Похититель душ 春江花月夜 Китай

...прошлой ночью мне снились весенние деревья, но я сбился с пути, не смог вернуться домой... Чжан Жосюэй (эпоха Тан) Ван Цзыцзинь лежал на земле и не мог пошевелиться. Он чувствовал всепоглощающую боль. Склонившись, Фейсяо с тревогой заглянул ему в лицо: — Цзыцзинь, что с тобой? Мужчина видел над собой красивое любимое лицо, залитое кровью, и сердце разрывалось от печали. Слёзы прочертили две чистые дорожки по его щекам. — Фейсяо, я подвёл тебя… — он не договорил, к горлу подкатила горячая волна и изо рта хлынула кровь. С трудом мужчина продолжил: — Никогда не думал, что это будет вот так… — Ничего подобного, — поспешно перебил его Лис. — Цзыцзинь, я обязательно вылечу тебя! Он говорил негромко, но в его голосе звучало отчаянье. — Не выйдет, — возразил мужчина. — Я только что снова видел Чэнь Син, она всё ещё ждёт меня, — он сделал судорожный вдох. — Я не могу заставлять её ждать слишком долго. — Помолчи лучше, — Лис попытался приподнять мужчину за плечи, но тот закашлялся, выплёвывая кровь. — Я сейчас отвезу тебя домой. Фейсяо уложил Цзыцзиня обратно на землю. Ситуация была пугающая: похоже, все внутренние органы разорваны и кости перебиты. — Цзыцзинь, не волнуйся, — проговорил Лис. — С тобой всё будет в порядке! Однако в его тоне не было уверенности даже в себе самом. Мужчина улыбнулся сквозь боль и слёзы. — Эй, не грусти! — прошептал он. — Никогда не видел тебя таким грустным. — помолчав, добавил: — В моей жизни самое счастливое время — проведённое с тобой. Теперь можно и умереть… Только Лю-эр жалко. Лис ощущал, как жизнь утекает из тела Цзыцзиня, и слёзы сами собой закапали из глаз. Удивлённый мужчина протянул слабую дрожащую руку, чтобы стереть их с его лица: — Ты плачешь? Первый раз вижу, чтобы ты плакал… Через силу улыбнувшись, Лис сказал: — Помнишь, давным-давно ты спрашивал меня, было ли мне грустно когда-нибудь. Самым горьким моментом моей жизни было видеть мальчика, зарубленного насмерть. Я тогда поклялся, что больше не допущу такого. И вот ты снова умираешь у меня на руках. Ван Цзыцзинь и хотел бы что-то ответить любимому, но мысли путались, слова ускользали. Тело становилось всё холоднее, словно снег и ветер проникали в его раны. Он с трудом открыл глаза, посмотрел на Фейсяо, потом снова закрыл их. Он так устал. Пришло время попрощаться с этим миром… — Цзыцзинь! Я не позволю тебе умереть! — раздался отчаянный крик Лиса. Он достал свой кинжал, положил на ладонь и произнёс заклинание. Через несколько мгновений кинжал начал вращение, постепенно ускоряясь, всё быстрее и быстрее, пока не стал похож на пион, распустившийся на снегу. Спустя какое-то время кинжал исчез, а в ладони Фейсяо оказался огненно-красный шар. — Это вся моя волшебная сила, результат моего совершенствования на протяжении тысячи лет. Если ты возьмёшь её, обязательно выживешь. Расфокусированным взглядом Ван Цзыцзинь смотрел на друга, но разум его был уже затуманен. С неба медленно падали крупные снежные хлопья, оседая на чёрных волосах Лиса. Мужчина молча внимал этому зрелищу. Он лишь надеялся, что сможет ещё раз увидеть этот мир, ещё раз увидеть Фейсяо. Вдруг что-то прохладное проникло ему в рот, холодком пахнуло в горло и в нос, и моментально растворилось, оставляя неимоверно приятное чувство. Проследив, как Цзыцзинь проглотил шар силы, Лис удовлетворённо кивнул. Он обмакнул палец в собственную кровь и коснулся лба мужчины. — Цзыцзинь, это последние капли моей силы. Хочу израсходовать их на то, чтобы ты забыл меня и не вспоминал в будущем. Всё… Забыть? Что забыть? — Нет, я не забуду, — пробормотал мужчина. — Если нам суждено встретиться, давай снова встретимся через тысячу лет (1), — сморгнув слёзы, проговорил Фейсяо и коснулся кровавой метки на лбу Цзыцзиня. Мужчина почувствовал резкое головокружение и зажмурился. Когда он снова