Система: «Спаси-себя-от-главного-героя»

***

Солнце, скрытое за нежно-розовыми облаками, близилось к закату и Лань Е Цзинь, лениво волоча ноги, тащился на вершину горы. Мысли занимала тоненькая фигура черновласого мальчишки. Возможно, тот был слишком напуган, чтобы открыто просить о помощи. «Слишком странно. Кто этот старикан такой? Успел заподозрить мальчонку в передаче послания? Быть может, он замешан в работорговле? Нет, здесь что-то другое. Черт, слишком запутано. Я искал их весь день, но не нашел ни следа. Несомненно, они покинули город в тот же день. Всё напоминает о том дне…» — пришел к умозаключению Лань Е Цзинь. У порога хижины сидел Хуа Фансянь, обняв себя за колени. Разглядев приближающийся силуэт учителя, мальчик вскочил на ноги. Наставник выглядел не лучшим образом, Шуан Хуа поспешил разузнать о случившемся, однако Лань Е Цзинь дал понять, что данную тему лучше обмусолить в пределах четырех стен, где не будет лишних ушей. — Что произошло, учитель? Где вы пропадали весь день? И что это была за записка? — тысяча и один вопрос не выдержали и покинули уста Хуа. Лань Е Цзинь присел за стол, потер глаза и попросил: — Фансянь, не мог бы ты заварить чаю? Я расскажу тебе о всем, только за чашкой чая. Было бы неплохо испить вина, но боюсь переборщить. Я слишком устал. Парень кивнул и принес любимый зеленый чай учителя. Сделав глоток, мужчина устремил взгляд вдаль и спросил: — Пока меня не было, ничего не произошло? — в ответ Хуа Фансянь помотал головой, а мужчина продолжил, — Как Янь Вэй? Смог обработать его раны? — Мгм, он на седьмом небе от счастья. Сейчас он испытывает некоторые трудности при передвижении, но скоро привыкнет. Я рад, что вы помогли ему, учитель, и безмерно благодарен. — Хах, одного спас — другого потерял… Хуа Фансянь приоткрыл губы, но ни одно слово не покинуло уста. Мальчик решил терпеливо ждать и не давить на учителя. Видимо, сегодня с ним случилось нечто ужасное, а все из-за того послания. Осушив чашку, Лань Е Цзинь отложил ее в сторону и поднял глаза на ученика. — Боюсь, я погубил еще одно дитя. В этот момент глаза Шуан Хуа напоминали крупные монеты. Он не понимал, шутит учитель или нет, или же просто сошел с ума, что более вероятно. Покоя не давало коварное и многозначительное «еще одно». — Что это значит, учитель? Не томите! Расскажите наконец! — потребовал Хуа Фансянь, распираемый от волнения. Учитель Лань вынул из внутреннего кармана то самое послание, развернул, и невидящим взором сверлил ее глазами. — Несколько дней назад я заглянул в лавку одного старца. Тот выглядел немощным и неспособным подняться на ноги самостоятельно. Помимо него, в лавке работал один паренек до ужаса бледный и худощавый. Думал, его внук, но оказалось, что это не так. И это послание оставил мне тот самый ребенок. Сегодня я узнал, что они покинули город еще с того дня. Хуа Фансянь не знал, что делать с этой информацией. — Это ведь не глупая шутка? — с надеждой в голосе спросил учитель Лань. Ученик безмолвно уставился в пол. Тщательно подбирая слова, он сказал: — Учитель, почему вы сказали, что погубили еще одного? Лань Е Цзинь предпочел бы молчать, хранить свой порочный секрет до гроба, но раз обмолвился, предстоящего разговора не избежать, как ни старайся. Хуа Фансянь с пониманием произнес: — Я вижу, как вам тяжело. Можете не говорить… — он замолчал на полуслове. — Мой сын, — перебил мужчина слегка улыбнушись, — Он отправился в вечное путешествие и причиной этому я. Он покинул поднебесье по моей вине. Юный Хуа ощутил слабый укол в сердце. Он не знал, как реагировать, какие эмоции показать и чем утешить несчастного учителя. Пусть внешне Лань Е Цзинь выглядел равнодушным и даже отчасти спокойным, однако голос, полный сожалений, выдавал его с головой. Смириться с потерей близкого человека не просто. За свои две жизни Хуа Фансянь испытал это чувство не единожды, но не знал слов утешения для