Трагедия - это ещё не конец

      Это было безнадёжно.       Это было совершенно и бесповоротно безнадёжно.       Они испробовали ритуал пятью различными способами, использовали почти все до последнего кусочка пропитанной кровью ткани, но ничего не вышло. Вкус серы и пепла наполнил рот Вэй Усяня, горький и мрачный, и его руки дрожали, когда он нацарапывал на земле ещё один вариант. Он больше не знал, кто был там, кто наблюдал, ждал или помогал - был только он, и толпа, и грязь, и его неудача. Под ногтями была кровь, и мир перед ним был немного размыт, и он знал, что эта итерация заклинания тоже не сработает, но это не имело значения, это не имело значения, он должен был попробовать…       - Вэй Усянь…       Он стиснул зубы, сдерживая всхлип, и глубже вонзил ногти в грязь. Он должен был сконцентрироваться, он должен был попытаться.       - Вэй Ин, остановись. - Голос Лань Чжаня был таким тихим, таким надломленным, и Вэй Усянь покачал головой, но массив перед ним расплывался, теряя какие-либо узнаваемые очертания, и мир дрожал, как будто он был в тисках землетрясения. - Пожалуйста…       Усянь снова покачал головой, провёл рукой по глазам, пытаясь вытереть слёзы, но затем пара сильных, тёплых рук обхватила его грудь, оттягивая от талисмана.       - Нет, - выдавил он, вырываясь из объятий, но руки держались крепко. - Нет, я должен… должен попытаться, должен… должен…       - Вэй Ин, отдохни.       - Нет… - Его протест больше походил на рыдание, и руки, обнимавшие его, переместились так, что их владелец смог прижать его к своей груди, к белым одеждам, пахнущим сандаловым деревом, и Усянь снова всхлипнул. - Мне нужно… мне нужно найти их, Лань Чжань, мне… мне нужно…       - Вэй Усянь, сегодня ты больше ничего не можешь сделать, - сказал Цзян Чэн откуда-то сбоку. Голос был напряжённым, взволнованным, и Вэй Усянь поискал глазами брата, смаргивая слёзы, пока тот не появился в поле зрения. Он был бледен и выглядел испуганным, но нерешительно улыбнулся, когда Усянь встретился с ним взглядом. - Ты должен остановиться.       - Нет-нет, мне нужно…       - Вэй Усянь, тебе нужно отдохнуть, - сказала Вэнь Цин, но она ошибалась, потому что Цзян Чэн выглядел так, словно умирал, и, чёрт возьми, он не имел права отдыхать.       - Мне нужны медицинские книги.       Ещё один всхлип вырвался из ноющего горла, и Усянь закрыл глаза. Вэнь Цин… Вэнь Цин ушла, и Лань Сичэнь, и Мо Сюаньюй исчезли, и он ничего не мог сделать, чтобы найти их, потому что ничего не получалось, потому что он был бесполезен, сломлен и был проклятием для всех, кто встречался с ним и…       - Прости, - всхлипнул он, уткнувшись лицом в грудь Лань Чжаня. - Прости, Лань Чжань, прости, прости.       - Не нужно извиняться, - пробормотал Ванцзи, хотя это звучало так, будто каждое слово причиняло ему боль. Он прижался губами к волосам Усяня. - Отдыхай, Вэй Ин. Пожалуйста.       Он не должен отдыхать, он не заслужил отдыха, он не должен, но Лань Чжань умолял его, а веки были тяжелее свинца, и он мог бы заставить своё тело продолжать двигаться, если бы у него была Тигриная Печать Преисподней, если бы он мог черпать её энергию, но он не мог. Она исчезла, и он был без ядра, пустой и сломленный, и в нём не было силы, чтобы удержаться от слёз в мантию Лань Чжаня.       Медленно слёзы увлекли его во тьму разбитых снов - образы его худших воспоминаний и глубочайших страхов, кровоточащие в его мозгу, вспыхивающие под закрытыми веками. Даже в бессознательном состоянии он чувствовал неприятную энергию обиды, которая всё ещё гудела в его венах, подпитывая кошмары. Не прошло и нескольких часов после того, как он закрыл глаза, как они снова распахнулись, вздох вернул его к реальности и сменил изображение избитого лица Вэнь Цин на милостиво невредимое лицо Лань Чжаня.       - Вэй Ин, - пробормотал Ванцзи, обеспокоенно глядя на него сверху вниз. Он по-прежнему баюкал его, понял Усянь. Рука возлюбленного пробежалась по его волосам.       - Лань Чжань… я тебя разбудил?       Ванцзи покачал головой.       - Уже больше пяти, - мягко сказал он. - Но ещё рано. Спи, Вэй Ин.       Вэй Усянь вздрогнул, тряхнул головой и попытался сесть. Обеспокоенно нахмурившись, Лань Чжань помог ему подняться, но не отпустил, крепко обхватив одной рукой за спину, удержал рядом. Было тепло и безопасно, и помогало ему оставаться в вертикальном положении, когда его измученные конечности зафиксировались на месте. Болела голова, во рту пересохло, но демонический заклинатель лучше осознавал себя и своё окружение, чем прошлой ночью. Он огляделся и напрягся.       Большая часть их группы всё ещё спала, но Лань Цижэнь, Не Минцзюэ и Цзян Чэн сидели и смотрели в его сторону, как будто он прервал их разговор, проснувшись.       Странное чувство дискомфорта скрутило его желудок - они наблюдали, как он терпел неудачу за неудачей, пока не опустел, видели, как он рыдал, пока не заснул в объятиях Лань Чжаня, слышали все его сбивчивые извинения. И если стыда от этого было недостаточно, они также видели, как Лань Чжань утешал его. Они видели, как Лань Чжань шепчет ему в волосы; видели, как близко он его держал, а он знал, что Лань Чжань не хотел никому говорить, что они ухаживают, пока они не найдут Сичэня.       