Трагедия - это ещё не конец

      Цзян Чэн был уверен, что пройдёт, по крайней мере, пара часов, прежде чем его сердцебиение вернётся к норме. Головокружительный прилив адреналина немного кружил голову, и смешанные ощущения неверия и облегчения не помогали.       Он противостоял другим Орденам и кланам. Он стоял там, перед Цзинь Гуаншанем, Не Минцзюэ и другими лидерами Орденов и кланов, и поклялся защищать своего брата. Он сделал то, что хотел сделать годами, то, что хотел сделать всю свою жизнь, и это не взорвалось у него перед носом - пока нет. Прошло несколько секунд с тех пор, как они покинули зал, в конце концов, у Цзинь Гуаншаня ещё было время, чтобы объявить, что Цзян - его враг, но он мог надеяться, что сделал достаточно, чтобы держать их подальше от своего брата, хотя бы на несколько дней.       Но гордость, которую он испытал за то, что наконец-то встал на защиту Вэй Усяня, превратилась в пепел во рту. Он ничего не выиграл своему брату. План был не его, и Цзинь Цзысюань, Лань Цижэнь и Цзычжэнь вели все переговоры. Они стали причиной того, что его брат был в безопасности - или, по крайней мере, в большей безопасности - а не он. А до этого, когда Лань Цижэнь прибыл в Могильные Курганы, Цзян Чэн ничего не делал, только стоял там. И сейчас, снова, Цзян Чэн просто шёл туда, куда ему указывали. Это был горький провал, но не незнакомый. В конце концов, Цзян Чэн знал всё о том, что он недостаточно хорош.       Он был недостаточно хорош всю свою жизнь.       Он глубоко вздохнул.       Он должен был справиться лучше. Он должен был сделать лучше. Что бы ни случилось, он должен защитить своего брата. Даже если это означало защищать его от самого Цзян Чэна. Вэй Усянь не мог умереть, только не снова. Он не мог. Слишком много людей нуждалось в нём.       Цзян Чэн знал, что он один из них.       Прошлой ночью, когда Вэй Усянь тихонько сопел рядом с ним, Цзян Чэн подумал о словах Цзиньлина, его мягком заверении, что он не верит, что Цзян Чэн убил своего брата. Цзян Чэн хотел согласиться, поверить в то, что он не мог этого сделать, но ужасная правда заключалась в том, что он не был уверен. Если сестра была мертва, и он видел её смерть… Хуже всего было то, что он мог представить, как наносит удар, мог представить, как Саньду вонзается в грудь его брата. Он знал, что пожалел бы об этом ещё до того, как удар был закончен; что в ту секунду, когда мозг подавил ярость, он захотел бы вернуть всё назад – но он также знал, что был быстр.       Что, возможно, он действительно убил Вэй Усяня.       При этой мысли Цзян Чэн спрятал лицо на груди брата и плакал, пока не почувствовал себя опустошённым. Его рыдания были тихими - в конце концов, Лань Ванцзи был где-то в комнате, и он не хотел будить брата, но, конечно, Вэй Усянь всё равно проснулся.       И, конечно же, он тихо пробормотал Цзян Чэну, что всё в порядке, что всё будет хорошо, и он собирается убедиться, что всё будет хорошо, и он крепко обнял его и провёл пальцами по волосам Цзян Чэна. Как будто они снова стали детьми, и, в конце концов, Цзян Чэн заснул, а грудь его брата вздымалась и опускалась под его щекой.       Вэй Усянь был жив, и он собирался оставаться таким.       - Эта подойдёт, - сказал Цзинь Цзысюань, подведя их к комнате для совещаний, и Цзян Чэн, моргнув, вернулся в настоящее. Лань Цижэнь тихо переговорил с другими Ланями, и они, поклонившись, забрали с собой А-Ю и ушли. Не Минцзюэ остановился в дверном проёме, глядя сверху вниз на Цзычжэня.       - Возможно, господин Вэй должен подождать снаружи, - сказал он Цзян Чэну.       - Нет, - твёрдо ответил тот, несмотря на то, что небольшая его часть всё ещё трепетала при мысли о том, чтобы говорить с Не Минцзюэ «твёрдо». Цзян Чэн напомнил себе, что они оба лидеры Орденов, что они равны, и продолжил. - Пожалуйста, будьте уверены, Чифэн-цзюнь - Цзычжэню можно доверять. - Краем глаза он заметил, что Цзычжэнь выглядел немного удивлённым его словами, и поднял брови, глядя на юношу. - Я сказал Вэй Усяню, что присмотрю за тобой. Ты думаешь, я позволил бы тебе гулять по Цзиньлинтаю одному после сцены, которую мы только что устроили?       Цзычжэнь слегка покраснел, застенчиво улыбнулся, а затем кивнул, следуя за Цзян Чэном внутрь комнаты.       - У Цзычжэня тоже есть информация, - сказал Цзинь Цзысюань, закрывая за ними дверь и вешая заглушающий талисман. Затем он сделал паузу, и его взгляд переместился на Лань Цижэня. - Учитель Лань, я… На всякий случай?       Вопреки себе Цзян Чэн ухмыльнулся, особенно когда Цзычжэнь стал ярко-красным. Явно предчувствуя скандал, Не Хуайсан поймал взгляд школьного приятеля.       - Позже, - одними губами произнёс Цзян Чэн, и наследник Не усмехнулся, слегка приподняв брови, как будто говоря, что он запомнил обещание.       Затем Хуайсан обратил своё внимание на Цзычжэня, его глаза на мгновение остановились на Суйбяне. Он моргнул один раз, так естественно, что Цзян Чэн ничего бы не заметил, если бы не ждал какой-то реакции. Глаза Хуайсана встретились с глазами Цзян Чэна, но до того, как Цзян Чэн успел понять, был ли это «вопросительный» взгляд, его друг отвернулся, а Не Минцзюэ заговорил.       - Значит, Вэй Усянь действительно не имел никакого отношения к исчезновению Сичэня?       - Нет, - ответил Лань Цижэнь. - Он ни при чём. По крайней мере, не напрямую.       Не Минцзюэ нахмурился:       - Если лагеря действительно были в таком ужасном состоянии, почему Вэй Усянь ничего нам не сказал? Это явно было нарушением слова Цзинь Гуаншаня…       Цзян Чэн попытался придумать, что возразить на это, как защитить своего брата, но снова кто-то другой опередил его.       - Старший брат, - протянул Хуайсан. - Вы со старшим братом Сичэнем когда-нибудь говорили Цзян-сюну о вашем соглашении с главой Цзинь?       - Конечно, - заверил его Минцзюэ, ещё больше нахмурившись.       - А ты лично? Или ты только и сказал, что глава Цзинь позаботится об этом? - настаивал Хуайсан. - Потому что мне кажется, что Вэй-сюн не думал, что у него есть большой выбор. Если никто не сказал Цзян-сюну, что Вэнь должны оставаться в живых и находиться под присмотром, кто сказал бы Вэй-сюну? Он, наверное, думал, что вы всё уже знаете. Что тебе было всё равно.       - К сожалению, похоже, это так. - Лань Цижэнь вздохнул. - Но есть ещё кое-что, что вы должны знать. Кое-что, что напрямую связано с Сичэнем.       - Но прежде чем мы расскажем вам, мы должны попросить вас поклясться молчать, - твёрдо проговорил Цзинь Цзысюань. - Если история, которую мы собираемся вам рассказать, предастся гласности, на карту будут поставлены жизни тех, кто нам очень дорог. Мы не можем так рисковать. Умоляю вас дать слово, что вы никогда не будете говорить о том, что услышите в этой комнате, если только один из нас не даст вам на это прямого разрешения.       Переводя взгляд с Лань Цижэня на Цзян Чэна и Цзинь Цзысюаня, Не Минцзюэ нахмурился ещё больше. Он взглянул на Хуайсана и вопросительно приподнял бровь.       - Я не буду об этом говорить, - решительно заявил Хуайсан с нехарактерной для него серьёзностью. - Если это касается старшего брата Сичэня, если это поможет найти его - клянусь, я никому не скажу!       