*****
Почему же теперь Вэй Усянь лежит перед ним? Он должен быть зол на то, что Вэй Усянь исчез тогда и ни разу не попытался связаться с ним за все эти годы. Очевидно, он жив. Какая может быть причина, по которой он не пытался найти его? Был ли Лань Ванцзи единственным, кто наслаждался их дружбой всё школьное время? Была ли эта дружба односторонней? Вне зависимости от того, что случилось в прошлом, прямо сейчас Вэй Усянь нуждается в помощи. Лицо мужчины покрыто лёгкой испариной, он такой ужасающе бледный, а чёлка, падающая на его лоб, прилипла к нему. Кожа горит в тех местах, где её касается Лань Ванцзи. Скорее всего, это просто тепловой удар. Это не так страшно, в конце концов. Скорая помощь не нужна. Используя все возможности этой каморки, Лань Ванцзи приступает к делу. Схватив чистое полотенце в душевой и намочив его холодной водой, он выжимает его. После он кладёт его на мокрый тёплый лоб Вэй Усяня. Закончив, он ждёт. Он дважды меняет полотенце, заботясь о том, чтобы вытереть и охладить остальную часть лица Вэй Усяня как можно осторожнее. Лань Ванцзи смотрит на него. Правда смотрит. Это всё ещё Вэй Ин. Другой, без тех пухлых детских щёк, которые оставили после себя точёную линию челюсти, и с бледными синяками под глазами, которые, судя по всему, являются последствием недосыпания. Даже со всем этим он всё ещё красив. Когда они были моложе, он притягивал к себе взгляд, но то, как он вырос в чертах, вырывает из груди Лань Ванцзи вздох. Вскоре Вэй Усянь шевелится. Веки трепещут, он морщится, кривя губы. Он моргает, прежде чем останавливает взгляд на Лань Ванцзи и смотрит, застыв в ужасе. Мокрое полотенце падает на пол с характерным звуком, и они смотрят на него. Мокрая рука накрывает такой же мокрый лоб, и он с опаской возвращает внимание к Лань Ванцзи. — Ох. Это. Привет, Лань Чжань, — приветствует его Вэй Усянь лёгким движением головы. Лань Ванцзи сжимает руками колени, отвлекая себя от любых необдуманных действий. Отвлекает от того, чтобы не схватить Вэй Усяня за плечи и не потребовать ответов. Или, схватив Вэй Усяня за плечи, не поцеловать его и не вытрясти ответов. Ничего из этого не было подходящим, поэтому он ожидает. — Я могу, эм… Объяснить? — говорит Вэй Усянь. Лань Ванцзи окидывает его взглядом, который, как он надеется, говорит «Тебе лучше начать». Словно выстрел, Вэй Усянь пытается сесть, но его принудительно укладывают обратно, и тот держится за голову. — Ох. Вау, это… Вау. Мир ужасно кружится. Что… Что случилось? — спрашивает Вэй Усянь, прикрыв глаза руками. Нагнувшись, чтобы поднять мокрое полотенце, Лань Ванцзи замирает. В его груди разрастается трепет, когда он думает о том, что может поговорить с Вэй Усянем снова, спустя столько лет. Вместо ответа он занимает себя делом, промачивает полотенце и снова выжимает его. В тишине комнаты раздаётся тиканье часов, и никто из них не произносит ни слова. Вэй Усянь всё ещё прикрывает глаза рукой, так что Лань Вацзи легко прикладывает полотенце к его лбу. Почувствовав это, Вэй Усянь убирает руки от лица и смотрит на Лань Ванцзи. — Спасибо, — говорит Вэй Усянь. — Мгм, — отвечает Лань Ванцзи. — Мгм, — повторяет за ним Вэй Усянь с хриплым, почти бессвязным смехом. — Ты всё ещё говоришь так? Лань Ванцзи сжимает руки в кулаки. — Ах, Лань Чжань. Я не имел в виду ничего такого, ты же знаешь это. Я просто… говорю. Ты знаешь меня. Я говорю всё, что крутится в моей голове, — говорит Вэй Усянь, сожалея. Лань Ванцзи хмыкает в подтверждение. Он знает. — У тебя тепловой удар. Полностью повернувшись к нему, Вэй Усянь моргает. — О. Это объясняет, почему я чувствую себя так чертовски плохо. — Мгм. — О, чёрт. Прости. Я не хотел устраивать сцен. Надеюсь, я не напугал детей. Лань Ванцзи качает головой. — Дети в порядке. Я принёс тебя сюда прежде, чем кто-то понял, что произошло. Вэй Усянь широко раскрывает глаза. — Принёс? — Мгм. — Агх. Это так смущает. Боже, надеюсь, я не тяжёлый или что-то в этом роде. Лань Ванцзи снова качает головой. — Вэй Ин очень лёгкий. На этих словах Вэй Усянь накрывает всё лицо мокрым полотенцем. Прежде чем он успевает подумать об этом лучше, Лань Ванцзи уже хватает Вэй Усяня за плечи. — Вэй Ин? Ты чувствуешь себя хуже? Из-под полотенца раздаётся приглушённый голос: — Лань Чжа-а-а-ань. Что такого он сказал? Приподняв полотенце, Вэй Усянь смотрит на него. Действительно смотрит. Уши Лань Ванцзи краснеют, когда он ловит его взгляд в ответ. — Давно меня так не называли, — говорит Вэй Усянь. — Лёгким? — моргает Лань Ванцзи. — Вэй Ином, — отвечает Вэй Усянь. — Это твоё имя, — произносит озадаченный Лань Ванцзи. — Да, я знаю, — отвечает Вэй Усянь вздохнув. — Но не осталось никого, кто мог звать меня так. Лань Ванцзи чувствует себя ещё более озадаченным. — Твоя семья?.. Взгляд Вэй Усяня стал отстранённым. Казалось, словно он видит и не видит Лань Ванцзи, хотя смотрит прямо на него. — Какая семья? — бормочет Вэй Усянь, и голос его разом лишился эмоций. Опасение сковывает его грудь, что-то колит его кожу изнутри. — Цзяны? — спрашивает Лань Ванцзи. Вопрос звучит неуверенно даже в его ушах. — О. Они. Хочешь сказать, что не слышал? Думал, что тебе уже должно быть известно, — говорит Вэй Усянь. — Слышал, что? — спрашивает Лань Ванцзи. Время вокруг них замирает. Каждое движение ощущается так, словно он заперт в ледяной тюрьме. — Они погибли. Ну, большинство из них, — говорит Вэй Усянь и едва жмёт плечами. Он ведёт себя так, словно не он только что рассказал ему новости, которые перевернули жизнь Лань Ванцзи с ног на голову. Лань Ванцзи приоткрывает рот, удивлённый. Что ты скажешь на это? Вэй Усянь смотрит на него. — Я… Соболезную. Твоей утрате, — Лань Ванцзи склоняет голову. — Не склоняй голову, всё в порядке. Прошло уже много лет. Не беспокойся об этом, — говорит Вэй Усянь и делает неопределённый жест рукой. Не зная, что сказать, Лань Ванцзи замолкает. К счастью, его спасает постоянная потребность Вэй Усяня говорить. — Ну. Кот вылез из мешка, да? — говорит Вэй Усянь. Лань Ванцзи хмурится. За этот один разговор он оказался озадачен больше, чем за все последние месяцы своей жизни. — Теперь ты знаешь, что я Мистер Кролик и что твой очаровательный сын любит звать меня «Братец Кролик», — говорит он, и Лань Ванцзи замечает, что тот далёкий взгляд Вэй Усяня исчез. Застыв на месте, он с ужасом вспоминает все моменты, проведённые вместе с Мистером Кроликом. Объятия. Дразнилки. — Прости, я не сказал тебе об этом. Никогда не было шанса сделать это. Уверен, ты не хотел бы обнимать Братца Кролика, если бы знал, кто скрывается под костюмом, — Вэй Усянь смеётся лишь раз, отводя взгляд. — Это не… — В любом случае, — прерывает его Вэй Усянь, — разве ты не должен вернуться к сыну? Я в порядке. Я просто не спал в перерывах между сменами… Что было ужасным решением с моей стороны… — Между сменами? — повторяет Лань Ванцзи, чувствуя, как холодеет внутри него. — О. Да. Я закончил свою ночную смену позже обычного, пропустил… — Вэй Усянь смотрит на Лань Ванцзи и тут же отводит взгляд, — двухчасовой сон, который у меня обычно есть… — Двухчасовой сон? — на автомате повторяет за ним Лань Ванцзи. Это чувство растерянности хорошо знакомо ему, он никогда не знал, что делать рядом с Вэй Ином. — Ох, посмотри на меня. Мне совершенно не нужен сон. Я в полном порядке, — уверяет его Вэй Усянь. — В порядке. Конечно. Я вижу, насколько ты в порядке, — произносит Лань Ванцзи с лёгким отголоском сарказма в голосе. — Ты знаешь, о чём я. Обычно я не теряю сознание. Лань Ванцзи решает проигнорировать это заявление. Желание позаботиться о Вэй Ине удивляет его, и он подавляет эти чувства, стараясь сосредоточиться на текущей ситуации. — Переоденься. Подвезу тебя до дома, — решает сказать Лань Ванцзи. Моргнув, Вэй Усянь смотрит на него. — А? — Твоё состояние не позволяет продолжить работу. Я приехал на машине и могу подвезти тебя до дома, чтобы ты мог отдохнуть. — Ох, Лань Чжань. Я не могу просто взять и уйти со смены, когда отработал лишь её половину, — говорит Вэй Усянь, стараясь отделаться от него. — Позвоню твоему менеджеру, если это необходимо. Сотрудник не должен работать, когда его состояние оставляет желать лучшего, — повторяет Лань Ванцзи, и одним лишь тоном он показывает, что не потерпит спора. Вэй Усянь прикрывает рот, когда видит лицо Лань Ванцзи. Вместо того, чтобы продолжать, он медленно кивает и поднимается, шатаясь, на ноги. Когда он качается, Лань Ванцзи хватает его за локоть, спасая от падения. Щёки Вэй Усяня окрасились бледно-розовый цвет, что беспокоит Лань Ванцзи. Возможно, ему нужно лечение получше, чем какое-то мокрое полотенце и отдых. — Тебе нужна помощь? — спрашивает Лань Ванцзи. Как и бывало всегда, Вэй Усянь отвлекает его настолько, что он не успевает как следует обдумать свои слова, прежде чем они слетают с его уст. Как дерзко. Вэй Усянь моргает, уставившись на него, и его уши заливает лёгкий румянец. — Это… — произносит он, опустив взгляд. — Нет, всё в порядке. Спасибо. За всё. Я встречу тебя у той скамейки, хорошо? Заданный вопрос кажется чем-то больше и глубже, чем если он лежал на поверхности. — Мгм, — отвечает он.*****
Судя по часам, Лань Ванцзи оставил сына одного на десять минут. Несмотря на это, ему кажется, словно прошло куда больше времени. Лань Ванцзи не бежит к нему, но этот его торопливый шаг сильно напоминает бег. Вернувшись к скамейке и увидев, как дети прыгают, точно кролики, он облегчённо выдыхает. Никто из них не выглядит так, словно понял, что приключилось с Мистером Кроликом. А-Юань замечает своего отца прежде, чем тот успевает окликнуть его. — Папа! Маленькие руки обхватывают его ногу, и Лань Ванцзи опускает взгляд и треплет сына по волосам. Потянув отца за край рубашки, ребёнок тем самым просит его наклониться. Когда он делает это, А-Юань складывает руки лодочкой возле уха отца. — Братец Кролик в порядке? Ох, конечно же, его сын заметил это, ведь он очень умный. В груди растёт гордость Лань Ванцзи. — Мгм. Он в порядке, отдыхает. Папа встретил старого друга, и мы подвезём его сегодня. Его зовут Вэй Усянь, — сообщает ему Лань Ванцзи. — Мы повезём его домой? — спрашивает А-Юань. Лань Ванцзи кивает, а затем уводит их к скамейке, и А-Юань радостно садится на колени отца, принимаясь ждать. Не проходит много времени, как появляется Вэй Усянь. При виде его, одетого в повседневную одежду, у Лань Ванцзи пересыхает во рту. Привлекает взгляд не только потрясающая красная майка, но и неполный, недолго открытый вид на грудь Вэй Усяня, когда одежда раздувается в широких прорезях рук. Попытавшись переключить внимание на что-то другое, он замечает невероятно короткие джинсовые шорты, облегающие сильные загорелые бёдра. Пульс учащается, и Лань Ванцзи приходится заставить себя посмотреть в другую сторону, прежде чем он сделает что-то необдуманное. К примеру, закинет Вэй Усяня на плечо, вернётся с ним в ту каморку и трахнет его на той самой раскладушке. Вэй Усянь произносит его имя мягко и почти нежно. — Лань Чжань. Завороженный Лань Ванцзи может только смотреть на него и моргать. Слова оставили его. А-Юань смотрит на отца и странного мужчину своими большими широко раскрытыми глазами, ожидая, когда кто-то из них скажет хоть что-то. — Сянь-гэгэ? — спрашивает А-Юань. Отогнав мысли, Лань Ванцзи старается запихать их в самый дальний уголок своей головы. — А-Юань, это друг папы. Мы учились в одной старшей школе. Присев напротив них, Вэй Усянь говорит: — Привет, А-Юань. Рад познакомиться с тобой. Я так много о тебе слышал, — и с этими словами он протягивает руку А-Юаню, а глаза его искрятся, когда он смотрит на Лань Ванцзи. — Привет, Сянь-гэгэ! — восклицает А-Юань, сжимая руку Вэй Усяня в ответ. Вэй Усянь улыбается, и это кажется катастрофой. Годы не омрачили его, и сердце Лань Ванцзи сжимается в груди. Лишь благодаря своей сильной воле он может говорить ровным тоном. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает Лань Ванцзи. Вэй Усянь моргает, глядя на него. — Мгм. Пойдём? Лань Ванцзи чувствует, как пылает его лицо. Прозвучавшее «мгм» было намеренным действием. Никакое время не может уменьшить чувств, которые производят на него поддразнивания Вэй Усяня.*****
