Ром с привкусом безумия

      — Нихрена себе!       Эдвард оглядывал зал, словно ребёнок, впервые оказавшийся в магазине с игрушками. Его глаза блестели, рот приоткрылся. Не хватало только поднять руку и куда-нибудь ткнуть пальцем для полного эффекта.       Стид молча наблюдал за этим восторгом. Когда ему исполнилось шесть лет, отец привёл его на подобное мероприятие. И первые несколько минут Стида захлёстывали точно такие же эмоции. Он до сих пор их помнит.       Восхищение. Охватывающий душу восторг. Нелогичное ощущение того, что можно всё. Нечто окрыляющее и неземное.       Примерно так чувствовались эти мгновения.       А потом… стоит толкнуть дверь, и восторг сменяется совершенно иным чувством.       Стид не торопил. Раз Эдвард в таком месте никогда не был, ему, вероятно, хочется подольше насладиться этим чувством. Поэтому Стид продолжил украдкой рассматривать его. Таких залов он повидал десятки в своей жизни. А вот знаменитый Чёрная Борода, озирающийся вокруг, словно малое дитё — зрелище, на которое есть смысл залипнуть.       Несмотря на все его старания, известный бандит всё равно выделялся из общего аристократического антуража. Слишком чёрный. Слишком специфичный.       Слишком…       Стид хмыкнул, стараясь удержать смешок. Эдвард слишком далёкий от всех мерзостей, которые прямо сейчас заполняют этот зал. Как это ни иронично при его репутации.       — Что смешного? — Эдвард обернулся к нему, моментально став серьёзным. Пелена удивления и восторга спала, и Стид подумал, что случайно задел его.       С запозданием. Как обычно.       — Мне показалось, что ты здесь совсем не к месту, — честно признался он, подходя к Эдварду вплотную. Может, это немного сбавит накал растерянности, который так и читался на дне подозрительно прищуренных чёрных глаз. — Но не потому что ты из другого социального класса. А потому что ты просто… другой.       — Какой? — Эдвард снова нахмурился. Его напряжение ощущалось слишком сильно.       — Просто… — Стид снова понял, что не в состоянии подобрать правильное слово. Странный побочный эффект присутствия Эдварда. — Просто другой и всё! Может, найдём уже твою картину?       Эдвард кивнул. С сомнением посмотрел на своего временного напарника, но не стал продолжать диалог. Стид с облегчением выдохнул. Не хватало ему новых проблем.       Он всё ещё прекрасно помнил, что как только Эдвард получит свою картину, надобность в не самом лучшем управляющем отпадёт — и его место радостно займёт тот же Иззи. Стид каждый раз видел огонёк зависти в ядовитых глазах помощника. Чувствовал, как тот только и выжидает момент, когда забавная игрушка босса ему надоест. Но старался запихнуть свои мысли поглубже, не думая о будущем и наслаждаясь настоящим.       — Куда ты так спешишь, птенчик? — спросил Эдвард, когда они пересекли половину зала.       На пути попадались самые разные люди. Мужчины в смокингах и фраках, ведущие под руки дам в зауженных платьях и мехах. Стид довольно ловко умудрялся не сталкиваться с ними и при этом идти вперёд так, чтобы не отводить взгляда от тех, с кем не желал общаться. За такое количество лет он научился абстрагироваться от этой льющейся навстречу толпы. И теперь так же успешно вёл через неё Эдварда.       Главное, не вступить с кем-то в диалог — и тогда вечер пройдёт успешно.       — Я хочу увидеть то, что мы ищем, и свалить отсюда. — Стид остановился и развернулся. Мимо прошла девушка в блестящем красном платье и обворожительно улыбнулась ему. Стид изобразил натянутую ответную улыбку и тут же перевёл взгляд на Эдварда. Секунда. Всего секунда, чтобы проявить вежливость, но не дать возможности заговорить первой.       — Почему ты так хочешь уйти побыстрее? — Эдвард, не знающий правила о секундах, посмотрел на незнакомку дольше положенного, и та, заметив его взгляд, развернулась и направилась в их сторону.       — Во-первых, я ненавижу подобные вечера, потому что это рассадник всего самого мерзкого, что встречается в людях, а, во-вторых…       Рассказать главную причину Стиду не удалось.       Гостья поравнялась с ними, ядовито улыбнувшись Эдварду чрезмерно накрашенными губами.       — Bonjour, — сладко произнесла она. Эдвард с непониманием уставился на протянутое тонкое запястье. Стид незаметно оттеснил босса, обхватил женскую ладонь, заученным движением коснулся её губами и тут же выпустил, избавив его от этой формальности. — Впервые вижу вас здесь. Вы в городе недавно?       — Мы проездом, — ответил он, видя, как Эдвард молча стоит в стороне, с любопытством разглядывая её. — Всего на пару дней в этом городе, но услышали новость о чудном мероприятии и решили от скуки заглянуть.       Девушка улыбнулась. Стид мысленно простонал. За годы у него сложилось ощущение, что эти улыбки им рисуют в детстве — всем одинаковые, лишённые хоть какой-то индивидуальности. Даже у Мэри она не отличалась.       — Меня зовут Кáрма, — продолжила она, переводя заинтересованный взгляд со Стида на Эдварда и обратно. Не могла решить, за кого ухватиться в первую очередь. — Вообще-то, родители назвали Карми́н, но… — она заговорчески понизила голос, едва наклонившись вперёд. Стид остался стоять прямо, но Эдвард по инерции последовал её примеру, попав в эту ловушку. Поэтому Карма остановила свой взгляд на нём, и больше не обращала на Стида внимания. — Сокращение мне нравится больше.       Стид закатил глаза. А после посмотрел на Эдварда. То ли Карма ему понравилась, то ли он раньше не общался с подобными, но в его глазах заискрился огонёк интереса. Стид понял, что ещё немного, и совсем потеряет его, а им нужна картина, и только картина.       — Чудесное имя. — Стид снова вклинился в разговор. Карма сделала шаг к Эдварду, но Стид шагнул одновременно с ней, загородив его собой. Карма подняла взгляд, сталкиваясь с холодными глазами сына известного мафиозного деятеля. И улыбка сползла с её лица, превратившись в гримасу недовольства. — Уверен, наказание обязательно постигнет избранного, но, к счастью, этой участи мы избежим.       Стид вновь натянуто улыбнулся, совсем едва приподняв брови в намекающем жесте. Он почти почувствовал, как уверенность Кармы пошла трещинами, хоть это и не отразилось на её лице. Она отзеркалила его улыбку, пожелала приятного вечера и развернулась, демонстративно взмахнув залаченной причёской.       — И что это было? — Эдвард положил ладонь ему на плечо, и Стид почувствовал, как внутреннее напряжение моментально отступает. — Ты даже с клиентами не общался… вот так.       — Это вежливая беседа, — ответил Стид, задрав голову. Он хотел по инерции повести плечом, чтобы смахнуть чужую руку, но она до странного приятно придавала уверенности.       — Даже когда я навожу на кого-то пистолет, не делаю это настолько… вежливо, — Эдвард хмыкнул, сжал пальцы и отпустил.       — Что ж, оружие — вещь незаконная, поэтому здесь приходится обходиться без него. Хоть оно и… — Стид усмехнулся, — придаёт аргументам определённый вес.       Эдвард мягко рассмеялся и пошёл вперед. Стид устремился за ним, продолжая скользить взглядом по стенам и выискивать картину.       — А что, если я был не против поддержать с ней м… вежливую беседу? — спросил Эдвард, с интересом взглянув на Стида.       Стид опешил, остановившись.       — Ах, вот как… — выпалил он. — Тогда прости, что всё тебе обломал. Я думал, что мы здесь ради какого-то важного для тебя сокровища, а не для вежливых бесед. Может, хочешь продолжить развлекаться, пока я сделаю всё сам?!       Эдвард посмотрел на него ошеломлённо. Он ещё не слышал от Стида такой злости, тем более направленной в его сторону.       — Это место дурно на тебя влияет, птенчик, — заметил он.       — Прекрати меня так называть! — прошипел Стид. Рядом прошёл официант, и он выученным жестом, почти не глядя, схватил бокал шампанского с подноса. — Веселись, раз тебе так хочется! А я пойду искать твою дурацкую картину!       Залпом опустошив бокал, Стид всучил его Эдварду и сорвался с места.       Чёртовы благотворительные вечера. Глупые люди, с которыми ему приходилось иметь дело с раннего детства. Колкости, которым он никогда не мог достойно научиться, а потому плакал под одеялом, не понимая, что с ним не так. Почему он настолько неправильный, что не в состоянии ужиться в обществе, в котором родился.       Стид никогда не мог вписаться в это общество. Никогда его не понимал. И всегда корил себя за то, что он не такой.       Не глядя, Стид подхватил со столика ещё один бокал и снова осушил его залпом. Шампанское. Как лимонад. Не дающее того самого чувства опустошения.       