________________________________________
Двери их машин захлопнулись одна за другой. Здание перед ними заставило Хэ Сюаня запрокинуть голову назад и уставиться на трёхскатные вершины крыш. Тёмные окна подмигивали им, и у него пробежали мурашки по шее. Словно за ними следили люди. Хуа Чэн обошёл машину и прошёл под арочным проёмом во двор усадьбы, Хэ Сюань быстро последовал за ним. — Давай я пойду первым, — сказал он, и Хуа Чэн остановился. — Зачем? — Вдруг они начнут стрелять. Хуа Чэн засмеялся. — Я почти уверен, что ты не непуленепробиваемый, диди, — его смешок утих, улыбка с лица соскользнула, когда справа от них открылась дверь. Это была не главная дверь, и Хэ Сюань поспешно встал между здоровяком и Хуа Чэном, когда тот шагнул к ним. — А вы, должно быть, охранник госпожи? — на плечо Хэ Сюаня легла рука, оттаскивая его на шаг. Мужчина осмотрелся между ними. — Госпожа Юйши заваривает для вас чай, пока готовится к встрече с вами. Следуйте за мной. Плечом к плечу они прошли в усадьбу. Освещение в коридоре было тусклым, но тёплым. Над ними были подвесные светильники, но свет от них был практически оранжевым, словно свет горящей свечи, естественным. Это создавало ощущение домашнего уюта, но Хэ Сюань не позволил комфорту усыпить свою бдительность. Здоровяк, стоявший перед ними, занимал чуть ли не весь коридор, по которому они шли бок о бок, и Хэ Сюань обменялся с братом взглядом. В его взгляде сквозила болезненность, а во взгляде Хуа Чэна — вызов. Комната, в которую их привели, оказалась маленькой гостиной, само собой разумеется, не главной; на низком столике стояли чай и еда. Проводник оставил их одних, дверь за ним закрылась, и Хэ Сюань подошёл к столу и осмотрел чашки. Проведя пальцем по краям, он понюхал что-то напоминающее небольшие пирожные. На противоположной стороне комнаты стоял книжный шкаф, и Хуа Чэн лениво подошёл к нему, засунув руки в карманы. — Есть что-нибудь подозрительное? — Нет. — У тебя такое же чувство, что и у меня? Хэ Сюань глянул вверх, опустив чашку, что держал в руке. — Нам нужно быть осторожными. Как всегда, — плавно встав, Хэ Сюань шагнул к дверям и прислушался. К ним никто не приближался. — Они не потребовали у нас оружия. — Пока, — Хуа Чэн взял с полки книгу, пролистывая её. Хэ Сюань знал, что брат не обращает внимание на написанное на странице, — изображение непринуждённости было маской на случай, если за ними наблюдают. Камеры слежения можно было с лёгкостью спрятать. — Думаю, до встречи с чудесной госпожой Юйши кто-нибудь придёт, чтобы забрать наше оружие. — И мы отдадим? Уголок губ Хуа Чэна приподнялся. — Конечно. Мы же хотим произвести хорошее впечатление, не так ли? Хэ Сюаню это не нравилось, но и спорить он не стал. Парень схватился пальцами за дверь и распахнул её, отчего бумага зашуршала. И осмотрел коридор по обеим сторонам. Никаких признаков движения, не считая мягкого освещения. — Не доверяю я этим людям. — Ты никому не доверяешь. — Я доверяю тебе. — Ах, как это мило. Я не о том, и ты это знаешь, — Хуа Чэн вернул книгу на полку, а Хэ Сюань опёрся на дверной проём. — Всё-таки она могла бы сделать так, чтобы с ней было проще связаться, чем сейчас. Я был бы больше признателен ей не только за неясные записки с её подписью. Ничего не ответив, Хэ Сюань вернулся к столу и сел перед ним. На протяжении следующих нескольких минут он наблюдал за тем, как Хуа Чэн расхаживает по комнате, стуча ботинками по деревянному настилу пола. Хэ Сюань следил за ним взглядом. Туда-сюда. Туда-сюда. Вена на шее начинала пульсировать. — Дагэ, — пробормотал он. — Ты меня нервируешь. — Это она меня нервирует. Это тактика. Заставляет нас здесь нервничать. — Нервничаешь только ты. Хуа Чэн остановился, скрестив руки, повернувшись к двери. — Почему ты так переживаешь? — Я не переживаю, — он медленно повернул голову в сторону, но взгляд Хуа Чэна ещё на секунду задержался на двери, прежде чем он перевёл его на Хэ Сюаня. — Но, если мы не добьёмся, чтобы Юйши Хуан работала с нами… — он остановился, постукивая пальцами по руке. — Она лучший поставщик, к тому же самый крупный. И все более мелкие поставщики, насколько мне известно, подражают ей. Без её товара нам будет непросто, да? Наркотики — стопроцентный способ заработать кучу денег. Быстро. Тем более после того как мы захватили ранее принадлежавшие Чуме перерабатывающие склады. — У неё нет причин не работать с нами. — Да, но мне надоело болтаться на конце её лески, — Хуа Чэн направился к двери, и Хэ Сюань быстро встал. — Давай найдём прославленную госпожу Юйши. — Дагэ! — он шёпотом несколько раз ругнулся, когда Хуа Чэн проигнорировал его и вышел в коридор. Направившись за ним, Хэ Сюань поправил рукава и потянулся в куртку, чтобы провести пальцами по рукояти пистолета. Знание, что он там худо-бедно успокаивало. Они шли по коридору, и казалось, что Хуа Чэн готов штурмовать ворота башни с требованием сдаться. И Хэ Сюань не мог не ставить под сомнение правильность выбранного им метода. В итоге коридор разделился на два пути: один, предположительно, вёл к главной части дома, а другой — к помещениям для персонала. Они двинулись направо, в сторону главной части, потолочное освещение становилось ярче. Это был очередной длинный коридор, в котором было больше дверей. Черновод прислушался, схватив Хуа Чэна за руку, когда услышал приближающиеся к ним шаги. — Нам надо вернуться, — прошептал он. Хуа Чэн стряхнул его руку. — Нужно было привести с собой подкрепление, чтобы взять штурмом это место. — Ты ведь знаешь, что Се Лянь сказал об этой женщине. Не стоит её раздражать, — Хэ Сюань вновь схватил Хуа Чэна, упрямо не желая отпускать, и потащил его обратно за поворот коридора. Когда они снова оказались в тёплом оранжевом свете, Хэ Сюань услышал шаги в дальнем конце и этого коридора. Хуа Чэн отстранился от него, двинувшись в сторону звуков, а Хэ Сюань обвёл взглядом место. Схватив брата, Черновод потащил его к двери. Открыв её рывком, Хэ Сюань затолкал его в комнату. Зайдя за ним, он закрыл дверь, оставив лишь щель. В комнате была темень, и Хэ Сюань медленно провёл рукой по стене в поисках выключателя. — Диди… — Тс-с. Прижавшись к двери, он выглянул в коридор. С этой точки наблюдения он мог видеть простирающиеся по обеим сторонам коридора тени. Из-за угла вышел крупный, крепкий мужчина, которого они видели раньше, встретившийся на полпути с двумя девушками-служанками. Хэ Сюань прислушивался к их разговору, тяжёлое дыхание Хуа Чэна, доносившееся из-за спины, его почти не мешало. — Господин Хуа и господин Хэ, кажется, покинули комнату, — сообщила одна из девушек. Она благовоспитанно скрестила руки перед собой, широкая юбка при ходьбе касалась пола. Другая была в точно такой же одежде, у обеих были заплетённые волосы, перевязанные лентой у кончиков. Они были красивыми, насколько мог судить Хэ Сюань. Здоровяк хмыкнул. — Выскочки, — он повернул голову, и Хэ Сюань тихонько отступил от двери, натолкнувшись на спину Хуа Чэна. — Они, похоже, собираются поднять шум. Но мы их найдём, — мужчина ударил рукой по двери; раздался глухой стук, и дверь полностью захлопнулась. Их лишили единственного луча света, оставив в нескончаемой темноте. Шаги удалились, и Хэ Сюань выступил вперёд, чтобы дёрнуть ручку двери. Заперто. — Верните, найдите другой выход, — прошептал он, но Хуа Чэн вдруг пихнул его в спине. От неожиданности Хэ Сюань отлетел к двери и ударился лицом о твёрдую древесину. В темноте он не мог разглядеть, что именно, но ему показалось, что с носа капает что-то мокрое. Тяжёлое дыхание Хуа Чэна стало учащаться. Становясь более быстрым, поверхностным. — Кровавый Дождь, ост… — Вытащите нас отсюда! Хэ Сюаня толкнули в бок, и он услышал, как грохочет дверь. Хуа Чэн изо всех сил тряс дверь в проёме, громко шумя. Хэ Сюаню нужно было лишь сделать шаг, чтобы упереться в стену. Подняв руки, он двинулся назад и наткнулся на ряд полок, проводя пальцами по тому, что, скорее всего, было аэрозольными баллончиками, полотенцами. Грёбаная каморка. Так и Хуа Чэн паниковал. — Эй! Эй!!! Откройте, блядь, дверь!!! — Хуа Чэн с криком бил кулаками по двери, а Хэ Сюань повернулся, чтобы опять его найти. Рука соприкоснулась с плечом брата, и он почувствовал, как по телу пробежала сильная дрожь. Хуа Чэн повернулся к нему быстрее, чем ожидал Хэ Сюань, и он врезался спиной в полки. Ударившись головой о твёрдый деревянный край, Хэ Сюань упёрся руками в грудь Хуа Чэна. — Из-за тебя мы здесь застряли, идиот! Вытащи нас отсюда! — Кровавый… — руки схватили его за рубашку, встряхивая, и голова вновь больно ударилась о древесину. — Хуа Чэн, Хуа Чэн! Дагэ! Хватит! — схватив Хуа Чэна за плечи, он почувствовал, как по нему проходит дрожь, сильный озноб, не приносящий облегчения. — Перестань, и я выбью её! Отойди, — он сильнее стиснул Хуа Чэна, после чего откинул его в сторону. Нацелившись в место, где, как он предполагал, была дверь. Хэ Сюань шагнул вперёд и ударил ногой по дереву. Понадобилось три удара ногой, прежде чем замок сломался, а дерево прогнулось внутрь. Он толкнул дверь, поторопившись отойти в сторону, когда Хуа Чэн кинулся вокруг него обратно на свет. Грудь вздымалась, глаз был широко раскрыт, и они оба повернулись, увидев собравшихся людей, наблюдавших за этим неловким зрелищем. Хэ Сюань смотрел, как брат развернулся и угловато двинулся в противоположном направлении, по коридору к чёрному ходу. В поисках свежего воздуха. Стоявший впереди здоровяк, с широкими плечами, занимавшими большую часть коридора, смерил Хэ Сюаня мрачным