***
Стид устало прикрыл глаза. Смена выдалась тяжёлой. Когда он вернулся с очередного перекура, на который вышел в большей степени от того, что хотел просто подышать свежим воздухом, оказалось, что в клубе произошла драка. Стид подумал, что стоит серьёзно поговорить с Люциусом. Но с другой стороны, а что он ему скажет? Не будь таким сексуальным, люди тебя хотят? Но Стид прекрасно видел по горящим глазам, как сильно Люциусу это нравится. Чаще всего он стоял в стороне, с удовольствием наблюдая за тем, как кто-то не может его поделить. Или отказывал, а потом радостно смотрел, как за ним волочатся. Стид этого стремления не понимал, но Люциус такой, какой есть, и его уже не исправить. — Люциус, что у тебя с Питом? — Стид осторожно подсел к танцору, когда тот разгорячённый вернулся в гримёрку. Люциус закусил губу, перестав расшнуровывать кожаный сапог, доходящий ему до колена. — Как тебе сказать… — Люциус неуверенно посмотрел в зеркало. — Мы, вроде как, расстались. Но я всё ещё живу у него. Он дал мне время найти себе жильё, но я понятия не имею, куда податься. Но это не самое ужасное. Самое ужасное, что пока я живу у него, Пит думает, что у нас есть шанс снова сойтись. Но я не хочу… хотя каждый раз, когда он призывно на меня смотрит, мне кажется, что ещё немного, и я сдамся и вернусь к нему… — А ты не хочешь? Люциус покачал головой. — Нет. Мне неприятно с ним. Это тяжело объяснить. Не знаю, был ли ты когда-то в такой ситуации, что с человеком одновременно и комфортно, и неприятно. И ты не знаешь, как быть, и хочется просто… сбежать как можно дальше. Стид положил ладонь ему на плечо. Как раз это он прекрасно понимал. Когда Мэри забеременела в первый раз, он действительно пытался её полюбить. Раз у него не было иного выбора, кроме как прожить с ней оставшуюся жизнь, Стид подумал, что это можно сделать хотя бы приятным. У него не вышло. Что бы он ни делал, неприятно становилось не только Мэри. Он тоже не чувствовал к ней ничего тёплого. — Я ведь и с клиентами так часто заигрываю, чтобы он, наконец, отстал от меня, — неловко признался Люциус. — А Пит считает, что всё это только работа, а я просто… капризный и хочу так поиграть с ним. Стид вздохнул. Столь запутанные отношения не поддавались его пониманию. — Если хочешь, можешь пожить у нас с Бонни, — предложил он после недолгих раздумий. — У нас, правда, совсем небольшая квартира, и мы снимаем её пополам. Но, если разделить расходы на троих, будет легче, а место… мы его для тебя найдём. — Ты серьёзно? — глаза Люциуса загорелись надеждой. — Абсолютно. — Стид кивнул. — Я поговорю с Бонни и объясню ей ситуацию. Она немного побаивается парней, но тебя она знает и будет уверена, что ты не сделаешь с ней ничего плохого. — О, Стид! — Люциус бросился к нему и изо всех сил обнял. — Ты просто лучший! Стид смущённо улыбнулся. Может, хотя бы так Люциус станет спокойнее и драк в клубе будет меньше?.. Найджел подмигнул ему из угла, и Стид горько выдохнул. Он всё ещё ходил за ним по пятам. Но на этот раз молча.***
Эдвард не забыл о своём обещании. Когда у него выдавалась свободная минута, он кратко и по делу пытался разъяснить юному Боннету несколько простых истин, которые усвоил ещё в подростковом возрасте: чтобы тебя считали авторитетом — не обязательно пускать пулю в глаз. — Сам подумай, — произнёс Эдвард, играя трубочкой в бокале с коктейлем, который ему намешал управляющий. Боннет с интересом в глазах и готовностью прилежного школьника наклонился к нему и вслушивался в каждое слово. — Вот ты — унаследовал компанию своего отца. Конечно, у тебя появятся конкуренты. Без