тех, кто прошел через подобное. Шуан Хуа, по привычке, положил ладонь на чужую макушку и пригладил волосы. Учитель удивленно поднял на него глаза. В тот самый момент Хуа Фансянь неловко отдернул руку, и тонкая влажная нить скатилась по щеке. Лань Е Цзинь заплакал. Обуреваемый нахлынувшими чувствами, тот спрятал лицо в ладонях и засмеялся. — Хах, он делал точно также… Глубоко вдохнув, Лань Е Цзинь протер глаза и обратил взор на Хуа Фансяня, который неловко отвел глаза из-за того, что посчитал себя преступником, что довел до слез учителя. Лань улыбнулся и с мягкостью произнес: — Не хочешь послушать одну историю? Получив утвердительный ответ, Лань Е Цзинь начал: — Когда же все началось? Думаю, немало воды утекло с того дня. Лет четырнадцать назад у подножия горы я нашел бамбуковую корзинку. Из нее доносился детский плач. Я подошел ближе и увидел, как в ней ютится младенец. Выглядело так, словно мать бросила его. Кроме меня, поблизости никого не оказалось и я решил забрать его под свою опеку. В тот день я стал отцом. «Значит, я ошибался? Их изначально не связывали кровные узы? Но что же случилось потом? Отчего он обвиняет себя?» — на каждый немой вопрос найдется ответ. *** С появлением ребенка в его жизни, Лань Е Цзинь не замечал течения времени, ведь его новоиспеченный сын не переставая рыдал. Опыта с детьми, как такового, у него не имелось. А потому, уже на следующий день Лань Е Цзинь спустился с горы и направился туда, где ему окажут помощь. В публичный дом. — Господин бессмертный, вы так скоро вернулись. Пришли развлечься? — девушки ластились к мужчине, как пчелы на мед. Лань Е Цзинь не успел и рта раскрыть, как А-Цяо любезно ответил красавицам громогласным плачем. Девушки, выпучив глаза, в момент отстранились и переглянулись меж собой. — Прекрасные лепестки лотоса, не соизволите мне помочь? — скрепя сердце, вымолвил Лань Е Цзинь. Девушки, прикрывая лица воздушным рукавом платьев, захихикали и согласились помочь несчастному. Вымученный Е Цзинь, низко поклонившись, поблагодарил ночных бабочек. — Вам крупно повезло, господин. Сегодня не так много клиентов. Отдохните, мы присмотрим за малышом. Очаровательные девушки окружили А-Цяо заботой и вниманием, тот же, в свою очередь, наблюдал за ними, раскрыв рот. Лань Е Цзинь с подозрением бросил: — Женские руки нравятся тебе больше, да? — Похоже, вы ничего не знаете о детях, господин бессмертный, — улыбнулась юная дева, — Я частенько присматривала за моей младшей сестренкой и знаю, как с ними обращаться. Их нужно не только кормить. Я всему вас научу, не переживайте. — Ох, благодарю… — За двойную плату, — ярко улыбаясь, произнесла девушка. — … — Лань Е Цзиню пришлось молча согласиться, проливая горючие слезы в глубине души. За кругленькую сумму девушки из публичного дома рассказали новоиспеченному отцу о всех тонкостях ухода за детьми. Вновь оказавшись в руках мужчины, ребенок сморщился, готовый заплакать в любой момент. На лице Е Цзиня отражалась немая мольба о помощи. Девушки наотрез отказались что-либо делать, доверившись ему. Тогда мужчина неумело покачал малыша А-Цяо на руках и тот немного успокоился. Удивленный до глубины души, он обратил глаза, размером с монеты, на девушек, что с поддержкой улыбнулись. — У вас получилось, господин бессмертный! Замечательно! Вы большой молодец! Ах, и не забывайте кормить малыша А-Цяо и по ночам! Мы рады вам в любое время. Приходите чаще, молодой господин. «Ну уж нет. Не дождетесь! Ноги моей здесь не будет! Содрали с меня немало деньжищ, так еще вернуться просите!» — на лице улыбка, в душе буря. Долго радоваться Лань Е Цзиню не пришлось. Бессонные ночи настигли его очень скоро. На тот момент заклинатель не был удостоин звания учителя духовной школы. А-Цяо был единственным за кем присматривал мужчина, как бы тяжело это ни было. А-Цяо рос не по дням, а по часам. Лань Е Цзинь никогда не сможет забыть те беззаботные деньки