Феникс рвущий небеса

Солнце медленно плыло за горизонт, окрашивая небосвод в цвета радости: оранжевый, красный, пурпурный — цвета императора Поднебесной. Они сопровождают восход и закат солнца, имеют особое значение для наложников Его Величества. По обыкновению, супруги выбирали для себя наряды именно таких цветов, чтобы хоть так, но чувствовать связь с самим солнцем — императором. *** Время приближалось к часу собаки. Треск колёс и шарканье ног прислуги послышались за воротами. Под глиняной табличкой с надписью «Поместье клана Чон» остановилась маленькая павозка с процессией из двух человек позади. Слуги держали синие знамёна с вышитым диском луны из серебристых нитей — знаком запретного города. Простая деревянная повозка, запряжённая сивым конем, скрипнула колёсами, поднимая песок с земли. Два паренька убрали тонкую ткань в сторону, пропуская солнечный свет внутрь повозки. Там в углу восседал старик, прислонившись головой к деревянной стенке и посапывая. — Наставник, мы прибыли, — позвал старика один из прислуги. Старик легко открыл глаза, будто лишь делал вид, что дремал, и тяжело вздохнул. Он медленно потянул свои морщинистые руки к слугам, чтобы те помогли ему выйти из повозки. На самом деле двое парнишек скорее тянули старика на себя. Тот, оказавшись на земле, стал потирать задеревеневшую от долгого сидения спину. Главные ворота клана Чон раскрылись, пропуская навстречу наставнику всю семью. Глава клана учтиво поклонился старику. Его супруг за спиной прикрыл нижнюю часть лица расшитым цветами платком. Кажется, он совсем не ожидал увидеть толстячка-старика в помятой одежде. Чонгук тоже был удивлён. Этот человек совсем не был похож на того, кто мог бы обучить претендента в наложники дворцовому этикету и истории прежде, чем он отправиться в столицу на основные этапы отбора. Первый молодой господин, встал рядом с младшим братом, по привычке толкая его локтем, будто бы невзначай. Тот по случайности задел заживающую рану после наказания главой на спине. Чонгук едва не упал от неожиданности. Чоннэр был единственным и самым любимым сыном господина Чон — главного и единственного супруга. Глава клана тоже относился к нему благосклонно. Старший омега недолюбливал младшего брата с детства. Они с господином Чон разделяли одну неприязнь к Чонгуку. — Брат, у тебя будет так много возможностей получить уроки жизни от наставника. За его обликов наверняка скрывается мудрец, — ехидно шептал Чоннэр Чонгуку на ухо, явно имея в виду противоположное сказанному. — Старший брат словно в воду глядит. Вы правы, мне очень повезло, — мило улыбнулся брату Чонгук. На самом же деле он был тоже раздосадован. Обычно к кандидатам посылают омег, которые занимались воспитанием и обучением юных мужей. Разве этот старик-бета имел что-то общего с понятиями: благочестие и добродетель? — Прошу, проходите в дом, наставник. Вы так утомились в дороге, — учтиво поклонился господин Чон, натянув на лицо улыбку. — Благодарю, господин, — ответил старик. — Прошу вас, — сухо бросил глава клана, пропуская наставника вперёд. Чонгук поклонился, проходящему мимо учителю, поймав его взгляд на себе. Омега удивлённо моргнул. Глаза наставника были острее лезвия, будто в душу смотрели. — Пойдём, Ли, здесь не на что смотреть, — обратился к своему слуге молодой господин. Он кинул ещё один насмешливый взгляд в сторону замершего в оцепенении брата. — Брат, я бы не смог держать такое же равнодушное лицо, будь я на твоём месте. — Вы правы, старший брат, вам было бы невыносимо смотреть на что-то, кроме своего прекрасного облика в зеркале, — парировал Чонгук. — Мне стоит поспешить поприветствовать наставника. Прошу прощения, не учтиво заставлять человека императора ждать, — вежливо попрощался с первым молодым господином юноша. Покинутому за его спиной Чоннэру оставалось лишь капризно притопнуть каблучком. *** Одно из