Чувство вины заполнило каждую его частичку, смешавшись со стыдом. Этого было достаточно, чтобы выставить себя дураком, но сделать всё это ещё тяжелее для Лан Чжаня…       Он глубоко вздохнул, успокаивая себя, и сел.       - Прости, Лань Чжань. Должно быть… Должно быть, я потратил слишком много энергии, уничтожив Печать, но всё в порядке. Всё в порядке, не волнуйся, я сейчас попробую ещё раз. Я придумаю, как заставить талисман работать, обещаю, я…       - Вэй Ин, - произнёс Лань Чжань, поморщившись. - Остановись.       Вэй Усянь сглотнул:       - Остановиться?       - Ты навредишь себе, - сказал Лань Чжань низким голосом. - Прошлой ночью… Ты зашёл слишком далеко, Вэй Ин.       Настала очередь Усяня вздрогнуть.       - Лань Чжань, я не… Мне просто нужно попробовать ещё пару идей, я…       - У тебя шла кровь, - напряженно проговорил Цзян Чэн. Теперь, когда Вэй Усянь смотрел на него, он мог видеть, что его брат по-прежнему выглядит бледным, а его глаза сузились от беспокойства. - Из твоих ушей, из твоего носа, из твоих глаз.       - Если пять итераций заклинания не сработали, то, скорее всего, не сработает ни одна, - добавил Лань Чжань. - Нам нужно изменить наш подход. Цена слишком высока.       Вэй Усянь поморщился:       - Обещаю, я разберусь, я должен…       - Ты ничего другого здесь не придумаешь, - сказал Цзян Чэн, крепко скрестив руки на груди. - Ты причиняешь себе боль или, что ещё хуже, - слово прозвучало сдавленным, и рука Лань Чжаня сжалась вокруг него крепче, - это никому не поможет! Ты должен быть осторожнее, Вэй Усянь, ты был… Мы думали…       Вэй Усянь снова вздрогнул, взглянув туда, где Сычжуй, Цзинъи, Цзычжэнь и Цзиньлин спали, прижавшись друг к другу. Это бы напугало их, и он это знал. И Сычжуя, в частности.       - Они … - Демонический заклинатель сделал паузу, и, к счастью, брат правильно истолковал его молчание.       - Нет, эти четверо этого не видели. Они уже уснули. Цзысюань и Не-сюн тоже.       Испытывая почти такое же облегчение, как и стыд, Вэй Усянь опустил голову, пытаясь игнорировать тот факт, что Не Минцзюэ и Лань Цижэнь продолжали смотреть на него.       - Прости, - снова сказал он, не в силах сдержать горечь в голосе. - Я не… не знаю, что делать.       - Как ты мог? - произнёс Не Минцзюэ, и Вэй Усянь удивлённо посмотрел на него. Тон мужчины был странно ровным, почти нежным - Вэй Усянь почти забыл, как звучал голос Не Минцзюэ, когда в нём не было подозрений, и он не совсем понимал, почему он звучал именно так сейчас. Особенно учитывая не слишком восторженную реакцию этого человека на план Вэй Усяня накануне вечером. - Это не та ситуация, которую любой из нас мог предвидеть, господин Вэй, и это не твоя проблема. Ты несёшь ответственность за её исправление не больше, чем кто-либо другой.       Вэй Усянь какое-то время смотрел на него, а затем понял, что таращится, и вместо этого опустил взгляд на Чэньцин.       - Никто больше не знает, как использовать демоническое совершенствование. Никто другой не может изменить такой талисман. На ком ещё может лежать ответственность? Я должен был охранять их - Вэнь Цин, Мо Сюаньюя - я обещал им защиту, а их забрали… Как это может быть чьей-то ответственностью, кроме моей собственной?       - Это и моя ответственность тоже, - заявил Цзян Чэн, и Вэй Усянь удивлённо посмотрел на него. - Пристань Лотоса предложила убежище, но мы потерпели неудачу. Это и наша ответственность.       - Цзян Чэн…       - Я серьезно, - яростно проговорил тот. - Послушай, мы уже обсуждали изменение нашего подхода. Мы все знаем, что нет никакого смысла возвращаться к первому плану и пытаться создать заклинание для отслеживания оставшейся духовной энергии, потому что к настоящему времени её не осталось. Особенно после вчерашнего демонического заклинательства. И, похоже, что это тоже не сработает.       - Что нам нужно сделать, так это определить, почему это не сработало, - добавил Лань Чжань. - Прежде чем ты попробуешь что-нибудь ещё.       - На данном этапе Сичэнь, дева Вэнь и господин Мо могут быть где угодно, если они вместе, - бодро произнёс Лань Цижэнь. - Кроме того, если мы отложим расследование неправомерных действий Цзинь, у них будет больше времени для уничтожения улик и распространения слухов о том, что мы несерьёзны в своём намерении восстановить справедливость.       - Мы не можем сидеть и ничего не делать, - сказал Не Минцзюэ, и Вэй Усянь задался вопросом, сможет ли он вставить словечко между ними четверыми. - Но мы и не будем. Хуайсан и я вернёмся в Цзиньлинтай и продвинемся вперёд в расследовании о лагерях и о нападении на тропе Цюнци с помощью господина Цзинь, если тот согласен. Тем временем Лань Цижэнь соберёт учеников, чтобы продолжить поиски.       - Мы будем ходить из города в город, - объяснил учитель Лань. - Кто-то, должно быть, где-то что-то видел.       - Не обязательно! - выпалил Вэй Усянь, прежде чем кто-либо успел его перебить. - Мы знаем, что они могут использовать талисманы портала.       Лань Цижэнь поморщился.       - Верно. Но мы также знаем, что они не использовали их в туннелях, по крайней мере, не сразу. Более того, даже Цзинь Гуанъяо понадобятся припасы. - Он сделал паузу. - Это меньше, чем хотелось бы, - признал он. - Но мы всё ещё надеемся…       Лань Чжань резко посмотрел на дядю, его хватка на талии Вэй Усяня болезненно сжалась, и тот сглотнул. Они всё ещё надеялись, что Вэй Усянь сможет придумать какое-нибудь демоническое чудо.       - Всё в порядке, Лань Чжань, - пробормотал он. - Я сделаю всё возможное.       - Я пойду с тобой, - твёрдо сказал Ванцзи. - Ты не сделаешь больше, чем в твоих силах.       - Пойдёшь со мной? - повторил Вэй Усянь, и Цзян Чэн кивнул.       - В Пристань Лотоса. Мы отвезём и тех четверых туда, убедимся, что они в безопасности. И ты сможешь продолжать работать над любыми причудливыми талисманами, которые тебе нравятся, но только там, где шицзе, Ханьгуан-цзюнь и я сможем присматривать за тобой.       - Это несправедливо, - тихо сказал Лань Чжань, и его хватка немного ослабла. - Чтобы ты так много делал, но…       Вэй Усянь улыбнулся, как только мог.       - Ах, Лань Чжань. Я сказал это сам. Я единственный, кто может…       План, каким бы он ни был, был передан остальным, когда все проснулись. Цзинь Цзысюань согласился помочь братьям Не в расследовании в Цзиньлинтае, и, хотя Цзиньлин был явно расстроен мыслью о том, чтобы снова расстаться с отцом, он ничего не сказал. В то утро четверо путешественников во времени вели себя очень тихо, и с того момента, как он проснулся, Сычжуй держался на волосок от Вэй Усяня или Лань Чжаня - часто от них обоих. Цзинъи постоянно был рядом с ним, и, если уж на то пошло, Цзычжэнь тоже всегда был рядом. Цзиньлин был единственным исключением, но только потому, что он был ближе к Цзинь Цзысюаню, чем его собственная тень. Неудивительно (по крайней мере, для Вэй Усяня - Цзян Чэн и Лань Цижэнь по-прежнему недоверчиво смотрели на вклад Хуайсана), именно Не Хуайсан добавил кое-что ценное в план.       - Я думал, Вэй-сюн, почему это не сработало, - заговорил он за завтраком. - Талисман, я имею в виду. Я думал, что третий вариант должен был сработать, но потом мне стало интересно, сработает ли он, если человек, за которым он следит, находится в охраняемом месте. Я не знаю ни одного обычного заклинания, которое могло бы указать местонахождение человека, который находится в месте со значительной защитой, и вполне вероятно, что Цзинь Гуанъяо осторожен. Я также подумал, что, возможно, есть способ установить своего рода сигнализацию - так создай заклинание, чтобы заклинатель узнал, когда объект покинет защиту.       - О… - Мысли Вэй Усяня заметались по миллиону мест, и логика встала на свои места в его голове. - В этом может быть смысл… Я могу попробовать!       Он не знал, будет ли это намного успешнее, но он определённо мог попытаться.       Он попытается.       Он должен был.       * * *       Сцепив руки за спиной, Цзинь Гуанъяо внимательно изучал Вэнь Цин. Когда охранники подвели её к столу, он приказал снять с неё кандалы, чтобы они могли сидеть как цивилизованные люди, но целительница не прикоснулась к чаю перед ней. Цзинь Гуанъяо, конечно, не винил её и не был удивлен, но он всегда был превосходным хозяином.       Это был полезный навык, потому что это означало, что у него была фора в том, как получить от неё то, что ему нужно было сейчас. Человек, которого нужно защищать, на самом деле был ключом. Вэнь Юань был бы идеальным заложником, но Мо Сюаньюй был интересной альтернативой, и не ужасной. Не тогда, когда Су Шэ услышал, как Вэнь Цин поклялась защищать его. Были и другие, которым он мог угрожать менее прямо. Он, конечно, знал, как сильно Вэнь Цин обожала своего брата, хотя Вэнь Нин был скорее помехой, чем преимуществом, пока Вэй Усянь был жив и здоров. Сам Вэй Усянь тоже был хорошей мишенью, за которую Вэнь Цин умерла раньше, в другой жизни. И остальные члены её семьи тоже. Он до сих пор помнил, как она умоляла пощадить старшего из них. И как у него в животе трепетало чувство вины, в то время он ещё испытывал такие жалкие эмоции.       В любом случае, скорее всего, ему не понадобятся такие абстрактные угрозы. Скорее всего, у него было достаточно аргументов, чтобы получить то, что он хотел. Цзинь Гуанъяо налил себе чашку чая из того же чайника, что и Вэнь Цин, и осторожно отхлебнул. Затем он улыбнулся.       - Итак, что тебе нужно для подготовки к операции?       - Я поклялась в первый раз, когда я сделала эту операцию, что никогда не повторю её.       Его улыбка стала немного шире. Целительница была умна, не отказала ему прямо, но всё же оказала небольшое сопротивление. Она была умна, но это была его игра.       - К сожалению, эту клятву тебе придётся нарушить. Всё пройдёт намного ровнее, если ты скажешь мне, что тебе нужно. Хочешь, я объясню тебе, что произойдёт, если ты откажешься?       Она хорошо умела скрывать свой страх – будь он человеком помельче, Цзинь Гуанъяо, возможно, не заметил бы этого, но он увидел, как ткань её платья сдвинулась, когда она сжала кулаки под столом. Тем не менее, её голос был таким же холодным и ровным, как всегда.       - Я почти не сомневаюсь, что господин Цзинь всё равно мне расскажет, хочу я этого или нет.       Он позволил себе тихонько рассмеяться. Титул «господин Цзинь» вызывал раздражение после десятилетия «главы Цзинь», но он постепенно привык к нему между Су Шэ и теми верными учениками, которые у него всё ещё были. Он не сомневался, что Вэнь Цин знает всё о будущем, из которого он пришёл. Она казалась не слишком удивлённой тем, что он делает. Если она использовала «главу Цзинь» как оскорбление, он позволит ей это. На данный момент.       - Я всегда считал, что лучше принять все меры предосторожности, - произнёс он, делая паузу, чтобы отпить ещё один большой глоток чая. - Ты знаешь Сюэ Чэнмэя, не так ли?       - Мы встречались.       - Я так и думал, - сказал Цзинь Гуанъяо, улыбаясь. Он мог видеть легкую напряженность в глазах Вэнь Цин и знал, что его улыбка нервировала её. Он улыбнулся шире. - Если ты решишь плохо себя вести, у меня не будет другого выбора, кроме как позволить Чэнмэю поиграть с малышом Сюаньюем. Ты будешь смотреть, конечно. На всё это. Чэнмэй любит убивать больше всего на свете, но он более чем способен растягивать пытки, когда его просят. И он не испытывает никаких угрызений совести по поводу возраста своих жертв. - Цзинь Гуанъяо нахмурился. - Конечно, если ты всё равно откажешься сотрудничать, мы тебя тоже будем пытать. Чэнмэй слишком хочет попробовать инструменты, которые мы храним по соседству. Сувениры из Безночного города, если ты меня понимаешь. Если придётся, мы будем мучить тебя, пока ты не сделаешь то, что нужно, и тогда мы убьём тебя. Медленно. - Он сделал паузу, слегка склонив голову набок в знак задумчивости. - Возможно, утопим, - добавил он. - Я уже однажды видел, как ты горишь. Было бы интереснее попробовать что-то новенькое.       Вэнь Цин молчала. Она была слишком уравновешена, чтобы сглотнуть или вздрогнуть, чтобы подавать сигналы, которые подавало большинство людей, когда они нервничали или боялись, но от этого было ещё приятнее заметить лёгкое сжатие её челюсти и едва заметную морщинку на лбу.       - Разве это не та судьба, с которой я столкнусь, что бы я ни делала? Я не настолько наивна, чтобы полагать, что это закончится чем-то другим, кроме моей смерти.       - Не обязательно, - возразил Цзинь Гуанъяо, ставя чашку и расправляя рукава. - Если ты будешь полностью сотрудничать, не будет причин причинять вред ни тебе, ни Сюаньюю. Если ты будешь вести себя хорошо, ты будешь освобождена, как только операция завершится.       Целительница напряглась, её губы слегка скривились, и гнев вспыхнул в глазах. Цзинь Гуанъяо задавался вопросом, чувствовала ли она, что её опекают, заставляют ощущать себя дурой. Скорее всего. Эта мысль заставила его улыбнуться.       - Я уверен, что ты мне не веришь, - сказал он, стараясь, чтобы его тон звучал снисходительно. - Но это правда. Если ты будешь делать то, что тебе говорят, мёртвой ты будешь мне не более полезна, чем живой. Кроме того, ты могла бы считать свою жизнь оплатой за свою службу.       - Ой? Я не стану ещё одним молчаливым свидетелем? - язвительно спросила целительница, и Цзинь Гуанъяо хмыкнул.       - Скажи мне, дева Вэнь, где мы? - Она молчала, настороженно глядя на него, а он продолжил: - Что я буду делать дальше? Куда я иду? Как я планирую уехать? Кого я возьму с собой? Ты не знаешь ничего, что представляло бы для меня угрозу. Я знаю, что моя репутация в мире совершенствования будет испорчена безвозвратно к тому времени, когда А-Лин и его маленькие друзья закончат болтать, не говоря уже о Вэй Усяне и великом Ханьгуан-цзюне. Ещё один свидетель моих злодеяний не может причинить мне вреда. Не тогда, когда ты ничего не знаешь о том, что будет дальше.       Вэнь Цин ничего не сказала, но и не посмотрела вниз или в сторону. Она всегда была храброй. В прошлый раз она была так храбра, что не начала кричать, пока пламя не добралось до середины её бедер.       - Я не жду, что ты поверишь мне. Но уверяю тебя, дела у тебя пойдут гораздо лучше, если ты будешь сотрудничать. А теперь… - Цзинь Гуанъяо поднял маленькую простую шкатулку, стоявшую рядом с ним, вытащил несколько листов бумаги, ручку и чернильный камень и подвинул их через стол к Вэнь Цин. - Я хочу, чтобы ты записала всё, что тебе нужно для подготовки к операции, а затем подробно описала, как будет проходить сама операция. Ничего не упускай.       Целительница замерла, не двигаясь, и Цзинь Гуанъяо позволил своей улыбке исчезнуть.       - Дева Вэнь. Ради малыша Сюаньюя я советую тебе не испытывать моё терпение.       Вэнь Цин на мгновение закрыла глаза, склонив голову, а затем взяла ручку.       - Чьё ядро ты собираешься использовать?       - Это тебя пока не касается, - ответил Цзинь Гуанъяо.       Целительница снова поджала губы и начала писать.       Изначально план Гуанъяо состоял в том, чтобы забрать ядро у своей молодой версии. Мысль о том, что внутри него будет частичка незнакомца, слегка скручивала его желудок – отобрать своё у себя казалось более простым и приемлемым вариантом. В конце концов, это уже было его. Но его собственное ядро никогда не было сильным, а искушение заполучить лучшее - было велико. Его нерешительность разрешилась, когда Вэнь Цин сказала, что ядро нужно отдать добровольно.       