взглядом. Его ноздри расширялись, он двинулся вперёд, и Хэ Сюань мгновенно потянулся за пистолетом. Реакция была вызвана порывом, лицо помрачнело, когда мужчина постучал пистолетом по бедру. Хэ Сюань медленно опустил руку, и здоровяк отступил в сторону. Открывая взору невысокой женщине, стоявшей за его спиной. Её взгляд был устремлён на сломанную дверь, и Хэ Сюань выпрямился, горло неловко сжалось. Но, когда она наконец обратила на него, в её выражении лица не было злости. — Вы, я полагаю, пресловутый Черновод? Он медленно кивнул. — А вы госпожа Юйши. Её волосы были заплетены в длинные и тёмные косички. Коса спускалась прямо по спине. Руки она сложила перед собой, гладкие ногти подпилены без острых углов. Подол её традиционных одежд был землисто-зелёного цвета. — Я давно ждала встречи с вами обоими. Вы, вне всякого сомнения, заявили о себе в городе. И… здесь тоже, — Юйши Хуан многозначительно посмотрела на дверь. — Я всё оплачу. — Не думала, что в вашей операции вы миротворец. Хэ Сюань прищурился. — Я и не он. Но мой брат хочет, чтобы соглашения удалось достигнуть, но он ушёл. Значит, только я могу это сделать, — Черновод провёл рукой под носом, вытирая кровь. Он не ошибся, однако ничего вроде не было сломано. Юйши Хуан улыбнулась ему. — Давайте выпьем чаю и обсудим всё более подробно, — женщина пошла вперёд, а Хэ Сюань подождал, пока она подойдёт к нему, и повернулся. — Ваш брат… Кровавый Дождь, он обычно размазывает так кровь по вашему носу? Хэ Сюань качнул головой. — Не… Ну, мы иногда дерёмся для тренировки. Юйши Хуан подняла на него взгляд с мягкой улыбкой на лице. Она оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Её слуги были по бокам от них, и он бросил быстрый взгляд на человека, который шёл в самом хвосте этой странной процессии. Они вернулись в небольшую гостиную и заняли места за столом. Гостеприимство создавало почти безмятежную обстановку, чего Хэ Сюань никак не ожидал. — Вы всколыхнули город, — сказала она. — Чума недовольна, как и другие. Можете привести доводы в пользу того, что мне стоит принять во внимание вашу новую операцию как перспективное начинание? Хэ Сюань опустил взгляд, наблюдая за тем, как она наливает им чай. — Это не то… чем я обычно занимаюсь. Но я могу попробовать. Они поговорили. А Хуа Чэн не вернулся. Небо окрасилось розовым, когда он покинул поместье Юйши Хуан. Хуа Чэн был прямо за имеющей ворота аркой, и, когда он прошёл через неё, над ней поднялись цепи. Хэ Сюань ещё раз оглянулся на вежливых служанок, кивнув им, после чего подошёл к мозолящему глаза кабриолету Хуа Чэна. Тот облокачивался на капот и курил, пристально глядя на дымку облаков, плывущим по яркому небу. — Долго же ты там пробыл. Хэ Сюань наклонил голову. — Ага. Они могли меня пытать, — Хуа Чэн бросил на него отнюдь не весёлый взгляд, однако беспокойство ушло. Он вновь поднёс сигарету к губам, вдохнул и выдохнул. Хэ Сюань наблюдал за дымом. — Мы в деле. — Что? — Наша первая отгрузочная партия будет в конце недели — этого времени хватит на то, чтобы сделать всё необходимое, чтобы наши перерабатывающие склады были полностью укомплектованы. Как ты и сказал, это наш шанс, — Хэ Сюань сунул руки в карманы. — Госпожа Юйши заинтересована в сотрудничестве с нами, чтобы привнести в город новый баланс. Я, конечно, не всё понял, это ведь больше по твоей части… Я сделал всё, что в моих силах, чтобы добиться хорошего… Хуа Чэн ударил его по плечу, на лице расплылась широкая улыбка. — Чёрт! Ты стоишь больше, чем я тебе плачу, ты это понимаешь? — Кровавый Дождь рассмеялся, но звук был пустым, и, когда Хуа Чэн вернулся взглядом к сигарете, смех прекратился. Хэ Сюань знал, что такое быть слишком трезвым, когда весь мир предстаёт в болезненной ясности. — Нам пора возвращаться. Уже поздно. — …ты как? — Отлично. Получше, потому что не надо об этом беспокоиться, — он без стеснения показал в сторону поместья Юйши Хуан, а потом повернулся к дверце машины. Кровавый Дождь потянулся за ключами, удерживая между двумя пальцами сигарету. — Наверное, нам не стоит говорить гэгэ, что я оплошал, да? Хэ Сюань помотал головой. — Думаю, нет, — наблюдая за тем, как Хуа Чэн возится с ключами, он медленно подошёл. — Давай за руль сяду я? — Я в норме. — Конечно. Но… — Ладно, как скажешь, — ключи вложили ему в руку, и Хуа Чэн обошёл машину. Он залез в машину на пассажирское сиденье, а Хэ Сюань открыл дверцу. Он ещё раз оглянулся на поместье, после чего сел в машину. Двигатель завёлся, пыхтя и шипя, но потом заработал. Предстояло ещё много чего сделать, чтобы он «замурлыкал, как довольный кот», как иногда выражался Хуа Чэн. Сигарету затушили в пепельнице, и Хуа Чэн уставился в окно, когда они выезжали по дорожке к высокому, опоясывающему участок забору. Хэ Сюаню подумал, что ему стоит что-нибудь сказать. Особенно теперь, когда они были не в приусадебном участке Юйши Хуан, проезжая по извилистым горным дорогам. Но он не был в этом силён, и ничего не шло в голову. В мозгу произошло короткое замыкание тогда, когда он был больше всего нужен. И, в общем-то, это не должно вызывать удивления. Он мало на что годился, кроме как выбивать зубы. В конце концов он слишком долго перебирал странной банальщиной, которая, как он знал, не имела смысла, и Хуа Чэн заговорил первым. — Я не слишком больно ударил? Он медленно повернул голову. — Не-а, — он вытер кровь чайными салфетками, да и не то чтобы её было много. — …было темно. Не знаю почему, но маленький и тёмный… не сочетаются, — Хуа Чэн пялился в половицы. Хэ Сюаню пришлось вернуть взгляд на дорогу, прежде чем они съехали из-за него со склона горы. — Плохо соображал. Иногда сам себя ненавижу. — Я не знал, что это каморка. Если бы знал, не запихнул бы тебя в неё. — Знаю, Черновод, — брат рассмеялся; отзвук смеха был таким пустым, как от монеты, брошенной в высохший колодец. — Показалось, что я снова там. Ты когда-нибудь просыпался ночью, и тебе снилось то место? Ты когда-нибудь боялся, что… мы так и не выбрались оттуда? Хэ Сюань медленно вдохнул. Постепенно выдыхая воздух. Волосы упали на глаз, и он не стал их убирать. — Как ты думаешь, почему я пью? — Ха. Справедливо, Черновод, — боковым зрением Хэ Сюань заметил, как Хуа Чэн провёл пальцами по глазной повязке. Порой он задумывался, болит ли глаз вообще или все нервные окончания омертвели до холодного онемения. Быть может, и то, и другое. Как бы то ни было, Хэ Сюань ему не завидовал. — Отвези нас домой. Мне нужно увидеть гэгэ. Он нажал на газ. — Понял.________________________________________
Больницы были менее защищёнными, чем, вероятно, должны были быть. Хэ Сюань пробрался в больницу через чёрный ход, протянув охраннику пару купюр, когда тот проходил мимо. Натянув капюшон куртки, он не стал скрывать свою личность — это была лишь второстепенная забота. Лицо было сильно разбито, глаза мутные от алкоголя, с лопнувшими кровеносными сосудами. Не желая, чтобы его остановила какая-нибудь благонамеренная медсестра, он, опустив лицо, направился к лифту. В реанимационное отделение. Добыть информацию было легко, слишком легко, и вскоре Хэ Сюань уже стоял у изножья койки Ши Уду. Засунув руки в карманы куртки, он пристально смотрел на неглубокие вздымания и опускания его груди. Трубка, опускающаяся в горло, подавала кислород в покойника. Хэ Сюань простоял так больше минут, чем ему хотелось бы признать, ожидая, что Ши Цинсюань вернётся, куда бы он ни пошёл. Если его не было в квартире, то это было единственным логичным местом, где его можно было найти. Дыхание Хэ Сюаня дрогнуло на вдохе, гремя в лёгких. Сделав шаг вперёд, он приблизился к краю койки. На простынях лежала фотография — должно быть, её положили на место с телом добрые медсёстры, работавшие в палате интенсивной терапии и реанимации. Хэ Сюань поднял её, пристально глядя на улыбающуюся семью. Люди на ней сильно отличались от тех, кого он знал. Ши Уду был с блестящими глазами и молодым. Ши Цинсюань робко заглядывал в глаза фотографировавшему человеку; его волосы так и были волнистыми и спадали по плечам. У женщины, державшей его, были его глаза, или, как обычно говорят, у него были её глаза. Перевернув фотографию, Хэ Сюань прочитал четырёхзначный код на обратной стороне, подняв бровь. Для него это ничего не значило. Хэ Сюань снова отложил фотографию. Потирая затылок, он уставился на пикающий аппарат по другую сторону койки. На маленьком экране отслеживалась сердечная активность. Пики и спады, образующие мелкий рельеф. Хэ Сюань барабанил пальцами по перилам койки, попадая в тот же ритм, что и сердце Ши Уду. Ожидая. Ожидая. Ему хотелось вырвать на себе волосы. Внимание привлекло золотое мерцание, и Хэ Сюань опустил взгляд. На шее Ши Уду на больничном халате поблёскивал амулет с замком. Он схватился за подвеску, подняв её, и провёл пальцами по металлу. — Почему он?.. — скользнув рукой по шее Ши Уду, Хэ Сюань расстегнул цепочку и дал ей опуститься в свою руку. Это было то же самое ожерелье, которое ему отремонтировали, что его удивило. Почему Ши Цинсюань оставил у брата то, что было для него так важно? Надел на него, чтобы сохранить? Для чего-то ещё? Это был подарок от Ши Уду. Так было сказано Хэ Сюаню. Что пытался сказать Ши Цинсюань, отдав его? Он вскинул голову, опустив руку, когда дверь в палату приоткрылась. Сунув руку в карман, Хэ Сюань опустил туда ожерелье и отошёл, ковыляя, от койки, когда внутрь прошла медсестра. Захлопнув дверь, она вздрогнула, увидев стоящего здесь Хэ Сюаня. Он быстро пригнул голову, помрачнев. — Я не