Похититель душ 春江花月夜 Китай

…Обман в словах О радостях весенних… Ду Фу (712 — 770)

Прорвавшись сквозь толпу, друзья попали за ворота усадьбы и застыли в восхищении. Перед ними предстал прелестный сад. В глубь поместья убегала дорожка, обрамлённая цветниками, на ветвях деревьев нежно колыхались розовые и лиловые шелка, придавая пейзажу волшебное очарование — Цзыцзинь и Фейсяо словно попали в царство небожителей. Иллюзию слегка рассеивала компания, устроившаяся в беседке неподалёку. Несколько молодых людей распутного вида и барышень в ярких платьях веселились, распивали вино и угощались за красиво сервированным столом. Их окружали вазы со свежесрезанными цветами, над которыми порхали ночные бабочки, привлечённые ароматом. Не успели Цзыцзинь и Фейсяо оглядеться по сторонам, как к ним подошел приветливый служащий. — Уважаемые гости, желаете выбрать девиц для себя? — Зачем выбирать? Просто позовите вашу барышню Чэнь Син, — уверенно кивнул ему Ван Цзыцзинь. — Ха-ха, — деликатно прикрывшись ладонью, хохотнул служащий. — Господа, видимо, нездешние? Барышня Чэнь Син — лучшая в столице! Думаете, она из тех, кто является по первому зову? — А как с ней можно увидеться? — Цзыцзинь ничуть не растерялся. — Подскажите, что для этого надо сделать? — Прошу сюда, — служащий провёл юношей за собой. — Господа прибыли в удачный час. Сегодня вечером вы сможете насладиться песнями и танцами барышни. Всего один лян (1) за место. Он указал на длинный стол, на котором лежал прейскурант, написанный на шёлковой бумаге. — Раз уж господа впервые у нас, позвольте вам всё объяснить, — продолжил служащий. — Барышня Чэнь Син даст представление. Если вы пожелаете устроиться в беседке на берегу, это обойдётся вам в десять лянов. Так же можно полюбоваться представлением из павильона в центре озера. Там место стоит пятьдесят лянов. А самые лучшие места — в джонке. Лодка подплывает совсем близко к сцене… — он поймал горящий взгляд Ван Цзыцзиня. — Количество мест в ней ограничено, их получают те, кто больше серебра предложит. — Фейсяо! — юноша тут же повернулся к Лису. — У тебя же полно денег, давай возьмём лучшие места! — Это просто какая-то девица! — наморщил нос Фейсяо. — Что интересного? Через сто лет от неё останется жалкая кучка костей. Разве стоит она таких денег? По-моему, нет. Цзыцзиню показалось, что в этот раз он уж чересчур категоричен. — Через сто лет я и сам буду кучей костей! — заявил юноша. — А сейчас я никак не могу упустить возможность… — Скукотища, — оборвал его Фейсяо. — Ничего оригинального. Но Цзыцзинь был не намерен сдаваться. — Ха! Тогда посмотри на себя! Фейсяо, ты каждый день ешь лишь жареную курицу. Каждый день одно и тоже! И где тут оригинальность? Ты хоть знаешь, как много способов приготовления курятины существует? Он увидел, как глаза Лиса заинтересованно заблестели. — И какие? — заметно воодушевившись, спросил Фейсяо. — Ну-ка, давай рассказывай! — О-о-о… — протянул Цзыцзинь. — Если сварить куриное мясо с ростками бамбука и грибами сянгу, получится зимний куриный суп. Также, можно обмазать целого цыплёнка глиной и запечь. Это называют курицей по-бедняцки. Есть исключительно деликатное блюдо из курицы, натёртой приправами и приготовленной на пару в листьях лотоса. И кроме этих, придумано ещё много-много рецептов. При одних способах получают запечёную корочку и нежное мясо, при других волокна остаются упругими, и хрящики хрустят на зубах, при третьих курочка просто тает во рту… Какое ни возьми, у каждого блюда свои достоинства. — А-а-а-а! — горестно изогнул брови Фейсяо. — Я ничего подобного не пробовал! Первое, что я съел, была жареная курица в листьях бамбука. Откуда мне было знать, что