Тайна Серебряной долины

      Утром в резиденцию губернатора пришёл стражник и велел сонному Мао Лэю позвать хозяина. На невозмутимый ответ, что хозяин в отъезде, стражник слегка смутился и исправил недоразумение, пояснив, что ему нужен господин Дин.       — Так бы сразу и говорил, — проворчал управляющий и велел посланцу подождать, пока господин Дин не закончит утреннее чаепитие.       Выяснилось, что магистрат Цзю направил этого парня за Дин Жуном, потому что у него появилась новая информация, которая могла быть полезна им обоим.       — Господин Цзю просит вас прийти в ямэнь и приносит свои извинения за такую дерзость. Но у него сейчас посетитель, который хочет поделиться сведениями о каком-то мошенничестве, и господин Цзю решил, что вам тоже будет интересно послушать.       Заинтригованный Дин Жун без колебаний последовал за стражником.       Он застал Цзю Люаня в его кабинете, за столом, привычно заваленным официальными бумагами. Напротив него стоял, склонив голову, невысокий человек в дорожной одежде.       — А вот и советник Дин! — обрадовался глава уезда и поднялся ему навстречу, чтобы поприветствовать поклоном.       Обменявшись приветствиями, чиновники поспешили перейти к делу.       — Вот этот господин — торговец Кун Юнь из Тайюаня. Он регулярно приезжает в наш город, чтобы закупить здесь лучшую шерсть по приемлемой цене. Его поставщики — Сун Фэй и Юн Хучжэн, обоих он знает уже давно и его всегда устраивало это сотрудничество. Но вчера Юн Хучжэн заломил такую цену, что у господина Куна глаза на лоб полезли… Да впрочем, пусть лучше он сам обо всём расскажет.       Дин Жун благосклонно кивнул, и заезжий торговец не спеша принялся рассказывать:       — Пришёл я, значит, к Юн Хучжэну за шерстяными тканями, хотел купить, как обычно. А он мне заявляет, что дескать, цена теперь выросла в два раза. Я думаю — поторговаться ему охота. Начинаю с ним и так, и этак — а он упёрся, как баран! Не снижает — и всё. Я сказал, что пойду к Сун Фэю, и тут он в меня как клещами вцепился. Не губи, говорит, у меня и так никто из местных ничего покупать не хочет, так хоть ты купи, а то разорюсь, говорит… Задолжал он, значит, много, своим поставщикам из-за Стены. А поставщики те — вот как есть бандиты! У самих золота полные карманы, а с него три шкуры дерут, бесстыжие…       — Его поставщики — монголы? — уточнил на всякий случай Дин Жун.       — Угу, — ответил за посетителя сам магистрат Цзю. — Его дальние родственники. Приезжают иногда в город, чтобы продать кожи и шерсть, а мы мирных монголов не трогаем, мы с них таможенные пошлины взимаем.       Дин Жун кивнул, давая знак, что понял, и торговец Кун продолжил, перебегая взглядом от одного чиновника к другому:       — Так вот, я ему посоветовал взять в долг у Сюн Тао, я и сам раньше брал, бывало, у него под небольшие проценты, а он окрысился ещё больше, и заявил, что ростовщик Сюн — мошенник, и кто имеет с ним дело — тоже мошенники. Так я хочу понять, господа магистраты, в этом городе ещё с кем-то можно вести дела? У Сун Фэя в лавке ни одного слуги не осталось, а старый хрыч Юн Хучжэн совсем из ума выжил… А может, и правда, мошенничает Сюн с вещами в закладе?..       — Вот с этого места поподробнее, — попросил магистрат Цзю, подняв на торговца глаза, светившиеся искренним интересом. — Про господина Суна и слугу.       — А что про слугу? — слегка опешил господин Кун. — Я купил у пройдохи Юна пару рулонов ткани, чтоб он отстал, и пошёл к Сун Фэю, уже почти договорился с ним о сделке, а у него в лавке никого нет, чтоб товар мой погрузить. Не самим же надрывать спину!.. Был, говорит, у него слуга хороший, умелый и послушный, парень лет двадцати, но пропал намедни… Пошёл вечером на постоялый двор по соседству винца выпить и исчез — как в воду канул, а без него совсем дела не идут. Не могу же я сам тюки таскать, я этак и до дома не доберусь, радикулит меня скрутит…       Дин Жун перехватил взгляд магистрата Цзю и понимающе кивнул. Уже второй молодой парень из окружения Сун Фэя бесследно исчез за последние две недели. Конечно, эти происшествия могли быть взаимосвязаны, а могли оказаться простым совпадением, и возможно, вскоре слуга, основательно проспавшись после попойки, вернётся к хозяину с повинной.       — Так что же мне теперь делать, а, господин Цзю? — вопрошал тем временем растерянный купец Кун. — Я привык у вас в городе всегда хорошими тканями затовариваться, а теперь с пустыми руками уезжать, что ли?..       В его голосе звучала почти детская обида, и Цзю Люань невольно улыбнулся, чувствуя себя всемогущим решателем проблем.       — Ну, если сами не догадались, даю подсказку. По соседству с лавкой Сун Фэя стоит постоялый двор, там наверняка найдутся крепкие ребята, которые погрузят ваш товар за пару монет. И не благодарите, просто дружеский совет.       — Ну, а с Сюн Тао то как быть? Мошенник он или нет, вы же должны знать, ваша честь?       Цзю Люань хмыкнул. Его позабавила такая постановка вопроса.       — Приговоров я не выносил, и жалоб на него не поступало. А то, что он жадный до денег и всегда стребует свои проценты, так у него ремесло такое. Два скряги, видимо, просто поссорились.       Кун Юнь покивал, благодарно откланялся и поспешил на постоялый двор искать себе грузчиков.       — Если слуга и правда пропал, то это странно, — заметил Цзю Люань, когда дверь за торговцем закрылась. — Но Сун Фэй мне ничего об этом не говорил, хотя я видел его на днях. Не должен ли хозяин в таком случае заявить этого парня в розыск?       — Если тот был выпивохой, то возможно, хозяину проще нанять другого слугу, чем заниматься поисками, — пожал плечами Дин Жун. — Но если он пропал несколько дней назад, то значит, почти следом за Цун Юйтянем. Он мог что-то знать о молодом Цуне?..       — Я постараюсь выяснить это, — вздохнул Цзю Люань, обречённо отодвинув в сторону стопку бумаг. — Придётся вызвать господина Суна в ямэнь и допросить, хотя, видят боги, мне бы хотелось этого избежать.       Дин Жун молча поднял брови.       — Дело в том, что я… нет, я просто отношусь к нему с огромным уважением, и если он решит, что я злоупотребляю… В общем, не хочу с ним ссориться, — постарался объяснить магистрат. — Но если надо для дела — что ж, придётся. Но сначала лучше расспрошу его дочь… вдруг она что-то знает и расскажет мне сама?..       Заговорив о дочери купца, молодой магистрат окончательно смутился, и Дин Жуну показалось, что за этим кроется личный интерес. Ван Чжи на его месте непременно подколол бы Цзю Люаня, но Дин Жун не стал никак комментировать свои выводы и только кивнул.       — В конце концов, вы ведёте это дело, магистрат Цзю. Но я бы присмотрелся внимательнее ко всему, что происходит вокруг этого семейства.       Он собирался уже откланяться и отправиться расследовать дальше — кое-что в словах купца Куна навело его на интересную мысль — но тут дверь кабинета широко распахнулась, пропуская взъерошенного стражника.       — Господин Цзю!.. Ох, простите, господа… — Стражник Бай Цзао слегка растерялся, обнаружив, что глава уезда не один, но тут же с довольным видом поспешил сообщить новости. — Четверть часа назад прибыл гонец от генерала Вана. Мы победили! Разбили монголов в пух и прах, и те драпали до самого Ордоса!.. Здорово, да? Наш генерал и губернатор Ван скоро вернутся.       — Вот это отличные новости! Встретим их всем городом, как героев. — С лица Цзю Люаня мигом слетела вся озабоченность, и он широко улыбнулся, повернувшись к Дин Жуну:       — Соскучились по своему губернатору? Я по генералу Вану точно скучал, без него как будто чего-то не хватает в Юйлине. И все эти происшествия начались, когда он уехал…       Дин Жун неопределённо хмыкнул и, опустив глаза, чуть заметно улыбнулся. ***       Обратный путь был не таким тяжёлым — то ли погода теперь благоприятствовала армии Мин, то ли сама мысль о выдающейся победе помогала преодолеть длинные переходы через горы и степи. Генерал Ван приказал основной части своей армии направляться в Датун под командованием Чжан Биня, а сам с небольшим отрядом солдат решил сопровождать Ван Чжи до Юйлиня.       Уже начали сгущаться ранние зимние сумерки, когда городские ворота приветственно распахнулись перед ними, и это возвращение разительно отличалось от того, как встретили Ван Чжи в день его прибытия из столицы. Известия о победе у Вэйнин-хайцзы уже достигли приграничных территорий, вызвав ликование народа. Это было освобождением — пусть и временным, поскольку все понимали, что в ближайшие полтора-два года Даян-хан будет зализывать раны и собирать новое войско, чтобы затем снова попытаться напасть на земли Хэтао.       Чиновники и горожане, приветствуя победителей, вышли навстречу отряду, во главе которого гордо ехали на своих конях генерал Ван и губернатор Ван.       Ван Юэ негромко хмыкнул, наклонившись в седле к своему спутнику:       — Если завтра в нашу честь будет праздничный обед, я, пожалуй, соглашусь. И вы соглашайтесь, губернатор. Неизвестно, когда весть о нашей победе дойдёт до его величества, и у нас будет повод снова почувствовать себя героями.       