To the End of the Ocean

Иззи был прав, но лишь отчасти: Стид вернулся не за Эдом, а к Эду. Не за местью, а за прощением. И Чёрная Борода всё ещё не знал, что с этим делать. Что делать со Стидом Боннетом и его поразительно безрассудной отвагой. Со Стидом Боннетом, который явился сюда, словно дурацкий рыцарь в сияющих доспехах из любимых им же историй. Так что пока Чёрная Борода решил держать его в трюме как пленного. Довольно извращённое обращение с человеком, которому целую вечность назад он отдал почти всё — свою репутацию, своё сердце, своё достоинство. Впрочем, его ведь считали монстром, так что извращённое обращение с людьми — его стезя. Между тем, как Чёрная Борода и ожидал, команда Стида явилась к нему на помощь. И, также как он и ожидал, их план с треском провалился. К тому моменту, как он, проснувшись от криков и грохота, схватил оружие и взбежал на палубу, бой уже был окончен: все члены чужой команды стояли на коленях, и его надёжные люди держали каждого под дулом пистолета. Но, если команда Стида Боннета была ещё более предсказуемой, чем он сам, то вот что определённо стало для Чёрной Бороды неожиданностью, так это Чёрный Пит, внезапно вскочивший на ноги и рванувший к нему с ножом. Тот самый Пит, который всегда обожал Чёрную Бороду, пытался впечатлить, теперь явно намеревался убить его. Но, в конце концов, с подобным неизбежно сталкивается любой, кто открыл миру свою настоящую, чудовищную сущность. Чёрная Борода с лёгкостью отразил атаку и ударил в ответ, отправляя Пита обратно на пол. Он двинулся на него, готовый нанести очередной удар. Его команда смотрела выжидающе, чужая — испуганно. Как вдруг кто-то встал между ними, раскинув руки в стороны и закрывая Пита собой. И Чёрная Борода замер. Он сперва не заметил Люциуса, а теперь тот стоял перед ним, пылая праведным гневом. — Только. Через. Мой. Труп, — раздельно выплюнул тот, чем окончательно обезоружил противника. Спустя некоторое время после своего «превращения», когда страсти улеглись и апатия вновь взяла его за горло, Чёрная Борода пожалел о том, что сделал с Люциусом, который просто на тот момент оказался единственным человеком (кроме Иззи, преданного, как пёс, и я-проглочу-любую-часть-собственного-тела-если-тебе-это-понравится Иззи), заставшим его в настолько уязвимом состоянии. Более того, Чёрная Борода повесил на Люциуса вину за то, как тот упорно подталкивал его к Стиду, как заставил поверить, что он заслуживает большего, хотя это было не так, как привёл его к погибели. Вот почему Люциус должен был умереть — пойти на дно вместе со всем, что напоминало о Стиде. Но, в конечном счёте, ему пришлось признаться самому себе, что это было чересчур: несмотря на всё, Люциус искренне — пусть и ошибочно — верил, что они со Стидом принадлежали друг другу, и всегда был рядом с каждым из них в нужный момент. Он определённо не заслуживал такой судьбы. Поэтому той ночью на борту «Мести» Чёрная Борода не захотел предпринимать ещё одну попытку убить его. Но перед своей командой, перед Иззи ему приходилось держать марку и давать людям то, что они хотели — а они хотели крови. Он уже был готов отправить сладкую парочку пройтись по доске, как вдруг произошло нечто ещё более неожиданное: Джим с невероятно спокойным лицом выступили перед Люциусом и Питом, стойко выдерживая убийственный взгляд Чёрной Бороды. Они ничего не сказали, но весьма демонстративно потянулись к своим ножам, висевшим на поясе. И если на борту этого корабля был человек, способный действительно убить Чёрную Бороду — это определённо были они. И они оба это понимали. Вообще, теперь, когда Стид снова появился в его жизни, Чёрная Борода больше не особо-то и хотел умирать. Надев привычную маску бесчувственного монстра, чтобы звучать более убедительно, пират повернулся к своей