Похититель душ 春江花月夜 Китай

…и звёздочка На синеве простора Поникла, как всегда… Ду Фу (712 — 770)

— Ах! — испуганно воскликнула барышня Чэнь Син, делая шаг назад. — Эта лиса говорит по-человечески! Ван Цзыцзинь оторопел, да и люди, которые находились в тот момент поблизости, обменялись растерянными взглядами. Они видели перед собой двух юношей, один из которых выглядел взбалмошным молодым господином, а второй изящным аристократом в белых одеяниях. И никаких зверей! Но все ясно расслышали, как барышня окрестила красавчика лисицей, а тот в свою очередь сказал, что она пахнет мертвецом. Это какой-то новый вид флирта? Надо ли запомнить сей приём, вдруг он станет популярным в ближайшее время? В отличие от остальных, Ван Цзыцзинь отлично понимал, что происходит. Его сердце снова было вдребезги разбито. Опять Фейсяо оказался прав — барышня Чэнь Син отличалась неземной красотой, да только человеком, видимо, не была. Но внешность её была безупречной, и вела она себя очень естественно, будто и не подозревала о своей природе. Или, может быть, то всё были её чары? Фейсяо тоже был озадачен словами девушки. Не похоже, что она просто решила поиздеваться над ним. Казалось, что она искренне удивилась. Подумав немного, Лис наклонился к Цзыцзиню и тихо проговорил: — Я вернусь в гостиницу, а ты пойди выпей с нею, как и хотел, — и, увидев округлившиеся от испуга глаза приятеля, поспешно добавил: — Я не вижу в ней дурных намерений по отношению к людям. Но, всё же, стоило бы разузнать, что тут происходит. И ты должен мне в этом помочь. — Фейсяо, не бросай меня! — тут же жалобно заныл Цзыцзинь, хватая Лиса за рукав. Всего несколькими минутами ранее он мечтал провести время в обществе красавицы, а теперь его до дрожи пугала перспектива распивать вино наедине с нею. Где гарантии, что едва Фейсяо их покинет, барышня не явит свою истинную жуткую сущность? И что тогда делать бедному слабому человеку? — Не паникуй, — Лис снисходительно похлопал Цзыцзиня по плечу. — Я тебя не оставил бы, если бы это было опасно. Ты же помнишь, завтра мы идём есть курицу. Ты обещал! Он подмигнул юноше и, импозантно обмахиваясь веером, неторопливо направился к выходу. — Эта лиса просто чудо! — всплеснула руками барышня Чэнь Син. — Она ещё и на задних лапах совсем как человек ходит! Господин, где вы раздобыли такую редкость? Девушка с живым интересом смотрела вслед Фейсяо. И что Цзыцзинь должен был ей сказать? В душе он костерил товарища на чём свет стоит. — Ах, пойдёмте выпьем, господин! Поведаете мне о вашем удивительном звере. О том, что Фейсяо несносный хвастун, дни напролет может валяться в постели, поедая курицу? Об этом?! У Цзыцзиня даже голова разболелась от таких мыслей. Когда они расположились в беседке, Чэнь Син налила ему вина и снова попросила: — Молодой господин, я жду историю о вашем лисе. — Не стоит так спешить, — промямлил Цзыцзинь. — Для начала осмелюсь узнать имя прекрасной барышни? — Вы зануда! Так и быть: меня зовут Чэнь Син. Чэнь из 沉鱼落雁 (идиома «красота, что заставляет рыб тонуть, а птиц падать»), а Син как «звезда», — нетерпеливо представилась девушка. — А я Ван Цзыцзинь из Цзынхуай, по второму имени Мо Ли. Впервые в столице. Прибыл для сдачи экзамена кэцзюй… — начал было юноша, но барышня его перебила. — Я тебя не об этом спрашивала, а о лисе! Тогда-то Цзыцзинь и понял, что рядом с Фейсяо всегда будет проигрывать. И даже неважно в каком тот облике: прекрасного молодого человека или зверя. Однако, не мог же он выбалтывать всё начистоту? — Эту лису я приобрёл у мастера из Цзянху (1). Зверь обучен очень хорошо и может делать многое из того, что умеют люди, — не моргнув глазом, выдал Цзыцзинь. Фейсяо же не разозлится на него, если узнает об этой выдумке? В конце концов, он и сам частенько привирает. — Надо же! — восхитилась девушка. — Много серебра за неё отдал? Сколько лянов? Можешь перепродать её мне? — Нет-нет! — замахал руками Цзыцзинь. — Лиса не продается! Но он всё ещё не вполне понимал, поэтому уточнил: — Барышня обратила внимание на молодого господина рядом со мной? — На кого? Когда подошла к вам и увидела белоснежную лисицу, что поедала виноград, уютно устроившись на подушках, я уж больше ни на что другое не смотрела. Зверь был такой очаровательный! — и Чэнь Син восторженно захлопала в ладоши. Это показалось Цзыцзиню до невозможности странным. Неужели у этой девушки глаза инь-ян (2)? — А было ли такое, что