Маловероятно, что он сможет либо подкупить, либо угрожать молодому себе, чтобы тот пожертвовал своим золотым ядром. Он мог бы пригрозить причинить вред Сичэню, но они оба знали бы, что он никогда не пойдет на это. Угрозы дальнейшими пытками его юному «я» также казались маловероятными, и, в любом случае, мысль об этом странным образом засела у него в животе. Было достаточно плохо отрезать молодому человеку палец, чтобы убедиться, что они больше не связаны, и чтобы ни случилось с его более молодым «я», это не повлияет на него напрямую. Тогда его поразило не совсем чувство вины, но всё равно это было неприятное чувство. Он ещё не был уверен, позволит ли он жить молодому себе. Его мысли продолжали метаться туда-сюда - на данный момент молодого человека держали в оковах. Но с каждым часом он был всё больше и больше уверен, что вряд ли заберёт своё собственное золотое ядро от своего более молодого «я».       Он также был уверен, что знает, кто станет его донором, и было бы ложью сказать, что эта мысль его не волнует. Убить сразу двух зайцев, вернуть всё на свои места, иметь такое мощное, сильное золотое ядро …       Но нужно было подготовить ещё кое-что. Он не мог успокоиться. Он бы этого не сделал. Это была ошибка, которую он уже однажды совершил.       Он не сделает это снова.       * * *       Сычжуй никогда в жизни не чувствовал себя таким опустошённым. Возвращение в Пристань Лотоса было ужасно похоже на поражение. А-Юань подбежал к Вэй Усяню и Ханьгуан-цзюню, как только увидел их, невинно спрашивая Ханьгуан-цзюня, удалось ли ему помочь своему брату, и вернулась ли тётя Цин вместе с ними. Голос Вэй Усяня дрогнул, когда он поднял мальчика, сказав, что пока нет, они ещё не нашли их, но А-Юаню не о чем беспокоиться.       А затем он обнял А-Юаня и передал его прямо бабушке, сказав, что у него есть работа, и для малыша, похоже, не имело значения, что Вэй Усянь выглядел поражённым, когда извинялся. Маленькая губка мальчика задрожала, слёзы выступили на его глазах, и Вэй Усянь вздрогнул, а потом развернулся и бросился вон из зала. Ханьгуан-цзюнь следовал за ним по пятам.       К тому времени, как они вернулись, был уже вечер, Цзян Яньли настояла, чтобы Сычжуй, Цзинъи, Цзиньлин и Цзычжэнь поели и вымылись, прежде чем делать что-либо ещё, но Сычжуй от этого не почувствовал себя лучше. Не тогда, когда его золотое ядро было ещё так живо внутри него, и когда Цзинь Гуанъяо хотел, чтобы Вэнь Цин…       Он мог только молиться, чтобы Цзинь Гуанъяо не решился забрать ядро Цзэу-цзюня. Если бы это было не так, у них всё ещё могло бы быть немного времени. Но если бы это было так, если бы Цзинь Гуанъяо заставил Вэнь Цин вскрыть дядю Сычжуя, Сычжуй никогда бы себе этого не простил. Он хотел посмотреть, помочь, но глава Цзян устало сказал ему, что они ничего не могут сделать прямо сейчас, так что лучше немного поспать. Остальным троим это удалось, но, несмотря на то, что было уже девять часов, Сычжуй не мог заснуть.       Вместо этого он обнаружил, что направляется к комнатам, которые Вэй Усянь назвал своей мастерской накануне. Он помедлил перед дверью. Внутри он услышал бормотание и сглотнул. Затем он постучал.       - Входите, - негромко крикнул Вэй Усянь, и Сычжуй нырнул внутрь и поклонился.       - Я сожалею, что …       - Ай-я, Сычжуй, не кланяйся мне так, - сказал Вэй Усянь, жестом приглашая его внутрь. Демонический заклинатель сидел на полу перед наполовину распахнутым шкафом, у него на коленях лежали две раскрытые книги, а ещё одна была перед ним. Ханьгуан-цзюнь стоял на коленях, держа раскрытой именно эту книгу. Он выглядел усталым. - Что случилось?       Сычжуй открыл рот, но ничего не произнёс. Что было не так? Губы Вэй Усяня приоткрылись, его брови озабоченно нахмурились, а ведь беспокоить Вэй Усяня было последним, чего хотел Сычжуй. Он сглотнул и сумел сказать:       - Я не могу уснуть, я… я хочу помочь.       Лицо Вэй Ина сразу же смягчилось, а Ханьгуан-цзюнь закрыл глаза.       - Ах, Сычжуй… - Усянь протянул руку, кивая на место рядом с собой, и Сычжуй пробрался к нему, осторожно обходя талисманы и записки, разбросанными по полу. Он сел рядом с Вэй Усянем, который тут же обнял его левой рукой. - Подержи эту книгу открытой для меня, ладно? Это поможет.       Сычжуй кивнул и протянул руку, чтобы закрепить страницу, которую оставил Вэй Усянь. У него сильно сдавило горло - он хотел помочь, а не брать руку Вэй Усяня, но мужчина притянул его ближе.       - Мы все сейчас чувствуем себя немного бесполезными, - прошептал он в волосы Сычжуя. - Но мы разберёмся, хорошо? Я не хочу, чтобы ты волновался. Мы всё исправим.       Сычжуй сглотнул, желая поверить в это.       - Это талисман слежения? Тот, который вспыхнет, когда человек покинет защитное поле?       - Мм-м-м, - ответил Вэй Усянь. - По крайней мере, черновик. У нас осталось достаточно крови только для одной попытки - она должна быть идеальной. Лань Чжань, можешь перевернуть страницу, пожалуйста?       