Ром с привкусом безумия

      Стид удивлённо рассматривал Эдварда. Стоило ему, заспанно протирая глаза, открыть дверь и увидеть у порога босса, он замер, моментально проснувшись, а все слова мгновенно вылетели из головы.       — Это… — Эдвард скептично поднял бровь после длительного молчания. Скрестил руки на груди и медленно обвёл Стида любопытным оценивающим взглядом с головы до ног. Так, что Стиду стало неуютно. Кажется, от этого у него загорелись щёки. — Розовый халат?       Стид возмущённо вспыхнул, окончательно отбросив сон.       — Он красный!       Эдвард кивнул. Так, будто согласился, но остался при своём мнении, не желая менять его. Он снова прошёлся взглядом по Стиду: на том была светлая пижама, застёгнутая на все пуговицы, и от такого внимания он запахнул полы шёлкового халата сильнее.       — Вообще-то это цвет клюквы. — Люциус зевнул, остановившись на кухне рядом с кипящим чайником. — А оттенки персика и вереска придают ему больше розового, чем красного.       Стид и Эдвард одновременно уставились на него. Люциус стоял в одних трусах, держа в руках большую чашку.       — Что? — он театрально развёл руками, чуть не выплеснув кофе. — Я — художник! Не мог не вклиниться в ваш очевидно крайне важный спор.       — Очень неаккуратный художник, судя по всему, — заметил Эдвард, кивнув на размазанные краски на щеках и груди Люциуса.       — Я — талантливый творец! — оскорблённо заявил Люциус, вновь красноречиво взмахнув чашкой. Из неё пролился кофе. — А хаос только придаёт излишек гениальности.       Эдвард снова кивнул.       — Так зачем ты пришёл? — взволнованно спросил Стид, желая поскорее отвлечь Эдварда от Люциуса.       Люциус хмыкнул и отвернулся, сделав вид, что его больше здесь нет. Эдвард перевёл на Стида взгляд, словно забыв о его сожителе.       — А ты долго спишь, — заметил он. — Четыре часа дня.       — У меня выходной! — возмутился Стид, скрещивая руки на груди. Халат разошёлся, открывая вид на пижаму, и Эдвард снова скользнул по ней взглядом. — Могу спать сколько захочу. Я работаю целую ночь! А по тебе складывается ощущение, будто ты вовсе не спишь!       Эдвард пожал плечами.       — Может и так. В любом случае, я хочу позвать тебя на прогулку.       Послышался звук разбившейся чашки, и Стид с Эдвардом вновь обернулись в сторону Люциуса, уже опустившегося на пол, чтобы собрать осколки.       — Куда? — тихо спросил Стид, вернувшись к Эдварду. Он привстал на цыпочки, чтобы казаться выше.       Эдвард облокотился о дверной косяк, скупо улыбнувшись.       — Хочу кое-что тебе показать, — шепнул он.       Стид сглотнул. Сотни мыслей о том, куда и с какой целью его могут повести, пронеслись в голове, воскрешая при этом уйму эмоций.       — Прямо сейчас? — спросил он, подавшись вперёд, и Эдвард кивнул. — Хорошо! — Стид дёрнул уголком губ, чувствуя, как по щекам расползается румянец. — Подождёшь меня внизу? Я скоро спущусь.       Эдвард отстранился от дверного проёма и направился в сторону.       Стид захлопнул дверь, прижав ладони к горящим щекам, и уставился в пустоту. Он даже не подумал о том, насколько плохой идеей это может быть, не стал сопротивляться, не сделал вид, что его это не интересует, не…       Стид развернулся, натыкаясь взглядом на Люциуса.       — Ни слова! — выдохнул он, и Люциус поднял руки в защитном жесте.       — А мне можно слово? — Бонни вынырнула из-под одеяла и посмотрела на Стида.       — Нет!       Громко выкрикнув, Стид помчался в ванную и защёлкнул замок, спасаясь от каждого, кто жил в этой квартире.       — А от меня не спрячешься.       Стид вздрогнул, как только Найджел ухмыльнулся ему из зеркала. Он сжал губы, понимая, что Люциус и Бонни услышат его, и молча отвернулся, включив кран.       — Интересный способ самоубийства ты выбрал, — задумчиво произнёс Найджел, когда Стид сунул в рот зубную щётку. — Тебя как будто спросили — хочешь ли ты умереть? А ты радостно ответил: «да» и побежал выбирать для этого парадный костюм, как щенок, виляя хвостом.       Стид пожал плечами, игнорируя Найджела. В последнее время он появлялся совсем редко, и, когда не получал ответа — исчезал. Стид подозревал, что это побочный эффект алкоголя, а потому думал — пора и от него отказаться. Возможно, тогда Найджел пропадёт навсегда.       Чем больше Эдвард говорил, что быть таким, какой он есть — нормально и правильно, тем меньше Стиду казалось, что это ужасно. И тем прозрачнее становился Найджел перед его глазами. Ему уже с трудом удавалось пробираться в голову Боннета и связывать мысли узлами.       Стид совершенно запутался в том, что плохо, а что хорошо. Эти границы стирались вместе с общением с Эдвардом.       Он не помнил, о чём именно они говорили в тот вечер, когда Стид решил выйти на сцену. Алкоголь дал в голову так, что между смехом в кабинете Тича и Бонни, которая щёлкнула пальцами перед его лицом, ничего не проявлялось в памяти. Целый кусок жизни выпал из разума. Бонни спросила, почему босс принёс его домой под утро и в порядке ли он — а Стид… совершенно не понимал, что ей ответить. Он и сам этого не знал. Но, во всяком случае… что бы с ним ни случилось, Эдвард не бросил его одного в клубе или на улице, а помог попасть домой…       Эдвард не причинит вреда…       — Кто тебе сказал, что не причинит? — Найджел хмыкнул. — Тебя дурят, как маленькую девочку.       Нет, всё совершенно не так.       В отличие от многих других… с Эдвардом не страшно. С Эдвардом Стид чувствует себя собой и не стыдится этого.       И становится так легко и спокойно.       — Я тебя предупреждал! Я буду первым, кто станет тебя утешать, как только ты, словно ребёнок, сожмёшься в углу от очередного предательства. Ничему тебя жизнь не учит, маленькая ты…       Стид улыбнулся. Найджел исчез.       Его не нужно утешать, ведь всё будет хорошо.       Потому что с Эдвардом… совсем не страшно.       Стид вышел из ванной с влажными волосами и направился к шкафу. Бонни уютно улеглась в объятиях Люциуса, пока тот задумчиво смотрел на очередную свою картину. Стид был благодарен хотя бы за то, что за ним не следят внимательными взглядами.       Скептично сжав губы, Стид достал куртку — на улице уже давно похолодало.       Бонни и Люциуса хватило ровно на время, в которое Стид переодевался. Стоило Стиду застегнуть последние пуговицы на белой рубашке, Бонни вывернулась из объятий.       — Послушай, неделю назад он привёл тебя домой в абсолютно бессознательном виде, а теперь посреди дня собирается куда-то увести. — Стид закатил глаза, наматывая на шею шарф, пока Бонни внимательно на него смотрела. — Мне волноваться, что с тобой делают нечто плохое, или между вами происходит что-то, из-за чего волноваться не стоит?       Стид вздохнул, накидывая на плечи любимую лавандовую куртку.       Ещё бы он сам знал и мог ответить на этот вопрос.       — Волноваться не о чем, всё хорошо. — Он улыбнулся Бонни самой безобидной из своих улыбок. — Но спасибо, что переживаешь.       — А ты что-то скажешь? — Бонни обернулась к Люциусу. Тот молча покачал головой, не отрывая от картины взгляда.       Стид хмыкнул. Он провёл по волосам гелем, немного взлохматив их, и мельком глянул в зеркало, в надежде, что выглядит прилично.       Переживать в самом деле не о чем.       Всё будет в порядке.       Это же Эдвард. Он верит, что Эдвард не причинит ему вреда…       Эдвард улыбнулся, как только Стид вышел из дома и направился к его машине. Откинул в сторону сигарету и отошёл от капота, на который до этого облокачивался.       — Что-то случилось в клубе, пока меня не было? — спросил Стид, продолжая сиять. Он оказался очень близко к Эдварду, вновь чувствуя неловкость. Но отстраняться не стал. Слишком это казалось приятным.       — К счастью, с клубом всё в порядке, а у тебя тоже могут быть свободные дни.       — Но мой свободный день решил забрать ты.       