Оказалось достаточно короткой прогулки до машины, чтобы Вэй Усянь и его сын довольно быстро подружились. Удивительно, но, несмотря на плохое самочувствие, у него оказываются силы на то, чтобы терпеть выходки ребёнка. Они болтают на протяжении всего пути. Когда они доходят до автомобиля, Лань Ванцзи снимает сигнализацию и открывает пассажирскую дверь для Вэй Усяня. — Я же не дама в платье, могу и сам открыть себе дверь, — ворчит Вэй Усянь, остановившись у открытой двери. — Знаю, — отвечает Лань Ванцзи, указывая на сидение. Он знает, что Вэй Усяню не нужна помощь, но Лань Ванцзи не может не придерживать его, устроив руку на его пояснице, когда тот садится в машину. Вэй Усянь смотрит на него с нечитаемым выражением лица, а Лань Ванцзи захлопывает дверь. Затем он усаживает сына в детское кресло. В присутствии гостя А-Юань ведёт себя очень хорошо. Он не брыкается, как бывает обычно, когда Лань Ванцзи пристёгивает его. Только после этого он, наконец, садится на водительское сидение. — Где ты живёшь? — спрашивает Лань Ванцзи, повернувшись к Вэй Усяню. Схватив телефон Лань Ванцзи, Вэй Усянь отвечает: — Я просто введу его. Получив телефон обратно, Лань Ванцзи смотрит на указанный адрес. Дом Вэй Усяня находится невозможно далеко от парка развлечений. В груди замирает беспокойство, когда он видит взгляд Вэй Усяня, в котором виднелась лёгкая боль. — Если это далеко, то не стоит. Я могу поехать на автобусе, — говорит Вэй Усянь тихим голосом в возникшей в автомобиле тишине. Омрачённый фактом, что Вэй Усяню приходится тратить часы на поездку до работы и обратно в течение многих дней в неделю, Лань Ванцзи качает головой. — Недалеко. Позволь позвонить брату, чтобы отвезти А-Юаня первым. Он не любит долгие поездки, — говорит Лань Ванцзи, отыскав беспроводные наушники и воткнув их в уши. Прежде чем сделать звонок, он поворачивается к сыну. — А-Юань, хочешь увидеться с дядей? А-Юань качает ногами в ответ, подразумевая этим «да». Кивнув, Лань Ванцзи поворачивается обратно и набирает номер брата. Спустя пару гудков Лань Сичэнь принимает звонок. — Брат, кое-что случилось. Не мог бы ты присмотреть пару часов за А-Юанем? — обращается к нему Лань Ванцзи, поворачивая ключ зажигания. — Конечно. Всё в порядке? — спрашивает брат. — Мгм, — только и говорит Лань Ванцзи, не вдаваясь в какие-либо объяснения. — Хм. Хорошо, привози его в мой офис, — говорит Лань Сичэнь и сбрасывает звонок. Лань Сичэнь работает в десяти минутах езды от их квартиры, и его офис также находится на пути к дому Вэй Усяня. Взгляд Вэй Усяня, которым тот смотрит на него, когда Лань Ванцзи выезжает с парковки, ощущается тяжёлым, но он не может повернуть голову, чтобы посмотреть на него в ответ. Путь проходит в тишине, и когда Лань Ванцзи удаётся взглянуть в сторону пассажирского сидения, он замечает, что глаза Вэй Усяня закрыты, а его дыхание стало медленным, и мужчина приходит к мнению, что тот уснул. Уголки губ Лань Ванцзи приподнимаются в намёке на улыбку.*****
Вэй Усянь не просыпается, когда Лань Ванцзи привозит А-Юаня к брату на работу. Более того, он не открывает глаз на протяжении всей поездки до его дома. Как и прежде, Вэй Усянь издаёт лёгкие звуки возни, пока спит, и Лань Ванцзи приходится сжимать руль, останавливая себя, иначе он может повернуться к нему, коснуться лица Вэй Усяня пальцами и провести ими по его коже, оглаживая. Проблема всплывает сама собой, когда Лань Ванцзи подъезжает к нужному зданию: Вэй Усянь всё ещё спит. — Вэй Ин, — ответа он не получает. И тогда он решает повторить снова: — Вэй Ин. Разумеется, он спит как убитый, что совсем не изменилось со школьных времён. Только Лань Ванцзи мог разбудить Вэй Усяня: он тряс его за плечи, когда тот засыпал в классе, и делал это до тех пор, пока тот не начинал моргать, очевидно, возвращаясь в реальность. Между ними расстояние в шаг, но оно ощущается, словно целые мили, когда Лань Ванцзи тянет руку, сжимая плечо Вэй Усяня. Он шевелится, бормочет во сне, но всё ещё не просыпается. Пытаясь толкать его как можно мягче, Лань Ванцзи пытается позвать его по имени, и в этот раз, потянувшись через коробку передач, он находится ближе. — Вэй Ин, — зовёт Лань Ванцзи, при этом тряся его за плечо. Резко раскрыв глаза, Вэй Усянь судорожно ловит воздух и смотрит на Лань Ванцзи. Одёрнув руку, точно обжегся, он смотрит в ответ на протяжении долгих пары мгновений. Подняв руки, Вэй Усянь трёт лицо, пытаясь отогнать остатки сна, и тихо стонет. — Ох, Лань Чжань. Прости, ты… Ты напугал меня, — говорит Вэй Усянь сонным голосом. — Прошу прощения. Мы приехали, — произносит вслед Лань Ванцзи, и Вэй Усянь смотрит в окно на здание, где находится его квартира. — Ох, вау. Сон всё-таки сморил меня, да? — смеётся Вэй Усянь, но Лань Ванцзи кажется, что смех его хрупкий. — Мгм. Это хорошо. Тебе стоило отдохнуть, — говорит Лань Ванцзи, и взгляд, которым смотрит на него Вэй Усянь, вынуждает сердце пропустить удар. В его глазах плещется и нежность, и мягкость, и что-то такое, чему нет имени, но это чувство тихое и спокойное. Тишина возникает между ними, но Лань Ванцзи не в силах отвести взгляд и никогда не мог сделать этого. Это хрупкое мгновение рушится, когда Вэй Усянь пытается прочистить горло. — Ах, спасибо. Лань Чжань. За всё. Ты не должен был. — Хотел, — говорит Лань Ванцзи, прежде чем успевает остановить себя. Эти слова тяжестью замирают в пространстве между ними. Так много нужно сказать, но с чего начать? — Ох, хорошо, я тогда пойду, — говорит Вэй Усянь, развернувшись. Затем он спешно открывает дверь и выходит наружу, прежде чем Лань Ванцзи может сказать хоть слово. Однако Вэй Усянь тут же садится обратно в машину, и тогда Лань Ванцзи торопливо вылезает из автомобиля и обходит его, пока старый друг не успел сделать ещё одну неуверенную попытку. Обхватив Вэй Усяня за талию, он смотрит на него: — Позволь помочь. Издав неровный вздох, Вэй Усянь позволяет теплу Лань Ванцзи окружить его и отвечает: — Хорошо. Медленно, шаг за шагом они идут до входа в здание. Уже у дверей Вэй Усянь лезет в рюкзак в попытке найти ключи. Отыскав оные, он делает попытку открыть замок, но его руки дрожат, так что она выходит неудачной. Прежде чем Вэй Усянь пытается снова, чтобы провалиться, Лань Ванцзи обхватывает его пальцы, и они открывают дверь вместе. — Спасибо… Снова, — тихо говорит Вэй Усянь. — Мгм. Они проходят внутрь, и Лань Ванцзи ведёт их до лестницы. Спустя три пролёта она смотрит на бледное лицо Вэй Усяня. — Сколько ещё этажей? — спрашивает Лань Ванцзи, обеспокоенный тем, что Вэй Усянь может снова упасть в обморок в его руках. — Ох, — он тихо смеётся, — прости, ты же знаешь, как это бывает, — говорит Вэй Усянь. Лань Ванцзи не знает, поэтому он молчит. — Пятый этаж. Ещё немного, не волнуйся. Кивнув, Лань Ванцзи прижимает Вэй Усяня крепче к себе, стараясь снизить нагрузку на его уставшее тело. Уже на пятом этаже мужчина издаёт вздох облегчения и тихо смеётся. Лань Ванцзи хотел бы слышать этот звук вечность, но в лучших обстоятельствах. У двери Вэй Усянь разворачивается к нему, прислонившись к нему больше. — Спасибо, Лань Чжань. Дальше я могу и сам, — говорит Вэй Усянь. Лань Ванцзи моргает. — Провожу внутрь. — Ох. В этом нет необходимости, Лань Чжань. Мы уже здесь. Внутри него загорается тревога. Возможно, в какой-то момент всего он переступил черту. Стал слишком настойчивым. Слишком напористым в действиях. — Ты не хочешь, чтобы я заходил в квартиру, — говорит Лань Ванцзи, не позволяя себе показать обиду, которую он чувствует. — Нет! То есть, возможно? У меня жуткий беспорядок. Правда, ты не хотел бы увидеть всё это. Лань Ванцзи хмурится. — Меня не волнует беспорядок, Вэй Ин. Хочу увидеть тебя внутри квартиры и удостовериться, что ты отдыхаешь как следует. Вэй Усянь поджимает губы в тонкую линию. — Хм. Хорошо, — он смеётся, — Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. С этими словами он разворачивается, в этот раз удачно открывая замок. Переступив порог, он включает свет, и Лань Ванцзи идёт следом, закрывая за собой дверь. Это квартира-студия. У стены расположена незаправленная кровать, книги разбросаны везде, где только можно, на столешницах стоят контейнеры с едой на вынос, и похоже, именно эти тумбы и являются кухней. Пусть это и всего лишь небольшая стойка с микроволновой печью и плитой. Здесь нет даже дивана. — Та-дам. Добро пожаловать в мою скромную обитель. Я называю это место «Пещера усмирения демона». Думаю, это вполне соответствует общей атмосфере, — говорит Вэй Усянь, снимая ботинки и откидывая их в сторону двери. Потрясённый Лань Ванцзи смотрит на него. Не в его праве судить, поэтому мужчина остаётся молчалив. Сняв ботинки, он оставляет их возле обуви Вэй Усяня. — Хорошо. Я тут, и я достаточно в порядке, так что… — Вэй Усянь тут же замолкает. Лань Ванцзи не обращает на его слова внимания. — У тебя есть еда? — Еда? — повторяет Вэй Усянь, словно бы Лань Ванцзи заговорил на другом языке. Достигнув холодильника, Лань Ванцзи открывает его, чтобы взглянуть на его содержимое. — Ох, Лань Чжань, погоди… Холодильник пуст. Совершенно. Внутри нет ничего, что подходило бы под значение «еда». Прикрыв дверцу, Лань Ванцзи смотрит на Вэй Усяня с беспокойством. — Видишь ли, — он неловко смеётся, — я в основном заказываю еду. У меня не хватает времени на готовку. Закрыв холодильник с совершенно пустым звуком, Лань Ванцзи поворачивается к Вэй Усяню. — Что ты хочешь поесть? Я закажу. Точно, он — маленькая сова, Вэй Усянь смотрит на него, глупо моргая. — Лань Чжань. Серьёзно, тебе не нужно делать этого. Я могу и сам заказать что-либо позже. — Вэй Ин. Позволь. Хочу сделать это. В тишине, возникшей между ними, слышен только непрерывный гул кондиционера. Лань Ванцзи не собирается уступать в этом вопросе. Пожав плечами, Вэй Усянь снимает меню с холодильника и передаёт его в руки мужчины. — Я могу съесть буквально всё из этого списка, так что — выбирай всё, что пожелаешь, — говорит ему Вэй Усянь. Кивнув, Лань Ванцзи открывает меню и рассматривает его. Собираясь спросить, он поднимает взгляд и видит, как Вэй Усянь стягивает с себя майку. Теперь мужчине прекрасно видно его мускулистую спину, тонкую и аккуратную талию и две маленькие манящие впадины на пояснице, чуть выше линии шорт. Звук, который он издаёт, когда пытается сглотнуть, кажется ему достаточно громким, и Лань Ванцзи боится, что может спугнуть Вэй Усяня, стоящего в другом конце комнаты. Должно быть, он почувствовал, что за ним наблюдают, так что Вэй Усянь поворачивается, вопросительно глядя на мужчину. Сняв рубашку с концами, Вэй Усянь бросает её к ногам. — Ты решил? Лань Ванцзи прикрывает рот и расслабляет лицо, не позволяя другому мужчине увидеть его потрясение. — Мгм. Сделаю звонок. К счастью, его голос не дрогнул. Вэй Усянь хмыкает и тянется к пуговицам на шортах. Лань Ванцзи не может и не удерживает резкий вздох. Встретив его взгляд ухмылкой, Вэй Усянь смеётся. — В таком случае, я пойду в ванную, — говорит Вэй Усянь, махнув рукой через плечо, и уходит в душевую. Желание проверить, убедиться, что с ним всё будет в порядке, вскипает в груди Лань Ванцзи. Беспокойство снедает его. Однако проникновение в ванную комнату может быть смертельно опасно. Прошло так много лет. Границы реальности размыты, и он теперь не понимает, где именно он находится. Качнув головой, он старается выбросить из мыслей Вэй Усяня, принимающего душ, и сосредотачивается на меню, чтобы выбрать им еду. Для себя Лань Ванцзи выбирает овощи на пару, а для Вэй Усяня — блюдо, рядом с которым изображено наибольшее среди всего меню количество перца