Трагедия - это ещё не конец

      Самое последнее, что Вэй Усянь хотел делать прямо сейчас, это бежать к краю Курганов, чтобы встретиться с какими-то разгневанными Ланями. Его разум до сих пор прокручивал всё, что ему сказали, пытаясь обработать и осмыслить историю в целом, а его сердце до сих пор сжималось от боли Цзян Чэна по поводу переноса ядра. А ещё он изо всех сил пытался осознать тот факт, что его брат каким-то образом не понимает, почему жизнь лидера Ордена стоит намного больше, чем жизнь его, Вэй Усяня.       Небольшая часть его души утверждала, что его брат и сестра пытались донести не это, но он игнорировал сей факт также упрямо, как игнорировал всё остальное, что касалось его самого. У него не было времени делать то, что он хотел, а хотел он одного: сжаться в кучу с Цзян Чэном и шицзе, а может быть, и с двумя его А-Юанями, и просто прижиматься друг к другу, пока сердце не перестанет болеть.       Нет. У него не было на это времени.       Это было слишком опасно.       Поэтому, вместо сентиментальных вариаций, он поспешил к их воротам - с Лань Чжанем с одной стороны и Цзян Чэном с другой. Лань Цзинъи плёлся в нескольких шагах позади, крепко сжимая в пальцах бабушкин меч, а Вэнь Нин следовал за ним, держась в тени и скрываясь из виду.       От Цзян Чэна исходило напряжение, и Лань Чжань шёл гораздо более натянуто, чем обычно, но Вэй Ин был сдержанно оптимистичен. Вэнь Инъюэ была явно напугана, когда сообщила о Ланях, но Цзэу-цзюнь был самым разумным человеком, которого Усянь когда-либо встречал в своей жизни - если бы ему представилась возможность заговорить, Лань Сичэнь выслушал бы его.       - Ты должен заставить их выслушать, А-Сянь, - сказала напоследок шицзе низким и настойчивым голосом, а её глаза сузились от беспокойства. - Нельзя злиться - это не может превратиться в драку. Так случилось в прошлый раз. Ты должен сохранять спокойствие и вести мирные переговоры, и ты должен заставить их слушать. - Тут она остановилась и взяла его руки в свои. Это немного смягчило удар её следующих слов. - Если ты рассердишься, А-Сянь, мы все будем в опасности.       И Вэй Ин пообещал вести себя с большим рвением, чем когда-либо прежде в своей жизни.       Но когда они подошли достаточно близко, чтобы увидеть, кто стоит у ворот, Усянь почувствовал вспышку тревоги. Цзэу-цзюня нигде не было видно. Вместо этого у входа в Курганы стоял Лань Цижэнь с обнаженным мечом и лицом, искаженным яростью. Он не был похож на человека, настроенного на мирные переговоры. Позади него тянулись две шеренги заклинателей - тридцать два, по его беглому подсчёту, - а рядом с ним была женщина. И хотя у неё не было меча, в каждой руке она держала по ножу, и, когда её глаза остановились на Вэй Усяне, они сузились, и по спине демонического заклинателя пробежал холодок.       Кем бы ни была эта женщина, она была опасна.       Вэй Усянь остановился, не дойдя до ворот, и низко поклонился. Краем глаза он увидел, что Лань Чжань и Цзян Чэн сделали то же самое, но когда он поднялся, ярость Лань Цижэня только сильнее отразилась на его лице.       - Лань Ю в безопасности, - сказал Лань Чжань, прежде чем кто-либо ещё успел заговорить. Вэй Усянь заметил, что он обращается к женщине так же, как к своему дяде, и подумал, не мать ли она Лань Цзинъи. - Невредимый.       - Где он? - спросила женщина. - Где он, Ванцзи?       - Внутри, - ответил Лань Чжань.       - Вэнь Инъюэ сказала нам, что у нашей двери стоит армия разгневанных заклинателей, - произнёс Вэй Усянь, пытаясь говорить спокойно и разумно. Обычно он не беспокоился об этом, но обычно он и не пытался активно не злить Лань Цижэня. - Мы надеялись, что это будешь ты, но решили, что безопаснее оставить Лань Ю внутри, на всякий случай. Он с Цзинь Цзысюанем и моей шицзе.       - Вэй Ин! - выдавил Лань Цижэнь, и его голос дрожал от ярости и ненависти, которые, несомненно, противоречили нескольким правилам, высеченным на стене в Облачных Глубинах.       Вэй Усянь подумал об А-Юане и о том, что бы он почувствовал, если бы проснулся однажды и обнаружил, что его малыш пропал, а на полу кровавый след, и подумал, что понял.       - Твоя развратность не знает границ? – Тем временем продолжал брызгать ядом Цижэнь. - Как ты смеешь брать дитя из Ордена Лань? Как ты смеешь говорить нам о его безопасности сейчас? Старейшина Илина, ты ещё более извращённый и злой, чем мы могли бы подумать из-за твоей репутации!       Слова ранили сильнее, чем ожидал Вэй Усянь. Он, конечно, знал, что Лань Цижэнь никогда не любил его, и он сам никогда особо не любил Лань Цижэня, но он уважал его и ценил то, как тот заботился о Лань Чжане. Но, чтобы ненависть была такой глубокой…       Лань Цижэнь не дал ему времени ответить, выпалив:       - Ванцзи! Иди сюда.       Вэй Усянь выжидающе посмотрел на Лань Чжаня, который…       Остался на месте.       И ничего не сказал.       Что ж. Успокоить Лань Цижэня стало значительно труднее, если судить по неуклонно краснеющему цвету его щёк.       - Учитель Лань, - как можно спокойнее проговорил Вэй Усянь, - я не забирал Лань Ю из его дома. Я даже никогда не видел его до сегодняшнего утра, когда юноша, который спас его, появился на тропе Цюнци, где Цзинь Цзысюнь устроил на меня засаду. Цзинь Цзысюань подтвердит это. У нас были основания полагать, что в       Цзиньлинтае не безопасно, поэтому я приказал Вэнь Нину привести ребёнка сюда.       - Призрачного Генерала? - прошептала женщина, бледнея. Она сделала шаг ближе к воротам, подняв ножи. - Ты отдал моего внука Призрачному Генералу?       - Вэнь Нин никогда не причинит вреда ни одному ребенку, - твёрдо сказал Вэй Усянь. - Если бы у него был выбор, он бы никогда не причинил вреда и взрослому, если уж на то пошло. Вы бабушка Лань Ю?       Она кивнула, и Лань Чжань сообщил:       - Лу Мэйлинь.       Вэй Усянь снова поклонился.       - Тогда мне жаль, что Вы, должно быть, волновались - должны были. Думаю, я могу представить…       - Ты можешь представить? - рявкнула женщина, и Лань Цижэнь даже не выглядел так, будто собирался отчитать её за то, что она его перебила. - Я не думаю, что ты можешь - если только у Старейшины Илина нет собственного ребенка?       - У Вэй Ина есть ребёнок, - сказал Лань Чжань, прежде чем Вэй Усянь успел заговорить. - Чуть моложе А-Ю.       Лу Мэйлинь холодно рассмеялась.       - И откуда ты похитил этого ребёнка, Старейшина Илина?       - Из трудового лагеря на тропе Цюнци, - огрызнулся Вэй Усянь, не в силах сдержать укус в голосе. - Он был там заключённым. Ему тогда только исполнилось два года.       Глаза Лу Мэйлинь расширились, а Лань Цижэнь напрягся, выглядя слегка ошеломлённым.       - Я бы никогда не причинил вреда ребенку, - сказал Вэй Усянь, снова заставив свой голос звучать ровно. - И я никогда этого не делал. Человек, который забрал Лань Ю из Облачных Глубин, не пытался причинить ему боль, но кто-то пытался, и я всё объясню, если вы согласитесь вложить свои мечи в ножны.       - Мы не будем делать ничего подобного, - выкрикнул один из Ланей в шеренге справа, вздёрнув острый подбородок и высокомерно глядя на Вэй Усяня. - Мы не поддадимся твоей лжи, Старейшина Илина! Твоё зло нам известно, и мы не уйдем отсюда, пока оно не будет устранено!       Лань Чжань напрягся, открывая рот, но прежде чем он успел заговорить, Лань Цзинъи протиснулся между ними и встал перед Вэй Усянем. Прежде чем они успели объяснить, кто он такой. Или что он вообще был там.       Это не входило в план, как и гневные слова, сорвавшиеся с губ юноши:       - Учитель Вэй не злой, и если ты хочешь уничтожить его, тебе придется сначала пройти через всех нас!       На мгновение Вэй Усянь был так потрясён, что всё, что он мог сделать, это тупо таращиться на затылок Цзинъи.       - Это мой меч! - прорычала Лу Мэйлинь, и её глаза снова сузились. - Ты… ты украл мой меч, ты забрал моего внука!       - Я позаимствовал твой меч! - быстро сказал Цзинъи, гнев в его голосе сменился робостью. - Прости, и мне жаль, что я напугал тебя. Но я могу объяснить…       Он протянул меч. А затем заставил себя выйти за ворота.       - Эй, эй! - закричал Вэй Усянь, схватив его сзади за мантию, чтобы оттащить обратно, даже когда Лани снаружи подняли оружие. Глаза Цзинъи расширились, и он отшатнулся назад с обиженным выражением лица. - Может, подождать, пока они начнут тебя резать, прежде чем возвращать тебя под защиту, малыш, - пробормотал он, и Цзинъи поднял на него взгляд. В его глазах была такая глубокая грусть, что было больно, но он кивнул и повесил голову.       - Кто ты? - с опаской спросил Лань Цижэнь. - Скажи мне, почему я не должен казнить тебя за похищение и за то, что ты выдаёшь себя за члена Гусу Лань?       Глаза Цзинъи расширились ещё больше, и он придвинулся ближе к Вэй Ину, который почувствовал укол сочувствия из-за шока и боли на лице юноши. Хотя на Цзинъи был запасной комплект мантии Усяня, его лобная лента была настолько священной, что её самой по себе было бы достаточно, чтобы считаться олицетворением - и это было так.       - Он ни за кого не выдает себя, и да, он одолжил меч, но он не похищал Лань Ю. Пожалуйста, учитель Лань, старейшина Лань, я могу объяснить, - сказал Вэй Усянь, подняв руку, как он надеялся, в умиротворяющей манере.       К сожалению, учитывая, что его другая рука всё ещё сжимала рукав мантии Цзинъи, он поднял руку с Чэньцин в ней, и Лань Цижэнь вскинул свой меч.       - Дядя! – повысил голос Лань Чжань, шагнув вперёд и загородив собой Цзинъи и Вэй Усяня, стоя так близко к защитному полю, что энергия заплясала у него перед носом мягким гудящим светом. - Это не то, чем кажется.       - Ванцзи!       - Мы действительно можем всё объяснить, - сказал Вэй Усянь, засовывая Чэньцин за пояс и оттаскивая Лань Чжаня в сторону. Сегодня слишком много людей встало между ним и опасностью, но с этим ему придётся разобраться позже. - Если вы вложите свои мечи в ножны, Вы, учитель, и бабушка Лань Ю сможете войти и забрать его. Если же вы не хотите этого делать, Цзян Чэн пойдёт, возьмет его и приведет сюда. У нас нет намерения причинить ему боль или удерживать его вдали от вас ни на секунду дольше. Но, пожалуйста, учитель Лань, меньше всего я хочу начинать новую войну. Всё, чего мы хотим, это объясниться. Я не прикасался к Лань Ю, и не имею злых намерений в отношении вашего Ордена.       - Ты укрываешь самозванца! - выплюнул Лань Цижэнь, но Лань Чжань резко сказал:       - Нет. Он не самозванец. Это… - Он сделал паузу, и его глаза метнулись к толпе позади дяди. Затем он шагнул в ворота, и Вэй Усянь попытался притвориться, что его сердце не сжалось, когда Лань Чжань оставил его защиту. Низко поклонившись дяде, Ванцзи снова заговорил. - Дядя, всё сложно. Пожалуйста, заходи внутрь вместе с Лу Мэйлинь. Мы объясним. Никто не пострадает. Ты научил нас отстаивать справедливость и защищать невинных, и это то, что мы пытаемся делать. Правила говорят нам быть праведными, сильными, защищать уязвимых. Мы… - Он замолчал, помедлив мгновение, а затем поклонился ниже. - Дядя, пожалуйста. Мы нуждаемся в твоей помощи.       Лань Цижэнь не двигался. Лань Чжань тоже. Вэй Усянь оставался настолько неподвижным, насколько мог, на случай, если он нарушит какое-либо противостояние, происходящее здесь, но краем глаза он мог видеть, как грудь Цзинъи вздымается гораздо быстрее и поверхностно, чем следовало бы. Он протянул руку и сжал запястье юноши, и Цзинъи подпрыгнул, уставившись на него.       - Дыши, - пробормотал Вэй Ин. - Что бы ни случилось, я буду оберегать тебя.       Цзинъи сглотнул, но потом кивнул, и лёгкая улыбка тронула его губы.       - Я знаю.       