Оставь себе

      Люциус ёбаный Сприггс.       Не успел Иззи отойти от возвращения уёбка-джентльмена, как появилась ещё одна проблема в лице молоденького хорошенького писаря. Сприггс снова встал костью в горле со своими фривольными замашками и острым языком. Наверное, для Иззи наступили те самые времена платить по счетам и расплачиваться за грехи. Одна напасть за другой. Правда, удар был нанесён совсем не оттуда, откуда он ожидал.       Боннет был занят своими заботами. Иззи в список его первостепенных забот, видать, не входил. Или, наоборот, очень даже входил, но Боннет весьма успешно делал вид, что нисколько не обеспокоен. При этом предпочитал держать Иззи близко. Ещё было подозрение, что Боннет мог заставить своего писаря приглядывать за старпомом Эдварда. Может, поэтому Сприггс так прицепился, и их с Иззи удобный взаимный игнор был закончен. Полностью похерен вместе с правильным безразличием под руинами вновь вспыхивающих эмоций, обжигающих внутренности и заставляющих вскипать кровь.       Что ж, зато Иззи после возвращения писаря удавалось целых две недели — большой срок, особенно для пирата — убедительно себе внушать, насколько глубоко и далеко ему поебать на Сприггса с его распутством. Не реагировать на него и не цеплять его своими придирками.       Теперь же не оставалось сил и упрямства внушать себе, что ему плевать, проглатывать очередные издёвки и терпеть выходки Люциуса. Было паршиво осознавать, что даже сейчас его мысли были заняты этой ебучей шлюхой.       Чёртов Сприггс.       Чёртов Сприггс был смекалистым, изворотливым и проворным. Слишком шустро управлялся руками, способный стянуть чужую вещь так, что это оставалось незамеченным. Это бесило. И… восхищало, пожалуй. Совсем чуть-чуть. Но бесило многим больше. Иззи не собирался прощать собственное унижение боннетовскому недоноску.       А ещё чёртов Сприггс весьма неплохо выглядел без одежды.       Иззи мотнул головой, отгоняя прочь нежеланные размышления. Пусть не думает, что настолько неотразим, и перед его чарами никто не может устоять. Возможно, Сприггс и не думал, но вёл себя именно так (или попросту соврал тогда, во время самого первого их разговора). Иззи недобро усмехнулся про себя: нашёл же, кого слушать, ещё и обдумывать всерьёз слова этого поганца. Сприггс был той ещё стервой и дрянью. Почему этого никто не видел, считая его милахой? Крутит задницей и вертит заодно своими мужиками, как хочет… Абсурд.       Абсурдный Боннет со своей абсурдной самоуверенностью и такой же абсурдной командой.       Распутный Сприггс со своими блядскими соблазнительными губами… Тьфу.       Нужно было сосредоточиться на делах. Иззи совершал обход и проверку запасов в одиночку: в помощь ему никто не вызвался. Команда демонстративно не следовала его приказам и развлекалась в своё удовольствие, устраивая очередной саботаж. Ну и хер с ними со всеми. Недоумки. Все до единого конченые недоумки. И Эдвард тоже, если позволил свои мозги превратить в сопливую кашу. И Сприггс тоже…       Опять этот Сприггс, чтоб его. Глупец думает, что Эдвард с разжиженными мозгами может их спасти. Тогда, когда на корабле нет никакой дисциплинированности, отсутствует даже самый минимальный налаженный порядок и никто ни разу не чешется озаботиться их выживанием.       Лишённые какой-либо системы и бдительности; распущенные и склонные к праздному времяпровождению, они становятся лёгкой мишенью. И сам Иззи вместе с ними. Вопрос времени, когда они все сдохнут. Должно быть, в самое ближайшее время.       