чили. Пусть прошло много лет, воспоминания о Вэй Усяне всё ещё кристально чисты. Ресторан сообщает, что доставка будет в течение тридцати минут. Единственный деревянный табурет на кухне шатается, и единственное место помимо него, куда можно присесть — это кровать. Стены в квартире тонкие, и звук душа кажется оглушающим. Каждая струя, каждый брызг воды слышны как будто рядом. Это сводит с ума. Лань Ванцзи думал, что за минувшее время его чувства к Вэй Усяню поблекнут или развеются, как листья на ветру. Однако в тот самый момент, когда он стянул голову кролика и увидел за ним незабываемое лицо Вэй Усяня, мужчина чётко осознал: он всё ещё бесконечно сильно любит его. Это чувство сродни падению. Сейчас ты стоишь на двух ногах, твёрдо и уверенно, и в другую секунду осознаёшь, что не чувствуешь пол. Это просто. Момент невесомости умиротворяет. Ощущение, будто тебя ничто не держит, словно нет никаких оков. А затем груз тянет тебя, беспомощного, на дно. Желудок переворачивается снова и снова. Ожидание, что ты вот-вот столкнёшься с твёрдой поверхностью, невыносимо. Земля тянет тебя, стремясь встретиться с тобой, и это неизбежно. Затем — конец. Осознание бьет, как грузовик на скорости, выбивая воздух из груди. Влюблён? Он всё ещё влюблён в Вэй Усяня? Это кажется почти нереальным. Несмотря на прошедшие годы, его чувства всё ещё как волна, накрывающая собой стремительно и необратимо. Однако — эти чувства всё ещё с ним. Сильные и сокрушительные. Это сама истина, которую знает Лань Ванцзи. Он любит Вэй Усяня. — Лань Чжань, ты уже заказал? — спрашивает Вэй Усянь из ванной. Лань Ванцзи осознаёт, что звуки воды затихли, что значит, что совсем скоро он снова встретится с Вэй Усянем лицом к лицу, и ему будет необходимо сдержать себя, чтобы не открыть душу. Невысказанные слова режут горло. Лань Ванцзи отмахивается от них, опускает на самое дно, как делал всегда. — Мгм. Затем Вэй Усянь возвращается. Лань Ванцзи думал, что был подготовлен, но он оказывается совершенно не готовым к виду Вэй Усяня с влажными, распущенными после душа волосами, спадающими на его плечи густыми волнами, прилипающими к его покрасневшей коже. Вода стекает по широкой груди, и Лань Ванцзи заворожено наблюдает за ними. Одна капля проходит путь от плеча, спускается по изгибу грудной клетки, по подтянутому животу и в конце концов цепляется за тёмный след волос над поясом тренировочных штанов. Лань Ванцзи не в силах отвести взгляда, как не мог никогда прежде. Вэй Усянь с усмешкой прочищает горло, и мужчина наконец отводит взгляд, цепляясь глазами за лицо Вэй Усяня. На его губах играет знакомая улыбка, и Лань Ванцзи чувствует, как переворачивается желудок. Он знает. Должен знать. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Лань Ванцзи, пристально глядя вверх. Вэй Усянь наверняка делает это специально. — Куда лучше после душа. Прости за беспокойство с этим обмороком и прочим. То есть, если ты вообще волновался и всё такое, — он неуверенно смеётся, и его смех словно наигранный. — Я… — говорит Лань Ванцзи, тут же замолчав. Вэй Усянь смотрит на него, приоткрыв рот. — Волновался. — Ох. Вау, это очень мило с твоей стороны, Лань Чжань. Отрадно видеть, что ты всё ещё такой добрый после всех этих лет. То есть не то, чтобы ты мог измениться. Ты всегда помогал незнакомцам, — говорит Вэй Усянь, перемещаясь с места на место и вытирая волосы полотенцем. — Это не так. Вэй Усянь оглядывается на него, вскинув бровь. — Это не… — начинает он, — Вэй Ин не незнакомец. — Хм. Ты уверен в этом, Лань Чжань? — спрашивает Вэй Усянь, приблизившись к Лань Ванцзи. Он напоминает крадущегося зверя. — Кому известно, каким я стал? Ты не можешь этого знать. Квартира небольшая, и у Вэй Усяня не занимает много времени, чтобы оказаться от него на расстоянии вытянутой руки. Кондиционер работает на полную мощность, но это нисколько не помогает успокоить жар, расползающийся по коже Лань Ванцзи. С трудом сглотнув, Лань Ванцзи говорит: — Вэй Ин — это Вэй Ин. Он всегда добрый, и я не видел, чтобы это изменилось. Сердце гулко бьет в ушах, а взгляд прикован к Вэй Усяню. Кажется, будто стоит отвести взгляд, и Вэй Усянь тут же исчезнет. Вэй Усянь проводит пальцами по руке Лань Ванцзи выше и выше и затем крепко сжимает его плечо. Их колени соприкасаются, и Лань Ванцзи неосознанно раздвигает ноги, позволяя Вэй Усяню подойти ближе. — Ах. Мой Лань Чжань такой честный. Такой хороший, — говорит Вэй Усянь, а последние слова и вовсе мурлычет. Дыхание перехватывает. Мой? Это так похоже на то, о чём мечтал Лань Ванцзи. В тех мыслях был Вэй Усянь, и он хотел его. Реальность вокруг размывается, и перед ним остаётся только Вэй Усянь. Опустив голову, Вэй Усянь приближается к нему. Чужое дыхание щекочет кожу Лань Ванцзи, ресницы подрагивают, и затем… Раздаётся дверной звонок. Они оба подпрыгивают. Сердце Лань Ванцзи истошно бьется в его груди. Вэй Усянь бессовестно и громко смеётся в этом маленьком пространстве, и Лань Ванцзи становится только жарче. — А вот и еда, — сообщает Вэй Усянь с задорным блеском во взгляде. Лань Ванцзи кивает, и это единственное, на что он сейчас способен. Вэй Усянь всегда был единственным, кто был способен сотворить с ним подобное. Только он может заставить его потерять контроль над телом и разумом. Сделать беспомощным. Лань Ванцзи — луна, которая всегда должна быть на одной орбите с Вэй Усянем, его солнцем. Отыскав кошелек, Лань Ванцзи вытаскивает оттуда деньги. Вэй Усянь выхватывает их без колебаний. — Оу? Лань-эр-гэгэ хочет испортить этого человека? Будь осторожен, ведь я могу полностью иссушить тебя, — говорит, подмигнув, Вэй Усянь. Лань Ванцзи придётся вложить деньги в персональный охлаждающий вентилятор. Он не говорит Вэй Усяню, что тот определённо способен иссушить его. Блюда пахнут просто божественно. Лань Ванцзи понимает, насколько проголодался, только когда открывает крышку контейнера. Обычное время обеда было упущено за обмороком и долгой поездкой. Блюдо Вэй Усяня приятного красного цвета, и когда он открывает свой контейнер, то бросает на Лань Ванцзи такой восхищённый взгляд, что тот даже гордится собой. — Надеюсь, твои вкусы не изменились, — говорит Лань Ванцзи, передавая Вэй Усяню палочки для еды, и осознаёт, что тот стоит, потому что на кухне есть только один стул. — Прошу, садись. Встав, он предлагает ему занять место, но Вэй Усянь качает головой. — Нет-нет. Не вставай. Как я могу позволить гостю стоять? Всё в порядке, просто сядь, — говорит Вэй Усянь, уже схватившись за еду. — Всё в порядке. — Как и у меня. — Вэй Ин, пожалуйста, — умоляет Лань Ванцзи. И он ненавидит это делать. Вэй Усянь всегда единственный из них, кто умоляет. Окинув его взглядом, Вэй Усянь складывает руки на всё ещё голой (!) груди. — Отлично. Но только потому, что я знаю, какой ты упрямый. Уголки губ Лань Ванцзи подрагивают. Словно он один тут любит спорить. Вэй Усянь опускается на табурет, и тот шатается ещё сильнее. Лань Ванцзи мгновенно протягивает руку, придерживая, и Вэй Усянь позволяет себе опереться о неё. Кожа мужчины горит, когда он касается мягкого и влажного изгиба чужой спины. В этот раз Вэй Усянь молчит, пока ест. Возможно, он чувствует себя не так хорошо, как говорит. Лань Ванцзи убирает руку сразу, как стул выравнивается, и делает это с нежеланием, потому что тут же теряет ощущение тепла тела Вэй Усяня. Они заканчивают ужин в тишине, и когда Лань Ванцзи бросает взгляд на Вэй Усяня, он видит опущенные веки и руку, подавляющую зевок. — Тебе нужно отдохнуть. — Мгм. Пожалуй. Звучит неплохо. Кое-что беспокоит Лань Ванцзи с того момента, когда Вэй Усянь рассказывал о своём привычном режиме сна между работами. В конце концов, любопытство берёт верх. — У тебя есть вторая работа? — спрашивает Лань Ванцзи. — Ага. Увлекательная история. Вообще-то у меня их три, — отвечает Вэй Усянь с таким лицом, будто бы ему стыдно за это. Лань Ванцзи знает, как обычно усердно работает Вэй Усянь. Не имело значения, что говорили другие о чрезмерно активном подростке, Лань Ванцзи видел, как он вкладывал больше, чем мог, во всё, что обычно делал. Странная гордость поднимается в нём при мысли, что его рабочая этика осталась прежней. Однако три работы? В таком случае удивительно, почему квартира выглядит подобным образом. Что Вэй Усянь делает со всем, что зарабатывает? Необходимость узнать зудит под кожей Лань Ванцзи. Однако он не знает, каковы границы их отношений. У него нет права спрашивать. Расстояние между ними то растягивается, то приближается, точно морские волны. В один момент его ноги окружает вода, но в другой — она убывает. Он бежит и бежит за ней, но не может поймать. Лань Ванцзи не спрашивает. Вместо этого он собирает контейнеры, аккуратно складывая их, чтобы их могли переработать после. — Ох. Не волнуйся об этом. Я уберу, — машет рукой Вэй Усянь, направляясь к своей незаправленной кровати. Какой смысл приводить её в порядок? Я всё равно буду спать на ней, — говорил Вэй Усянь, когда они были подростками и когда Лань Ванцзи впервые пригласили в гости в дом Цзянов. Лань Ванцзи не верит ему ни на фунт. Продолжив, он старается отмыть кухню настолько, насколько может. Звук, с которым Вэй Усянь падает на постель, оглушает мужчину. Желание взглянуть расползается по нему миллионном маленьких мурашек. — Ммф. Спасибо, Лань Чжань, — говорит Вэй Усянь, устроившись на кровати лицом вниз и повернув голову чуть вбок, чтобы посмотреть на Лань Ванцзи. — Нет нужды говорить спасибо или… — Или прости. Да. Я помню. Не забыл, — тихо заканчивает Вэй Усянь, и его голос кажется фарфоровой чашкой, которую так легко разбить. Существует так много всего, о чём хочет сказать Лань Ванцзи. Так много того, о чём хочет спросить. Но он не может. Мужчина боится разбить этот хрупкий момент. Так что он разворачивается к двери. Стоит Лань Ванцзи схватиться за ручку, он слышит голос Вэй Усяня, окликающего его в последний раз. — Мой номер остался прежним. Лань Ванцзи не оборачивается, но кивает. И он уверен, что Вэй Усянь видит этот жест. Так что он уходит, наслаждаясь вернувшимся теплом в его груди.*****
Сердце словно бы отбивает номер телефона Вэй Усяня в азбуке Морзе. Конечно, Лань Ванцзи помнит его. Запомнив ещё в старшей школе, он никогда не забывал его. Что бы он мог сказать? Вытеснив это на задворки сознания, он старается сосредоточиться на своей жизни и отчаянно пытается не позволить личным чувствам встать между сыном и работой. Это работает в течении нескольких дней. Но вот снова наступает воскресенье, и А-Юань, его маленький кролик, без устали скачет у двери с рюкзаком наперевес. У Лань Ванцзи не остаётся времени. Поднимет ли Вэй Усянь эту тему? Думал ли он вообще об этом?*****
— Лань Чжань. Почему ты не написал мне? — спрашивает Мистер Кролик, пока детей отвлекает другой аниматор. Лань Ванцзи моргает сначала раз, затем другой. Выходит, он думал об этом. И ждёт ответа. Мужчина некоторое время наблюдает за игрой А-Юаня, прежде чем отвечает. — Не знаю, с чего начать, — говорит Лань Ванцзи, и это правда. — А. Ха-ха. Я думал, что ты просто не хочешь со мной говорить, — произносит Мистер Кролик, и Лань Ванцзи внезапно ненавидит то, что не может увидеть лицо Вэй Усяня. — Вэй Ин. Это не так, — говорит Лань Ванцзи, повернувшись так, чтобы оказаться в поле зрения Мистера Кролика. — Хорошо, — отвечает Мистер Кролик, раскачиваясь вперёд-назад. — Тогда напиши мне сегодня, ладно? У меня теперь нет твоего номера. Лань Ванцзи удивляется, но не решается спросить. — Мгм. Напишу.*****