рецептов так много? Горе, горе! Столько лет прошло зря! Друг, ты должен отвести меня туда, где можно всё это покушать! Цзыцзинь тайно усмехнулся. — Тогда давай так: сегодня ты мне составишь компанию, а завтра я тебе! Сейчас мы пойдем смотреть представление, а завтра непременно найдем ресторан, где подают курицу… Он не успел ещё даже договорить, как Фейсяо уже выкрикнул: — Господин, нам два места с наилучшим видом! К ним подскочила девица, по причёске из двух пучков (2) было понятно, что это служанка. Освещая дорогу расписным фонариком, она повела друзей к озеру. Некоторое время они петляли по живописной тропинке между деревьев, и вскоре перед ними открылось обширное пространство, накрытое тёмно-синим небесным куполом. Служанка пригласила их на причал: — Здесь гости могут сесть в лодку. На воде чуть покачивалась богато украшенная джонка с резными перилами и расписанной мачтой. Двухпалубная надстройка выглядела как нарядный павильон. Внутри могло с удобством разместиться не меньше сорока человек. Поднявшись на верхнюю площадку, Фейсяо и Цзыцзинь уселись в изящные кресла из грушевого дерева, подложив для мягкости парчовые подушки. Тут и там сновали служанки, предлагая гостям ароматические курильницы (3) и подносы со свежими фруктами. Фейсяо вольготно вытянул длинные ноги, откинулся на спинку кресла и наслаждался жизнью, закидывая в рот сладкие виноградины. А Цзыцзинь никак не мог расслабиться — он с нетерпением ожидал появления красавицы. Когда свободных мест в лодке не осталось, она отчалила и неторопливо поплыла к центру озера. Отбрасывая золотые блики, на воде плясали бакены с зажжёнными лампами, озаряя всё вокруг. Луна отражалась в озёрной глади, создавая романтическую атмосферу. Волны накатывали на берег одна за одной в мерном ритме. Всякий, кто видел это прекрасное зрелище, навсегда сохранял его в своём сердце. И лишь Цзыцзиню было не до любования пейзажем. — Когда же появится эта красавица? — воскликнул он, в ожидании чуть не подпрыгивая в кресле. И тут ночную тишину разбудил нежный перезвон струн пипы. Представление началось. — Весной сильный прилив соединяет реку с морем. Кажется, будто яркая луна поднимается из моря и вытекает вместе с приливом. Река огибает цветущий луг, озарённый лунным светом… Звуки музыки перекатывались словно волны. Зрители узнали строки поэмы «Лунная ночь среди цветов на весенней реке» Чжан Жосюэя. Гром аплодисментов нарастал подобно приливу. Люди, услышав пение, вскакивали со своих мест и принимались хлопать и восторженно кричать. Но этот шум не мог заглушить чарующую мелодию и звонкий голос певицы. Как струящиеся по ветру шёлковые нити, музыка и голос проникали в уши и сердце каждого присутствующего. А в центр озера выплыла большая джонка. На открытой палубе, девушки в белых одеждах, которые раздувал легкий бриз, играли на музыкальных инструментах. Их освещал лунный свет и огоньки речных фонарей, делая похожими на ночных фей, чудесных неземных созданий. Однако, всё внимание приковывала к себе девушка в красном, присевшая в центре, поджав ноги. Она пела и играла на цине (4), низко опустив голову. Из-за этого зрители не могли рассмотреть лицо, но и без того её облик очаровывал. Руки, перебирающие струны, вызывали в памяти образ веток ивы, трепещущих на ветру. Стоило красавице появиться, и все разом затихли, словно боялись пропустить хоть ноту, хоть слово из песни. — …Месяц медленно тонет в морском тумане. Расстояние между людьми бесконечно. Я не знаю, сколько странников сумеет найти дорогу домой. Заходящая луна ласкает леса вдоль реки… Девушка закончила песню и медленно подняла голову. Ван Цзыцзинь замер, глядя в сияющие как звёзды глаза. Казалось, что