Завернув в коридор, Стид удивился тому, что здесь не так много людей, как в общем зале. Парочка, флиртующая у окна, недовольно обернулась, и он сделал вид, что не заметил её, пройдя вперёд. По лестнице, по коридорам… много поворотов.       А чёртовой картины всё не видно, как Стид ни разглядывал стены. Зато такое количество камер под потолком видел впервые.       Отец всегда хотел видеть в нём кого-то другого. Мэри не желала видеть с собой такого Стида, каким он был. Дети хотели себе другого родителя.       Стид не понимал.       Не понимал, что делает не так.       Сколько он ни старался лезть из кожи, надевать самые различные маски, всё не так, не то. Неуютно. Мерзко. Противно.       Только «Пиратская Гавань» давала ощущение того, что быть собой — нормально. Не нужно притворяться, не нужно играть чью-то роль. Можно просто жить, плыть по течению, отпустив штурвал, без компаса и карты. Как это делал Люциус, как это делала Бонни. Не скрывать своего истинного я.       Всего на какое-то жалкое мгновение он решил, что Эдварду приятно с ним настоящим.       А Эдварду нужна эта искусственная иллюзия красивой жизни, фальшивка, нарисованная на чужом лице. Ненастоящая вежливость, за маской которой на деле прячется яд.       Стид по глупости решил, что Эдвард Тич другой. Совсем забыв, что Чёрная Борода — призрак, убивающий людей.       Эдвард тоже прятался за маской.       А потому так восторженно рассматривал этот зал. Поэтому так легко проникся Кармой.       Конечно, да, как Стид сразу не понял…       Он — всего лишь средство, с помощью которого легко проникнуть на этот праздник фальши. Руки, которые должны помочь забрать дорогое.       От него избавятся.       Просто Стид, как всегда, по глупости наивно решил довериться. Совсем забыв, что в его мире доверие — оружие, страшнее любого пистолета.       Пистолет хотя бы убивает мгновенно, не давая ничего почувствовать.       Стид завернул за угол. У стены целовалась парочка, и руки мужчины уже блуждали под дамской юбкой, задрав её до бёдер и обнажив сетчатые чулки.       Мысленно выругавшись, Стид отвернулся.       — Эй, мы совсем не против, если ты присоединишься! — насмешливо донеслось до него, когда он покидал коридор.       Стид сжал кулаки, возненавидев Эдварда всей душой.       — Ничего плохого не будет, — шепнули ему на ухо в тот злополучный вечер. Ладонь опустилась на ширинку, и Стид попытался отстраниться, но стул за круглым столом помешал ему уйти от женской ладони. — Твоя жена ничего не узнает…       Стид потряс головой, пытаясь выкинуть ненужное воспоминание из головы. Он всегда считал, что хоть и не любит Мэри, но, как порядочный муж, не позволял себе изменить ей. А эти дамы, пытающиеся проникнуть в его штаны, а не сердце, говорили, что он странный, ведь так делают все.       Нужно найти картину. Забрать её, не глядя ни на камеры, ни на охрану. Попытаться вынести, прямо так, в руках, на глазах всех гостей, а потом попасться и навсегда забыть о «Пиратской Гавани».       Ведь Эдвард не спросил его, что Стид собирается делать, нет, он всего лишь поехал с ним, в надежде развлечься и повеселиться.       Стид открыл первую попавшуюся дверь, думая, что это уборная. Хотелось умыться и взбодриться.       Двое мужчин подняли головы от стола с рассыпанным по нему белым порошком и посмотрели на него.       — Или присоединяйся, или закрой дверь с другой стороны! — прошипел один из них, и Стид захлопнул дверь, тут же попятившись от неё, как от прокажённой.       Его плечи обхватили холодные пальцы, с силой сжав их, и до боли знакомый голос прошептал в самое ухо:       — Почему бы нам не присоединиться, Стиди?       Стид замахал руками, в надежде стряхнуть с себя ощущение Найджела.       — Конечно, конечно, ты знаешь, почему тебе так плохо на этом вечере, потому что он идентичен…       Найджел подошёл к нему, заставив попятиться к стене и загнанно упереться в неё спиной.       — Они всегда идентичны, но только один отпечатался в твоей памяти особым клеймом, потому что на нём ты, наконец-то, смог стать частью этой толпы, которую всегда презирал…       — Нет… нет, я никогда не стану таким же… — прошептал Стид, глядя в пустую глазницу.       Руки Найджела упёрлись в стену по бокам от него, и Стид сглотнул, попав в ловушку собственного разума.       