Оставив солдат у казарм гарнизона, Ван Юэ доехал с Ван Чжи до его резиденции, легко спрыгнул с коня, будто и не проделал такой утомительный путь, и лично помог спешиться Ван Чжи. Подоспевший Мао Лэй смотрел, разинув рот, на то, как бывалый боевой генерал оказывает уважение молодому евнуху.       Ван Юэ непринуждённо бросил Мао Лэю поводья лошади и поклонился Ван Чжи.       — Губернатор Ван, позвольте поблагодарить вас за всё. Этой победой Империя Мин в первую очередь обязана вам.       Ван Чжи почувствовал, что краснеет от смущения, чего с ним не происходило уже очень давно. В последний раз он так смущался, должно быть, когда перепутал церемониальные чаши, прислуживая Вань Гуйфэй и его величеству, и было ему тогда всего лишь одиннадцать лет.       — Генерал Ван преувеличивает мои заслуги. Доблестная армия Мин под вашим командованием одержала эту победу, а я… боюсь, я только путался у вас под ногами. — Он попытался скрыть эмоции за лёгкой насмешкой.       — Чушь! — решительно возразил Ван Юэ. — Ваша стратегия помогла нам победить, губернатор Ван. Да и вы сами набрались боевого опыта, и теперь уже никто не сможет упрекнуть вас в том, что вы — какой-то выскочка из дворца. — В глазах генерала мелькнула улыбка. — Я горжусь тем, что мы соратники, и сочту за честь, если нам когда-нибудь ещё доведётся скакать в одном строю. Но сейчас вам лучше пойти домой и выспаться. И я сделаю то же самое, после того, как выслушаю доклад начальника гарнизона.       Дин Жун обещал встретить Ван Чжи на пороге резиденции, и он сдержал обещание. Ему хотелось выйти вместе с горожанами за ворота Юйлиня, чтобы поскорее его увидеть, но устоявшийся порядок не должен нарушаться, и Дин Жун застыл, как постовой, у входа во внутренний двор, дожидаясь, когда генерал Ван наконец откланяется.       Едва Ван Чжи переступил порог, Дин Жун поспешил к нему и молча поклонился, протянув руку за плащом. Он делал это так часто в Западной Ограде, что каждое движение было отточено и выполнялось, почти не задумываясь. Хотя в какой-то момент он был абсолютно уверен, что ему больше никогда не придётся встречать вот так своего командующего, но они снова были соратниками, и снова их связывала общая цель — служение Империи Мин. Сейчас Ван Чжи бросит ему свой плащ и, не оборачиваясь, направится в дом…       Дин Жун поймал летевший ему в руки плащ и едва успел придержать шаг, когда Ван Чжи внезапно остановился и повернулся к нему. В его глазах, внимательно окинувших Дин Жуна с головы до ног, мелькнула странная смесь тревоги и облегчения.       — Дин Жун, у тебя здесь всё в порядке?       — Так точно, командующий. — Дин Жун постарался не выдать своё замешательство, но этот вопрос, заданный так мягко, так по-приятельски, заставил его смутиться. Он опустил глаза, хотя больше всего ему сейчас хотелось встретиться взглядом с Ван Чжи, чтобы понять… понять, что вообще всё это значит. — Я представлю вам подробный отчёт о ситуации в Юйлине немного позже. В ваше отсутствие здесь не произошло ничего, требующего немедленного вмешательства.       Ван Чжи задумчиво кивнул, медленно преодолел три ступеньки к дому и снова остановился. Дин Жун заметил, что он слегка пошатнулся, и тут же оказался рядом, готовый его подхватить. В сгущающихся сумерках лицо Ван Чжи показалось ему бледным и измученным.       — Командующий, обопритесь на меня. Вы не ранены?       Беспокойство в голосе Дин Жуна прозвучало слишком явно, но он не мог ничего с этим поделать.       Ван Чжи отрицательно мотнул головой и молча опёрся на руку Дин Жуна.       — Устали?       — Угу, — Ван Чжи взмахнул ресницами и криво усмехнулся. — Боюсь, из меня не выйдет лихой наездник. Чёрт же меня дёрнул проделать весь этот путь верхом!       Дин Жун не стал говорить ему, что по-другому этот путь преодолеть было невозможно, и что он отлично справился, вернувшись с победой — тот и сам всё это знал. Он осторожно поддержал Ван Чжи за талию, не встретив ни малейшего сопротивления, и проводил в его покои, где его уже ждали горячая ванна и мягкая постель.       Дин Жун помог Ван Чжи раздеться, добавил в манящую ароматным паром бочку хвойный настой, помогающий взбодриться, и молча наблюдал, как тело Ван Чжи погружается в воду. Ему следовало бы уйти и не смотреть, но он не мог отвести глаз от Ван Чжи, хотя и видел его обнажённым уже много раз, когда они служили в столице. Когда были чуть ближе, чем господин и слуга, и Ван Чжи позволял ему чуть больше, чем позволялось бы обычному слуге, но всё же намного меньше, чем близкому человеку…       Да, ему следовало уйти… но вдруг Ван Чжи что-нибудь захочет?       «Что? Потереть ему спину? Не будь идиотом!» — ехидно усмехнулся внутренний голос, когда Дин Жун следил из-под полуопущенных ресниц за тем, как Ван Чжи с наслаждением вытягивается в ванне и откидывает голову назад.       Его бока утратили привычную округлость, мышцы чётче прорисовывались под потускневшей кожей — следствие изнурительного перехода верхом. Дин Жун успел заметить на его бедре уже пожелтевший синяк — похоже, он не очень удачно забрался в седло…       Дин Жуну захотелось подойти ближе и погладить его напряжённые плечи, и будто отвечая его запретному желанию, Ван Чжи разлепил глаза и хитро взглянул на него.       — Это божественно, но всё же чего-то не хватает… Дин Жун, иди сюда.       — Слушаюсь, командующий.       — Ты не мог бы помассировать мне спину? Так затекло всё от этой чёртовой скачки!       — Да, я… Слушаюсь.       Дин Жуну потребовалась пара секунд, чтобы вернуть своему голосу покорную невозмутимость.       Он подошёл ближе и очень осторожно коснулся загрубевшими пальцами тёплой кожи Ван Чжи, скользнул ладонями по его плечам и лопаткам, когда тот наклонился вперёд, подставляя ему спину.       Как неосмотрительно — подставлять спину тому, кто совсем недавно угрожал тебе оружием, — мелькнуло в голове Дин Жуна, но Ван Чжи негромко застонал, отвлекая его от всех посторонних мыслей.       — Ммм… да, вот так хорошо… и ещё чуть ниже…       — Вам лучше выбраться из ванны и лечь на кровать, — предложил Дин Жун, примерно представляя, какие мышцы ноют у Ван Чжи от постоянного пребывания в седле. — У меня есть отличная мазь на льняном масле, она снимает боль и помогает расслабиться.       Ван Чжи тихонько хмыкнул, скривил болезненно губы и протянул ему руку, чтобы тот помог ему вылезти из ванны.       Дин Жун подал ему мягкое полотенце и резко отдёрнул руку — слишком резко, будто боясь поддаться бессовестному желанию вытереть Ван Чжи, бережно скользя полотенцем по плавным линиям его тела. Оно всегда казалось Дин Жуну невероятно прекрасным, пусть даже в Западной Ограде больше почитались литые мускулы и поджарые фигуры воинов. Но фигура Ван Чжи была мягкой и манящей — в противовес его характеру, полному резких линий и углов.       Ван Чжи, бросив полотенце, беспечно прошествовал перед Дин Жуном полностью нагой, и тот заставил себя опустить глаза в пол. Он не должен смотреть и любоваться. Это его начальник. В конце концов, это человек, который простил ему неслыханную дерзость, но в любой момент может передумать.       Ван Чжи улёгся на живот, едва ли не кряхтя, и сочувствие вытеснило из головы Дин Жуна слишком вольные мысли. Всё, что он должен сделать — это помочь ему избавиться от боли.       Дин Жун согрел в ладонях целебное масло, настоянное на травах, и осторожно погладил плечи Ван Чжи.       — Здесь болит?       — Да, и ниже… чёрт, до самой поясницы! — буркнул Ван Чжи, слегка повернув голову. — Не представляю, как я вообще доехал обратно.       — Придётся немного потерпеть, командующий, но завтра вы и не вспомните о своей спине.       Дин Жун мысленно восхитился его стойкостью, подумав, что далеко не каждый дворцовый евнух смог бы проделать подобный путь наравне с опытными солдатами. Да что там говорить, наверняка ни один бы не смог…       — Ммм… — снова промычал Ван Чжи, когда руки Дин Жуна мягко и уверенно принялись растирать скованные напряжением мышцы. На этот раз в его мычании Дин Жуну послышалось удовлетворение.       Конечно, даже обладая смелой фантазией — которой он не обладал — Дин Жун не смог бы догадаться, что Ван Чжи почти половину пути до Вэйнин-хайцзы только об этом и мечтал.       Когда Дин Жун закончил гладить и разминать его спину, Ван Чжи, казалось, уже задремал. Дин Жун осмелился присесть на самый краешек кровати и бережно провёл ладонью вдоль его позвоночника, скорее лаская, чем массируя. У него на миг перехватило дыхание от понимания того, что он делает — и ему это позволяется. Он прикасается к Ван Чжи так, как никто — в этом он был практически уверен — его не касался, и не получает взамен поток брани и оплеух. И это после всего, что он… Ему следовало умереть в тюрьме, а не сидеть на одной постели со своим господином, мечтая о несбыточных вещах.       Дин Жун запретил себе думать об этом. Ван Чжи его простил. Он принял его обратно. Он сам предложил ему остаться и продолжить службу. Разве допустимо теперь проявить к нему хоть малейшую непочтительность?       Рассердившись на себя за то, что позволил себе недостойные желания, Дин Жун резко поднялся и, стараясь больше не смотреть на обнажённого Ван Чжи, потянулся за одеялом.       