Вэй Усянь моргнул, немного опешив. Доверие этого юноши к нему - доверие, которое, казалось, питали к нему все четверо путешественников во времени - он не понимал этого. Они смотрели на него так, как будто он мог решить любую проблему в мире. Как будто он мог уберечь их от любой опасности. Но, судя по историям, которые они ему рассказывали, всё, что он когда-либо делал, делало всё только хуже.       Звук скользящего в ножны меча привлёк внимание Вэй Усяня к тому месту, где Лань Чжань всё ещё кланялся. Не обращая внимания на своего племянника, Лань Цижэнь повернулся к Лу Мэйлинь;       - Ты согласна, Мэйлинь?       - Я пришла сюда не для того, чтобы ждать снаружи, Цижэнь, - заявила она, её тон едва колебался на грани уважительного, и Лань Цижэнь кивнул.       - Очень хорошо. Отведи нас к Лань Ю и объяснись. Тогда мы решим, что делать.       Цзян Чэн тихо выдохнул рядом с Вэй Усянем.       - Спасибо, учитель Лань, - тихо сказал он, и острый взгляд Лань Цижэня остановился на нём.       - Надеюсь, у главы Цзян будет хорошее объяснение, - коротко сказал он, и Цзян Чэн склонил голову.       Больше он ничего не сказал, но Вэй Усянь и не ожидал этого. Даже сейчас его младший брат всё ещё шатался, всё ещё был настолько расстроенным, что даже просто переставлять ноги и скрывать боль на лице ему было сложно. Вэй Усянь видел это, и ему это не нравилось. Он настоял бы на том, чтобы Цзян Чэн ждал в пещере с остальными, если бы шицзе не указала на то, что присутствие лидера Ордена рядом с ним - даже того, который был его братом - было бы хорошим знаком. Или если бы Цзян Чэн не выглядел таким испуганным, когда сердито бормотал о том, что Вэй Усянь обязательно попадёт в беду, если его не будет рядом.       Вэй Ин отступил в сторону, а Лань Цижэнь и Лу Мэйлинь прошли через ворота. Усянь почувствовал, как рядом с ним Цзинъи слегка вздрогнул, и, обернувшись, увидел лицо, полное беспокойства, и снова сжал запястье юноши.       - Пойдёмте вверх по тропинке, - сказал он. - Я уважаю твоих спутников, учитель Лань, но это вопрос, требующий большого доверия, и я не могу позволить, чтобы жизни, находящиеся под моей защитой людей, попали в руки тех, кого я не знаю.       Лань Цижэнь не выглядел убеждённым, но кивнул. Прежде чем они успели пошевелиться, Цзинъи снова протянул меч рукоятью вперёд и низко опустил голову. Лу Мэйлинь молча приняла клинок, и Цзинъи вновь придвинулся ближе к Вэй Усяню.       Тишина вокруг них была каменной, пока они поднимались по тропинке к внутренним Курганам. Вэй Усянь остановился как раз перед тем, как лес вот-вот должен был расступиться, и повернулся к Лань Цижэню и Лу Мэйлинь.       - Лань Ю прямо внутри, - сказал он, кивнув подбородком в сторону Пещеры Усмирения Демона. – Но прежде чем мы войдём туда, я думаю, пришло время кое-кому представиться.       Он посмотрел на Цзинъи, который сглотнул, но потом кивнул и низко поклонился двум старшим:       - Меня зовут Лань Ю, любезное имя Цзинъи, - сказал он с кротостью в голосе, которая, казалось, совсем ему не подходила. Глаза Лань Цижэня сузились, а Лу Мэйлинь крепко сжала свой меч. - Меня отправили назад во времени с тремя моими друзьями, чтобы спасти наши жизни и попытаться остановить предстоящую битву, в которой погибли сотни людей, в той жизни, которую мы знали. Но человек, который пытался нас убить, тоже вернулся, и он оказался со мной в Облачных Глубинах. Я знал, что сегодня утром, в день празднования первого месяца Цзинь Лина, Цзинь Цзысюнь устроит засаду на Вэй Усяня и убьёт Цзинь Цзысюаня. И я знал, что если скажу кому-нибудь, кто я такой, возникнет слишком много вопросов, и не будет времени, чтобы остановить грядущие события, поэтому я решил одолжить меч бабушки. Технически, ты сказала мне, что я мог бы брать его, но это было на мой восьмой день рождения, но... Ну, в любом случае... Я не хотел будить А-Ю, я вообще не знал, что он будет там, и... Человек, тот самый, который пытался убить нас, он преследовал меня. И когда он понял, кто такой А-Ю, то попытался убить его… Я думаю, он счёл, что это убьёт и меня. Поэтому я схватил А-Ю и побежал. Прости, что побеспокоил тебя, бабушка, и извини, что одолжил твой меч.       