команде и прорычал: — Бросьте их в трюм! — Он взглянул на Джима. — Всех! Команда повиновалась с невероятным энтузиазмом, и, наблюдая за тем, как утаскивают его бывших людей, Чёрная Борода встретился взглядом с Иззи. Тот смотрел на него нечитаемым взглядом — такое происходило всё чаще в последнее время. Но Чёрная Борода не беспокоился: он знал, как заткнуть Иззи рот… Буквально. Но тот в итоге лишь слегка кивнул и проследовал за остальной командой. Теперь, стоя на палубе в полном одиночестве, Чёрная Борода повернулся и уставился на сверкающую под лунным светом поверхность воды. Чем дальше он погружался в свои мысли, тем больше всплывало в голове воспоминаний, которые он старался запрятать глубоко внутри. Воспоминания о мягких тканях, нежности и томных взглядах. Сердце сжалось в груди. Порой старые вещи — лучшие вещи. Стид говорил это самому себе, но пират знал: в чужих словах всегда был какой-то скрытый смысл, который получалось додумать, только взглянув с другой стороны. Образ Чёрной Бороды был для Эда «старой вещью» — он создал для себя этот панцирь, потому что нуждался в нём, а тот становился лишь крепче со временем. Это определённо было «лучшей вещью», способной защитить его от разбитого сердца и издевательств. Но теперь он чувствовал, как из-за Стида — а теперь и его команды — панцирь покрывался трещинами и крошился на куски. И он не мог этого допустить. Чёрная Борода должен разобраться со всем этим бардаком и разобраться как можно скорее.

***

Решение пришло в голову спустя несколько дней, оно возникло где-то на краю затуманенного алкоголем сознания. Вообще, Иззи, как и в прошлый раз, довольно скоро предложил найти команде Стида лучшее применение, чем просто просиживать штаны в трюме. Только теперь он мог положиться на своих новых товарищей, которые должны были держать пленных в узде, когда — не если, определённо не с этими ребятами — потребуется. Но Стид Боннет казался колесом для телеги на борту корабля — поди разбери, что с ним делать. После того не особо содержательного диалога в трюме Чёрная Борода больше не говорил с ним, слишком растревоженный этим молящим взглядом и попытками извиниться. Он всё ещё не был уверен, заслужил ли Стид такое обращение, несмотря на то, что причинённая им боль до сих пор время от времени резала по сердцу. Но Чёрная Борода был абсолютно уверен, что лучше ему не знать причин, по которым Стид бросил его и сбежал к семье, ведь тогда боль станет совсем уж невыносимой. И всё же он не мог заставить себя избавиться от Стида, как избавился от всего, что ему принадлежало… Потому что часть его — крохотная, но полная надежды — все ещё надеялась на неожиданное возникновение связи, что образовалась между ними с первого дня. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, говорили они — а потому, кем бы Стид Боннет ни был для него теперь, он собирался держать его близко. И чтобы сделать это, был лишь один способ — только о нём и думал Чёрная Борода, по крайней мере в сотый раз бездумно листая журнал Стида. Когда Эдвард был подростком, он понравился старой гувернантке в поместье семьи Кармоди, где работала его мать, так что та стала учить его чтению и письму в своё свободное время. Но после убийства собственного отца Эдварду пришлось сбежать из дома, так что его мало-мальскому обучению пришёл конец. Чёрная Борода прекрасно знал, как скрывать нехватку подобных знаний от других. Хотя он в принципе знал, как скрывать любую информацию, которая бы обнажала его слабые стороны и могла быть использована против него. Единожды в жизни он открылся другому человеку — и то было ошибкой. Больше он её не допустит. По этой причине, едва он вернулся к своему прежнему «я», первыми за борт полетели именно на книги: Чёрная Борода терпеть не мог находиться в окружении одной из страстей Стида, не имея возможности разделить её — и ещё сотни вещей — с ним. Но теперь, вернувшись к жизни, полной жестоких нападений и бесконечной скуки, он начал сожалеть о своем поспешном решении. Он проводил время с грамотными людьми, такими как Стид или Хорниголд, а потому знал, что книги были одним из немногих способов сбежать от реальности. И, так или иначе, он нуждался в таком побеге. С недавних пор у Чёрной Бороды появилась новая привычка: он сидел за столом, удостоверившись, что никто его не побеспокоит, доставал журнал Стида и просто смотрел в него. Он перелистывал страницы и смотрел, смотрел, смотрел, изредко разбирая хитросплетения букв, но всё равно ничего не понимая. Он пытался сосредоточиться, но в итоге, расстроенный, лишь отбрасывал журнал в сторону. А затем бережно поднимал и снова прятал в ящик стола. А теперь появился Стид. Который был грамотен, у которого были дети, который определённо мог научить его читать, если не писать. В таком случае, какое-то время стоило держать его при себе. — Не глупи, старик, — говорил Чёрная Борода самому себе, вставая. — Очевидно ведь, чем это закончится, если ты попробуешь… И всё же… За всю чёртову жизнь его ни к кому не влекло так сильно, как влекло к Стиду Боннету. Вот почему он не смог тогда убить его, вот почему шёл с ним на компромиссы. Он долго ходил по мелководью, а потом нырнул в это чувство с головой, отдавая своё сердце в нежные руки Стида. Но всё пошло не так, как он ожидал, и, опять же, он не собирался совершать подобную ошибку дважды. Но и убивать его он не планировал — Стид Боннет заслуживал большего от этой жизни. Чёрная Борода понял это давным-давно и своего решения менять не собирался, независимо от того, что этот человек — намеренно или нет — сделал с ним. Нет, теперь, узнав, что Пирату-Джентльмену нельзя доверять, он просто немного им воспользуется, а как получит всё, что хотел, — отпустит. Они просто разойдутся, как в море корабли, каждый по своему пути, и это будет означать настоящий конец их отношений, какими бы они ни были. Но что ты хочешь от него на самом деле? Довольно спорный вопрос. Чёрная Борода сделал щедрый глоток из бутылки, чтобы заткнуть этот тихий, но раздражающий внутренний голос, и вышел из каюты. Он наткнулся на Айвана, попросил привести Стида и вернулся к себе. Там, сев за стол в ожидании, достал нож и медленно провёл указательным пальцем по лезвию, снова надевая защитный панцирь. Когда через несколько минут Стид, всё ещё скованный, потрёпанный, со светлой щетиной, скрывающей утончённые черты лица, зашёл в каюту, Чёрная Борода попытался не выдать накрывший его трепет благоговения. Стид выглядел безумно красивым — и в то же время крайне возмущенным. Едва за Айваном захлопнулась дверь, он встал прямо перед столом и, не успел Чёрная Борода произнести и слова, начал свою пламенную речь: — У меня есть к тебе вопрос, Чёрная Борода. Как долго ты планируешь продолжать весь этот маскарад? Ладно ты держишь в качестве пленника меня, я прекрасно понимаю, откуда взялось такое решение, но удерживать тут всю мою команду — это совершенно другое дело. Я не знаю, вот что ты играешь, но тебе придётся их отпустить. И когда я говорю их, я имею в виду их всех. В том числе Джима и Француза. Чёрная Борода наблюдал за ним, стараясь выглядеть невозмутимым, и вертел в руках нож. — Ты не в том положении, чтобы ставить условия, Боннет. И тут же вздрогнул: Стид с грохотом стукнул по столу скованными цепью руками. — Да будь я тогда проклят! Чёрная Борода замер на мгновение. Определённо не от страха и не от ответной злости. А от восхищения. Несмотря на понимание, кем был Чёрная Борода, что он сделал и что мог — хоть никогда бы и не стал — с ним сделать, Стид Боннет продолжал нарываться и сопротивляться. Не говоря уже о