этого никак. Вокруг тебя будут плавать самые хищные акулы, и от каждой придётся отбиваться самостоятельно, тебе никто не поможет. И вот, ты в порыве страха от того, что тебя могут убить, или же в пустом желании избавиться от конкурента — будешь убивать их, как какой-то безжалостный мясник. Что тебе это даст? — Защиту?.. — неловко спросил Боннет. Эдвард тяжело вздохнул. И кто только вбивал ему такие вещи в голову? — Ненависть. — Он попробовал коктейль позорно розового цвета. На вкус — потрясающе. Вот в чём Стид действительно хорош. — Тебя будут ненавидеть. И при самом удобном случае от тебя избавятся. Сколько бы охраны вокруг себя ты ни выставил, как бы ни защищал себя… любой умный киллер сможет тебя подловить. И максимум, что ты получишь — пулю в лоб. Стид задумчиво посмотрел вниз, переваривая услышанное. — Да, твой отец жив, и может, на него покушались, но… он до сих пор один из самых влиятельных людей Британии. Настолько, что я слышал о нём даже здесь. Не скажу, что я им восхищаюсь. — Эдвард пригубил ещё немного коктейля. Слишком вкусно. — Я презираю всех богачей, потому что они не понимают, каково жить бедным человеком. Но суть не в этом. Суть в том, что твой отец всё ещё жив, а почему? Ну, подумай. Боннет пожал плечами и растерянно посмотрел на него. — Потому что у него есть две главные составляющие — уважение и страх. Он умён. Просто он не объяснил тебе, как нужно правильно, выдвинув на передний план только одну сторону. — Хочешь сказать, что… — Я хочу сказать, что уметь убивать тоже важно. Без этого никак. Просто это не главное. Ты немного… — Эдвард внимательно его осмотрел, — не создан для этого. Но посмотри, тебе же идеально удаётся управлять клубом! Моя охрана слушается тебя, потому что ты берёшь правильный тон, ты умеешь отказывать особо настойчивым клиентам, да и вообще, можешь за себя постоять. — Он отхлебнул ещё. — В криминале всё то же самое, просто если у тебя в кармане пистолет, твой противник знает, что ты можешь в него выстрелить, поэтому осторожно подбирает слова. — Хочешь сказать… важнее наличие оружия, чем умение им пользоваться? — Нет. — Эдвард покачал головой. — Главное — знание противника того, что ты можешь. Его страх перед тобой. Стид кивнул, и вдруг улыбнулся, когда до него дошло. — Да, ты прав… — Он засиял. — В самом деле. Когда ты пришёл сюда, никто не посмел тебе возразить. А ведь ты никого не бил, не принуждал… но стоило Питу сказать, что ты — Чёрная Борода, все подумали… я уверен, об одном и том же. Что ты страшен, как сам чёрт, и с тобой лучше не связываться. — Вот спасибо. — Эдвард хмыкнул, отставив бокал. — Но ты прав, да. Но это только первое. Если всё-таки найдётся тот, кто будет не согласен с твоим авторитетом, придётся его доказывать. — И как это сделать? — Ты к этому ещё не готов. Для начала перевари всё, что я успел тебе сказать.***
Боннет старался. Эдвард и не думал, что тот настолько серьёзно воспримет его слова. Но, похоже, малыш в самом деле боялся, что когда-то вновь вернётся к своему отцу, и старался выжать из общения с Чёрной Бородой весь максимум. Он ловко обращался не только с работниками клуба, но ещё и с особо настойчивыми и непонятливыми клиентами. В какой-то момент Боннет начал разбираться с ними сам, вместо охраны, и каким-то чудом то ли природного обаяния, то ли закалённой жизни умудрялся вышвыривать их из клуба исключительно при помощи слов. Наблюдать за тем, как командует Боннет, оказалось каким-то особым видом удовольствия. То, как он при этом складывал руки за спиной, выпячивая грудь и визуально возвышаясь над собеседником. Как приторно