Трагедия - это ещё не конец

      Лично Не Хуайсан считал очень несправедливым, что он и Цзян-сюн были посланы в противоположных направлениях. Вчера Цзян Чэн сказал, что расскажет ему кое-что, что, судя по выражению его лица, должно было быть очень забавным, а также имело отношение к талисманам, заставляющим молчать. Конечно, тогда они рассказали ужасную, потрясающую мир историю и повергли Хуайсана в состояние полной паники, но теперь, когда появился Вэй-сюн, он не мог не думать об этом снова.       Потому что это выглядело очень похожим на то, что Вэй-сюн и Лань Ванцзи наконец-то объединились, и тот факт, что с этим была связана история, в которой были задействованы талисманы, заставляющие молчать, и ухмылка Цзян Чэна - обещали совершенно фантастический рассказ. Конечно, он не мог быть уверен, что Вэй Усянь и Лань Ванцзи всё ещё совершенно не обращают внимания на чувства друг друга. Вэй-сюн всегда был свободен от физической привязанности, и его рука на запястье Ханьгуан-цзюня не заслуживала бы внимания - если бы Лань Ванцзи не сжал его руку в ответ. Они также смотрели друг другу в глаза - правильно, с любовью, так, как все поэты описывают взгляды влюбленных, и стояли очень близко друг к другу, и действительно было очень, очень несправедливо, что Хуайсану не разрешалось визжать или изливаться по этому поводу или, по крайней мере, смеяться над этим вместе с Цзян-сюном.       Вместо этого он застрял, маршируя по Ланьлину с Лань Ванцзи и Цзинь Цзысюанем. О том, чтобы спросить Лань Ванцзи, не могло быть и речи – даже если такой вопрос не вызвал бы убийственного взгляда на Хуайсана в обычный день, прямо сейчас старший брат Лань Ванцзи пропал без вести почти три дня назад. Хуайсан был любопытным, но не жестоким. Возможно, он мог бы спросить Цзинь Цзысюаня, если б представилась возможность поговорить с ним за пределами слышимости Лань Ванцзи, но это, вероятно, было бы так же неловко - он никогда особо не имел дела с наследником Цзинь. Кроме того, Лань Ванцзи никак не мог уйти из зоны слышимости.       Таким образом, у Хуайсана не было другого способа отвлечься от своего страха за старшего брата Сичэня, кроме как мечтать наяву.       По крайней мере, сейчас он поел достаточно, чтобы голова перестала кружиться, а сердце успокоилось. Ему также стало лучше от того, что он поспал, хотя он не меньше злился на себя за слабость. Они улетели обратно в город, и Хуайсан смог не отставать, но, по правде говоря, расстояние было невелико. Туннели извивались, изгибались и пересекались так сильно, что они потратили часы на прогулку по ним, на деле же они отдалились от города едва ли на десяток миль.       Пока их отступление казалось бессмысленным. Никто не слышал о Су Гожи, кроме учеников Су и пары адептов меньших кланов, которые утверждали, что разговаривали с ним один или два раза. По их словам, Су Гожи был искусным фехтовальщиком, благородным человеком и входил в ближайшее окружение главы Су - ничего такого, чего они не могли бы понять сами. К настоящему времени они, вероятно, поговорили с пятьюдесятью или шестьюдесятью людьми, и ни один из них не был полезен. Они также двигались быстро, доверяя Цзинь Цзысюаню, который помог им избежать встречи с его отцом. Дело было не в том, что они не могли справиться с конфронтацией с ним, просто они предпочли бы в неё не вступать.       По крайней мере, так предполагал Хуайсан. Цзинь Цзысюань и Лань Ванцзи мало что говорили вслух, и многие их предложения заканчивались понимающими кивками или лёгким покачиванием головы. По большей части Не Хуайсан думал, что неплохо разбирается в людях, но сейчас больше, чем когда-либо, он знал, что может ошибаться.       Становилось всё труднее притворяться, что это не так уж больно. Вместо этого он попытался сосредоточиться на своём желудке, который как раз собирался сообщить ему, что пора обедать. Но именно тогда Цзинь Цзысюань привёл их в небольшую комнату рядом с центральной частью Цзиньлинтая, но не совсем внутри неё.       Наследник Цзинь остановился у двери, и его лицо скривилось от дискомфорта.       - Это комнаты А… Цзинь Гуанъяо. Сомневаюсь, что здесь что-то есть, но посмотреть стоит.       Не Хуайсан кивнул, а Лань Ванцзи выразил своё согласие, пройдя мимо них обоих и толкнув дверь. Осторожно обмахиваясь веером, Хуайсан поднял бровь, глядя на Цзинь Цзысюаня, и последовал за ним, с любопытством озираясь по сторонам.       