первых помещений дома, как это было и положено, была приёмная. Достаточно просторное помещение, в котором по середине на небольшом возвышении находились стол и стул, принадлежащие главе дома. При приёме гостей по двум сторонам от места главы расставляли такие же небольшие столики и резные стулья. Ещё до приезда наставника эту комнату подготовили, выставив с левой стороны от места главы столик и стул для наставника, с правой же стороны должны были восседать супруг главы и второй молодой господин — Чонгук. Пару слуг провели старика к его месту. Наставник удобно уселся на стул, который, казалось, был слишком мал для него. Он с интересом взглянул на сладости и маленький фарфоровый чайничек на столе. Вслед за ним зашли господа дома, устроившись на своих местах. Господин кинул выразительный взгляд на прислугу, и те стали предлагать гостю отведать сладостей и вина. Глава клана казалось был раздражён, он постукивал указательным пальцем по подлокотнику. — Благодарю за столь радушный приём, глава Чон, — обратился к нему наставник. Улыбка старика едва проглядывала из-за темных усов и густой бороды. Несмотря на весь жалкий образ, взгляд, с которым столкнулся глава, был серьёзным. Мужчина благосклонно кивнул в ответ. — Прошу простить моего племянника за неподобающее поведение, наставник, — вернул к себе внимание супруг главы. Слуга подал ему расписной веер в руку. Омега стал изящно обмахиваться им, кидая на дверь недовольный взгляд. Вскоре двери снова распахнули слуги, пропуская спешащего омегу. Пройдя в середину зала, Чонгук глубоко присел, выказывая уважения всем собравшимся. Глава резко махнул рукой, и омега аккуратно присел за свой столик. Он чувствовал на себе взгляд сидевшего напротив наставника, но отчего-то не решался встретиться с этими глазами напрямую. — Глава Чон, не сочтите за грубость моё любопытство, — наставник внимательно обвёл взглядом фигуру Чонгука, после возвращая своё внимание к главе. — Ваш клан Чон, прославленный клан, служащий императорской семье столетие, имеет честь породниться с семьёй императора. В списках было указано имя вашего сына, однако, было вскоре изменено на другое. Приближенные кланы к императорской семье должны отдавать самое лучшее императору. — Я признаю свою вину перед императором, — спокойно ответил глава, хотя его сведённые к переносице брови и сжатый кулак на столе выдавали истинное настроение мужчины. Господин перестал размахивать веером, теперь пряча за ним своё лицо. Чонгук продолжал смотреть в тарелку со сладостями, чувствуя невероятную тяжесть, будто это он сам провинился перед Его Величеством. Старик же спокойно налил себе в чарку вина из чайника, выпивая. — Моему сыну уже исполнилось восемнадцать лет отроду. Он уже не в том возрасте, чтобы отбыть ко двору и прислуживать Его Величеству. До объявления указа мы приняли предложения клана Сунь породниться. Свои искренние извинения и подробные объяснения я немедленно отправил во дворец в судебную палату. Я приму любое наказание без сожалений. — Наставник, мой сын так любит молодого господина клана Сунь. Они знакомы с детства. Недавно под управление моего мужа отошли ничейные земли. Теперь граница уезда проходит там же, что и граница уезда Сунь. Дети равного статуса могут породнить два близких клана. Просим передать Его Величеству наши искренние извинения, — господин встревоженно взглянул в сторону мужа, который явно был недоволен его вмешательством в разговор. — Какое твоё имя? Чонгук вздрогнул, подняв глаза на наставника. Пронизывающий до костей взгляд вновь сковал тело омеги. Однако старик ему улыбался. Не зная, чему верить, Чонгук хотел было уже ответить, но глава не дал ему этого сделать. — Чонгук — сын моего покойного брата. Его отец — генерал Чон, возглавлял отряд против восстания в близлежащем городе Хунань. Вскоре после победы погиб. Я взял племянника к себе на воспитание. Он