улыбался, скрывая за этой улыбкой недобрые мысли. Боннет умудрялся совмещать в себе до странного неуместную вежливость — вероятно, сказывался отпечаток аристократического воспитания — со скрытым внутренним желанием творить то, что когда-то запрещалось. В какой-то момент до Эдварда вдруг дошло: не такой он добрый, каким кажется. Гены брали своё — юному Боннету не чужды злодейства. Единственное, что отличало его от всех мерзавцев, с которыми Эдварда сталкивала жизнь — Боннет обладал врождённым благородством. Он не желал чужих унижений, мучений или собственного самоутверждения. Малышу просто хотелось поиграться, что он умело и делал. Именно это тогда и привлекло Эдварда, когда он увидел его замученного за барной стойкой и посылающего наглого клиента ко всем чертям. Боннету отлично удавалась роль добродушного мерзавца. И, как Эдвард ни пытался, не мог разглядеть в нём потенциал жестокого владельца бизнесом по производству оружия. Даже быть уличным бандитом для Боннета слишком… низко. Вот и не понимал он, что же подходит юному сыну мафиозника, как цель в жизни. Он, похоже, и сам не понимал. Стида окрыляло абсолютно всё, чем он занимался: будь то вынужденный танец на сцене или приготовление коктейля. Он с интересом в свободное время читал на телефоне, с недовольством отвлекаясь на дела. Боннет отличался своеобразием. А Эдвард обожал всё своеобразное и нестандартное. И со временем… Эдвард не знал, как это произошло, по улицам щупальцами расползся слух о дерзком управляющем клуба «Пиратская Гавань», который не просто находится под покровительством Чёрной Бороды, но ещё и управляет им за Чёрную Бороду. Эдварду это не понравилось. Это не совсем то, чего он хотел… Иззи приволок ему какого-то бедолагу за шкирку, бросив на пол кабинета. — Вот, как заказывал. — Иззи кровожадно улыбнулся, слишком сильно довольный проделанной работой. Впрочем, как и всегда. — Ты мне всего лишь журналиста из жёлтой прессы привёл, а не ангела с небес спустил, чего так радуешься? — Эдвард отвернулся от барного настенного шкафа. — Я гонялся за ним по всему городу, он шустрый. — Иззи оскорблённо сложил руки на груди. — А колено ты ему прострелил, чтобы не убегал больше? — Эдвард посмотрел на лужу крови, расползающуюся по пушистому ковру. Придётся теперь менять. — Прямо в полёте попал! Он пытался перепрыгнуть через забор, — гордо усмехнулся Иззи. Эдвард покачал головой. — Приведи ко мне Боннета. И оставь нас. Стид зашёл к нему через пару минут. Иззи недовольно сверкнул глазами и остался снаружи. Всё это время журналист постанывал на полу, пока Эдвард просматривал в интернете новости. — Ты меня звал? — Боннет с подозрением посмотрел на человека на полу, как только за ним закрылась дверь. Эдвард внимательно посмотрел на него. Никаких изменений на лице. Ни удивления, ни испуга. Заметно, что это не первый подобный случай в его жизни. — Пришло время показать тебе, как применить знания на практике. — Эдвард поднялся с кресла, медленно подходя к Боннету, и вручил ему нож, который тот с опаской сжал в руке. — Подожди-подожди, ты сейчас хочешь, чтобы я?.. — Боннет побледнел, наконец, испуганно на него посмотрев. — Нет! — Эдвард раздражённо выдохнул. Потом взял себя в руки. Надо помнить, на что Боннета заставляли смотреть в детстве. Наверняка, это оставляет куда больший отпечаток, чем увидеть подобное сейчас. — Просто припугни его. Вот, возьми нож и покажи, что с ним будет, если он тебя не послушает. Стид с сомнением посмотрел сперва на нож, потом на корчащегося на полу журналиста. — Ты знаешь, у меня не получится, — тихо произнес он, протягивая