барышня видела то, что другие не замечают? — Это случалось много раз, — махнула рукой Чэнь Син, наполняя чаши вином. — Я встречала мужчин и женщин, стариков, детей, а люди говорили, что рядом никого нет. Несколько монахов-даосов (3) хотели забрать меня с собой, но у них не получилось. У Ван Цзыцзиня холодок по телу прокатился. Что за ведьма ему попалась? — Этому ученику выпала сегодня великая честь познакомиться с восхитительной барышней, — с натужной улыбкой юноша поднял чашу и залпом выпил её. Мысленно он строил планы, как бы побыстрее напоить эту красотку и унести отсюда ноги. — Молодой господин так любезен, — изящно склонила голову девушка. — Чэнь Син выпьет с вами. Она одним глотком опустошила чашу. И тут только Ван Цзыцзинь обратил внимание, что манеры и поведение у неё как у маленькой непосредственной девочки, а вовсе не как у опытной куртизанки. Если бы не её прекрасное личико, способное покорять толпы мужчин, никто бы не стал держать в борделе такую невоспитанную девицу. Впрочем, Цзыцзинь не имел ничего против, особенно после нескольких чашек вина, согревших и успокоивших душу. Так они и сидели в беседке, разговаривая и выпивая. После двух опустевших кувшинов, юноша уже еле держался, а барышня Чэнь Син всё ещё оставалась бодра и весела. Как сквозь туман Цзыцзинь следил за движениями её алых губ и блестящими глазами. Это было поистине соблазнительное зрелище. Да уж, люди не могут быть столь хороши — если не лиса, то другая нечисть. — Ты очень красивая! — заплетающимся языком произнёс молодой человек. — Твои глаза действительно как яркие утренние звёзды. (помним, как ранее он переделал её имя из «упавшей» в «утреннюю» звезду) Девушка в ответ захихикала кокетливо. — В древности говорили: красота заставляет рыб тонуть, а птиц падать. А я подумала, что звёзды тоже должны падать с неба и тонуть. Вот и выбрала имя Чэнь Син — упавшая звезда. — Слова барышни отражают самую суть, — пробормотал из последних сил Цзыцзинь и отрубился, уронив голову на стол. Посмотрев на него, Чэнь Син слабо усмехнулась. — Если хочешь посоревноваться со мной в выпивке, мальчик, потренируйся пару сотен лет, тогда повторим… Вокруг царила ночь. В чёрном небе, словно залитом тушью, мерцала россыпь звёзд вокруг яркой луны. Прохладный осенний ветерок играл с шёлком одежд, а Чэнь Син сидела, одинокая и задумчивая. Она коснулась взглядом безмятежно сопящего Ван Цзыцзиня и со вздохом произнесла: — Говорили, что однажды некто заберет меня из этого места, но никто не сказал, когда он явится сюда… ПРИМЕЧАНИЯ: (1) Цзянху Китайский округ Цзяньху находится под управлением Яньчэна, в провинции Цзянсу. Главный город в Цзяньху обычно называют также просто Цзяньху, а иногда и Худуо (湖 垛). (2) «Глаза инь-ян» В соответствии с мифологией древнего Китая: Инь и Ян — это два начала — тёмное (инь) и противоположное ему светлое (ян), которые почти всегда идут в паре. Изначально «инь», вероятней всего, означало затенённый (северный) склон горы. В дальнейшем, при внедрении двойной систематики, «инь» стало означать женское начало, символизировать землю, луну, север, тьму, смерть, чётные числа и так далее. А «ян», соответственно означавшее освещённый солнцем (южный) склон горы, стало символом мужского начала, и означало юг, свет, солнце, жизнь, небо, нечётные числа и др. В данном случае имеется в виду, что Чэнь Син может видеть и живых (ян) и мёртвых (инь) людей. (3) Монахи-даосы Даоси́зм — учение о дао или «пути вещей», китайское традиционное учение, включающее элементы религии и философии. Главная категория даосизма — дао («путь») — понимается как всеобщий закон природы, первопричина всего сущего, источник явлений материальной и духовной жизни. Дао являет собой понятие о закономерностях развития мира. Даос — адепт, посвятивший себя даосизму, это может быть отшельник, учитель, настоятель храма, даосский монах (в монастырских школах), член семьи даосов. Даосы в средневековом Китае обслуживали также множество храмов и кумирен, создававшихся в честь многочисленных богов и героев, духов и бессмертных постоянно разраставшегося даосского пантеона. Они принимали участие в бытовых обрядах, в частности в церемонии похорон. Эта религия заняла достаточно прочные позиции в китайском обществе ещё и потому, что она никогда не пыталась соперничать с конфуцианством и скромно заполняла те пустоты в культуре и образе жизни народа, которые оставались на её долю.