Право слабого

Лир ебнутый! Хотя кто бы говорил, словно я лучше. Потому что я поперлась сама искать эту суку Карраха из Каррасты. Мы с Лиром решили разъебать фермы? Решили. Значит, мы их разъебем. У нас даже был план. — Привет, блядь! Один такой рыжий и противный, со спины и то узнаешь. “Карик” этот обернулся лениво, словно он тут, блядь, самый главный. Сделал тут же восторженное лицо, опустился на колени прямо на улице. — Аррана! Прости меня, я напугал… Ой срала я на правила про бой! Врезала ему по зубам, он только головой мотнул. Рявкнула: — А ну заткнись! Хули ты наглый такой? Он глазки опустил, разбитые губы потрогал эдак аккуратно. Недо-орк, недо-эльф, непонятная мерзкая дрянь! — Прости. Я не хотел злить тебя. Такой типа покорный, а голосок-то яростью подрагивает! Не обманешь больше, мудак сраный. Но поднять его я подняла, по спине хлопнула. План. — Забыли. Но чтоб никогда больше не заговаривался, понял? — Конечно, Аррана. Я рад видеть тебя. Мне было так жаль, что ты ушла из дома, я тебя искал… Опять он говорит не как нормальный! Я скрипела зубами, но слушала, как он разливается. Потащила его в едальню, где мы с Лиром условились, а эта сука рыжая все трепалась, как он весь без меня жить не может. Брр! Мерзко, хоть мойся. — Я по всему городу тебя искал, — признался эдак доверительно. — Где же ты была? Не твое собачье дело! — Проветрится шлялась, до гор, — соврала и глазом не моргнула, ай да я! Все продумано, нормально же, после проигрыша пойти деревья бить. Да и вообще горы, камни, а я Гонх. Правда, что ли, стаскаться как-нибудь? И Лира стаскать, поучить в камнях разбираться, как они растут, как их выбирать. Как картинку прямо в камне видеть. У меня ж хоть и арена в сердце, а камни тоже не выкинешь. Мои они. Про все красивое думаю, как про камни, ну и железо всякое. Вот Лир, он алебастровый, белый такой, аж светящийся. Глаза перед сексом малахитовые, темные и с прожилками, а после светлеют, как хризопраз. Волосы, понятно, светлое золото. — Ты задумчивая сегодня, Аррана. А вот эту дрянь с камнями сравнивать, только их оскорблять! Ууу, бесит. Убила бы нахуй, если бы ферма не была нужна. …ой. В смысле как, убила? Я ж боец. Да и вообще. Хера себе. — Думаю, как тебя на третьем реванше отпиздить, — улыбнулась ему зубасто. Каррах заржал только, улыбнулся в ответ. — Это будет честью. Нет, серьезно, так и ляпнул! Сука. Я нос сморщила. — Треплешься, как хуй пойми кто! Опять! — Прости, Аррана. — И глазки эдак прячет, в пол уставился! — Я опять разучился без твоего примера. Вот же сука. Серьезно будто эльфа изображает… Сука-а-а. Лир же говорил, его эльфячья сука задержала, чтобы эти словили. Вот этот ебанный “Карик” и треплется так. Сука, сука, сука! — Будет тебе пример, — пообещала. Затащила в едальню, толкнула за столик в самом центре. Мне зрители нужны. — Жрать давай! Я голодная, бык в пузо поместится! — Конечно, Аррана. — И улыбается, сучара, улыбается. — Позволишь мне угостить? Ах ты сука блядская! Нет уж, ты меня уже поугощал! Что, тупой меня считаешь, да? Что два и два не сложу? — Нахуй пошел, — отбрила беззлобно. — Сама куплю, ты еще не мой орчик. Я ток на арене выиграла, эй-эй! Костяшек во!  Повела рукой по ожерелью, оно сейчас реально охуенное было, типа похвасталась. Блядь, а меня ж потряхивает. Ого как. Потому что это сейчас я должна трепаться, это мудло отвлекая и типа к нему подкатывая. А потом выход Лира. Блядь. Блядь. Только бы не слажать. — Мать Гонх сказала, у тебя ферма, — начала эдак лениво, свиное колено обжирая. Жир аж по рукам тек. — Эт че, из-за тебя свечки подешевели? — Из-за меня. — И улыбнулся с такой смущенной гордостью, что в рыло захотелось дать! — Молока выходит много, без остановок в дойке. У него за спиной Лир вошел, сел сразу за столик в сторонке. С ожерельем, весь такой решительный. Животик только уже совсем выступает, но нам того и надо. Только б этот гад раньше времени не заметил. А то другие оглядываться начали. — И как твои эльфы? — Спросила я Карраха, глядя в глаза. Черные, вроде смеющиеся, а вроде настороженные, как у волка. — Много им платишь? — Кое-что на них уходит, да, — увильнул этот гад. — Впрочем, я брал тех, что под серьги шли. Стол и кров, им этого достаточно. — А ты сказал, дойка постоянная, — напомнила я. — И что, многие к тебе хотят идти? — Конечно… Он только начал, а Лир встал, подрагивая от гнева. — Лжец. Ничего себе он звучать умеет! Громко и звучно, словно приказ отдает. Был бы голосок не такой высокий, поверила бы, что орк. Каррах обернулся сразу. Оскорбление же типа. Я по плечам увидела, как он прихуел, а Лир продолжал уверенно: — Ты пытался меня похитить, когда я искал работу. Ты и твой прихвостень затащили меня в логово, чтобы изнасиловать и получить молоко. Никто не идет к тебе. Ты воруешь нас, как скот. Ты поднимаешь руку на слабых. Ты лжец и трус, Каррах из Каррасты.