Мысли путались, толкались в его голове и вызывали болезненное давление в висках. К вечеру у Иззи разболелась голова. Ужасно хотелось на кого-нибудь наорать, только в этом не было никакого толка. Придурки совсем перестали его бояться.       Смириться с потерей авторитета и власти было сложно, но ещё сложнее было признать, что, скорее, на него самого иногда накатывает что-то наподобие глухого страха перед ними. Иначе не объяснить, почему он панически дёргается, если оказывается в центре внимания всей команды, и они приближаются к нему ближе, чем на метр.       Давясь бессильной злобой, Иззи отправился на камбуз за кофе. Кофе ему помогал бороться с головной болью. Оставалось надеяться, что он не застанет там под столом Сприггса и Чёрного Пита, ебущихся друг с другом. Он и так пребывал в таком отвратительном расположении духа, что хуже уже некуда.       К досаде Иззи, Чёрный Пит всё-таки обнаружился на камбузе. Почему-то один. Иззи даже заглянул под стол, чтобы убедиться.       — А что такое? Твой парень сегодня ублажает кого-то другого, и ты ждёшь своей очереди? — ухмыльнулся Иззи, надеясь, что это выглядит гадко и звучит обидно.       — Не, — бесхитростно откликнулся Пит, ковыряясь в каком-то ящике и не поняв, что его хотели задеть. — То есть не знаю, я не требую отчётов у своих коллег. Я же не первый помощник.       — А мог бы стать, если бы сделал правильный выбор.       — Правильный выбор — это ты? Ну, у тебя и самомнение, дружище! Да и из меня такой первый помощник… Вот примерно, как из тебя капитан. Только всё же чуточку получше, — Пит загоготал, как будто только что удачно пошутил.       Иззи недовольно поджал губы и решил поскорее покончить с тем, зачем сюда пришёл. Отчего-то он почувствовал себя уязвлённым. И одновременно жалким, потому что его это неожиданно задевало каждый раз.       Эти сволочи Боннета так легко и играючи били словами. Иззи привык бить шпагой и кинжалом. Ответно уделать изящным метким словом, как это постоянно делали Сприггс и Боннет, он не мог. А если и приходила в голову какая-то колкость, почему-то на боннетовских болванов она не действовала.       Вообще Иззи плохо разбирался в словесных остротах, это был не его конёк. Вот в угрозах он разбирался в разы лучше. Однако, угрозы на команду Боннета тоже теперь не действовали. Иззи сходил здесь с ума.       Помешивая кофе ложечкой, он уже хотел удалиться, но в этот же момент поднялся Пит, и его взгляд заставил Иззи остановиться.       — И вообще мы с Люциусом расстались, — со вздохом поделился Пит.       Иззи недоумённо вскинул брови:       — И для чего мне эта информация?       — Не знаю, — Пит почесал затылок и коротко дёрнул плечами. — Ты же спросил…       — Я спросил не об этом. И ответ мне был не нужен.       — Если ответ не нужен, зачем спрашивать? — Пит выглядел искренне озадаченно. Иззи, скорее всего, тоже. Они тупо уставились друг на друга.       Разговор зашёл в тупик. Зачем Иззи вообще его затеял? Он и сам не понимал. С тех пор как Иззи попал на этот хренов корабль, он в принципе не мог ничего объяснить и понять. В висках снова стрельнуло болью.       Глотнув кофе, Иззи отодвинул стул и сел. Пит последовал его примеру.       — Не могу найти скобель, — пожаловался Пит.       — А почему ты его ищешь здесь?       — А где ещё?       — У вас здесь вообще полный бардак! Вам только и остаётся тешить себя надеждой, будто вы пираты! — Иззи высокомерно приподнял подбородок, бросая на Пита взор, полный отвращения.       — Мы пираты! — с возмущением возразил Пит, подскочив на месте для пущей убедительности, и на всякий случай добавил: — Настоящие!       — В самом деле? Тогда я — морской дьявол, — буркнул Иззи в кружку с кофе.       — Ты морской дьявол? — Пит выпучил глаза. — Вот, я так и знал! Значит, будем считать, что мы тебя просто хотели отправить домой, когда собирались скинуть.       Иззи поднялся, скрипнув стулом и зубами, залпом допил кофе и направился к выходу.       — Эй, ты куда? Не поможешь мне найти скобель?       — Нет, иди в жопу!       Попасть к себе в каюту и ни с кем не пересечься по пути задачей на корабле было непосильной. Но Иззи, если везло, то по максимуму — из всех людей, кто мог проходить в это же время в этом же месте, разумеется, был Сприггс. Как же иначе!       Да ну нахуй, блять. Место встречи изменить нельзя. Почему всегда он? Как нарочно.       Грязное ругательство уже было готово сорваться с языка, но застряло в горле. Сприггс лениво шествовал навстречу, зевая и потягиваясь во весь рост. От этого движения его матроска задралась, открывая взору бледный мягкий живот.       Взгляд Иззи невольно переместился на беззащитно оголившийся участок кожи, и ему бесконтрольно захотелось протянуть руку и коснуться, почувствовать тепло чужого тела под пальцами. Желание было таким сильным, что пришлось сжать руки в кулаки. Более того, сердце Иззи как будто противно перевернулось в груди, ускоряя свой ритм.       Прикованный к месту странным невыносимым волнением чужеродного толка, уже не в первый раз охватившим его в присутствии Сприггса, Иззи силой воли заставил себя не пялиться. Неужели мало было его позора, когда он застал Сприггса голым в капитанской ванне?       Однако, Люциус успел проследить за взглядом Иззи; уголки его губ тут же коварно приподнялись в лёгком намеке на самодовольную усмешку.       — Уже так соскучился по мне? — по-идиотски хихикнул Сприггс.       Иззи скривился: мужчины не хихикают. Люциус в одно мгновение впал в свой привычный образ жеманного педика. На душе Иззи стало ещё поганее, чем до этого.       — Что бы вы о себе там ни думали, мистер Сприггс, но не все на этом корабле вертятся вокруг вас, сколько бы вы ни пытались крутить здесь задницей перед каждым!       — Тебя так беспокоит моя задница? Я польщён, — проворковал Сприггс с уже знакомой издёвкой в голосе.       — Я так понимаю, что ты дрых, пока остальные работали, — Иззи начал закипать.       — А что, кто-то работал? — с напускным изумлением осведомился Сприггс и невозмутимо продолжил, ничуть не смутившись: —У меня был перерыв. Что-то не так, первый помощник Хэндс? Вас что-то не устраивает? Или вы хотели ко мне присоединиться?       Беседа (если подобное можно назвать боннетовско-светским словом «беседа») только началась, а Иззи уже готов был взорваться от негодования. Чёртов говнюк умело выводил его из себя каждый сраный раз. Иззи в одно мгновение оказался в опасной близости от Люциуса, зашипев ему в лицо:       — Не переоценивай свою значимость, шлюха! Твои ужимки тебе не помогут! На самом деле всем плевать, даже для своих ёбырей ты не более, чем просто доступная дырка! И твой капитан тебя и твоих дружков с лёгкостью оставил и съебался в закат, а теперь после того, как он обо всех вытер ноги, вы лижете ему задницу, надеясь, что он так больше не поступит. Ведь если поступит, тебе снова придётся искупаться с другой стороны корабля, едва ли успешно в этот раз. И никто. Никто, слышишь? Тебя и в этот раз не спасёт. Про тебя даже никто не спрашивал, когда ты оказался за бортом.       Это была ложь. Конечно, спрашивали, включая самого Иззи. Но, сходя с ума от непонятных чувств, неприятных ощущений и собственной неприкаянности на этом чёртовом судне, где Иззи каждый день ждал своей смерти, хотелось сделать больно кому-то ещё. Почему-то именно Сприггсу.       Может, потому что тот и был объектом непонятных чувств, которые игнорировать становилось всё сложнее. А может, потому что Люциус с завидным упорством самоубийцы весело тыкал в него прутиком, пока не добьётся реакции и не убедится, что оно живое. Как ребёнок тыкает в червяка, ожидая, что тот начнёт шевелиться.       Иззи стало тошно. Реакции, конечно, Сприггс добивался всегда. Потому что оно действительно всё ещё было живое.       И в настоящий момент Иззи понял, что наоборот это работает тоже. Потому что Сприггс после его слов вначале заметно побелел, после чего его глаза вдруг вспыхнули болью и яростью. Сприггс резко схватил Иззи за лацканы жилета и с размаху ударил его спиной об стену, да так, что только зубы клацнули друг об друга.       Нахлынуло мощное чувство дежавю с того самого случая, когда Иззи пытался раскачать Эдварда и слегка перестарался. Неужели он опять попал по чужим уязвимым точкам, сам того не ведая? Моменты, где ему удавалось задеть глубже, да ещё так прицельно и точно, удивляли даже его самого. Редко, но метко, как говорят. Оставалось только подивиться самому себе: Иззи ни в тот раз, ни в этот не рассчитывал на такие результаты.       — Почему тебе до сих пор не отрезали твой ядовитый язык? Ты ни черта не умеешь за ним следить! — тон Люциуса стал серьёзным и жёстким. Он дребезжал от гнева. И всю его игривость и манерность будто бы смыло волной. — Теперь послушай меня сюда. Никогда не смей так говорить. Не тебе, греющемуся всю жизнь в лучах чужой славы, рассуждать о ненужности и никчёмности других. Без Чёрной Бороды ты никто, и сам об этом знаешь. Чёрной Бороды больше нет, Иззи. И вернуть его назад ты не смог вопреки всем своим потугам. Ты не справился с самым бездарным и мягким пиратом во всём мире, имя которому Стид Боннет, и теперь нам всем приходится, как ты сказал? Лизать ему зад? Ты, позорно проигравший не единожды тому, кого считаешь посмешищем. Сам в роли капитана протянул всего два дня, спровоцировав бунт против себя в несколько раз раньше, чем это сделал Стид. Так кто же ты теперь? И что тебя ждёт? Так и сдохнешь под забором, будучи никем и ничем.       Иззи забыл, как дышать, во все глаза уставившись на Сприггса. Глядя на злость писаря, Иззи вдруг почувствовал, что его собственная куда-то испарилась, сменившись сильным удивлением и… неким восторгом? От силы, смелости и решительности Люциуса. От его прорвавшейся наружу ярости.       Пиздец, приехали.       Снова это чувство восхищения, которое Иззи никак не предполагал испытывать по отношению к Сприггсу. Но если бы Иззи сказал, что это не было страстно и горячо, он бы солгал.       Более того, Сприггс был в чём-то прав в своей экспрессивной речи. Но не во всём. Просто сраный Боннет никогда не сражался честно. Тем не менее, Иззи заслужил эти слова.       Пока он размышлял, не сопротивляясь напору Люциуса, тот скользил глазами по его лицу, оценивая его эмоции. Выразительные брови Сприггса поползли вверх.       — Ты ненормальный. Просто отбитый псих, — вынес вердикт Люциус и отпустил его, но не отступил, продолжая с брезгливым любопытством разглядывать Иззи. — В прошлый раз тебе тоже понравилось, когда я тебя прижал к стенке и скрутил руку?       — Мне, блять, не понравилось! Но не мог не оценить твою смелость и ловкость. Не ожидал от тебя, — сквозь зубы выдавил Иззи.       — Правда? — Сприггс навис над Иззи, опёршись руками об стену с обеих сторон от него, тем самым заключив в ловушку. — Настолько сильно оценил? У тебя зрачки расширены.       — Пошёл нахер, — прохрипел Иззи и хотел отвернуться, но Сприггс схватил его за подбородок и грубо дёрнул обратно, вынудив коротко выдохнуть и вновь поднять глаза.       — Думаешь, я не вижу ничего? — голос Люциуса стал спокойнее, но звучал всё также ровно без слащавых интонаций. — Или хочешь сказать, ты меня испугался? Никогда не поверю. Если ты даже гнева Эдварда не боялся, когда творил херню и говорил ему все эти гадости.       Иззи снова хотел отвернуться, но резкий повелительный вскрик Люциуса: «Смотри на меня!» — заставил оставаться в том же положении. Даже мысли не возникло ослушаться. Иззи решил подумать об этом позже.       — Тогда только остаётся… — Люциус понизил голос до соблазнительного шёпота и наклонился к Иззи ещё ниже, обдавая его губы своим дыханием. Он задержался в таком дразнящем положении, не прижимаясь губами плотнее.       Слишком близко, слишком горячо, слишком волнующе. Иззи чувствовал пьянящую желанную близость того, кто так дерзко и бесцеремонно захватил все его мысли.       Спина Иззи покрылась мурашками, глаза сомкнулись сами собой. Голову заволокло густым туманом. Противиться этим ощущениям не было никакой возможности, он просто на какой-то удивительный миг забыл, кто он и где находится. В какой-то непостижимый момент ему показалось, что он сейчас обретёт второе дыхание. Вторую жизнь.       Сердце гулко билось от сладостного предвкушения. Почувствовав, что пальцы, удерживающие его за подбородок, стали мягче, а подушечкой большого пальца нежно коснулись его скулы, Иззи потянулся сам, но неожиданно ничего не ощутил.       Вселенная смеётся над теми, кто так легко позволяет себя одурачить. Иззи не должен был позволять. Не должен был забывать об этом.       Он резко распахнул глаза, увидев перед собой самодовольное, почти торжествующее лицо Сприггса, который уже выпрямился и сиял так, словно нашёл мифический сундук с сокровищами.       Иззи будто ошпарили кипятком. Моментальное отрезвление и понимание ситуации наотмашь ударили по нервам.       Над ним насмехаются.       Поганец донельзя собой доволен.       Пока Иззи пытался справиться с мощной волной разочарования, Сприггс с победным видом и чувством собственного превосходства заметил:       — Что и требовалось доказать. Ты меня хочешь до одури. И, очевидно, с тех самых пор, как знаком со мной.       Перед глазами уже плыло от стыда и унижения. Иззи не мог продолжать эту сцену и не хотел падать ещё ниже – в бессильный крик, пустые угрозы и бесполезное отрицание. Его отчаянные попытки сохранить достоинство развеселили бы Сприггса только больше.       Резко со всей силы зарядив ногой Сприггсу под колено, Иззи обошёл его. Поправил причёску, наблюдая, как маленький садист охнул от боли и согнулся, схватившись за ушибленное место.       — Блять, сука! — в сердцах воскликнул Люциус, повернул голову, чтобы посмотреть на Иззи, и прикусил губу. — Я же просто…       — Ты лицемерная дрянь, каких мало! — Иззи постарался не впустить ни на лицо, ни в голос никаких эмоций, кроме злости, но в глазах, видимо, всё же что-то отразилось.       На искажённом от боли лице Сприггса промелькнуло понимание, и его глаза нелепо расширились в каком-то испуге:       — Нет, всё не так! Ты не понял…       — На хуй иди, Сприггс!       Иззи поторопился покинуть компанию Сприггса. В ушах пульсировала кровь. Он слышал только её шум и перестук собственных каблуков, эхом ударяющийся о стены, пока быстрым шагом направлялся к своей каюте.       Люциус ебаный Сприггс. Проклятый наглый мальчишка.       Иззи опёрся руками о столешницу в своей каюте. На столе мерно покачивалась вода в кружке. Иззи хотелось швырнуть её в стену, но кружка была не жестяная, а из тонкого фарфора, и непременно бы разбилась, поэтому Иззи не стал. Свою он ни с того ни с сего начал всюду забывать. Пришлось взять боннетовскую.       Он вообще в последнее время стал жутко рассеян, чего за ним раньше не наблюдалось. Рассеян и менее бдителен. Как ещё объяснить произошедшее сегодня? Он сам виноват. Поддался искушению. Забылся. А ведь обещал себе быть осмотрительнее.       Это просто абсурд. Боннетовские ублюдки оказываются опаснее десятка кровожадных, враждебно настроенных пиратов. Потому что Иззи всегда мог справиться с кровожадными пиратами. И знал, как это сделать. А с этими… За какой-то короткий срок он чуть не оказался на дне моря с прицепленным к себе якорем, испытал на себе все виды неповиновения, проиграл не единожды (чёртов Сприггс и здесь прав) самому ничтожному и паршивому капитану-джентльмену в истории. К тому же всегда находился повод его, Иззи, высмеять — да что там, он каждый ебаный раз подставлялся сам.       Как же осточертели насмешки Сприггса. Как же унизительно и… больно? Обидно? Иззи не знал, как определить чувство, что сейчас обжигало его грудную клетку. Омерзительно просто.       Может быть, судно Боннета проклято? Или оно проклято только для него, для Иззи?       Он выпил воду из чашки. Надо было ещё выпить, только чего-нибудь покрепче. Не напиваться, а немного принять, как лекарство, чтобы расслабиться и уснуть. Иззи задумчиво посмотрел в пустую кружку, будто надеясь, что та ему подскажет, как быть.       Он примерно с час ещё просидел в своей каюте, как пёс в конуре, прежде чем наконец решил выйти и сходить в трюм за ромом. Стоило ему открыть дверь, как из горла чуть не вылетел какой-то звук, то ли возмущённый, то ли поражённый, то ли испуганный (вот чёрт). Перед его дверью топтался Сприггс.       — Какого хера?! Что ты здесь забыл, ублюдок?!       Люциус крупно вздрогнул (это уже было приятнее, значит, его ещё всё-таки немного побаивались) и чуть приподнял руки. Иззи дёрнулся, узнав свой кинжал.       — Решил добить меня, что ли? Что ж, а я-то думал, что в тебе нет милосердия.       — Я подумал, что надо вернуть твою вещь. Я же обещал, что отдам.       — Обещал, что отдашь, когда я успокоюсь. Так вот что, мальчик: я ещё не успокоился. Так что съеби отсюда, если жизнь дорога.       — Иззи, давай поговорим! Нормально поговорим, а не как обычно… Пожалуйста, — Люциус выглядел расстроенным и взволнованным. Он переступал с ноги на ногу и теребил край матроски. Уверенность и превосходство, которые он до этого излучал в коридоре, куда-то испарились. — Я могу объяснить. Мне очень жаль за последнее… своё действие. На меня что-то нашло, это правда было…       — Это было подло, Сприггс, — перебил Иззи резко. — Только с чего ты взял, что меня это волнует?       Люциус вздохнул, опустил глаза, потом снова их поднял, глядя серьёзно и твёрдо:       — Нам нужно прояснить кое-что. Пора поговорить о том, что между нами происходит.       — Здесь нечего прояснять, мне всё равно, какие игры ты ведёшь! Скажу лишь, что у тебя не выйдет больше играть со мной! Хватит с меня! Меня заебали твои издёвки и насмешки! — Иззи распалился, выкрикивая эти слова, в груди жечь стало ещё сильнее. Его даже обдало жаром от бурлящих, пылких эмоций. Он шумно выдохнул и проморгался. Голову приходилось задирать, чтобы смотреть Сприггсу в лицо (ещё один раздражающий факт).       — Иззи, я не смеялся. Честно. Это не игра, я… Мы так и будем разговаривать через порог? Ты очень громко кричишь, скоро весь корабль будет в курсе происходящего здесь.       Иззи прикусил язык. Последнее замечание Сприггса было разумным. Подумав ещё немного, Иззи открыл дверь шире и отступил в сторону.       — Вот и чудненько, — пропел Сприггс и протиснулся внутрь маленькой каюты старпома.