Похититель душ 春江花月夜 Китай

…никто свой досуг Провести в этом месте не хочет… Чжу Си (1130—1200)

Весь следующий день Фейсяо пробегал, занимаясь подготовкой к свадьбе. Ван Цзыцзиня это совсем не радовало, но он понимал, что так надо — чем активнее суета, тем скорее враг Лю-эр проявит себя. Ночью они снова отправились в поместье губернатора сторожить у постели девушки. Так прошло ещё несколько суток. После бессонных ночей Цзыцзинь чувствовал себя уставшим и подавленным, чего не скажешь о Лисе. Он по-прежнему был бодр, пребывал в хорошем настроении и ел с удовольствием свою любимую курицу, запечённую в листьях. — Цзыцзинь, Цзыцзинь! Просыпайся, нам скоро выходить! Кажется, стоило юноше задремать, как уже пора вставать. С трудом оторвав голову от подушки, Цзыцзинь сел на кровати и, подавляя зевоту, спросил: — А мы можем взять выходной? За всё время наблюдений они видели только, как наложница давала Лю-эр лекарство, но более ничего не происходило. — До свадьбы считанные дни, нам нельзя расслабляться, — покачал головой Фейсяо. Юноша с несчастным видом посмотрел на него, не в силах подняться на ноги. Сжалившись, Лис помог ему встать и привести себя в порядок. — Потерпи ещё чуть-чуть, всё решится очень скоро, — сказал он, погладив Цзыцзиня по голове. Этой ночью опять пришли наложница и служанка. Пока Сяо Хэ обслуживала Лю-эр, наложница приготовила лекарство и принялась поить им девушку. Все события повторялись — как вчера, позавчера, два дня назад… И, казалось, что в будущем они продолжатся всё в той же последовательности действий. Как же это было скучно! Едва они ушли, Фейсяо задумчиво нахмурился: — Я собираюсь применить одно заклинание. А ты должен взять Лю-эр и спрятаться. — Что-то случилось? — взволновался Цзыцзинь, но Лис жестом показал ему, что не стоит беспокоиться. Но разве юноша мог не переживать? Он поднял с постели тело Лю-эр. Оно было таким лёгким, словно за время болезни плоть девушки совсем истаяла, и от неё почти ничего не осталось. Цзыцзинь отнёс её за ширму, больше в комнате скрыться было негде, уложил на пол и присел рядом. Он не знал, что задумал Фейсяо, от него не доносилось ни звука. В темноте и тишине, юноша и сам не заметил, как начал клевать носом. Звук шагов заставил его взбодриться. Он приник к щели между створками ширмы и увидел, как кто-то вошёл в комнату. В круге тусклого света лампы блеснула парча, вышитые белые орхидеи на атласных туфельках, казалось, сами светятся в полумраке. Женщина приблизилась к кровати и остановилась. Сердце Ван Цзыцзиня билось у самого горла. Он, не отрываясь смотрел, ожидая, что будет дальше. Однако, наложница ничего такого не делала. Она присела на край кровати и тихо заговорила: — Лю-эр, бедная девочка. Мне так жаль тебя. Надеюсь, и ты меня пожалеешь и простишь. В ту пору у меня не оставалось другого выбора. Иначе моя жизнь стала бы невыносимой. Её голос был так печален, но Цзыцзиню так странно было его слышать. И, кстати, Лю-эр находилась рядом с ним, так к кому же обращалась женщина? Он посмотрел на лицо девушки… и внезапно его осенило — в постели лежал Фейсяо? Тем временем, наложница губернатора продолжила говорить: — Лю-эр, скоро ты покинешь этот дом, не надо меня ненавидеть больше! У меня была тяжёлая жизнь… Женщина негромко заплакала. Утерев лицо, она тяжело поднялась, словно усталость или горе пригибали её плечи к земле, и медленно вышла вон. Ван Цзыцзинь чувствовал, что совсем запутался. Он не хотел никого обидеть, но в его голове роилось множество вопросов. Если бы Фейсяо мог ему объяснить, что к чему! Было ощущение, что он падает в бездонную тьму. Лицо Лю-эр казалось пепельно-серым пятном, и наступившая в комнате тишина пугала до мурашек. И тут раздался скрип открываемой двери. Юноше хотелось посмотреть, кто пришёл, но он боялся снова увидеть атласные туфельки. Какой на них будет вышит цветок? И всё же, было очень любопытно, кто это явился так поздно. Не успел Цзыцзинь подумать об этом, как глаз уловил холодный блеск металла, блик от лампы на смертоносном лезвии! «О нет!» — мысленно воскликнул юноша и вскочил на ноги, едва не роняя ширму. В комнате было темно, но слабого света всё же хватило, чтобы разглядеть, как вошедший человек быстрым движением пронзил ножом тело на кровати. — Фейсяо! — отчаянно закричал Цзыцзинь. — Кто ты? — прозвучал слабый