Эдвард лишь усмехнулся на колкий взгляд, которым в него стрельнул Стид. Он вновь медленно оглядел его так привычно, но в этот раз внутри Стида всё затрепетало.       Раньше он не замечал, как сильно его волнует столь незначительное действие.       Сперва Стид решил, что основная часть их прогулки пройдёт в машине. Он провёл столько времени на переднем сидении машины Чёрной Бороды, что теперь казалось совершенно нормальным сесть, пристегнуть ремень и с блестящим в глазах ожиданием посмотреть на её владельца.       Но поездка оказалась очень даже недолгой. Пока Эдвард ехал, он успел выкурить всего одну сигарету и расспросить Стида о том, как его дела за стенами клуба. Хотя Стиду показалось, что не волновали Эдварда его дела. Он просто пытался как-то избавиться от витающей в салоне тишины.       Как только Стид покинул машину, он замер, в упор глядя перед собой. Эдвард вышел следом, хлопнув дверью. Раздался писк сигнализации, и он подошёл к Стиду, встав рядом почти вплотную, а Боннет всё продолжал, не моргая, пялиться вперёд.       Эдвард скосил на него взгляд, сложив руки на груди.       — С тобой всё хорошо?       Стид кивнул.       Эдвард привёз его на то же самое место, где они провели ночь после благотворительного вечера. Тот же берег с шумно разбивающимися о него волнами, этот же морской запах.       — Ты… — Стид медленно повернул голову, задрал её и уставился на Эдварда. — Начатое решил завершить?..       Эдвард медленно покачал головой. Стид крупно вздрогнул, когда на его плечо легла ладонь. Сердце вновь быстрее забилось от того, как близко стоял Эдвард. Он почти касался его бедра своим.       — Скажи, птенчик, — спросил Эдвард, посмотрев прямо на Стида. — Почему, зная, что однажды я чуть не убил тебя, ты всё равно поехал со мной? И даже не спросил при этом — куда?       Стид молчал совсем мало. Всего несколько секунд, сопроводившихся лишь плеском волн.       — Но ведь не убил.       Эдвард уставился на него с удивлением. А после расслабленно кивнул. Пальцы едва сжались на плече, и рука соскользнула вниз. Эдвард, мягко обхватив Стида за запястье, отошёл от машины, потянув его на себя. И выпустил, как только тот сделал шаг навстречу.       — Значит, ты мне доверяешь?       — Ага… — Стид мелко кивнул, идя следом и абсолютно не понимая, что с ним собрались делать.       В любом случае — это было истинной правдой.       Он доверял.       В этот раз Эдвард направился в другую сторону. Они шли совсем недолго. Под вечер солнце уже начало садиться, но всё ещё можно было разглядеть гавань целиком. Но как только лодок и катеров на воде стало появляться всё меньше, они остановились у небольшой яхты, стоящей отдалённо.       Эдвард прошёл по пирсу к месту, где та была пришвартована, и Стид резко затормозил.       — Постой, постой! — он недоверчиво взмахнул руками. — Хочешь сказать — она твоя?!       — Ну да. — Эдвард пожал плечами, хватаясь за тросы. — А что такого?       — У тебя есть собственная яхта?!       — У меня много чего есть. — Эдвард ему подмигнул. — Всякие сокровища, спрятанные от чужих глаз и о которых никто не должен знать.       Стид ошалело смотрел на яхту. Такая небольшая — как раз, чтобы в одиночку выбраться в море, побыть там наедине с собственными мыслями, где никто, совсем никто, не доберётся. Только плеск волн, крики чаек и возможность больше не думать ни о чём.       Моргнув, Стид очнулся от наваждения. Эдвард поманил его к себе.       — Хочу тебе кое-что показать.       Стид оступился, когда шагнул на мостик, и Эдвард моментально придержал его, помогая пройти дальше.       Стоило ступить на яхту, Стид сразу же почувствовал качку и схватился за поручень. Раньше он об этом только в книгах читал. Невероятное и странное ощущение невесомости и при этом твёрдости под ногами. Сплетение свободы и прочной опоры.       