Лань Ванцзи: Это Лань Ванцзи. Сообщение выглядит довольно чопорным, и Вэй Усянь наверняка посмеётся над тем, как он пишет. Он решает стереть его. Лань Ванцзи: Вэй Ин. Это Лань Чжань. Странно. Называть себя Лань Чжанем просто… Странно. Лань Ванцзи: Вэй Ин. Идеально. Он отправляет сообщение. Вэй Ин: Кто это??????? Не так идеально. Лань Ванцзи: Это Лань Ванцзи. Вэй Ин: О! О мой бог. Лань Чжань! Ты написал. Вэй Ин: Привет :) Лань Ванцзи долгое мгновение смотрит на улыбающийся смайлик в конце текста. В старшей школе они ни разу не отправляли друг другу сообщений. Он думает, что Вэй Усяню подходит этот смайлик. Лань Ванцзи: Привет :-) Улыбающийся смайлик совершенно не подходит Лань Ванцзи. Вэй Ин: Пффф. Лань Чжань. Что это за смайлик? Кто рисует ему нос? Это выглядит пугающе. Лань Ванцзи: Это предварительный вариант. Он почти не отличается от того, который прислал ты. Вэй Ин: Убери нос! Лань Ванцзи: :) Вэй Ин: Отлично. Куда лучше. Не используй этот смайлик бумера Лань Чжаня. Я знаю, что ты лучше. Лань Ванцзи: Я не бумер. Вэй Ин: Ты бы мог меня обмануть, лол. Их переписка продолжается всё в той же беззаботной, легкомысленной манере, которая всегда присуща Вэй Усяню. Они не затрагивают прошлого и не задают деликатных вопросов, и прежде чем Лань Ванцзи успевает это осознать, уже наступает время сна. Лань Ванцзи: Вэй Ин. Время спать. Убедись, что хорошо отдохнул. Спокойной ночи. Вэй Ин: Лань Чжань, сейчас только девять вечера! Только не говори мне, что ты идёшь спать так рано. Ни за что. И ты /просто/ говорил мне, что не бумер. Пффффф. Вэй Ин: Я переименую тебя в «Бумер Лань Чжань», и ты не можешь сделать ровным счетом ничего, чтобы остановить меня. Лань Ванцзи издаёт тихое подобие смеха в полутьме своей спальни. Лань Ванцзи: Переименую тебя в «Нелепый Вэй Ин». Вэй Ин: Поверить не могу! Это шутка? От Лань Чжаня??? Вэй Ин: Тебя похитили пришельцы? Так и знал, что что-то не так! Немедленно докажи, что это ты. Как я могу знать, что ты мой Лань Чжань? Мой Лань Чжань. Лань Ванцзи: Ты не ешь зелёный лук. Или красный лук; сойдёт только белый. На втором году обучения тебя отправили в кабинет директора, потому что ты покрасил ногти в чёрный. Мадам Юй наказала тебя на три недели, а в статье, которую ты написал, говорилось о том, почему для мужчин вполне приемлемо красить ногти и что гендерные роли несправедливы и они устарели. Лань Ванцзи выжидает пару минут, когда его веки начинают тяжелеть. Значок, говорящий, что его собеседник пишет, то появляется, то исчезает. Ответа приходится ждать дольше обычного, и он начинает беспокоиться о том, что мог сболтнуть лишнего. Лань Ванцзи на грани того, чтобы загуглить «как удалить сообщение», когда на телефоне всплывает иконка нового сообщения. Вэй Ин: Вау. Это и правда ты, не так ли? Не думал, что ты помнишь все эти штуки. Прошло так много лет. Ну, ты знаешь, с тех пор, как я ушел и всё такое. Так что я думал, что ты не хочешь помнить об этом. Лань Ванцзи: Никогда не смогу забыть Вэй Ина, даже если бы захотел. И я не хочу забывать. Спокойной ночи. Сообщение светится прочитанным, и этого достаточно для Лань Ванцзи. Положив телефон экраном вниз на прикроватную тумбочку, он закрывает глаза и проваливается в сон с мягкой улыбкой, и красная лента маячит перед ним в мыслях.*****
Так и продолжается дальше. Они перебрасываются сообщениями, а в воскресенье встречаются в парке развлечений. Между ними происходит всё больше дразнилок, всё больше бесцеремонности. Лань Ванцзи почти забывает об утерянных годах. Почти. В субботу он получает сообщение от Вэй Усяня. Вэй Ин: Лань Чжань. СОС. Повторяю, СОС. Спасите наши души? Лань Ванцзи: Что случилось? Вэй Ин: Итак, послушай. Я не использую тебя, потому что думаю, что у тебя супер классная квартира и у тебя там водопад в душе. Но! В моём доме отключили воду! Отключили! Они даже не отправили оповещения. И вот я здесь, потный после второй работы, и я обречён на то, чтобы страдать под этими слоями грязи, если только мой благосклонный друг не сочтёт меня достаточно достойным, чтобы использовать его душ. :( Вэй Ин: :(:(:( Вэй Ин: Я отправил несколько дополнительных грустных смайликов, чтобы убедить тебя. Друг. Лань Ванцзи: Вэй Ин. Конечно, ты можешь воспользоваться моим душем. Нет проблем. Отправлю тебе адрес. Вэй Ин: Оу, Лань Чжань! Ты лучший! Что бы я делал без тебя???? Лань Ванцзи: Был бы грязным. Вэй Ин: : о Не может быть! Ещё одна шутка!!! Я слежу за тобой, инопланетянин-цзы. Губы Лань Ванцзи растягиваются в улыбке. Щёки болят от того, насколько это непривычно для него. — Папа? — говорит А-Юань с того места за журнальным столиком, за которым собирал пазл. Лань Ванцзи поворачивается к сыну с улыбкой, не находя в себе сил стереть её с лица. — Мгм? — Папа выглядит счастливым. Юань счастлив, когда счастлив папа! Сердце Лань Ванцзи сжимается в его груди. Наклонившись, он тут же целует сына в макушку. — Мгм. Папа счастлив.*****
Через час по всей квартире раздаётся дверной звонок. — Хочу открыть! — говорит А-Юань вытягивая ручки, чтобы отец поднял его к домофону. Лань Ванцзи позволяет. Всегда. Удерживая кнопку, А-Юань говорит громче необходимого: — Кто это? — Это Сянь-гэгэ, — отвечают в домофон. А-Юань подпрыгивает на руках отца и смотрит на него своими большими глазами. — Это Сянь-гэгэ! — повторяет ребёнок. Мягкая улыбка озаряет лицо Лань Ванцзи. — Мгм. Позволь Сянь-гэгэ зайти? Уши Лань Ванцзи приобретают лёгкий розовый оттенок, когда он называет Вэй Усяня «гэгэ». — Мгм! — говорит А-Юань и нажимает на кнопку «открыть», чтобы сообщить Вэй Усяню, что он может зайти. Как и обычно, А-Юань рад гостям. Он стоит у открытой парадной двери и пристально смотрит на лифт. Когда он открывается, Юань подпрыгивает и зовёт человека перед ним: — Сянь-гэгэ! Вэй Усянь наигранно вздыхает, когда подходит к ребёнку. — Неужели этой мой маленький кролик А-Юань? — Это я. Это я! — отвечает А-Юань немедленно вскинув руки к Вэй Усяню. Вэй Усянь присаживается на корточки у порога и вытягивает одну руку, чтобы не позволить А-Юаню обнять его. — Маленький кролик. Этот гэгэ сейчас очень грязный. Сможешь подождать, пока я не приму душ? После я буду обнимать А-Юаня столько, сколько он захочет. Обещаю, — говорит Вэй Усянь, приставив к голове три пальца. А-Юань дуется, чуть выпятив нижнюю губу, но всё же кивает. Он остаётся таким даже когда отходит в сторону, позволяя Вэй Усяню зайти в квартиру. Мужчина встаёт, встречаясь взглядом с Лань Ванцзи. — Привет, — говорит Вэй Усянь, и выражение его лица мягкое, а кожа покрыта слоем чего-то, что похоже на настоящую грязь. К примеру, из почвы. — Здравствуй. Прошу, заходи, — говорит Лань Ванцзи, жестом приглашая зайти в квартиру. Вэй Усянь снимает ботинки, оставляя их у двери в беспорядочной куче, и А-Юань поднимает их и ставит рядом с обувью Лань Ванцзи и своей. — Вау. Так и знал, что у тебя квартира-бурги, — присвистывает Вэй Усянь, кружась по помещению. — Сянь-гэгэ, что такое бур-ги? — спрашивает А-Юань у него, догоняя там, где Вэй Усянь вращается. — Ох, это бур-жи. Сокращённо от буржуазия, — объясняет Вэй Усянь. Лань Ванцзи и А-Юань смотрят на него такими похожими взглядами, что Вэй Усянь заливается смехом. — Это значит важный! У твоего папы важная квартира, — говорит Вэй Усянь. А-Юань смеётся вместе с ним просто потому, что он обязан смеяться всегда, когда смеются другие. — Папа и я важные! — говорит он, приняв позу, вздёрнув подбородок и выставив руки в бока. — Конечно, конечно. Ты очень важный молодой господин, — улыбается Вэй Усянь, и А-Юань дарит ему ответную улыбку. Лань Ванцзи запоминает эту картину и запирает в самых дальних уголках своей головы. Он хочет сохранить этот момент в памяти, запечатлеть в тишине своего сердца, в тепле и безопасности, вдали, где никто и ничто не сможет отнять это у него. — Душ, — напоминает Лань Ванцзи. Вэй Усянь морщит нос, глянув на Лань Ванцзи. — Это ты так говоришь, что от меня пахнет, Лань Чжань? — Да, — бесстрастно отвечает, а затем поворачивается. — Сюда. Смех Вэй Усяня и звук его шагов следуют за ним. Будет проще прибраться в его собственной душевой, а не в той, которой пользуется А-Юань, поэтому он ведёт Вэй Усяня к своей спальне. Шаги замирают на пороге, и Лань Ванцзи в замешательстве оборачивается. — Ох, Лань Чжань. Вот так сразу и в спальню? Я бы попросил заказать мне ужин, но ты уже сделал это, — говорит Вэй Усянь, и его голос звучит более напряжённо, чем обычно. Лань Ванцзи не закатывает глаза, но движение, которое он делает ими, очень близко к этому. Медленно моргнув, Лань Ванцзи указывает на дверь в собственную ванную. — Будет лучше, если ты воспользуешься моим душем. Проще убрать его, чем ванную А-Юаня, — объясняет Лань Ванцзи. Вэй Усянь кивает, но всё также остаётся непривычно молчалив, и тогда Лань Ванцзи открывает дверь и включает свет. Немного после обнаруживается, что Вэй Усянь до невозможного грязный. — Что это за работа, из-за который ты становишься таким грязным? Вэй Усянь смеётся над этим, и смеётся он так, что на глазах выступают слёзы, которые он пытается вытереть грязной рукой. Прежде чем он успевает остановить себя, Лань Ванцзи хватает его за запястье, вынуждая остановиться. — Грязная, — объясняет Лань Ванцзи, осторожно утирая чужие слёзы чистым большим пальцем. Вэй Усянь замирает, и Лань Ванцзи замирает вместе с ним. Он одёргивает руку, поспешно сцепляя их за спиной, словно только так может удержаться от прикосновений к Вэй Усяню. — Не хотел переборщить, — говорит Лань Ванцзи после тяжёлого молчания. Вэй Усянь отводит взгляд, убирая с лица чёлку. — Ох. Ты не переборщил. Просто… Ну, как ты говорил, я грязный. И я не хочу запятнать тебя, — говорит он, и последние его слова выходят шёпотом. — Вэй Ин никогда… — говорит Лань Ванцзи и вынуждает Вэй Усяня посмотреть на него, дрожащей рукой схватив его за подбородок, — не запятнает меня. Вэй Усянь поражено выдыхает, поддаваясь прикосновению и прикрыв глаза, точно купающийся в ласке кот. Даже сейчас, покрытый грязью и копотью, он прекрасен. Сердце Лань Ванцзи трепещет, как может трепетать колибри, прижавшаяся к прутьям его груди. Запертая там, отчаянно желающая свободы. — Папа! Я закончил собирать пазл! — слышится голос А-Юаня из гостиной. Вэй Усянь резко открывает глаза и они смотрят друг на друга в течение долгих минут, пока он не заливается смехом. Уголки губ Лань Ванцзи изгибаются в лёгкой улыбке. — Горячая вода, — объясняет Лань Ванцзи, поворачивая кран. — В шкафу лежат свежие полотенца. Любая одежда в шкафу, — он указывает на деревянный шкаф, — должна подойти. Под раковиной лежит фен. Позови, если что-то потребуется. Вэй Усянь кивает в такт объяснениям. — Вот это сервис! — он прикладывает руку к своей груди, наигранно удивляясь. Лань Ванцзи замечает, что снова улыбается. Затем он возвращается в гостиную, где А-Юань терпеливо ждёт с уже законченным пазлом. Теперь перед ним лежит пруд лотосов, и эта картина прекрасна и трудна, и в Лань Ванцзи раздувается гордость, когда он видит, как легко и быстро его сын собрал головоломку. — Папа, смотри. — А-Юань проделал отличную работу, — говорит Лань Ванцзи, присев на пол возле сына. А-Юань не теряет времени и перелезает на колени отца, довольствуясь новым положением и прижавшись к крепкой груди с зевком. — Устал? А-Юань трёт глаза кулаком. — Мгм. Пазл — это сложная работа, папа. — Понимаю, — серьёзно отвечает Лань Ванцзи, поднимая сына и прижимая его к бедру. А-Юань устраивает голову на плече Лань Ванцзи, а его дыхание становится медленным и оседает на его коже. К моменту, когда он относит А-Юаня в комнату, ребёнок уже спит, а его маленькие руки сжали ткань одежды Лань Ванцзи. Проявляя осторожность, мужчина отцепляет от себя руки А-Юаня и медленно укладывает его в постель, укрывая. Закрыв дверь до щелчка, Лань Ванцзи внезапно слышит шум из ванной. Бегать в квартире запрещено, но именно это Лань Ванцзи и делает. Прежде чем он успевает подумать об этом тщательнее, он уже открывает дверь в ванную. — Вэй Ин? Всё в порядке? Вэй Ин, стоящий там, в полном порядке. Все шесть футов мокрого от капель, обнажённого, как в день своего появления на свет, и абсолютно обескураженного Вэй Ина, в порядке. Изгибы блестящего от воды тела Вэй Ина должны быть вне закона. Лань Ванцзи хочет провести