Право слабого

— Арэ, — опять пискнул эльфик чуть слышно, но не сопротивлялся, как я поставила, так и замер. С дыркой у него был натурально пиздец, иначе и не описать. Не жопа, а открытая рана, еще вдобавок текло из нее до сих пор. Ну, семя мое небось не отрава, тем более мужику, потечет-потечет да и вытечет. Но заживать у него будет хер знает сколько, если не помочь. Хорошо, у меня живинка всегда под рукой. Дорогая она, пиздец, но бойцу без нее никак, вечно же то морда разбитая, то кулаки. Так что я цапнула каменную банку из-под подушек, свернула ей крышку. Пахла мазь люто, аж в носу свербило — салатом каким-то стремным и холодом. Эльф мой тоже учуял, оглянулся через плечо, посмотрел на банку с очень странным лицом. — Не дергайся давай, — велела я ему. Набрала белую мазь пальцами и плюхнула прямо ему на дырку, начала размазывать. На горячем лекарство таяло, текло вниз, на бледно-розовые эльфьи яйца. Поджимались они прям под самый живот, словно я на них холодным листом махала. Впитывалась живинка мгновенно, у меня никогда столько за раз не улетало. Зато и краснота на глазах спадать начала. Вот она, нормальная магия! Алхимия орочья, никаких чудес. Правда, я ж ему, наверное, не только снаружи дырку порвала. Внутри небось вообще не лучше. — Стой так, — сказала и пошла кое-какое старое сокровище искать. Давно я свою знахарскую полку не потрошила, лет пять уже, что ли? Ну да, ровно как к взрослой тренерше перешла, дальше уже обходилась живинкой. А вот на отборе ух как она меня отделала! Чтоб не лезла — я ж младше всей пачки была, едва-едва сиськи нормальные отросли, а туда же втиснуться хотела. Считается, на арену нельзя, пока двадцатого лета не увидишь, а мне вот встряло — надо и все, буду на арене самой молодой. Два круга продержалась из десяти нужных, потом тренерша меня заломала все-таки, а я все орала, что не сдаюсь. Ну и получила по полной. Я-то до нее только с орчиками кувыркалась, еще и с младшими, у них, ясно, члены помельче. Орала я тогда, ух! Потом еще неделю только хрипеть могла... А этот молчал, ну! Что за хрень? Горло у него перехватило, что ли? — Ты че молчал, эльфик? — спросила, роясь в свертках. За спиной вздохнули. — “Арэ” значит “остановись”, — сказал он тихо-тихо. Я аж найденную коробку чуть не выронила, оглянулась в ахуе. — А на нормальном сказать не?! Эльфик промолчал, я даже подумала, он вырубился там. Но вроде нет, стоял, как нужно, дрожал только весь. Небось просто сил у него уже не осталось болтать. Лекарство было старое, но работать должно было нормально. Я на всякий бумажку приложенную развернула, под окно сунулась прочитать, но порядок, там даже прямо значилось «для эльфов подходит». Жжется оно правда, словно пиздой к печке прижимаешься, как сейчас помню, но да нормально, перетерпеть можно, потом даже приятно становится. Прям совсем приятно, кончить можно хорошо. Типа приплата такая, утешение — отхватила ты что пиздец, конечно, но свое удовольствие тоже поймала. — Будет жечь, — предупредила. Пристроилась за эльфиком, протолкнула ему колено между ног поглубже, чтобы зад не опускал, свободной рукой за шею к полу прижала. Меня так тренерша ставила, когда лечила — а то свеча на излом хрупкая, сломается-размажется и все, а терпеть невозможно вообще, когда ее всовывают. Зубами содрала обертку с острого конца и ткнула эльфику в дырку. Он все время спокойный был, как кукла, а тут почти сразу захрипел придушено, вцепился в шкуры пальцами, ногами задергал. Видать, совсем сильно жгло ему, на раны-то, и свечка размером немаленькая, под орка. Не с мой клитор, конечно, но типа того. Ну да ничего, чай от обилия лекарства не сдохнет, только здоровей будет. Эльфик весь извивался, ладонями по полу колотил, из шкуры клок выдрал. Свои «арэ» и «аранаэ» повторял, но тут уж я его слушать не собиралась. Знахари вообще никогда никого не слушают, ты к ним приходишь, а они хватают тебя и лечат. Не успел сбежать — значит, согласен. Эльфик сбежать толком и не пытался. Ну, или он правда настолько хилый был. Свечка шла тяжеловато, хотя вроде по смазанному должна была влететь разом. Эльфик себе налечил что-то не то, или как? Когда я последние кусочки впихивала, он даже орать начал, протяжно, со всхлипами. Красиво так, словно не от боли мучался, а пел. Я ему дырку еще раз живинкой намазала, изнутри тоже немного. Посмотрела, как она закрывается толчками, пока совсем не сжалась, словно и не было ничего. Убрала руку с его шеи, погладила по спине неловко. — Все уже. Отодвинулась от него, плюхнулась в подушки. Ох всру я завтрашний бой! Слишком навеселилась сегодня, сердце как бешеное колотится, еще и руки дрожат. Схуя ли, правда? Эльфик рухнул на бок, едва я из-под него колено вынула. Свернулся, полежал так. Жмурился он при этом, будто от этого не меньше жизни зависело. — Тебя как зовут-то? — спросила я у него. Интересно ж знать, кому Шнохт завтра должен будет выпивку поставить, если выиграет! Молчал эльфик столько, что я решила уже, не скажет. Нормально на самом деле — имя же, серьезная вещь. Но он полежал еще, облизнул губы и сообщил: — Лирраевенден. Для орков Лир. — Лир, ага, — его полное имя я трезвой не выговорю даже за хоттий череп! — Я Аррана Гонх. — Аранаэ? — Переспросил Лир удивленно. Видать, у него в голове «а» от «э» никак не отрывалась. — Ну и так можно, — согласилась. На самом деле вообще Слайха, но это домашнее имя, для родителей там или мужа. Так что как эльфик будет мое прозвище коверкать, мне насрать. К тому же честно — я ему имя корнаю, он мне прозвище переиначивает. — Словно я все это время твое имя кричал, — пробормотал Лир сдавленно. Его в темноте уже едва видно было, так что я пошла лампадку зажигать. И пожрать надо было, по крайней мере мне. Ему-то после всего не стоило — все равно вырвет. Хорошо, бойцовую еду готовить не надо. Взяла сверток из съедобного листа, и хочешь так жуй, хочешь в воде размочи и глотай, как суп. Мне даже с водой возиться было лень, так что я хрустела своей пайкой, запивала молоком из кувшина и смотрела на эльфа. Он вообще странный был. Вроде страшный до ужаса — ну серьезно, что хорошего может быть в фигуре, словно у умирающего дерева? — а вроде и смотреть хотелось. Не как на его выступление, где тебе мерзко, но глаз не оторвать, а на самом деле. Как на красивое. И вел он себя ненормально. Орчик уже болтал бы вовсю, про меня спрашивал, про себя разливался, а Лир молчал, словно немой. Никогда такого не видела. — Маэр, — вдруг сказал он отчетливо. — Спасибо. Я фыркнула только. Тоже мне, подвиг нашел! Все-таки эти эльфы правда все головой стукнутые.