проведенные с непоседливым мальчишкой. Стоило тому сделать первые шаги и научиться ходить, малыш А-Цяо рассекал по всей местности, в то время как, испустивший дыхание, Лань Е Цзинь, бежал за ним следом. Энергии у мальца хоть отбавляй. И днем, и ночью он бодр и свеж, в отличии от своего отца, что больше походил на живого мертвеца. Каждое утро Лань Е Цзинь просыпался от тяжести в груди. А-Цяо, что сидел на нем, хватал отца за длинные волосы и чуть ли не вытряхивал из него всю душу: — Папа! Вставай! Уже утро! В полудреме Лань Е Цзинь пробормотал: — Раз я не вижу солнца, значит утро еще не наступило… Тогда А-Цяо заставил его раскрыть веки и узреть солнечный свет. Ослепленный яркими лучами молодой мужчина, что выглядел ничуть не лучше мертвеца, лениво приподнялся с постели. С искренней надеждой Е Цзинь спросил: — А-Цяо, солнце еще не успело встать. Давай поспим еще немного? Но мальчишка ловко обрезал крылышки воскресшей на мгновение надежды: — Нет! Я не хочу спать! Вставай! — Понял. Подъем так подъем. Теплый луч света в лице малыша А-Цяо скрасил серые будни заклинателя. Иногда возникали небольшие трудности, когда дело касалось еды. Лань Е Цзинь мог свободно прожить неделю без еды и ходить в одном платье на постоянной основе, пока не возьмется за достойное заклинателя задание, но так как теперь он жил не один, приходилось без устали работать, дабы прокормить и одеть дитя, ведь сколько не штопай его одежду, через несколько минут от нее не останется и следа. Лань Е Цзиню приходилось брать мальчонку с собой, чтобы тот не перевернул все с ног на голову. Тот, из раза в раз, в восхищении наблюдал за отцом и мечтал ступать по тому же пути, что и он. Мужчина был безмерно рад, и даже похвалил его, однако существовала небольшая проблема. У А-Цяо напрочь отсутствовала духовная энергия, но он не спешил отчаиваться и стоял на своем. — И что с того? Пусть я и обделен духовными силами, я все равно хочу стать таким же сильным человеком, как ты! Хочу помогать всем! Обучи меня всему! — Хах, ты еще маловат. Может, через пару лет, — улыбнулся Лань Е Цзинь, погладив ребенка по голове. — Я не маленький! — надулся он. Лань Е Цзинь не сдержался и прыснул со смеху. — Да, мой сын стал совсем взрослым. Скоро отпустишь мою руку ради своей возлюбленной, м? — Фу! Ни за что! — сморщился мальчик, — Мне никто не нужен кроме тебя! Я и папа будем вместе помогать людям! — Хорошо, напомню тебе об этом через десять лет. Лань Е Цзинь прекрасно понимал, через несколько лет он снова останется один, ведь А-Цяо еще мал и не понимает, как устроена жизнь. И все же, несмотря ни на что, он дорожил каждым днем и мгновением, что они провели вместе. Семь лет пролетели в мгновение ока. А-Цяо рос на глазах, в то время как Лань Е Цзинь ничуть не изменился. Что тогда, что сейчас его прекрасный лик оставался прежним, а все оттого, что заклители живут дольше обычных людей. К сожалению, это был последний год, который отец и сын провели в компании друг друга. То трагичное событие, отпечатавшееся в памяти, Лань Е Цзинь хотел бы забыть навсегда, бесконечно жалея о содеянном. Одним злосчастным днем Лань Е Цзинь получил несколько письмем от местных горожан. В них говорилось об ужасающих событиях, что происходили с детьми. Несколько обездоленных детей пропали без вести, не оставив ни единого следа. Лишь немалое количество возвращалось, но они были изуродованы до такой степени, что узнать их было тяжело. Заклинатель не смел проигнорировать слезную просьбу горожан. Спустившись к подножию вместе с А-Цяо, Лань Е Цзинь решил направиться в самое сердце города, где всегда кипела жизнь, дабы подробнее распросить горожан о леденящих душу событиях. По пути любопытный взгляд А-Цяо запецился за ребенка, примерно, его возраста. Он сидел у самого края дороги, дабы не мешать путникам и просил подкинуть пару монет. Глаза скрывала посеревшая от грязи повязка, видимо, тот был