По сравнению с несносным богатством остального Цзиньлинтая комната выглядела аскетичной - мало украшений, мало личных вещей. Это было почти по-Ланьски, что-то, от чего теперь по спине Хуайсана пробежали мурашки. Когда Мэн Яо жил в Цинхэ, его комнаты тоже не были переполнены вещами, но там было куда больше личного, чем здесь. Пара картин, курильница, которую купил ему Хуайсан, огромный выбор книг, подаренных старшим братом. Здесь же ничего подобного не было. Фактически…       - Здесь вообще нет книг, - сказал он вслух, заработав растерянный взгляд Цзинь Цзысюаня, хотя Лань Ванцзи продолжал рыться в ящиках, не останавливаясь.       - Есть парочка, - медленно произнёс Цзинь Цзысюань, кивнув в сторону прикроватной тумбочки, но Хуайсан покачал головой.       - Да, но это лёгкое чтение, чтение перед сном. А Мэн Яо постоянно читает, он всегда пытается чему-то научиться… И он не склонен выбрасывать книги. Его не волнуют вещи, но книги - это другое. Итак, если здесь нет книг, это означает, что он хранит свои книги где-то в другом месте.       Лань Ванцзи напрягся, отвернувшись от полок, которые рассматривал.       - Например, библиотека или кабинет. Ему дали комнату для работы?       Цзинь Цзысюань нахмурился и слегка покачал головой:       - Я не знаю. Отец… Глава Цзинь и Цзинь Гуанъяо никогда не говорили со мной о работе. Но я могу узнать. Оставайтесь здесь.       Он выскользнул из комнаты, и Лань Ванцзи, поджав губы, некоторое время смотрел ему вслед, прежде чем вернуться к полкам. В кои-то веки, заботясь о том, не выглядит ли это так, будто он стоит без дела, Хуайсан нагнулся, чтобы заглянуть под кровать. Он не ожидал что-то найти, но там была маленькая коробочка, старая и потёртая, и он, нахмурившись, пододвинул её к себе.       На крышке поблёскивал маленький замок, простой и дешёвый, и Хуайсан быстро сбил его талисманом. Он затаил дыхание и осторожно открыл коробку. Его сердце камнем упало в желудок, и он слегка вздрогнул. В коробке не было ничего полезного. Ни доказательств, ни улик. Только старая, выцветшая соломенная кукла, да клочки желтоватой бумаги и женская брошь. Кукольное лицо совершенно стёрлось, а слова на перьевой бумаге были написаны двумя руками: одной - чёткой и ясной, другой - явно детской. Это были слова, написанные для того, чтобы помочь ребёнку научиться читать и писать.       Я Мэн Яо. Мне пять лет. Моя мама любит меня.       Остальные строки были почти такими же, и Хуайсан стиснул зубы, вертя брошь в пальцах. Она была недорогой, но тщательно отполированной, а на обороте - выцарапано имя: «Мэн Ши».       - Что это? - спросил Лань Ванцзи.       Хуайсан откашлялся, покачал головой и бросил коробку на кровать.       - Ничего, - пробормотал он, и Ванцзи уставился на него. - Сувениры. Его матери.       Лань Чжань снова напрягся, выражение, которое Хуайсан не мог толком разобрать, мелькнуло на его лице. Затем он моргнул, и его лицо вновь обрело холодную решимость.       - Продолжай искать.       Хуайсан кивнул, немного быстрее обмахиваясь веером, чтобы скрыть дрожь в руках. Неважно, каким несчастным было детство Мэн Яо, каким одиноким он чувствовал себя всю свою жизнь. Он не мог позволить себе жалеть его. Ни сейчас, ни когда-либо снова.       Мгновение спустя Цзинь Цзысюань вернулся.       - Рядом с подземельями есть кабинет. Слугам не разрешается убираться внутри, но они знают, где это находится.       - Он слишком умён, чтобы оставлять что-либо компрометирующее в своей спальне, - сказал Хуайсан, глядя на Ванцзи. - Исследование - лучший выбор. Лань Чжань кивнул, и они ушли. Замки на двери кабинета оказались значительно сложнее, чем на ящике с сувенирами - здесь было две железные замочные скважины, а потом ещё два замка-талисмана. На мгновение Хуайсан не был уверен, смогут ли они попасть внутрь, но Цзинь Цзысюань прищурился, глядя на верхний талисман, и с отвращением усмехнулся.       - Это переопределение. Кровь моего отца откроет все замки. Он никогда не доверял Цзинь Гуанъяо - вероятно, ему не нравилась идея комнаты в Цзиньлинтае, в которую он не мог попасть. - С этими словами Цзинь Цзысюань вытащил кинжал, уколол большой палец и прижал его к верхнему талисману.       Раздался странный шипящий звук, словно пар ударил по снегу, и ручка сдвинулась. Дверь открылась.       Они вошли медленно и осторожно, но если там и были какие-то ловушки, то они не сработали. В кабинете отсутствовали окна, и даже при включённом свете Хуайсану показалось, что в нём немного темновато. Вдоль стен высились стеллажи, забитые книгами, за исключением самой западной стены. Там стеллажи были заполнены маленькими ящиками, а многие отсеки - отгорожены тканью, покрытой талисманами подавления.       Цзинь Цзысюань тихо выругался. Он стоял у одного из книжных шкафов с бледным лицом.       - Это всё о демоническом совершенствовании. Все они. - Он достал одну из книг с полки, пролистал несколько страниц, и его кожа приобрела странный зеленоватый оттенок. -Боже… это…       Не Хуайсан заглянул через его плечо и тут же пожалел об этом. На странице, которую открыл Цзысюань, была ужасная графическая диаграмма человека с выражением крайней агонии на его лице, которого разрезали на части, и инструкции о том, как гарантировать, чтобы измученная душа сохранила все возможные обиды.       - Откуда… откуда они вообще могли взяться? - пробормотал Цзинь Цзысюань.       - Вэнь Жохань, - холодно проговорил Лань Ванцзи. Он просматривал одну из коробок на дальних полках, и его челюсти были сжаты сильнее, чем Хуайсан когда-либо видел. - Тигриная Печать Преисподней.       - Что? - пискнул Хуайсан, и Цзинь Цзысюань повторил это слово рядом с ним, а Лань Ванцзи протянул им коробку.       Дрожащими руками Хуайсан взял коробку и заглянул внутрь. Конечно же, бумаги были полны набросков и заметок, сделанных двумя руками: одни - аккуратной каллиграфией Цзинь Гуанъяо, другие Хуайсан не узнал. Все они, без сомнения, были планами по переделке оригинальной Печати. Цзинь Цзысюань рядом с ним издал сдавленный звук.       - Это… это рука моего отца, - прохрипел он, указывая на незнакомый Хуайсану почерк. - Он… он, должно быть, приказал…       - Мы знали, что он это сделает, - сказал Лань Ванцзи с ноткой нетерпения в голосе. - Сычжуй сказал нам, что Цзинь Гуанъяо и Сюэ Ян воссоздали Печать. Имеет смысл, что он уже пытается сделать это сейчас. Мы уже знали, что Цзинь Гуаншань сам хотел заполучить Печать. Это просто доказательство того, что мы уже знаем. Хуайсан почувствовал лёгкое головокружение, а Цзинь Цзысюань мрачно кивнул, закрыл коробку и спрятал её в рукаве.       - Это доказательство, - согласился он. - Доказательство, которое мы можем использовать позже. А пока мы продолжим поиски.       Лань Ванцзи уже повернулся к следующей коробке на полке, и хотя Хуайсану ужасно хотелось спрятаться за своим веером, вместо этого он засунул веер за пояс и потянулся к другой коробке.       Записи внутри были дотошными, но совершенно бесполезными. По большей части Хуайсан находил черновики политических предложений или официальных объявлений, либо записи бесед между высокопоставленными представителями дворянства. Некоторые были откровенно скандальными, но он не мог наслаждаться ими - не тогда, когда они были последним, что он искал. Следующий ящик был таким же, как и следующий за ним, и его нога начала быстро стучать по полу - нетерпение охватило его.       - О тропе Цюнци ничего нет, - сообщил Цзинь Цзысюань с ноткой разочарования в голосе. - Ничего о лагерях или засаде Цзысюня…       - Он бы ничего из этого не записал, - сказал Хуайсан, пролистывая подборку секретов о главе Оуян, которые он мысленно откладывал на потом. - А если бы и записал, то сжёг бы бумаги. Слишком большой риск, если их найдут, и никакой пользы от их содержания.       Цзинь Цзысюань поджал губы, пролистывая что-то похожее на регистрационный журнал:       - Просто мне кажется, что слишком многое нужно запомнить…       - У него эйдетическая память, - с горечью произнёс Хуайсан. - И он никогда ничего не забывает.       За исключением, конечно, того факта, что некоторые люди любили его и заботились о нём, и продолжали бы это делать всегда, если бы он не убил их братьев.       Им троим потребовался почти час, чтобы разобрать комнату, просмотреть все письма, планы и заметки. И хотя там была пара обрывков, которые они смогли забрать в качестве улик, они не нашли ничего, что могло бы им помочь. Ничего такого. Ни адресов, ни имён, ни планов на случай непредвиденных обстоятельств.       Разочарование достигло пика, и Хуайсану очень хотелось плакать, когда раздался стук в дверь. Они подняли головы и увидели на пороге ученика Цзинь.       - В чём дело? - сразу же спросил Цзинь Цзысюань, и ученик поклонился.       - Господин, Цзян Цзяньюй стоит у дверей Цзиньлинтая с ещё несколькими заклинателями. Они искали главу Цзян, но когда я сказал, что он не вернулся с вами из леса, они запросили аудиенции у Вас. Цзян Цзяньюй настаивает, что это чрезвычайная ситуация.       - Ещё одна? - слабо спросил Хуайсан, но Цзинь Цзысюань и Лань Ванцзи уже двинулись на выход, и он поспешил за ними, сунув ещё пару книг в рукав-цянькунь, прежде чем закрыть и запереть за собой дверь.       * * *       Они ничего не нашли. Абсолютно ничего.       Чуть больше часа назад Не Минцзюэ обнаружил кровавый след, но всё, к чему он привёл, - это наполовину съеденный труп оленя. Это было единственное, что они нашли, что могло хотя бы наполовину считаться зацепкой - Цзян Чэн почти желал ещё больше тупиков. По крайней мере, на мгновение они почувствовали, что действительно делают что-то полезное.       