Цзян Чэну удалось натянуто улыбнуться Хуайсану, но затем его глаза метнулись к Минцзюэ, и он поймал себя на том, что затаил дыхание.       Спор о том, открывать правду одному или обоим братьям Не, был напряжённым. Лань Ванцзи самым решительным образом выступал за открытость, утверждая, что Не Минцзюэ не только заслуживает доверия, но и с большой вероятностью будет вовлечён в поиски Лань Сичэня. Таким образом, вполне вероятно, что он, так или иначе, узнает о двух Цзинь Гуанъяо, и было бы лучше сказать ему об этом заранее.       Вэнь Цин была самым яростным противником этого, и Вэй Усянь не сильно отставал. Аргумент целительницы состоял в том, что ненависть Не Минцзюэ к Вэням была слишком глубокой, и что он уже был плохого мнения о Вэй Усяне - даже если бы он им поверил, не было никакой гарантии, что он будет на их стороне. Тем временем Вэй Усянь утверждал, что слишком много людей уже знали - тридцать три старейшины Лань - это слишком много, и с каждым новым осведомлённым человеком вероятность утечки секрета росла.       Со своей стороны, четверо путешественников во времени настаивали на том, чтобы, по крайней мере, рассказать историю Не Хуайсану, и Цзян Чэн мог их понять. Хотя ему всё ещё было трудно думать о Хуайсане как о каком-то вдохновителе, но, в конце концов, он отдал свою жизнь за Цзычжэня. От себя Вэй Усянь добавил, что Хуайсан был достаточно умён, чтобы потенциально помочь им придумать план по выслеживанию Цзэу-цзюня и Цзинь Гуанъяо.       Яньли тихо сказала, что считает несправедливым ставить Не Хуайсана в такое положение, когда ему придётся хранить столь важную тайну от своего брата, а Лань Цижэнь добавил: «Тем более что его брат является главой Ордена». Цзян Чэн же немного ворчливо поинтересовался, поняли ли его брат и сестра, что не следует хранить секреты от братьев и сестёр, возглавляющих их клан.       В итоге, был достигнут компромисс: они расскажут Не Минцзюэ, если тот поклянётся молчать...       После нескольких минут напряжённого молчания, Не Минцзюэ кивнул:       - Очень хорошо. Я клянусь. Что это?       И ему рассказали.       Именно Цзысюань поведал большую часть истории, каким-то образом умудрившись быть одновременно лаконичным и сочувствующим. Цзян Чэн ожидал, что Минцзюэ отреагирует так же, как отреагировал он сам, когда ему рассказали о путешествии во времени, но на лице старшего мужчины не было заметного гнева. Вместо этого он внимательно слушал, переводя взгляд на Лань Цижэня каждый раз, когда ему рассказывали что-то особенно невероятное. К удивлению Цзян Чэна, Не Минцзюэ совсем не удивился, узнав, что в другом будущем он умер через пять лет. Хуайсан, с другой стороны, был явно поражён, и Цзян Чэну пришлось отвести взгляд от ужаса на лице друга. Он и сам чувствовал точно такой же ужас вчера, и до сих пор ощущал его отголоски всякий раз, когда вспоминал, что его сестра и брат умерли…       - Старший брат, - задыхаясь от страха, произнёс Хуайсан, забыв даже спрятаться за веером. Его лицо было серым, как пепел. - Старший брат.       - Тише, Хуайсан, - шикнул на него Минцзюэ, но, несмотря на то, что его лицо выглядело суровым, голос был нежным. - Продолжай, господин Цзинь.       Они рассказали сокращённую версию истории, но это всё равно заняло около десяти минут, и к концу у Цзян Чэна появилось ощущение, будто его желудок кишит тараканами. Если бы глава Не сейчас повернулся и сказал, что он им не поверил…       Минцзюэ глубоко вздохнул и посмотрел на Хуайсана. Затем он посмотрел на Лань Цижэня.       - И это правда?       - Я, конечно, в это верю, - серьёзно сказал учитель Лань. - К сожалению.       Не Минцзюэ закрыл глаза, крепко сжав челюсти. Его руки сжались в кулаки по бокам и всё ещё дрожали от ярости, но что-то в выражении его лица заставило Цзян Чэна немного расслабиться. На лице мужчины была не только ярость - там была и боль, и выражение горького поражения.       Не Минцзюэ медленно покачал головой:       - Хуайсан… - Наследник Не ничего не сказал, но схватил брата за руку, и Минцзюэ открыл глаза. - Мы поговорим об этом позже, - сказал он дрожащим голосом. - О вас… ритуале… Позже. Теперь.. Теперь нам нужно сосредоточиться. Нам нужно найти Сичэня. В настоящем времени.       - Но как? - спросил Хуайсан странно тихим голосом. - С чего мы вообще начнём поиски?       - Мы надеялись, что ты сможешь дать нам некоторое представление об этом, господин Не, - немного резко проговорил Лань Цижэнь. Это было не так, как сказал бы Цзян Чэн, потому что Хуайсан ещё больше побледнел, а его глаза расширились.       - Я? Но… но я не знаю! Я ничего не знаю! Я думал… - Голос Хуайсана сорвался, и он опустил глаза в пол. Было похоже, что он вот-вот расплачется. - Я думал, что Мэн Яо был моим другом. Если он столько сделал? Я не знаю…       Не Минцзюэ глубоко вздохнул.       - Нет, но ты знаешь его.       - Я? - слабо повторил Хуайсан, и его голос становился всё громче и отчаяннее по мере того, как он говорил: - Я? Ты не думаешь, что если бы я хоть о чём-то догадывался, то помешал бы ему поклясться братством с тобой и старшим братом Сичэнем? Если бы я знал…       - Хуайсан, - оборвал его Не Минцзюэ, - успокойся.       - Успокоиться? - воскликнул Хуайсан, качая головой. - Как ты думаешь, я успокоюсь?! Я только что услышал, что ты… Что ты… Что твой убийца где-то бродит, и старший брат Сичэнь с ним. И Сичэнь не знает… И Мэн Яо делает Бог знает что! И их двое… И я думал, что он мой друг, но он…       - Хуайсан!       - Я знаю, - вмешался Цзян Чэн, и Хуайсан с удивлением уставился на него. Сглотнув, Цзян Чэн встретился взглядом со своим другом, и на его лице отразились вчерашние страх и боль. - Я знаю.       Глаза Хуайсана расширились, но затем он несколько раз моргнул и немного отпрянул. Он кивнул, почти ошеломлённо, и глубоко вздохнул.       - Что, что, по-твоему, я знаю? Это может помочь?       - Ты знаешь, куда он может пойти? - предложил Цзян Чэн. - Если бы он был в панике?       Хуайсан поджал губы и медленно покачал головой.       - Я знаю, что он не пошёл бы туда, о чём он знает, что я знаю.       Звучало раздражающе, но это имело смысл.       - А как насчёт того, с кем он близок? Мы знаем о Су Шэ, но есть ли кто-нибудь ещё, к кому он пойдёт?       - Я так не думаю, - пробормотал Хуайсан, и его лицо скривилось от разочарования. Веер быстро постучал по ладони. - Я даже не могу придумать, с чего начать… Я видел, как они уходили.       - Что? – одновременно воскликнули Цзян Чэн и Цзинь Цзысюань, и Хуайсан кивнул:       - Это было примерно в то же время, когда вы устроили переполох в главном зале. Я видел, как Цзинь Гуанъяо шёл со старшим братом Сичэнем, и их головы были низко опущены, как будто они не хотели, чтобы их подслушали. Они спустились вниз, к городу. Очевидно, я уже говорил об этом старшему брату. Мы послали учеников в Ланьлин, но они ничего не смогли найти. Никто из тех, с кем они разговаривали, не помнил, что видел их, а если и видел, то не помнил, в какую сторону они пошли.       - Его больше нет в Ланьлине, - прорычал Не Минцзюэ. - Он слишком умён, чтобы прятаться здесь.       - Как ты думаешь, он будет работать с самим собой? Я имею в виду его более молодое «я»? - спросил Цзычжэнь.       Не Минцзюэ снова закрыл глаза, пощипывая переносицу и, вероятно, снова впадая в отчаяние при мысли о двух Цзинь Гуанъяо, а Хуайсан покачал головой.       - Я так не думаю. Я не думаю, что он доверял бы себе. А это значит, что он, вероятно, похитил и Мэн Яо.       - Меня это волнует гораздо меньше, - прорычал Не Минцзюэ. - И будь осторожен, когда говоришь «похищен».       В глазах Хуайсана промелькнуло осознание, и он кивнул, но Цзычжэнь выглядел сбитым с толку.       - Э… почему? - нерешительно спросил он. - Разве это не то, что случилось?       - Возможно, но мы не можем говорить, что Сичэня похитили, - ответил Не Минцзюэ, но, увидев растерянность на лице юноши, его выражение немного смягчилось. - Есть определённые люди, которые использовали бы это как повод принизить способность Сичэня руководить Орденом.       Глаза Цзычжэня расширились почти комично.       - Что? Но все знают, насколько силён Цзэу-цзюнь!       - Да, но они также знают, какой он добрый. Как глубоко он доверяет. Если станет известно, что он был похищен Цзинь Гуанъяо, они скажут, что у него плохое суждение. Что его сострадание - признак слабой воли. - Голос Минцзюэ был хриплым от отвращения, и Цзян Чэн наблюдал, как Цзычжэнь слегка отшатнулся, а его лицо сморщилось, когда он посмотрел в пол.       Было немного больно видеть, как юноша выясняет то, что другие в комнате уже знали, видеть, как часть невинности мальчика исчезает. Хотя технически Цзычжэнь был едва ли на три года моложе его, казалось, что разница была больше. Путешественники во времени пережили ужасные вещи, но война не заставила их рано взрослеть, как Цзян Чэна, его брата и сестру. Цзычжэнь и другие были близки к совершеннолетию, это правда, но они всё ещё оставались детьми. Им следует позволить быть детьми как можно дольше. Цзян Чэн мрачно подумал, что, к сожалению, на их детство может остаться не так уж много времени.       - Это… вот как думают люди? Это… ужасно… - Цзычжэнь замолчал, но затем нахмурился. - Политика - это глупо. Это глупо! Сострадание Цзэу-цзюня - вот за что все так его любят - это не следует рассматривать как слабость, это просто… ужасно.       Не Минцзюэ горько усмехнулся:       - Политика - это глупо, и это ужасно. К сожалению, это немного верно - Сичэнь доверяет Цзинь Гуанъяо, и прямо сейчас это подвергает его большей опасности.       - Или меньшей, - тихо сказал Не Хуайсан. - Даже… даже зная… Я не могу представить, чтобы Цзинь Гуанъяо хотел причинить вред старшему брату Сичэню, и если мы будем работать над теорией, что он хочет, чтобы старший брат Сичэнь доверял ему так, как доверял раньше, он будет делать как можно меньше, чтобы не вызвать подозрения. Чем дольше старший брат Сичэнь доверяет ему, тем меньше угрозы будет чувствовать Цзинь Гуанъяо. Кстати, вполне возможно, что старший брат Сичэнь даже не знает, что его похитили. Цзинь Гуанъяо - хороший лжец.       Цзян Чэн задумался над словами друга. Хотя это казалось ему маловероятным, это также казалось возможным. По всей видимости, всё, что нужно было сделать Цзинь Гуанъяо, чтобы увести Сичэня из Цзиньлинтая, это сказать: «Средний брат, пойдём прогуляемся?»       - Возможно, - грубоватым тоном согласился Не Минцзюэ, - хотя это не займет много времени. Сичэнь никогда не оставит свой Орден. Я предполагаю, что он мог бы исчезнуть с карты, если б подумал, что жизнь Цзинь Гуанъяо находится в опасности, но если бы он это сделал, то сообщил бы об этом своему брату. Сичэнь никогда бы не стал так беспокоить Ванцзи - стоит Цзинь Гуанъяо остановиться, и Сичэнь поймёт, что что-то не так. Или он, по крайней мере, всё равно попытается связаться с Ванцзи.       - Действительно, - согласился Лань Цижэнь.       - Из него вышел бы ужасный шпион, - сказал Хуайсан с нежной грустной улыбкой на лице.       - Мы отвлеклись, - проворчал Не Минцзюэ, хотя его рука снова была на руке брата. - Где, чёрт возьми, мы собираемся начать поиски?       Даже пытаясь придумать ответ, Цзян Чэн на секунду полюбовался выражением лица Цижэня, поскольку тот явно боролся с желанием исправить формулировку главы Не. Было похоже, что учитель Лань сосёт лимон.       - Пока мы здесь, мы должны сами проследить шаги Цзэу-цзюня, - предложил Цзян Чэн. Начало было не очень, он знал это, но он устал чувствовать себя бесполезным. - Я не сомневаюсь, что ваши ученики нашли бы что-то очевидное, но, Чифэн-цзюнь и учитель Лань, вы знаете Цзэу-цзюня лучше, чем кто-либо другой, за исключением разве что Ханьгуан-цзюня. - Он взглянул на Хуайсана. - И ты знаешь Цзинь Гуанъяо лучше, чем кто-либо из нас, Не-сюн. Теперь, когда ты знаешь, во что он замешан, ты можешь увидеть то, что другие упустили бы, особенно без контекста.       - Это лучше, чем стоять здесь, не зная, с чего начать, - хмуро признал Хуайсан, но тут же оживился.- Ой!       - Что? - спросил Цзян Чэн в случайном унисоне с остальными в комнате.       Выглядя слегка запыхавшимся, Хуайсан взволнованно постучал веером по тыльной стороне ладони, и Цзян Чэн подавил своё разочарование. Он знал, как выглядел Не Хуайсан, когда пытался облечь свои идеи в слова, хотя были случаи, когда такой взгляд приводил к диким (и часто пьяным) подростковым выходкам.       В конце концов, Хуайсану удалось сформулировать мысль:       - Никто не видел, как они уходили! - Его тон предполагал, что это всё объясняет, и терпение Цзян Чэна лопнуло.       - И? - подсказал он, свирепо глядя на друга, и тот направил на него веер.       - Так это-то и странно! Цзэу-цзюнь и Ляньфан-цзунь не совсем незаметны - странно, что никто не заметил, как они ушли. Это означает, что Цзинь Гуанъяо либо заплатил свидетелям, либо повёл старшего брата Сичэня маршрутом, где их не увидят.       - Туннели! - быстро сказал Цзысюань, слегка покраснев, как всегда, когда люди обращали на него внимание. - Есть туннели, ведущие в Цзиньлинтай и Ланьлин и из них. Их построил второй глава Цзинь на случай нападения или осады города. Они… - Он слегка поморщился, сжимая в кулаке меч. - Они известны только прямой родословной.       - А Цзинь Гуаншань рассказал бы о них Гуанъяо? - немедленно спросил Минцзюэ.       - Я рассказал ему, - признался Цзысюань, слегка поморщившись. - Я думал, он должен знать.       - Это также объяснило бы, как он вытащил Мэн Яо из Цзиньлинтая, - сказал Хуайсан, наращивая темп, прежде чем сожаления Цзысюаня смогли его разрушить.       - Пошли! - скомандовал Минцзюэ и выскочил за дверь прежде, чем кто-либо успел ответить.       * * *       Полёт не был похож на то, что он помнил.       С того момента, как дядя Цзян дал Вэй Усяню Суйбянь, он любил летать, любил ощущение ветра на своём лице и воздух свободы вокруг него, и головокружительное ощущение того, как много пространства было между ним и землёй.       