слеп. Дернув мужчину за рукав, А-Цяо взглядом указал на того многострадального мальчика. Е Цзинь, ощутивший укол в сердце, выудил из мешочка несколько монет и отдал их сыну. А-Цяо подошел к слепцу и вложил в его ладонь несколько медных монет. Мальчик поднял голову и благодарно произнес: — Большое вам спасибо… Тот бедный мальчик был не единственным попрошайкой, которого они встретили по пути. Все это казалось очень странным. Краем уха он услышал довольно занятный разговор: — Моя дочь… Вчера она играла со своими друзьями на улице, но, стоило мне на минуту отвлечься и она словно испарилась… — дама непереставая лила слезы, пока рассказывала знакомой произошедшее. По ее уставшему виду не трудно догадаться, что она всю ночь не смыкала глаз. Лань Е Цзинь подошел к женщине и спросил: — Прошу прощения, не могли бы вы рассказать мне обо всем в деталях? Я наслышан о происходящем. — Нечего тут рассказывать! Дети пропадают без вести, и моя дочь не стала исключением! — дама не выдержала и накинулась на заклинателя. — Я постараюсь вам помочь. Возможно, они еще живы и невредимы. — Старайся, а не то и от твоего ненаглядного не останется и следа, — с красными от слез глазами проворчала безутешная мать. Лань Е Цзинь крепче сжал руку А-Цяо и двинулся дальше. Мальчик с недоумением уставился на мужчину и спросил: — Папа, о чем говорила та тетушка? Она что-то потеряла? — Забудь, — ответил он. — Не обращай внимания. Около двух недель Лань Е Цзинь наблюдал за малейшими изменениями в жизни простых горожан, однако ничего не менялось и дети продолжали резвиться на улице под чутким контролем взрослых. А-Цяо выпросив у отца разрешение, присоединился к ребятишкам. Прежде, А-Цяо не общался со сверстниками и играл в одиночку, но не смог равнодушно стоять в стороне, пока они пребывали в городе. Е Цзинь чутко следил за каждым движением, за каждым человеком, дабы найти похитителя. Однако за все то время, что он пробыл здесь, не поступило ни одного сообщения о похищении. «Любопытно. Они прознали о заклинателе, к которому обратились местные жители и перестали действовать? Вероятно, они успели покинуть город». Вечером того дня А-Цяо с волнением перебирал пальцы, не решаясь сказать отцу о том, что беспокоит его сердце. Лань Е Цзинь, заметив это, произнес: — Выглядит так, будто ты хочешь что-то сказать. Я слушаю, не бойся и расскажи. Тебя кто-то обидел? — Нет-нет! Все хорошо! Просто… Сегодня я узнал, что каждый год в городе проводится фестиваль. Папа, давай и мы сходим, пожалуйста! Состроивший жалобные глазки, А-Цяо рассчитывал на то, что ледяное сердце отца оттает, и не ошибся. — Хорошо. Но не отходи от меня ни на шаг, — строго наказал Лань Е Цзинь. Получивший одобрение А-Цяо радостно прыгнул в объятия отца. — Спасибо, папа! Я так счастлив! «Если бы знал, ни за что не выпустил его из объятий…» — признался Лань Е Цзинь. Это был день, о котором он сожалел последние годы. Несколько дней пролетели в мгновение ока. В день фестиваля А-Цяо был особенно взволнован и не мог дождаться момента, когда он воочию узреет то, о чем говорили его новоиспеченные друзья. Крепко держа мужчину за руку, большие глаза мальчика разбегались по сторонам. Отовсюду пахло чем-то вкусным и необычным, каждый уголок горел яркими огнями. Смех и веселье. Казалось, все должно быть именно так, но Лань Е Цзиня не покидало тревожное чувство в тот день, которое по течению времени только усиливалось. Лань Е Цзинь ни разу не наблюдал за празднедствами, поскольку прежде не испытывал к ним интереса, и сейчас для него все казалось чем-то новым и неизведанным, ровно, как и для А-Цяо. На секунду он позволил себе ослабить бдительность и насладиться чудесным торжеством. Однако, как бы это ни было прискорбно, большое количество людей приводит к плачевным последствиям. Оказавшись в водовороте огромной толпы, отец и сын разъединили руки. — А-Цяо!!! Потерянный в толпе мальчик захныкал