Теперь они искали молча. Некоторое время Цзиньлин и Цзычжэнь тихо разговаривали друг с другом, но каменное молчание Не Минцзюэ и Лань Цижэня было заразительно, и уже час никто не говорил. Тем не менее, Цзян Чэн заметил, что оба юноши держались близко друг к другу, и к нему тоже. Скорее всего, Цзиньлин оставался рядом с ним, как и Цзычжэнь, по доверённости.       Цзян Чэн немного задумался о Цзычжэне, пока они бродили по туннелям под городом. Сын главы Оуян, который был искренне рад удостоенной чести использовать имя «Вэй», юноша, воспитанный в вере, что Старейшина Илина - зло, который отбросил свои предположения, чтобы доверять свидетельствам своих собственных глаз, ушей и сердца. Юноша, которого протащили сквозь время и травмы из-за политики, что не имела к нему никакого отношения; юноша, который мог стоять перед своим отцом и притворяться, что они незнакомы.       Юноша, который встал между Вэй Усянем и сотней лучников.       Именно последняя часть, больше, чем что-либо другое, укрепила Цзян Чэна в его решимости сохранить Цзычжэня в безопасности. В конце концов, это была его работа как дяди.       Три ночи назад он лёг спать с единственным маленьким племянником, уверенный в том, что у него есть время, чтобы вжиться в новую роль дяди. Он проснулся не с одним племянником, а с шестью.       Вывод был осторожным, и Цзян Чэн до сих пор не мог в нём полностью убедиться, но он думал, что может с уверенностью сказать, что это правда. Совершенно очевидно, что помимо Жуланя у него был ещё и А-Юань (и если А-Юань предпочитал ему Лань Ванцзи прямо сейчас, то это только потому, что он был ребёнком, который ничего не знал, а у Цзян Чэна ещё не было возможности подкупить ребёнка игрушками).       И у Жуланя, и у А-Юаня теперь были двойники-подростки, которых стало четыре, и это выглядело очень похоже на то, что Сычжуй и Цзинъи пришли как единое целое. Даже если бы они этого не сделали раньше, было бы очень грубо считать Сычжуя своим племянником, но отрицать его «близнеца». А ещё был Цзычжэнь, которого Вэй Усянь уже наполовину усыновил. Цзян Чэн был уверен, что его брат так не скажет, но, ради всего святого, он дал мальчику своё имя, не говоря уже о мече. Когда они встретились в лесу, он не забрал Суйбянь, и Цзян Чэн не упустил этого. Принять Цзычжэня как племянника сейчас действительно казалось разумным, тем более что Вэй Усянь неизбежно собирался втянуть его в семью.       По мнению Цзян Чэна, это было справедливо – при условии, что мальчик хотел быть вовлечённым в хаос, который последует за этим.       Конечно, Цзян Чэн понятия не имел, как быть дядей. С Жуланем всё, что ему до сих пор приходилось делать, это обниматься и строить смешные рожицы. Это не очень понравилось бы подросткам, особенно тем, которые технически не были его настоящими племянниками (пока). У него точно не было опыта старшего брата, но у него был опыт общения со старшим братом, и поэтому подражание наименее раздражающему поведению Вэй Усяня было, как он полагал, самой безопасной ставкой на данный момент.       В данный момент это означало присматривать за Цзиньлином и Цзычжэнем и следить за тем, чтобы они были в безопасности. Итак, Цзян Чэн внимательно поглядывал на племянников, когда золотая духовная бабочка запорхала перед лицом Цзиньлина, и глаза юноши закрылись. Цзян Чэн замер, наблюдая с растущим чувством страха, как губы Цзиньлина приоткрываются, а его брови хмурятся. Затем его кулаки сжались, а глаза широко раскрылись в поисках Цзян Чэна.       - Дядя…       - Что случилось? - спросил Цзян Чэн, а Не Минцзюэ и Лань Цижэнь повернулись к ним лицом.       - Папа… Он сказал, что что-то не так. Что мы должны немедленно вернуться к Вэй Усяню. Он сказал… Он сказал, что это чрезвычайная ситуация!       Лёд пронзил вены Цзян Чэна, и он прыгнул вперёд, выхватывая Суйбянь из ножен и бросая его в руки Цзычжэня, а потом тем же стремительным движением швырнул Саньду себе под ноги.       - Не отставайте! - заорал он на двух юношей, но ему не нужно было беспокоиться - Цзиньлин и Цзычжэнь уже взмыли в воздух рядом с ним, и их лица были искажены беспокойством. Цзян Чэн не был уверен, что Лань Цижэнь и Не Минцзюэ последуют за ним, да ему было всё равно.       Возникла чрезвычайная ситуация, и им пришлось вернуться к Вэй Усяню, и... И Вэй Усянь не использовал талисманы, Цзян Чэн не почувствовал, как он использовал талисманы, и, если было слишком поздно…       Ветер хлестал его по лицу, как кнут Вэней, но Цзян Чэн мог только пытаться лететь быстрее, чтобы стереть мили, которые они прошли, за считанные секунды, чтобы найти своего брата…       Это были минуты, полёт занял минуты, но каждая из них была мучительной, и сердце отчаянно колотилось в груди, и…       Вэй Усянь был там, где его оставили. Цзинъи и Сычжуй сидели по бокам от него.       