Трагедия - это ещё не конец

      Возвращать Вэй Усяня обратно в Пристань Лотоса было всё равно, что удерживать голыми руками открытый огонь. Цзян Чэн знал, что не может давить слишком сильно, или слишком быстро, или слишком далеко - он знал, что если он сделает это, гнев его брата вспыхнет ярко и сожжёт их всех, или, наоборот, погаснет, оставив после себя только пепельную оболочку человека. В любом случае, Цзян Чэн не мог его винить. Он сам чувствовал себя опустошённым, больным и испуганным - он не мог представить, насколько хуже это было для его брата. Было больно даже пытаться представить.       Пока Цзян Чэн делал всё возможное, чтобы вылечить лодыжку Цзинъи и перевязать самые страшные из его ран, Вэй Усянь и Цзиньлин нашли небольшой лагерь Су Шэ и Сюэ Яна. Судя по имеющимся там припасам, они собирались остаться здесь на несколько дней, но не было ничего, что могло бы привязать их к тому месту, из которого они пришли, или в которое они направлялись дальше. Цзян Чэн знал, что так и будет, но он спрятал своё «я же говорил» за зубами и сказал так тихо, как только мог, умоляя Вэй Усяня отступить с ними ради Цзинъи.       - Ему нужен доктор. - Он позволил страху проникнуть в свой голос. Цзян Чэну было немного неловко делать это перед Цзиньлином и Цзычжэнем, и он чувствовал себя немного виноватым, но отчаянно надеялся, что этого будет достаточно, чтобы уговорить брата вернуться. - Я не могу нести его и защищать Цзиньлина и Цзычжэня в одиночку. Пожалуйста, Вэй Усянь. Что ещё мы можем здесь сделать?       Цзиньлин пробормотал что-то себе под нос о том, что ему не нужна никакая защита, но его руки были крепко скрещены на груди, а глаза - прикованы к бессознательному Цзинъи, и Цзян Чэн распознал символический протест, когда увидел его.       - Что я могу сделать в другом месте? - с горечью спросил Вэй Усянь. Густой чёрный дым вился вокруг Чэньцин, флейта сильно тряслась в его руке, но Цзян Чэн видел в глазах брата больше боли, чем гнева. - Что я могу сделать в другом месте?       - Мы можем ещё раз взглянуть на талисман, посмотреть, не…       - Су Шэ вернулся за те проклятые щиты, которые у него сейчас есть, талисман не имеет значения! - закричал Усянь, и его голос внезапно стал громким и яростным.       Цзычжэнь и Цзиньлин вздрогнули, широко раскрыв глаза.       - Так ты говоришь мне, что сдаешься? – холодно уточнил Цзян Чэн, сохраняя самообладание, даже когда его брат оскалил зубы. - Потому что это альтернатива! Даже если бы мы знали, куда идти, как ты думаешь, смогли бы мы штурмовать Цзинь Гуанъяо вчетвером? С Цзинъи здесь, вот так? Если ты останешься здесь, если считаешь, что не имеет значения, что ты делаешь, где бы ты ни был, тогда ты сдаёшься, Вэй Усянь, но я не сдамся! Да, мы должны вернуться сейчас, снова, и да, я не знаю, что, чёрт возьми, я делаю и как я собираюсь это исправить, но я знаю, что буду продолжать искать, и буду продолжать сражаться столько, сколько потребуется - до скончания грёбаного времени, если придётся! Я не откажусь от твоего сына или от твоего… кем бы, чёрт возьми, ни были для тебя Лань Ванцзи и Вэнь Цин! Я не отказываюсь от своей семьи, и я не позволю отказаться тебе! Так что, вставай и пошли!       Вэй Усянь посмотрел на него, но слёзы в его глазах притупили злобу, и Цзян Чэн отвёл взгляд. Затем он кивнул один раз.       - Цзиньлин, хватай их мечи, - приказал Цзян Чэн, и юноша поспешил подчиниться. - