***
Вещунья замолчала, долго глядя на Шэня, впервые за весь рассказ. Отрывая взгляд от сумрачных небес, павлин наклонил голову, выгибая черную и острую бровь, он уставился на козу. — Почему замолчала? — Сам мне понимаешь? — Чего не понимаю? — усмехнулся павлин. —Довольно, Шэнь. Сколько бы ни прошло лет, ты продолжаешь оставаться тем мальчишкой. Когда ты расскажешь ему? Разве Лианг не твой близкий и самый доверенный друг? Может он заслуживает правды. Лицо павлина скривилось. Лживые эмоции сменялись на его лице подобно северному сиянию, плавно и быстро. Не отрывая взгляда от серьезной вещуньи, он понимал— тут не выкрутиться. Но он не знал, что делать, впервые за всю жизнь. Его клюв то раскрывался, то дергано смыкался. — Он лишь мой генерал — выдавил из себя павлин, чувствуя как к его длинной шее подбирается тошнотворное чувство вины. — У нас общие цели, он давно мне не друг. — Прямо сейчас этот "не друг" занимается тем, что ему даром не нужно. Ты тешишь его ненужными ему самому надеждами о лучшем мире, даже не осознавая какую ошибку ты совершил тогда. Он живет лишь верой в тебя, в то, что помогать тебе— его предназначение. — И что ты хочешь? — съязвил лорд, щурясь. — Что бы я начал бередить раны? Что бы я лишился всего, что так долго строил? — Только говоря правду, в первую очередь самому себе, а потом и другим, мы можем сохранить мир в своем сердце. — Я никогда не лгал себе. — Тебе лишь кажется так. Скоро ты сам все поймешь.***
Всем придворным без исключения нравилась Чанджи. Тихая, вежливая, очень скромная, она всегда давала другим чувство спокойствия, просто находясь рядом. Кого-то ее тихая стойкость вдохновляла, кто-то любил ее за добрый нрав, но лишь один близкий друг давал ей показать себя в полной мере. В комнате украшенной шелковыми полотнами, где стены были произведением искусства, а на полу виднелось отражение, она жила по настоящему. Ее учителем танцев была молодая коза, но пока все видели в этих занятиях лишь обучение манерам, Чанджи видела отдушину. Резкие движения, то резкие, но плавные, словно занятие кунг-фу, наполняли комнату энергией. Красный шелк на белой шерсти лишь временами стеснял движение, приводя лишь к аккуратным действиям, лишь бы не порвать тончайшую ткань. Она двигалась ловко, быстро, без устали, ее глаза блестели, когда лапы, почти бесшумно скользили по полу. Разворот, ее коса поднялась в воздух, уши прижались к голове, руки поднялись, словно по команде она замерла. — Это мой любимый танец — Чанджи улыбнулась, ее хвост завилял. — Мама учила меня ему с рождения, но он все не давался. Я рада, что у меня все вышло! Обводя контур волчьей фигуры на свитке, где уже были зарисованы другие позы танца, вещунья хмыкнула. Все ее движения не простые. В них ощущалась некая энергия, сила, порой казалось кончики ее лап светятся. Чанджи слишком юна, чтобы понять как это работает, но самый сложный танец вызывал яркое свечение ее лап. Определенно, мать чему-то научила ее перед смертью, чему-то похожему на контроль энергии Ци. Поднявшись с места, вещунья потянулась к Чанджи. Коза внимательно осмотрела ее лапы, затем взглянула на спину и безупречную стойку и только прикоснувшись к ней непосредственно она ощутила это. Энергия ци бурлила в ней, проходя через все тело огненным потоком. Вещунья отшатнулась, отдернула руку, в ее голове все сложилось. Легенды севера были реальнее, чем казалось. Сначала легенда о Сарнай оказалась былью, теперь еще одна истина под покровом легенды вышла на свет. Энергия, которая дается ведьмам и их детям с рождения аналогична той, которую в Китае зовут ци. Дитя ведьмы, легенда была былью. Хвост полный белой шерсти двигался к полу, прижимая уши к голове, Чанджи видно взволновалась. — Танец был великолепным! — вещунья улыбалась, стараясь отвлечь девочку.— Но, что ты чувствовала? — Что... я чувствовала? — она наклонила голову.— Тепло. Будто нечто греет меня...***