Все трое удивлённо подняли головы, когда они подлетели ближе, и глаза Вэй Усяня немедленно расширились.       - Цзян Чэн! - воскликнул он, вскакивая на ноги. - Что случилось?       - Я… я не… знаю… - Цзян Чэн попытался отдышаться. - Ты в порядке?       - В порядке, - с тревогой в голосе сказал Вэй Усянь, сжимая руку брата. - У нас всё хорошо, почему бы нам не…       - Вэй Ин!       Голова Цзян Чэна дёрнулась вверх, когда Лань Ванцзи пронёсся на своем мече. Не Хуайсан был справа от него, Цзысюань – слева, а позади… Сердце Цзян Чэна упало.       Позади него был Цзян Цзяньюй и ещё двое учеников Цзян, и все они выглядели потрясёнными.       Цвет сошёл с лица Вэй Ина, и его хватка на руке Цзян Чэна стала болезненной. Лань Ванцзи подошёл к Усяню с другой стороны, взял его за руку, и страх затопил глаза его брата.       - Что случилось? - спросил Усянь более ровным голосом, чем ожидал Цзян Чэн, но всё ещё напряжённым от страха.       - Глава, главный ученик, - произнёс Цзяньюй, низко кланяясь им. Слишком низко. - Мне жаль. Сегодня утром кто-то ворвался в Пристань Лотоса. Вэнь Цин и Мо Сюаньюй… Глава, мы не смогли их защитить, и они были похищены. Мне жаль.       - Похищены? - переспросил Цзян Чэн, чувствуя, как страх заколотился в груди, а лицо его брата исказилось ужасом и яростью. - Что ты имеешь в виду под похищением? Как такое могло случиться? Их нужно было защищать!       - Я знаю, глава, - покаянно проговорил Цзяньюй, кланяясь ниже, а Цзян Чэн не мог поверить, что это происходит на самом деле. - Я не знаю, как он проник в Пристань Лотоса, только то, что вокруг было так много новых лиц, что, возможно, его приняли за другого посетителя. Я не знаю, как он добрался до центральной части Пристани Лотоса и кто он такой. Они были в комнате девы Вэнь, разбирались с порезом, и… Я услышал, как мальчик кричит, когда проходил мимо. Я вошёл в комнату и увидел человека в маске с девой Вэнь на плече и Мо Сюаньюем подмышкой. Он уже активировал портальный талисман. Я метнул нож, и он попал, но было слишком поздно. Они… Они исчезли. Мне жаль.       Подавив панику, Цзян Чэн спросил:       - Остальные Вэни?       - Первая боевая сестра заблокировала Пристань Лотоса, глава, - доложил Цзяньюй. - К каждой комнате Вэней были прикреплены заклинатели, чтобы обеспечить их безопасность, а А-Юань, его бабушка и Вэнь Нин находятся в Центральном Зале с самой первой боевой сестрой.       При этих словах напряжение Цзян Чэна немного ослабло, и он кивнул. Это была одна из первых вещей, на которых он настаивал, когда они восстанавливали Пристань Лотоса, память о телах всех его боевых братьев и сестёр была ещё свежа в его памяти. Их никогда больше не застанут врасплох - они будут готовы к любому нападению, которое может произойти. В случае атаки всех тех, кто не мог сражаться, следовало сопроводить в Центральный Зал, хорошо охраняемую комнату в самом сердце Пристани Лотоса, которая чаще использовалась для танцев или отработки форм меча. А-Юань, сестра и Жулань находились в самой безопасной части Пристани Лотоса, остальные Вэни были защищены.       Рядом с ним дрожал Вэй Усянь, и Цзян Чэн мог видеть клубы тёмного дыма, поднимающиеся от Чэньцин, хотя она всё ещё была заткнута за пояс брата.       - Вэй Ин… - начал Лань Ванцзи, и Усянь резко посмотрел на него, его лицо исказилось от гнева, страха и вины.       - Я говорил тебе, - задыхаясь, простонал он, - я говорил тебе, что я не должен был… Я не должен был отпускать их из Курганов. Я должен был… Мы должны были оставаться там, мы были бы в безопасности, она … она… А Мо Сюаньюй, он… Он всего лишь ребёнок, он… - Вэй Усянь посмотрел на Цзян Чэна. К его ужасу, глаза брата слезились. - Почему все, кого я пытаюсь защитить, заканчивают хуже, чем когда-либо прежде?       Комок подступил к горлу Цзян Чэна, и он открыл рот, чтобы пробормотать какой-нибудь аргумент или опровержение, но не знал, что сказать.       - Благодаря тебе, с нами всё хорошо, Сянь-гэгэ, - тихо сказал Сычжуй, и Вэй Усянь сдавленно рассмеялся.       - Ты здесь! - протестующе воскликнул демонический заклинатель. - Посреди всего этого!       - Не думаю, что это хуже, чем было раньше, - пробормотал Цзиньлин, глядя на отца, и Вэй Усянь снова закрыл глаза.       - Хорошо–хорошо–хорошо… Думай, - произнёс он, тяжело дыша. - Человек в маске – как он выглядел?       - И встань, - добавил Цзян Чэн, прежде чем Цзяньюй успел заговорить.       Кивнув головой, Цзяньюй выпрямился:       - Он был в синем, а маска имела форму призрака.       - Су Шэ! - прорычал Цзинъи. - Это точно он. Ты сказал, что зарезал его? Это было смертельно?       