Лань Цижэнь и Лу Мэйлинь уставились друг на друга, лицо первого было сморщено в недоверии, лицо второй было пустым и непроницаемым. Цзинъи замер в поклоне, не двигаясь, его лицо было обращено к земле, но Вэй Усянь видел, как трясутся его руки. Сочувствие сжалось в сердце демонического заклинателя, и он коснулся локтя мальчика, осторожно помогая ему подняться. Цзинъи с тревогой переводил взгляд с него на старейшин Лань.       - Это правда, - сказал Лань Чжань. - Когда рассказано полностью, история имеет смысл. Есть доказательства.       - Доказательства? - резко спросил Лань Цижэнь.       Лань Чжань кивнул.       - Правда в их словах. Подробности. У Цзиньлина такой же колокольчик ясности, что Цзян Яньли только что подарила своему ребёнку. У Сычжуя есть кролик, которого я дал А-Юаню.       Вэй Усянь моргнул, но потом улыбнулся. Он не знал этого, но, вспомнив, что Лань Чжань был на рынке в тот день, он не удивился. Мысль возникла в его голове и вылетела изо рта прежде, чем он успел с ней справиться.       - Подожди, ты всегда хотел отдать это А-Юаню? Я предположил, что это что-то для Цзинь Лина, для церемонии!       Кончики ушей Лань Чжаня слегка порозовели, но он кивнул.       - Сюнчжан принёс подарок Цзинь Жуланю.       Вэй Усянь просиял, при мысли о Лань Чжане и малютке А-Юане вместе, и его живот стал тёплым и пушистым, пока Лань Цижэнь не спросил:       - Где Сичэнь?       Внезапно Лань Чжань напрягся, его глаза расширились, когда он посмотрел на дядю.       - Он не в Цзиньлинтае?       Лань Цижэнь нахмурился:       - Он не уходил с вами из Зала представлений?       - Нет, - сказал Лань Чжань, и в его голосе прозвучало что-то вроде страха. Он мгновенно развернулся, его полные отчаянья глаза встретились с глазами Вэй Усяня. - Цзинь Гуанъяо.       «Он хотел, чтобы всё вернулось к тому, что было раньше, чтобы Цзэу-цзюнь по-прежнему считал его другом. Если он думает, что у него есть шанс добиться этого, я не думаю, что он рискнёт его упустить».       Дерьмо. Дерьмо.       - Он не причинит ему вреда, - громко сказал Вэй Усянь, но Ванцзи слегка вздрогнул. - Лань Чжань, если он хочет, чтобы всё стало как прежде, он не причинит ему вреда.       - Ванцзи, - резко произнёс Лань Цижэнь. - О чём ты говоришь? Где твой брат?       - Человеком, который вернулся во времени и пытался убить Цзинъи и А-Ю, был Цзинь Гуанъяо, - сообщил Вэй Усянь, потому что Лань Чжань стоял так тихо, что, казалось, он не заговорит в ближайшее время. - Очевидно, даже когда он сошёл с ума, он хотел сохранить дружбу с Цзэу-цзюнем.       - Что? - начал Лань Цижэнь, переводя взгляд с Лань Чжаня на Вэй Усяня, хмурясь и расширяя глаза. - Что-что?       Вэй Усянь глубоко вздохнул и максимально кратко изложил историю, рассказанную в Пещере. Прошло ещё несколько долгих минут, к концу которых Лань Чжань так и не двинулся с места.       - …поэтому мы думаем, что нашим первым шагом должно быть уничтожение Тигриной Печати, - твёрдо закончил Вэй Усянь, делая вид, что эта мысль не заставила его внутренности сжаться. - Если я был достаточно безумен, чтобы использовать её в прошлый раз… Мы не можем допустить, чтобы подобное повторилось снова. Она будет уничтожена!       Лань Цижэнь долго смотрел на него:       - А военные преступники, которых ты здесь укрываешь? Ты надеешься, что мир забудет?       В груди Вэй Ина разгорелся гнев, но слова шицзе сковывали его сердце льдом и не позволили гневу взять верх. Если он разозлится, все, кого он любит, будут в опасности. Итак, Усянь глубоко вздохнул и подумал, как сформулировать своё опровержение…       Но Лань Чжань опередил его.       - Нет никаких военных преступников. Здесь их нет, - сказал он. – Глава Цзинь солгал.       Вэй Усянь кивнул:       - Здесь живут фермеры, торговцы и врачи. Никто из них не участвовал в войне. Никто из них никогда раньше не лишал жизни, кроме Вэнь Нина, а он убивал только в целях самообороны.       Взгляд Лань Цижэня был стальным:       - Он убил две дюжины охранников в лагере на тропе Цюнци.       - Вэнь Нин убил четырёх охранников на тропе Цюнци, и это они убили его. Те самые, что загнали ему в живот флаг для приманки духов, чтобы использовать его в качестве наживки для чёртовой ночной охоты, и всё потому, что он протестовал против того, чтобы они выпороли его бабушку! Его невинную, несовершенствующуюся бабушку!       Ладонь Лань Чжаня сомкнулась на запястье Вэй Ина и слегка сжала, и демонический заклинатель остановился, зажав рот, прежде чем его гнев смог выплеснуться дальше.       - Этим людям причинили много зла, - торжественно сказал Лань Чжань. - Я больше не отвернусь.       - Я тоже, - сказал Цзян Чэн, и его голос был искажен лабиринтом эмоций.       - Хм. Я хочу лично увидеть этих «гражданских», прежде чем принимать какие-либо решения.       Страх был змеёй в груди Вэй Усяня, обвившейся вокруг его сердца, и он расправил плечи.       - Я разрешу Вам поговорить с ними. Но со всем уважением, учитель Лань, независимо от того, что Вы решите, я не позволю Вам причинить им вред.       Он чувствовал, как Цзян Чэн рядом с ним напрягся, и он знал, что его слова звучат опасно близко к угрозе, но им нужно было понять.       Лань Цижэнь кивнул:       - Очень хорошо. Я думаю, что мы ждали достаточно долго - где Лань Ю?       - Сюда. - Вэй Усянь сделал приглашающий жест и направился во двор перед Пещерой Усмирения Демона, насвистывая сигнал.       Почти сразу же высокая дверь приоткрылась, и Вэнь Цин выскользнула наружу. Она низко поклонилась Лань Цижэню и Лу Мэйлинь, и тут последнюю едва не сбило визжащее пятно белых мантий и чёрных волос.       - Бабушка! - радостно воскликнул А-Ю, широко раскинув руки и подпрыгнув. Лу Мэйлинь бросилась вперёд, подхватила внука в воздухе и прижала к себе, и Вэй Усянь не мог не улыбнуться, когда мальчик обхватил свою бабушку руками и ногами. - Бабушка, бабушка, ты здесь!       - А-Ю, ты ранен? - настойчиво спросила женщина, отодвигая от себя внука, чтобы заглянуть ему в лицо. - Они причинили тебе боль, А-Ю?       - Не-а! - радостно сказал А-Ю. - Ни капельки! Большой Я был слишком быстр!       - Что случилось, милый? Ты можешь рассказать бабушке, что случилось?       А-Ю с энтузиазмом кивнул, его волосы дико развевались вокруг лица.       - Ага! Я только что проснулся среди ночи, потому что услышал, как Большой Я забрал твой меч, и я сказал, что это кража, а он сказал, что нет, это было заимствование, а я сказал, что нет, это кража, потому что это бабушкин меч, потому что он не спросил сначала, а он сказал, что это я из будущего и что ему это нужно, и я подумал: «Хм, может быть», а потом он показал, что мы похожи! - Мальчик ткнул запястьем в лицо бабушки с таким упоением, что мог бы сломать ей нос, если бы она не отвернулась с натренированной лёгкостью профессионала. - Похожие веснушки! И он немного похож на отца, а это значит, что я тоже буду похож на отца, когда вырасту, и это хорошо, потому что я люблю отца.       - И отец тоже любит тебя, - мрачно подтвердила Лу Мэйлинь. - А что случилось потом?       А-Ю свирепо нахмурился.       - Тогда, тогда нехороший человек влез в окно и попытался напасть на А-Ю! Он пошёл на меня… - Мальчик сделал выпад и замахал рукой, чуть не выпав из рук бабушки, и снова Вэй Усянь был впечатлен её рефлексами, когда она двигалась вместе с ним. - С ножом на А-Ю, и я пошёл… - Он задыхался, прижимая маленькие ручки к щекам, и Вэй Усянь подавил смех. А-Ю не звучал испуганно или расстроено. Он звучал невероятно, яростно, возмущённо. - А потом Большой Я ахнул… - Малыш резко махнул рукой вниз. - И схватил меня, и мы вылетели из окна и вверх, вверх, вверх, а потом мы полетели, бабушка, мы взлетели вверх, и так быстро, быстро, так быстро, так быстро! Потом я заснул. А потом было утро, а мы всё ещё летели, потому что Большой Я очень хорошо летает. Мы добрались до большого грязного места с холмом с одной и с другой стороны, и несколько человек спорили, и Большой Я сказал: «Привет, у нас проблемы!» И все они поговорили, а потом мне пришлось пойти со старшим братом Нином, и мы пошли бухать, бухать, бухать! - Пальцем он имитировал длинные прыжки Вэнь Нина. - И пришли сюда!       - Старшим братом Нином? - повторила Лу Мэйлинь напряженно, и А-Ю энергично закивал.       - Угу. Старший брат Нин великолепен! Мы ждали целую вечность в маленьком домике, где живёт А-Юань. А-Юань немного застенчив и меньше меня, но он скоро станет моим другом, и он играл со старшим братом Нином и А-Ю. И, старший брат Нин рассказывал нам истории, и он позволил мне сразиться с ним, и я победил!       Грудь А-Ю гордо выпятилась, и Вэй Усянь не смог сдержать улыбку. Даже будучи свирепым трупом, Вэнь Нин не любил спаррингов, но он часто боролся с А-Юанем - если борьбой можно назвать лежание на земле, в то время как малыш карабкался по нему и нежно дёргал за волосы. Иногда Вэнь Нин заходил так далеко, что поднимал своего племянника в воздух и притворялся, что трясёт его. А-Юань визжал от восторга и извивался, пока не выпадал из хватки Вэнь Нина и не приземлялся ему на грудь, и тогда Вэнь Нин прижимал его к себе с его пухлыми маленькими кулачками и кричал, что тот выиграл.       Но глаза Лу Мэйлинь были словно ножи.       - Сразиться?       - Ага, - закивал А-Ю. - Я просто сделал ай-ай! - Он сымитировал удар. - И он упал, и я набросился, бабушка, и я поймал его, и старший брат Нин говорит, что однажды я стану сильным совершенствующимся, потому что я уже так хорош! Я хочу быть таким же, как старший брат Нин, когда вырасту.       Вэй Усянь не мог смеяться. Он не мог, потому что уже видел вздымающиеся вены на лбу Лань Цижэня, и мужчина выглядел тревожно близко к отклонению ци, и дяде Лань Чжаня было бы крайне неудобно умирать за него.       В любом случае, он чуть не рассмеялся.       Через мгновение Лань Цижэню удалось взять себя в руки, и он обратился к ребёнку чуть мягче обычного.       - А-Ю, это плохой человек? - Он указал на Вэй Усяня.       Цзян Чэн и Лань Чжань напряглись, а глаза А-Ю слегка расширились, но потом он покачал головой.       - Нет, учитель Лань, - сказал он немного медленнее. - Это друг старшего брата Нина. Плохой человек больше похож на большого господина Цзиня и маленького господина Цзиня, но он не они. У него есть точка, как и у них, но у него также есть шляпа. Я думаю, что плохой человек тоже был груб с А-Юанем, потому что А-Юань испугался, когда они пришли сюда, и его бабушка говорит, что это потому, что большой господин Цзинь и маленький господин Цзинь выглядят как кто-то, кто был очень груб с ним. - Он сделал паузу, а затем похлопал Лу Мэйлинь по шее. - Бабушка, бабушка?       - Да, дорогой?       - Это… - А-Ю сделал паузу, слегка оттопырив маленькую губу. - Бабушка, я просто… Тут немного страшновато - А-Ю не боится, А-Ю смелый, как папа, но… но темно, и это кажется забавным, а на улице страшно… но старший брат Нин и А-Юань хорошие люди. Почему они должны жить здесь?       Вэй Усянь тут же почувствовал, как у него напряглись челюсти, и когда Лу Мэйлинь взглянула на него и Лань Цижэня, демонический заклинатель крепко сжал зубы. Это был не тот вопрос, на который он мог бы помочь кому-либо ответить.       Вместо этого он уставился на Лань Цижэня, пристально глядя ему в глаза и слегка наклонив голову, уверенный, что его не поймут.       Почему А-Юань должен был жить здесь?       