Похититель душ 春江花月夜 Китай

… И в душе моей скорбь… Синь Цицзи (1140-1207)

Не веря глазам, Фейсяо рассматривал гортензию в своей руке. Соцветие было обвязано шёлковой лентой, вышитой золотом, с бахромой из драгоценных яшмовых бусин (1). Ван Цзыцзинь тоже не мог прийти в себя от шока. Вот только что цветок летел прямо к нему, и вдруг оказался у Лиса. Как такое могло случиться? Горничная провела молодых людей в парадный зал. Помещение было украшено ещё богаче, чем дом снаружи. Вдоль балок шла пёстрая разноцветная роспись. Хоть узор и был тонким и сложным, но яркие сочетания красного, синего и зелёного выглядели довольно безвкусно. Усадив гостей за стол, служанки подали им чай и застыли поодаль. — Фейсяо, ты сам заинтересовался этой дамой? — наконец решил спросить Цзыцзинь, кивнув на гортензию. — Нет! — возмущённо воскликнул Лис. — Я уже практически привёл цветок к тебе, как вдруг он повернул в сторону. Подозреваю, какой-то сильный человек подставил меня. Рассмеявшись, Цзыцзинь покачал головой. Он не мог в такое поверить. — Хи-хи, как кто-то сумел подставить тебя?! Благородный муж не должен опускаться до лжи, — в шутку укорил он. Фейсяо сделал вид, что сейчас ударит его сложенным веером, и юноша вновь захихикал. Пока они болтали, в зал вошёл мужчина за сорок весьма примечательной наружности. Он был очень толст, красное круглое лицо украшали густые седые брови, а его манеры создавали весьма одухотворённый образ. Сапфирово-синий халат с узором в виде свастик (2) как нельзя лучше сочетался с крикливым оформлением зала. Мужчина сразу нашёл взглядом Фейсяо и направился прямо к нему. Вцепившись в руку Лиса, он воскликнул: — О, мой зять! Ты действительно прекрасно выглядишь, неудивительно, что моя малютка сразу влюбилась в тебя! От такого напора Фейсяо даже оторопь взяла. — Э-э-э… Уважаемый господин, о чём это вы? Он осторожно попробовал отобрать у толстяка свою ладонь, но тот и не думал отпускать. — Ах, какой вежливый зять! Какие манеры! Я так счастлив, так счастлив! Тут он немного опомнился, поклонился, и, прокашлявшись, решил представиться: — Этого старика зовут Чжан по имени Цяньфу. По роду занятий — купец. Раз моя доченька отдала тебе гортензию, ты теперь для меня как сын! Фейсяо не знал, как на всё это реагировать. — Ху Фейсяо, — представился он с лёгким поклоном. — Думаю, возникло недоразумение. Мне не нужен этот цветок! Лицо Чжан Цяньфу сразу помрачнело: — Ты считаешь мою дочь уродливой? — и, повернувшись к служанке, велел: — Скорее позови госпожу! — Нет-нет! — поспешил оправдаться Фейсяо. — Я просто случайно поймал гортензию. — Случайно? — поднял свои мохнатые седые брови купец. — Но что же ты делал под балконом среди «женихов»? На это возразить было нечего. Не мог же Фейсяо признаться, что собирался помочь Цзыцзиню с цветком. В этот момент позади них раздался звонкий голос: — Отец! Если молодой господин не хочет вступать в брак со мной, не надо принуждать его! Все повернули головы в том направлении и увидели девушку в жёлтом платье, которая, по всей вероятности, и была госпожой с балкона. В её маленьком милом личике не было ничего впечатляющего, за исключением, разве что, огромных прозрачных глаз, похожих на виноградины. Казалось, что ей лет двенадцать-тринадцать, не больше. — Не рано ли выходить замуж в столь юном возрасте? — удивился Ван Цзыцзинь. В глубине души он вдруг почувствовал облегчение от того, что не поймал гортензию. Он совершенно не представлял, что делать, если бы пришлось жениться. — Моей дочурке семнадцать! — вступился Чжан Цяньфу. — Уже можно договариваться о браке. Ван Цзыцзинь поражённо вытаращился на девочку — «Они думают, что мы слепые? Как этому ребёнку может быть семнадцать?» Между тем, девушка вежливо поклонилась с мягкой улыбкой на лице: — Очень рада познакомиться с двумя прекрасными молодыми господами. Эту деву зовут Чжан Баоюнь /имя состоит из иероглифов «сокровище» и «облако»/. «Ну и дела! — хихикнул про себя Цзыцзинь. — Старикан так любит денежки, что даже дочь назвал Сокровищем!» Но тут он услышал, как девушка обратилась к Фейсяо, и веселиться отчего-то расхотелось. — Эта дева была впечатлена, увидев молодого господина, — сказал она. — Но, если вы не имеете желания вступать в брак, неправильно будет принуждать вас. В звонком голоске слышалась такая печаль, словно девочка и правда влюбилась с первого взгляда. Цзыцзинь невольно покосился на Лиса. Тот немного нервно крутил в руках складной веер, но, в общем, был таким же, как и всегда — красивым, изящным, очаровательным. Эх, ничего удивительного, что малышка на него запала. — Могу ли я обратиться с просьбой к молодому господину? — продолжила девушка. — Хотелось бы оставить на память его портрет. Не согласится ли господин позировать мне? Это не займёт много времени. Хотя на вид она казалась совсем ребёнком, но её речь и манеры были как у взрослой дамы. Фейсяо был польщён и тронут. Конечно, он согласно кивнул: — Да. Если таково ваше желание, я не возражаю. Не отрывая от лица Фейсяо восторженного взгляда, девушка тотчас велела служанкам принести и приготовить всё необходимое. — Наша госпожа необычайно талантлива! — горделиво произнесла одна из горничных. — Многие люди платят большие деньги за её картины. Эти похвалы (или что-то другое) смутили Баоюнь. Когда она рассматривала Лиса во время рисования, её щёки пылали румянцем. Не более, чем через час /прим.пер.: около двух часов по-нашему/ работа была закончена. Изображение в натуральную величину получилось настолько похожим, словно второй Фейсяо смотрел на зрителей с листа бумаги. Его выражение лица, поза, рука с веером — всё было передано с необычайной любовной точностью, будто запечатлённые в сердце художника. В груди Фейсяо шевельнулась жалость к Баоюнь, но он не мог ничем ей помочь. Уже наступил вечер, и Лис, извиняясь перед хозяевами, принялся прощаться, утягивая Цзыцзиня к выходу. Даже повернувшись спиной, он ощущал на себе пылающий взгляд девушки. До гостиницы шли в молчании. Фейсяо ожидал от приятеля каких-нибудь шуточек, но Цзыцзинь и не думал насмехаться. В номере, они, не сговариваясь, улеглись в постели, хотя обычно оба засыпали гораздо позднее. Среди ночи Цзыцзинь проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Он резко открыл глаза и увидел перед собой огонёк свечи. Когда глаза немного привыкли, юноша разглядел, что это Фейсяо разбудил его. — Что случилось? — недовольно проворчал Цзыцзинь, садясь в постели. И тут он заметил, что Лис едва держится на ногах. Бледное лицо было покрыто капельками пота, свеча в руке дрожала. — Что с тобой?! — испуганно повторил юноша. — Цзыцзинь, Цзыцзинь, меня прокляли, — задыхаясь от боли, проговорил Фейсяо. — Тебе плохо? С чего ты это решил? Юноша вскочил, засуетился вокруг Лиса — усадил на кровать, забрал из ледяных рук свечу, вытер платком пот с лица. — Уверен, что это проклятие? — Я не знаю… — Фейсяо прикрыл глаза. — Кто-то очень сильный хочет забрать мою духовную сущность, — он сделал несколько вдохов. — А в этом городе защитный барьер не даёт мне использовать силу на полную. Только на семь или восемь пунктов… — Неважно, Фейсяо, хороший мой! — Цзыцзинь едва не плакал, глядя на то, как лицо друга становится всё белее и белее. — Ты самый сильный, ты справишься! Он уговаривал Лиса, но в душе умирал от страха. — Прости, я больше не смогу сопровождать тебя, — проговорил Фейсяо. Он нащупал ладонь Цзыцзиня холодными пальцами и вложил в неё свою нефритовую флейту. — Здесь я запечатал мою духовную силу. Но теперь тебе придётся действовать самостоятельно. Береги себя. — Фейсяо! Не оставляй меня! — закричал Цзыцзинь. Если бы знать заранее, чем всё обернётся, он бы лучше заночевал в лесной глуши, но не приехал в этот чёртов город. — Как мне тебя спасти? — Только если сумеешь найти человека, поставившего барьер, и