знала… — женщина внимательнее в него всмотрелась, потянувшись вверх, чтобы поправить очки на лице. — Господин, вы член семьи? Перед ним было два пути. Ложь и правда, причём ложью он не получит никакой информации. Хэ Сюань покачал головой, после чего поднял руку, чтобы потереть затуманенный глаз. — Я ищу Ши Цинсюаня. Его младшего брата, — он показал подбородком в сторону койки. Медсестра на мгновение задумалась. Её медицинская форма была опрятной и простой, удобная обувь постукивала по полу, когда она пошла к койке. Осмотрев пациента, она, по-видимому, не заметила ничего подозрительного. Убедившись, что он не совершил ничего предосудительного, женщина начала проверять капельницу и записывать в медицинскую карту жизненно важные показатели. В одной руке она держала доску-планшет, а другой взяла ручку с его верхней части, чтобы сделать пометки. — Никто не посещал этого пациента на протяжении нескольких дней, сэр. Он удивлённо прищурился. — Быть такого не может. Ши Цинсюань не оставил бы своего брата здесь гнить. Он приходил только ночью? — Господин, я не могу дать вам никакой информации. Но мы постоянно следим за посетителями. Так что, если он не призрак или не такой же проныра, как вы, то Ши Цинсюань не появлялся с той ночи, когда пациент поступил в палату. Если вы его найдёте, пожалуйста, отправьте его обратно в больницу. Нужно принять решение о его лечении. Хэ Сюаню не нужно было никакой дополнительной информации, чтобы сделать должные выводы. Он уставился на трубку, прикреплённую к щеке Ши Уду. Белый ротовой мундштук спускался внутрь, и Хэ Сюань медленно провёл рукой по своему горлу. Задумавшись. — Думаю, было бы лучше отпустить его. Но, вероятно, это не мне решать. — Верно. — Если увидите… когда Ши Цинсюань вернётся… — Хэ Сюань был озадачен. У него не было причин не быть здесь, но Хэ Сюань не знал, что могло случиться с того дня, как он его в последний раз, и до настоящего момента. Сунув руку обратно в карман, Хэ Сюань потрогал ожерелье. Металл холодный. Неужели он сбежал? Ши Цинсюань не стал бы этого делать, но… может, Ши Уду хотел этого. Медсестра посмотрела на него, всматриваясь, ожидая, что он продолжит говорить. Но Хэ Сюань ушёл в свои мысли. — Вам стоит осмотреть глаз. Голова резко дёрнулась, взгляд вновь нашёл медсестру. — А? — Ваш глаз. Вы всё трёте его, и я вижу кровь, скорее всего, под сетчаткой. Ваше зрение затуманено? Красное? — он медленно кивнул. — Перестаньте это делать. Потирание приведёт к воспалению повреждённого места. Вам стоит обратиться к врачу. Если это глубокое кровоизлияние, то это может привести к слепоте. — Мне плевать. Женщина нахмурилась. Её лицо окрасило замешательство, но Хэ Сюань закрыл глаза и потёр основанием ладони припухлость под глазом. Он знал, что похож на развалину, и именно такого взаимодействия ему хотелось избежать. — Почему вам плевать? Потому что я всё равно скоро умру. Хэ Сюань пожал плечами, после чего скованно повернулся и пошёл прочь. Он пытался не хромать, идя через всю палату к двери. Медсестра больше ничего ему не сказала, о чём бы она ни думала, и он вышел из палаты интенсивной терапии и направился к лифту. Больничные стены были в какой-то мере знакомы, но не успокаивали. Ничто не успокаивало, больше ничего. Он нащупал в кармане украденное ожерелье и провёл большим пальцем по амулету. Снимать украшения с мертвеца было эгоистично, но Хэ Сюань уже переступил ту грань, чтобы терзаться подобным чувством вины. Быть может, однажды Ши Цинсюань, где бы он ни был, захочет его забрать. Или, может, он уже давно перестал в нём нуждаться. В лифте Хэ Сюань и без того обессиленный прислонился к стене. По мере того как кабина лифта опускалась вниз, Хэ Сюань чувствовал, что его силы исчезают вместе с ней, а мутная краснота в глазах становилась всё сильнее от постоянного трения.________________________________________
Приехав пораньше, Хэ Сюань окинул взглядом пустую стоянку. Сидя в машине, он глотал водку с такой скоростью, что горло обжигало. Алкоголь был отравляющей отрадой. Он согревал тело и прогонял пирующих демонов, но, что самое неприятное, в это же время он разъедал тело и разрушал всё, к чему прикасался. Хэ Сюань дважды видел, как отказ печени приводит к смерти. К осознанию того, что он не проживёт достаточно долго для того, чтобы алкоголь убил его, он отнёсся с приглушённым удивлением. Пуля всегда могла стать его погибелью. Мафиози не отличались долгой жизнью, тем более головорезы. Однако в глубине души Хэ Сюань уж было подумал, что в итоге упьётся до смерти. Пойдёт по стопам отца, тёти и избавит мир от себя в медленном, мучительном самоубийстве, имеющим вкус виски. Голова лежала на окне, машина работала на холостом ходу. Он открыл вентиляционные отверстия для обогрева, но выставил самые минимальные настройки регулятора. Маленький обогреватель не мог бороться с пронизывающим насквозь леденящим холодом. Осмотрев парковку, он заметил место, где снег счистили в сторону. На бетоне остались заледенелые следы от лопаты там, где ею копали и сбрасывали снег, и влага вновь заледенела, поскольку температура опускалась всё ниже и ниже. И дальше будет только холоднее. До тех пор, пока не задрожит костяк города и каждое здание не заметёт снегом. По прошествии некоторого времени к дальнему въезду на парковку подъехал длинный белый лимузин и начал приближаться к нему. Повернув ключи, Хэ Сюань снова включил зажигание, и двигатель автомобиля затих. Он сунул мобильник в карман и открыл дверь. Ветер окутывал ноги и поднимался вверх по туловищу, когда он вышел из машины. Волосы хлестали по лицу, и Черновод изо всех сил старался их убрать, чтобы те сильно не разлетались и не развевались в воздухе, точно тонкие ленточки. За лимузином тянулась вереница машин, и Хэ Сюань наблюдал, как они сливаются воедино по мере того, как его зрение сильно затуманивалось. Потирая глаз, он пытался прояснить зрение. Стало только хуже. Когда лимузин остановился, Хэ Сюань подошёл к нему. Опустив голову. Он засунул руки в карманы, большим пальцем поглаживая ожерелье с подвеской с шеи. Один из вооружённых мужчин из другой машины подошёл к лимузину и открыл дверь. Его обыскали, прежде чем пропустить внутрь. Линвэнь была на своём обычном месте — по правую руку от Бай Усяна. Хэ Сюань помедлил, разглядывая фиолетовые синяки под его глазами. Бай Усян был одним из тех неприкасаемых людей, возвышающихся над насилием. Хэ Сюань получал какое-то нездоровое наслаждение от того, что видел его пострадавшим. Со сломанным, мать его, носом. Черновод сел. Хэ Сюань наклонил голову и стал ждать. — Что ж, — голос дёрнулся, горло неприятно горело от алкоголя. — Чего тебе надо? Бай Усян как-то умудрился иметь самодовольный вид даже с расцветающим лиловым цветом под глазами. Хэ Сюань хорошо знал эту ауру, пульсирующую боль, проникающую глубоко под кожу. А ещё он хорошо умел её изображать, как, судя по всему, и Бай Усян. — Что это вообще за приветствие такое, Хэ Сюань? Разве мы уже не союзники? — Это уже явный перебор, — зло сказал он. Белое пальто прилегающе сидело на широких плечах Бай Усяна, в руке он держал бокал с шампанским. Единственным пятном цвета на нём был кровоподтёк — тёмное пятно на его вылощенном внешнем виде. Хэ Сюань пожалел того, кто это с ним сделал. — Это могло быть дружеским общением, но, если ты хочешь перейти прямо к делу, я не возражаю, — глава Чумы кивнул Линвэнь. Та потянулась в сумку, стоявшую у её ног, и вытащила планшет. — У меня есть видео, которое чрезвычайно тебя заинтересует. Линвэнь провела по экрану, предположительно набирая пальцами пин-код. Женщина мельком глянула на него, самодовольно улыбаясь. Дверь лимузина до сих пор была открыта, и Хэ Сюань, повернув голову, увидел, что снаружи слоняются вооружённые люди. Прочистив горло, Линвэнь вновь привлекла его внимание, положила планшет на низкий столик и подвинула ему. — Наслаждайся, — бросила она. Хэ Сюань терпеть не мог эту суку. Чего бы он только не отдал, лишь бы ткнуть ей в глаз ручкой… Экран был чёрным, с белой кнопкой воспроизведения по центру. Бросив злой взгляд в сторону Линвэнь, чтобы дать знать, что он не оценил эту игру, Хэ Сюань потянулся вперёд и схватился за стол. Нажав на кнопку воспроизведения, он скривил губы. Появилось несколько зернистое изображение, и Хэ Сюань моргнул, потирая воспалённый глаз. На видео была спальня, спальня борделя, и сердце ушло в пятки. — К сожалению, звука нет, — сказала Линвэнь, когда в кадре появились две фигуры. — Хотя… разве слышать это было бы не хуже? По спине пробежала дрожь. Первым, что он видел, были длинные, пышные волосы, ниспадающие на плечи. Руки Бай Усяна были на талии парня, подталкивая его назад к кровати. Он близко наклонился к нему, что-то шепча, и по выражению его лица было ясно, что он угрожал. Ши Цинсюань повернул голову: из-за низкопиксельного изображения камеры видеонаблюдения румянец на его лице размазался. А может, это была кровь в глазу Хэ Сюаня. Ши Цинсюань явно не знал о наличии камеры. В голове пронеслись вопросы: как, почему, когда? На этой зернистой записи с камеры видеонаблюдения ответов на них не было. Смотреть, как Ши Цинсюаня насильно укладывали на кровать было подобно отрезвляющему лезвию, вонзающемуся глубоко в череп. На кровати Бай Усян поднял голову и отыскал взглядом камеру. Он смотрел на Хэ Сюаня из прошлого, сидя на кровати, и Хэ Сюань медленно поднял взгляд, обнаружив, что Бай Усян пристально смотрит на него и в настоящем. Взгляд затуманился, точно грязные руки протирали окна. Глаза