Право слабого

На угол я больше не ходил. Слишком больно было. Я ведь правда поверил ей! Думал, что я нужен. Считал ее другом — да, странным, эльфэ так не дружат, каждый день испытывая и удовлетворяя плотское. Так даже супружеские пары не живут. Наверное, даже я, как ни старался, что-то перенял от орков. Тем более следовало радоваться, что больше я не буду пятнаться об это жалкое подобие культуры. Следовало, но я едва ли мог. Аранаэ была единственным по-настоящим близким существом для меня, плюс благодаря ей я смог научиться лучше понимать орков, зарабатывать больше — а еще экономить, потому что почти не тратился на еду. Думать о том, что эта дружба была мне выгодна, было неприятно, но что я мог сделать? Все в самом деле было так. Нет смысла спорить с реальностью. Я чувствовал себя защищенным с Аранаэ… С Ар-раной. Мне впервые за всю жизнь было спокойно, я доверял ей. Но больше я так не мог. Не после того, что она угрожала сделать со мной. Поэтому я ушел со своего угла, не стал больше платить Ворху, и отправился искать новую работу. — Вам не нужен продавец, господин? — Я могу работать красильщиком для вас. — Я хорошо умею… Это было отвратительно. Я ходил, словно бродяга с протянутой рукой, прося о работе, а мне только предлагали стать питомцем. От одного пьяницы я едва сумел спрятаться, а потом еще два часа слушал, дрожа в своем укрытии, как он ищет меня. В другой раз… — Эй, эльфэ! Ищешь работу? — Я вздрогнул, обернулся. Эльфийка с голыми обвисшими грудями обращалась ко мне. Щелкнула пальцами, как орчанка. — У моих хозяев есть работа! Ты сильный, ты потянешь. Пошли, они за два дня коготь платят. Будешь как сыр в масле кататься! — Спасибо, но я лучше откажусь, — вежливо отозвался я, отступая. Что-то внутреннее, то, что я раньше не замечал, кричало об опасности. — Да кто ж тебе даст, эльфик, — хрюкнули за спиной. На мои плечи опустились тяжелые орочьи лапы, сжали. — Молодец, Дани. Права была, отличный. Я попытался закричать, но мне только закрыли рот ладонью. Хмыкнули со второй стороны. — Люблю громких. Тащи его, Кьяро. Я словно онемел, горло перехватило. Я помнил этот голос, проклятый голос, отнявший у меня мать и сестру! Только не это. Нет. Только не на ферму. Меня затащили в косую отдельно стоящую халупу с толстыми стенами, бросили на грязные шкуры. Глупо было пытаться отползти, но я просто не контролировал свое тело. Орк, высокий, с абсолютно черной кожей и необычно рыжими волосами, вошел следом, остановился у двери. Склонил голову, разглядывая меня, пока его более мелкий и светлый подельник скакал вокруг, скалился, заставляя меня дергаться и съеживаться. — Ты считаешь, это Элайфэ? Меня словно пронзило молнией. Нет! Они не могут знать, нет! Я обычный, просто эльфэ, ничего особенного. По нам ведь не видно, к какому роду мы принадлежим! — А то, — мелкий облизывался плотоядно. — Щас выебу его, запрем, а там посмотрим, вырастет ли пузо. Нет. Нет, нет, нет. — Пожалуйста! — вырвалось невольно. Мелкий захохотал, второй улыбнулся так холодно, что мне захотелось хоть умереть на месте, только бы не видеть это. — Раз боится, значит, точно молочный. — Увидим. Приступай. Нет. Богиня, нет. Нет. Это чудовище наступало, кривясь и скалясь, собираясь не просто изнасиловать меня как побежденного, а превратить в вещь, в дойную корову. Он навис надо мной, протянул руку к шее. Я не понял, что случилось. Должно быть, это было просто от страха, но все вокруг словно застыло на миг, а меня подкинуло на шкурах. Какая-то непонятная сила заставила увернуться от пальцев, перестать быть испуганным кроликом перед удавом. Увернуться, выскользнуть ужом из-под врага, броситься к двери, поднырнув под ненормально медленными руками и вылететь на улицу быстрей, чем заклинание. Я бежал до самого эльнаэнн. И только там, забравшись к себе, начал трястись. С Аранаэ я разучился держать лицо, и теперь плакал, выпуская на свободу весь запертый во мне ужас. Проклятье мое, мой род. Благословение всего народа. Эльфаэ, королевская кровь, проявленная во многих, сила магии больше прочих, самые яркие светочи. Способность продолжить род, даже если девочек не родилось. Живительное молоко. Кровь Эльфаэ передавалась только по женской линии. И по мужской, если мужчина принимал на себя такую роль. Это было честью. Это было жертвоприношением в надежде на рождение девочки — ни один эльфэ не выжил, родив. Я свернулся в комок на кровати, обнимая себя за плечи. Я боялся даже не смерти — все равно плод орочьего семени и чрева эльфэ не доживает и до двенадцати недель, разлагаясь внутри и выходя кровавыми ошметками. Я боялся фермы, места, где наш род разводят, как животных ради нашего молока. Ради того, чтобы делать из него лекарства для орков. Те, кто попал туда, не возвращаются. Но я поклялся, что верну свою семью. Я поклялся! Я лежал и плакал, пока не забылся сном, в котором меня насиловали раз за разом, и Аранаэ смотрела на это, а потом пила молоко из моих сосков. Но слава Богине, это было только кошмаром. Утром он кончился, а я, содрогаясь от каждого звука, едва в силах смотреть на орков без страха, пошел снова искать работу. Она была мне нужна. Она была нужна всему кварталу, чтобы я снова отдавал костяшки, возвращаясь, и Хранительница помогала больным и старым. Я должен был, но первые три дня после этого жуткого случая я мог только бродить в окрестностях квартала. При попытке заговорить я заикался и дрожал осиновым листом, жалкий, бесполезный, ужасно слабый. Слабый. Но я ведь смог сбежать? Никогда не слышал, чтобы у кого-то другого получалось. Эта мысль заставила меня вспомнить упражнения Аранаэ, снова начать делать их, теперь самому. Я сочетал занятия тела с занятиями духа, правильно дышал, концентрировался на светоче, и тот медленно, почти незаметно рос. Больно было думать, что без Аранаэ я никогда бы этого не добился. Но это было правдой. Ни один эльфэ не станет лгать себе, зная правду.