Это не по-настоящему… Найджел давно мёртв.       — Ты забыл, глупый малыш, какое шампанское подают на этих вечерах? — Найджел усмехнулся, глядя, как Стида бросает в жар. — Конечно, не забыл, потому что прикоснуться к знакомому всегда приятно.       Живой глаз Найджела прошёлся по кругу, закатившись внутрь, и снова вернулся на место, сфокусировавшись на Стиде.       — Давай, просто откроем эту дверь, а после эти два человека дадут тебе возможность забыть обо всех твоих страхах. Ты ничего не почувствуешь. Обещаю, это будет приятно…       — Заткнись, заткнись! Ты не живой, я убил тебя! — Стид прикрыл рот ладонью, потому что эта мысль вырвалась из него впервые.       — Уби-ил… — Найджел захихикал. — Потому что ты всегда был частью этого общества, как бы усиленно ни пытался это отрицать…       — Стид!       Стид помотал головой и зажмурился. Пальцы на его плечах сжались сильнее, и его затрясли.       — Стид! Чёрт… птенчик!       Он открыл глаза. Найджел исчез. Перед ним, склонившись, стоял Эдвард и пытался привести в чувство.       — Твою мать, полчаса меня не было рядом, а с тобой опять что-то случилось, — произнёс Эдвард, продолжая потряхивать его и обеспокоенно смотреть в лицо.       — Я не хочу здесь находиться, — прошептал Стид, заглянув Эдварду в глаза и чувствуя, как в уголках собственных противно скапливаются слёзы. — Знаю, я обещал тебе, я пытался, но я не могу. Когда я последний раз был на таком вечере, он закончился тем, что я вытолкнул Найджела в окно. Я не могу, не могу… — горячо выпалил он. — Прости, я не могу сделать то, чего ты от меня хочешь.       Хватка на его плечах на мгновение ослабла. А потом Эдвард притянул его к себе и крепко прижал к груди.       — Тише, птенчик, — пальцы забрались ему в волосы, безвозвратно портя укладку. — Успокойся. Никто не просит тебя что-то делать.       Стид упёрся ладонями в грудь Эдварда, но его не выпустили, поэтому он сжал пальцы на чёрной ткани.       — Мы с тобой сделаем всё вместе, — продолжал Эдвард, мягко поглаживая пальцами жёсткие от лака волосы. — Мы ведь пришли вдвоём. Никто не бросит тебя одного, не сказав, что ты должен делать.       — Но ты уже сделал это, — выдохнул Стид, вжавшись лицом в пиджак. — Ты скинул всё на меня и даже не сказал, чего хочешь. Ты просто поставил меня перед фактом. А теперь бросил меня одного, чтобы развлекаться здесь весь вечер.       — Вообще-то, от меня ушёл ты…       — Ты хотел Карму!       — И карму я, пожалуй, получил, — со вздохом произнёс Эдвард. Как только он почувствовал, что Стид перестал дрожать, сразу отстранил его от себя и заглянул в глаза. — Как насчёт того, чтобы сейчас сделать то, что мы хотели, и уйти отсюда?       Стид неуверенно кивнул.       — Кстати, я нашёл картину, — продолжил Эдвард. — Она в главном зале, на самом виду.       Стид застонал. Отлично! Он надеялся, что она будет в одном из коридоров, где никого нет, как сейчас. Только кучка обдолбанных дурью людей, запертых в комнатах со своими желаниями.       — И что мы будем делать? — спросил Стид, в сомнениях глядя на Эдварда.       Тот довольно улыбнулся.       — Ты сказал «мы», уже хорошо. Пойдём в зал, я её тебе покажу. Может, у тебя возникнет гениальная идея.       И Эдвард подставил ему локоть. Стид неуверенно на него посмотрел.       — Ты же сказал, что здесь важно, как ты выглядишь. — Эдвард вздохнул и сам взял Стида за руку, вынуждая схватиться за него. — А когда людей больше, чем один, к ним не так просто пристать.       Стид с сомнением сжал пальцы на ткани пиджака. У Эдварда оказалась крепкая рука.       — Чтобы ты понимал, — сказал он, когда Эдвард повёл его прочь из коридора. — Этим людям только повод дай…       Эдвард хмыкнул.       — Как будто мне не плевать.       Свет и блеск большого главного зала в очередной раз ослепили, и Стид прищурился. Как ни странно, идти вместе с Эдвардом оказалось… в разы легче. Ощущение молчаливой поддержки подбадривало, заставляя забывать о страхе.       Стид даже почувствовал, что протрезвел.       А это хорошо, сейчас им обоим как никогда необходима трезвость ума.       — Вот она. — Эдвард остановился у окна, немного развернув Стида в сторону.       На противоположной стене, в окружении альпиний, висела картина. Не слишком большая, но довольно красивая. С изображением маяка, освещающего ночное море.       