слезились, свет стал тусклым, а злобная ухмылка Бай Усяна искривлялась и расплывалась, пока всё, что Хэ Сюань мог видеть, не стало серым. — Ты… — Осторожнее, Хэ Сюань, не стоит злить, — Бай Усян жестом велел Линвэнь подойти к нему. Женщина осторожно подошла к дивану, стоявшему сбоку лимузина, и опустилась на него. — Я предпочитаю сообщать информацию по частям, и, полагаю, пришло время сказать тебе и это. Завтра ты нападёшь на Кровавого Дождя. Ясно? Хэ Сюань ещё сильнее нахмурился, так, что он оскалился. Он жаждал вкуса крови. Челюсть сжалась так сильно, что дёрнулась. — Даже если ты считаешь, что можешь одержать верх, помни, кто у меня есть. Помни, что я могу с ним сделать, — он переместил руку, закатав рукав, чтобы проверить дорогие часы на запястье. Линвэнь взялась рукой за планшет, который он держал, и Хэ Сюань дёрнул голову в сторону. Женщина забрала планшет из его руки и повернула его экраном к себе, нажав на паузу. Хэ Сюань не хотел осмысливать последние вспышки увиденного изображения. — Борьба покинула его довольно просто, не так ли, господин? — она бросила взгляд на Бай Усяна, наблюдая за тем, как тот потягивает из своего фужера шампанское. Затем её взгляд вернулся к Хэ Сюаню. — Он сопротивлялся дольше, чем ты в тюрьме. Должно быть, ты хорошо его обучил. От надменного выражения на её лице не осталось ни следа, когда Хэ Сюань запустил руку в её волосы. Схватившись за пряди, убранные в пучок, он с лёгкостью оттащил её назад, а потом ударил лицом об угол стола. Черновод смотрел, как он разрывает кожу, заострённый край был таким же удобным, как нож, для выполнения своей задачи. И, к слову, о ножах. Линвэнь покачнулась назад, упав на бок и прикрывая рукой рассечённую и окровавленную щёку. Хэ Сюань заметил нож в кобуре, висящей на её бедре, и выхватил его. Шампанское упало из руки Бай Усяна на пол. Бросившись через весь лимузин, Хэ Сюань яростно закричал. Бай Усян отодвинулся в сторону, и нож вонзился в кожаное сиденье. Скребя вниз, Хэ Сюань повернулся, гнев бурлил в мозгу, словно раскалённое масло. Бай Усян побежал от него, вылезая из лимузина, и Черновод снова перемахнул через стол и пустился вдогонку за ним. Столкнувшись с мужчиной на улице, Хэ Сюань вонзил нож ему в живот и рванул вверх. Его залила кровь, и он отбросил тело в сторону. Через несколько шагов по скользкому бетону он настиг Бай Усяна, когда его жалкие охранники потянулись за оружием. — Стреляйте в него! Он ударил Бай Усяна плечом в спину, и они оба рухнули на землю. Хэ Сюань повалил его, всматриваясь в голубовато-фиолетовый синяк вокруг глаза, занёс нож. И воткнул его в плечо. Вопль боли не был удовлетворительным. Хэ Сюаню хотелось большего. Он хотел сжечь его заживо и наблюдать, как тело будет трепыхаться в красном свете открытого пламени. Никто не стрелял. Он вырвал нож и снова поднял его вверх. Красный запачкал его совершенный белый костюм. Поднеся нож к горлу, Хэ Сюань злобно оскалился. Рука схватила его за запястье, отводя нож от точки пульса. Руки Бай Усяна были на удивление сильными, когда грубо тащили нож. Но Хэ Сюань проделывал это уже много лет. Остриё пронзило костюм, снова вонзаясь в плечо, и Хэ Сюань железной хваткой на рукоятке вдавил его сильнее. — Я убью тебя, блядь! — остальные его люди, судя по всему, ждали неизбежного, ждали, когда взбесившаяся собака прикончит их хозяина. В эти мгновения никакое поддержание преданности не имело значения. И Хэ Сюань видел, с какой лёгкостью он проведёт ножом по горлу. В том, что он не заметил движения слева от себя, можно было обвинить его нечёткое зрение. Заметил он его лишь, когда стало слишком поздно. Тяжёлый ботинок ударил в лицо, сбивая его с Бай Усяна. От болевого шока и дезориентации скользкая от крови рука соскользнула в сторону от рукояти ножа. И в тот же миг его преимущество пропало. Хэ Сюань попробовал встать, скользя ногами по льду. И снова получил удар. Перевернув его на живот, тяжёлая нога упёрлась ему в центр спины и прижала к земле. Он лихорадочно осмотрелся, размытость серого и белого была почти неразборчивой, и он попытался найти нового нападающего. Грудь была прижата к холодной земле, между костями просочился холод и обезоружил его. Бай Усян встал, скрестив ноги перед собой, и направился к лимузину. Он тяжело дышал. — Как всегда, опоздал, офицер Пэй. — Да пожалуйста, — его нога надавила сильнее. Дыхание вытекало из Хэ Сюаня, как из проколотой шины. Щека была придавлена к бетону, на лице медленно застыла тёплая слеза. Просчитался. У него не получалось выкинуть из головы лицо Ши Цинсюаня, то, каким сломленным он выглядел. Вот почему его не было в больнице, вот почему его не было в квартире, а они все дожидались, когда Ши Цинсюань будет висеть у него над головой, словно кусок мяса. — Хреново выглядит. — Я позабочусь об этом в больнице, — Бай Усян говорил сквозь стиснутые зубы. Видимо, чтобы не дрожал голос. Хэ Сюань ещё раз попробовал встать, но Пэй Мин поднял его ногу и надавил вниз. Он упал, тяжело дыша, ногти впивались в бетон с такой силой, что начали ломаться. — Сука не умеет лежать. Проследи, чтобы он усвоил этот грёбаный урок. — Хочешь, чтобы я его убил? — Нет. Убедись только, что он будет готов расправиться завтра с Кровавым Дождём. Он всё равно не уйдёт живым из поместья Водных Каштанов. Слезящиеся глаза Хэ Сюаня проследили за ногами Бай Усяна, когда он садился в лимузин. Затем он повернул голову, пристально глядя на Линвэнь. Женщина вышла на улице, всё ещё обрабатывая окровавленную щёку. Стоя на каблуках, она удерживала равновесие на обледенелой земле. Она отвела руку от щеки, позволив крови капнуть на белый пиджак в виде бушующей красной полосы. Шагнув к лимузину, Линвэнь упёрлась рукой в дверцу, а потом наклонилась к сидящему Бай Усяну. — Встретимся позже в больнице. Я хочу видеть, как он страдает. — Ладно, — невозмутимо ответил ей босс. — Позаботься и об остальном. Пэй Мин подхватил Хэ Сюаня под мышки, затем подтянул на ноги. Посмотрев в лимузин, Хэ Сюань ещё раз бросился вперёд, злобно рыча. Линвэнь закрыла дверь, и лимузин уехал. Оставшиеся в живых киллеры медленно сомкнули ряды, и Линвэнь обвела их взглядом. Прищурившись. Пэй Мин вёл его через парковку, а Хэ Сюань еле волочил ноги, затрудняя движение. Пока его не кинули на капот автомобиля, и от удара ладонями о ледяной металл он снова впал в панику. Поднявшись на ноги, Хэ Сюань повернулся и замахнулся. Промахнулся. Пэй Мин отступил назад и ударил ногой в живот. Хэ Сюаня снова отбросило к машине, на этот раз он упал на колени. Одежда уже промокла, так что стоять на коленях на холодном бетоне ему было не страшно. А вот порывы ледяного ветра были хуже всего: на волосы и рукава налипал серый, подтаявший, похожий на снежную кашицу лёд. Глаз снова кровоточил. Линвэнь подняла нож, когда пошла за ними, постукивая каблуками. Заговорив, она обратилась к собравшимся вокруг мужчинам. — Босс не простит сомнение, — сказала она, отрезав. Она повернулась, чтобы окинуть взглядом небольшую группу мужчин. — Помогите офицеру Пэй преподать урок нашей тявкающей собачонке. Пэй Мин склонил голову набок. — Бай Усян сказал… — Вам сильно повезло, — продолжила она. — Кровавая бойня перед войной не умный шаг, а нам ещё придётся столкнуться с убийствами из мести, возглавляемыми слугами Кровавого Дождя. Сейчас же за дело. Я хочу увидеть, как он, блядь, будет плакать. Разве это не буд… — Нам не обязательно его избивать. Босс никогда не узнает, если мы просто здесь его оставим, — Пэй Мин перебил Линвэнь, и она повернулась, подняв на него свирепый взгляд. Ей не нравилось, когда с ней не соглашались. — Послушайте, он уже не представляет никакой угрозы, — они оба опустили взгляд на Хэ Сюаня, и он мог лишь зло смотреть на землю. — Не представляет угрозы, — повторила она, повернув голову. — По-твоему, это похоже на «не представляет угрозы»? — она подняла палец, показывая на рану на лице. — Тебе надо наложить швы, — ответил Пэй Мин. — А не торчать здесь и смотреть, как я избиваю человека. — Ты отвезёшь меня в больницу позже, офицер Пэй, — она вытерла кровь, а потом посмотрела, как та стекает с её бледных пальцев. — Я бы предпочла просто убить его сейчас, но, полагаю, босс будет раздражён, — женщина вытащила из кармана пачку сигарет и закурила. — Бейте его. — С него хватит. Ещё немного — и он умрёт. — Кому ты верен? — Не тебе, блядь. Окружающие их мужчины неуверенно переминались с ноги на ногу. Судя по всему, всё ещё думая, накажут ли их за оплошность. Или были нетерпеливыми. Он не был уверен, что именно. Мысль о том, что куча вооружённых людей, которые, как предполагалось, были здесь для защиты, не выполняет эту очень простую задачу, поражала его. Он невольно удивился отсутствию заботы, когда они наблюдали за тем, как их босса придавили к ледяной земле и чуть ли не разорвали в клочья. Быть может, они правда хотели, чтобы его убили. Вакуум власти может быть очень соблазнительным для дураков. Линвэнь смерила Пэй Мина свирепым взглядом, а Хэ Сюань переводил взгляд с одного на другого, пока они спорили. И ему было наплевать. Бай Усян уехал, и не то чтобы он мог ворваться в больницу, чтобы его прикончить. Зубы стиснулись, от скрежещущего давления они разболелись. Черновод ударился спиной о передний бампер, когда свалился на машину. Убить его сейчас было бы милосердием, а для его семьи — смертным приговором. И Ши Цинсюаня. Ещё одна слеза скатилась по лицу, бесполезные, окровавленные руки сжались в жалкие кулаки. — Помогаешь питомцу, а теперь сочувствуешь