Похититель душ 春江花月夜 Китай

… оплела меня тысячью нитей… Цю Чи (период Шести династий)

Высоко в небе висела жёлтая луна, тускло освещая пустынную дорогу, по которой шагал Ван Цзыцзинь, держа на руках Лю-эр. Влажный ночной ветерок слегка охлаждал его вспотевшее лицо. Юноша устал, но не решался остановиться для передышки. Неизвестно, как далеко он ушёл, когда впереди вдруг замаячил смутный шатающийся силуэт (1). Цзыцзинь сразу вспомнил о страшной старухе на дороге Жёлтой Весны и встал как вкопанный, не зная, что предпринять. Тут и девочка увидела фигуру и указала на неё: — Старший брат! Там кто-то есть, давай спросим, куда ведёт эта дорога. — Нет, — покачал головой юноша. — Лучше не надо, это может быть опасно. — Опаснее, чем моя мачеха? — невинно поинтересовалась Лю-эр. Цзыцзинь растерянно оглянулся. Поместье уже не было видно. Юноша тяжело вздохнул. Он снова не справился и всё испортил: не смог найти Сяо Хэ. Перед ним опять был сложный выбор, что же делать. Пока он колебался и раздумывал, фигура, ещё минуту назад еле видневшаяся крохотным чёрным силуэтом, вдруг оказалась уже совсем близко и увеличивалась с каждым мгновением. Цзыцзинь протёр глаза, чтобы убедиться в её реальности. Нет, это точно была женщина, ещё чуть-чуть и можно будет разглядеть её лицо. Перед внутренним взором возникло жуткое сморщенное старушечье обличье, и Цзыцзинь, схватив Лю-эр за руку, крикнул: — Бежим! Однако было поздно. Парчовое платье было уже прямо перед ним. Это, по крайней мере, оказалась не та старуха, которую он видел в сердце Сяо Хэ в первый раз. Красивая женщина холодным, лишённым всякого выражения голосом произнесла: — Господин, верни мне Лю-эр. Почему ты увёл её из дома? Юноша опустил глаза и заметил атласную туфельку, выглядывающую из-под платья. Атласную туфельку с вышивкой — ярко-алым пионом. Он снова всмотрелся в лицо женщины — бледное и неприветливое, оно пугало. Заикаясь, Цзыцзинь пробормотал: — К-кто вы? Зачем хотите забрать Лю-эр? Церемонно поклонившись, женщина пояснила: — Я наложница хозяина этого поместья. А Лю-эр — дочь хозяина от законной супруги. Как вы решились похитить этого ребёнка? Я должна вернуть её домой. — Тогда сразу спросите девочку, хочет ли она! — возразил Цзыцзинь. Лю-эр испуганно прижалась к юноше, обхватив его ногу, и покачала головой. — Ну, же, малышка! Пойдём обратно, хорошо? — женщина наклонилась, чтобы взять девочку за руку, но та быстро отпрянула. — Она не хочет, разве не понятно? — Цзыцзинь задвинул Лю-эр себе за спину. Закатив глаза, женщина раздражённо прорычала: — Да откуда ты взялся, студент? Подняв руки, она внезапно хлестнула Цзыцзиня рукавами по обеим щёкам. От неожиданности он попятился и шлёпнулся на землю, роняя и Лю-эр. Женщина снова вознамерилась напасть, юноша мог только перекатиться в сторону. И тут девочка закричала: — Это она! Старший брат, это она съела мою маму! А теперь хочет и меня сожрать! И Цзыцзинь увидел, что красивое лицо женщины в атласных туфлях неизвестно в какой момент превратилось в мертвенно-зелёную личину призрака. Дело приняло нехороший оборот, и юноша поспешно схватился за пояс, нашаривая привязанную верёвку. Только помощь Фейсяо сейчас могла его спасти. Однако на поясе ничего не было… Когда она оторвалась? Цзыцзинь быстро осмотрелся вокруг себя, но, так и не найдя злосчастной верёвки, вскочил и, подхватив Лю-эр, бросился прочь. — Старший брат пока не может победить эту ведьму, — пропыхтел он на бегу. — Поэтому попробуем убежать от неё. Но далеко убежать не удалось. Буквально через несколько шагов, юноша обо что-то споткнулся и полетел кубарем. Кувыркнувшись через голову, он растянулся на земле и уткнулся носом во что-то странное. Приглядевшись, Цзыцзинь в шоке вытаращил глаза — кругом тянулись пряди волос, расползающиеся словно живые. Они норовили обвить руки и ноги, оплести целиком. Обернувшись, юноша увидел, что женщина с мёртвым лицом стоит неподвижно, зато её волосы растут и шевелятся, становясь всё длиннее и длиннее. Они походили на чёрный водный поток, заливающий небо и землю, в котором можно было утонуть. В мгновение ока Цзыцзинь оказался плотно опутан мириадом тонких волосков, так, что почти не мог вдохнуть. «Фейсяо, твои артефакты воистину бесполезны! Почему ты сам не пошёл со мною, чтобы теперь спасти?» — успел подумать юноша, прежде чем перед глазами у него потемнело. Тьма медленно рассеивалась, открывая перед Цзыцзинем неширокую дорогу, однако, в отличие от других дорог, виденных им ранее, у этой по обочинам цвели цветы, и вид был очень красивый. Юноша поднял