и звал отца. Прохожие не обращали на него внимания и упивались торжеством, пока А-Цяо жалобно кличал своего родителя, словно цыпленок выпавший из гнезда. Внезапно до него донесся странный голос из темного переулка. А-Цяо хотел развернуться было и убежать, ведь отец учил его не разговаривать с незнакомцами, но еще одно, не менее важное правило, маленький А-Цяо подзабыл: — Малыш, ты потерялся? Пойдем, я отведу тебя к отцу. Он тебя заждался. — Вы правда отведете меня к папе? — наивно спросил мальчик. — Конечно. Не бойся, я его друг. Пойдем со мной. А-Цяо переминая ноги, медленно подошел к подозрительной тени. Тот протянул руку и мальчик неуверенно вложил в нее свою. В тот же момент его коснулся голос Лань Е Цзиня: — А-Цяо, где ты?! Подай голос, если слышишь! — Папа?! — откликнулся мальчик. Услышав знакомый голос, А-Цяо развернулся и хотел было убежать, но безуспешно. Глаза закатались за веки, а ноги не перестали держать. Получив удар в область шеи, он потерял сознание, чем воспользовался похититель, алчно сверкнув глазами. Он попал в ловушку. Капкан захлопнулся. — А-Цяо!!! — всего несколько секунд промедления решили чужую жизнь и теперь в том темном переулке никого не было. — Я уверен, что слышал его голос… Не может быть… Да, в тот день он потерял свое драгоценное сокровище. Он потерял сон и покой, пока искал ребенка. Пусть их и не связывала кровь, но он слишком любил то маленькое чудо, что ярко улыбалось ему. Каждая его попытка не венчалась успехом. Несколько дней кряду Лань Е Цзинь прочесывал окрестности, не зная сна и отдыха. Страх сгрызал его каждый день, каждый час и каждую секунду. Он боялся получить дурные вести, не смел представлять себе наихудший исход. Лань Е Цзинь верил, что вот-вот наткнется на его след, что скоро они вновь воссоединятся и он крепко прижмет его маленькое тельце к себе. Эта мысль не позволяла ему сойти с ума и твердо стоять на ногах. И в один день свершилось чудо. В отдаленной деревне Лань Е Цзинь натолкнулся на странные слухи, которые привели его в заброшенный дом на окраине деревушки. Из него доносились странные звуки, что медленно стихали. Сжав ладони в кулаки, Лань Е Цзинь отважился подойти ближе и подслушать разговор. — Идиот! Из-за тебя еще один помер! Режь аккуратнее, а не то все передохнут от потери крови! Его глаза встали на лоб. Мужчина не выдержал, вломился внутрь и застал ужасающую картину. На деревянном столе лежало маленькое тельце, накрытое окровавленной тряпкой. Двое мужчин удивленно перевели взгляд на ворвавшегося заклинателя. Они хотели напасть на него, но Лань Е Цзинь действовал быстрее и обезоружил обоих. Прижав сапогом грудь одного из них, осмотрелся. За его спиной сидели несколько напуганных детишек. Среди них не нашлось знакомого лица. Тогда в голову пришла ужасающая мысль и Лань Е Цзинь осторожно приподнял тряпку с мертвого тела. С сердца спал тяжелый груз, так как это было совсем другое, незнакомое ему лицо. Однако лучше ничуть не стало, ведь этот ребенок умер от потери крови. В ротовой полости отсутствовал язык. Лань Е Цзинь обратил гневный взор на двух мужчин. Те, в свою очередь, молчать не стали: — Да кто ты, черт возьми, такой?! Как нашел нас?! Пнув его ногой, Лань Е Цзинь процедил сквозь зубы: — Вопросы здесь задаю я. Тогда второй подал голос: — Погоди-ка. Кажется, я знаю его. Да! Точно! Тот мелкий поганец ведь твой сынишка? На недавнем фестивале я украл твоего сына! Лань Е Цзинь развернулся в его сторону. — Где он?! Отвечай! — Ха-ха-хах! А ты попробуй догадаться! Заклинатель не стал играться с ним и без промедления вонзил меч в грудь его дружка. Тот выплюнул полный рот крови и вскоре скончался от остановки сердца. Мужчина под заклинателем вздрогнул и запаниковал: — Ыгх! Ты что творишь, мать твою?! — Повторяю в последний раз: где он? Почувствовав прилив адреналина, мужчина крикнул: — Хочешь его увидеть? Тогда иди к задней части дома! Он ждет