также вписан в книгу наших предков и принадлежит клану Чон. Ему только недавно исполнилось шестнадцать, он ещё годен для службы при дворе. — Что ж, если бы в список кандидатов было вписано другое имя, меня бы здесь не было, — туманно сказал наставник, выпивая ещё одну чарку. Чонгук зацепился за эти слова. — Палата суда не вынесла вам наказание, глава Чон. Это было лишь моё корыстное желание услышать от вас ответ. Супруг главы раздраженно цокнул языком, скрывая своё выражение лица за веером. Глава клана сдержанно кивнул, хотя выражение его лица оставалось суровым. Чонгук краем глаза следил за наставником. Этот человек был не так прост. — Если позволите, глава, я бы хотел побеседовать с вашим племянником. — Как пожелаете. Слуги после проведут вас в подготовленные покои, — ответил глава Чон, поднимаясь из-за стола. Он кинул предупреждающий взгляд в сторону Чонгука и спешно вышел. — Тогда я вас тоже оставлю, — последовал за мужем господин. *** После того, как тихо хлопнула за спиной господина дверь, Чонгук медленно поднялся со своего места и двинулся вперёд, тихо ступая по поскрипывающим доскам пола. Наставник следил за движениями юноши сквозь полуприкрытые веки, словно старый мудрый дракон, за неокрепшим детёнышем. Омега остановился напротив стола, за которым сидел старик. Придерживая полы одеяния, Чонгук опустился на колени. — Приветствую наставника, — склонился к полу омега. — Поднимись, — разрешил наставник. — Зови меня наставник Чжан. Звёзды сойдутся в пятиконечную фигуру, указав дорогу юному господину к вратам запретного города, — торжественно произнося слова на распев, провозгласил наставник Чжан. Чонгуку оставалось лишь присесть в поклоне. Слова наставника ему казались непонятными. Омега чувствовал, что за этим скрывается большее, чем просто торжественная речь. — Наставник Чжан, позвольте задать вам вопрос. — Задавай, — наставник внимательно смотрел в глаза юноши. Его взгляд был цепким, он будто нож, вскрывал путь в самое сердце. Чонгук старался не поддаваться давлению. Несмотря на нервозность и засевший где-то в глубине нутра страх, любопытство прожигало омегу сильнее. Он с детства был склонен к импульсивности, когда дело касалось интересующих его вещей. Наставник Чжан предстал перед глазами юноши очень интересным человеком, а его слова вызывали много вопросов, на которые немедля хотелось получить ответы. — Вы сказали, что если бы в списке кандидатов было бы не моё имя, вас бы здесь не было. Наставник, пожалуйста, объясните эти слова. Наставник Чжан не спешил отвечать. Вместо этого он бросил взгляд на фарфоровый чайник. Чонгук поспешил обслужить его. Он аккуратно и изящно налил в чарку остатки рисового вина. — Кто-нибудь занимался твоим обучением? — принимая чарку из рук ученика, спросил наставник. Чонгук кивнул, возвращаясь на то место, где стоял ранее. — Последние годы я жил в Бэйдине. Мой младший дядя обучал меня этикету, чтению и каллиграфии. Я прочитал несколько сборников великих поэтов Поднебесной, а также книги о благодетели супругов и детей, — юноша не мог скрыть гордость, которую он чувствовал за самого себя. Не многие омеги могли заниматься собственным образованием, а Чонгуку повезло. Младший дядя, в отличии от главы и господина Чон, в племяннике души не чаял. И хотя он очень любил его, однако, не позволял себе в отношении омеги лишние нежности. Чонгук был очень благодарен ему за все те знания, что он дал. Вэй Чонсон придерживался строгости в отношении всего, когда дело касалось учёбы и воспитания манер. — Учитывая твоё положение в клане, ты неплохо обучен. Это хорошо, очень хорошо… — задумчиво бормотал наставник, поглаживая густую бороду. — Наставник, простите за нетерпеливость, но вы не ответили на мой вопрос. — Внутри слишком душно. Под небосводом думается легче, — старик настойчиво протянул правую руку, и Чонгук помог ему встать. Наставник разгладил на себе свой строгий верхний халат. Омега старался не обращать внимание на неуклюжий вид учителя. За дверьми их послушно ждали слуги. Они поклонились им, стоило только распахнуться двери. Наставник Чжан махнул рукой им, и те скрылись из виду. — Не покажешь ли мне ваш сад, — обратился старик к Чонгуку. Омега с готовностью кивнул, придерживая наставника под руку. Они медленно двинулись к выходу из дома. *** Небольшой сад располагался чуть дальше основных строений. К нему вела мощеная дорожка. Чонгук не понимал, почему наставник решил взглянуть на сад. Сейчас в силу вступила осень. Деревья стояли голые, без облачения яркой листвы. Цветущий по весне сад представлял собой не слишком приятное зрелище. В это время года мало, кто приближался к нему. Лишь ветер одиноко, но гордо гулял среди ветвей и стволов, неся по земле сухие листья, разбрасывая их по всему двору. Время было позднее. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, оставляя небо под властью луны. Сегодня она была полной, представляя собой желтоватый шар, повисший среди ярких звёзд. Небо сейчас отражало запретный город с императрицей во главе и множеством прекрасных наложников вокруг. Юноша засмотрелся на эту картину. Его всегда завораживал вид неба, ведь оно никогда не бывает одинаковым. Небосвод, словно родитель для всего сущего на земле: всё видит, всё слышит. Чонгук вглядывался в россыпь звёзд, ища ответы на свои вопросы. — Оно говорит с тобой? — в тишине голос наставника показался неприлично громким. Чонгук вздрогнул, очнувшись от своих дум. — О чём спрашивает наставник? — Небо показывает нам прошлое и будущее. Оно может рассказать о судьбе любого. Что ты думаешь об этом? — Первой книгой, которую я смог прочитать сам, было учение «О мире нашем». Небо — есть великое божество, родитель всех императоров и учитель для всех верноподданных ему людей. Ученик на то и ученик, чтобы слушать учителя. Когда ученик не следует наставлениям, учитель наказывает его во благо. Поднебесная процветает под правлением императора Вэйдэ. Небо не гневается на нас, пока мы прислуживаем ему верно. Понимать и говорить с небом может только император. Ученик не смеет надеяться на ответ, — взвешивая каждое слово, ответил Чонгук. Наставник не отрывал от него внимательного взгляда. По его лицу сложно было прочесть какие-либо эмоции. — Ход твоих мыслей верный. Однако даже императору для общения с небом нужны посредники, которые наделены знаниями для понимания знаков свыше. — Наставник говорит о людях, которые умеют читать звёзды? — юноша вмиг загорелся интересом. Он слышал совсем немного об этих умельцах. Кто-то называл их шарлатанами, кто-то же преданно внимал их речам. — Много лет назад почивший император Вэйлон столкнулся по дороге от уезда Цзы к столице Бэйдин с одним человеком. Тот сидел на коленях посреди дороги, преграждая путь. Сколько бы не просили стражники уйти того, человек отказывался. Он бился лбом о землю, умоляя императора не ехать этой дорогой. Император разгневался. Он вышел из паланкина, чтобы своими глазами узреть казнь наглеца, который отказывался исполнять приказы, — наставник остановился посреди пустынного сада, оглядываясь по сторонам. Недалеко под одним из деревьев стояла скамейка. Старик медленным шагом двинулся к ней. Он указал юноше на место рядом с собой, и омега послушно присел. — Должно быть того человека казнили, — подал голос Чонгук. Ему не терпелось услышать рассказ наставника до конца. — Завидев императора, человек совсем выжил из ума. Стал тыкать пальцем в небо и говорить, что оно ему всё рассказывает и что оно ему нашептало о судьбе императора. Император приказал отрезать ему язык за клевету и непочтением к небу. Однако, в последний момент передумал. Он приказал десятку воинов отправиться вперёд и исследовать дорогу. Через некоторое время из десятка воинов, вернулась