целый день, изучая губами каждую впадину на его худощавом теле. Сжимать пальцами бёдра Вэй Усяня до тех пор, пока на них не останутся вмятины. Провести ртом по линиям мягкого члена, утопающего в аккуратных тёмных волосах, пока не почувствует, как тот тяжелеет. Хочет оказаться глубоко в тепле тела Вэй Усяня и никогда больше не покидать его. — Лань Чжань? Голос Вэй Усяня возвращает Лань Ванцзи в реальности. Развернувшись, чтобы не разглядывать тело мужчины ещё больше, он говорит: — Слышал, как что-то упало. Пришёл проверить, всё ли с тобой в порядке. — Ох. Это был шампунь. Прости, но твоё мыло настолько хорошее, что буквально всё становится скользким. Буквально всё становится скользким. — Понятно, — говорит Лань Ванцзи и стремительно закрывает дверь и с тихим стуком прислоняется к ней. Перед глазами маячит обнажённое тело Вэй Усяня, покрытое пеной и водой. Картинка маячит перед глазами, дразня. Каждая частичка тела Лань Ванцзи кричит ему о том, чтобы он вернулся в ванную, схватил Вэй Усяня за бёдра и прижал его к кафельной стене. Соединить их тела так, чтобы Лань Ванцзи убедился наверняка, насколько они подходят друг другу. Прижаться к ногам Вэй Усяня бёдрами, раздвинуть их, слиться воедино так, чтобы между ними не мог проскочить даже вздох. Лань Ванцзи трясёт головой, делает глубокий вдох, чтобы успокоить сердце и собственный член, который болезненно упирается в ширинку брюк. Нахождение возле комнаты, где сейчас моется Вэй Усянь, слишком беспокоит его, поэтому он уходит на кухню, чтобы занять себя приготовлением обеда. Это достаточно отвлекает его. Нарезка фруктов, мягкий стук ножа о разделочную доску — этого достаточно, и Лань Ванцзи не слышит, как через несколько минут после Вэй Усянь присоединяется к нему на кухне. — О? Что ты делаешь? — спрашивает Вэй Усянь, и Лань Ванцзи едва не проводит ножом по пальцу. Лань Ванцзи поворачивается к только что вышедшему из душа Вэй Усяню. Мужчина неторопливо проводит полотенцем по мокрым волосам, спадающим на одно плечо, из-за чего на мягкой серой рубашке образовалось пятно. Его рубашка. Вэй Усянь в его одежде. Рубашка, джинсы… Возможно, что-то ещё? И запах, который исходит от него — запах шампуня Лань Ванцзи. Сандаловое дерево и ваниль. Мысли мужчины охватывает дымка. Его, его, его. Лань Ванцзи с трудом проглатывает комплименты, которые пытаются вырваться на свободу. Хочется сказать, как ему нравится запах Вэй Усяня, как ему нравится видеть его в своей одежде. Хочется запустить пальцы в его мокрые пряди, прикоснуться к макушке и легко провести по ней ногтями, чтобы услышать чужой стон удовольствия. — Фрукты, сыр, нарезанные овощи и хумус, — перечисляет Лань Ванцзи. Потянувшись вперёд, Вэй Усянь врывается в личное пространство Лань Ванцзи и крадёт кусочек нарезанной клубники. Он быстрым движением закидывает ее в рот и после высовывает кончик языка, чтобы слизать излишки сока со своих тонких пальцев. — М-м-м. Клубника, — стонет Вэй Усянь опасно близко к уху Лань Ванцзи. — Моя любимая. Что это, органика? Клубника из моего магазина и близко не настолько вкусная. Конечно это органика, разве станет Лань Ванцзи кормить своего сына чем-то другим? Он хмыкает в ответ и разворачивается, чтобы нарезать остальные фрукты. Взгляд Вэй Ина делает всё обыденное слишком сложным для его уязвимого, полного порочных мыслей сознания. Вэй Усянь опускается на кухонный стул, раздвигает бёдра, упираясь в деревянную поверхность между ног руками. — Где А-Юань? — спрашивает Вэй Усянь. — Спит. Тихий час. — Тихий час, — повторяет за ним Вэй Усянь с чем-то средним между фырканьем и смехом. Лань Ванцзи бросает взгляд на Вэй Усяня. — Дети обычно спят в полдень. Это вызывает только больше смеха со стороны Вэй Усяня. — Знаю, знаю. Но слышать, как ты говоришь тихий час — это так мило, что я не могу устоять. Кончики ушей Лань Ванцзи приобретают красный оттенок. — Бесстыдник, — бросает он, возвращаясь к делу. А Вэй Усянь смеётся и смеётся. Затем наступает тишина. Лань Ванцзи заканчивает нарезать фрукты и ставит законченное блюдо перед Вэй Усянем. — Для тебя, — говорит Лань Ванцзи. Жаркий взгляд Вэй Усяня пронзает его насквозь, но он необычайно тих. — Ты не должен был, — бормочет Вэй Усянь. Лань Ванцзи садится на стул напротив него. — Хотел. На лице Вэй Усяня мелькают эмоции, но Лань Ванцзи не знает, что с этим делать. Взяв ещё одну клубнику, Вэй Усянь сосредотачивается на своих руках. — Не спросишь? — говорит Вэй Усянь. — Нет. Вэй Усянь смотрит на него с ошеломлением. — Тебе не любопытно? — Любопытно. На такой ответ Вэй Усянь хмурится. — Тогда почему не спросишь? — Выслушаю всё, что Вэй Ин пожелает рассказать. Не имею права спрашивать. — Не имеешь права? Лань Чжань, что ты имеешь в виду? О чём ты говоришь? Лань Ванцзи складывает руки на коленях, стараясь подавить дрожь. — Я не… Я больше не часть жизни Вэй Ина. Не имею права любопытствовать. Лицо Вэй Усяня искажается. — Больше не часть моей жизни? Тогда что, чёрт возьми, мы делаем все эти несколько месяцев? Лань Ванцзи открывает рот, собираясь ответить, но Вэй Усянь прерывает его. — Откуда у тебя эти мысли? — спрашивает Вэй Усянь, вскинув руки. Лань Ванцзи переводит дыхание, делая глубокий вдох. — Ты. Сам принял это решение. Тогда. Я понял, что ты не хочешь, чтобы я был в твоей жизни. Не уверен о сейчас, но не тогда, — слова выходили отрывистыми, обрывистыми. Однако Лань Ванцзи может озвучить их только так. Слова, которые острыми когтями впивались в его сердце на протяжении многих лет. Лицо Вэй Усяня резко осунулось. — О. Нет. Я… Это не… — Ты не должен ничего объяснять. Мое желание дружить было односторонним, нежеланным, я понимаю. Я рад, что ты позволил мне вернуться в твою жизнь сейчас. — Односторонним? Нежеланным? — в ужасе повторяет Вэй Усянь. — Прости, ты, скорее всего, не хочешь говорить об этом… Со мной. Мы не должны… Я не хочу разрушать… Всё это. Перед глазами возникает знакомое марево, а горло сдавливает. Он не может заплакать, не здесь, не перед Вэй Усянем. Зажмурив глаза, он поднимает руки, чтобы надавить на них, надеясь остановить слёзы. Раздаётся грохот, а затем тёплые руки накрывают его собственные и ему мягко шепчут на ухо. — Эй, Лань Чжань, ну что ты. Не плачь, — утешает его Вэй Усянь, уводя руки Лань Ванцзи от его лица. — Ты ничего не разрушаешь, милый. Твои чувства не односторонние, и ты точно не нежеланный. Я должен объяснить тебе то, что произошло тогда, ладно? Я бросил тебя не потому, что хотел, у меня не было права выбирать. С тех пор я жалею об этом каждый день, но я был бессилен тогда. Я делал всё, чтобы выжить. Выслушай меня, пожалуйста. Вэй Усянь держит лицо Лань Ванцзи в своих руках, словно самый ценный груз. Он смахивает слёзы, которые скатываются на щёки Лань Ванцзи. Онемев, Лань Ванцзи кивает. — Давай сядем на диван? — предлагает Вэй Усянь, взяв Лань Ванцзи за руку и потянув на себя. Кивнув, Лань Ванцзи встаёт и следует за Вэй Усянем в гостиную. Когда они приходят туда, Вэй Усянь садится, подогнув под себя ноги, чтобы сидеть боком, и хлопает по месту рядом с собой. Лань Ванцзи осторожно опускается рядом, взгляд его снова падает на руку Вэй Усяня, которую он отпустил, когда садился. — Ты можешь спросить, — говорит Вэй Усянь, и звук его мягкого голоса охватывает Лань Ванцзи точно мёд. — Твоя рука… — начинает Лань Ванцзи. — Рука? — повторяет Вэй Усянь, подняв руку, чтобы проверить её. — Можно ли… Подержать её? Пока мы… Говорим? — спрашивает Лань Ванцзи, склонив голову. — Всё в порядке, если ты не хочешь, — тут же поправляет он, опасаясь зайти слишком далеко. Вэй Усянь протягивает руку в ответ, сплетает их пальцы и прижимает ладони друг к другу, сжимает чужую руку и тепло улыбается. — Ты можешь спрашивать, — повторяет Вэй Усянь, ещё раз крепко сжимая их сцепленные вместе руки. Лань Ванцзи кивает, готовый к разговору, который, как он уверен, перевернёт весь его мир с ног на голову. — Что случилось? — Хорошо. Тебе длинную или короткую версию? — спрашивает Вэй Усянь. — Длинную. — Так и думал, что ты скажешь именно это. Хорошо, пристегнись, гэгэ, поездка обещает быть дикой.*****
Выпускной год в школе. Свобода была так близко, что её вкус почти можно было ощутить. Он с шумным вздохом сел за стол с группой вторника, с Вэнь Цин, Вэнь Нином и Не Хуайсаном. — Вы уже чувствуете этот вкус, ребята? Рожок мороженого, где вместо шарика — свобода? Маячащий прямо перед губами? — Вэй Усянь игрался, делая в воздухе издевательские облизывающие движения. Не Хуайсан прикрыл лицо веером. — Прошу, избавь наши глаза от этого зрелища. Никто из нас не хочет это видеть. За столом засмеялись. Вэй Усянь игриво толкнул Вэнь Нина, который сидел рядом, плечом. В этот раз Вэнь Нин не смеялся. Вэй Усянь был весьма проницателен, когда дело касалось чувств его друга. — Вэнь Нин? Что такое? — тихо спросил Вэй Усянь, не желая, чтобы другие обратили внимание на его застенчивого друга. — Вэй-гэгэ. Ничего, не волнуйтесь, — ответил Вэнь Нин, стараясь не смотреть в глаза Вэй Усяню. — Да ладно тебе, я же знаю тебя, когда что-то происходит. Ты ничего не можешь скрыть от этого, гэгэ. Расскажи мне, — Вэй Усянь толкнул Вэнь Нина костлявым локтем в бок, заставив его вскрикнуть. — Хорошо, хорошо. Я только что получил свой экзаменационный лист по литературе. Я провалился, — он сделал паузу и добавил после: — Снова. — Ох уж эти учителя литературы. Ну-ка покажи, что ты там написал, — сказал Вэй Усянь, протягивая руку. — Ну, я выполнил только часть задания, — сказал Вэнь Нин. Вэй Усянь нахмурился. — Почему ты сделал только часть? Вэнь Нин опустил взгляд, и он весь сжался. — Я не успел закончить чтение вовремя. — Не успел? — повторяет Вэй Усянь, словно глупый попугай. — Хорошо, почему? — Я… Некоторые книги иногда трудны для чтения. — Что ты имеешь в виду, говоря это? Они просто скучные? Понимаю, мне пришлось приложить усилия, чтобы прочесть «Великий Гэтсби», мы понимаем это, зелёный свет символизирует так много, — бормотал Вэй Усянь, особенно выделяя слово «так». — То есть я хочу сказать, что иногда свет — это просто свет, понимаешь? Это вызывало у Вэнь Нина короткий смешок. — Нет, не скучные. Иногда буквы просто расплываются, — сказал Вэнь Нин, взглянув в лицо Вэй Усяню. Поджав губы и нахмурившись, Вэй Усянь переспрашивает: — Расплываются? — Да. Как будто меняются местами? Из-за этого сложно читать, так что мне приходится делать это медленно, иначе я теряюсь. Так что я теряю время, и эта та причина, по которой я сделал только часть задания. — Это… что-то новое, — произнёс Вэй Усянь, поднеся руку к лицу в раздумьях. Вэнь Нин кивнул и вернулся к обеду, обозначив, что разговор закончен. Но Вэй Усянь не был таким. И он был любопытным. Так что он взялся исследовать это. Спустя два изнурительных часа в гугле и на различных сайтах, созданных результатами поисков, он пришёл к одному выводу. У Вэнь Нина была дислексия. Скорее всего. В конце концов, он не был врачом. На следующий день Вэй Усянь выловил Вэнь Нина на пути в кафетерий. — Эй, давай поговорим? Вэнь Нин, кивнув, проследовал за Вэй Усянем на школьную крышу и стал ждать. — Я провёл некоторое расследование… — начал Вэй Усянь, и глаза Вэнь Нина расширились. В последний раз, когда они начали разговор с «я провёл некоторое расследование», он использовал самодельную бутылочную ракету и в результате сжёг брови Вэнь Нину. Потребовалось три месяца, чтобы они отросли. — Нет, нет. Не в этом плане. О тебе. О том, что ты сказал мне вчера, что буквы иногда расплываются. Я просмотрел это, и мне кажется, что я нашёл кое-что. Ты когда-нибудь слышал о дислексии? Вэнь Нин качает головой. Семья Вэнь жила в приюте. Они посещают школу за счет стипендии, но у них всё же нет привилегий в виде доступа к компьютерам или другим ресурсам, как у богатых детей. — Хорошо. Итак, у меня не так уж много информации об этом. Но спустя два часа непрерывного поиска я могу сопоставить, что то, что описывают другие девяносто процентов людей, очень похоже на то, что у тебя дислексия, — объяснял Вэй Усянь. Вэнь Нин кивнул. — Ты не думал о том, чтобы провериться? К примеру, у врача? Если диагноз будет подтвержден, то тебе будет предоставлена специальная помощь в школе. К примеру, могут продлить сроки или могут увеличить время на тесты и прочее. Вэнь Нин прикусил нижнюю губу и крепко сцепил руки за спиной. — Нас проверяют в приюте каждый год, но никаких дополнительных тестов не предлагают. Цзе-цзе пыталась, но… — он запнулся, но результат попытки Вэнь Цин и так был предельно ясен. — Это бред, — сказал Вэй Усянь, и Вэнь Нин хмыкнул в согласии. — Ладно, хорошо. В выпускном классе всё довольно легко, так что когда у тебя будут задания по литературе, просто принеси их мне, и я помогу тебе, хорошо? — предложил ему Вэй Усянь. Восторг на лице Вэнь Нина был достаточной наградой для всего, что предстояло сделать. Затем пришло письмо, адресованное опекунам Вэй Усяня, оно было отправлено прямо к ним домой. Госпожа Юй, конечно же, нашла его первой. На конверте было написано большими красными буквами «Требуются срочные меры». Что он сделал на этот раз? Просто очередное наказание? Ещё один учитель, которому не понравились его (самопровозглашённые) гениальные ответы на уроках? Ничего из этого. Госпожа Юй зачитала его вслух так, чтобы слышала вся семья: — Этим письмом объявляется, что Вэй Усянь официально исключён из Академии Облачных Глубин в виду плагиата. Плагиат? Он? — Что? — спросил Вэй Усянь. Госпожа Юй продолжила: — Студент был замечен в сговоре со студентом Вэнь Нином в пособничестве мошенничества. Оба студента исключаются из Академии немедленно. — Я… Мадам Юй, я не… — начал Вэй Усянь. — Ты, — усмехнулась она, — всегда был лишь пятном на нашей семье с тех пор, как мы взяли тебя. Вэй Усянь побледнел, отшатнулся, услышав, сколько яда было в её голосе. — Я могу объяснить… — Не желаю слышать очередную ложь из твоих уст. Собери всё, что ты можешь, и убирайся. Мы отдадим тебе всё остальное сразу, как ты найдёшь себе место, где сможешь жить. Потому что это — больше не твой дом, Вэй Усянь, — прорычала она, и Вэй Усянь убежал. Стыд разливался по венам. Плагиат? Они не списывали. Всё, что Вэй Усянь делал, — это помогал своему другу, потому что он был частью дерьмовой системы приёмных семей — той самой, из который он сам сбежал много лет назад, — и у Вэнь Нина не было никаких средств и ресурсов, необходимых для достижения успеха. Какое ещё мошенничество? Чёртова Академия Облачных Глубин. Пусть она горит ярким пламенем. Так что он собрал сумку и выбежал из дома. Он не был уверен, куда ему идти. В приют, где живут Вэни, он не мог пойти. Старика Ланя хватит удар, если Вэй Усянь заявится жить к ним. Не? Вэй Усянь качает головой. Ему стоит позвонить Вэнь Нину и узнать, как он. Но когда он полез в сумку, чтобы найти телефон, то не смог его найти. Должно быть, он в спешке оставил его в доме Цзян. Прекрасно. Лучшей из идей показалось блуждание, и именно так он и сделал. Он нашёл неплохую скамейку в парке, где бы он смог переждать ночь и поспать. И когда он проснулся, то увидел ангельское лицо Вэнь Нина перед собой. — Ох, Вэнь Нин, это ты, — сказал Вэй Усянь, словно не он пропал в одночасье. — Я искал тебя. В глазах Вэнь Нина стояли слёзы, когда он отчаянно схватился за плечи Вэй Усяня и рыдал в ткань его куртки. — Мне жаль, Вэй-гэгэ, простите, — повторял он снова и снова. Это слишком сильно напоминало заезженную пластинку. — Ну что ты, тебе уже шестнадцать, не плачь, — укорял его Вэй Усянь, утирая слёзы с лица Вэнь Нина. — Они, — он всхлипнул, — вышвырнули меня из приюта, — он снова всхлипнул, — они не терпят нарушений в Академии. — Ох, — озвучил Вэй Усянь, его желудок словно упал к ногам. — Нет, они… Они не могли сделать этого. Вэнь Нин смог только беспомощно кивнуть в его плечо, его тело тряслось от накативших слёз. Начался дождь. Сначала моросящий, затем — тяжелый ливень, и небо потемнело также, как темнеет обугленная глина — Похоже, теперь остались только мы с тобой, — сказал Вэй Усянь. Он закинул руку Вэнь Нина себе через плечо и повёл их прочь от дождя. Вэнь Цин ждала их у автобусной остановки. — Пойдём, — сказала она. И они ушли. Они, всего три выпускника школы, нашли квартиру в неблагополучной части города. Отчаяние вынудило их браться за любую работу, которая позволяла оплачивать аренду. Цзян Яньли единственная связалась с Вэнь Цин и узнала их новый адрес. Она сообщила, что попросит родителей привезти остальные вещи Вэй Усяня на следующий день. Следующий день стал ужаснейшим в короткой несчастной жизни Вэй Усяня. Новости дошли до них отрывками. Ужас впился когтями в его грудь и поселился там, точно у себя дома. — Несчастный случай, — услышал он слова Вэнь Цин. — Выживших нет, А-Сянь. Несчастный случай? Выживших нет? Нет. Нет, нет, нет, нет. Пожалуйста. Грузовик возник из ниоткуда. Промчался на красный и врезался в автомобиль семьи Цзян на скорости шестидесяти миль в час. Машина перевернулась шесть раз. Шесть раз. Врачи не смогли бы сделать ничего. Они были объявлены мёртвыми, не было никакого шанса на жизнь. Вэй Усянь кричал, пока Вэнь Цин рассказывала ему. Кричал и кричал, пока его голос на стал хриплым, а в горле не пересохло. Пока не осталось ни одной слезинки, стекающей по его щекам. Он не знает, сколько прошло времени, но он сидел на кухонном полу, сжавшись, а брат и сестра Вэнь обнимали его. Он не помнит. Он не хочет помнить. Теперь воспоминания того времени отрывочны, вырванные из сердца, точно осколки стекла.*****
— Ох, эм, да. Остальное, думаю, ты знаешь, — тихо и размеренно говорит Вэй Усянь. Лань Ванцзи моргает, раскрыв рот, и печаль накрывает его волной, грозящей полностью накрыть его собой. Когда уже становится поздно, он осознаёт, что его щёки снова мокрые, и Вэй Усянь снова протягивает руку, чтобы утереть его слёзы. — Ну что ты, Лань Чжань. Когда ты стал плачущим ребёнком? — Вэй Усянь издаёт отрывистый смешок, его глаза тоже полны непролитых слёз. — Вэй Ин, — всхлипывает Лань Ванцзи, голос ломается, когда он зовёт его по имени. Затем он тянет Вэй Усяня за их соединённые руки к себе, вынуждая Вэй Усяня с вскриком упасть на его грудь. Обхватив его руками, он обнимает его. И затем Вэй Усянь, наконец, плачет. Всё начинается с малого: сначала он сопит, а его плечи подрагивают. Всё переходит в смешанные рыдания, вырывающихся из глубины его души. Звуки отскакивают от стен, звенят в воздухе вокруг них, укрывая, словно занавесом. Это настолько опустошает, что Лань Ванцзи может только прижать Вэй Усяня к своей груди и позволить собственным слезам стекать по лицу. Они сидят так долго. Лань Ванцзи утешительно гладит руками спину Вэй Усяня, пока его рыдания утихают. Когда он поднимает взгляд, его глаза опухшие и красные, и Лань Ванцзи не в силах остановить себя и прижимается к уголку его глаза губами. Вэй Усянь поддаётся ему, его ресницы щекочут щёки Лань Ванцзи, когда другой мужчина издаёт нежный вздох. Должно быть, он выглядит ужасно, потому что, когда Вэй Усянь открывает глаза, чтобы посмотреть на него, он усмехается и поднимает руки, чтобы вытереть слёзы на лице Лань Ванцзи. — Только посмотри на нас. Что за беспорядок, — Вэй Усянь хрипит, когда говорит. — Мгм, — соглашается Лань Ванцзи; напряжение отпускает его. Удивление застыло в его груди, но, возможно, худшее позади. Возможно, они могут начать всё отсюда. — Ты всё ещё не объяснил некоторые моменты, — вспоминает Лань Ванцзи. Вэй Усянь наклоняет голову в вопросе. — О? И какие? — Почему ты был весь в грязи? Вэй Усянь заливается смехом, удивлённый этим вопросом. — О, Боги. Ох, хорошо. Я также работаю на общественной ферме в центре города. Я много работаю с землей, так что поэтому я весь в грязи. Ответ устраивает его и Лань Ванцзи кивает. — И третья работа? Внезапно Вэй Усянь выглядит виноватым. — Ох, Лань Чжань. Только не злись, — предупреждает он. Опасение закрадывается в его сердце. — Не буду, — уверяет его мужчина. — Хорошо, — он смеётся. — Я работаю в «Доме приёмных детей Илина». Ты должен был слышать, потому что он… Он находится на территории Ланей… — «Дом приёмных детей Илина», — повторяет Лань Ванцзи, не совсем понимая, как это обозначить. Вэй Усянь кивает. Лань Ванцзи моргает, а затем его губы приоткрываются в удивлении. — Как… Почему я не видел тебя там? Я часто бываю там, — говорит Лань Ванцзи. — Ох. Понимаешь, возможно, это было намеренно с моей стороны… Ох. Нет! Нет, не делай такое лицо. Я вовсе не избегал тебя… — Избегал. Держался подальше, — произносит Лань Ванцзи. — Ай, Лань Чжань, не прерывай меня, ладно? Я просто… Я не был готов. Не знал, что сказать. К тому же обычно я слежу за всем по ночам, так что нам было бы сложно пересечься. — У поместья Лань лучшая охрана в городе. — Знаю, знаю. Но детям куда спокойнее, когда рядом Сянь-гэгэ, это меньшее, что я могу сделать. В этот момент Лань Ванцзи кое-что понимает. — Вэнь Цин и Вэнь Нин. Они те же Вэни, что были в школе? — Мгм, да. Наше маленькое трио. Вэнь Цин начала всё это дело с приютом через пару лет. Трое из нас были из этой системы, ты знаешь, — он машет руками, — мы просто чувствовали, что будет правильнее дать детям то, что не смогли получить мы. И затем он осознаёт другое. — Ты знал А-Юаня. Вэй Усянь снова виновато улыбается. — Ага. Ты должен знать, что он был моим маленьким кроликом ещё до того, как он стал твоим сыном. Мы были так близки, пока ты не появился и не украл моего дорогого сына! — Я не крал его. Вэй Усянь выпятил губы, надувшись, но затем его лицо омрачилось. — Мы действительно не знаем, что стало бы с детьми, если бы ты не предложил место, так что, пусть и с опозданием, но спасибо тебе, Лань Чжань. — Нет нужды… Вэй Усянь прерывает его прежде чем он успевает закончить. — Да, да. Знаю. Нет нужды говорить «спасибо». Знаю, но это не только от меня. Это от нас всех, поэтому я могу сказать это! Что за логика? Губы Лань Ванцзи растягиваются в ласковой улыбке. — Ох, Лань Чжань. Я замечал это прежде, но ты улыбаешься куда чаще теперь. Это прекрасно. Лань Ванцзи чувствует, как его лицо охватывает жар. — Вэй Ин прекраснее. Вэй Усяня охватывает волнение, и он в смущении скрывает своё лицо, прижавшись к груди Лань Ванцзи. — Ах, Лань Чжань, ты просто не можешь говорить все эти романтичные вещи так неожиданно. Предупреждай этого бедного, ладно? — Нет, — отвечает Лань Ванцзи, что вызывает у Вэй Усяня смех. Лань Ванцзи сокращает расстояние между ними, придвинувшись ближе. Смех замирает в горле Вэй Усяня, его глаза расширяются, перескакивая с губ Лань Ванцзи и обратно. — Лань Чжань… — Папа? Сянь-гэгэ? — сонно зовёт их А-Юань из коридора, откуда также доносятся тихие приближающиеся шаги. Они подскакивают на диване, Вэй Усянь потирает шею со смешком. — Дети всегда вовремя, да? Лань Ванцзи не может удержаться от смешка, что срывается с его уст. Вэй Усянь удивлённо смотрит на него. — Ты смеялся, — утверждает Вэй Усянь. Прежде чем Лань Ванцзи успевает ответить, А-Юань заходит в комнату. — Папа и Сянь-гэгэ играют без А-Юаня? — спрашивает он, и на его лице чётко выражено предательство. Эта ситуация — нечто новое для Лань Ванцзи. У него сводит живот от взгляда, которым смотрит на него сын. — Мы ждали тебя, крольчонок. Кто сказал тебе спать так долго? Давай, иди сюда, — говорит Вэй Усянь, и Лань Ванцзи может только наблюдать, чувствуя, как сжимается сердце. А-Юань пересекает комнату и протягивает одну руку Вэй Усяню, другой рукой он крепко держит плюшевую морковку размером с половину его тела. — Поднимайся, — говорит Вэй Усянь, усаживая А-Юаня на свои колени. К сожалению, ему приходится отпустить руку Лань Ванцзи, и мужчине тут же не хватает тепла. Однако сожалеть об этом не приходится: Вэй Усянь поворачивается к нему и прислоняется спиной к его груди. Лань Ванцзи резко выдыхает от неожиданности и не решается обхватить их обоих руками. Вэй Усянь бросает на него взгляд через плечо, ухмыляясь, и Лань Ванцзи не в силах удержаться от улыбки, когда всё же обнимает их обоих. Тепло и тяжесть Вэй Усяня на его груди — это то блаженство, которое он никогда и ни за что не хочет отпускать. Они говорят о снах А-Юаня, его мыслях и просто обо всём, что приходит им в голову. Спокойствие и участие в этом проникает под кожу Лань Ванцзи, как солнечное тепло в почву. Он хочет, о, как он хочет.*****