Цзяньюй слегка покачал головой:       - Боюсь, что нет, я не мог целиться прямо ему в сердце из-за того, как он нёс деву Вэнь и Мо Сюаньюя. Лезвие ударило низко. - Он замолчал, вытаскивая что-то из рукава. – Главный ученик, первая боевая сестра сказала, что не знает, но, может быть, тебе это пригодится. - Он передал Усяню небольшой мешок. - Кровь на ткани внутри принадлежит человеку в маске.       - Чтобы использовать это? – с подозрением спросил Не Минцзюэ, и Цзян Чэн слегка подпрыгнул. Он и не подозревал, что Не Минцзюэ и Лань Цижэнь всё-таки последовали за ним, хотя и предполагал, что они вряд ли оставляли полезный след. - Я знаю только о тёмных проклятиях, использующих человеческую кровь.       - Су Шэ заслуживает всех тёмных проклятий, известных человеку, - холодно сказал Цзиньлин, скрестив руки на груди, а Цзычжэнь и Цзинъи согласно кивнули. Сычжуй же придвинулся ближе к Вэй Усяню и Лань Ванцзи.       - Подожди! - воскликнул Не Хуайсан, копаясь в рукаве. - Есть… есть заклинание, Вэй-сюн… Это не совсем отслеживающее заклинание, но если мы его подправим… - Он поспешил к Вэй Усяню, держа в руках старую, потрёпанную книгу и листая её. - Если у нас есть его кровь и мы заменим её… Вот! - Он взволнованно указал на сложное заклинание, в котором Цзян Чэн сразу же распознал демоническое совершенствование и напрягся, но глаза Вэй Усяня возбуждённо расширились, и он выхватил книгу из рук Хуайсана.       - Где ты нашёл это? - пробормотал он.       - Где ты это нашёл? – одновременно с ним зарычал Не Минцзюэ, и Хуайсан бросил на брата обиженный взгляд.       - В кабинете Цзинь Гуанъяо, - ответил он, поморщившись. - Мы нашли доказательства того, что он пытался сделать ещё одну Печать для Цзинь Гуаншаня, и целую кучу книг по демоническому совершенствованию, но больше ничего особенно полезного.       - Это может сработать… - Вэй Усянь сильно нахмурился. - Это… это может сработать… - Его глаза наполнились беспокойством, и он поднял взгляд. - Лань Чжань…       - Вполне вероятно, что Вэнь Цин была доставлена в то же место, что и сюнчжан, - сказал Ванцзи. - Если это способ отследить, кто её похитил, то это не значит, что нужно отказываться от других поисков.       - Как ты думаешь, это хорошая идея? – резким тоном поинтересовался Не Минцзюэ. - Использование непроверенного, изменённого метода демонического заклинательства, чтобы выследить их? Как насчёт того, что ты пытался сделать раньше?       - Мне есть с чего начать, - ответил Вэй Усянь. Он был бледен, слишком бледен и слишком часто дышал. - Я могу придумать только одну причину, по которой Цзинь Гуанъяо забрал Вэнь Цин, и если я прав…       Лань Цижэнь нахмурился:       - По какой причине?       Вэй Усянь вздрогнул, глядя на Цзян Чэна, и всего на секунду его взгляд метнулся к животу брата.       И сердце Цзян Чэна похолодело, и Лань Ванцзи издал странный сдавленный звук.       - Кто? Сюнчжан?       Ванцзи задохнулся, и Вэй Усянь покачал головой, глядя на Лань Чжаня глазами, такими страдальческими и испуганными, что Цзян Чэну захотелось кричать.       - Не знаю. Может быть. Может быть, его прошлое «я», может быть, кто-то ещё, но…       - О чём ты говоришь? – прорычал Не Минцзюэ, а Лань Цижэнь резко произнёс:       - Ванцзи…       - У Цзинь Гуанъяо нет золотого ядра, - глухо сказал Вэй Усянь. - Если я прав, он думает, что Вэнь Цин может сделать пересадку. Дать ему чужое.       Сычжуй ахнул, хватаясь за Цзинъи, который стал совершенно белым. Лань Ванцзи был ещё белее, а его глаза стали шире, чем когда-либо видел Цзян Чэн.       - Почему он так подумал? - сурово спросил Лань Цижэнь, и у Цзян Чэна перехватило дыхание.       - Это не имеет значения, - внезапно влез Не Хуайсан. Он снова схватил брата за рукав, и его голос немного дрожал, но глаза были острыми, как сталь, когда они смотрели на Вэй Усяня. - Если он так думает, значит, он так думает. И если он так думает, он заставит её это сделать или попытается, а это значит, что нам нужно действовать быстро. И легче изменить уже существующий талисман, чем создавать его с нуля. Итак, Вэй-сюн, чем мы можем помочь?       * * *       Мо Сюаньюй никогда в жизни не был так напуган.       Мгновение назад, всего одно, он был в Пристани Лотоса, а теперь его там не было - теперь он был в том, что можно было описать только как подземелье, болтаясь на руке незнакомца с лицом призрака, и он вообще не мог пошевелиться. Ему хотелось вырваться на свободу, кричать и плакать, но он едва мог даже моргнуть. Он чувствовал, как слёзы щиплют глаза.       С шипением от боли незнакомец опустил его на пол, сгрузил деву Вэнь рядом с ним, и краем глаза Мо Сюаньюй увидел, как к нему подбежал ещё один мужчина.       - Миньшань! - воскликнул новый человек, край его золотой мантии пронёсся мимо глаз Сюаньюя. - Что случилось? - Последовала пауза. - Это не ребёнок Вэней.       - Нет, - проворчал незнакомец, Миньшань. - Но она сказала, что защитит его, а потом он наделал много шума и привлёк внимание Цзяна, так что мне пришлось взять его… Это его вина!       Мо Сюаньюй хотел свернуться клубочком, но руки и ноги не слушались его. Он привык, что всё происходит по его вине, но это была не его вина, нет, он не сделал ничего плохого.       - Дай мне посмотреть, - пробормотал новый человек, и они исчезли из поля зрения Сюаньюя. Он мог видеть перед собой деву Вэнь, которая лежала очень неподвижно, глаза её были закрыты, и она совсем не двигалась. Нисколько.       Через несколько минут мужчина по имени Миньшань вздохнул с облегчением.       - Вот, - сказал новый человек. - Ты выздоровеешь, Миньшань.       - Спасибо, господин Цзинь.       Господин Цзинь? Был ли новый человек родственником отца Мо Сюаньюя?       Внезапно Сюаньюю стало очень холодно. Цзян Яньли сказала, что его брат будет рад встретиться с ним. Она не это имела в виду, не так ли? Она бы не стала, она бы не стала… Она сказала называть её невесткой, как будто Цзинь Цзысюань был его настоящим братом, и он действительно был частью её семьи. Она, она была такой милой, она не…       Стала бы она лгать?       - Пожалуйста, – вздохнул господин Цзинь. - Ученик Цзян - это не совсем то, что я имел в виду, но…       Голос мужчины оборвался, когда он переместился в поле зрения мальчика. Мо Сюаньюй ожидал увидеть кошмарного злодея, которого он видел на картинках в книжках, но человек перед ним был не таким. Он был невысокого роста, с дружелюбным лицом и широко раскрытыми от удивления глазами. Но почему-то дружелюбное лицо казалось страшнее, чем он мог себе представить.       - Мо Сюаньюй… Что ж… Хорошо. Это сюрприз. - Мужчина сделал паузу, присел, чтобы схватить Сюаньюя за подбородок и заставить его встретиться с ним взглядом. - Послушай, малыш Мо, здесь никто не услышит, если ты закричишь, так что нет смысла шуметь. Если ты сделаешь, как мы говорим, нам не нужно будет причинять тебе вред, но если ты поднимешь шум или ослушаешься, то глава Су может выйти из себя. В конце концов, из-за тебя его зарезали. Меня бы не удивило, если бы он вспылил. Сейчас я сниму с тебя талисман, и ты ответишь на мои вопросы. Понятно?       Мо Сюаньюй понимал, но не мог этого показать. Господин Цзинь улыбнулся ему и, медленно сняв талисман, скомкал его в руке. Через несколько мгновений мальчик почувствовал странное покалывание в пальцах ног, а затем в руках и груди, словно всё его тело проснулось. Он сдавленно вздохнул, удивлённо моргая, а затем сглотнул, глядя на господина Цзиня.       - Ты Мо Сюаньюй, не так ли? - спросил мужчина, и Мо Сюаньюй неуверенно кивнул. - Что ты делал в Пристани Лотоса?       Мо Сюаньюй почувствовал, как его нижняя губа задрожала.       - Я… - Его горло болело, голос звучал немного сдавленно. - П-пришёл Старейшина Илина и забрал меня и м-мою маму, и… И он сказал, что с-слышал о м-моём отце, что он плохо обращается со мной и мамой, и… И он хотел о-обезопасить нас, обезопасить…       - Когда он пришёл?       - Вчера, - прошептал Мо Сюаньюй. Господин Цзинь на мгновение остановился, и Сюаньюй глубоко вздохнул. - Господин … Господин, пожалуйста… пожалуйста, отпусти меня домой. Я не буду… Я никому не скажу, пожалуйста, отпустите меня.       Господин Цзинь улыбнулся, и это выглядело так дружелюбно, что у Сюаньюя скрутило желудок.       - Я уже говорил тебе, Сюаньюй. Я не причиню тебе вреда, если ты будешь делать то, что тебе говорят.       - Господин, ты знаешь этого мальчика? - спросил Су Миньшань, и Господин Цзинь мягко рассмеялся.       - Конечно, я знаю его. Это мой брат.       Сюаньюй не мог не съежиться:       - Ты… ты Цзинь Цзысюань?       Господин Цзинь снова рассмеялся, на этот раз громче и горше:       - Нет, Сюаньюй. Я Цзинь Гуанъяо.       - Цзинь Гуанъяо? - повторил мальчик, и губы господина Цзиня скривились в ухмылке.       - Да. - Он слегка склонил голову набок, сузив глаза. – Дева Вэнь сказала, что защитит тебя… Так что, я полагаю, ты пригодишься.       - Пожалуйста, - захныкала Сюаньюй. - Пожалуйста, позволь мне уйти.       - Не волнуйся, Сюаньюй. Ты никто. Если ты сделаешь, как я скажу, и дева Вэнь сделает, как я скажу, скоро ты сможешь вернуться домой целым и невредимым. На этот раз у меня нет причин причинять тебе боль. Твоя мать никто. Ты - никто. Единственная причина, по которой Вэй Усянь отвёз тебя в Пристань Лотоса, - это не дать тебе на этот раз стать тем, кем ты был раньше.       