нож обратно. Эдвард закатил глаза. То ли он неправильно понимает этот мир, то ли в Боннета пытались вложить больше жестокости, чем должно. Он забрал нож и подошёл к журналисту. Поднял его за воротник и бросил на кресло. Тот не успел прийти в себя, как владелец клуба навис над ним, приставив нож к горлу. — Кто распускает слух о том, что «Гаванью» вместо меня управляет другой? — от его голоса и чувства стали на коже журналист зажмурился. — Говори, сука, пока возможность есть! Нож воткнулся в обивку подлокотника, на котором лежала рука. Журналист закричал, но лезвие вошло всего в нескольких сантиметрах от его кожи. — Не знаю! Журналист задрожал, и Эдвард слез с него. Тот остался лежать в кресле сжатым калачиком и продолжал биться в истерике. — Видишь. — Эдвард обернулся к Боннету, мгновенно меняя тон голоса на спокойный и мягкий. — Это не так сложно. Просто выпусти немного эмоций. Больше страсти, больше гнева, немного экспрессии. Ты же можешь так. Но Боннет сделал растерянный шаг назад, активно качая головой. — Нет, я не могу, — пробормотал он. — Прости. — Ничего. — Эдвард подошёл и положил ладонь ему на плечо, отчего Боннет вздрогнул. — Всему своё время. Иззи! Иззи тут же показался из открытой двери, оглядывая босса, всё ещё обнимающего Стида за плечи. — Забирай себе. — Эдвард кивнул на журналиста, отпустил Боннета и направился обратно за стол. — А ты, — он посмотрел на Стида. — Вернись к работе.***
На протяжении нескольких недель Эдвард пытался объяснять Боннету всё, что только мог. Но раз за разом тот отказывался действовать сам. В какой-то момент Эдвард подумал, что стоит как-нибудь взять его с собой на не самое сложное и жестокое дело. Но потом решил, что это будет для малыша слишком тяжело. Он ещё не готов к подобному испытанию психики на прочность. Хотя психика Боннета радовала. Он стал свежее и счастливее. Всё чаще разговаривал с ним открыто и всё больше улыбался. Без постоянного употребления порошка Боннет оказался совершенно другим человеком. Хоть и тихо признавался, что очень редко, но продолжает видеть того самого Найджела. Это ничего. Когда-нибудь Стид впервые по-настоящему кого-то убьёт, с искренним на это желанием, и Найджел навсегда исчезнет. Эдвард точно это знал. У него ведь тоже был этот первый раз… Боннету для этого нужно всего лишь время. А время неумолимо шло вперёд, и настал момент, когда помощь потребовалась самому Эдварду. Ведь не зря он столько держал Боннета при себе, не давая сорваться с поводка и покинуть так полюбившийся ему клуб. Стид как раз сидел за столиком в разгар рабочего дня, когда Эдвард подошёл к нему и сел рядом. — Ну что, птенчик, настало время обратной отдачи, — сообщил он, замечая, как округляются глаза Боннета. Интересно, что он успел навыдумывать в своей богатой на воображение голове? Что в его понимании сам Чёрная Борода мог у него попросить за не такую сильную и сложную помощь? Эдвард даже предположить не мог. — И что ты от меня хочешь? — тихо спросил Стид. — Вот что. — Эдвард протянул ему яркую глянцевую брошюру. Она гласила, что через пару недель состоится благотворительный вечер в честь сбора средств для малоимущих семей и детей-сирот. На вечере должна собраться вся богатая элита страны, съехаться множество известных личностей, включая музыкантов и художников. — Ты хочешь… попасть на этот вечер? — Стид с сомнением посмотрел на Эдварда. Он бы никогда не подумал, что такому, как он, интересны светские мероприятия. — Да. — Эдвард кивнул. — Но не ради красивой прогулки. — Он перевернул страницу и ткнул пальцем в одно место. Стид с трудом разглядел на фото, куда указывал Эдвард, яркое выбивающееся пятно. — Мне нужно это. — Картина?.. — Да. Эту картину нарисовала моя мать, но мой отец продал её, чтобы купить себе лишнюю бутылку. Я долго искал её, пока, наконец, не нашёл случайно именно здесь. Это она. И она мне нужна. Мы с тобой пойдём на этот вечер, и твоей задачей будет вести себя так, чтобы никто не узнал во мне Чёрную Бороду. И ты отвлечёшь внимание на себя, пока я буду красть картину. Стид удивлённо поднял брови. — Почему ты не попросишь это сделать Иззи? — Ты видел Иззи? Нас выкинут оттуда, как только увидят его лицо. А ты такой миловидный, что ни у кого не возникнет сомнений, что ты — сынишка богатого папочки, решивший отдать другим детям ненужные тебе деньги. И, с учётом того, что ты мне уже рассказал, — Эдвард выразительно поднял брови. — Ты идеально справишься с этой задачей. — Возможно. — Стид в сомнении посмотрел на картину, а потом вдруг его глаза загорелись детским интересом. — Я ещё никогда такого не делал. Всё, чему учил меня отец — просто убивать. А это… настоящее ограбление, прямо как в книжке! Это должно быть весело. Эдвард удивлённо на него посмотрел. Он это серьёзно? После того, как едва не со слезами рассказал, какие ужасы пережил в детстве, Боннет так легко и просто говорил, что ограбление — это весело? Какой чудик. Но лучше, чем если бы вдруг упёрся со словами, что слишком благороден для этого. Эдвард достаточно успел его изучить. Он не сомневался в том, что возражений не последует. — Вечер будет через пару недель. — Эдвард встал, оглядывая Стида, который вдруг уставился на угол стола. Но не стал комментировать это застывание на месте. — Подготовься и… не пей слишком много.***
Эдвард неспешно обернулся, как только открылась дверь кабинета. Стоило Иззи войти, он приложил палец к губам. Иззи вопросительно на него посмотрел, а после закатил глаза, проследив за его взглядом и узрев спящего в кресле Боннета. Тот умиротворенно сопел, сжав в руках книгу. — Ты серьёзно? — хрипло прошипел он. — Но ты его разбудишь. Иззи неодобрительно покачал головой. — Я хотел сказать тебе, что в восточном районе сейчас неспокойно. До них дошёл слух, что тобой, якобы, вертит мальчишка, и, честно тебе признаюсь, я в замешательстве. Слухи я попытаюсь прекратить, потому что знаю, это на самом деле не так, но это… — он злобно указал в сторону кресла. — Переходит все границы! — Он всего лишь спит. — Ты слишком много уделяешь ему внимания и балуешь, — заметил Иззи, с прищуром глядя на Эдварда. — Помни, ты можешь всё потерять, если слишком увлечёшься. А ты знаешь — ты легко увлекаешься чем-то новым. Но если кто-то прознает о твоей слабости, против тебя тут же обернутся твои же люди! — Шутишь? — Эдвард скептично поднял бровь. — Я избавлюсь от него, как только получу всё, что мне нужно. И на одного жалкого аристократа в этом мире станет меньше. Иззи посмотрел на него так, будто не поверил. — Смотри. — Он покачал головой. — Если не убьёшь его, ребята решат, что ты размяк, раз позволяешь парню больше, чем он заслуживает. И потеряешь свой так упорно заслуживаемый авторитет. Эдвард сверкнул глазами, медленно подходя к Иззи. Тот задрал голову, стараясь не отводить взгляд и при этом казаться хоть немного больше своего невысокого роста. — Свали, Иззи. Не тебе учить меня тому, как держать всё под контролем. Иззи с тихой руганью ушёл. Эдвард сжал бокал с недопитым ромом и задумчиво посмотрел на Боннета. Точно. После того, как он, наконец, добудет картину, за которой так упорно гоняется столько лет, в присутствии этого нелепого существа не будет никакого смысла.