Когда он уже укрыл его и собирался потихоньку потушить свечи, Ван Чжи проворчал сквозь сон:       — Дин Жун, ты уже уходишь?       — Я останусь, если могу ещё чем-то помочь.       Его голос выдал все его эмоции, он был застигнут врасплох этим вопросом и не успел сосредоточиться, и лишь надеялся, что командующий спросонок этого не поймёт.       Ван Чжи устало вздохнул, будто его тоже мучили какие-то сомнения, и медленно проговорил:       — Лучше отправляйся спать. Завтра утром представишь мне отчёт.       — Слушаюсь.       — Нет, стой.       Дин Жун, не успев сделать и двух шагов, резко повернулся.       — Знаешь, спина уже совсем не болит. Спасибо тебе, Дин Жун. — По губам Ван Чжи скользнула усталая улыбка.       Сердце Дин Жуна на мгновение замерло — столько в этом «спасибо» было искренности и непривычной мягкости. Не может быть. Глава Западной Ограды благодарит своего ничтожного подчинённого. Уже во второй раз с момента их приезда в Хэтао. Что же, теперь солнце всегда будет вставать на западе?..       Дин Жун предпочёл бы, чтобы всё шло, как прежде — ему бы не приходилось тогда задумываться о том, что значат их отношения для Ван Чжи. А впрочем, какие могут быть отношения у приближённого императора, пусть даже и сосланного из столицы, и его недостойного слуги?..       — Спасибо трактатам Тао Хунцзина, — пробормотал он себе под нос и быстро погасил свечи. ***       С утра Ван Чжи выглядел намного лучше — посвежевшим и отдохнувшим. Он похвалил Мао Лэя за вкусный завтрак и Дин Жуна — за уют в своём кабинете, оценив новые кресла, изящные лампы и блестевшие от свежего лака шкафы для документов. Дин Жун и не надеялся, что его старания будут отмечены похвалой, и чувствовал себя почти счастливым. Его командующий вернулся, благополучно избежав всех опасностей войны, он был здоров и доволен жизнью, и улыбался украдкой, слушая подробный отчёт Дин Жуна о проведённом им расследовании.       Дин Жун рассказал о сделках Сун Фэя, о его вражде с давним конкурентом Юн Хучжэном, о том, что командир Ин в отсутствие своего генерала слишком вольно обращается с казёнными деньгами, и о том, что незадолго до их приезда городская стража обнаружила монгольских лазутчиков, пытавшихся пробраться в город — но всё это никак не приближало решение задачи с фальшивомонетчиками.       — Мне так и не удалось выяснить, кто стоит за фальшивым серебром, — покаялся Дин Жун, жалея, что не может положить на стол перед командующим готовое решение. — Наиболее подозрительным выглядит купец Сун Фэй, к тому же, он замешан ещё в одном сомнительном деле. Но я связался с Западной Оградой через наших людей в Тайюане, и в столичных досье не обнаружилось никаких связей между ним и возможными участниками дела в Юньхэ.       — Этот купец — вряд ли тот, кто нам нужен, — согласно кивнул Ван Чжи. — Это было бы слишком очевидно, но он же не дурак. А в чём ещё он замешан?       Дин Жун коротко посвятил начальника в таинственное происшествие с исчезновением молодого торговца шерстью, не забыв упомянуть и пропавшего слугу.       — Думаешь, дела могут быть взаимосвязаны? — Ван Чжи сразу же понял его подозрения. — Скорее всего, это убийство, а не похищение. Они могли увидеть что-то лишнее, и им помогли исчезнуть навсегда.       — Не исключено. Но то, что они могли увидеть, в равной степени может относиться или не относиться к делу с серебром, — вынужден был признать Дин Жун и потупил взгляд. — Я виноват, командующий. От меня было мало толку, расследование почти не продвинулось за то время, что я пробыл в Юйлине.       Ван Чжи неопределённо хмыкнул и усмехнулся:       — Я вообще-то и не рассчитывал, что с ходу получу готового преступника со всеми доказательствами. Но по крайней мере, ты залечил свою рану и наладил здесь связи, которые нам пригодятся. Так что, время потрачено не зря. Этот магистрат Цзю, как считаешь, не привлечь ли нам его к расследованию?       — Он производит впечатление толкового и предприимчивого чиновника, к тому же честно служащего закону, — заметил Дин Жун. — Но возможно, нам не следует привлекать к делу местных, потому что кто-то из них может быть замешан… В общем, я бы доверил ему свою безопасность, но не вашу.       Ван Чжи фыркнул:       — Тебя что-то в нём смущает? Он ведёт двойную игру?       — Нет, но в этом городе все друг друга знают, и многие отношения выходят за рамки деловых. У меня сложилось впечатление, что Цзю Люань неравнодушен к дочери Сун Фэя, и если это так, то в случае участия купца в преступной группировке, перед ним встанет непростой выбор.       Ван Чжи ненадолго задумался и повертел в руках изящную тушечницу, тоже недавно установленную на его столе Дин Жуном.       — Он здесь представитель власти. Нам в любом случае потребуется его содействие, потому что мы не в столице, а ближайшее подразделение Западной Ограды — в Тайюане, и у нас нет здесь ни стражи, ни тюрьмы. И я скорее поставлю на него, чем на коменданта Фаня, особенно после того, что ты мне рассказал про вороватое гарнизонное начальство.       Дин Жун согласно кивнул. Цзю Люань был ему симпатичен, и к тому же он был настоящим кладезем городских сплетен и разной полезной информации.       — Мне следует рассказать ему о серебре? — уточнил задачу Дин Жун.       — Я сам это сделаю. — Ван Чжи наконец поднял глаза на собеседника и лукаво прищурился. — Не хочу окончательно превратиться в стража границы и утратить профессиональную хватку. Заодно посмотрю на его реакцию, когда он узнает, что будущий тесть может оказаться вне закона. Пойдём со мной в ямэнь. — Ван Чжи встал из-за стола и направился к выходу, но не сделав и двух шагов, резко повернулся к замешкавшемуся Дин Жуну. — Ты уверен, что ничего не упустил? Есть что-то ещё, что мне следует знать?       — Да, думаю, вам лучше знать, командующий, — поколебавшись долю секунды, сказал Дин Жун. — В городе скрывается убийца. Несмотря на то, что я ничего толком не выяснил про серебро, дней десять назад он подкараулил меня ночью в переулке и напал с кинжалом. Я уверен, что это не был обычный грабитель, он дрался молча и не требовал кошелёк.       — Но ты отбился? — Беспокойство мелькнуло в глазах Ван Чжи всего лишь на мгновение, тут же сменившись привычной маской раздражения. — И ему удалось удрать, да? Не оставив никаких улик? То есть, упустили разбойника прямо из-под носа?       — Виноват, командующий, — покорно признал Дин Жун. Он и сам ругал себя за то, что так беспечно оставил это дело городской страже, которая не смогла арестовать преступника. — Цзю Люань позже установил, что на нападавшем была монгольская одежда, по подвеске от его пояса, которая оторвалась в драке… Но вообще-то, это может ничего не значить.       Ван Чжи сменил гнев на милость при виде явно расстроенного лица Дин Жуна.       — Ну ладно. Главное, ты сам не пострадал.       Такой вывод в устах Ван Чжи звучал настолько нереально, что Дин Жун, не удержавшись, поднял на него глаза. Командующий Ван действительно теперь считает, что жизнь этого ничтожного подчинённого важнее задержания убийцы? Он так сильно изменился, покинув столицу…       Не дожидаясь реакции Дин Жуна, Ван Чжи снова развернулся и направился к двери, уверенный, что тот последует за ним. ***       Глава уезда Цзю Люань в первой половине дня обычно сидел в своём кабинете и разбирал бумаги. Ван Чжи и Дин Жун рассчитывали застать его на месте, но к их удивлению, в ямэне не оказалось ни самого господина Цзю, ни начальника стражи.       Встревоженный младший магистрат Ши Фу, слегка растерявшийся при виде военного губернатора Хэтао, лично явившегося в ямэнь, сообщил, что рано утром прямо за городской стеной был обнаружен труп мужчины с признаками насильственной смерти, и господин Цзю немедленно отправился на место происшествия. Кем был этот человек и кто обнаружил тело, Ши Фу пояснить не мог, потому что стражник, доложивший главе уезда о происшествии, ушёл вместе с ним, никому не рассказав подробностей. Ван Чжи раздосадованно проворчал:       — Похоже, после нашего приезда в Юйлинь, все преступники Поднебесной сюда перебрались. Убийство, значит? И это тоже может быть связано с нашим делом?       Дин Жун не успел высказать свои предположения, потому что в этот момент двери ямэня широко распахнулись, и во двор влетел сердитый Цзю Люань в сопровождении стражника и местного врача.       — Чёрт бы меня побрал, если я поверю, что это несчастный случай!..       Доктор Чжао, семенивший за ним следом, спокойно возражал:       — Я пока ничего не утверждаю, господин магистрат. Я только говорю, что мне нужно больше времени для исследования, чтобы прийти к каким-то конкретным выводам. Возможно, это убийство, но для всех нас было бы лучше, чтобы вы ошибались.       — Пфф, я и сам так считаю, но я не ошибаюсь! Его чем-то ударили по голове, прежде чем… — Магистрат Цзю резко остановился, заметив двоих скромно ожидавших его гостей. — О, я прошу прощения, господа. Прямо с утра непредвиденное происшествие.       — Магистрат Ши уже объяснил нам, — небрежно бросил Ван Чжи. — И судя по вашему негодованию, это происшествие вызвано преступным умыслом.       — Ваше превосходительство, — Цзю Люань пропустил губернатора в свой кабинет и, слегка поклонившись, горячо продолжил: — Я, конечно, гражданский чиновник, и большую часть времени занимаюсь бытовыми спорами и тяжбами из-за торговли, но всё же кое-чему меня учили. Я в состоянии определить, что человек не просто пьяный упал с моста, а его шарахнули по голове. Когда падают с моста, характер повреждений совсем иной, и очень сложно умудриться пробить себе затылок ровно посередине, а этот остолоп Чжао твердит, что без тщательного осмотра невозможно сделать заключение… — магистрат раздражённо фыркнул и внезапно осёкся. — Простите меня, господин губернатор. Вам, конечно, не интересны эти местные дела.       Ван Чжи слегка прищурился, анализируя бурную речь Цзю Люаня.       — Возможно, будут интересны. Поскольку на ближайшее время военные задачи мы с генералом Ваном выполнили, а я всё ещё глава Западной Ограды… Не в моих правилах позволять преступникам попирать закон и волю императора, где бы они ни находились.       — О! — вскинул голову Цзю Люань, уловив в его голосе решимость. — Вряд ли ваше превосходительство станет лично это расследовать, но если вы позволите мне и господину Дину и дальше сотрудничать… А впрочем… Господин губернатор, вы ведь пришли в ямэнь не просто так?       Ван Чжи сдержанно усмехался, внимательно рассматривая молодого начальника уезда.       Горячий, увлечённый своим делом, верящий в справедливость и готовый ради неё рыть землю. Возможно, не слишком опытный, но зато искренне стремящийся отыскать истину… Так что, почему бы и нет?       — Я пришёл добавить вам забот, магистрат Цзю, — заявил Ван Чжи и опустился в кресло напротив массивного стола чиновника. — Если вы найдёте четверть часа, прежде чем бежать дальше расследовать новое дело, я расскажу вам о преступлении, которое может затронуть государственные интересы в столице, и для раскрытия которого нам потребуются ваши знания… хм, и ваши полномочия, поскольку у вас есть стража и реальная власть.       — Господин губернатор может располагать и мной самим, и всем, что есть в ямэне, — слегка стушевавшись под пристальным взглядом Ван Чжи, всё же решительно произнёс Цзю Люань. — Для этого ничтожного чиновника будет честью оказать вам содействие. ***       Информация о фальшивом серебре сильно заинтересовала Цзю Люаня. Он выслушал Ван Чжи и Дин Жуна, изложивших все известные им обстоятельства, не перебивая, и лишь однажды прикусил губу от досады — когда Ван Чжи объяснил, что младший магистрат Ши посчитал его недостаточно опытным для такого серьёзного дела. Он молча прошёлся по кабинету, остановился у стола, покрутил в руках кисть для письма и посмотрел на главу Западной Ограды.       — Значит, если я всё правильно понял, у нас имеется пять подозреваемых. Сам Сун Фэй, его покупатели: госпожа Фу и командир Ин — помощник начальника гарнизона, а также Юн Хучжэн и ростовщик Сюн. Думаю, господин Дин уже догадался, почему я включил Сюн Тао в этот список.       Дин Жун кивнул и, перехватив вопросительный взгляд командующего, с готовностью пояснил:       — Юн Хучжэн жаловался одному своему покупателю на то, что почти разорён, и утверждал, что Сюн Тао — мошенник, честному человеку не следует иметь с ним дел. Хотя ещё недавно они были чуть ли не приятелями. Я нанёс визит господину Юну и выяснил, что его финансовое положение плачевно, и ему пришлось взять заём, чтобы выплатить Сун Фэю присуждённую ямэнем компенсацию. Но Юн Хучжэн категорически отказался обсуждать ростовщика, и в чём именно проявилось его мошенничество, не объяснил, хотя его злость просто выпирала наружу. Более того, он заявил, что никогда и никому не говорил о том, что господин Сюн — мошенник, и если кто-то обвиняет его в этом, то он просто пьяный идиот.       — Я так понимаю, это он про Кун Юня, — хмыкнул себе под нос магистрат Цзю и снова прошёлся по кабинету. — Странно, да? Если тот обманул его, было бы логично прийти и пожаловаться, или хотя бы рассказать другим торговцам о нечистоплотности ростовщика, но видимо, он его боится…       — Или имеет другие основания не выдавать Сюн Тао, — добавил Дин Жун, подхватив его мысль. — Например, его приняли в долю, если это именно то, о чём мы подумали.       Ван Чжи усмехнулся, приятно удивлённый взаимодействием, сложившимся между его помощником и местным магистратом.       — Это может быть именно тем, если Юн Хучжэн обнаружил, что получил заём фальшивым серебром. Но он выплатил деньги Сун Фэю, а тот что же, ничего не понял? Мне кажется, пока слишком рано делать однозначные выводы.       — Согласен, — кивнул магистрат Цзю и, сообразив, что говорит сейчас не с равным, виновато склонил голову. — Ваше превосходительство, я постараюсь в этом разобраться. А сейчас мне нужно расследовать то дело… убийство это или нет, но если к вечеру снова пойдёт снег, то последние следы исчезнут. Ван Чжи не стал терять времени и напросился пойти с ним.       — Если вам не помешают два столичных сыщика, мы с Дин Жуном тоже хотели бы осмотреть место происшествия. Кого там убили? Это кто-то местный?       — И да, и нет, — ответил Цзю Люань, явно польщённый интересом губернатора Вана к его скромным делам. — Это Чун Цяо, человек из нашего уезда. Он занимался поставками амуниции для военных и постоянно разъезжал по северным территориям. Своего дома в Юйлине у него нет, и в последнее время он останавливался в «Трёх драконах» — ну, знаете, это тот постоялый двор, где…       — Где пропал слуга господина Суна, — подсказал Дин Жун, слегка нахмурившись. Видно было, что это новое дело совсем ему не нравится. Слишком много разных тайных мотивов и интересов может быть перемешано в том, что случилось в последнее время в уезде Юйлинь, и будет не так просто разобраться, что же здесь связано, а что относится совершенно к другим делам.       — Его обнаружила утром городская стража, — продолжал Цзю Люань, уже посвящённый во все подробности. — Прямо за южными воротами дорога идёт по мосту через небольшой ручей. Вот под этим-то мостом и лежало тело Чун Цяо, к тому моменту оно уже основательно окоченело, и снежком его начало заметать… Из видимых повреждений — только разбитая голова. Причём разбит не только лоб, но и затылок, поэтому я имею все основания сомневаться, что он сам мог так упасть.       — Уже выяснили, кто последним видел его живым? — спросил Ван Чжи, явно входя во вкус. Ему нравились расследования, и возможность снова почувствовать себя на своём месте после утомительной военной кампании зажгла азартные огоньки в его глазах. — Как я понимаю, он пролежал под мостом всю ночь, и к утру снег уничтожил все явные следы…       — Так и есть, — подтвердил Цзю Люань. — Стражник Бай Цзао успел расспросить возможных свидетелей, но узнал только, что вечером Чун Цяо ужинал не на постоялом дворе, а в захудалой харчевне, что стоит на южной дороге, почти у самой городской стены. С ним был человек в дорожном плаще. Опознать его будет сложно. Даже неизвестно, местный это или приезжий, а никаких примет хозяин харчевни не запомнил.       — Они ушли вместе? — уточнил Дин Жун.       — Нет, второй гость ушёл раньше примерно на полчаса, а Чун Цяо ещё сидел в одиночестве и выпивал, а потом, уже ближе к третьей страже, расплатился мелкими монетами и ушёл. Хотя это не исключает такой вероятности, что его собеседник дождался на улице, пошёл за ним следом — нет, скорее даже, сам вызвался проводить его, ведь тот был изрядно пьян — оглушил чем-то тяжёлым и столкнул с моста. Никто их не видел, была уже ночь, наверняка убийца рассчитывал, что все решат, будто Чун Цяо спьяну сам свалился.       — Но вы в это не верите, магистрат Цзю, потому что не поленились лично осмотреть тело, и вас смутил характер травм на голове, — подвёл итог Ван Чжи, когда они уже остановились у южных ворот. — А кстати, кто-нибудь входил в городские ворота после второй стражи? Насколько я помню, генерал Ван строго распорядился никого не впускать среди ночи.       — Бай Цзао! — магистрат Цзю повернулся к сопровождавшему их на некотором отдалении стражнику. — Ты установил, кто ночью входил в эти ворота?       — Никто, ваша честь, — доложил стражник, совершенно не растерявшись от неожиданного вопроса. — И не только в южные. Наши парни никого бы не впустили без особого распоряжения.       Ван Чжи с усмешкой кивнул, вспомнив, как сам стоял у ворот города, пока Цзя Куй ругался со стражей.       — Тогда куда же делся этот тип? — недоумевал Цзю Люань. — Коня у него не было, до ближайшего загородного поместья около четырёх ли, и ночью по такой погоде никто в здравом уме не попёрся бы бродить по степям…       — А если он всё же проник в город? — засомневался Дин Жун.       Он остановился на краю моста, перекинутого через замёрзший ручей, и внимательно всмотрелся в тёмное пятно внизу у самого берега.       — Думаете, кто-то пропустил его за взятку? — уловил его мысль Цзю Люань. — Не могу поклясться, что это исключено, но очень надеюсь, что это не так. Бай Цзао, кто у нас дежурил ночью на воротах?       — Да как обычно, Вэнь Лун и Ду Чэнь на востоке и здесь два братца Хао. А северные и западные ворота охраняют солдаты гарнизона.       — Да, по договорённости с генералом Ваном военные взяли на себя те направления, откуда можно ожидать монголов, — объяснил расстановку Цзю Люань. — Но пройти через военные посты ещё сложнее, чем через наши.       — Если, конечно, ты сам не принадлежишь к военным, — предположил Дин Жун, и Ван Чжи одобрительно кивнул, соглашаясь.       — Ну вы же не думаете, что кто-то из нашего гарнизона стукнул кирпичом этого бедолагу и спокойно вернулся на свой пост? — скептически заметил магистрат Цзю, и по его лицу было очевидно, что такая версия событий его совсем не устраивает.       — А если всё же?.. — Ван Чжи, напротив, эта мысль показалась заслуживающей внимания. — Вы говорили, что убитый занимался поставками для военных.       — И его убили за то, что у него дрянные стрелы? — хмыкнул магистрат, окончательно забыв о субординации, увлечённый построением версий. — Проще было отсудить у него деньги и опозорить на всю страну, чтобы больше никто не покупал у него товар. Ну, в крайнем случае, начистить морду, но за такое не убивают…       — А у него дрянные стрелы? — вставил вопрос Ван Чжи.       — Если честно — представления не имею, — вздохнул Цзю Люань. — Я всё-таки гражданский чиновник… Бай Цзао!       — Да, ваша честь?       — Выясни это. Ты же водишь дружбу с парнями из гарнизона.       — Слушаюсь.       Стражник, коротко поклонившись, быстрым шагом направился обратно к городской стене, и Ван Чжи одобрительно заметил, провожая его взглядом:       — Расторопный парень. Он из местных?       — Да, они с Вэнь Луном из соседней деревни, что в шести ли к северу от Юйлиня. В отличие от начальства, стражу можно набирать из местных жителей, считается, что это не способствует коррупции… если сами стражники к ней не склонны. — Цзю Люань наклонился к перилам моста, что-то внимательно рассматривал с полминуты, потом разочарованно вздохнул и повернулся к своим спутникам. — Показалось, что здесь свежая царапина, но это просто лёд… Кстати, Бай Цзао расспросил слуг на постоялом дворе о том вечере, когда пропал человек из дома Сун, и выяснил кое-что интересное. Если вашему превосходительству хочется вникнуть в расследование до конца…       — Да, я хочу послушать, что он там узнал. Как только он вернётся, пусть ждёт в ямэне. А я пока навещу генерала Вана и спрошу его мнение об охране ворот и качестве товара господина Чуна. ***       Выслушав короткий, но обстоятельный рассказ Ван Чжи, генерал Ван с досадой потёр подбородок и пробормотал себе под нос несколько ругательств.       — Вы знали этого торговца? — спросил Ван Чжи.       — Знал только имя, — буркнул генерал. — Он поставлял неплохую упряжь для коней, а вот стрелы у него поганого качества. Но говорить, что я его знал… Мне иногда кажется, что я своих собственных подчинённых до конца не знаю.       — Что-то ещё случилось? — насторожился Ван Чжи.       — Пока мы были в походе, в гарнизоне внезапно закончился корм для лошадей, и коменданту пришлось незапланированно потратить деньги, а цена к концу зимы намного выше, чем летом. И теперь я сижу и думаю, не испортил ли его сам комендант или его помощник, чтобы получить повод для новых закупок. Вот скажите, разве главнокомандующий должен заниматься такими вопросами?       Ван Чжи сочувственно хмыкнул, сразу же разгадав нехитрую схему, которую проворачивало гарнизонное начальство. Конечно, генерал не должен был сам заниматься этим мелким жульничеством.       — Но у вас же должен быть помощник, заслуживающий доверия. — Сказав это, Ван Чжи покосился на Дин Жуна, будто намекая, что у любого нормального начальника должен быть свой Дин Жун.       — Чжан Бинь есть, — подтвердил генерал Ван. — Но он сейчас нужнее в Датуне, на случай, если остатки монгольских отрядов попробуют напасть в отместку за своё поражение у Вэйнин-хайцзы. Однако ваше превосходительство пришли сюда с конкретным вопросом, а не для того, чтобы слушать мои жалобы.       Ван Чжи решил, что и так уже отвлекает генерала Вана от важных дел, и поспешил перейти к сути.       — Я хотел узнать, надёжно ли охраняются ворота солдатами гарнизона. Простите, если этот вопрос вас оскорбляет, генерал, но я вынужден его задать.       Ван Юэ не оскорбился и ответил довольно подробно, понимая, что Ван Чжи его спрашивал не из праздного любопытства.       — Что касается ворот, то за солдат могу поручиться. Они чётко исполняют приказ. По три стражника в смене, дежурят по шесть часов, каждая смена заступает в караул раз в два дня. Да и городская стража в Юйлине надёжна. Так что, проникнуть в город бесконтрольно ночью никто не смог бы — вас ведь это интересует?       Ван Чжи удовлетворённо кивнул:       — Я так и предполагал. Тогда остаётся выяснить, кого могли бы впустить ваши солдаты или стражники из ямэня, если не за деньги, то из уважения к чину или старшинству.       — Меня бы пропустили и коменданта Фаня, — уверенно ответил генерал. — Ну, может, ещё его помощника Ин Шуаня, но тому вряд ли взбредёт охота болтаться за городом по ночам. А насчёт кого-то другого, чтобы без моего ведома или, как минимум, без согласия магистрата Цзю — это вряд ли.       Ван Чжи снова кивнул, на этот раз задумчиво. Его размышления нарушил слегка насмешливый голос Ван Юэ.       — Так что же, я теперь под подозрением, губернатор?       — Насколько я вас узнал, генерал Ван, не думаю, что вы бы стали убивать противника ударом сзади по голове, — совершенно серьёзно ответил Ван Чжи, не разделяя его иронии. — Но кто-то убил Чун Цяо именно этим способом — кто-то, кого он знал, возможно, даже выпивал вместе. Не имел ли кто-то из военных повода расправиться с ним? Потому что, если никто чужой не мог войти в город, значит, убийцу следует искать среди своих. — Он внимательно посмотрел на генерала, будто ожидая от него каких-нибудь версий, но тот сердито сворачивал военную карту, не глядя на Ван Чжи. — Я знаю, что это против правил, но я прошу вас позволить людям из ямэня провести расследование и допросить служащих гарнизона.       — Это справедливо, — кивнул Ван Юэ, оторвавшись от своего занятия. — Сожалею, что не могу помочь вам, губернатор, но я уверен, что у вас намного больше опыта и знаний в делах такого рода. Если хотите спросить о чём-то ещё — я к вашим услугам.       Ван Чжи не стал задавать вопрос о том, как генерал провёл прошлую ночь. Он не стал спрашивать и о том, кто из служащих гарнизона — комендант Фань или его помощник Ин больше склонны к махинациям с казной, этот вывод он предпочёл бы сделать сам на основе проверенных доказательств. Он ненадолго задумался и задал совершенно неожиданный вопрос, от которого Ван Юэ даже слегка растерялся:       — Ваши люди на воротах проводят досмотр повозок и телег, которые выезжают из города?       — Кхм… Которые выезжают? — уточнил Ван Юэ. — Въезжающих проверяют всегда, а тех, кто покидает город — если только будет повод. Например, что-то случится, и возникнут подозрения, что ценные вещи могут быть вывезены незаконно, к примеру, украденные… Обычно, магистрат Цзю обращается с подобной просьбой, и пару раз нам удалось перехватить грабителей, но это было больше года назад.       Ван Чжи заинтересованно хмыкнул и, поблагодарив генерала, что уделил ему время, поманил Дин Жуна за собой на улицу. ***       — Думаете, похищенных или их тела могли запросто вывезти из города, потому что стража не проверяет выезжающие повозки?       В отличие от генерала Вана, Дин Жун отлично понял смысл последнего вопроса, заданного командующим.       Ван Чжи кивнул и негромко проворчал:       — Ну, это дело с убийством довольно простое, можно оставить его ямэню. Проворовались на поставках и не поделили прибыль… пусть сами разбираются.       Он постоял с минуту в задумчивости, потом бросил взгляд на Дин Жуна, распорядился: «Идём в ямэнь!», и за всю дорогу больше не произнёс не слова, о чём-то сосредоточенно размышляя.       Во внутреннем дворе ямэня их уже ждал Бай Цзао, получивший от своего начальника указание рассказать господину губернатору о том, что ему удалось выведать в трактире.       — Господин Цзю сейчас придёт. Он по дороге решил выяснить ещё один вопрос, — объяснил стражник и низко поклонился, выражая готовность служить важному начальству.       — Хорошо, мы его дождёмся, чтобы обменяться информацией, — сказал Ван Чжи и позвал Бай Цзао в кабинет главы уезда, потому что обсуждать расследование во дворе, где сновали туда-сюда стражники и пришедшие с ходатайствами горожане, было крайне неудобно. — Советник Дин уже посвятил меня в обстоятельства дела. Рассказывай, не отвлекаясь, что тебе удалось выяснить к сегодняшнему дню.       — Господин Цзю поручил мне напоить слуг в трактире и разузнать всё, что им известно об исчезновениях людей, — начал доклад Бай Цзао. — Я потратил на это дело три вечера, но ничего дельного так и не узнал. Правда, выяснилось, что некоторые свидетели лгали, но увязать их ложь с похищениями нам с господином Цзю не удалось. Слуга из дома Ло после третьей чаши развязал язык и проговорился, что молодой Цун Юйтянь всё же приходил в лавку его господина в тот день, когда он пропал. Он хотел купить украшения, и господин Ло очень вежливо с ним беседовал, даже пригласил в дом выпить чаю — видно, почуял выгодного покупателя.       — Значит, Ло Пэн солгал старому Цуну, — кивнул Дин Жун. — А магистрат Цзю не допрашивал его в ямэне?       — Пока не успел, — развёл руками Бай Цзао и добавил, защищая своего начальника: — Но вы же видите, господа, как ему приходится крутиться, а тут ещё налоги за прошлый месяц и торговые пошлины так некстати. Хотя, это всегда кстати, это пополняет казну… Но это я отвлёкся. Слуга из дома Ло видел, как Цун Юйтянь уходил, поэтому его хозяина сложно с ходу в чём-то обвинить. Но раз уж он солгал, значит, здесь что-то нечисто.       — Официальный допрос быстро развязывает языки, — хмыкнул себе под нос Ван Чжи и коротко велел: — Продолжай.       — Так вот, этот слуга говорит, что видел, как Юйтянь ушёл, и вроде бы, кто-то его ждал на углу улицы. Но кто — хоть убейте, не помнит. А может, и вообще выдумывает — спьяну же что угодно наболтать можно. Но это ещё не всё. Слуги с постоялого двора говорили — правда, тоже в изрядном подпитии, а иначе из них слова было не вытянуть — что Люй Бо, это тот тип, что сбежал от господина Суна и оставил его без прислуги, решил отправиться на север, в Серебряную долину, и скоро вернётся богачом. Ну, он сам так хвастался, когда выпивал с приятелями в тот вечер, после которого он и исчез. Никто, конечно, не поверил, но если Люй Бо действительно так сделал? Может, ему просто надоела жизнь в услужении, и он решил попытать удачу? Если он верил в эти глупости, конечно…       — Что за Серебряная долина? — ухватился за мысль Ван Чжи. — Мне раньше ничего не доводилось об этом слышать.       — А, это старая легенда, — раздался с порога голос Цзю Люаня, и сам начальник уезда поспешил предстать перед Ван Чжи. — Бай Цзао, пойди приготовь господам чаю. Остальное я сам расскажу, хотя мне кажется, что это всё чушь собачья.       Стражник покорно отправился заваривать чай, а Цзю Люань, медленно прохаживаясь по кабинету, принялся рассказывать:       — Я слышал эти истории про Серебряную долину, когда ещё только получил сюда назначение. Местные считают, что где-то на севере, в предгорьях примерно в сотне ли от границы, есть затерянная долина, где скрыты несметные богатства. Якобы золото там можно добывать прямо из ручья, а серебряными слитками набиты все пещеры… Но это всё сказки. Ручей с золотоносным песком, конечно, может там иметься, и я даже собирался пару раз поискать эту долину с отрядом солдат, но понял, что с гораздо большей вероятностью отыщу на свою голову неприятности, потому что это территория монголов. Их банды постоянно рыщут по степям, и можно запросто угодить в рабство, а то и получить стрелу в спину. К тому же, можно потерять дорогу, если не знаешь местность, как свои пять пальцев. Да и вообще, у меня тут своих дел постоянно хватает… — вздохнул Цзю Люань, казалось, ничуть не разочарованный, что ему не удалось обнаружить легендарные сокровища.       — То есть, нельзя определённо утверждать, есть ли это место на самом деле? — уточнил Ван Чжи.       — Место, скорее всего, есть, а вот сокровища там — вряд ли, — пожал плечами магистрат. — Многие пытались найти долину, но в последнее время это было небезопасно, потому что отряды Даян-хана подходили близко к границе. Да и нереально отыскать такое место без хорошей карты.       — Но если тот парень верил в легенду?.. — предположил Дин Жун. — Он мог бы бросить хозяина и отправиться на поиски богатства?       — Не верю, — встрял стражник Бай Цзао, который принёс господам чай. — Чего спьяну не наговоришь. А все, кто знал Люй Бо, утверждают, что он не оставил бы хозяина, даже не предупредив. Тем более, что господин Сун хорошо обращается со слугами, никого не обижает, и многие хотели бы работать в его лавке. Не то, что у господина Фу, хозяина «Трёх драконов», который и побить сгоряча может.       — Сун Фэй, кстати, кого-нибудь нанял? — как бы между прочим спросил Ван Чжи.       — Насколько я знаю, нет. Но у него есть ещё один слуга, он уезжал к родственникам на празднование юбилея, и скоро должен вернуться.       Ван Чжи задумчиво покачал головой.       — Значит, слуга Люй был не склонен к авантюрам и уважал хозяина, но почему-то бросил его и ушёл искать сокровища. Нет, что-то здесь не вяжется…       — Слуга в трактире ещё говорил, что в этой долине, если она действительно существует, монгольские бандиты моют золото, — добавил стражник Бай Цзао. — И у тех бандитов есть свои лазутчики в городе, вот чуть ли не в нашем ямэне. Он, конечно, враль ещё тот, и на вопрос, откуда ему известно, сказал, что просто слухи на рынке пересказывает. А если допросить его с пристрастием, выяснится, что он сам всё выдумал, чтобы покрасоваться перед приятелями.       Цзю Люань кивнул, явно разделяя скептический настрой подчинённого.       — Да, и это совершенно не объясняет, куда же подевался Цун Юйтянь. Кстати, насчёт лжецов. — Он жестом отпустил стражника и повернулся к Ван Чжи и Дин Жуну. — Я по дороге зашёл к господину Юну, всё равно мимо шёл, решил его расспросить пока без вызова в ямэнь. Сказал, что на него подали жалобу, будто он обвиняет ростовщика Сюн Тао в мошенничестве. Он позеленел, как весенняя листва, и стал мне клясться, что никогда ни в чём не обвинял достопочтенного Сюна, что это какая-то ошибка. На мой намёк, что ему нечего опасаться и стража его защитит, он задрожал и позеленел ещё сильнее, но призвал кару небесную на клеветников и умолял не давать этому делу хода, потому что очень уважает господина Сюна и всегда берёт взаймы только у него, потому что он кристально честен, несмотря на профессию. Мне показалось это странным.       — Тем более, что у торговца Куна, рассказавшего нам эту историю, не было повода нам врать, — добавил Дин Жун, согласно кивнув.       Ван Чжи встал и прошёлся по кабинету, ловко обогнув застывшего в растерянности Цзю Люаня.       — И что мне теперь делать? Вызвать всех по очереди на допрос и в тюрьму запереть, чтобы не было возможности сговориться?.. — в голосе магистрата слышалось явное сомнение в правильности такого пути.       — Конечно, нет, — фыркнул Ван Чжи. — У нас ещё слишком мало информации, и можно спугнуть настоящих преступников, ошибившись лишь в одном шаге. Продолжим вести беседы и задавать ненавязчивые вопросы. Лично мне стало скучно сидеть в резиденции, и я готов нанести пару визитов уважаемым людям. С кого начнём? С Сун Фэя? В конце концов, именно с него и начинаются все загадки.       Он не мог не заметить, как погас азартный огонёк в глазах молодого магистрата, и сделал вывод, что Дин Жун не ошибся насчёт его отношения к семье Сун.       — Мне следует сопровождать ваше превосходительство? — внезапно потускневшим голосом спросил Цзю Люань.       — А ты бы этого не хотел? И для этого есть причина?       Этот внезапный переход на «ты», будто Цзю Люань был его подчинённым, и проницательный взгляд губернатора Вана, сверливший его насквозь, заставили магистрата безнадёжно вздохнуть и тихо признаться:       — Мне давно нравится его дочь, и я хотел бы с ним породниться. Но если окажется, что он замешан в преступлениях — не сомневайтесь, господин губернатор, я исполню свой долг и не отступлю от закона. Даже если это разрушит моё счастье.       Ван Чжи какое-то время молча мерил его взглядом, будто размышляя, что с ним дальше делать, потом тихонько вздохнул и сказал:       — Мы с советником Дином пока справимся сами. Это будет частный визит. А вы лучше займитесь убийством поставщика, магистрат Цзю. У вас отлично получается расследовать преступления, в которых не замешаны важные господа, поэтому — каждому своё.       Уже поворачиваясь к двери, Ван Чжи заметил, как лицо Цзю Люаня прояснилось, и он с энтузиазмом ринулся к столу, где лежали стопкой протоколы с места сегодняшнего убийства. ***       В тёмной комнате, освещённой только одной свечой, сидели двое. Высокий крепкий мужчина в неприметной одежде простолюдина мерил собеседника оценивающим взглядом.       — Хозяин сказал, ты толковый парень, а ты опять напортачил. Ни господина не смог угробить, ни слугу. Но мы даём тебе ещё один шанс, Бан Шунь.       — А я говорил ему, что нужно делать! — взвился Бан Шунь, сердясь, что даже этот мерзкий тип в услужении господина позволяет себе его распекать. — Но вы же все сами умные и великие стратеги. Сделали бы по моему плану, выманили Ван Чжи из города — и поминай, как звали! А теперь городская стража землю рыть будет, и этот ваш чёртов магистрат… За что только небеса нам послали этого упрямца? И взяток, говоришь, не берёт?       — Забудь об этом, — коротко отрезал слуга. — Нужно всё сделать чисто, не так, как в прошлый раз. Тогда никакая стража будет не страшна.       — Так кто же знал, что столичный евнух ещё и драться умеет? — с обидой возмутился Бан Шунь. — Твой хозяин мог бы и предупредить вообще-то, что этот Дин Жун служил в Западной Ограде. Ему же лучше всё известно, у него родственничек в столице…       — Хватит, — оборвал собеседник, стукнув по столу кулаком, и Бан Шунь с недоумением уставился на него.       — Ты что здесь командуешь, приятель? Не много на себя берёшь?       — Я правая рука босса, и тебе это известно, — процедил тот сквозь зубы. — Белого Лотоса больше нет, но это не значит, что должна наступить анархия. Наш господин велел нам заняться делом, поэтому слушай и не бурчи, как старый дед.       Бан Шунь нехотя смирился и кивнул, понимая, что этот человек действительно стоит ближе всех к боссу, и сейчас не сам проявляет свою власть, а действует от имени господина.       — Ладно. Какие указания даёт хозяин?       — Задачи остаются прежними, — хмыкнул слуга. — Методы, как всегда, выбираешь сам. Наш человек сам-знаешь-где говорит, что чёртов евнух Ван слишком глубоко сунул свой собачий нос, и это становится опасным. Он собирается сам расспросить старого дурака Сун Фэя, и неизвестно, до чего они там договорятся. Нельзя его недооценивать, брат. Ты понимаешь?       — Я понимаю, что нужно не допустить этой встречи, — буркнул Бан Шунь и почесал затылок. — Мне что, в засаде сидеть у его дома?       — Не важно, до встречи или после, но нужно позаботиться, чтобы дальше Ван Чжи не смог расследовать это дело, — спокойно сказал собеседник, вставая из-за стола, будто давал понять, что не стоит терять время. — И не думай, что это просто дурацкая прихоть хозяина. Это вопрос нашей свободы и даже жизни — и твоей тоже, братец.       Бан Шунь тяжело поднялся из-за стола следом за человеком босса и пробормотал под нос ругательство.       — Будь они прокляты, все эти евнухи из столицы! Придётся придумать что-то поинтереснее, чем просто грабитель из подворотни… ***       Сун Фэй был удивлён и польщён визитом губернатора Вана. Тот пришёл без предупреждения, непринуждённо извинился за это и заявил, что просто не мог не поблагодарить щедрого господина Суна за приятные перемены в своей резиденции. Дин Жун честно рассказал ему, что все великолепные ткани для обивки кресел и ширм были проданы фактически за бесценок из уважения к его превосходительству.       — Эти ширмы достойны императорского дворца, — тонко усмехаясь, заявил Ван Чжи, когда хозяин дома с почтением усадил его за чайный столик. — Должно быть, шёлк стоил вам целое состояние, господин Сун. Сколько же серебра вы отдали за эту ткань?       — Моя торговля идёт отлично, — признался купец, разливая чай и придвигая к гостю блюдо с маленькими сдобными печеньями. — И дорогие ткани могу себе позволить, хотя основной доход мне приносит шерсть. Простите, если я удержу в секрете истинную цену шёлка — для вас он стоит ни цяном больше, чем написано в счёте.       — Хотелось бы надеяться, что это благотворительность, а не скрытая взятка, — хмыкнул Ван Чжи, оценивающе посмотрев на Сун Фэя. — Если что, я не беру взяток, а всё, что получаю от подданных его величества, передаю в его казну.       — Ваши подозрения должны обижать меня, — сдержанно улыбнулся Сун Фэй, — но я не могу не понимать, с кем вашему превосходительству порой приходится иметь дело. Заверяю вас, что это не взятка, и не возражаю, если казна его величества пополнится парой шёлковых ширм. Но поскольку вы живёте в резиденции и служите его величеству, вы же можете ими пользоваться?       На этот раз Ван Чжи улыбнулся одними губами. Его глаза внимательно изучали собеседника, пытаясь угадать его истинные мысли.       — Мне известно, что вы один из самых уважаемых людей в городе, господин Сун, и дела ваши идут в гору. Не только торговля приносит вам доход, но и судебные тяжбы. Вот недавно, говорят, ваш соперник Юн выплатил вам штраф по решению ямэня. И говорят, что даже сам залез в долги, зато отдал всё чистым серебром.       — Да, дела у него сейчас не очень, — хмыкнул Сун Фэй, подливая чаю в пиалы гостей. — Мне было бы жаль его, но он сам виноват, что не умеет держать язык на привязи. Только и знает, что кого-нибудь поливает грязью… Но серебро он мне уплатил в полном объёме, и зла я на него больше не держу.       Ван Чжи очень старался разглядеть в лице хозяина хоть какой-то намёк на неловкость от затронутой темы, но тот вёл светскую беседу совершенно беспечно, и похоже, его беспокоило только удовольствие гостей от предложенного угощения.       — Как вам печенье, господин губернатор? Моя дочка Минчжэнь сама испекла. Она у меня редкая умница.       — Печенье великолепно, господин Сун, — Ван Чжи не покривил душой. — Уверен, жених молодой госпожи будет счастлив привести такую хозяйку в дом. Но что же ваши слуги? Разве должна девица в такой обеспеченной семье сама трудиться на кухне?       Дин Жун мысленно усмехнулся, любуясь тем, как искусно закидывает сети его командующий. Конечно же, любой вопрос здесь задавался не просто для поддержания разговора.       — Дочка сама любит готовить, — с гордостью сообщил Сун Фэй. — И у неё отлично получается. А слуги мне нужны только в лавке, раскладывать товар и помогать упаковывать для покупателей.       — Но недавно господину Куну из Тайюаня пришлось искать помощников на стороне. — Ван Чжи слегка нахмурился, будто его озадачивала такая ситуация. — Вы говорите, в лавке работают слуги, а он жаловался на весь город — вот даже советнику Дину в уши нашептал, — Ван Чжи небрежно кивнул в сторону Дин Жуна, и тот с готовностью кивнул, внимательно следя за представлением. — В такой большой лавке у такого видного купца нет ни одного слуги! Или он на вас наклеветал?       — И правда, не было тогда слуг, — словно не видя подвоха, подтвердил Сун Фэй. — Просто в неудачный день Кун Юнь ко мне пришёл.       — Куда же они делись? — голос Ван Чжи звучал вальяжно, будто он спрашивал из вежливости, а не вёл допрос.       — Лу Шень уезжал к родственникам в деревню, а второй слуга, Люй Бо… Да чёрт его знает, куда он делся! — внезапно выругался Сун Фэй, и по его лицу скользнула тень.       — Но вы не заявили в ямэнь о его исчезновении? — Ван Чжи удивлённо выгнул бровь.       — А какой в этом смысл? Он не должен мне денег и ничего не украл. Только всю торговлю мне чуть не испортил, лоботряс проклятый! Но за это в тюрьму не сажают. И надо же было именно тогда крупному покупателю объявиться… Значит, жаловался на меня Кун Юнь во все инстанции?       Казалось, что разлад с постоянным клиентом беспокоил господина Суна намного больше, чем исчезновение слуги.       — Дальше ямэня не дошёл, — успокоил его Ван Чжи, посвящённый Дин Жуном во все детали. — Магистрат Цзю дал ему хороший совет, и ваш покупатель успокоился.       Сун Фэй шумно вздохнул.       — Хороший он парень, наш магистрат, храни его небеса. Тут уж повезло нашему уезду, что ни говори!..       — Был бы отличным зятем для вас, а? — хитро улыбнулся Ван Чжи.       Сун Фэй взволнованно замахал руками:       — Да что вы говорите, губернатор Ван! Разве же может такой благородный господин и императорский чиновник породниться с семьёй торговца?! Я не посмел бы и мечтать о таком зяте, не нашему сословию замахиваться на брак с государственным служащим, тем более с таким перспективным будущим, как у господина Цзю!..       — Ну отчего же? В этом мире порой бывают и не такие браки, — хмыкнул Ван Чжи и снова потянулся за чаем.       Сун Фэй растерянно хлопал глазами, тщетно стараясь вернуться к непринуждённому тону беседы.       Ван Чжи уловил момент, когда вежливый и благожелательный хозяин дома наконец лишился равновесия, и слегка наклонившись к нему, жёстко спросил:       — Господин Сун, где вы прячете своё серебро?       Тот окончательно опешил от внезапного поворота, но Ван Чжи не заметил в его глазах страха или подозрительности — только полнейшее недоумение.       — Серебро? Небеса, какое серебро?.. Нет, зря вы думаете, что господина Цзю интересует богатство. Ох, если бы…       Голова купца всё ещё была занята мыслями о неравном браке, и Ван Чжи пришёл к выводу, что так притворяться невозможно. Если бы Сун Фэй знал о фальшивых слитках, он выдал бы себя хоть чем-то, но единственным, что его волновало, похоже, был непростой вопрос с устройством судьбы его дочери.       — Господин Сун, вы расплатились за ткани из Дуньхуана фальшивым серебром, — негромко сказал Ван Чжи, рискнув пойти напролом.       Сун Фэй мотнул головой и уставился на него, медленно осознавая смысл сказанного.       — То есть… как?.. На меня поступила жалоба?.. Вы уверены, что это не клевета, ваше превосходительство?       — Это не клевета. Я уверен.       — Но я…       Сун Фэй внезапно вскочил, едва не опрокинув чайный столик, и бухнулся на колени перед Ван Чжи.       — Ваше превосходительство, я ни в чём не виновен, но если так надо, пусть я получу наказание, только не губите мою семью! Какие бы высокие чины ни оговорили меня, умоляю вас, не губите мою дочь…       — Стойте, — резко оборвал его Ван Чжи. Он встал и обогнул стол, возвышаясь теперь над бледным и растерянным купцом. — Я вас не обвиняю, господин Сун. Иначе мы разговаривали бы не здесь.       — Но вы… Вы сейчас сказали…       — Я сказал, что вы заплатили фальшивым слитком за ткани из Дуньхуана. Я не знаю, откуда у вас этот слиток, и был бы вам признателен, если бы вы помогли мне это выяснить.       — Но я и сам… я ничего не понимаю…       — Где вы храните серебро?       Сун Фэй вскочил на ноги с такой поспешностью, какой Ван Чжи не ожидал от этого степенного и округлого господина, и нырнул под большой стол в углу комнаты.       — Вот. Здесь все мои сбережения, — купец вытащил громоздкий ящик, доверху набитый золотыми и серебряными слитками. — Мне удалось неплохо накопить за последние годы… Это приданое моей Минчжэнь.       Ван Чжи сделал чуть заметный знак Дин Жуну, и тот подошёл ближе, взял несколько серебряных слитков из ящика и, поднеся ближе к свету, принялся тщательно их рассматривать.       — Вот этот — фальшивый, остальные из чистого серебра, — наконец выдал он вердикт, повернувшись к напряжённо ожидавшим хозяину и гостю.       Сун Фэй чуть слышно застонал, взявшись за голову.       — О небо… этого не может быть! Придётся всё перепроверять…       — Почему вы не сделали этого сразу? — удивился Ван Чжи. — Вы опытный человек, не первый год в торговле. Неужели ни разу не сомневались в подлинности слитков, которыми вам платят за товар?       — Эти слитки, что лежат сверху, заплатил мне Юн Хучжэн, — севшим голосом сообщил купец. — Я не стал проверять, просто отложил их, потому что это были деньги по решению суда, а один или два слитка потратил, так как под рукой не оказалось других лянов…       — Значит, Юн Хучжэн… — Ван Чжи переглянулся с Дин Жуном и задумчиво хмыкнул. — Что ж, это укладывается в нашу версию.       Он тронул за рукав Сун Фэя, невидящим взглядом смотревшего на своё богатство, и вырвал его из забытья:       — Господин Сун, вам придётся действительно провести здесь ревизию. Но ради вашей же безопасности, ради безопасности вашей дочери, никому не говорите о своём открытии.       — Никому? Даже господину Цзю? — всё ещё потерянно переспросил Сун Фэй.       — Только лично мне или советнику Дину.       Выйдя за порог, Ван Чжи сделал знак Цзя Кую, терпеливо ждавшему их на улице напротив дома Сун, и повернулся к Дин Жуну.       — Что думаешь? Цепочка начинает складываться: Сун Фэй — Юн Хучжэн — Сюн Тао. Сюн Тао пока выглядит самым перспективным для разработки. Но является ли ростовщик конечным звеном, нам предстоит выяснить.       — Я направил запросы в столицу и в Сиань, — доложил Дин Жун, набросив плащ на плечи Ван Чжи. — Ответ пришёл только по Сун Фэю, и он подтверждает его невиновность.       — Это если исходить из связи нашего дела с Юньхэ… — заметил Ван Чжи с некоторым сомнением. — А если взаимосвязи нет? Или она настолько неочевидна, что наши люди в Западной Ограде её упустят?       Он придержал шаг и, подождав, когда Дин Жун его догонит, с усилием опёрся на его руку.       — Что? Спина? — слегка встревожился тот.       — Думаю, потребуется ещё пара сеансов массажа, — проворчал Ван Чжи и хитро покосился на Дин Жуна. — И я разрешаю тебе останавливать меня, когда я слишком увлекаюсь расследованием.       Они не спеша повернули за угол и увидели в трёх кварталах впереди яркие фонари у ворот губернаторской резиденции. Ночь уже опустилась на город, но сегодня хотя бы не было метели и холодного ветра, и идти было не так сложно.       Внезапно от стены ближайшего дома отделилась высокая деревянная лестница и рухнула, перегородив дорогу, прямо перед носом Ван Чжи. Цзя Куй бросился вперёд, стремясь устранить опасность и на ходу вынимая из ножен короткий меч. Он краем глаза видел, как с крыши у него за спиной спрыгнула коренастая тень и метнулась к Ван Чжи, взмахнув кинжалом, но не успевал развернуться и остановить её.       На пути у убийцы успел встать Дин Жун, резко оттолкнув Ван Чжи к себе за спину и выставив руку навстречу устремлённому на него клинку. Кинжал вонзился в незащищённую ладонь Дин Жуна, и он ощутил, как по запястью заструилась горячая липкая кровь.       Ван Чжи негромко охнул, едва не поскользнувшись на брусчатой мостовой, и в это мгновение неудержимая сила развернула нападавшего и бросила на землю, не дав тому опомниться. Цзя Куй навалился на него, и после короткой схватки, во время которой дерущиеся не издали ни звука, тело убийцы дёрнулось и неестественно вытянулось, с его губ сорвался хриплый стон.       — Проклятье, — буркнул Цзя Куй, осознав, что взять противника живым, чтобы допросить, ему уже не удастся.       Тем временем, Ван Чжи, достав из рукава платок, пытался дрожащими руками перевязать ладонь Дин Жуна.       — Как же ты так неосторожно? Только одна рана зажила, а ты опять… Если будешь так подставляться, я тебя уволю.       — Главное, что я успел, — мягко усмехнулся Дин Жун, стараясь не морщиться от боли.       За углом послышался топот сапог, и на призыв Цзя Куя: «Стража, сюда!» явились двое стражников, одним из которых был Бай Цзао.       — Что здесь происходит? О, господин Ван! Вас что, пытались ограбить? — Он окинул беглым взглядом сцену недавней драки и озадаченно сдвинул шапку на лоб. — Да что за чертовщина стала твориться в городе? Это как же надо обнаглеть…       Цзя Куй отступил на шаг, позволяя стражнику осмотреть труп нападавшего, и тот, склонившись над телом в чёрной маскировочной одежде, взволнованно заметил:       — А ведь это, похоже, тот же тип, что напал на господина Дина! У него на поясе оторвана подвеска… И застёгнут он на монгольский манер…       В другое время Ван Чжи бы наверняка заинтересовался этими выводами, но сейчас он чувствовал, что слишком устал, и ограничился тем, что коротко кивнул Цзя Кую — «Разберись здесь сам!»       До резиденции оставалось всего два квартала, и манящий свет фонарей у ворот был слишком большим соблазном, чтобы не мёрзнуть посреди полной опасностей ночи.       — Дин Жун, пойдём скорее! — поторопил Ван Чжи, слегка потянув его за рукав. — Твою ладонь надо обработать и сделать нормальную повязку. Цзя Куй потом расскажет, что они здесь установят.       — Не лучше ли взять его с собой?       Ван Чжи нетерпеливо фыркнул:       — Не думаю, что кто-то решит меня убить дважды за одну ночь. ***       Управляющий Мао встретил хозяев на пороге резиденции.       — Что там за драка была у старого ресторана? Похоже, стража туда помчалась… Господа, у вас всё в порядке?       — В порядке. Сегодня обойдёмся без ужина, — на ходу ответил Ван Чжи и бросил в руки Мао Лэю свой тёплый плащ. Конечно, ловить его плащ было задачей Дин Жуна, но Дин Жун сегодня пострадал, и Ван Чжи не хотел обременять его дополнительной работой.       — Интересно, эти нападения к чему-то приурочены или совершаются по случаю? — вслух размышлял Ван Чжи, пересекая длинный коридор, ведущий к его покоям. — В первый раз на тебя напали, когда ты собрался помогать Цзю Люаню искать пропавшего торговца… А теперь мы нанесли визит господину Суну, и снова напоролись на убийцу. Кстати, это тот же самый? Дин Жун, ты его хорошо запомнил?..       Ван Чжи уже зашёл в свой кабинет, продолжая обращаться к Дин Жуну, уверенный, что тот следует за ним. Не услышав ответа, он обернулся и не обнаружил его у себя за спиной. Удивление немедленно сменилось колкой тревогой. Что его задержало? Нет — что с ним случилось?       Ван Чжи выглянул в коридор, собираясь отчитать Дин Жуна, отвлекающегося по пустякам, и увидел в тусклом свете единственного фонаря на другом конце коридора, что тот сидит на полу, прислонившись спиной к стене и закинув голову назад.       — Дин Жун! Дин Жун, что с тобой? — Ван Чжи кинулся к нему, забыв про собственную усталость и боль в спине, чувствуя, как внутри его обдало холодом, будто ледяным порывом ветра.       Он опустился рядом с Дин Жуном на колени и слегка потряс его за плечо.       Лицо, бледное, как рисовая бумага… Тяжёлое прерывистое дыхание… Не может быть, чтобы он…       — Дин Жун!..       — Командующий… — скорее хрип, чем ответ.       — Прошу тебя, держись. Чем тебе помочь? Это яд, да?       — На кинжале… Я же его ухватил…       — У тебя есть противоядие? — Ван Чжи впился взглядом в едва шевелящиеся губы Дин Жуна. — Не отключайся, слышишь? Скажи мне, где противоядие?       — В шкафу… Третья полка, в углу… Зелёный порошок…       — Я понял. Сколько?       — Две ложки на чайник…       Глаза Дин Жуна закрылись, по его лицу пробежала судорога. Ван Чжи крепко стиснул его руку.       — Дин Жун, я сейчас. Только не умирай. Ты меня слышишь? Не смей меня бросать, чёрт возьми!..       Ван Чжи пулей метнулся в кабинет Дин Жуна — дверь всего в двух шагах. Третья полка, зелёный порошок… Вот этот.       Маленький чайник — вода в котле над жаровней. Ложка… Проклятье, где же здесь ложка? Вот, между пинцетов и каких-то инструментов, назначение которых Ван Чжи узнает как-нибудь потом…       Его рука тряслась так, что он едва не рассыпал порошок, который зачерпнул над глиняным чайником.       Спокойнее…       Ван Чжи сделал два глубоких вдоха, заставляя себя сосредоточиться.       Без паники. Он успеет. Он должен успеть.       Быстро размешав порошок и перелив в большую чашку, Ван Чжи выскочил обратно в коридор и склонился к Дин Жуну, с облегчением прислушиваясь к хриплому дыханию. Жив. Пока ещё жив.       — Дин Жун, я всё сделал, как ты сказал. Пей.       Он поднёс чашку к его губам и слегка отстранил его голову от стены, осторожно придерживая за шею.       — Ну давай же, пей. — В голосе Ван Чжи метнулись нотки отчаяния. — Дин Жун, пожалуйста, выпей эту зелёную дрянь!..       Дин Жун, не открывая глаз, прильнул губами к краю чашки и начал медленно пить, прерываясь на хриплый вдох после каждого глотка.