Черноводу, — Линвэнь затянулась сигаретой, после чего самодовольно выпустила дым в лицо Пэй Мину. Вместе с закручивающимся паром в ледяном воздухе. — Почему бы тебе не помчаться к Кровавому Дождю и не предупредить его о бомбе, которая вот-вот взорвёт всё его дело? Раз уж, похоже, ты не хочешь, чтобы Бай Усян добился своего… — А ты почему этого не сделаешь? — Пэй Мин оттолкнул её на шаг назад, и лицо Линвэнь недовольно сморщилось. — Оставь свои сраные мысли при себе, а я оставлю свои. Босс уже в ярости, и никто из нас не хочет, чтобы наши секреты были раскрыты, не так ли? Линвэнь наконец улыбнулась ему, с её губ сочились кровь и яд. — Верно. Но с Черноводом я добьюсь своего, — она медленно повернула голову, окидывая взглядом мужчин, дожидающихся либо приказа действовать, либо уйти. Безмозглые качки. — Избейте его до крови, — распорядилась она. Эти люди ничем не отличались от него. Они привыкли к крови и кишкам. Они потянули его по земле, слишком быстро, чтобы он мог не отставать от них со своей хромотой. Колени ударились о землю, а удар ногой в бок сместил его так и не зажившие рёбра. Хэ Сюань пополз по бетону, скользя по застывшей снежной каше. Его схватили за волосы и стали бить кулаками по лицу. Последним, что он отчётливо увидел, были Линвэнь и Пэй Мин, стоявшие в нескольких метрах сзади и наблюдавшие за ним. Пэй Мин был мрачен, Линвэнь ухмылялась. Победоносно. Перед глазами опустилась завеса боли. Они нашли его слабые места — сломанные рёбра, глаз, колено — и направили свои удары на них. Пока он не повис, как мертвец, в их руках, а они не остановились. Хэ Сюаня швырнули на землю, он тяжело упал, на бетон текла кровь. Он попробовал приоткрыть глаз, попробовал рассмотреть через кровь. Веки распухли, и он с трудом смог их открыть. Левый глаз совершенно ничего не видел, а другим он смотрел, как сквозь серую грязь к нему приближается фигура. — Знаешь, а ведь раньше я тебя даже боялась, — Линвэнь прижала каблук к его челюсти, с силой надавливая. — А теперь вижу, что ты ещё большая сука, чем любая из шлюх Бай Усяна. Хэ Сюань повернул голову, подняв на неё взгляд. Пытаясь чётко её увидеть. Сейчас она была для него бесформенной фигурой. И он рассмеялся. — Может, я и умру завтра, но долго ты после меня не проживёшь, — Хэ Сюань медленно сел. Он прижался рукой к бетону и сдвинулся. Его собственное тело было таким, таким тяжёлым. Слишком тяжёлым, чтобы поднять его полностью. И он тяжело дышал от напряжения. — А-а. Хтвит, — сквозь зубы потекла кровь, когда он закашлялся. — Я убью Кровавого Дождя, но… тот, кого я оставлю после себя… он разорвёт вас всех на куски. Если ты боялась меня, то ещё не виделась с Се Лянем в гневе. Линвэнь словно застыла. На долгую секунду. Обдумывая его слова. Его угрозу. — Когда ты умрёшь… передай от меня привет своей сестре, — она пнула его ногой в плечо, отчего он завыл. Однако дело было не в боли. Её слова вонзились в мозг, словно глубоко вбитые железные гвозди. Хэ Сюань ударился спиной о бетон, какая бы слабая победа ни была им одержана, когда он выплюнул эту последнюю угрозу, она была украдена. Когда Линвэнь уходила, Хэ Сюань свернулся калачиком и зарыдал. Он закашлялся, и на бетон вытекла струйка крови, губы покрылись тонкой плёнкой. Избитый, истекающий кровью, он почувствовал, как по его венам разливается тупой холод, когда зима замораживала его внутренности. И увидел лицо сестры, когда она пристально смотрела на него в последний раз в коридоре. Линвэнь отправила мужчин обратно к нему. Недовольная масштабами пыток. Одной ногой его удерживали на месте, другой — били по спине. Впрочем, ничто не делало так же больно, как осознание. — Гэгэ постарается изо всех сил. Очередная череда избиений подошла к концу, и Хэ Сюаня наконец оставили одного с его горем. Единственное тело мужчины, которого он успел убить, увезли в одной из чёрных машин. К тому времени, когда над ним промелькнул последний свет фар и они уехали прочь, на мир опустилась ночь. Подняв голову, Хэ Сюань мутным взглядом посмотрел в сторону машины. Цепляясь пальцами в бетон, он пополз вперёд. С трудом преодолевая сантиметры за раз, Хэ Сюань пересекал парковку. Скользя по скользкой, грязной кашице изо льда. Вымокшая одежда делала холод неминуемым. Когда он дополз до машины, кончики пальцев посинели. Приподнявшись, Черновод приоткрыл заднюю дверцу. Он поднял руку и ухватился за край сидения, потянув. Он чуть не закричал от пронзившей его боли. Каждое движение было новым мучительным подарком, подготовленным для него Линвэнь. Забравшись наконец на сиденье, Хэ Сюань сел и согнулся пополам. Кровь капала на пол. Эта машина была не из лучших, матерчатые сиденья впитывали лёд и влагу, которые он принёс с собой. Хэ Сюань закрыл дверь и лёг, подложив под голову окровавленные рукава. Рубашка дагэ вся смялась и промокла. Испорченная. Положив нога на ногу и подняв колени, Хэ Сюань постарался уместиться на узком сиденье и не свисать с него. Ему было слишком больно, чтобы хотя бы наклониться вперёд и включить обогреватель. Дрожа так сильно, что стучали зубы, и подавляя всё больше слёз, Хэ Сюань уставился на спинку сиденья перед своим лицом. Он изо всех сил старался не разрыдаться снова. Если Линвэнь не была грязной лгуньей, а Хэ Минся в самом деле мертва… он чувствовал себя потерянным и лишённым ориентиров от такой возможности. Он хотел не обращать на это внимания, однако мучительный страх его не отпускал. И правильно. С какой стати он должен был получить облегчение? Он знал, что на сей раз в бардачке лежит заряженный пистолет. Вместо того чтобы покончить с собой, Хэ Сюань уснул и мучительно содрогался всю ночь.________________________________________
Его разбудил стук в окно. — Босс. Босс! Босс, очнись? Хэ Сюань приоткрыл глаза. Попробовал. Он потёр их, чувствуя, как запёкшаяся кровь и соль покрывают их коркой, и стёр их. Слабый, мерцающий солнечный свет заливал дно машины, и Хэ Сюань слабеющим взглядом смотрел на осколки света. Он уже почти провалился в сон, когда вновь раздался стук. Подняв голову, он повернул её к окну и увидел наклонившегося человека, опирающегося одной рукой на окно и поднявшего другую, стуча. Инь Юй всматривался в него, и Хэ Сюань ещё раз моргнул. Теперь ему мерещились призраки. Вне всякого сомнения, ночью он умер и переступил черты ада. — Босс! Кряхтя, он приподнялся и потянулся к дверной ручке. Приоткрыв дверь, Хэ Сюань выскользнул наружу. Ноги подкосились, когда он попытался встать из машины. Инь Юй схватил его за куртку и попробовал помочь ему выпрямиться. Хэ Сюань увидел, как его лицо сморщилось от боли, и они оба прижались спиной к машине. Хэ Сюань навалился на неё, а Инь Юй, скривившись, потирал бок. В нескольких метрах от них была припаркована ещё одна машина. Хэ Сюань прищурился, увидев охранника Юйши Хуан, который стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на них двоих с ожиданием во взгляде. — Что это значит? — прошипел Хэ Сюань, повернувшись лицом к Инь Юю. — Ты же должен быть мёртв. — Я… — Инь Юй потрогал свой бок. На нём была простая коричневая куртка. Очевидно, не из его гардероба. Да и вообще-то ничего не было. В конце концов, он просто сунул руку в карман. — Меня ранили, босс. Но я увёз твоих племянников. А потом меня забрали люди Юйши Хуан и спрятали на её ферме, — он оглянулся, кивнув охраннику. — Дальше я сам! Можете возвращаться. Передайте госпоже Юйши спасибо. Мужчина медленно кивнул. — Близнецы могут остаться, — сказал он, и Хэ Сюань смерил его неуверенным взглядом. — Пока война не закончится. Госпожа Юйши ждёт встречи с вами, Черновод. Горло обожгло. Хэ Сюань наблюдал, как человек садится в машину и уезжает. Инь Юй взял его за руку, помогая доковылять вокруг машины к пассажирскому сиденью. Сев внутрь, Хэ Сюань переложил сумку на колени. И сунул руку внутрь, чтобы нащупать водку. Вытащив её, он обхватил губами горлышко бутылки и выпил. Осталось всего несколько глотков, и он выпил их, позволил жжению согреть грудь. Он знал, что это было ложным чувством. И дрожь не прекращалась, сколько бы он ни пил. Когда Инь Юй скользнул на водительское сиденье, Хэ Сюань достал ключи и передал их ему. — Расскажешь, как ты меня нашёл? — …Люди госпожи Юйши нашли тебя и привезли меня сюда, — он завёл машину, направив обогрев в сторону Хэ Сюаня и установив регулятор на максимум. Выдуваемый воздух был очень громким. — Она следит за происходящим. Я бы приехал вчера вечером, но… — он откинулся на сиденье, гладя себя по боку. — Всё ещё его лечу. Он опустил взгляд, после чего посмотрел на бутылку. — Дети Минся? — В порядке. Но не… девочка. Её забрали люди Бай Усяна. Но, полагаю, ты это уже знаешь. Хэ Сюань кивнул. Бутылка внутри была мокрая, но лишь от капелек алкоголя. Их было недостаточно, чтобы он хоть немного опьянел. Почти оцепенел. Всё болело. В аду могло быть и получше. Рука соскользнула с бутылки, и та скатилась на пол. Таращась на кровь на руках, смесь своей и чужой, Хэ Сюань попытался вдохнуть тёплый воздух в лёгкие. С каждым вдохом он чувствовал острую боль. — Вид у тебя неважный. — …Я в порядке. — Юйши Хуан сказала мне найти тебя и отвезти к Кровавому дождю. Очевидно, Бай Усян пытается развязать войну, поэтому нам нужно… — Отвези меня в ликёро-водочный магазин на Пятой. — …в ликёро-водочный магазин? — Да, — Хэ Сюань сел, шипя от боли. И кинул сумку к своим ногам. Открыв бардачок, он достал из него пистолет и сунул его за пояс. — Надо выпить. — О, ладно. Я понял, — не было похоже, чтобы Инь Юй «понял», но он завёл машину и нажал