том, что делал он это всё равно с огромной долей шарма. И это было болезненным напоминанием о том, чем его когда-то сразу покорил Пират-Джентльмен. — Вот это, — продолжил Стид, жестом указывая между ними, — их не касается, так что тебе придётся их отпустить. — Ага. Так-то Чёрный Пит меня убить пытался. Стид моментально срикошетил: — Ну, это не так уж и удивительно, если посмотреть на то, что ты сделал с его любимым человеком. Несколько напряжённых мгновений они смотрели друг на друга — слова явно ранили в самое нутро сильнее, чем предполагалось. Разумеется, то, что он сделал с Люциусом, было ужасно, но Стид вообще задумывался, что он сам сделал с Эдом? В нём внезапно всколыхнулась новая волна ярости, способная погрести под собой чужой гнев. Чёрная Борода воткнул нож в стол и рявкнул, вставая: — Нет, с меня хватит, Боннет! Прямо сейчас ты сядешь, закроешь рот и выслушаешь, что я, блядь, скажу! Стид — не без возмущения — послушался. Чёрная Борода мог поклясться, что если бы тот мог, то наверняка бы скрестил руки на груди, фыркая. Восхитительно. — Предлагаю тебе сделку, — сказал он спокойнее, садясь обратно на стул. Не успел он продолжить, как Стид переспросил: — Сделку? И тут же поднял руки в немом извинении, едва Чёрная Борода вновь поднял на него взгляд. — Да, сделку. И она должна остаться между нами. — Я весь внимание. — Ты остаёшься здесь в качестве моего пленника, учишь меня читать и писать, а как закончишь — катись на все четыре стороны со своей командой. Стид, за долю секунды сменивший гнев на настороженность, был потрясён. Чёрная Борода даже затаил дыхание. — Ты серьёзно? — Чертовски серьёзно. Стид несколько секунд обдумывал это предложение, взглядом ища подвох в чужих глазах. Осознав, что в них не было ничего, кроме честности, он заметно сглотнул. — Думаю… Думаю, я мог бы научить тебя чтению и письму, да. Но это займёт немало времени и… — Кое-что я уже знаю, — перебил его Чёрная Борода, откидываясь на спинку стула. — Но если ты откажешься… — То что? Убьёшь меня? Нет, подумал Чёрная Борода, просто отправлю восвояси и возьму с тебя обещание, что ты больше не станешь пытаться найти меня. Потому что я не смогу во второй раз притвориться, что нам больше не о чем говорить и нечего исправлять. Ведь чего я действительно хочу — так это узнать обо всём на свете от тебя. С тобой. Но вместо этого он ответил: — Для начала, я прикажу своей команде по одному спускать шкуру с твоих людей. Стид с вызовом посмотрел на него. — Ты не посмеешь. — Хочешь проверить? Он явно не поверил этим словам и, впрочем, правильно сделал. Но затем что-то блеснуло в его глазах, и, по какой-то причине, он решил не говорить, что разгадал чужой блеф. Вместо этого Стид протянул руку. — Ладно, идёт. — И тут же одернул её на мгновение. — Хотя нет, погоди. У меня есть дополнительное условие. До невозможности восхитительно. — Ох, серьёзно? Ну ладно, и что же ты хочешь, приятель? Стид глубоко вздохнул и обвёл рукой каюту. — Как только мы закончим, я хочу назад мой корабль. «Месть». Я хочу её вернуть. Чёрная Борода закатил глаза. — В общем, ты хочешь назад абсолютно всё? Когда Стид не ответил, решительно выдерживая чужой взгляд, он вздохнул и поднялся, чтобы пожать ему руку, старательно игнорируя трепещущее от тёплого прикосновения сердце. — По рукам. И затем произошло нечто неожиданное: Стид ему улыбнулся. Его лицо озарила прекрасная, яркая улыбка, за которой так охотился когда-то Эд, рассказывая дурацкие шутки, или ведя себя, словно сумасшедший, или пытаясь быть настолько внимательным, насколько это вообще было возможно. Улыбка, которая всегда ослепляла его, подобно маяку во тьме непроглядной ночи. Чёрная Борода резко встал и повернулся спиной, чтобы больше её не видеть. — Начнём завтра на рассвете. Подготовься. — Хорошо.