лишь треть из них. После выяснилось, что это была попытка убийства императора кланом Сы. В последствии человека щедро наградили, император пожаловал ему чин при дворе. Тот стал первым в истории поднебесной — чтецом неба. Сейчас этих людей называют астрономами. Уже больше сорока лет они заседают в Департаменте Астрологии при императорском дворце. — Зачем наставник рассказал эту историю? — сверкнул глазами Чонгук. Ему казалось, что он что-то упускает, что-то очень важное. Наставник по-доброму посмотрел на юношу. — Это лишь моя прихоть, — неожиданно отмахнулся старик. — Наставник знает, кто был тем человеком? — не удержался от вопроса омега. — Этот человек больше не занимает место астронома рядом с императором, — охладил Чонгука наставник. Юноша удержал себя от дальнейших расспросов. То, как менялось настроение учителя, заставляло омегу быть осторожным со своими словами и поведением. — Я хотел поговорить о другом. — Я вас внимательно слушаю, наставник, — кивнул Чонгук, стараясь выглядеть сдержанно, хотя в душе горело огнём нетерпение к получению ответов на все вопросы. Наставник превосходно уходил от темы разговора уже не раз. — Ты уже заметил, что вместо благородного наставника, прибыл этот старый господин. — Я не смею, — встревоженно сказал юноша. — Буду честен с тобой, Чонгук, сегодня я прибыл сюда не просто так. Возможно, я совершил ошибку, однако, я никогда не умел отказывать себе в чём-либо. — Я не понимаю, о чём вы говорите, наставник, — Чонгук совершенно потерянно смотрел на мужчину. — Я должен предупредить тебя прежде, чем ты войдешь во владения запретного города. Ради этой встречи мне пришлось заплатить серебром и бежать, — неожиданно хохотнул старик, чем испугал юношу. — Внимательно послушай меня, Чонгук. Запретный город — это не просто место, где живут прекрасные супруги и наложники императора. Там происходят ожесточённые битвы за власть, и ты окажешься в центре этих событий. Тебе необходимо запомнить одно — выживают сильнейшие. Запомни это. Я поставил свою жизнь на то, чтобы доказать, что это не было ошибкой. — О чём вы говорите… — загоревшиеся огнём, сравнимым с сумасшествием, глаза старика заставили Чонгука вскочить со скамьи. Старик снова пропустил пару похрипывающих смешков. — Не важно: поймёшь ты меня или нет. В будущем ты найдёшь все ответы на свои вопросы. — Вы ведь не наставник. Я немедленно сообщу об этом главе клана, — встревоженно вскрикнул омега. — Нет, ты этого не сделаешь, — спокойно ответил старик. — Это единственный шанс для тебя взлететь к небесам. Ты будешь молчать, иначе, тебя не допустят к отбору, если узнают, с кем ты виделся. — Кто же вы такой? — дрожа от напряжения спросил Чонгук. — Когда-то давно я возвысился и был близок к небу. Мои знания проложили для меня дорогу из золота. Я поставил на это свою жизнь. Сегодня я исполнил своё последнее желание, заглянув в глаза будущего Поднебесной. Больше не осталось сожалений, и я могу спокойно покинуть этот мир. Старик поднялся со скамьи, сцепив руки за спиной. Он бросил долгий взгляд, наполненный непонятными эмоциями, в сторону Чонгука. Юноша почувствовал пробежавшие по спине мурашки, волоски на коже встали дыбом. Омега запомнит этого человека на всю жизнь. В тот самый момент он почувствовал, что сейчас произошло что-то очень важное: что-то, что изменит его жизнь наверняка. Старик совершил низкий поклон в сторону Чонгука. После этого медленно разогнулся, протягивая в сторону омеги свою раскрытую ладонь. На ней лежал перстень с красивой, вырезанной из драгоценного камня, розой. Юноша потянулся забрать украшение. Старик довольно кивнул. Он побрёл по дорожке обратно к свету жилых домов. Ветер яростно засвистел в ушах, сильным порывом затушив огонёк фонарика, который Чонгук держал в руке, погрузив пейзаж сада во мрак. Юноша был встревожен произошедшим и не мог унять быстро бьющееся сердце.