на газ. Они медленно выехали с парковки, размеренно и тихо. Машина была достаточно любезной и ехала плавно, и Хэ Сюань, опустив голову, сонно пытался избавиться от красных пятен перед глазами. Не получалось. От потирания становилось ещё хуже, и было больно. Инь Юй пристально смотрел на него. — Что с тобой сделал Бай Усян? Хэ Сюань не ответил. Он медленно, с тихим стоном потянулся к сумке. Подтащил её к себе, порылся в ней в поисках налички. И отсчитал количество, которого хватило бы на спиртное. — Ничего. Это была сучка Линвэнь, — его пальцы наткнулись на музыкальную шкатулку, лежащую на дне бардачка, и он медленно вытащил её, глядя на гладкое дерево. Инь Юй оглянулся, когда он открыл её и начала играть тихая, переливистая мелодия. — Что это, босс? Черновод моргнул. Потёр глаз. Попробовал сфокусироваться на кружащейся балерине. — Ничего, —Хэ Сюань медленно сунул палец в карман. Вытащив ожерелье Ши Цинсюаня, он провёл большим пальцем по подвеске с замком. Губы хотели скривиться от отвращения, когда в голове пронеслись сцены из того видео. Но вместо того чтобы впасть в отчаяние, он сдержал его и опустил ожерелье в музыкальную шкатулку. Крышка захлопнулась. Он нащупал сигареты и дрожащими пальцами попытался зажечь одну. Не смог нажать на кресало. Машина подъехала к знаку остановки, и Инь Юй протянул руку, чтобы взять у него зажигалку. Он зажёг сигарету, нахмурившись. — Босс… Ты неважно выглядишь. Может, стоит сперва заехать в больницу? — К чёрту больницу, — Хэ Сюань выдохнул дым в сторону окна. Инь Юй кивнул, затем проехал перекрёсток. С одной стороны его лица спускалась вниз, рассекая губы, царапина. Хэ Сюань представлял, как могла выглядеть перестрелка — один человек против скольких бы ни отправил Бай Усян, — и даже не смог разозлиться. А стоило бы. Инь Юй был жив, его дочь — заложницей, а Хэ Минся — мертва, но… что ж, Инь Юй не виноват, что защищал их в одиночку. Утренняя пробка всё сгущалась на въезде в город, и Хэ Сюань обхватил себя рукой за талию, пытаясь отдохнуть, положив голову на окно. Двигатель машины работал ровно, но каждая трещинка на дороге отдавалась в голове. — Заедь за угол, — попросил Хэ Сюань, когда они въехали на парковку винно-водочного магазина. Он ещё не открылся, но Хэ Сюань ожидал этого. Сзади здания было пусто, не считая ряда мусорных баков промышленных размеров и широкая аллея, возле которой Инь Юй и поставил машину. — Что задумала Юйши Хуан? — спросил он, после чего сунул сигарету в рот, начав снимать покрытый кровью пиджак. — Она хочет, чтобы я предупредил Кровавого Дождя, — недавно к ней заявился Бай Усян, угрожал ей, пытался захватить ферму. Она уверена, что он вернётся, как только разберётся с делами в городе, — Инь Юй наблюдал за ним, и Хэ Сюань устремил на него пронизывающий взгляд. Посмотрев в сторону, Инь Юй положил руку на рулевое колесо. Мужчина осторожно провёл длинными пальцами по коже. — Она хочет поддержать нас, и мы могли бы использовать её снайперов. — Точно, — Хэ Сюань сбросил куртку на пол. С остальной кровью ничего нельзя было сделать. Плечи были усеяны большими пульсирующими синяками. Он натянул позаимствованную рубашку на плечо, не позволяя ей с него спадать. — Мы можем подождать здесь до открытия магазина, — тихо предложил он. — …разве нам не нужно поторопиться с возвращением в поместье Водных Каштанов? У Кровавого Дождя много… — Заткнись, — Хэ Сюань потянулся вверх и потёр глаза: из-за постоянной размытости пульсирующая головная боли за ними была чуть ли не хуже. Он потянулся к ручке и вывалился наружу. Переулок расчистили от снега, и он мёрзлыми комьями лежал позади зданий. Хэ Сюань подошёл к багажнику, не отнимая руки от машины, чтобы удержаться на ногах. Инь Юй вышел из машины и подошёл к нему, держа в руке ключи. — Открой багажник. У меня там пальто, — Хэ Сюань отшагнул от машины, закрыв глаза, дыша достаточно глубоко, чтобы почувствовать, как смещаются сломанные рёбра. Резко выдохнув, он постарался не согнуться пополам и не упасть на землю. Инь Юй вставил ключи в замок багажника. Хэ Сюань обернулся, глядя на него. — Я не хотел, чтобы всё так получилось, босс. Я… я… — Знаю. — Мне надо было выбирать, понимаешь? Или спасти близнецов, или позволить нас всех схватить. Чума как-то узнала об этом, я не знаю… — Это был Ши Уду. — О, — Инь Юй повернул ключ и открыл багажник, убрав руку. И вытаращился на него. — …здесь нет пальто, босс. — он медленно-медленно развернулся. Хэ Сюань пристально смотрел на него, в лицо, которое знало, что что-то идёт не так. Прежде чем Инь Юю удалось что-нибудь сказать, Хэ Сюань ударил его в живот. Направив удар в место, где, как он ранее показал, было огнестрельное ранение. Инь Юй, надо отдать ему должное, не закричал и не заплакал. Лишь выдохнул пар в воздух. И Хэ Сюань затолкал его в багажник. — …ничего личного, — сказал Хэ Сюань лицу, которое ему не поверило. И обхватил пальцами монтировку, лежащую в багажнике. Из-за поднятой руки над головой болезненно напрягся бок, но опустить её и вырубить Инь Юя было проще простого. Его бессознательное лицо было почти спокойным, даже несмотря на стекающую перед глазом кровавую дорожку. Переворачивать Инь Юя, чтобы снять с него куртку, вытащить её из ослабевших рук и надеть на себя, было хуже всего. Хэ Сюань захлопнул багажник и достал ключ. Он выбрал ликёро-водочный магазин на Пятой, потому что рядом с ним был магазин хозтоваров. Зайдя туда, он взял верёвку и скотч, а также молоток, гвозди и обвалочный нож. Кассирша одарила его подозрительным взглядом, почти шёпотом попросив деньги. Хэ Сюань натянул на голову капюшон куртки, однако это не скрыло ни синяков на лице, ни запёкшейся крови вокруг глаза. Если кассир откажется ему это продавать, он подумывал выстрелить ему в голову и оставить здесь, чтобы его нашёл следующий сотрудник. Но молодая кассирша лишь избегала его пристального взгляда и укладывала товар в пакет. И Хэ Сюань ушёл, хромая к машине. Он заклеил Инь Юю рот кусочком скотча. Хэ Сюань схватил его за плечо, чтобы перевернуть на спину, а потом сложил его руки на груди. И ноги. Нож разрывал верёвку, дрожащие пальцы как могли завязывали узлы. К тому времени, когда Хэ Сюань снова закрыл багажник, его сильно трясло, и он едва успел вернуться на водительское сиденье, прежде чем рухнул. Черновод проверил телефон. Сообщений не было. Завёл машину, выключил печку. Хэ Сюань всматривался в лобовое стекло, задаваясь вопросом, правда ли на улице был туман или дело было в его искажённом зрении. Нажав на газ, он объехал вокруг здания и направился на основную часть парковки. Ликёро-водочный магазин откроется только через час-два, поэтому он вздохнул и отъехал. Ближе к докам был ещё один, работающий круглосуточно, и он нажал на газ посильнее, когда машина выехала на шоссе. Пробка уменьшилась, когда он поехал к заливу, держась одной рукой за руль, а другой потирая глаз.________________________________________
Мёртвый груз был тяжёлым. Лодка стояла в доке, где он её и оставил, неизменно вычищенная и поддерживая для него в порядке. Пробыв несколько часов на стоянке у ликёро-водочного магазина, сильно ударив Инь Юя по голове, когда тот очнулся и начал пинать багажник, он наконец поехал к докам, чтобы избавиться от него. Хэ Сюань тащил Инь Юя под мышками. Тело вопило при каждом шаге. И бросил его в каюте под палубой, сев с сигаретой и бутылкой виски. Алкоголь на губах был тёплым — он всегда предпочитал виски любому другому алкоголю — и Хэ Сюань выпил половину бутылки, ожидая, пока Инь Юй придёт в себя. Он лежал на полу, прислонившись к стене. Хэ Сюань сидел на диване, стряхивая пепел в поднос, стоявший на подлокотнике. Глаза Инь Юя приоткрылись. Кровь, вытекшая с линии роста волос и попавшая в глаз, засохла, став липкой, отслаиваясь кусочками. Взгляд был мутным, сомневающимся, пока не остановился на нём и не нахмурился от осознания. Хэ Сюань поставил бутылку виски между ног, потянулся вперёд и отклеил скотч ото рта. От скотча, содранного с его кожи, остались липкие следы. На поверхности появился болезненный красный цвет, и Инь Юй бросил на него злой взгляд. — …Ты работаешь с ним? — хриплый голос Инь Юя вырвался наружу. Хэ Сюаню было слышно, как в нём закипает гнев, каким бы тихим он ни был. Бросив скот на землю, он опять поднёс сигарету к губам. — На него, — поправил Черновод, что-то в этой фразе терзало его и без того пропитанный чувством вины мозг. Должно быть, это виски так повлияло на него. — Не могу позволить тебе мешаться, извини. — Почему? — вопрос ему прошипели. Инь Юй выглядел так, словно хотел наброситься на него; руки вцепились в верёвки и пытались вырваться. Хэ Сюань наблюдал за ним, думая о том, сколько бессмысленно пытаются, пытаются и пытаются люди, вечно борясь с неодолимыми волнами, которые хотят разбить их о скалистый берег. Хэ Сюань понял, что пришло время перестать бороться. Как будто с него сняли шоры и он увидел жестокость мира такой, какая она есть, — непобедимой. Добрый мир не породил бы такого человека, как он. И не убил бы такую женщину, как Хэ Минся. — Разве это имеет значение? — Хэ Сюань закурил, уставившись на вздымающуюся струйку, что срывалась с его губ и вилась к потолку. — Да, имеет! — Инь Юй бился, отталкиваясь ногами от земли. Хэ Сюань опустил руку и обхватил пальцами горлышко бутылки, чтобы та не опрокинулась. — Мы всегда были против всего остального грёбаного мира, почему ты… Хэ Сюань встал, и слова Инь Юя оборвались на половине от резкой вспышки страха. Знакомой. Ощутимой, словно горький