Он с интересом посмотрел на Эдварда. Стид совершенно не понимал, что тот делает, чувствуя себя абсолютно бесполезным и неспособным помочь. А Эдвард выглядел так умело, ловко разбираясь с тросами. Кожаная куртка задиралась каждый раз, когда он нагибался, и Стид, внезапно поёжившись, подумал — неужели ему не холодно? Сам он только-только начал осознавать, что даже в своей куртке и лёгком шарфе на воде он ощущает прохладу.       Эдвард толкнул яхту ногой, и она начала медленно отплывать. В последний момент он запрыгнул на неё, схватившись за поручень, подтянулся и оказался рядом со Стидом.       — Поплыли бороздить моря. — Эдвард растянулся в улыбке и хлопнул Стида по плечу.       — Ты хотел показать мне море? — спросил Стид, последовав за Эдвардом, направившемуся к штурвалу.       — Не совсем. Но на него тоже можешь посмотреть.       Стид очень старался сдерживаться, но скрывать эмоции от происходящего оказалось выше его сил. Поэтому он подбежал к самому носу и, схватившись за поручень, перегнулся через него, с восторгом уставившись на воду.       Волны бились о палубу, запах моря и соли кружил голову. А там, на горизонте, садилось солнце, окрашивая небо десятками причудливых оттенков.       Всё то время, что они отплывали от гавани, Стид с раскрытым ртом всматривался вдаль, стоя у края и держась за перила. Он чувствовал себя ребёнком. Как в детстве, читая книгу за книгой о морских приключениях, он воображал себя, стоящим за штурвалом и отдающим команды, чтобы найти зарытые сокровища с помощью старой плохо разрисованной карты. А сейчас у него появилась возможность прочувствовать всё, о чём раньше он мог только догадываться, представлять, как это выглядит.       Будто нет никакой этой жизни. Есть только маленький корабль, который он смог заполучить, и желание плыть туда — куда пожелает душа. Представить, что, даже став пиратом, он бы не убивал пленных. Возможно, только грабил, но всегда бы отпускал. И никогда не применял никакого насилия.       Как только яхта оказалась в открытом море и вокруг не осталось ничего, кроме волн, качающих её, Стид и вовсе забылся в собственных фантазиях. В этих водах могли скрываться тысячи чудовищ: от свирепых акул до самых безжалостных несуществующих гигантских монстров с огромными страшными щупальцами. Но он и его команда всё равно бы смело выходили в море, не ведая страха и не боясь монстров.       Стид крепче сжал пальцами поручни.       Как это прекрасно — всего лишь мечтать.       — Нравится? — Эдвард встал за его спиной так неожиданно, что Стид едва не свалился.       Падать оказалось некуда — Эдвард стоял прямо за ним, и единственное, что Стид почувствовал спиной — его кожаную куртку. Руки сомкнулись на перилах с обеих сторон, обхватывая Стида импровизированной ловушкой.       Стид покраснел, отвернувшись к воде.       — Нравится… — тихо произнёс он, вглядываясь в трепыхающуюся водную гладь. На ней отражалось столько небесных цветов, превращавших ту в необыкновенную палитру, к которой так и хотелось прикоснуться. — Что именно ты хотел показать мне?       — Мы ещё не доплыли до этого места. Просто со стороны… ты был слишком увлечён видом. Поэтому решил спросить.       Стид не понимал, как Эдвард с такой ловкостью умудрился попасть именно в то, что он любил и хотел всей душой.       Это и неважно. За многие годы Стид понял, что самое главное — просто наслаждаться настоящим моментом, не размышляя о том, что произойдёт в следующий миг. Ведь произойти может что угодно. И думать об этом так глупо, когда есть возможность попросту получать удовольствие от того, что сейчас…       А удовольствие от того, как прижался к нему Эдвард… отозвалось внутри слишком сильно, чтобы подумать о чём-то ином.       — Потому что вид очень красивый, — ответил Стид.       Они стояли вот так ещё долго. Стиду всегда было комфортно, когда Эдвард находился рядом и просто молчал. Обычное молчание угнетало, оставляло оттенок дискомфорта, осознание того, что беседу нужно поддержать. Добавляло растерянности. Но с Эдвардом этого никогда не происходило. Даже без слов находиться рядом было чертовски приятно. Как будто так и нужно. Будто Эдвард — необходимая часть окружающей Стида реальности, без которой так невозможно существовать.       