Вэй Усянь всё ещё ждал, что кто-нибудь ему скажет.       После долгой паузы Лу Мэйлинь просто пробормотала:       - Я не знаю, дорогой.       И А-Ю нахмурился:       - Мы должны отвезти их домой. А-Юань может быть моим младшим братом!       Краем глаза Вэй Ин увидел, как Цзинъи слегка кивнул с довольной улыбкой на лице. Увидев взгляд Усяня, он пожал плечами и скрестил руки на груди:       - Сычжуй - мой младший боевой брат.       - Мэйлинь, - негромко позвал Лань Цижэнь. - Отведи А-Ю обратно к остальным и возвращайся в Илин до особого распоряжения. - Он сделал паузу на мгновение. - Отправь Лань Гуйжэня и Лань Минъюя в Цзиньлинтай - если повезёт, они найдут там Сичэня, а мы с ним просто разминулись.       Вэй Усянь никогда не заявлял, что может читать по лицу Лань Цижэня, но даже ему показалось, что сейчас он увидел на нём беспокойство. На лицах других это отразилось яснее - улыбка Цзинъи исчезла, и он выглядел очень бледным, и Лу Мэйлинь нахмурилась, её губы плотно сжались. Лань Чжань стоял неподвижно, как камень, и выражение его лица было совершенно пустым, если не считать страха в глазах. Вэй Усянь почувствовал, как тревога сжалась в его собственном сердце. Если Цзэу-цзюнь действительно пропал... Что ж, это не могло означать ничего хорошего.       - Я останусь, чтобы продолжить расследование и определить наилучший план действий, - сказал Лань Цижэнь, но Лу Мэйлинь проигнорировала его слова.       Она во все глаза смотрела на Цзинъи. Юноша поклонился, и на его лице отразилась уязвимая неуверенность. Госпожа Лу вскинула подбородок.       - Если ты действительно мой внук, - размеренно произнесла она, - что я сказала тебе на твой шестнадцатый день рождения?       Цзинъи широко ухмыльнулся, но затем его взгляд метнулся к Лань Цижэню, и улыбка стала немного застенчивой.       - Эм-м-м…       Что-то, что странно походило на озорство, сверкнуло в глазах Лу Мэйлинь:       - Продолжай. Я уверена, Цижэнь не удивится.       Ухмылка Цзинъи стала шире.       - Ты сказала мне тоже самое, что говоришь всем своим детям и внукам в день их шестнадцатилетия: если, гипотетически, ты собираешься быть дураком и пойти пить, ты должен сделать это за пределами Облачных Глубин, но держаться достаточно близко, чтобы найти дорогу назад. И начать с кувшина «Улыбки Императора», потому что, если ты собираешься быть идиотом и нарушить правило, то, по крайней мере, ради ликёра, который того стоит. Гипотетически.       Губы Лань Цижэня сжались в тонкую линию, его взгляд метнулся к небу так, что это выглядело близко к закатыванию глаз, но Лу Мэйлинь улыбнулась, медленно качая головой.       - Значит, ты действительно… - Она вздохнула, глядя на малыша в своих руках. - Это был бы ты, не так ли, А-Ю? Из всех моих внуков ты всегда доставлял больше всего хлопот.       - А-Ю ничего не сделал! - запротестовал ребёнок, явно обиженный. - А-Ю хороший мальчик!       Лу Мэйлинь фыркнула, поворачиваясь к Лань Цижэню, который выглядел так, словно сосал лимон.       - При всём уважением, Цижэнь, я предпочла бы остаться. Я не уйду от своего внука, не зная, что его безопасность обеспечена. Но я передам Ваши команды остальным.       Цижэнь сделал паузу, а затем кивнул:       - А-Ю?       Губы Лу Мэйлинь сжались, и она переместила мальчика на бедро:       - Я не расстанусь ни с одним из моих внуков прямо сейчас. Их родители до сих пор в отъезде. Это моя ответственность.       - Очень хорошо, - сказал Лань Цижэнь, и Лу Мэйлинь низко поклонилась.       - Цзян Чэн может проводить вас до ворот и обратно, если хотите, а остальные поднимутся дальше к Пещере, - предложил Вэй Усянь. - В стенах нет никакой опасности, но лес может быть… пугающим.       - Спасибо, - сказала Лу Мэйлинь, и Цзян Чэн кивнул.       К большому удовольствию Вэй Усяня, всю дорогу он слышал, как А-Ю весело болтает о том, каким чудесным был старший брат Нин.