взгляд и увидел на дороге прекрасную девушку в красном платье, манившую его за собой. Он уже собирался последовать за ней, как вспомнил слова Фейсяо — дорога Хуанцюань у каждого своя. Неужели это его личная дорога Жёлтой Весны? Это означает, что он сейчас умрёт?! Но Цзыцзинь даже запаниковать не успел, а чья-то сильная рука дёрнула его прочь. Заросшие цветами обочины мелькнули и пропали. — Цзыцзинь, очнись! Ты как? Открыв глаза, юноша увидел над собой знакомое и родное лицо Фейсяо. — Ты здесь! — радостно воскликнул он. Он потянулся к Лису и обнаружил, что волосы всё ещё плотно опутывают его. Фейсяо достал меч и одним взмахом рассёк путы. Однако, стоило обрезкам волос осыпаться, как со всех сторон к людям устремились новые пряди. Лис быстро отряхнул Цзыцзиня и сказал: — Надо уходить! Я не могу использовать свою силу в этом месте. — Ой! — опомнился юноша. — А ты не видел здесь маленькой девочки?! — Не волнуйся, — улыбнулся Фейсяо. — Ты хорошо поработал, Цзыцзинь. Я уже отправил её обратно, перед тем, как прийти за тобой. Юноша хотел возразить — что же хорошего, если он даже не нашёл Сяо Хэ? Но тут он заметил, как женщина, чьи косы лились подобно водопаду, направила к ним поток своих жутких живых волос. — Берегись! — крикнул Цзыцзинь. — Понял! — ответил Лис, поворачиваясь и со свистом вращая меч. Пряди, которые едва не добрались до них, были отрезаны в один момент. — Хватит медлить, идём! — Фейсяо схватил юношу за руку. — Куда? Цзыцзинь растерянно огляделся. Всё пространство заполняли вьющиеся и переплетающиеся волосы. Однако Лис что-то пробормотал, и его длинный меч горизонтально взлетел в воздух и завис. Молодой человек резво запрыгнул на него и встал на лезвие. Видя, что Цзыцзинь тупит, он схватил его за ворот и вздёрнул, устанавливая рядом с собой на мече. Юноша только хэкнул, а меч уже рванул вперёд. — Думаете, что сможете сбежать? — взвыла женщина-призрак. Она послала за ними бесчисленные пряди волос. Те взмыли в воздух и понеслись к молодым людям как десять тысяч тончайших стрел. Цзыцзинь понимал, что через мгновенье их пронижут насквозь, но что он мог сделать, кроме как завопить в испуге: — Фейсяо! Лис протянул назад руку, и она внезапно волшебным образом многократно удлинилась. Ногти превратились в сверкающие острые клинки. Фейсяо взмахнул ею, и намотавшиеся на неё волосы упали, разрезанные на мелкие прядки. Ветер подхватил их, развеивая в воздухе. Юноша испытал облегчение, угроза смерти снова миновала. — Если хочешь со мной сразиться, сначала подожди несколько сотен лет! — крикнул женщине Лис. Он обнял Цзыцзиня за талию и проговорил ему в ухо: — Приготовься, мы возвращаемся. С этими словами он направил меч вверх. Прямо по курсу висел диск луны, такой большой и красивый, что дух захватывало. Мягкое сияние лилось на двоих людей, словно окутывая их облаком мерцающих световых пылинок. Свет становился всё ярче, пока не стал таким ослепительным, что Цзыцзинь зажмурился. Когда открыл глаза, он сидел на кровати в комнате постоялого двора. Перед ним плясал огонёк маленькой свечи. ПРИМЕЧАНИЕ: (1) Крошечные ножки, называемые «золотыми лотосами», и производимая ими шатающаяся походка считались крайне привлекательными. Бинтование ног девушкам в Китае (缠足 chánzú, букв., «связанная ступня») применялось с целью сохранить длину стоп на уровне трёх дюймов (7 см). Подобное увечье считалось красивым и даже эротичным, кроме того, стало восприниматься, как символ подчинения женщины мужчине. Практика бинтования ног в Китае зародилась ещё в 7 веке нашей эры, и, несмотря на протесты, была запрещена лишь в 1900-х годах. Физически процесс бинтования был чрезвычайно болезненным и, как правило, приводил к пожизненной инвалидности. Чтобы техника сработала как следует, бинтовать ступни приходилось в очень раннем возрасте. Большинство матерей перевязывали ноги своим дочерям, когда те достигали возраста двух-пяти лет. Стопа не должна была выглядеть опорой для тела. Женщины с ногами-лотосами не могли помещать на ступню весь свой вес, им приходилось ходить на пятках. Это делало походку шаткой. Деформация походки не несла женщинам ничего хорошего: было очень просто упасть или заработать проблемы с бедрами и позвоночником. Исследователи выяснили, что женщины с ногами-лотосами практически в два раза чаще падали и испытывали трудности при вставании со стульев. Во времена монгольского завоевания особая форма ступни помогала отличить настоящих китаянок от монголок и прочих «варваров», не бинтующих ноги, что делало обычай символом национальной идентичности.