в ней воплотилось волшебство весны, такой свежестью и чистотой дышал её облик. Улыбка появилась на лице красавицы как нежный лепесток пиона, и в этот миг словно целое поле цветов раскрыли свои бутоны! Опьянев от нахлынувших чувств, Цзыцзинь, забывая моргать, смотрел, как эта фея поднялась на ноги, грациозная, будто молодое ивовое деревце, совершенно не обращая внимания на сотни глаз, следивших за каждым её движением. Опять зазвучала музыка, девушки в джонке принялись петь и танцевать. Но Цзыцзинь не отрывал взгляда от барышни Чэнь Син. Кружился подол красного платья, изгибалась тонкая талия, гибкие руки взлетали и опадали, глаза сияли. Как мотылёк над цветком, красавица порхала в танце, и осенняя ночь превращалась в весну. Завороженные зрители даже не заметили, но время пролетело, и представление подошло к концу. Барышня Чэнь Син взяла букет и, поклонившись, произнесла: — Спасибо всем за внимание и поддержку. Эта прекрасная ночь неизбежно подходит к концу, но утро пока не наступило. Господа, я бы хотела пригласить того, кто поймает этот букет, провести остаток ночи в душевной беседе за чашей вина. Тут же отовсюду захлопали, и раздались крики: «Сюда! Бросай сюда!», «Я поймаю!», «Мой букет!», «Нет, мой!» Толпа на берегу ринулась ближе к воде, толкая и браня друг друга, зрители в беседке и в джонке тянули руки, едва не выпадая за перила. Каждый хотел занять выигрышную позицию, чтобы поймать букет. — Фейсяо, Фейсяо, помоги! — Цзыцзинь просительно подергал Лиса за рукав, чуть не плача. — Мне очень-очень нужен этот букет! Тем временем, барышня размахнулась, и цветы взлетели в воздух. Быстро глянув на приятеля, Фейсяо подул в сторону букета, и тот, словно живой, кувыркнувшись пару раз, шлёпнулся прямо в подставленные руки Цзыцзиня. Кругом удивлённо заохали, кто-то раздосадованно вздыхал, кто-то выругался. А Ван Цзыцзинь был на седьмом небе от счастья. Он прижимал к груди помятый букет, и по его блаженному лицу было видно, что он мысленно уже предвкушает встречу с красавицей. На самом деле, в голове Цзыцзиня роились вопросы: что сказать при знакомстве? Как встать? Как поклониться? Как себя подать в выгодном свете? Пока он раздумывал над этим, барышня Чэнь Син уже приближалась. Однако, смотрела она не на юношу с букетом, а на его спутника. При том, настолько пристально, что даже витавший в облаках Цзыцзинь заметил это. Он глянул на Фейсяо, потом на девушку, потом снова на Лиса. Один был в белоснежных одеяниях, строен и изящен, вторая в красном платье, страстная и нежная как цветы персика и сливы. Ох, безусловно, такой красивой пары ещё поискать! Цзыцзинь стоял как истукан, а в душе ругал себя последними словами. Ну зачем он потащил с собой Фейсяо? Понятно, что на фоне прекрасного Лиса невзрачная внешность Цзыцзиня кажется ещё более никудышней. И так-то лицо на троечку, а рядом с ним и на единицу еле тянет. Неожиданно, барышня повернулась к Ван Цзыцзиню и нежным голоском, не лишенным высокомерия, бросила: — Гость, вы такой странный! К чему брать с собой лисицу, направляясь в Сад Пионов? Фейсяо фыркнул, расправил плечи и, сверкнув своими глазами феникса, ткнул в неё веером: — Сама пахнешь как мертвец, но ещё имеешь дерзость кого-то попрекать? ПРИМЕЧАНИЯ: (1) лян за место Лян — мера веса, а также денежная единица в Юго-Восточной Азии. Возникла в Китае, появилась не позднее династии Хань. Затем распространилась в Японию, Корею, Вьетнам и другие страны. Вес в разные эпохи отличался. Серебряные слитки (ямбы), вес которых измерялся в лянах, служили валютой. Согласно современным исследованиям, стоимость одного ляна в перерасчёте на современный юань составляла: в начале эпохи Тан один