запах в воздухе, словно случайно отпитый глоток протирочного спирта. Хэ Сюань выпил виски, подумал, что оно недостаточно крепкое, закрыл бутылку и кинул её на диван. Между пальцами дымилась сигарета; он отошёл от Инь Юя и достал телефон. Сообщений не было. Убрав его в карман, зашагал взад-вперёд по маленькой каюте. Хромая. Инь Юй наблюдал за ним. — …ты разобьёшь сердце Кровавого Дождя, — с нажимом и язвительно процедил Инь Юя. Он поднял плечо, повернув голову и вытерев губы о рубашку. — Из всех людей на свете он меньше всего ожидал, что ему воткнёт нож в спину… — Он и так это предполагал, — Хэ Сюань посмотрел вниз на Инь Юя, лицо скривилось. Левый глаз жгло, и Хэ Сюань потёр его тыльной стороной ладони. — А-ах! У Бай Усяна моя дочь. Минся… — губы задрожали, рука опустилась с глаза. Глаз снова был испачкан кровью. Инь Юй таращился на него, недовольный вид смягчился, когда он заговорил. — Я не хочу тебя убивать. Ты… долгое время был верен. — Точно. Я не предатель, — сказал Инь Юй. — А вот ты — да. Горло сжалось. Хэ Сюань не мог вдохнуть. Даже не пытался. Отвернувшись, он бросил сигарету на пол и растоптал её. После чего застонал и провёл пальцами по глазам. Со злостью. Было больно, кровь начинала капать вниз, когда он тревожил травму под поверхностью. — Чёрт! — опустив руку, он посмотрел на стену. Наблюдая, как перед глазами пляшет в красной пелене кровь. — Чёрт… Я не хочу его убивать. Зачем мне… — Ты злишься? — Нет. — Черновод, послушай… — Инь Юй сдвинулся с места, отодвинувшись от стены с кряхтением. Хэ Сюань повернул голову и увидел, как вывернуло его запястья внутри верёвок. Но движение смазало зрение, и Хэ Сюань в итоге посмотрел в сторону, яростно расчёсывая веко. — …Черновод, перестань. — Заткнись. — Ты, чёрт возьми, делаешь себе больно, — Инь Юй извивался, перемещаясь; Хэ Сюань отвлёкся. В другом конце каюты было зеркало, и он двинулся к нему. Схватился за стену, прижимая к штукатурке окровавленные отпечатки пальцев, и наклонился, чтобы посмотреть на себя. Из-за густой хлынувшей крови он не смог рассмотреть повреждения. — Черновод! — Заткнись! — Прошу, послушай меня. Кровавый Дождь может помочь. Мы можем вернуть твою дочь. Только потому, что ты делаешь, что говорит Бай Усян, ни хрена не значит! Ты ведь знаешь, что он скользкий тип. Лучше всего… — Просто оставь это! Просто… — Хэ Сюань ударил кулаком по зеркалу, и от места удара разбежались паутинчатые трещинки. Отойдя, он расчесал ногтем глаз. — Просто заткнись, ладно? У меня нет другого выбора! — сквозь размытость он увидел руки Инь Юя, упёршиеся в пол, но это не показалось ему проблемой. Зато он вспомнил о ноже в заднем кармане. Скользнув пальцами вниз, Черновод вытащил его и достал из кожаных ножен, которые просто кинул на пол. Попробовал заглянуть в разбитое зеркало. Тяжело дыша, Хэ Сюань смотрел на царапины на своём лице. Закрыв больной глаз, он почти мог отчётливо видеть другим. Мужчина поднял нож и провёл холодным лезвием по нижней части глаза. Затем взялся за веко и открыл так широко, чтобы увидеть красноту, уходящую далеко вглубь черепа. Вся склера была красной от крови. Бесполезная, ничтожная, такая же, как он, такая же, как он, и он вырезал её ножом. — Босс! Остановись! Рука схватила его за запястье, оттаскивая руку от глаза. Нож скользнул по щеке, оставив кровавую линию, и Хэ Сюань попробовал вырваться. Инь Юй сжал его пальцы, вырывая их из ножа, и тот упал между ними. Хэ Сюань рванул вперёд, схватив его за рубашку. Вынужденный отойти, Инь Юй в итоге упёрся спиной в стену, а Хэ Сюань навалился на него. — Э… — Инь Юй не переставал держать его за запястье, неуверенно на него глядя. — Черновод, всё будет хорошо. Должен быть другой путь. Ну же, давай, поехали к Кровавому Дождю. Прости, что назвал тебя предателем, я знаю, что тебе страшно! Я понимаю. Я тоже не хочу никого терять! Угрожающий вид Хэ Сюаня пропал. Потухшие глаза пристально смотрели на синяк, сползающий с линии волос Инь Юя. На миг он задумался. Сможет ли Хуа Чэн помочь. Может ли хоть что-то вообще помочь. Инь Юй извивался и дёргал, пока верёвки не сорвались с его запястий. Он боролся с приливом. Руки Хэ Сюаня отпустили рубашку Инь Юя, и он устало отошёл назад. И увидел, как на лице проступило облегчение. Пока в кармане не завибрировал телефон. Реальность с новой волной нахлынула на него, и Хэ Сюань нанёс удар. Он ударил Инь Юя головой о стену, наблюдая, как тот сползает и падает на пол. На полу осталось пятно крови. Хэ Сюань не стал проверять, жив ли он, а вытащил телефон. Экран загорелся перед его мутными глазами, но через несколько секунд попыток сфокусироваться он смог разглядеть текст, зажмурив повреждённый глаз. Покончить с Кровавым Дождём немедленно. Взяв виски, Хэ Сюань отвинтил пробку и сделал глоток, когда выходил из каюты на палубу лодки. Морской ветер бился о его каменное лицо.________________________________________
Виски всегда был слаще всего на дне бутылки. Хэ Сюань кое-как припарковал машину, зацепившись одним колесом за куст, вывалился из машины и пошёл к большим железным воротам поместья Водных Каштанов. Он допил оставшееся в бутылке, которую держал в руке, помутнённым взглядом посмотрел на машину и кинул бутылку в растущие по обе стороны от ворот кусты. Рядом с воротами была панель, где нужно было ввести код. Хэ Сюань долго таращился на неё, делая вдохи, от витков холодного воздуха в трещинках рёбер образовывался лёд. Пистолет на поясе был таким тяжёлым. Он ввёл пароль почти на автомате. И ворота загремели, а затем стали раздвигаться. Он прошёл через них, когда проход стал достаточно большим, оставив машину припаркованной снаружи. Медленно продвигаясь, ковыляя, он прошёл по длинной въездной дорожке, дав ветру рассеять пьяное оцепенение. В поле зрения появился фасад дома, жёлтый свет от фонаря на входе разливался по широкому крыльцу и по припорошённой снегом мёртвой траве. Чтобы сократить путь, Хэ Сюань срезал через двор, после чего ухватился за перила крыльца, чтобы подтащить себя. Ещё несколько ступенек, и вот он уже перед дверью. Стоящий. Большое дерево не давало ему пройти внутрь. В спину бил холодный ветер, и Хэ Сюань потянулся к дверной ручке. Они редко запирали дверь, ворота были главным препятствием. Да и кто сюда придёт? Кто будет настолько глуп? Настолько желающим смерти? Несмотря на нависшую опасность, тень, преследующую их крыльцо, сегодня они тоже не заперли дверь, и Хэ Сюань открыл её. Пол гостиной встретил его ярким светом, и он зажмурился, когда болезненный свет рикошетом отскочил от пола и попал в мозг. Тепло потянуло вперёд, дверь за ним захлопнулась. Хэ Сюань старался не обращать внимания на кровь на рукаве коричневой куртки. Он не знал, было ли это его кровью или кровью Инь Юя. Лай заставил его повернуть голову. Эмин вышел из-за угла, прижав уши. До тех пор, пока не заметил его, и выражение его морды оживилось. Подбежав к нему, Эмин радостно затявкал. Хэ Сюань поднял руку, заставив собаку приостановить свой быстрый бег и сесть. Уши приподнялись, чёрная шерсть была гладкой и блестящей. Хэ Сюань вздрогнул, а потом медленно потянулся вперёд и положил руку между ушами пса. Погладил его. — Эмин, что ты… — шаги. Из кухни вышел Се Лянь со смешанным в бокале коктейлем Олд Фэшн в руке. Когда они пересеклись взглядами, бокал выпал из его руки и разбился об пол. Хэ Сюань отвёл взгляд, увидев навернувшиеся слёзы на глаза Се Ляня. Шок. — О… о господи, — его шаги стремительно пронесли его по полу гостиной, но он всё-таки остановился в шаге от него. Он протянул руку, неуверенно держа её между ними. Таращась на руку Се Ляня, Хэ Сюань мог лишь стоять. Точно пол приплавился к подошве обуви, как сваренный металл. — Я хочу поговорить с… с Кровавым Дождём. Се Лянь опустил руку и легонько оттолкнул Эмина, когда подошёл ближе. Всмотрелся в лицо Хэ Сюаня. Выражение его лица до сих пор оставалось потрясённым. Пальцы осторожно провели по щеке, изрезанной ножом. — …тебе нужно к врачу. — Хочу… — Ладно, ладно, — Се Лянь как-то странно на него смотрел. Хэ Сюань не реагировал, был каменным, и он медленно убрал пальцы. — Он в саду. Мы думали… ну, Бай Усян сказал… — Мне нужно побыть одному, — Хэ Сюань обошёл Се Ляня, двинувшись в сторону кухни. Волоча ноги по зыбкому полу, ковыляя, точно раненный на поле боя солдат. Се Лянь наблюдал за ним. Эмин прошёл за ним несколько шагов. Черновод переступил через стекло, а потом повернулся, снова глянул на Се Ляня. Глаза того были широко распахнуты и устремлены в пол. — …прости, что исчез. — А? — Се Лянь мельком глянул на него, сдерживая дыхание. — Да, мы… сейчас это неважно. Твоя… — Се Лянь медленно повернул голову в сторону лестницы, затем снова оглянулся на него. — Позже тебе об этом расскажу. Иди к брату. Сколько раз он ходил по этой тропинке, желая лишь провести ночь у бассейна, глядя на луну, пока пылал костёр? Пока его семья смеялась, а Хуа Чэн поддразнивал. Тёплые летние ночи, жужжащие вокруг них насекомые, или холодные зимы, когда они сидели под одеялами и смотрели, как сад укрывает снегом. Хэ Сюань чуть не споткнулся, когда вышел через балконные двери: небольшой выступ ступеньки вниз сильно ударил по ноге. Повернувшись, он закрыл дверь, и тихий щелчок напомнил ему о патроне, припрятанной в патроннике револьвера. Обойдя дом, он увидел сидящего впереди него Хуа Чэна. На скамейке. Он сидел спиной, глядя в темноту. В сторону высокого, опоясывающего участок забора. В одной руке тлела сигарета, а нога скребла по снегу. Шаги Хэ Сюаня хрустели по