Вэй Усянь остаётся с ними до конца дня. После обморока часы его работы в парке развлечений были сокращены из-за беспокойств о его здоровье, да и Лань Ванцзи целиком и полностью согласен с этим решением. Это означает, что ему не нужно куда-то идти, к радости мужчины. Дом заполнен звуками впервые с того времени, как Лань Ванцзи решил создать из них двоих семью, и он не хочет, чтобы всё было иначе. Вэй Усянь и А-Юань кажется, могут найти любую тему для разговора, и постоянный поток речи между ними позволяет Лань Ванцзи сосредоточиться на приготовлении ужина. Это простое блюдо из овощей, как и большинство других. Однако он хранит в шкафчике крохотную бутылочку острого масла, которую не открывал годами. Лань Ванцзи хранил крошечный росток надежды, что однажды сможет предложить его Вэй Усяню. Сейчас этот бутон распускается, расцветает в его груди, грозя вот-вот лопнуть. Когда он подаёт масло Вэй Усяню, взгляд, которым тот его вознаграждает, стоит всех лет ожидания. Привязанность проявляется на его лице, и Лань Ванцзи вдруг чувствует, как задыхается от переполняющих его слов, которые он так давно хотел сказать, но не мог, которые пытаются вырываться на свободу, сорваться с его уст. Последний брусок, удерживающий плотину чувств к Вэй Усяню, раскалывается. Каким-то образом ему удаётся продержаться до конца ужина и не излить душу за кухонным столом. Ситуация не становится лучше от того, что его сын и любовь всей его жизни смеются и веселятся прямо напротив него. Слёзы наворачиваются на глаза при виде этой картины, и ему приходится проглатывать их, чтобы не заплакать снова. Он даже не знал, что у него остались слёзы после такого эмоционального дня. Никогда. Никогда прежде он не думал, что в его жизни может быть что-то такое. Безусловная любовь семьи, тепло, безопасность и радость. Это всё окутывает его, словно одеялом, которое не хочется сбрасывать. Вэй Усянь встречает его взгляд, и Лань Ванцзи видит в его глазах понимание, и на собственные наворачиваются слёзы. Они переживают ужин и игры после него, пока сонный А-Юань не просит Сянь-гэгэ помочь ему подготовиться ко сну. Папу вежливо выгнали из ванной, потому что «А-Юань большой мальчик» и «Сянь-гэгэ поможет мне». Лань Ванцзи становится менее значимым, когда рядом с ним возникает другой папа — он вытряхивает эти мысли из головы. Не стоит забегать вперёд, мысленно укоряет он себя. Диван никогда прежде не казался ему таким большим и пустым, но в данной момент он представляется ему именно таким. Лань Ванцзи пытается погрузиться в лёгкую медитацию, чтобы скоротать ожидание, но его разум снова возвращается к мыслям о нём. Прежде чем Лань Ванцзи успевает обрести хоть какое-то подобие спокойствия, он слышит звук неуверенных шагов Вэй Усяня, доносящихся из коридора. Он заходит в комнату с умиротворяющей улыбкой и направляется к Лань Ванцзи, сидящему на диване. — Привет, — выдыхает Вэй Усянь, и всего лишь одно это слово приводит сердце Лань Ванцзи в волнение. — Вэй Ин, я… — начинает он, но Вэй Усянь прерывает его, приложив палец к его губам. — Позволишь сказать первым? — спрашивает Вэй Усянь и Лань Ванцзи может только кивнуть. — Лань Чжань. Ты веришь в судьбу? — этот вопрос риторический, и он не ждёт от него ответа. — Потому что я верю. Я отчаянно не хотел, чтобы случилось то, что случилось. Но, — он замолкает на мгновение, — я верю, что нам было суждено встретиться снова. В другое время, когда мы стали старше, немного мудрее, лучше в том, что касается наших чувств, — он смеётся. — Тогда… Вэй Усянь прервался. Лань Ванцзи находит его руку своей, и Вэй Усянь позволяет взяться за неё, а после смотрит на их переплетённые пальцы. Проведя большим пальцем по костяшкам Вэй Усяня, он ждёт. Улыбнувшись, глядя на их руки, Вэй Усянь продолжает: — Лань Чжань, — он поднимает на него взгляд. — Тогда, в старшей школе, я приклеился к тебе, как липучка. С того раза, как я впервые увидел тебя, я просто… Я хотел узнать тебя. Не могу объяснить это или просто не нахожу слов, но… Хотел, так сильно хотел узнать, — Вэй Усянь замолкает, собираясь с мыслями. — Когда всё это случилось, я был сам не свой. Несколько лет. Я почти ничего не помню, если быть честным. Просто погрузился в работу. Брался за всё, что попадалось на пути и что помогало успокоить мысли в своей голове. Есть много способов справиться с этим получше, Лань Чжань, но я не воспользовался ни одним из них, — Вэй Усянь качает головой, а после снова поднимает на него взгляд. — Я должен был связаться с тобой. Было ошибкой не делать этого. Возможно, мне потребовалось бы гораздо меньше времени, чтобы снова стать полноценным человеком, если бы ты был рядом со мной всё это время. Ты бы остался со мной, не так ли? — и это звучит не столько как вопрос, сколько утверждение истины. — Да, — выдыхает Лань Ванцзи. — Да, всегда. Поднеся руку Вэй Усяня в своим губам, он нежно касается ими костяшек его пальцев. — Знаешь, ты мне нравился тогда, — говорит Вэй Усянь, прищурившись от удовольствия или, быть может, даже от смущения, потому что его щёки покраснели. — Только тогда? — спрашивает Лань Ванцзи, выглядя более спокойным, чем кажется, хотя сердце грохочет в его груди. Смех Вэй Усяня похож на первый весенний день. Он также меняет жизнь, переворачивает её на другой лад. — Не только тогда. Ты такой нетерпеливый, — говорит Вэй Усянь, щёлкая Лань Ванцзи по носу. — Я ещё подхожу к этому. Знаешь, я слышал от Вэнь Цин, когда ты впервые появился в приюте. Она описала тебя, и… Она не назвала имени, но у меня не было сомнений в том, кто ты. Было, скажем так, предчувствие. Затем, в день, когда нас выселили, я был там — прямо на углу, кстати, я возвращался из магазина, покупал несколько коробок для нашего хлама. Тогда я впервые увидел тебя со времён старшей школы, и Лань Чжань, ты вообще видел себя в зеркале? Ты сногсшибательный. У меня прямо дыхание из лёгких выбило. Думал, что у меня опять галлюцинации… — Вэй Усянь резко раскрывает глаза, осознавая, что сказал больше, чем было необходимо. — Не обращай внимания. Теперь я в порядке, честно, — говорит Вэй Усянь, махнув свободной рукой. — Так вот. Ты выглядел так, как я и предполагал. Элегантный, сдержанный, был похож на непробиваемую крепость. И вместе с тем это было выше всех моих фантазий. Ты оставил свои волосы длинными, и ты вообще знаешь, насколько это сексуально? — Вэй Усянь снова машет рукой. Лань Ванцзи рассеяно проводит свободной рукой по своим распущенным прядям, чувствуя, как его щёки охватывает жар. Он вскидывает бровь. — Верно, верно. Дело в том, что в тот момент мне показалось, что не прошло ни одного дня. Мне казалось, что мне снова семнадцать. Только я и мой лучший друг против всего мира. Ты заставил меня почувствовать себя снова подростком, Лань Чжань. Я так много пережил. Бывают тяжёлые дни, понимаешь? Но было достаточно увидеть тебя, чтобы я снова ощутил себя ребёнком, не имеющим никакого представления о мире. Не знаю, что в тебе такого, но оно всегда было в тебе. Почему-то я просто не могу выбросить тебя из головы, — Лань Ванцзи шумно втягивает воздух, а Вэй Усянь продолжает: — Никогда не мог. Ни тогда, ни сейчас, — говорит Вэй Усянь, прижимаясь к Лань Ванцзи ближе. — Вэй Ин, я… — начинает Лань Ванцзи, и взгляд Вэй Усяня побуждает его к продолжению, — я чувствую то же самое, — заканчивает он. И это всё равно, что сорвать пробку с бутылки, в которой хранится его сердце. Вэй Усянь моргает. — Лань Чжань, это довольно неопределённо, я сказал так много всего… — Не могу выкинуть тебя из головы, — говорит Лань Ванцзи, и Вэй Усянь сжимает их соединённые вместе руки. — Никогда не мог, — он сжимает её в ответ. — Думал о Вэй Ине каждое мгновение, и мысли о нём никогда не покидали меня. Ни тогда, ни сейчас. Никогда. Взгляд Вэй Усяня сияет, когда Лань Ванцзи наблюдает за ним. — Вэй Ин, я влюблён в тебя с четырнадцати лет. Вэй Усянь выдыхает так, словно он задерживал дыхание на протяжении долгого времени. — Я влюбился в четырнадцать. И снова — в пятнадцать, — Лань Ванцзи приближается к лицу Вэй Усяня. — Затем — в шестнадцать, — между ними остаётся расстояние во вздох. — В семнадцать, — дыхание Вэй Усяня оседает на его губах. — И снова — в двадцать шесть. — Лань Чжань, — голос Вэй Усяня ломается, когда он зовёт его по имени, и затем: — Прошу. Достаточно одного мгновения. Они сокращают расстояние между друг другом — и это самый верный шаг из всех, которые когда-либо делал Лань Ванцзи. Он знал, что губы Вэй Усяня будут мягкими и приятными, но никакие давние мечты не могли подготовить его к реальности. Они тёплые и податливые. Так идеально прилегают к губам Лань Ванцзи, словно так и должно быть всегда. И к чему его особенно не подготовили те фантазии, так это к звукам. Вэй Усянь издаёт тихие вздохи напротив его губ, и это туманит голову Лань Ванцзи, побуждает к действиям. Их поцелуй мокрый, вызывает привыкание, и это только вынуждает Лань Ванцзи снова и снова соединять их губы вместе в поцелуе. Привалившись спиной к подлокотнику, Вэй Усянь вскидывает руки и заводит их за спину Лань Ванцзи, притягивая его ближе к себе, и их лица оказываются невероятно близко друг к другу. Каждая частичка их тела словно хочет соединиться друг с другом, начиная от губ и заканчивая ногой, которой Вэй Усянь прижимается к икрам Лань Ванцзи. — Лань Чжань, — выдыхает Вэй Усянь в чужие губы. — Лань Чжань, я люблю тебя. Так давно люблю тебя. Это признание проникает в его душу, в каждую частичку его тела. Любить и быть любимым в ответ — это то, о чём Лань Ванцзи боялся мечтать. Но здесь и сейчас, в объятиях Вэй Усяня и в поцелуе с ним, он обретает её. Эта любовь принадлежит ему, она давит на него изнутри, рвётся наружу. Лань Ванцзи никогда не повышал голос, но прямо сейчас его накрывает потребность закричать о своей любви с вершины самой высокой горы. Хочется сказать каждому прохожему, что он, Лань Ванцзи, влюблён. Они не могут прижаться друг к другу ещё ближе. Они пытаются найти другой способ быть ближе, изворачиваясь и изгибаясь. Лань Ванцзи отчаянно хочет заползти внутрь груди Вэй Усяня и поселиться там навечно, среди ровных ударов его сердца. Однако Лань Ванцзи теперь отец, и прекрасные громкие стоны, срывающиеся с уст его возлюбленного, неизбежно разбудят его сына. Отстранившись, Лань Ванцзи вглядывается в открывшееся перед ним зрелище. Глаза Вэй Усяня остекленели, его губы мокрые, а дыхание прерывистое. Лань Ванцзи запоминает эту картину в своей голове и прячет её в сердце. — Ты слишком громкий, — упрекает его Лань Ванцзи, утопая в ещё одном поцелуе. — Ты разбудишь А-Юаня. Вэй Усянь отвечает на поцелуй, словно физически не мог удержаться, но затем он отстраняется, надувшись. — Не могу поверить, что А-Юань не позволяет мне почувствовать твой член. — Прошу, — начинает Лань Ванцзи, — не произноси имя моего сына в одном предложении со словом «член». Вэй Усянь низко смеётся. — Ах, Лань-эр-гэгэ. Никогда не думал, что смогу услышать, как ты говоришь «член». Уши Лань Ванцзи охватывает тепло. — Бесстыдник. — Это я! Твой бесстыдный Вэй Ин, — отвечает Вэй Усянь, мгновенно поворачивая голову, чтобы поцеловать запястье Лань Ванцзи. — Мгм, — хмыкает Лань Ванцзи, — мой. Вэй Усянь смеётся, приподнимаясь, чтобы снова найти губы Лань Ванцзи своими. — Мгм. Твой.*****