Но с тех пор, как Вэнь Чао сбросил его в Курганы, он летал только один раз. Тогда он стоял позади Сычжуя - юноша не мог физически сбросить его с меча, не упав при этом сам. Кроме того, что, вероятно, более важно, в его мозгу крутился миллион безумных мыслей, и адреналин после засады на тропе Цюнци струился по его венам, сдерживая ужас.       Теперь он был истощен и опустошён уничтожением Печати.       Это означало, что ничто не могло отвлечь его от воспоминаний.       Ничто.       Он крепче сжал руки Лань Чжаня, немного беспокоясь о том, как глубоко его пальцы, должно быть, впились в предплечья возлюбленного, но всё равно не в силах остановить это. Руки Лань Чжаня обвились вокруг него, притягивая ближе.       - Вэй Ин? - прошептал он, его голос звучал в миллиметре от уха Вэй Усяня, и тот вздрогнул, прислонившись спиной к груди Лань Чжаня.       - Просто… Только не роняй меня, Лань Чжань, - пробормотал он более хриплым голосом, чем ему бы хотелось. - Хорошо? Не… не дай мне упасть.       - Никогда, - тут же отозвался Лань Чжань, притягивая Вэй Ина ближе.       Усянь слегка улыбнулся, но потом вспомнил, что Ванцзи стоит у него за спиной и не может этого видеть, и позволил улыбке исчезнуть. Он закрыл глаза, но тут же почувствовал, как жестокие руки хватают его за плечи вместо рук Лань Чжаня, обнимающих его за грудь, и снова распахнул их. Он думал, что ему удалось приглушить свой вздох, или что ветер, по крайней мере, унесёт предательский звук прочь, но Лань Чжань знал.       - Вэй Ин, - произнёс он, целуя волосы Усяня. - Я никогда не позволю тебе упасть.       - Хорошо, - прошептал Вэй Усянь, и Лань Чжань мягко сказал:       - Мн.       А затем, поскольку Ванцзи, несомненно, был величайшим человеком в истории вселенной, он начал напевать. «ВанСянь», - подумал Вэй Ин, и это название наполнило его теплом и удивлением, которые почти прогнали ужас прочь. Почти.       Горечь бурлила в его животе, заполняя пространство там, где раньше было его золотое ядро. Это должно было быть потрясающе. Он летел с Лань Чжанем, Лань Чжань обнимал его, Лань Чжань пел ему - это должно было быть лучше всего на свете. Вместо этого, его сердце переставало биться каждый раз, когда он моргал, а желудок продолжал сжиматься, словно он уже падал, словно его снова швырнули вниз. Он чувствовал твёрдые руки Вэней на своей спине, подталкивающие его вперёд, чувствовал бурлящее негодование внизу, хотя они давно оставили Илин позади. У него перехватило дыхание, и он почувствовал, что его сильно трясет.       Ванцзи перестал напевать и направил Бичень к земле.       - Лань Чжань! - запротестовал Вэй Усянь, но это было больше похоже на удушье, и Лань Чжань спикировал вниз, приземлившись в поле у чёрта на куличках. - Остальные, мы должны добраться до остальных!       Не говоря ни слова, Ванцзи отпустил Усяня, переместив руки на его плечи, и развернул возлюбленного к себе лицом. В его глазах отразилось беспокойство, и он положил руку на щёку Усяня:       - Вэй Ин.       Усянь закрыл глаза, ощущение земли под ногами сдерживало воспоминания о падении.       - Лань Чжань. Нам, нам нужно идти.       - Посмотри на меня? - Это был не приказ. Если бы это был приказ, возможно, он смог бы не подчиниться. Но как он мог отказать в чём-либо, когда возлюбленный просил, почти умолял?       Вэй Усянь открыл глаза и встретился взглядом с Лань Чжанем.       - Я никогда не брошу Вэй Ина. Никогда, - поклялся Ванцзи, настойчивость его взгляда прожигала насквозь. - Если ты упадешь, я поймаю тебя. Я всегда буду ловить Вэй Ина. Обещаю.       - Лань Чжань, - прошептал Усянь, снова закрывая глаза. На этот раз Лань Чжань позволил ему, и когда Вэй Усянь прижался лбом к груди Лань Чжаня, Лань Чжань обнял его. - Мне жаль.       - Не стоит.       - Мы опоздаем, - нерешительно заметил Усянь, обвивая руками талию Ванцзи.       - Конкретного времени прибытия мы не назвали. Мы не знали, сколько времени нам понадобится, - возразил Лань Чжань. - Мы подождём, пока ты не будешь готов. Дыши, Вэй Ин.       - Теперь я готов, - запротестовал Вэй Усянь, но на самом деле он не ожидал, что это сработает. Он послушно скопировал подъём и опускание груди Лань Чжаня, чувствуя, как глубокие, ровные вдохи замедляют сердцебиение. Ужас начал покидать его, но тревога осталась, бушуя в том пространстве, которое когда-то занимало самую драгоценную его часть. Сглотнув, Вэй Усянь уткнулся подбородком в плечо Лань Чжаня. - У меня было одно. В их будущем.       - Одно что? - спросил Лань Чжань с нерешительностью в голосе, которая намекала на то, что он точно знал, что именно.       - Золотое ядро, - пробормотал Вэй Усянь, запуская пальцы в волосы Лань Чжаня. - Цзиньлин сказал, что я похож на себя, так что я… Я думаю, когда Мо Сюаньюй применил Заклинание Призыва Жертвы, оно заменило его тело моим, но… но поскольку у меня не было золотого ядра, его тело заполнило пустое пространство. Или, может быть, это закрепило ритуал, и я… Я должен был его соблюдать из-за этого. Я не знаю. Но я должен был иметь его, потому что оно есть у Сычжуя. Жизнь - это обмен на жизнь, но нужно пожертвовать золотым ядром, чтобы вернуть ядро… - Он замер, и Лань Чжань резко вздохнул.       - Вэй Ин?       - Цзинь Гуанъяо! - Вэй Усянь задохнулся и отстранился, чтобы посмотреть в лицо Лань Чжаня. - У него не будет золотого ядра! Никто не отдавал за него своё ядро ритуалу, поэтому он не может совершенствоваться!       Глаза Лань Чжаня расширились, а губы приоткрылись:       - Ты уверен?       - Да, - кивнул Вэй Усянь. - Никто не отдавал ему своё ядро, он просто…       - Су, Су, Су Шэ, он… когда они, он… он убил Ханьгуан-цзюня, он порезал, он… он порезал…       - Он использовал мою кровь, чтобы вернуться, - спокойно сказал Лань Чжань, и Вэй Усянь кивнул. - Вэй Ин. Дыши.       - Верно, - выдохнул Вэй Усянь. - Дыши. Дышать. Это то, что я знаю, как делать.       - Это хорошо, - настаивал Лань Чжань. В его глазах мелькнула решимость. - У него есть слабость, к которой он не привык. Мы можем использовать это. Мы должны добраться до остальных. Мы будем лететь вот так.       - Как? - Усянь фыркнул, но Ванцзи уже снова взлетел, обхватив возлюбленного руками ещё плотнее, чем раньше. - Лань Чжань! Разве это не бесстыдство?       - Ты чувствуешь себя в большей безопасности?       Вэй Усянь замер. Он взглянул на землю, которая уже была так далеко под ними, а затем закрыл глаза:       - Да.       - Тогда это не бесстыдство.       Комок подступил к горлу Усяня, и он уткнулся лицом в плечо Ванцзи:       - Мне жаль.       - Не о чем жалеть. - Лань Чжань сделал паузу. - Я люблю тебя.       Вэй Усянь издал сдавленный смешок. Как, как, ему могло так повезти?       - Я тоже люблю тебя, Лань Чжань. Так сильно.       - Мн. - Это было самое счастливое «Мн», которое Усянь когда-либо слышал, и он оторвал лицо от груди Ванцзи, чтобы поцеловать его в щёку. Тут же уши Лань Чжаня загорелись красным, и Вэй Усянь снова засмеялся, переместив руки с талии Лань Чжаня на его шею.       Ужас не мог полностью охватить его, пока он смотрел на возлюбленного, и Вэй Усянь задумался, не слишком ли рано надеяться, что, возможно, всё действительно меняется.