И когда Эдвард отошёл, вновь вернувшись за штурвал, стало так необыкновенно пусто. И холодно.       Стид выдохнул и развернулся, наблюдая за тем, как Эдвард управляет яхтой. Было в этом что-то такое… словно присущее иному веку, а потому необъяснимо сказочное. Нереальное.       И будоражащее до дрожи.       Повернувшись, Стид, наконец, разглядел то, что Эдвард хотел показать ему. Точнее, он сразу понял — что это оно самое. Он даже рот раскрыл от удивления…       Впереди, совсем недалеко среди тумана, виднелся небольшой островок. А на нём возвышался маяк. Свет ещё не горел, и он одиноко стоял посреди бескрайнего моря.       Стид узнал его. Абсолютно такой же, какой нарисован на картине Эдварда. С точностью до мелких деталей. Даже ракурс каким-то чудом совпал.       Молча замерев, Стид наблюдал за тем, как яхта подплывает к острову, как маяк становится всё больше и выше. Скованный странным волнением, Стид отступил на шаг, задрав голову, как только судно коснулось берега.       После некоторых манипуляций Эдвард вернулся к Стиду и протянул ему руку. Схватиться за неё оказалось так легко. Здесь, посреди моря, когда солнце почти опустилось за горизонт. В месте, где чудесным образом они оказались только вдвоём. Сжать прохладную ткань кожаных перчаток. А потом скользнуть на берег.       Стид улыбнулся, почувствовав под ногами песок. Через несколько шагов он всё же сменился травой. Но на какой-то момент поверить в то — что это тот самый остров сокровищ — оказалось так приятно.       — А здесь кто-нибудь есть? — спросил он, когда Эдвард отпустил его.       Они вместе шли вдоль берега, оставив яхту позади. Стид вдруг заметил, как резко стемнело. Вот недавно небо пестрело палитрой и вдруг оказалось окрашенным тёмным. Когда-то он читал в книге о подобном обмане зрения, но совершенно забыл — почему так происходит. Но эта внезапная темнота вдруг напугала.       Как будто перевернув ситуацию на свою — тёмную сторону.       — Нет, это место уже очень давно заброшено. — Эдвард покачал головой. — Мой отец работал смотрителем маяка. А когда умер, никто не пошёл вместо него, и это место как бы… совсем забыли.       — Так странно… — Стид задумчиво посмотрел вверх, глядя на маяк, уже много лет не отбрасывающий свет.       — Не особо, — Эдвард вдруг улыбнулся. — Если кто-то не хочет, чтобы что-то существовало, на воплощение этого желания нужно не так много денег и давления.       — Постой, — Стид остановился, — хочешь сказать это… из-за тебя?       Эдвард кивнул.       — Верно. Мне хотелось… — он продолжил идти, шурша травой под тяжёлыми ботинками и пиная мелкие камушки. Чуть впереди от Стида, но так, что тот всё равно видел его лицо. — Знаешь, это когда-то было очень личным местом. Иногда мы жили тут всей семьёй. И мама много здесь рисовала. Поэтому, когда я… когда мы с друзьями вышли из приюта, первым делом я хотел, чтобы этот островок остался только моим. Чтобы была возможность приплывать сюда, когда хочется что-то обдумать или побыть одному. Понимаешь. Только моё.       Стид кивнул.       Он прекрасно понимал.       — А твои друзья знают об этом месте?       — Нет. — Эдвард покачал головой. — О нём знаю только я. А теперь… — Он повернулся, останавливаясь рядом со Стидом и глядя на него сверху вниз. — А теперь о нём знаешь ещё ты.       Стид затаил дыхание. Холодный ветер заставлял кожу покрываться мурашками. Он трепал неаккуратно собранные в пучок волосы Эдварда, а Стид просто… смотрел на него и думал, что…       — Но почему?.. Зачем ты решил поделиться тем, о чём не знал никто, кроме тебя?       Эдвард хмыкнул.       — А твои друзья знают о твоих метаниях и мыслях? — спросил он, отвернувшись и продолжив путь. — О том, кто ты и почему сбежал из семьи? О том, что ты сделал с тем парнем и как жил до этого?       