тебя там! Лань Е Цзинь не стал его отпускать, и вытащив меч из туши его мертвого коллеги, вонзил в его плечо второго так, что острие меча пробило деревянный пол, пришпандорив мужчину. Заклинатель без промедления вышел из полуразрушенной лачуги и направился к ее задней стороне, однако та пустовала. Лань Е Цзинь осмотрелся по сторонам и ничего, кроме грязи не увидел. Пройдя немного вглубь, он ощутил, как в нос ударил тошнотворная вонь, напоминающая запах разложения трупа. Прикрываясь рукавом, он направился в сторону запаха. Не веря в свои догадки, мужчина приблизился к некой яме. Поблизости была воткнута лопата. Сердце забилось быстрее обычного, словно крича об опасности. «Не подходи ближе! Стой на месте! Не иди туда!» — срывая глотку, кричала душа. На расстоянии нескольких цуней из-под земли виднелись тонкие пальцы, измытые в грязи, словно обугленные. Набравшись смелости, Лань Е Цзинь взмахнул рукавом и перекопанная земля сошла с ямы, в которой утились несколько маленьких тел, будто прижались друг к другу от холода. Глаза отчаянно бродили по каждому из них. Тела разлагались, на них начали появляться трупные пятна. Кровавые следы иссохли и смешались с грязью. Глазницы одних пустовали, другие чернели, оттого, что им не прикрыли веки. Если приглядеться, то у погибших с открытой челюстью отсутствовал язык, отрезанный с корнем. С пеной у рта глаза перескакивали с одного трупа на другой. И вот среди них затерялся тот самый. Слепой и немой. Без глаз и без языка. Да, А-Цяо лишили их перед смертью. Лань Е Цзинь бухнулся на колени, в безмолвном вопле. «Почему не я на его месте? Почему он? Почему? Что вам сделали невинные дети?» — бурным потоком в голове кружились подобные вопросы, ответ на которые он не хотел знать. Схватив себя за голову, мужчина из раза в раз повторял: — Это моя вина! Я не смог тебя защитить! Не смог уберечь ни одного из вас!!! Он не мог оставить их гнить с этой яме до конца времен. Без единой крупицы духовных сил он выкопал яму для каждого и собственными руками переместил их в отдельные могилы. А когда очередь дошла до А-Цяо, он не смог сдержать порыв чувств и мягко обнял маленькое холодное тельце, что успело окоченеть. Стянув темно-синию ленту с волос, он осторожно прикрыл ею глаза сына: — Спи спокойно, дитя мое. Я скоро навещу тебя. Подожди немного, хорошо? Холодный, почти ледяной ветер играючи подхватил длинные пряди мужчины. Его одежда была покрыта грязью и высохшими следами багровой жидкости. Тот бросил последний взгляд на маленькие могилки и вернулся обратно в дом. Выжившие в страхе тряслись и не знали, что делать. Лань Е Цзинь подошел к убийце, что истекал кровью, вплотную. Обратив взор на перепуганных детишек, приподнес палец к губам. Те затихли, словно ожидая указаний. — Хах, ну что, встретился с отпрыском? Он все кричал и звал своего папочку! Ужасно шумный и глупый! Вместо того, чтобы убежать самому, когда предоставился шанс, позволил уйти другой шавке! Уж прости, но я должен был его наказать за своеволие! Радуйся, что я не воспользовался им иначе!.. Лань Е Цзинь резко выдернул меч из его плеча и стряхнул с него кровавые ошметки. На лице отражалось холодное равнодушие. — А в тебе все еще остались силы, чтобы языком молоть. Не хочешь прогуляться? — с этими словами в его живот вошло лезвие меча, — Пойдем, вместе посмотрим на то, что ты и твой дружок устроили. Лишенный сил мужчина, перестал сопротивляться. Схватив его за волосы, Лань Е Цзинь вместе с выжившими детьми покинули лачугу, предав ее огню. Тело недавно погибшего дитя было захоронено до поджога. Заклинатель не мог позволить себе оставить его наедине сообщником и бушующим пламенем. Волоча за волосы мужчину, что был на последнем издыхании, Лань Е Цзинь привел детей в город к семьям. А также предоставил второго убийцу, с которого сходила кожа. На протяжении месяца он был подвешен на дерево вниз головой. Вскоре птицы склевали