снимешь заклинание, — пока Фейсяо говорил, на его лице выросли белые волоски, а уши стали похожи на лисьи. Ван Цзыцзинь видел, что он вот-вот превратится в свою изначальную форму. — Хорошо, Фейсяо, не волнуйся. Я обязательно найду его! — со слезами пообещал юноша, ощущая, как тело в его объятиях стремительно уменьшается. Через мгновение под человеческой одеждой оказалась белая лисица. Только глаза ещё смотрели разумно. Рот животного открылся, и прозвучали последние слова: — Цзыцзинь, ты должен научиться отличать истинное от ложного. Иногда, чем более настоящим что-то выглядит, тем оно фальшивее. И наоборот: подлинник порой кажется подделкой. Не полагайся лишь на собственное зрение… — конец фразы превратился в лисье тявканье. Не в силах больше сдерживаться, юноша горько зарыдал. Он сидел в одиночестве на кровати, обнимая одной рукой лису, в другой сжимая нефритовую флейту. Сначала Чэнь Син, а теперь и Фейсяо, они оба ушли и оставили его! Что же делать? Пока он ревел, лис недовольно вертелся, пытаясь вырваться. Цзыцзинь отпустил его, и животное, потоптавшись, улеглось калачиком в углу кровати. Алый шёлк стёганного одеяла бросал розовые блики на белоснежный мех. Сейчас он ничем не отличался от обычного зверька. Хитрец Фейсяо, умница Фейсяо, красавчик Фейсяо, его больше не было рядом. И слёзы потекли ещё обильнее. Цзыцзинь двумя руками прижал к груди нефритовую флейту, полный решимости найти человека, наложившего заклинание, и вернуть Лису человеческую форму. А за окном мёртвым сном спал город Дуфэн, скрывая свои тайны. ПРИМЕЧАНИЯ: (1) Яшма — Яшма относится к одному из древнейших цветных камней. Твёрдый, непрозрачный минерал со слабой просвечиваемостью и необыкновенным разнообразием окраски: в ней присутствуют все тона, за исключением чисто синего. В Древнем Китае тонкий, просвечивающий (тем самым якобы раскрывающий свою внутреннюю суть) яшмовый диск с отверстием посередине был эмблемой княжеского и даже царского достоинства, скипетром, символизирующим небо и дарующим власть. «Яшмовые символы» имеются и в такой сокровенной области религиозной мысли, как даосская алхимия. По учению «нэй дань» человек должен в самом себе выплавить средство достижения бессмертия — чудесную жемчужину, яшмовую драгоценность, которая и всё его тело сделает яшмовым— чистым и бессмертным. А в грядущем и Вселенная, следуя примеру своей частицы (человеку) преобразуется тем же путём. В китайской астрологии считается, что на Луне живет яшмовый заяц, и сама она плывёт по небу, словно «круглый сосуд из яшмы». (2) Свастика — В Китайской культуре свастика появилась ещё в неолите. Согласно одному мнению она символизировала тогда гром и воду, а согласно другому — астрологическое явление. Однако, единого мнения на этот счёт нет. Затем в Китай пришёл буддизм и вместе с ним у свастики появились новые значение, но ушли старые. В этой связи в Китае стало появляться всё больше и больше буддийских предметов с этим символом. Например, его можно увидеть на груди у статуи Будды. В таком случае свастика символизирует его сердце. Важно отметить, что существует два типа свастики: правосторонняя (направление лучей идет по часовой стрелке) и левосторонняя (направление лучей — против часовой стрелки). В буддизме в большинстве случаев используется именно последний вариант. Кроме того, левосторонняя свастика не только в Китае, но и в целом на Дальнем Востоке превратилась в общий символ буддизма: на современных картах её используют как знак для обозначения местонахождения буддийских монастырей. У свастики в буддизме есть много и других значений. Главное из которых заключается в том, что свастика — это благоприятный символ, приносящий счастье, долголетие и удачу. Однако, самое интересное, наверное, заключается в том, что в Китае свастику можно очень часто встретить даже на не буддийских предметах. Например, таких как: посуда, одежда, мебель и т.д.