Мо Сюаньюй никогда в жизни не был так смущён или так напуган:       - На этот раз? - Означало ли это, что будет следующий раз?       Цзинь Гуанъяо только улыбнулся, похлопав мальчика по голове:       - Верно. Может быть, на этот раз, если ты будешь вести себя хорошо и будешь помнить, что ты никто и ничего не заслуживаешь, тебе вообще не придётся умирать.       «Я не понимаю», - со слезами на глазах подумал Сюаньюй, но он был слишком напуган, чтобы сказать это вслух. Вместо этого всё, что вырвалось у него изо рта, было одним-единственным словом:       - Пожалуйста …       Цзинь Гуанъяо встал и покрутил шеей.       - Что ж, думаю, пора будить деву Вэнь. Миньшань.       Мо Сюаньюй быстро посмотрел в сторону, впервые взглянув на лицо Су Миньшаня без маски, но это было лишь на секунду, потому что затем мужчина оказался позади него, и одна его рука крепко обхватила грудь Сюаньюя, а в другой - сверкнул нож.       - Нет, нет, пожалуйста! - закричал мальчик, и Цзинь Гуанъяо приложил палец к губам:       - Т-с-с-с. Всё будет хорошо, просто молчи.       Цзинь Гуанъяо махнул рукой, и к нему подошёл еще один мужчина. Он показался Сюаньюю охранником, и он завёл руки девы Вэнь за спину и заковал их в кандалы. От кандалов тянулась цепь, и охранник прикрепил её к стене, а потом сорвал талисман с груди девы Вэнь.       Через несколько мгновений целительница пошевелилась, её лицо исказилось в замешательстве, а затем она резко ахнула. Её глаза тут же сузились, и она попыталась сесть.       - Цзинь Гуанъяо, - проговорила она слегка хриплым голосом. Следом её глаза метнулись к Сюаньюю и снова расширились. - Что ты делаешь?       - Гарантирую твоё сотрудничество, - беззлобно сказал Цзинь Гуанъяо. - Су Миньшань сообщил мне, что ты стремилась защитить малютку Сюаньюя. Очевидно, Вэнь Юань оказался недоступен. Дева Вэнь, я знаю, что ты пересадила золотое ядро Вэй Усяня Цзян Ваньиню. Ты сделаешь то же самое для меня.       - О? – произнесла дева Вэнь стальным голосом. - А кто будет донором? Ты знаешь, что он должен дать согласие? Ты не можешь украсть золотое ядро, господин Цзинь.       Глаза Цзинь Гуанъяо сузились:       - Дать согласие?       Дева Вэнь кивнула:       - Донор должен быть бодр, бдителен, в сознании и желать этого в течение всего времени процедуры. В противном случае золотое ядро рассеется, и всё это будет бесполезно.       - Это так? - тихо спросил Цзинь Гуанъяо. - Хорошо… Хорошо, я пойду и доработаю детали, дева Вэнь, не беспокойся об этом. А пока я позволю вам двоим устроиться поудобнее.       - Это плохая идея, Цзинь Гуанъяо. Вэй Усянь будет недоволен. Если ты отпустишь нас сейчас, возможно, его удастся убедить пощадить твою жизнь, - угрожающе произнесла целительница, но Цзинь Гуанъяо, похоже, это не заботило.       - Сначала он должен найти меня, - сказал он и вышел за дверь камеры с холодной улыбкой на устах.       Су Миньшань отпустил Сюаньюя, и тот рухнул на землю, отползая как можно дальше от мужчины и прижимаясь к стене, а глава Су направился к двери, бросив напоследок:       - Не волнуйся, дева Вэнь. Здесь вас не найдут.       Дверь камеры бесшумно скользнула, закрываясь, а затем Цзинь Гуанъяо, Су Миньшань и другой охранник пересекли небольшое пустое пространство и вышли из второй двери, плотно закрыв её за собой.       - Господин Мо, ты ранен? - быстро спросила дева Вэнь, и Сюаньюй покачал головой.       - Что… что происходит? - всхлипнул он, и целительница судорожно вздохнула:.       - Я не… я не уверена, но я позабочусь о тебе, хорошо? Как могу. Хорошо. Всё в порядке. Посмотри на меня! - скомандовала она, встретившись с ним мрачным взглядом. - Послушай меня сейчас, хорошо? Вэй Усянь придёт и найдёт нас, слышишь? Нас обоих, хорошо? Ты будешь в порядке.       - Он… сказал он, если… Если ты б-будешь хорошо себя вести, я буду в порядке, но если, если, если ты не… если… если ты не…       - Тише! - шикнула на него Вэнь Цин. - Я сделаю всё возможное, хорошо? Обещаю. Я имела в виду то, что сказала. Ты будешь в порядке. Вэй Усянь найдёт нас. Вот увидишь.       Но голос её звучал испуганно, и она выглядела так, будто тоже собиралась заплакать. Сюаньюй всхлипнул и свернулся калачиком у стены, притянув колени к груди.       - Я хочу свою маму, - захныкал он, и дева Вэнь сглотнула, на долгое время закрыв глаза.       Затем она с трудом поднялась на ноги, её руки всё ещё были связаны за спиной. Она села рядом с ним, оказавшись между ним и дверью.       - Всё будет хорошо, - проговорила она слегка дрожащим голосом. - С тобой всё будет в порядке. Мы… мы собираемся… быть в порядке. - Сюаньюй всхлипнул, прижавшись к ней, и дева Вэнь вздрогнула. - У нас всё будет хорошо.       И Мо Сюаньюй подумал, что она верит в это не больше, чем он.