его, обезобразив труп, но Лань Е Цзиню этого было мало. Эти люди крали детей, вырезали язык или прижигали глаза, что не мог вытерпеть обычый ребенок. А переживших подобную процедуру они заставляли просить милостыню на улицах и разрушали таким образом их жизнь. После того дня Лань Е Цзинь запер себя на горе Бэйфэн и погрузился в глубокую медитацию, отгородив себя от внешнего мира. *** Хуа Фансянь потерял дар речи. Слова не связывались в предложения. Сейчас, вспоминая обо всем, Лань Е Цзинь мягко улыбается, хотя в глазах отражается невероятно сильная боль и безутешная тоска. Глядя на него теперь, Хуа Фансянь и подумать не мог, что пережил его учитель и почему он суров по отношению к ученикам. Он взращивает в них те качества и умения, что должны помочь им в будущем, если столкнутся с непредвиденной ситуацией. «Похоже, он хочет, чтобы дети могли постоять за себя и имели знания во многих областях. Вот отчего, учитель требует, чтобы и нежные девочки упорно практиковались в фехтовании и сумели себя защитить в случае чего. Ему было непросто, но он смог пережить потерю. До чего сильный человек», — восхитился Хуа. — Ах, точно. Похоже, память начала подводить. Забыл рассказать кое о чем, — с фальшью улыбнулся Лань Е Цзинь, — В первое время, я не мог уснуть и меня преследовали кошмары о том дне. Я очень об этом жалел и даже пытался наложить на себя руки. Повеситься у меня не получилось, а на запястье все еще остался след от этих жалких попыток. Но вскоре в мой сон ворвался А-Цяо, обволакиваемый небесным светом. Он выглядил также, как и прежде, будто с ним ничего не происходило, и мне все это снилось. Пока я рыдал уткнувшись в ладони, он гладил меня по голове, как некогда делал я, и сказал: «Папа, не плачь. Со мной все хорошо. Пожалуйста, живи. Ты должен быть счастливым, а то я буду очень грустить. Птички нашептали мне, что скоро ты встретишь свое счастье. Дождись этого момента. Спасибо за все, что ты сделал для меня. Ты ни в чем не виноват». Глаза наполнились влагой, Хуа Фансянь не смог удержать себя в руках, услышав столь душераздирающие слова от ребенка. — Я никогда не забуду эти слова. Для меня они, бесценное сокровище. Я обещал А-Цяо, что не буду грустить, что вновь обрету позабытое счастье, но как видишь, я не могу сделать даже этого. Твой учитель жалок. И вот снова: я погубил еще одно дитя. — Замолчите… — стиснув зубы, прошипел Хуа Фансянь. Он поднял красные от слез глаза, — Почему вы так говорите? Почему вы бессовестно лжете? Потерю близкого человека пережить неимоверно тяжело, но вы смогли побороть мысли о самоубийстве, преодолеть тоску и боль, даже построили собственную заклинательсую школу! И все еще продолжаете звать себя жалким?! Вы были заложником своего прошлого, но нашли способ избавиться от тяжелых оков! Тот, кто действительно жалок, сидит перед вами… С пониманием улыбнувшись, Лань Е Цзинь ответил: — Освободился, говоришь? Возможно, не стану отрицать, а вот ты все еще зависим от него. В твоей душе бушует ураган, который ты усердно пытаешься подавить и страх, что съедает, проникая в самые кости. Тебя мучает то, что ты не можешь рассказать кому-то другому, — призадумавшись, Лань Е Цзинь продолжил, — Ты ведь тоже потерял близких людей и страдаешь от призраков прошлого, верно? Я не глуп, и не подвержен старческому маразму, поэтому понимаю, что ты гораздо старше, чем выглядишь. Словно в теле ребенка сидит тот, кто успел пережить немало событий. Боюсь спросить, но сколько жизней ты успел прожить? — Что?.. Хуа Фансянь услышал громкий стук собственного сердца. Не может быть, Лань Е Цзинь обо всем знал, но при этом молчал? Стоит ли сознаться? Пойманный за руку Хуа Фансянь, опустил рубиновые глаза, собираясь с мыслями, ведь не знал насколько глупо прозвучат его слова. Тяжело сглотнув, он ответил: — Третью… — разомкнул губы Хуа Фансянь. Затем более уверенным тоном повторил, — Это моя третья жизнь.