Похититель душ 春江花月夜 Китай

… при ветре в лунную ночь, Чтоб там побродить, как с ними, бывало, лишь я прихожу один!.. Бо Цзюйи (772-846)

— Кто же тогда проклял Фейсяо, если не Цзыян? — спросил Ван Цзыцзинь, утирая слёзы. — Этот даос, действительно, был очень силён раньше, — ответит призрак. — Но вчера, когда он ловил меня, я не ощутил в нём былой мощи. Как-то всё странно… Неужели в городе Дуфэне оказался ещё кто-то, настолько сведущий в магии, чтобы одолеть Лиса? Юноша почесал в затылке, но мыслительному процессу это не помогло. Ни одной стоящей идеи не появилось. Внезапно призрак торопливо произнёс: — Ох, я больше не могу с тобой беседовать. Уже почти рассвело! У меня будет к тебе огромная просьба: пожалуйста, верни меня в мою хижину будущей ночью. А пока прощаюсь. И воцарилась тишина. Цзыцзинь схватил фарфоровую бутылку и потряс её. — Эй! Эй, подожди! Ты же ничего толком не рассказал! Призрак не отвечал. Юноша ещё раз тряхнул сосуд, заглянул в горлышко — ничего. На вид простая бутылка. Если кто-то и прятался в ней, то больше не хотел отзываться. Усталость после ночных приключений навалилась на плечи как камень. Всхлипнув, Цзыцзинь улёгся на кровать, подтянул к себе сытую сонную лису и заснул. Весь день они спали, но как только солнце село, раздался старческий скрипучий голос: — Молодой господин, вставай! Поскорее отправляемся, невыносимо оставаться в этом городе! Цзыцзинь протёр глаза и сердито проворчал: — Хорошо, хорошо. Я отвезу тебя в твою хижину, но за это ты должен рассказать мне всё, что знаешь. — Конечно, но не здесь, — заявил призрак. — Поторопись! Как только прибудем на место, я поведаю всё в подробностях. Когда юноша взял бутылку в руки, он ощутил идущее от неё беспокойство. Видимо, призраку и правда было не по себе находиться в Дуфэне. Одевшись, Цзыцзинь посадил лисицу в бамбуковую корзину, взвалил её на плечи и вышел из гостиницы. Путь предстоял неблизкий, поэтому юноша оседлал своего коня и вскоре уже выезжал за ворота города. Он оглянулся на большие иероглифы на башне из синего кирпича и шмыгнул носом — прибыли вдвоём, а покидает Дуфэн один. Лис повернулся в корзине, устраиваясь удобнее, и Цзыцзинь снова пообещал себе, что вернёт Фейсяо человеческий облик, чего бы ему это ни стоило. Едва городская стена скрылась за деревьями, призрак повеселел и принялся болтать. — Молодой господин, не припомню, ты говорил мне своё имя? — Меня зовут Ван Цзыцзинь, — пришлось повторно представиться юноше. — А я — На Румо. Так что ты хочешь узнать от меня? Цзыцзинь растерялся. Он понятия не имел, с какой стороны подойти к расспросам. — Всё, что ты можешь рассказать, — наконец ответил юноша. — Только вот… перед тем, как Фейсяо исчез, он велел мне отличать истину от лжи, но не научил как… — Ах-ах, молодой господин Ван. Что есть правда, что вымысел в этом мире, простому человеку нелегко разобрать, — согласился призрак. — Но то, что я тебе открою, произошло на самом деле. Это было три года назад… Цзыцзинь навострил уши: — И что же случилось? — После резни, устроенной бандитами на почтовой станции, там, кроме меня, обреталось немало неприкаянных призраков. Но однажды появился некий человек и что-то закопал в земле. Прошло немного времени, и призраки один за другим исчезли, а вокруг города Дуфэн медленно образовался магический барьер. — Что закопал? — заинтересовался юноша. — Не знаю, — ответил призрак. — Но что-то очень сильное. Если бы у меня не было обиды в сердце, которая не даёт мне упокоиться с миром, я бы сейчас с тобой не разговаривал: рассеялся, как все остальные души. Однако из-за этой штуки я до сих пор не могу переродиться. Старческий голос звучал печально и одиноко. Цзыцзиню стало его жаль. Должно быть, та вещь была мощным магическим оружием или чем-то в этом роде. Пока юноша ехал по лесной дороге, последние всполохи заката догорели, небо стало чернильно-чёрным. Тьма обступила со всех сторон. Вскоре во мраке проявились очертания полуразвалившейся хижины. — Дом! — воскликнул На Румо. — Как славно снова оказаться дома! Скорее