Право слабого

Честно, я серьезно думала все вообще нахуй бросить. Вообще все, даже дом, даже семью. Я туда привела это! Сама! Он знал, где мой дом! Впервые поняла, как себя чувствуют эльфы. Я боялась этого мудака до усрачки, настолько, что реально ебанные сутки кружила по городу, потому что, блядь, боялась идти домой! Представлялось, он так там и сидит. Ждет. В засаде ебаной. Но там, блядь, все мое. На мне ожерелье, но жизнь на ожерелье не купишь. В общем, пошла. Хотела еще к матери зайти, но блядь, как представила причитания про хорошего орчика в ответ на то, что поделюсь этим пиздецом, так расхотелось напрочь. Какого хуя. Какого вообще хуя. И я нихуяшечки сделать не могу! Тупость. Все такая тупость, и в голове одна тупость и пустота. Пришла, села в гнездо и застряла. Подушки пахли этим гадом. Он тут реально долго еще сидел, когда я сбежала. Точно долго, иначе бы так не пропахло. Ебаный пиздец. Меня что-то аж трясти начало, я взялась копаться в глубине — блядь, ну не могло же до дна провоняться, хоть что-то тут должно еще пахнуть нормально! Мной. Лиром. Когда дверь хлопнула, я в стойке оказалась раньше, чем подумала. А ко мне бросился мой эльфик. Голый, как сначала показалось. И рыдал в три ручья, так что я его как-то сначала обняла, взялась баюкать, а потом уже подумала. Это он чего вообще? Он же вроде совсем ушел. Даже с угла ушел, я когда поняла, аж на речку выть ходила. И к ним собиралась, к мосту даже добралась, но они все меня так боялись… В общем, не пошла. Подумала, нахера. Все равно убежит. А он вот. Прибежал. Зачем-то. — Эй, — я его по голове погладила, за волосы аккуратно потянула, чтобы он от моей груди отлип. — Ты чего? Лир? У него глаза темные были, пиздец. Никогда его таким перепуганным не видела. — У меня молоко, — еле разобрала, так у него губы дрожали. Подумала, да ну нахуй. Он же этот, эльф, а не эльфийка. Какое, нахуй, молоко? Отодвинула его за плечи, оглядела. Да ничего вроде. Сжала сиську — да какое там молоко, откуда, тут же нихуя нет, одни ребра с немножко мышцей… А оно потекло. Прям струйкой. Эльф мой рыдал аж до икоты, а я пялилась, охуев. Это, блядь, вообще как. И а боится-то он чего? В смысле, да, охуеть как странно, а рыдать зачем? Вопросов дохуя, только я вообще-то дома оставаться не собиралась. Сгрести все и свалить, вот что я собиралась, но я только попыталась его от себя оторвать, как он совсем завыл тихонько. — Аранаэ… Арана… Умоляю… Пиздец вообще. — Да не брошу я тебя, не брошу, — проворчала. — Вещи дай собрать. — Маранэ! Маранэ, каойо! Арана, маранэ… Что-то он совсем орочий забыл. Я его за плечи себя тряхнула. — Я ж сказала, не брошу! Попыталась от себя отцепить, так он совсем сжался, бормоча что-то на своем. Блядь, жаль, я эльфийский так хуево знаю. Чего там? “Пожалуйста”, да? “Каойо” — это “пожалуйста”. Че за “маранэ”, в душе не ебу. Ага, чего-то “не”... Не бросай, что ли? — Да мой ты, мой, куда я от тебя денусь! Не, он че-то ваще. И в повязке приперся. Ой бля, это ж моя! Та, для ювелирной эльфки. А ну нахуй! Отодрала его силой, бросила в гнездо на живот. Он даже брыкаться не стал, только съежился, а я на полке шкатулку откопала. Вернулась, села на него — ну не на него, на колени по сторонам, но его тоже хорошо так прижала. Взяла за патлы, зубами первый замочек расстегнула. И раз! Лир пискнул тоненько, по мочке уха кровь потекла. Застегнуть, башку его дурную повернуть. Он даже дернулся попытался, но я только рыкнула, прижала сильней. Воткнула вторую сережку — они острые специально, чтоб не морочится. Лир подо мной теперь только дышал загнанно, всхлипывал. — Успокоился? Он судорожно кивнул. Ну, я слезла, плюхнулась на задницу рядом. посмотрела, как он дрожащими лапками уши себе ощупывает, трогает серьги. — Ты обещала, — голос у него был совсем убитый. — Ну выну потом, — я только плечами пожала. — Зато так ты точно знаешь, что я тебя не брошу. Ты мой, все, с концами. И нечего выть. Он и не стал выть, только кивнул опять как-то неровно, и все. Ну, я пока встала вещи собирать, сгребла вообще все, что хорошего у меня было, пледики, которые для Лира брала, прихватила. Как раз в один вещи завернула, во второй эльфика. — Идти можешь? Я дома не хочу оставаться. Он опять кивнул, встал с горем пополам. До моста мы и дошли. Ночь уже совсем глубокая была, Лир так и молчал, как немой, ну я и положила его спать. Мой все-таки. Дурацкий такой мой эльфэ. Наговорила тогда ему гадостей, а он все равно как совсем стало страшно, прибежал. Стыдно зверски. Надо все исправлять.