голосок. — Почему ты сделал мне больно? И это был голос Лю-эр. Покрывшись холодным потом, Цзыцзинь обернулся — девушка всё ещё лежала за ширмой без всяких признаков пробуждения, а её голос доносился с кровати. — Лови её, Цзыцзинь! — теперь это был Лис, совершенно точно его голос. Его звук словно придал юноше сил. Он бросился вперёд, схватил женщину, но почувствовал острую боль — лезвие полоснуло его по рукам. Пальцы сами разжались, и злодейка попыталась выбежать из комнаты, однако двери не открылись. Она кинулась на них всем телом, раз, другой, третий, словно надеялась их выбить. Но Цзыцзинь понимал, что это Фейсяо заклинанием запер двери, и у неё ничего не получится. Превозмогая боль от порезов, юноша зажёг большую свечу, и в комнате сразу стало светлее. Едва пламя озарило лицо злоумышленницы, она тут же присела и заслонилась ладонями, прячась от света, но зная, что спасения нет. — Кто ты? — недоумённо спросил Цзыцзинь, но его перебил другой вопрос: — Сяо Хэ, зачем ты ранила меня? И это снова был голос Лю-эр. Сяо Хэ? Как это могла оказаться служанка? Неужели именно она была тем, кто собирался убить Лю-эр? — Зачем ты это делаешь, Сяо Хэ? — снова повторил Фейсяо. Точнее, Цзыцзиню потребовалось обернуться, чтобы убедиться в том, что это именно он. Голос опять звучал как у Лю-эр. Лис сидел на кровати, тень занавеса падала на его лицо, и в неясном мерцании свечи невозможно было разобрать женщина это или мужчина. Поняв, что её разоблачили, Сяо Хэ подняла голову. Невзрачные черты плоского лица исказил ужас, когда она увидела Фейсяо, словно перед её взором предстало привидение. — Молодая госпожа, вы не спите? — пробормотала она непослушными губами. Усмехнувшись, Лис поднял руку. В ней был зажат кинжал (1) длиной не менее трёх цуней. — Ты подумала, что яд действует слишком медленно, и решила воспользоваться этим? Он разжал пальцы, и клинок со звоном упал на пол, сверкнув холодными бликами. От этого зрелища у Цзыцзиня выступил холодный пот. Если бы Лис не был волшебным существом, если бы он не заменил собой Лю-эр, девушка уже была бы мертва. ПРИМЕЧАНИЕ: (1) За тысячелетнюю историю развития боевых искусств китайцы придумали очень много видов оружия. Придумывали они их, естественно, не просто так, каждый создавался с определённой целью. Традиционно оружие делилось на дистанции его использования. С самых древних времён в Китае использовали ножи для защиты и для различных повседневных бытовых нужд, поэтому носили с собой как поясные или засапожные ножи. В понимании боевого оружия китайских боевых искусств кинжал определяется как обоюдоострый меч. Первоначально такой клинок был, как правило, длиной в две ладони. Фактически, карманные ножи, короткие мечи, кинжалы, метательные ножи и прочие подобные предметы могут быть классифицированы как кинжалы-бишоу (匕首 bǐshǒu). С ним прекрасно сосуществовали короткие однолезвийные ножи-дао ещё с времён нефритовых клинков. Кинжал — это оружие двойного назначения, которое короче меча-цзянь. Его внешний вид похож на обоюдоострый меч. Поскольку он короткий и его легко спрятать, он в основном используется как подходящее оружие для ближнего боя, личной защиты или убийства. Хотя история появления и использования кинжала очень длинная, его нет в списке классических восемнадцати видов оружия, хотя в литературе он упоминается очень часто. Как несложно догадаться, это оружие наиболее часто встречается в историях-описаниях различных покушений и убийств. В известной летописи «Ши цзи», в «Жизнеописаниях подосланных убийц» (史记, 刺客列传), в довольно подробном описании покушения Цзин Кэ на циньского вана в 227 г. до н. э. нетрудно увидеть один из важнейших методов использования кинжала — неожиданное нападение. В то же время в «Исторических записях» также есть описание, когда правитель Цинь обходит колонну, а Цзин Кэ бросает кинжал. Тактику метания кинжала в древности называли «летающий меч» или «удар мечом издалека». В период Сражающихся царств во время пиршеств часто применялась техника подбрасывания кинжала или длинного меча в воздух, чтобы потом поймать его. К сожалению, так называемый «прыгающий меч» со временем превратился в разновидность акробатического номера. Кинжалы чаще всего использовали в ближнем бою. Когда доходит до ближнего боя с кинжалом, он фактически становится последним средством борьбы за жизнь.