Ханьгуан-цзюнь подчинился, и Вэй Усянь кивнул сам себе.       - Хорошо, я так и думал… так что, если это там, мы можем использовать этот символ здесь, а потом…       Вскоре слова, которые бормотал демонический заклинатель, начали пролетать над головой Сычжуя. Время от времени Вэй Ин просил Лань Чжаня или Сычжуя перевернуть страницу вперёд или назад, а иногда Ханьгуан-цзюнь тихо отвечал на один из его вопросов, но по большей части Усянь говорил сам с собой.       Через некоторое время Цзян Ваньинь вошёл внутрь с подносом в руках, и его глаза слегка расширились, когда он увидел Сычжуя.       - Цзян Чэн, - устало сказал Вэй Усянь. - Что ты здесь делаешь?       Цзян Ваньинь нахмурился.       - А на что это похоже? Приношу тебе закуски, как проклятый слуга, вот чем я занимаюсь. - Он осторожно прошёл через беспорядок на полу, а затем выхватил книгу, которую Вэй Усянь всё ещё держал в руках, и поставил поднос ему на колени. - Ешь. Ты сможешь получить книгу обратно после того, как опустошишь свою миску.       Вэй Усянь нахмурился в ответ:       - Цзян Чэн…       Но затем Ханьгуан-цзюнь осторожно закрыл книгу, которую держал открытой, засунув внутрь лист бумаги, чтобы сохранить место, и многозначительно посмотрел на Сычжуя. Привыкший к безмолвным указаниям отца, юноша послушно закрыл книгу, которую держал в руках, убедившись, что место сохранено. Вэй Ин недоверчиво посмотрел на них.       - Тебе нужно поесть, - произнёс Ханьгуан-цзюнь, и Усянь вздохнул.       - Отлично. Отлично! Но я этого не забуду. - Он убрал руку от Сычжуя, бросив на него обиженный взгляд, от которого у юноши скрутило желудок. - Предан собственным сыном…       - Сянь-гэгэ… - начал Сычжуй с бешено колотящимся сердцем, но Ханьгуан-цзюнь прервал его:       - Не предан. Сычжуй помогает.       Вэй Усянь закатил глаза, а Цзян Ваньинь хлопнул его по плечу.       - Я серьезно – ешь! - Он сделал паузу, глядя на две тарелки с кашей, а затем на юношу. - Прости, Сычжуй, я не знал, что ты ещё не спишь.       - Спасибо за заботу, глава Цзян, - с благодарностью проговорил Сычжуй, слегка улыбаясь. - Всё в порядке, я действительно не голоден.       Цзян Ваньинь нахмурился, и сердце юноши упало. Если ему удалось оскорбить Вэй Усяня и Цзян Ваньиня за одну минуту…       - Тебе не обязательно называть меня главой Цзян, - сказал Ваньинь, нахмурившись. - Цзян-сюн вполне сгодится.       Сычжуй моргнул, а затем снова улыбнулся.       - Спасибо, Цзян-сюн. - Это звучало ужасно неформально, но заставило Цзян Ваньиня улыбнуться в ответ, а Вэй Усянь во время еды издал странный счастливый звук, и это компенсировало всё.       - Пожалуйста, - ответил Цзян Ваньинь и взглянул на Ханьгуан-цзюня: - Э-э, я и тебе сделал миску.       - Сычжуй может это съесть, - сказал Ванцзи, и юноша не мог не нахмуриться. Ханьгуан-цзюнь почти ничего не ел за ужином – он это заметил.       - По правде говоря, отец, я не голоден, - возразил он, чуть улыбнувшись. - Ложь запрещена. Пожалуйста, возьми.       Ханьгуан-цзюнь уставился на кашу, а затем склонил голову и пробормотал Цзян Ваньиню: «Спасибо».       Вэй Усянь фыркнул, указывая палочками на Ханьгуан-цзюня.       - Видишь? Это не весело, когда туфля не на той ноге, не так ли?       - Заткнись! - рявкнул Цзян Ваньинь, тыча Усяня в ногу. - Не говори с набитым ртом.       Вэй Ин скривился, но молча съел оставшуюся часть риса. Через несколько минут обе чаши были очищены, и Цзян Ваньинь удовлетворенно кивнул.       - Я оставлю чай здесь и принесу ещё одну чашку для Сычжуя. А до тех пор, пока… - Он сделал паузу, глядя на Ханьгуан-цзюня, и тот мрачно кивнул.       - Мы позаботимся о нём, - сказал Ванцзи, указав подбородком на Сычжуя, и Цзян Ваньинь кивнул.       - Спасибо, - поблагодарил он на удивление искренне, и Вэй Усянь закатил глаза.       - Не нужно двух взрослых Ланей, чтобы присматривать за мной… - начал он, но Цзян Ваньинь ударил его по голове конфискованной книгой.       - Нет, - сказал он, возвращая книгу, - нужно. А теперь заткнись и приступай к работе, и пусть они о тебе позаботятся.       - Да, глава, - пропел Вэй Усянь, отсалютовав рукой, и Цзян Ваньинь, закатив глаза, вышел из комнаты.       Ханьгуан-цзюнь молча снова открыл свою книгу, и Сычжуй сделал то же самое. Рука Вэй Усяня больше не обнимала его, так как в настоящее время демонический заклинатель пил чай левой рукой, но юноша не слишком возражал.       Может быть, сейчас он действительно помогал. Возможно, убедиться, что Вэй Усянь позаботился о себе во время работы, было лучшим, что он мог сделать.       Через несколько минут Цзян Ваньинь вернулся с другой чашкой, которую Сычжуй с благодарностью принял. Вэй Усянь попросил немного алкоголя, если «официант» не будет слишком занят, но он не поднял взгляд от своих книг, и Цзян Ваньинь усмехнулся, уходя, пообещав утопить Вэй Усяня в алкоголе, если тот не будет слишком осторожен. Алкоголя он не принёс, но через час принёс чайник свежезаваренного чая.       