Рядом сновали люди, стояли парочки с бокалами в руках, хихикая и обсуждая последние новости. Стид знал почти всё, что они могли обсуждать, даже стоя с другой стороны зала.       — Да, место неудачное, — заметил он, поднимая взгляд. — И камеры со всех сторон.       Эдвард кивнул. Мимо прошла парочка, с интересом уставившись на них, и Стид вдруг вспомнил, что у него испорчена причёска. Он пригладил волосы ладонью, стараясь привести себя в приличный вид.       — Есть у меня одна идея, — произнёс он, посмотрев на Эдварда.       — А я всё думаю, куда вы оба пропали! — Карма оказалась рядом с ними, и Стид стиснул зубы.       Лишь бы эта стерва не слышала, о чём они говорили. Стид точно знал — эти дамы слышат куда дальше, чем позволяет обычный слух.       — Но теперь мне всё предельно понятно. — Взгляд Кармы прошёлся по волосам Стида и его руке, которой он продолжал цепко сжимать локоть Эдварда. — Знаете, я совсем не осуждаю, — она задорно подмигнула.       Мимо прошёл мужчина, и Карма, обернувшись, радостно помахала ему ладонью.       — Уайт, дорогой, я здесь!       Мужчина в нежно-кремовом костюме направился к ним.       Стид недовольно цыкнул. Как не вовремя. Карма оказалась до жуткого приставучей, а значит, могла помешать им осуществить задуманный план. Кто знает, что на уме у этой коварной женщины.       — Приятно познакомиться. — Уайт обнял Карму за плечи и нежно поцеловал в щёку. У Стида ненадолго отлегло от сердца. Если они пара — значит, должны быть увлечены друг другом больше, чем гостями. — Карма уже успела рассказать о вас. И я заинтригован.       — Уайт — мой жених. — Карма прильнула к нему, по-особому ядовито глянув на Стида. — Он — владелец компании по производству косметических средств, а потому всегда ищет на подобных мероприятиях новых партнёров. А я ему помогаю! Да, дорогой?       — Да, милая. — Уайт натянуто улыбнулся и потрепал Карму по неестественно выкрашенным в красный цвет волосам. — Только мы ещё никому не говорили о нашей помолвке, так что это секрет.       Стид с интересом уставился в его глаза, а после в восторге приоткрыл рот.       Поразительно…       — И чем вы занимаетесь?       — Производством оружия, — тут же ответил Стид, недовольный тем, что Уайт уделяет больше внимания Эдварду, продолжающему всё это время молча стоять в стороне. Стоило ему ответить, Эдвард бросил на него удивлённый взгляд. — Но не здесь. А где — большой секрет, потому что, чтобы заслужить партнёрство, нужно сперва доказать свою значимость.       Стид почувствовал, как Эдвард приблизился к нему теснее. Лицо Кармы негодующе вспыхнуло. А Уайт с азартом улыбнулся.       — Понимаю. — Он кивнул, посмотрев на Стида. — Хотите обсудить это за бокалом шампанского? Здесь есть комнаты на втором этаже, а мою дорогую невесту я бы оставил вашему… другу. Чтобы ему не было без вас скучно.       У Стида холод прошёлся по коже, когда он понял, о каких комнатах идёт речь.       — Он не заинтересован.       От интонации Эдварда Уайт с Кармой синхронно отступили на шаг. Карма едва улыбнулась, а Уайт недовольно нахмурился, скосив на Стида взгляд.       — Должно быть маленький производитель оружия очень хорошо платит своему телохранителю, — процедил Уайт сквозь зубы.       — Или телохранитель работает хорошо не только оружием, но и руками, — улыбнулась Карма.       Стоило им отвернуться, Эдвард сделал шаг вперёд, схватившись за кобуру с пистолетом, спрятанную под пиджаком.       — Тише, ты что! — зашептал Стид, встав перед ним и положив ладони ему на грудь. — Нельзя просто так стрелять в этих людей!       — Почему? Они меня только что оскорбили.       — Это их работа — оскорблять людей. Мы здесь ради картины, помнишь? — Стид обхватил Эдварда за лицо и тут же отпустил, когда он посмотрел на него. Щетина на его щеках мягко прошлась по коже, но Стиду было не до этого. — У меня есть план, Эдвард… Эд! — Стид громче привлёк к себе его внимание. — План, ты меня слышишь?!       — Слышу. — Эдвард с недовольным видом кивнул. Он с трудом взял себя в руки, хотя Стид кожей чувствовал медленно поднимающуюся в нём ярость. Да, это не выйти из себя, вспыхнув, как спичка, как это всегда делал босс у него на глазах в клубе. Подобное общение вызывает злобу куда более медленную, поднимающуюся, словно морская буря, готовая обрушиться в любой момент. — Командуй. Птенчик.       