— Так ты планируешь продолжать? — раздраженно прозвучал голос павлина. Вещунья бросила на него долгий вдумчивый взгляд. Она не озвучивала ничего связанного с историей Чанджи, это был тот секрет, что связывал ее с девочкой. За все годы жизни маленькой волчицы, вещунья полюбила ее как родную. Она заплетала ей волосы, учила танцам, а затем и гаданию, учила управлению энергией. За десятки лет разлуки коза приняла ее судьбу, но обещание данное прежде было нерушимо. — Мне до сих пор сложно, Шэнь. — Она опустила голову, прикрывая большие уставшие глаза. — Тебе наверное сложно понять чувства матери потерявшей дитя. — Лицо павлина скосилось, вещунья подняла голову, хмурясь. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Все в этом дворце говорили мне, что я не ее мать. Но как мне не быть матерью, когда именно я учила ее всему, занималась с ней, каждый вечер читала сказки... Закрывая глаза лапой, она скрывала текущие из глаз слезы. Боль о том, что прошло настигала ее часто. Столько ошибок было совершено, ее последнее предсказание родителям лорда... если бы она соврала им об этом, все бы пошло по другому. Лорд был отстраненным, эмоций не было на его лице, лишь страх в душе. Но он был готов перебороть его и впервые сделать для нее хоть что-то. Подрагивающее крыло неловко опустилась на горбатую спину старушки. Тихо вздыхая, он поглаживал ее, как когда то делала она. Когда он плакал, когда ему было плохо, она нежно обнимала его, поглаживала по спине. Коза неторопливо подняла взгляд, видя что павлин развернул голову в другую сторону. Хоть гордость и не позволяла, он всегда был готов поддержать, как и в детстве. Вытирая глаза, она слегка улыбнулась. — Позволь мне продолжить — произнесла она мягко, словно собиралась рассказать ему сказку на ночь.***
Дверь в покои юной волчицы отворилась. Пред друзьями вновь открылась невероятная украшенная комната, где всегда пахло благовониями. В центре комнаты, плавно, размахивая лапами стояла Чанджи. Ее задняя лапа дернулась назад, словно очерчивая круг, закинув голову и прикрыв глаза, она вскинула лапу к солнцу и провела ей по щеке. Сделав легкий, словно дуновение ветра, разворот, она замерла, видя перед собой гостей. Юный лорд, завороженный зрелищем похлопал ей. — Великолепно, Чанджи! Замерев на пару секунд, она глядела не на лорда. Волк, сопровождавший павлина прижимал уши к голове, его широко раскрытые глаза поразили Чанджи. Этот взгляд в разы был лучше похвалы Шэня. Наконец, придя в себя и помотав головой, она поклонилась. Оглянувшись на вещунью и дождавшись одобрительного кивка, она подошла ближе. Улыбка до ушей натянулась на ее мордочке. — Спасибо, что решили навестить! Я разучивала танец на день Бао, то есть сегодня! Правитель попросил меня станцевать в тронном зале, во время пира. — Это звучит восхитительно! — павлин улыбнулся, его глаза загорелись. — С нетерпением жду твоего выступления! — внезапно Лианг пихнул друга локтем и тот добавил: — Если конечно, ты сама хочешь выступать... Лорд потирал ребро, бросая искосый взгляд на волка, словно спрашивая "зачем так сильно?". — Для меня большая честь выступать... — она переминалась с лапы на лапу. — Ли же придет? — Ли...? — улыбка Шэня перекосилась. — Тут такое дело, пушок — потирая затылок волк вздохнул. — Не знаю я пока, меня могу на работу отправить... — глядя на немного поникшую мордочку Чанджи, он быстро добавил, улыбаясь: — Но к чему о грядущем? У нас прямо сейчас поход на ярмарку! — И вы возьмете меня с собой! Волк улыбнулся и кивнул, Чанджи завиляла хвостом. Прижимая лапки к груди она ярко улыбнулась, большие глаза заблестели в предвкушении. — Идем! Идем! Идем! — она закружилась на месте смеясь. — Неужели я увижу что-то кроме дворца! — внезапно она остановилась, наклоняя голову в бок. — Что мне надеть? Могу ли я идти в этом...? — она указала на красное ципао на своем теле. — Не будет ли слишком дерзко появляться в шелках при народе? Юный лорд ухмыльнулся, у него был план. Два щелчка клювом— способ обращения к прислуге в правящей семье и уже слуги были тут как тут. Две антилопы, приклонив головы держали в лапах несколько стопок ткани. Павлин улыбнулся, указывая крылом на первую прислугу. — Здесь шелковое ципао расшитое золотом — указав крылом на другую, он улыбнулся. — А здесь одежда. Такая же, как та, в которой ты прибыла. Одеяние твоего народа, сшитое по образу твоего изначального наряда. — он развел крылья в легком поклоне. — Выбирай, что по душе. Сегодня ты можешь носить что угодно. Неторопливо подходя ближе, она бросила взгляд на традиционный наряд своего народа. Красная накидка, черные штаны, бусы из камней поверх всего этого. Так она была одета в день, когда ее забрали, когда погибла ее мать. Одежда ее родного племени, где ей наверняка больше не рады. Но она перевела взгляд, подходя к ципао. Такому же, что она носила каждый день все эти годы. Ее рабская одежда, символ ее неволи. Кланяясь, лорду она произнесла: — Ты сделал для меня мир, где каждая мечта готова стать явью. Я хочу носить твою одежду. Слуги вздрогнули и оглянулись на лорда, в то время как он замер в замешательстве. Почему ей нужна его одежда? Это знак почтения или чего-то большего. Застопорившись, павлин лишь захлопал глазами, затем махнул крылом. — Подгоните мое ханьфу по размеру. Сколько это займет времени? — Полчаса, лорд. — Хорошо, за работу.***
Не говоря ничего рассказчице, лорд отвернулся. В его взгляде, направленном куда-то в сторону дворца, проскакивало раздражение. — Я ни в чем не обвиняю тебя — заверила его старая коза. — Это истина. Ты не мог знать, что будет дальше. — Ты думаешь я из-за этого переживаю? — он выгнул черную бровь, усмехаясь. — К нам идет гонец. И это было правдой, из темноты выскочил волк, держащий в зубах свиток. Кланяясь лорду, он с уважением протянул ему послание. — Для вас, мой лорд. От генерала Лианга. Холодный взгляд полный пренебрежения упал на свиток, а затем медленно поднялся к глазам волка. Вздрагивая и опомнившись, тот быстро протер свиток, а уже затем, передал его правителю. Принимая записи, быстро разворачивая свиток Шэнь цыкнул. Красные глаза быстро пробежались по тексту, как вдруг он перевел взгляд на волка. — Ступай. Как я решусь дать ответ, ты узнаешь об этом первым. — Слушаюсь! Вновь переводя взгляд на свиток, Шэнь нахмурился. Длинный отчет, приложенная к нему карта местности и понимание того, что лорду снова придется писать ответ, напрягали его. Пряча свиток, он вздохнул, поднимаясь с кресла. — Мне нужно идти — сказал он тихо, словно ребенок, пытающийся придумать повод уйти от важного разговора. — Поговорим завтра. Не оглядываясь ни разу, он быстрым шагом направился в свои покои. Покачивая головой, вещунья вздохнула. Сможет ли она повлиять на лорда хоть как-то?***
Поднимаясь по лестнице, проходя мимо стражи, в душе павлин ощущал себя ребенком. Вспоминая, как поднимался по этим же ступеням в детстве. Проходя мимо старой комнаты Чанджи, он остановился. Долго глядя на красивую красную дверь, он потянулся к ней крылом. Стук влюбленного сердца сменился болью. Он не готов войти туда, не сейчас. Словно приходя в себя, он отошел в сторону, покачивая головой чтобы вновь продолжить путь наверх. Лишь один пролет и он был у себя, в своей комнате, где время остановилось. Слуги зажгли свечи там, как давным-давно. Заправленная кровать, его стол, книжные шкафы и... то чего он не помнил. Глядя на кровать, он вздрогнул, его глаза широко раскрылись при виде ожерелья Чанджи. Ее крики за пределами полыхающей деревни до сих пор доносились до его ушей. Пламя, жар, крики неготового воина и... ожерелье, что висело поверх брони. Кто-то нашел ее раньше, забрал его и бросил умирать. Кто-то принес его сюда. Притихшая за вечер воспоминаний душа вновь покрылась огнем ярости. Хватая последнее, что от нее осталось, он выпорхнул из окна, приземляясь на каменную плитку у дворца. Вытягивая длинную шею, он громко крикнул: — Вещунью ко мне! ЖИВО!