серебряный лян — 4130 юаней, в конце эпохи Тан — 2150 юаней; в середине династии Мин — 660,8 юаней. Как мера веса, лян используется до сих пор. На территории континентального Китая рыночный лян равен 50 граммам или одной десятой рыночного цзиня (500гр). (2) причёска служанки Китайские женщины носили разные причёски в разные времена. Во времена династии Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.) женщины обычно завязывали волосы в свободные пучки, а у некоторых распущенные волосы свисали на спину. Династию Тан (618 — 907 гг.) часто отмечают как один из славных периодов в китайской истории. Это было время великих культурных реформ и прогресса. Процветание в этот период не только позволяло женщинам быть более свободными, но и привело к большому разнообразию причёсок. Типичная женщина династии Тан укладывала волосы в пучок или завязывала их на затылке. Во времена династии Мин (1368 – 1644 гг.) в Китае наблюдался демографический бум. Женщины в этот период обычно завязывали волосы в пучок и украшали их. Женщины начали использовать более крупные украшения для волос. В то время как служанки носили простые заколки или просто закручивали волосы в пучки. (3) курильница Курильница — сосуд или прибор для сжигания благовоний. Самые ранние сосуды датируются серединой пятого — концом четвёртого веков до нашей эры в период Воюющих царств. Самые ранние предположительно произошли от ритуальных изделий из бронзы, таких как жертвенная чаша доу. Некоторые учёные считают, что курильницы изображают священную гору Куньлунь или гору Пэнлай. Эти сложные сосуды были разработаны с отверстиями, через которые поднимающийся дым ладана выглядел как облака или туман, кружащиеся вокруг горной вершины. Внутрь курильницы помещаются ароматические вещества и благовония, которые, сгорая, проходят через прорези в крышке курильницы, насыщая воздух приятным ароматом. Они бывают самых разнообразных форм и размеров и изготовляются из металла или камня, встречаются даже курильницы из золота и серебра. Обычно курильницы снабжены невысокими ножками и используются для сжигания ароматических смол. Согласно практике фэн шуй, например использование курильницы в виде лотоса приносит мудрость и удачу в дом. (4) Цинь (кит. 琴) — общее название ряда струнных музыкальных инструментов, распространённых в Китае. Наиболее известны семиструнный цинь — цисяньцинь (古琴 гуцинь) и двухструнный смычковый матоуцинь. В классическую эпоху под цинем прежде всего подразумевали «древний цинь» (гуцинь), считающийся одним из немногих исконно китайских инструментов. Игра на цине, каллиграфия, шахматы и живопись считались четырьмя обязательными навыками для литераторов, интеллектуалов и деятелей культуры в Древнем Китае, способствующими развитию внутреннего «я». Гуцинь обычно имеет около 120 см в длину, с «головой, шеей, плечами и талией, а также хвостом», напоминающим хвост Феникса. Изогнутая поверхность доски представляет собой небо, а плоская нижняя сторона — землю. Традиционно этот инструмент имел пять струн из шёлка, которые представляли пять элементов: металл, дерево, вода, огонь и земля. Дополнительные две струны являются современным дополнением, и появились около 1000 лет до н. э. Гуцинь является одним из самых сложных инструментов в мире для обучения и требует большой самоотдачи, чтобы овладеть им. Существует более тысячи различных пальцевых техник для щипка, подбора, скольжения, толчка и вибрации струн, чтобы произвести различные звуки – от журчания воды до громких и ярких тонов. В традиционной китайской культуре, когда люди сосредоточивались на красивой музыке, это было очень близко к медитации, своего рода способ самосовершенствования.