Стид вздохнул. Он достал телефон и протянул его Эдварду, разблокировав экран.       — Смотри, это схема здания. Это — комната охраны. Там есть компьютеры, к которым подключены камеры. Тебе нужно проникнуть туда и отключить систему контроля. Я специально проверил — другой охраны по дому не стоит. Это один из тех вечеров, на которых используется нелегальная продукция, поэтому охраны выставляется минимум, чтобы не привлекать лишнее внимание. Всё происходит от одной точки, люди в ней наблюдают за происходящим через камеры и… — Он поймал удивлённый взгляд Эдварда и неловко покраснел. — И всё, что происходит в комнатах и коридорах они видят. И они не вмешиваются. Только следят.       — То есть, когда ты на таком же вечере вытолкнул кого-то в окно…       — Да, возможно, кто-то это видел.       — И не вмешался?.. — Эдвард нахмурился. — Учитывая, что до того, как ты вытолкнул его, между вами завязалась драка.       — Я не знаю. Возможно, не успел. Это делается лишь для того, чтобы затем подчистить. А иногда, чтобы иметь компромат. Большинство гостей не всегда осведомлены об этом. Тот, кто знает, предпочитает делать всё осторожно — проворачивать сделки, заводить новые отношения. Видишь? — Стид кивнул в сторону зала. — Те, кто находится здесь — в основном зрелые и пожилые люди. Они знают, что надо держаться толпы и что в общем зале их речь затеряется. А молодые и новички… — Стид вздохнул. — Их всегда будет много, сколько бы их ни убивали… они неопытные и затем попадают в ловушки и долги.       Эдвард ошеломлённо на него посмотрел.       — Какое-то… адское логово.       Стид пожал плечами.       — Да, это так. И, не имея должных знаний, легко потерять здесь свою душу. Так вот, твоя задача, — продолжил он невозмутимо. — Отключить систему охраны. Так не будет никаких доказательств, что мы здесь были.       Эдвард задумчиво кивнул.       — А дальше?       — Дальше ты вернёшься сюда. Я отвлеку гостей. И пока их внимание будет сосредоточено на мне, ты заберёшь картину. Как только я увижу, что ты закончил — последую за тобой. Встретимся на парковке у машины, чтобы уехать как можно быстрее.       — Честно говоря, — заметил Эдвард, посмотрев на Стида со всей серьёзностью. — Это самый хреновый план, какой я когда-либо слышал.       — Правда? — Стид скептично приподнял бровь. — Тогда я слушаю твои предложения, мистер готов-стрелять-в-кого-угодно.       Эдвард усмехнулся.       — Хорошо.       И он отвернулся, забрав телефон Стида и направившись в сторону.       Стид вновь остался один.       Эдварда не было долго. И Стид бродил по залу, стараясь не встревать в беседы, не заводить знакомств и держаться подальше от всего, что связывало его с прошлой жизнью.       Воспоминания невольно заполняли его память, как бы Стид ни пытался не думать о них.       — Я не позволю тебе взять детей на этот день рождения! — Стид взмахнул рукой, и Мэри недовольно упёрла ладони в бока.       — Ты не имеешь права мне что-либо запрещать, Стид! — крикнула она громко, и Стид краем глаза заметил, как Альма отошла от дверного проёма и побежала к лестнице.       Чёрт, он не знал, что дочь слышала их двухчасовую ругань.       — Имею. Я — твой муж, — холодно заметил он, и Мэри глупо открыла рот, не зная, что возразить. — Я сказал, что мои дети не пойдут на это мероприятие, и точка! Альме всего пять, она слишком маленькая, чтобы видеть, что там происходит.       — Она ничего не поймёт! Все её друзья будут там, ты не можешь оставить нашу дочь дома, как пленницу. Хочешь, чтобы она стала изгоем в школе, каким был ты сам?!       Стид сжал кулаки, недовольно глядя на Мэри.       — Она туда. Не пойдёт.       Мэри развернулась и вышла из комнаты. Стид прижал ладонь к лицу, а когда убрал её, Альма стояла перед ним.       — Я тебя ненавижу! — произнесла она звонким голосом и убежала в точности так же, как это сделала её мать.       Стид взял бокал со столика и задумчиво посмотрел на пенящееся в нём шампанское. Совсем едва пригубил.       У него никогда не получалось, как надо.       Воспоминания навалились на него такой с тяжёлой силой, что Стид решил больше не ждать Эдварда.       