***

— Господин, вам стоило немедленно рассказать обо всём главе, — Мэй выглядел взволнованно, его глаза горели огнём, скулы четко выступали на лице. — Нет. — Господин, вы должны рассказать сейчас. Теперь, когда вы прошли отбор, никто не посмеет вас тронуть без дозволения императора. — Я не могу. Если моя отправка ко двору сорвётся, глава Чон никогда мне этого не простит. Я задолжал клану жизнь. Как только я покину это место, я отплачу клану за ошибки своих родителей. Больше я ничего не буду им должен, — Чонгук всё ещё не мог справиться со страхом, который охватил его посреди ночи во сне. Это воспоминание стало ночным кошмаром, напоминанием о секрете, который волновал всё его существо до невозможности прожить и день в умиротворении. Пускай ему и повстречался этот странный человек, это не должно повлиять на отношения юноши с кланом. — Я не подумал об этом, простите, господин, — согласился Мэй, сохраняя при этом хмурое выражение лица. Слуга ничего не знал об отношениях своего господина с родным кланом, однако, надеялся, что когда-нибудь он ему доверит все свои страхи. Чонгук вздохнул холодного воздуха, откидываясь на подушки, чтобы найти взглядом луну, выглядывающую из-за открытого окна. В голове звучали слова старика о небе и звёздах. Прямо сейчас он бы всё отдал, чтобы узреть ответ на небосводе. — Ты знаешь притчу о луне в колодце? — спросил Чонгук у слуги, не отрывая взгляда от неба. — Не знаю, господин, — Мэй обнял себя за плечи. Ледяной ветер гулял по комнате, разбрасывая на пол сверкающий снег. Лишь вид господина, который очнувшись от сна, умолял показать ему луну, останавливал Мэй от того, чтобы немедленно закрыть окно. — Однажды один глупый мальчишка подошёл к колодцу во дворе своего дома и узрел в нём луну. Он подумал, что она упала с неба и теперь беспомощно тонула. Мальчик испугался и стал пытаться достать луну из колодца. Он черпал воду руками, наклонившись совсем низко. Его отчаянные попытки обернулись неудачей. Мальчик упал в колодец сам. Он не умел плавать. Ему оставалось только отчаянно смотреть на светило над головой и молить о помощи. Перед смертью мальчик проклинал луну за её жестокость. — Зачем вы это рассказываете, господин? — Эту притчу мне однажды зачитал глава, когда я провинился и стоял на коленях. Он преподал мне урок: нельзя принимать решения не подумав и нельзя винить других за собственные ошибки. — Этот слуга не понимает, что хочет сказать господин, — Мэй поправил одеяло, которым был укрыт Чонгук. — Есть и другое значение. Если бы мальчик подождал наступление утра, то луна сама бы выпрыгнула из колодца и спряталась за горизонтом. Иногда бездействие — это самое верное решение. — Господин хочет сказать, что нужно оставить всё так, как есть. Однако, как вы можете быть уверены в том, что об этом никто не узнает. Из-за этого человека вы можете серьёзно пострадать, — зашептал Мэй. — Этот человек не так прост. Он был уверен, что я войду в запретный город. Значит ли это, что всё уже было предрешено? — Чонгук задумчиво смотрел на чёрное полотно небосвода. — Господин, прошу вас, расскажите об этом господину Вэй. Он заботиться о вас. Глава Вэй занимает должность советника при императоре. Возможно, они смогут вас защитить, — Мэй шептал взволнованно и быстро, становясь на колени у кровати господина. Чонгук не отводил стеклянного взгляда от окна, лишь покачал головой. — Если я ошибся — небо покарает меня без сожалений, — прошептал Чонгук, закрывая глаза.