снегу, когда он приближался. — Я ведь сказал, что не буду пить, гэгэ, — мрачный, хриплый голос заставил Хэ Сюаня остановиться. Задние фонари дома освещали сад, по белой земле тянулись длинные тени. Это была не серая снежная каша, как в городе. Все окна были зашторены, сквозь них удавалось пробиться лишь слабым полоскам света. — …Кровавый Дождь, — произнёс Хэ Сюань, и его голос прозвучал ничем не лучше. Хуа Чэн повернул голову в его сторону, широко открыв глаз. Свет падал на сторону его лица, болезненно-жёлтую и бледную, с краснотой на щёках от пронизывающего ветра. — Диди? Хэ Сюань медленно отвёл руку назад. — Про… — он зажмурился, не в силах больше смотреть в лицо Хуа Чэну, он не мог вынести боль, отпечатавшуюся на его лице. — Прости, Кровавый Дождь. Я должен… Шаги по снегу устремились к нему, и Хэ Сюань снова заставил себя открыть глаза. Как раз в тот момент, чтобы увидеть обнимающего его Хуа Чэна. Брат был таким холодным. Сколько времени он здесь просидел? Спина Хэ Сюаня напряглась, когда он почувствовал, как Хуа Чэн схватил его за куртку и притянул к себе. Руки опустились, придавленные к бокам больше от собственного шока, чем от объятия. К плечу на миг прижалось лицо, и он почувствовал, как Хуа Чэн затрясся от рыданий. — Он сказал гэгэ, что убил тебя. Чтобы облегчить неожиданное нападение? Ради жестокости? — Я жив. Я скоро умру. — Ты жив… ты жив, — Хуа Чэн отшагнул, чувствуя нежелание Хэ Сюаня в каждой напряжённой линии его позы. Чёрная глазная повязка была в тени, отчего эта половина лица казалась особенно тёмной. Но та сторона, что была на свету, блестела от слёз. Слёзы. За него. — Боги, что он с тобой сделал? — руки коснулись его плеч, а потом переместились к лицу. Хэ Сюань обнаружил, что его голову наклонили в сторону, чтобы Хуа Чэн смог увидеть окровавленный глаз. Холодные руки. Пальцы провели вокруг него, он поморщился. — Диди… Диди, мне так… — Жаль? — спросил он. — Да, мне… — Почему тебе жаль? — Хэ Сюань скинул его руки, скользя обувью по снегу, когда попробовал отойти назад. От холода он становился хрупким, и, когда он отшагнул, колено подкосилось. Хуа Чэн схватил его за плечо, пытаясь потянуть к скамейке. — Это моя вина. Он зажмурился, и Хэ Сюань вырвал руку. Будучи неустойчивым, он всё равно стоял на своих ногах, плечи тряслись от боли, холода и чувства вины. — Перестань! Хватит, это не поможет, — он стиснул зубы, снова потянувшись рукой к пистолету за спиной. Хуа Чэн не обращал на это внимания, стоя слишком близко, чтобы заметить его руку, скользящую в полумраке. Хэ Сюань открыл глаза, поднял голову и испытующе посмотрел на Хуа Чэна. — Это сделал я. И… это тоже я, — в глаза бросился блеск серебряного пистолета. — …это пистолет Чумы, — тупо произнёс Хуа Чэн. Как будто ещё не совсем понимал, что происходит. Хэ Сюань кивнул, сняв пистолет с предохранителя. Ещё один шаг назад, и он прицелился им в голову Хуа Чэна. То, как его мокрая щека впала, обеспокоенное выражение лица сменилось замешательством. — …это мне жаль. — Диди… — Стой там! — он сжал палец на спусковом крючке, готовый нажать на него. Затуманенные глаза свирепо смотрели, он был достаточно близко, чтобы гарантированно убить, если только сожмёт палец внутрь. — И не называй меня так сейчас, не называй, блядь, меня так, — по щеке скатилась слеза. Он не знал, была ли она кровавой или нет. Хуа Чэн бросил взгляд на пистолет, потом на его лицо, затем снова на пистолет. — Бай Усян отправил тебя, чтобы… — Да. — Из-за твоей семьи? Хэ Сюань моргнул, затем кивнул. — Я не… хочу этого… но что ещё я могу сделать? Так что я должен… — Ты не должен… — ЧТО ЕЩЁ Я МОГУ СДЕЛАТЬ?! — Хэ Сюань поморщился, сделал вдох, подавил боли. Попытался подавить чувство вины. — У него сяо-Юэ, у него Цинсюань, он убьёт их обоих, то, что он уже сделал, я… я… — Я знаю, знаю. Уже знаю. Мы пытаемся придумать, как вернуть их обоих. — Тебе плевать! Хуа Чэн открыл рот, закрыл его. Кровавый Дождь поднял руку в успокаивающем жесте. — Я знаю… Я всё испортил. Это моя вина. Я должен был позаботиться о тебе. Я должен был… — на глаз навернулись новые слёзы, но в выражении лица Хуа Чэна не было страха. Хэ Сюань знал страх, узнавал абсолютно все его оттенки, но то, что он видел у брата, было не этим. Это была грусть и чувство вины. Приливные волны продолжали прибывать. — Я всегда всё портил, да? Никогда не защищал тебя, когда должен был. — Что ты вообще несёшь?! Как это связано с… — Тунлу, диди. Это о Тунлу, — от его дыхания в воздухе появился пар. — И это связано с настоящим, потому что… если бы я не втянул тебя в это, твоя семья была бы в безопасности. Ты был бы с ними, счастлив. Я всё испортил. Думал, что защищаю тебя. Когда Бай Усян сказал… это сломало меня. Я думал, что ты мёртв. Это заставляет человека задуматься, понимаешь? Рука Хэ Сюаня дрогнула. — Всё это теперь не важно. Она всё ещё у него. Моя малышка, и… Минся… — Хэ Сюань закрыл глаза, оставляя себя открытым для любой атаки. Но она так и не последовала. — Бай Усян хочет, чтобы я убил тебя… а он хочет, чтобы Се Лянь убил меня… — Чтобы у него не осталось выхода и он вернулся в Чуму, — голос Хуа Чэна был мрачным и злым, и Хэ Сюань вновь глянул на него. — Он наглухо ёбнутый. — Хуже, чем Шрам. — Хуже? — Шрам делал больно только мне! Я заслуживал того, чтобы быть там, где был, Цинсюань… — голос сорвался. Хуа Чэн наклонил голову и медленно подошёл ближе. Хэ Сюань попятился. Подальше от него, держа пистолет под контролем. Один выстрел. Один грёбаный выстрел. Он убил столько людей, был грёбаной бешеной псиной. Конечно, однажды он нападёт на своего хозяина, верно? Хуа Чэн смотрел на него, а Хэ Сюань ждал страха, предлога, чего-нибудь, что могло бы привести в действие губительный рычаг. Облегчить ему задачу. Хуа Чэн ничего ему не дал. Лишь грустное выражение лица, смешанное с лёгкой дрожью в теле. — Всё хорошо, диди. Хэ Сюань всхлипнул. — Всё хорошо, — Хуа Чэн опустил руку. Оставил себя открытым. Уязвимым. Хэ Сюань мог направить пистолет прямо ему в грудь. Несколько раз нажать на спусковой крючок. Легко. Настолько легко, то, что он делал уже тысячу раз, так почему же он не мог просто нажать на этот блядский спусковой крючок? — …ты делаешь то, что должен делать. — Я… — палец разжался на спусковом крючке. — Я не могу. Я не могу… — Хэ Сюань отбросил пистолет, глядя, как серебристый металл тускло светится на снежном покрывале. Без него силы в ногах совсем иссякли. Хэ Сюань упал, почувствовал, как его обхватили руки Хуа Чэна. И они вместе опустились на снег. Слёзы лились по щекам, непрекращающиеся, тёплые. Пока ветер не подул ему в лицо и не лишил тепла. — Ш-ш, ш-ш-ш… — Хуа Чэн положил руку ему на затылок. — Всё в порядке, диди. Всё хорошо, Хэ Сюань. — Нет. Не в порядке! — оставив Хуа Чэна в живых, он обрекал на гибель свою семью, обрекал на гибель Ши Цинсюаня. Хэ Сюань подался вперёд, к его груди, и снова потёр глаз. Давя на него до тех пор, пока тот не разболелся так, будто пульсация пронзила мозг. Его снова взяли за запястье, убрали руку, и он покачал головой. — Что мне делать? С-скажи мне, что делать. Челюсть Хуа Чэна дёрнулась. — Позволь мне позаботиться об этом. Что мне и надо было сделать с самого начала, — он опустил руку Хэ Сюаня, после чего осторожно провёл большим пальцем под глазом Хэ Сюаня, чтобы стереть кровь и слёзы. — Дагэ обо всём позаботится. В груди раздался прерывистый звук. — …Цинсюань? — Да, и о твоём парне тоже, — улыбка на лице Хуа Чэна была недолгой, после чего его брови сошлись на переносице, а губы дрогнули. От обезвоживания и холода губы побелели. Лицо Хэ Сюаня было зажато между двумя большими ладонями. — …поверить не могу, что ты здесь. Я правда думал, что ты мёртв. — Я правда думал, что убью тебя. Кровавый Дождь рассмеялся, потом покачал головой. — Ага, я вроде как сделал ставку, что ты не нажмёшь на этот чёртов спусковой крючок, да? — Хуа Чэн опустил руки, а Хэ Сюань посмотрел вниз. Они медленно переплели пальцы. Снег просачивался сквозь штаны, заставляя его дрожать, и Хуа Чэн крепче сжал его руку. — …на самом деле не сделал, — рукав медленно закатали, раскрыв тёмный кровоподтёк. Хуа Чэн плотно поджал губы. — Пойдём в дом. Давай. Поднятый на ноги, Хэ Сюань сделал шаг. Под ногами скрипел снег, и он медленно повернул. Хуа Чэн обхватил его рукой за талию, помогая его доковылять до дома. Се Лянь стоял в лучах света, льющегося через большую стеклянную дверь, возле места для костра. К горлу подкатило ещё большее чувство вины, и Хэ Сюань опустил взгляд на снег. Волоча ноги. — Дагэ… — Тш-ш, он поймёт. Пойдём. Нам нужно кое-что тебе рассказать. — Что? — Взгляни. Почему-то ему этого не хотелось. И не то чтобы он так уж хорошо видел. Но Хэ Сюань сделал, как попросили. Опираясь на брата. Из дома, присоединившись к Се Ляню, вышел ещё один человек, завернувшись в одеяло. С подсвеченными кудрявыми волосами. Сердце Хэ Сюаня перестало биться. — Минся. Сестра бросилась к нему, быстро шагая. Хэ Сюань попробовал отстраниться от Хуа Чэна, но нахлынувшее облегчение по какой-то причине оказалось хуже, чем всё, что было до него. Оно полностью его поглотить, и один-единственный шаг вперёд уничтожил все его оставшиеся силы. Мир вокруг погрузился в настоящий мрак, и он упал ничком в холодный снег, протягивая руку к сестре. — Гэ! — Диди! В вихре последних образов перед потерей сознания Хэ Сюаню показалось, что он видит Ши Цинсюаня среди собравшихся над ним людей. А потом его подхватили сильные руки и подняли со снега. И приливная волна унесла его обратно в море.