***

На рассвете следующего дня, как и было оговорено, Стид снова был тут. Он, освобождённый от оков, сидел на диване рядом с Чёрной Бородой, прижавшись к его бедру своим, держал на коленях раскрытый журнал и что-то щебетал о том, как важно быть грамотным. Несмотря на то, что изначальная идея принадлежала Чёрной Бороде — идея, ранее казавшаяся блестящей, теперь походила на полный бред, — всё это оказалось чересчур для пирата, который машинально делал регулярные глотки из бутылки, чтобы успокоить сумятицу в душе. Но внезапно Стид замолчал, и Чёрная Борода краем глаза заметил, что тот пристально смотрит на него. Он изогнул брови в безмолвном вопросе и услышал в ответ: — Не рановато ли для этого? Чёрная Борода вытер рукавом рот и повернулся к нему. — Это мой корабль. И я буду на нём делать то, что, блядь, захочу. — Ну, технически, это не твой корабль, а мой. — уверенно ответил Стид. Он захлопнул журнал и добавил: — И я отказываюсь учить тебя чему-либо, пока ты не трезв. Наглость этого человека не знала границ. Стид действительно не умел заткнуться, и, возможно, Чёрной Бороде стоило бы преподать ему урок по этому поводу, ради его же блага. — Ох, правда? — произнёс он, выпрямляясь. — Думаю, тогда я просто выкину тебя за борт и мирно продолжу пить. — А я думаю, что это будет весьма неудачным обстоятельством для обеих сторон нашего маленького уговора. Но, разумеется, выбор за тобой, Чёрная Борода. Теперь они сидели лицом к лицу, соприкасаясь коленями и тяжело дыша. Во всей этой ситуации выяснилось нечто совершенно новое и глубоко волнующее: каждый знал, как разозлить другого. И это сводило Чёрную Бороду с ума по самым разным, неописуемым причинам. — Ты чёртов псих, Боннет, — сдался в конце концов пират, отставляя бутылку на пол как можно дальше от себя. Стид проследил глазами за этим движением и перевёл на него сияющий взгляд. Вот ведь гад. — Не ты первый это говоришь, — беспечно ответил Стид. И на его красивых губах вновь расцвела эта улыбка, предназначенная лишь одному конкретному человеку. Чёрная Борода схватил журнал с чужих колен, в надежде увести взгляд хоть куда-нибудь ещё, чтобы не смотреть на это лицо, выражающее крайнюю степень привязанности. Он начинал действительно сомневаться в разумности своей идеи.

***

Первый урок прошёл успешно. Несмотря на то, что Чёрная Борода не умел читать, он знал достаточно, чтобы впечатлить Стида и сделать небольшой шаг навстречу множеству вселенных, что прятались в книгах. Это помогло разрядить обстановку — чем бы она ни была заряжена — между ними двумя, и они договорились продолжить следующим утром. Но в назначенный час в каюту вошёл не тот, кто должен был. — Прошу прощения, сэр, Чёрная Борода, сэр, — протараторил Француз, заходя внутрь и держа в руках поднос с чайником и двумя чашками, а также молоком и сахаром. — Стид попросил принести это сюда. — Он поставил поднос на стол, опустил голову и медленно направился к выходу. — Он сказал, что «для разнообразия будет неплохо выпить чая», ну, вы сами разберётесь. Ошеломлённый, Чёрная Борода подошел к столу и заметил, что одна из чашек уже была полна. — Спасибо, Француз, — рассеянно произнес он, не заметив удивления на лице собеседника от такого неожиданного проявления вежливости. — Ты можешь идти. Дверь со щелчком закрылась, и, затаив дыхание, он потянулся за чашкой и поднес ее к губам. Одного глотка этого прекрасного чая, смешанного с молоком и семью кусочками сахара было достаточно, чтобы Чёрная Борода убедился в том потрясающем факте, что Стид помнил его предпочтения. Стид, и правда, был самым внимательным человеком из всех, кого он знал. Человеком, который, несмотря ни на что, продолжал заботиться о нём. И заботиться искренне. Одного глотка было достаточно, чтобы произошло нечто невероятное: здесь, в пыльной мрачной каюте, впервые за долгое время Чёрная Борода улыбнулся. И эта искренняя улыбка была связана с расцветающим в груди чувством. Чувством, которое он научился распознавать, благодаря Стиду, — счастье. Может быть, вся эта затея и была не такой уж гениальной, как казалось на первый взгляд, и, может быть, Чёрная Борода был дураком, позволив всему этому случиться. Но он устал бороться с самим собой, с той жизнью, к которой вернулся. А Стид определённо знал, как сделать всё проще, светлее. По крайней мере, в определенной степени. Он отпил ещё чая и закрыл глаза, умиротворённый. Умиротворённый мыслью о том, что, пока будет длиться их сделка, пока никто не будет о ней знать и пока он будет держаться от Стида на безопасном расстоянии, получится извлечь из этой безумной ситуации максимум пользы. Он приоткрыл глаза, услышав стук в дверь, и тут же перестал улыбаться, едва Стид зашёл в каюту, озаряя её собственной улыбкой. Да, Чёрная Борода наметил свой курс, теперь ему просто следовало избегать маяка.