Шло время, ночь вокруг них становилась старше, и когда второй чайник чая закончился, рука Вэй Ина снова обвила сына. Хотя плечи Ханьгуан-цзюня поникли, а Сычжую пришлось подавить зевоту, ни один из них не двинулся с места. Около одиннадцати часов Усянь спросил их, не нужно ли им сделать перерыв, но Сычжуй покачал головой.       Он попытался придумать оправдание, кроме несколько смущающей правды, что он чувствовал себя в большей безопасности здесь, с обоими своими родителями, но прежде чем он смог это сделать, Ханьгуан-цзюнь сказал: «Я отдохну, когда Вэй Ин будет отдыхать», и Сычжуй смог кивнуть и сказать «Мн», и на этом всё закончилось.       Полночь, должно быть, уже прошла, когда Вэй Усянь выпрямился.       - Я думаю… Я думаю, что это всё. По крайней мере, я не могу придумать, что ещё добавить, убрать или изменить. Я думаю, что это настолько хорошо, насколько я могу это сделать. - Его голос звучал неуверенно, к чему Сычжуй не привык, и он нервно взглянул на Ханьгуан-цзюня. Глаза его отца были прикованы к Вэй Усяню, и он выглядел таким же обеспокоенным, как чувствовал себя Сычжуй, но он кивнул.       - Я доверяю тебе.       Вэй Усянь слабо улыбнулся.       - Попробуй невозможное, - прошептал он, а затем хлопнул ладонями по коленям. - Хорошо, отойдите от меня, вы оба. Я не ожидаю, что будет много негативной энергии, но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.       Ханьгуан-цзюнь сразу же поднялся на ноги, и Сычжуй последовал его примеру, его сердце внезапно ускорилось в груди. Он попятился, пока не достиг стены, и Ханьгуан-цзюнь встал рядом с ним, слегка наклонив своё тело, прикрывая собой Сычжуя. Комок подступил к горлу юноши, и он позволил пальцам коснуться рукава отца, борясь с желанием вместо этого вцепиться в его руку.       Опустившись на колени перед ними, Вэй Усянь глубоко вздохнул, достал маленький нож, и сердце Сычжуя разбилось, когда он закричал…       Свист становился выше, быстрее, и Печать завертелась быстрее…       И тут свист прекратился, и Печать замерла.       И Сычжуй посмотрел через плечо на Вэй Усяня - как раз вовремя, чтобы увидеть, как демонический заклинатель глубоко вонзил нож себе в грудь. Боль пронзила юношу так сильно, что на мгновение он подумал, что его, должно быть, тоже ударили ножом, и он едва расслышал свой вопль, когда Вэй Усянь упал на колени с лёгкой печальной улыбкой на лице. Его глаза встретились с глазами Сычжуя, но затем они остекленели, и он откинулся назад, и к тому времени, когда голова Вэй Усяня коснулась пола, его глаза были пусты...       Чья-то рука крепко схватила его, вырвав из воспоминаний, и Сычжуй увидел, как Вэй Усянь смотрит на него через плечо, всё ещё стоя на коленях, но теперь обеспокоенно хмурясь.       - Сычжуй? Что случилось?       Юноша с трудом перевёл дыхание, и Ханьгуан-цзюнь сжал его руку.       - Что… что ты… Сянь-гэгэ…       Лицо Вэй Усяня смягчилось, когда в его глазах промелькнуло понимание, и он слегка покачал головой.       - О… Это не то заклинание, Сычжуй. Всё в порядке, обещаю.       Сычжуй сглотнул, глядя на Ханьгуан-цзюня, и его отец слегка кивнул, чуть крепче сжимая его руку. Юноша глубоко вздохнул и сильно прикусил губу, чтобы больше не перебивать.       Вэй Усянь улыбнулся, а затем оглянулся на талисман, быстро водя лезвием по ладони. На Сычжуя сразу же нахлынуло облегчение, более сильное, чем ощущение того, что он немного идиот, и он тихо вздохнул. Ханьгуан-цзюнь снова сжал его руку, и Сычжуй поднял глаза. Лицо отца было бледным, даже когда мягкое красное сияние талисмана освещало его лицо, а в глазах стоял страх.       Если это не сработает…       Послышалось тихое шипение, а затем запах дыма и серы, и Сычжуй оглянулся на Вэй Усяня. Демонический заклинатель тяжело дышал, его плечи слегка вздрагивали, он протянул руку и положил в центр ещё один небольшой талисман.       - Вэй Ин? - прошептал Ханьгуан-цзюнь, и Вэй Усянь оглянулся через плечо. Его улыбка была слабой и немного неуверенной, но она была.       - Я… я думаю, это сработало, но… нет никакого способа узнать, пока Су Шэ или кто бы это ни был, не покинет защитное поле, за которым он находится, - признался он. - Если это сработает, а это сработает, я узнаю.       Колени Сычжуя задрожали, почти так же слабо, как дрожала его душа от облегчения. Это было немного - не больше, чем «если» и «может быть», но это было что-то, и это было лучше, чем ничего.       - Спасибо, Вэй Ин, - пробормотал Ханьгуан-цзюнь, и Вэй Усянь отвёл взгляд.       - Я бы сделал больше, если бы я мог…       - Я знаю, - сказал Ханьгуан-цзюнь, снова осторожно опускаясь на колени рядом с возлюбленным. Он осторожно потянул Сычжуя за собой, а затем внимательно посмотрел на Вэй Ина. - Ты в порядке?       Усянь кивнул.       - Я в порядке, Лань Чжань. Просто устал. - Он слабо ухмыльнулся. - Вы двое, должно быть, тоже устали. Тебе уже давно пора спать.       Сычжуй издал рассеянное «Мн», которому вторил Ханьгуан-цзюнь, и Вэй Усянь мягко рассмеялся. Он открыл рот, но тут снаружи послышался звук бегущих шагов и нерешительный стук в дверь.       - Входи. - Вэй Усянь зевнул, но его рука дёрнулась в сторону Чэньцин, пока Цзинъи не проскользнул в дверь.       