доставь меня туда. — Подожди-ка, — охладил его пыл Цзыцзинь. — Я же спас тебя от Цзыяна? — Да, — согласился призрак. — И я проделал весь этот путь, чтобы вернуть тебя домой? — Да, — голос прозвучал настороженно. — Ты же должен как-то отблагодарить меня? — …Да, — после паузы ответил На Румо. — Умоляю, помоги мне! — жалобно попросил Цзыцзинь. — Ты хочешь, чтобы я указал место, где зарыта та штука? — тяжело проскрипел голос. — Да! — юноша даже рассмеялся. — Просто мысли мои прочёл! — Ты человек, тебе ничего не станется, — застонал На Румо. — А я призрак! Вдруг я бесследно растаю? — Я не стану подвергать тебя риску, — заверил юноша. — Приведи меня туда, а потом будешь свободен. Пока фарфоровая бутылка была в руках Цзыцзиня, призрак не мог не подчиниться. — Нужно проехать дальше по дороге, — велел он. Юноша тронул поводья, и конь поскакал вперед. За поворотом луна осветила развалины домов. Если хижина ещё как-то держалась, то здесь остались одни руины. Обломки стен и обгорелые балки создавали зловещую атмосферу. Цзыцзинь испуганно поёжился. — Вот это и было некогда почтовой станцией, — проскрипел На Румо. — Ты что, боишься? Юноша кивнул, а призрак усмехнулся: — Тут не осталось ничего опасного. Бояться будешь позже. От его слов у бедного Цзыцзиня зубы застучали от страха. Лис в корзине беспокойно завозился: похоже, он почувствовал нехорошую ауру этого места. Юноша направил коня дальше. Обочина дороги заросла бурьяном и сорняками, а во дворе бывшей почтовой станции травы было мало. — Мы уже добрались? — спросил Цзыцзинь, разглядывая землю. — Почти пришли, — подтвердил призрак. Трава совсем исчезла, вокруг лежали только камни и щебень, и торчали кое-где остатки стен. Один участок был огорожен верёвками. Юноша указал на него рукой: — Это там? — А сам не ощущаешь разве? — удивился На Румо. — Твой друг, и правда, должен оберегать тебя! Как можно не почуять опасности от столь жуткой вещи? Цзыцзинь действительно ничего такого не улавливал. Раньше ему было страшно без причины, но теперь, когда сказали бояться, он почему-то перестал. Проехав ещё немного, он слез с коня, и тут бутылка в его руках внезапно нагрелась. — Ох, мне пора! — раздался крик На Румо. Фарфор с громким звуком лопнул, словно не выдержав напора. Пожав плечами, Цзыцзинь выбросил черепки и беспечно перелез через натянутые верёвки. И на них самих, и на руинах, и просто на камнях трепетали бесчисленные бумажки с амулетами. Пройдя вперёд, юноша увидел перед собой лишь тёмный круг земли — там что-то было зарыто или вырыто, определить было невозможно. Лисица яростно царапала стенки бамбуковой корзины, но Цзыцзинь не обращал внимания. Он присел на корточки перед кругом разрыхлённой почвы, достал из-за пояса нефритовую флейту Фейсяо и приказал: — Откройся! Подождав немного, юноша повторил приказ, но так ничего и не произошло. Перехватив флейту как палку, Цзыцзинь принялся ковырять ею землю. Что ещё оставалось? Только поработать руками. Вскоре он наткнулся на что-то твёрдое. Немного разгрёб грунт и обнаружил закруглённый край. Напоминало … жерло колодца? Кажется, в тот день Фейсяо в задумчивости упомянул что-то такое… вроде бы, речь шла о технике Колодца? Юноша вспомнил обеспокоенное лицо Лиса и его тревожный взгляд, и подумал, что эта техника Колодца точно не является хорошим заклинанием. И тут тишину нарушил скрипучий голос: — Молодой господин, кто-то направляется в вашу сторону, спрячьтесь! Похоже, старый призрак что-то увидел и решил его предупредить. Цзыцзинь наскоро разровнял землю, огляделся по сторонам и, никого не заметив, схватил под уздцы лошадь и отвёл её за один из обломков обрушившейся стены. Едва они скрылись в густой тени, как унылый лунный луч пробился сквозь облака и осветил фигуру, покачивающуюся в седле. Человек был полностью укутан в накидку, и невозможно было рассмотреть лицо. Тут небо ещё немного прояснилось, и даже в холодном лунном свете ярко вспыхнули насыщенные сапфировые цвета узоров на ткани. Такая одежда могла быть в Дуфэне лишь у одного человека — Чжан Цяньфу.