Стид покачал головой. И мелко улыбнулся, понимая, на что намекнул Эдвард.       — Я тебя понял, — тихо сказал он, осторожно пнув ближайший камушек.       В какой-то момент молчаливого остатка прогулки Эдвард остановился. Он задумчиво посмотрел вверх, на маяк, а после кивнул.       — Вот здесь, — сказал он, посмотрев на Стида. — Моё любимое место. Море с него особенно красивое.       Он присел на землю, скрестив ноги, и Стид растерянно замер рядом. В его голове всё ещё не укладывалось, что Эдвард в самом деле позвал его сюда на самую обычную прогулку. Что Эдвард показал ему место, которое раньше не показывал никому. Это казалось настолько личным, что теперь Стиду стало неловко.       Оказывается, стать хранителем чужого доверия страшно. И так ли страшно и необычно было Эдварду, когда Стид рассказывал ему свои тайны?       Эдвард поднял голову и посмотрел на него. Молча. Призывно. Стид сглотнул и осторожно опустился рядом, присаживаясь и поджимая ноги. Рассеянно отвернулся к морю и снова взглянул на Эдварда.       Поймав его мелкую улыбку, Стид улыбнулся сам. И снова так просто. Как будто не нужно даже самых обычных слов.       Заслушавшись плеском волн, Стид закрыл глаза. Так хорошо. Тихо и спокойно. Странное успокоительное для души. Ни одна мысль не формируется сквозь этот уют, и это так расслабляет.       Стид глубоко вдохнул. Море.       Оказывается, он всё это время жил так близко. Но столько потерял, находясь в «Пиратской Гавани». А может, просто не хотел. Или боялся выйти дальше двух мест — клуба и собственной квартиры.       Это слишком… слишком хорошо.       Стид вздрогнул, открыв глаза, и заметил, что Эдвард смотрит на него. Снова этим внимательным взглядом, пронизывающим до самых глубин души. Как будто видящим в нём всё то, чего никогда не видят остальные.       — Ты прав, здесь очень красиво, — тихо сказал Стид, чтобы скрыть неловкость. Сердце снова забилось быстрее, и Стиду стало страшно. Вдруг Эдвард услышит. — Знаешь… по-особому спокойно.       — Да. — Эдвард кивнул, всё ещё не отводя взгляда. — Подумал, что немного спокойствия — как раз то, что тебе нужно. И море. Я хотел показать тебе море.       Глаза Стида зажглись огоньком.       — Специально для меня? — шепнул он, боясь поверить в то, что Эдвард в самом деле готов дать эту красоту исключительно для него. Вот так. Просто.       Эдвард кивнул.       — Ты такой, что… — Эдвард запнулся, — тебе хочется что-то дать. Но я совершенно не знал, что именно… А потом, когда я вёз тебя домой, ты сказал про книги о море. И вот. Я подумал, это то самое, что порадует тебя.       Стид закусил губу. Он понятия не имел, что сказал ему. Он не помнил. Эдвард опустил взгляд, проследив за этим жестом.       — Я не знаю, что тебе на это ответить, — честно прошептал Стид, не отрывая от него взгляда.       — Ничего не нужно. Твои глаза обо всём и так говорят. Ты замёрз?       Стид удивлённо поднял брови, и только после этого осознал, что, оказывается, всё это время его била дрожь. Ночной воздух стал в разы ощутимее, и Стид невольно обнял себя руками, будто это могло согреть его.       — Может, совсем немного, — пробормотал он. — Не думал, что у воды настолько холодно.       Эдвард хмыкнул. Он стащил с себя куртку и, подсев ближе, накинул её на Стида. Снова сжал его плечи, обняв. Стид тут же схватился за её края.       — Эй, ты же сам замёрзнешь! — он вскинул голову и вновь покраснел, заметив, что Эдвард слишком близко. — А на мне уже есть куртка.       — Но это ты дрожишь от холода, а не я.       Стид снова закусил губу, подумав, что сейчас он отстранится, но руки Эдварда так и остались на его плечах. Согревающе-горячие и крепкие. Стид вдохнул глубже. И такое ощущение защиты и безопасности.       Он почувствовал, как напрягся Эдвард. Словно вот-вот ожидая, что Стид его оттолкнёт или отодвинется сам. Но когда Стид остался на месте, ничего не сказав, и поднял на него благодарный взгляд, Эдвард расслабился. И подсел ещё ближе.       — А тебя хочется согреть, — Эдвард посмотрел на него с осторожностью. — Знаешь, в последнее время… я часто думаю о том, что жизнь была довольно скучной, пока не появился ты. Вся эта монотонная рутина. А тут… кто-то, с кем она становится разнообразной и… совсем не такой. Более… светлой. Ты… как маленький свет. В то время, как обычный маяк моей жизни уже давно погас. А ты её внезапно озарил. И хочется… дать тебе всё то же самое. Просто так, не прося ничего взамен. Лишь чтобы ты улыбнулся. Потому что, когда ты радуешься… ты очень красив.       Стид улыбнулся. Совершенно непроизвольно. От этих слов стало так тепло в душе. От них тяжелее дышалось.       — А я бы сказал, что, когда ты рядом, мне становится спокойнее, — прошептал Стид, подняв на него взгляд.       Эдвард улыбнулся. С такими искренностью и облегчением.       Стид крупно вздрогнул. По телу прошлись мурашки, как только Эдвард поцеловал его.       Как маленький взрыв, прошедший по коже, ускоривший биение сердца. Столь неожиданно, что в первую секунду Стид не понял, что делать, и лишь ошарашенно моргал. Но это оказалось так просто и по-настоящему спокойно, как будто Эдвард целовал его уже десятки раз.       И Стид мгновенно расслабился. Как только он это сделал, Эдвард, почувствовав ту крохотную отдачу, обхватил ладонями его лицо и притянул к себе. Стид положил свою ладонь поверх его. Такую внезапно горячую.       Эдвард целовал поверхностно, сомкнув губы и даже не пытаясь делать что-то ещё. Всего лишь одно прикосновение, но Стида прошибло так, словно он целовался впервые в жизни.       Так правильно…       Так неожиданно приятно и правильно.       Эдвард отстранился. Столь же быстро, как и прикоснулся. Но всё ещё не выпустил его лицо из ладоней. Стид открыл глаза, находя его взгляд и… улавливая в нём страх вперемешку со странным облегчением. Осторожно провёл большим пальцем по ладони Эдварда, пытаясь показать, что ничего страшного не произошло.       В самом деле.       Ведь это оказалось так приятно…       Сердце всё ещё бешено билось, пытаясь разорваться на части.       — Тебе никогда не хотелось… — прошептал Эдвард, всё ещё не выпуская его из рук. — Полностью изменить свою жизнь?..       — А что я по-твоему сделал, когда приехал сюда?       — Вот и мне захотелось, — воодушевлённо выдохнул Эдвард. Стид удивлённо приподнял брови. — Тебе так легко удалось бросить всё… сменить едва ли не собственную личность.       — Но я всё ещё остался прежним… — Стид заметно вздрогнул.       — Я устал от того, кто я… — пальцы Эдварда разжались, и он выпустил Стида, тут же осторожно положив руки на его плечи. — От того, чем вынужден заниматься, кем быть. А ведь иногда так хочется немного беспечности… хочется быть, знаешь… не Чёрной Бородой, а просто Эдвардом Тичем… просто… Эдвардом.       Стид мягко улыбнулся. Кажется, подобные мысли мелькали и в его голове.       — Но ты ведь можешь им быть.       — Мы можем быть вместе, — предложил Эдвард, посмотрев ему в глаза. — Хочешь… я увезу тебя отсюда? Из места, в котором случилось столько всего страшного. Куда-нибудь, где нет ничего, что напоминало бы тебе о прошлой жизни. Чтобы ты никогда не вспоминал, кем был, не видел страшных картин в собственном разуме? Забыл о наркотиках и алкоголе. Куда-нибудь, где тебя никогда не сможет найти даже собственный отец?       Стид глупо улыбнулся.       — Это звучит безумно, — он продолжил улыбаться, пока Эдвард смотрел на него, сжимая плечи. — Но мне… нравится.       — Мне кажется, всё, что делаешь со мной ты — и есть безумие, — ответил Эдвард. Стид шире раскрыл глаза, подавшись к нему ближе.       Ещё никто не говорил ему подобных слов.       Никто никогда не хотел искренне быть рядом с ним.       — Ты… правда… не шутишь? — с сомнением Стид отвёл взгляд. Всё это звучало, как какая-то глупая сказка. — Ты, правда, хочешь бросить всё, что у тебя есть?       — Я устал быть постоянным главой… отстаивать своё право на это. — Эдвард утомлённо прикрыл глаза. — Я даже никогда не знал, что такое отдых. А ты… как будто само олицетворение свободы.       Стид покачал головой.       — Это вовсе не так.       — Я тебя таким вижу.       Взгляд Стида заблестел, когда он пододвинулся к Эдварду ещё ближе. Даже он сам никогда не чувствовал себя свободным. Но слова Эдварда… как будто давали надежду, что свобода… возможна.       — Ты думаешь, нам есть куда сбежать?.. — прошептал Стид, осторожно схватившись за запястье Эдварда. Тот весь вздрогнул от этого прикосновения. — Что на свете есть место, где… даже отец меня не найдёт?       — Да хоть в Китай. — Эдвард усмехнулся и мягко убрал со лба Стида прядку. — Куда угодно, Стид. Я готов защитить тебя от всего на этом свете.       Пальцы Стида сжались вокруг его запястья.       — Тогда я хочу, — неуверенно ответил он, заглядывая в блестящие чёрные глаза. — Чего-то… чего угодно. Но с тобой.       Эдвард улыбнулся. Так, что у Стида сжалось сердце. Столько искренней радости таилось в этой улыбке. Столько облегчения от того… что его не оттолкнули.       Это точно не тот Чёрная Борода, о котором Стид столько слышал. Это именно тот Эдвард Тич, которого он смог разглядеть за громким и приносящим ужас именем.       И прямо сейчас Стиду не страшно.       Ведь только рядом с ним его окутывало это странное чувство. Которое так охотно отозвалось внутри во время поцелуя.       Эдвард снова поцеловал его, притянув к себе.       Стид ответил.       И всё-таки это странно… что-то чувствовать во время поцелуя.

***

      Когда они доплыли до берега, Боннет всё же заснул. Он долго держался, стоя рядом с Эдвардом и пытаясь не показывать усталость. Они просидели на берегу до самого утра, успело взойти солнце. И Эдвард повёл его к яхте тогда, когда Боннет начал зевать. Но позже он проснулся и сам сел в машину. Боннет умудрился не уснуть, пока они ехали к дому, и, выходя из машины, улыбался, словно получивший подарок ребёнок. Даже обернулся несколько раз, прежде чем скрыться за дверью.       Сердце Эдварда бешено стучало от радости.       Его не оттолкнули. Так страшно оказалось вдруг открыть частичку себя, но Эдвард думал, что Боннет… именно он не должен отвергнуть.       И Боннет не отверг…       Эдвард вышел из машины в приподнятом настроении. Больше никаких гонок за властью, никаких попыток её удержать. Зачем она, если есть человек, рядом с которым можно просто чувствовать себя собой?.. Боннет и его метания открыли в нём то, что он так долго пытался запереть…       Ту самую возможность выбора, которой он сам когда-то лишился.       Пока он ехал от дома Стида до собственного, начался сильный дождь. Тучи сгустились, и Эдвард обрадовался, что дождь пошёл только сейчас. Иначе бы Боннет простыл.       Волосы и борода моментально намокли, как только Эдвард захлопнул дверь. Но он почти не замечал того, как сильно промокает насквозь одежда.       Все его мысли целиком занимало маленькое светлое чудо, согласившееся разделить с ним новую жизнь.       Подойдя к крыльцу, Эдвард удивлённо замер.       Иззи поднял голову, посмотрев на него. Насквозь промокший, с поникшим взглядом. Он сглотнул, тяжело дыша.       Эдвард наклонил голову набок. Он не видел его с тех пор, как тот ушёл из клуба и не появлялся с того дня. Иззи поднялся, сжав и разжав кулаки, сделал к Эдварду шаг, спустившись со ступенек.       — Прости меня, — хрипло прошептал он, подходя ближе и задирая голову.       Глядя прямо в глаза.       Эдвард выдохнул.       Кивнул. И протянул Иззи ладонь.       Иззи схватился за неё, словно утопающий за соломинку, а после дёрнулся и прижался к Эдварду.       Эдвард приобнял его одной рукой.       — Не смей больше прикасаться к нему.       — Конечно, — Иззи закивал. — Ты ведь знаешь, мне был нужен совсем не он. Клянусь, я не причиню ему вреда.       Эдвард посмотрел перед собой.       Никто не причинит.