Сычжуй удивлённо моргнул. Под глазами Цзинъи красовались тёмные круги, его волосы были в беспорядке, и он был одет только в одолженную фиолетовую пижаму. Увидев Сычжуя, он вздохнул с облегчением, а затем поклонился.       - Ханьгуан-цзюнь, Вэй Усянь, - проговорил он, немного запыхавшись. - Извините, что прерываю, я… я проснулся, а Сычжуя нет, и я подумал… я надеялся, что он будет с вами, но…       Сычжуй вздрогнул, чувство вины скрутило его внутри.       - Прости, Цзинъи. Я не знал, что меня не будет так долго.       Цзинъи слабо улыбнулся ему, но затем его глаза метнулись к Ханьгуан-цзюню, и он заколебался, глядя себе под ноги. Голова Вэй Усяня слегка склонилась набок.       - Цзинъи? Что-то не так? - подсказал он, и юноша сглотнул. Затем он поклонился слишком низко.       - Ханьгуан-цзюнь… Мне очень жаль.       Рот Сычжуя слегка приоткрылся, и он посмотрел на отца, который выглядел таким же сбитым с толку, как и он сам. Вэй Усянь взглянул на них троих, а затем, казалось, понял, что никто больше не будет говорить следующим.       - За что ты извиняешься? Лучше бы это не было извинением Ланя за то, что он встал с постели после комендантского часа, потому что ни один из них ещё не лег в постель.       Но Цзинъи даже не улыбнулся. Вместо этого его голова опустилась ещё ниже, так, что Сычжуй не мог видеть его лица, но видел, как дрожат его руки.       - Когда я… когда я вернулся из будущего, когда я вернулся в Облачные Глубины, я не должен был уходить. Я должен был остаться в Гусу, я должен был предупредить Цзэу-цзюня и… Прости!       Глаза Ханьгуан-цзюня расширились почти так же быстро, как упало сердце Сычжуя. Юноша вскочил на ноги, но Вэй Усянь успел первым. Он стремительно пересёк комнату и осторожно вытащил Цзинъи из поклона.       - Эй, - сказал он низким и серьёзным голосом, какого Сычжуй у него почти никогда не слышал. - Ты бежал или не бежал, спасая свою жизнь в то время? С невинным младенцем на руках?       Цзинъи сглотнул, глядя в пол:       - Я должен был… если бы я повернул назад, тогда, может быть, может быть…       - Возможно, ты мог бы помочь Цзэу-цзюню, это правда. Но, может быть, тебя бы поймали вместо этого… Возможно, тебя бы убили.       Сычжуй вздрогнул и подбежал к Цзинъи. Ханьгуан-цзюнь последовал за ним, более степенно.       - Это не твоя вина, Цзинъи, - пробормотал Сычжуй. - Ты знаешь, что это не так.       - Оглядываясь назад, всё всегда кажется очевидным, - тихо сказал Ванцзи. - Я не виню тебя, Цзинъи. Это не твоя вина.       - А ты знаешь, что почтенный Ханьгуан-цзюнь никогда не лжёт, - мудро заметил Вэй Усянь. - Так что, если не веришь мне, поверь ему.       - Это тоже не твоя вина, Вэй Ин, - мягко сказал Ванцзи, и Усянь пристально посмотрел на него. - Я не лгу.       Демонический заклинатель улыбнулся самой грустной улыбкой, которую Сычжуй когда-либо видел и слегка покачал головой.       - Ах, Лань Чжань… Что ж, уже слишком поздно говорить о таких вещах. Всем Ланям давно пора спать! Ну же, все вы. Ну, давайте же.       Он вывел Ланей из комнаты, как заблудших овец, и повёл их обратно в их комнаты. Сычжуй отчётливо помнил, как Цзян Цзяньюй сказал, что Ханьгуан-цзюню ни при каких обстоятельствах нельзя позволять ночевать в спальне Вэй Усяня, но он слишком устал, чтобы волноваться об этом.       - Поспи немного, - приказал сыну Вэй Усянь, на мгновение крепко обняв его. Когда он отпустил, Ханьгуан-цзюнь тоже обнял юношу, и, несмотря ни на что, Сычжуй почувствовал себя немного спокойнее и в большей безопасности. Когда он отстранился и увидел, что Вэй Усянь также обнял Цзинъи, он тоже почувствовал себя счастливее. - Увидимся утром, хорошо?       - Спокойной ночи, Сянь-гэгэ, Ханьгуан-цзюнь, - пробормотал Сычжуй, пробираясь с Цзинъи в дальний конец комнаты Вэй Усяня. Однако перед тем как лечь в постель, он заключил Цзинъи в объятия, и его тут же сжали так крепко, что стало больно.       - Ты напугал меня, - прошептал Цзинъи, и Сычжуй сжал его сильнее. - Я думал, они пробрались через портал и утащили тебя у меня из-под носа.       - Прости, - сказал Сычжуй, а затем отстранился, чтобы встретиться с ним взглядом. – Цзинъи, ты знаешь, что это действительно не твоя вина, не так ли? Дядя… То, что дядя пропал, не твоя вина.       Цзинъи посмотрел вниз, поджимая губы:       - Я… я знаю… Но похоже, что так оно и есть.       - Ну, это не так, - твёрдо проговорил Сычжуй, снова обнимая друга. - Это не так. И если бы он заполучил и тебя…       Цзинъи слегка вздрогнул, но его голос звучал дразнящим, когда он говорил:       - Ты бы пропал без своего старшего брата?       - Я бы пропал, - без колебаний ответил Сычжуй, и Цзинъи напрягся. Затем он ещё крепче обнял Сычжуя.       - Ты должен спорить со мной по этому поводу, - выругался он. - Любой другой отчаянно хотел бы, чтобы его называли старшим близнецом.       - Смешно, - ласково сказал Сычжуй. - Ты старше меня.       Цзинъи издал слабый смешок, отстраняясь, и Сычжуй поддался зевоте.       - Хорошо, младший брат. Заставить тебя спать?       Сычжуй тихо фыркнул, нерешительно кивнув, и почти рухнул в постель.       Они никогда не узнают, кто выиграл эту гонку. Они оба уснули до того, как их головы коснулись подушек.