Кровать Лань Ванцзи большая и весьма вместительная, но они всё равно прижимаются друг к другу, устроившись в самом её центре. Каждое прикосновение пальцев Вэй Усяня оставляет на коже след. Это определённо не помогает ему сдерживать себя. Рука Вэй Усяня тянется вниз и касается его длины через ткань боксеров, Лань Ванцзи опускает руку, чтобы переплести их пальцы вместе. — Вэй Ин, — выдыхает Лань Ванцзи. Вэй Усянь чуть выпячивает губы, надувшись, и Лань Ванцзи хочет поцеловать его — и он делает это. Он оставляет на чужих устах короткий поцелуй, потому что это то, что ему позволено. — Ах. Лань Чжань. Неужели ты не позволишь коснуться тебя? Я хочу тебя, — выдыхает Вэй Усянь в губы Лань Ванцзи. В голосе Лань Ванцзи звучит напряжение, когда он говорит: — Будет ли Вэй Ин вести себя тихо? Вэй Усянь отвечает, коснувшись нижней губы Лань Ванцзи языком, проводит по ней и слегка прикусывает. — Обещаю, что буду хорошим. Слова мужчины пробуждают в Лань Ванцзи волну жара, которая расползается по его спине и тянется вниз. — Лань-эр-гэгэ сможет заставить меня замолчать, если я буду слишком громким, верно? — продолжает Вэй Усянь, исследуя губами линию челюсти Лань Ванцзи. Лань Ванцзи уже наполовину возбуждён, каждая его мышца напряжена под резинкой боксеров. Вэй Усянь прижимается к нему, и он податливо раздвигает ноги, когда Лань Ванцзи просовывает колено между ними и прижимает его к члену Вэй Усяня. Вздох срывается с уст Вэй Усяня, и он прижимает бедро к бедру Лань Ванцзи. Этого недостаточно, он заводит ногу Вэй Усяня себе за спину, чтобы прижаться ближе и соприкоснуться возбуждёнными членами. Дыхание Вэй Усяня становится всё более отрывистым по мере того, как они трутся друг о друга. Лань Ванцзи не остаётся ничего другого, кроме как заглушить звуки поцелуем, ловя их губами и слизывая с его языка. Выходит небрежно и хаотично, и они неоднократно сталкиваются зубами. В промежутках между поцелуями Вэй Усянь шепчет имя Лань Ванцзи, с обожанием прижимаясь к его рту своим. Это всё, о чём он когда-либо мечтал. Они достигают пика вместе, их тела тесно прижаты друг к другу, скользят друг по другу в погоне за этим чувством. Когда дымка после оргазма исчезает, Лань Ванцзи зарывается лицом в шею Вэй Усяня, выдыхая, и притягивает его к своей груди. Всё закончилось слишком быстро, но Лань Ванцзи знает, что у него будет много времени, чтобы разобрать Вэй Усяня на части и потом собрать его снова и снова. У него будет время насладиться тайной его кожи, будет возможность добиться от любимого самых сладких звуков. — Я люблю тебя, — шепчет Лань Ванцзи, прижавшись к Вэй Усяню.*****
Проснувшись раз с Вэй Усянем, Лань Ванцзи никогда не сможет забыть этот момент. Солнце проникает в окно и отражается на мягких чертах лица Вэй Усяня, расслабленного во сне. Занавес его волос — это словно мазок чернил на белоснежном белье под ним: они рассыпались вокруг него волнами и вихрями. Его загорелые плечи украшены мелкой россыпью веснушек, которыми Лань Ванцзи никогда не мог любоваться достаточно близко. Он хочет поцеловать каждую из них. Хочет запомнить созвездия, танцующие на тёплой коже Вэй Усяня. Густые тёмные ресницы отбрасывают тени на его щёки. Они трепещут на каждом тихом вздохе, и это лишь небольшой знак того, что Вэй Усянь здесь. Что это реальность. И его губы. Такие полные, такие приятные в поцелуе. Лань Ванцзи не может удержаться. Наклонившись, он прижимается губами к губам Вэй Усяня. Это даже не поцелуй, а скорее лёгкое прикосновение. Вэй Усянь вздрагивает, придвигается ближе и зарывается лицом в изгиб шеи Лань Ванцзи. Чужое дыхание щекочет кожу. Его губы теперь скрыты, и поэтому Лань Ванцзи занимает себя тем, что выводит круги на шее Вэй Усяня, у её основания, там, где находятся короткие волоски. Урчание, возникающее в груди Вэй Усяня, напоминает мурлыканье довольной кошки. — …ань Чжань, — произносит Вэй Усянь, и из-за того, что он прижат к шее Лань Ванцзи лицом, его голос звучит приглушённо. — Мгм? — Утра, — говорит Вэй Усянь, и его голос после сна звучит глубже обычного. — Доброе утро, Вэй Ин, — отвечает ему Лань Ванцзи, оставляя поцелуй на макушке Вэй Усяня. Наконец Вэй Усянь отодвигается, чтобы посмотреть на него, и его взгляд мягкий, а глаза немного припухли. Обхватив руками талию Лань Ванцзи, он опускает их чуть ниже и сжимает его бёдра. — Вэй Ин. Ворча, Вэй Усянь убирает руки и садится, смахивая с глаз сон, а его волосы торчат в разные стороны. Это выглядит очаровательно. Лань Ванцзи разглядывает некоторые пряди. Вэй Усянь награждает его расслабленной улыбкой. Мужчина крадёт ещё один поцелуй с его губ и выскальзывает из постели. — Сделаю завтрак. Можешь поспать ещё, если хочешь. Разбужу, когда закончу, — говорит Лань Ванцзи, подхватывая с пола рубашку, куда её прошлой ночью закинул Вэй Усянь. Вэй Усянь попросил Лань Ванцзи спать без рубашки. Говорил что-то о том, что для ребёнка важно спать кожа к коже, а он — ребёнок. — Ты испортишь меня, если будешь продолжать делать такие вещи, ты знаешь это? Тогда ты застрянешь со мной навсегда, и что ты будешь делать, а? Лань Ванцзи не оборачивается, когда отвечает: — В таком случае я обречён на то, чтобы оставить тебя у себя. Смех Вэй Усяня преследует его, когда он выходит из комнаты. Лань Ванцзи наполовину ожидает, что окажется на другой кухне. События прошлого дня кажутся нереальными, и он не может быть уверен, что не попал в другую вселенную. Туда, где они с Вэй Ином семья и принадлежат друг другу. Но это его кухня. Всё те же мраморная стойка и бледно-голубой тостер. Даже чашки, которые они использовали вчера, стоят на столе: Лань Ванцзи слишком отвлёкся, чтобы запустить посудомоечную машину. Здесь беспорядок, но это их беспорядок, и это вызывает улыбку на лице Лань Ванцзи. Он убирает посуду и только потом приступает к завтраку. Обычно он готовит овсянку для себя и сына. Однако здесь Вэй Усянь, и он, скорее всего, нахмурится, а потом будет ныть о том, насколько всё ещё скучный вкус у Лань Ванцзи. Этот день особенный, так что он решает сделать исключение. Надев фартук с зайчиком, который выбрал А-Юань, он начинает готовить тесто для блинов. Блины — большая редкость в доме Лань, поэтому Лань Ванцзи выливает их в формы, напоминающие зайчиков и сердечки. А-Юань и Вэй Усянь будут в восторге. Он только начинает готовить первую порцию, когда его хлопают по ягодицам. Лань Ванцзи подпрыгивает от неожиданности, но прежде чем он успевает повернуться, Вэй Усянь упирается подбородком в его плечо. Его тело прижимается к его спине, и мужчина расслабляется. Физический контакт с другим человеком непривычен для него. — М-м, это блинчики? Пахнет так вкусно, — говорит Вэй Усянь, прижавшись к плечу Лань Ванцзи головой, точно он — большая кошка. — Мгм. Подумал, что ты предпочтёшь это нашему обычному завтраку, — отвечает Лань Ванцзи, переворачивая один из них. Вэй Усянь смеётся у его щеки. — Ты прав. Дай угадаю, обычный завтрак — это овсянка или похлёбка, или что-то в этом роде. Вместо ответа Лань Ванцзи смотрит на сковородку, и это вызывает ещё больший смех Вэй Усяня, пробегающий вибрацией по его спине. — Не дразнись, — почти с надрывом говорит Лань Ванцзи. — Не дразнюсь, вовсе нет. Знаю, что над твоим вкусом надо поработать. Хорошо, что я трудолюбив, да? — Вэй Усянь оставляет короткий поцелуй на его щеке, а затем отходит в сторону и садится на один из стульев. Когда Лань Ванцзи поворачивается к нему лицом так, что становится видно фартук с изображением кролика, Вэй Усянь зажимает рот рукой, подавляя смех. Лань Ванцзи хмурится. Прежде чем он успевает побеспокоиться о том, что Вэй Усянь считает его глупым, он говорит: — Лань Чжань, ах. Ты такой милый. Ты действительно любишь кроликов, не так ли? Блеск в глазах Вэй Усяня заставляет сердце Лань Ванцзи биться чаще. В серых глазах напротив он видит не насмешку, а нежность и обожание. — Мгм. Люблю, — отвечает он с мягкой улыбкой, вернувшись к блинчикам. — В какое время А-Юань обычно просыпается?.. — Папа? — звучит голос А-Юаня из коридора, и оттуда же доносится тихий звук его приближающихся шагов. Вэй Усянь тихо говорит: — Ох, чёрт. Что мы скажем А-Юаню? Лань Ванцзи бросает взгляд через плечо. Очевидно, что, несмотря на то, сколько времени Сянь-гэгэ проводил с детьми, он всё ещё не является отцом. — Ты забыл, что я отец? Вэй Усянь прищуривается, а его губы растягиваются в ухмылке. — О, я не забыл об этом, папочка. Волна жара пробегает по спине Лань Ванцзи. Они ещё вернутся к этому разговору позже. — Бесстыдник, — бросает Лань Ванцзи. Наконец в кухонном проёме возникает голова А-Юаня. Его глаза едва прикрыты, и он пробирается вперед, пока не упирается лицом в ногу Лань Ванцзи. Потянувшись вниз, Лань Ванцзи с мягкой улыбкой ерошит волосы сына. — Доброе утро, моя маленькая редиска, — говорит Лань Ванцзи, наклоняясь, чтобы подхватить А-Юаня, который держит свои руки вверх, требуя, чтобы его подняли. Он усаживает его на бедро. — Доброе утро, папа, — говорит А-Юань, прижавшись к изгибу шеи Лань Ванцзи. Когда Лань Ванцзи оборачивается к Вэй Усяню, обожание, которое он видит на его лице, заставляет ноги подкоситься, а сердце бешено застучать в груди. А-Юань ещё не открыл глаза достаточно, чтобы заметить Вэй Усяня. — А-Юань, — говорит Лань Ванцзи, слегка покачивая сына на руках, — вчера Сянь-гэгэ ночевал у папы. Весьма прямо. С места, где сидит Вэй Усянь, доносится приглушённый смех. Подняв голову, А-Юань оборачивается на звук, и его глаза раскрываются от восторга. — Сянь-гэгэ! — восклицает А-Юань, наконец проснувшись, и протягивает руки к Вэй Усяню. Это помогает. Обычно А-Юань настаивает на том, чтобы его носили на руках по утрам, что превращает приготовление завтрака в трудную задачу. Но с помощью второго отца — с помощью Вэй Усяня — это становится проще. Когда обе руки свободны, Лань Ванцзи заканчивает завтрак за рекордное время и раскидывает блинчики по тарелкам для двух самых важных в его жизни людей. А-Юань широко раскрывает глаза. — Блинчики! Присоединившись к его восторгу, Вэй Усянь подпрыгивает рядом с ним, и на их лицах появляется одинаковое выражение ликования. — Блинчики! — соглашается он. Лань Ванцзи не может удержать улыбку, возникшую на его лице. И эта улыбка заставляет Вэй Усяня задыхаться. — Ты улыбаешься! — Вэй Усянь прикрывает рот в удивлении. Улыбка становится более расслабленной, она превращается в нечто более комфортное и сдержанное. — Да, я иногда делаю так, — говорит Лань Ванцзи. А-Юань переводит взгляд с одного взрослого на другого. — Сянь-гэгэ, что ты имеешь в виду? Папа улыбается всегда! Мы улыбаемся вместе. Каждый день. На лице Вэй Усяня мелькает шок, когда Лань Ванцзи ставит перед ними тарелки и садится за стол. — Не могу поверить, что ты скрывал от меня улыбки. Ты можешь поверить в это, крольчонок? Попроси своего папу почаще улыбаться для Сянь-гэгэ. — Папа, — серьёзно начинает А-Юань. — Улыбайся для Сянь-гэгэ чаще. Невозможно, чтобы черты лица Лань Ванцзи смягчились ещё больше, чем сейчас, но именно это и происходит. Вэй Усяню всегда удаётся сделать невозможное, словно это у него в крови. — Мгм. Буду. Обещаю, — говорит Лань Ванцзи с блеском в глазах. Вэй Усянь посылает ему воздушный поцелуй через стол. Как только они заканчивают есть, Вэй Усянь собирает тарелки, а А-Юань убегает, чтобы выбрать наряд для Страны Кроликов. Закончив, Вэй Усянь обнимает Лань Ванцзи за талию. — Ты же знаешь, что я люблю тебя? — говорит Вэй Усянь ему на ухо. — Люблю Вэй Ина, — отвечает Лань Ванцзи и берёт одну руку Вэй Усяня в свою и целует костяшки его пальцев. — Всегда был только Вэй Ин, — он целует запястье. — Всегда будет только Вэй Ин. Вэй Усянь прижимается к его спине, зарываясь лицом в изгиб шеи Лань Ванцзи. — Кто бы мог подумать, что ты умеешь говорить так сладко? Смех срывается с уст Лань Ванцзи, неподдельное счастье струится по его венам. Они только начали, но здесь, в объятиях Вэй Усяня и под нестройное пение его сына, доносящееся из коридора, он чувствует себя дома.