открыл глаза, то лежал на снегу, а рядом сидела белая лиса с раненой лапой. Зверёк казался Цзыцзиню смутно знакомым, но он не мог сообразить, почему. С непонятным выражением, будто в чёрных блестящих глазках застыла тоска, лиса посмотрела на мужчину и осторожно прихрамывая, пошла прочь. Цепочка следов, оставленных ею на пушистом свежем снегу была запачкана кровью. Будто кто-то небрежно отломил ветку сливы, рассыпав лепестки. И что-то надломилось так же в сердце Ван Цзыцзиня. Грудь сдавило такой болью, что мужчина потерял сознание. Придя в себя, он уже ничего вокруг не видел, кроме густого снегопада. Ещё немного, и его самого замело бы снегом. «Почему я здесь?» Цзыцзинь оглядывал лесную поляну и не мог понять, как тут очутился. Только на душе было какое-то беспокойство, словно он потерял что-то важное. В любом случае, оставаться в лесу не стоило. Надо было вернуться домой. Да, именно. Возможно, то, что надо найти, находится дома. Чем дальше он уходил, тем больше тянуло в груди. На плечи давило тяжёлое чувство, как после очень печального события, но Цзыцзинь не мог вспомнить никакой утраты. Но он словно оставил в том лесу свою душу. Спотыкаясь в глубоких сугробах, он добрёл до пригорка, откуда уже был виден его дом. Сквозь завесу снегопада чернели лаковые ворота. На мгновение показалось, что там должен кто-то стоять и ждать… Кто-то в белых одеждах? Однако, стоило ему подойти поближе, как из ворот выбежала фигурка в алом плаще. Эта красная капля добавила киновари окружающему чёрно-белому миру. Она была такой живой и свежей! Лю-эр! Жена бросилась Цзыцзиню на шею и заплакала от радости. — Ты вернулся! — Лю-эр, что произошло? — озадаченно спросил мужчина. — Я не знаю, я не знаю, не знаю! Но я так рада снова видеть тебя здесь! — глядя на него счастливыми глазами, воскликнула Лю-эр. Почему? В сердце Цзыцзинь ощущал пустоту на месте того, что там ещё недавно было. Что он забыл? Туманные образы всплывали в памяти и тут же рассеивались как дымка. Вот он плывёт на лодке в столицу для прохождения кэцзюй, и кто-то стоит на берегу под зелёными ветвями ивы… Кто-то прикрывает веером лицо, и лишь чёрные, как росчерки туши, брови кокетливо изгибаются… Кто это?.. Чьи белые одежды развевает ветерок?.. Мужской голос зовёт: «Цзыцзинь… Цзыцзинь… Цзыцзинь…», то громко и радостно, то встревоженно, то насмешливо… Эхо затухало, унося с собой и те крупицы памяти, что ещё оставались. Мужчина пытался их поймать, но тщетно, образы потускнели и расплылись. От чувства невосполнимой утраты стало так горько, что колени подломились, и Цзыцзинь, осев в снег, безутешно разрыдался. — Что с тобой? — рядом склонилась Лю-эр, обнимая его и пытаясь поднять. — Не знаю! — простонал Цзыцзинь. — Такая тоска охватила, кажется только что кто-то оставил меня, но я не могу вспомнить его! И он заплакал ещё горестнее. Женщина взяла в ладони его лицо, желая утешить. На лбу мужа она увидела красное пятнышко, то ли краска, то ли кровь. Она потёрла след, но не сумела стереть. Поцеловав залитые слезами щёки, женщина сказала: — Я с тобой. Цзыцзинь и Лю-эр! Мужчина взглянул в её красивое лицо, знакомое, но такое незнакомое… Он чувствовал, что ответ был в этом лице, но ничего не мог вспомнить. Безучастный к людским судьбам снег беззвучно падал с небес, укрывая землю, пряча всё под своим белым покровом. Цзыцзинь, оцепенев, смотрел на загадочный танец снежинок и думал, что снегопад уносит самые важные вещи в его жизни, и людей, которых он любил больше всего. Но не знал, о чём и о ком это он. Лю-эр сидела рядом, обняв его за плечи. Казалось, время остановилось и не движется, сгустившись в это непрерывное мгновение тишины и кружащегося снега. ПРИМЕЧАНИЕ: (1) Согласно легендам, китайские лисы-оборотни хули-цзин получают способность принимать человеческий облик только спустя тысячу лет совершенствования.