Ещё немного времени наедине с собой, и он просто сойдёт с ума.       — Господа. — Стид с натянутой улыбкой встал в центре зала, поднимая полный бокал шампанского на вытянутой руке. Гости тут же с пылким интересом повернулись к нему. Привлечь их внимание никогда не составляло труда. Особенно Стиду. Эта толпа всегда смотрела на него с голодом, желая растерзать на части. Ещё с того момента, как Найджел принёс в школу платье. — Сегодня особенный вечер…       Стид медленно прохаживался по залу, постепенно отходя в сторону. Толпа невольно следовала за ним, всё с большим интересом хищно окружая его со всех сторон, пока он говорил.       Он говорил много. Расплывчато. Сразу обо всем и ни о чём одновременно. Это главное качество, без которого не выжить там, где он родился. Говорить, говорить и снова говорить. Сплетать слова, обхаживать толпу, увлекая за собой.       Отец бы им сейчас гордился.       Юный Боннет поморщился, наконец, заполучив то, к чему стремился. Под его жаркую речь все присутствующие в зале отошли от стены, на которой висела картина, и полностью сосредоточили своё внимание на нём.       Сглотнув, Стид дёрнул уголками губ. Уже давно он не чувствовал дискомфорта, когда творил то, что собирался сделать сейчас.       Столько раз этот фокус проделывался им из простого жадного развлечения. Единственное, на что надеялся Стид — Эдвард не успеет стать этому свидетелем.       Силуэт Эдварда мелькнул в углу, и Стид понял, что пора переходить от пустой болтовни к основному.       Толпа завелась, толпа получила его. И теперь стоило дать ей то, что отвлечёт их внимание на весь оставшийся вечер.       — Карма, милая. — Стид приторно улыбнулся, протянув к девушке руки, выделяя этим её из всей толпы. Карма смутилась, в непонимании уставившись на него. Уайт, стоящий рядом, ободряюще сжал её плечо. — Ты сегодня ослепительно выглядишь. Можно сказать, сияешь искренним счастьем.       Десятки любопытных взоров обратились к ещё больше смутившейся Карме.       — Дорогая моя, я, правда, не могу больше молчать, — жарко произнёс Стид, оказавшись рядом и обняв Карму так, словно они давние друзья. — Позволь уже мне… я знаю, ты много раз говорила, как тебе не хватает от него неких геройских поступков. Да, у нас такой век, но… просто позволь сделать это за тебя твоему верному другу.       Стид ловко отошёл в сторону, с одобрением замечая, что теперь всё внимание толпы обратилось на Карму, сжавшуюся в объятиях жениха.       — Эти двое помолвлены! — выпалил Стид, и толпа восторженно зааплодировала. — Всего как несколько дней, и, чёрт возьми, они заслуживают поздравления!       На Карму и Уайта обрушилась тонна аплодисментов. Уайт побледнел, сжав невесту, а та, покраснела, и далеко не от смущения.       Скосив взгляд, Стид заметил, как бережно Эдвард снимает картину со стены.       Полдела сделано. Поймав его взгляд, Стид совсем едва кивнул ему.       А теперь толпе нужна такая добыча, которую она сможет проглотить, пережёвывая весь оставшийся вечер, напрочь забыв о двух неприметных джентльменах, побывавших здесь.       — Уайт, нет! — Стид подскочил к парочке, как только Уайт протянул Карме бокал. — Неужели ты не заметил, как она весь вечер осторожно выливает шампанское?       Карма уставилась на него ненавидящим взглядом.       — Я бы на твоём месте лучше за ней следил.       Толпа вздохнула, и Стид закатил глаза от того, насколько это вышло синхронно.       — Хотя ты и так следишь за ней лучше некуда. — Стид подмигнул Уайту, и тот снова побледнел. — Я бы даже сказал, ты в самом деле знаешь её, как никто другой. Понимаешь, чувствуешь, буквально собственным телом. Ничего страшного, что ты не заметил, что её тошнит весь вечер, и она еле себя сдерживает, чтобы не уйти, но тебе слишком нужны новые партнёры в твоём мелком ничтожном бизнесе. Не стоило заставлять её искать партнёров в таком плохом состоянии.       Стид остановился рядом с Уайтом, и тот с ненавистью посмотрел на него.       — У тебя очень красивые глаза, Уайт. — Стид улыбнулся. — Очень редкий вариант гетерохромии. Серый и голубой. При особом освещении, как здесь, совсем не видно, что левый светлее правого.       Он ловко отошёл от Уайта, со спины обняв Карму и шепнув ей на ухо так громко, что эхом разнеслось по всему залу.       — Прямо, как у тебя.       По залу пронёсся волнующий ропот, и гости ближе подползли к паре. Каждый теперь нагло разглядывал их, словно товар из сувенирной лавки.       — Прости… Кажется то, что вы — близнецы, было тайной? — Стид приложил ладонь к губам, и толпа тихим гулом разнесла эту мысль по залу.       Стид улыбнулся, осторожно отойдя в сторону. Толпа медленно сгущалась вокруг Уайта и Кармы, зажимая сильнее. Карма вжалась лицом в плечо Уайта, застывшего столбом и не знающего, что делать дальше.       Гул в зале становился всё громче и эмоциональнее, эхом разнося оскорбления и слова, повторённые за Стидом, отражая их от стен и возвращая Карме, заставляя её всё сильнее сжимать уши ладонями.       И стоило Стиду выскользнуть в двери главного зала, толпа набросилась на них, желая жестоко и безжалостно растерзать.       Стид быстрым шагом шёл по узкой дорожке, чувствуя, как хрустит гравий под ботинками. Он рывком стянул с себя галстук. Дышать стало легче, но сердце продолжало бешено колотиться. Скинув с плеч пиджак, Стид сжал его в кулаке, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и растрепал пальцами укладку.       Снять с себя этот образ.       Снять и больше никогда, никогда не надевать.       Боннет клялся самому себе никогда больше так не делать.       Он не сдержал своё слово, увидев, какая ярость захлестнула Эдварда, стоило Карме направить свои язвительные речи в его адрес.       Хлопнув дверью машины, Стид кинул пиджак на заднее сидение и устало вцепился пальцами в волосы, откинувшись головой на спинку.       — Поехали отсюда побыстрее, — прошептал он, как только Эдвард повернулся к нему. — Нет, стой. Картина у тебя, всё в порядке?       — В порядке.       — Тогда поехали. Просто дави на газ и вези нас обратно.       — Как скажешь. — Эдвард завёл двигатель. В доме разбилось окно и на траву полетел стул. — Там, похоже, драка. Ты что с ними сделал? — Он посмотрел на Стида с искренним изумлением.       Стид прикрыл глаза.       — Сказал правду.       Машина одобрительно загудела, и Эдвард нажал на газ, увозя их с парковки. Через открытые окна слышались крики, но Стид не разбирал, кто и что кричал.       Эдвард довольно быстро вывел машину на трассу, выехав из пригорода и вновь вернув их в шумный, полный ночных фонарей и вечно спешащих куда-то огней город.       — Ты в порядке? — Эдвард обернулся к нему, когда они встали на очередном светофоре. Всё это время Стид молчал, пялясь в окно и практически не шевелясь.       — Да, — рассеянно пробормотал он, повернувшись к Эдварду и поймав его обеспокоенный взгляд. — Да, в порядке. Правда, — добавил он, видя, что ему абсолютно не верят.       — Не говори, если не хочешь. — Эдвард кивнул.       В груди Стида зашевелилось что-то тёплое. Эдвард интересовался его самочувствием, заметив его состояние, но не давил, уважая право на личное.       Стид выдохнул.       — Слишком много навалилось воспоминаний, — прошептал Стид, уставившись на свои руки. Он не услышал, он почувствовал, как Эдвард к нему приблизился. — И не только воспоминаний…       Стид какое-то время молчал, наблюдая, как осторожно Эдвард ведёт машину, виляя между встречной и своей полосой.       — Я в очередной раз убедился, что совершенно не тот, кем хочу быть, — тихо произнёс он.       — А кем ты себя считаешь?       Замявшись, Стид поднял на Эдварда осторожный взгляд. Хотя бы в его лице нет того презрения, которое он всегда видел в глазах окружающих его людей.       — Чудовищем.       Эдвард вздрогнул и вдруг повернулся к нему, стоило Стиду это сказать. Стид испуганно замер, глядя в широко раскрытые чёрные глаза. От них веяло странным спокойствием, но всё равно прямо сейчас Стид готов был кричать от ужаса.       Просто потому, что за столько лет, наконец, сказал эту правду вслух.       И совершенно не тому, кто должен её услышать.       Эдвард смотрел на него долго. Так долго, что, переволновавшись и отсчитав бесконечные удары сердца, Стид успел сперва успокоиться под этим взглядом, а потом заволноваться снова.       — Нам с тобой нужно заехать в одной место, птенчик, — сказал Эдвард, отвернувшись и снова взявшись за руль.       Стид сглотнул, и его сердце снова бешено забилось.       Что ещё хотел сделать с ним Эдвард Тич, чтобы окончательно разрушить его изнутри?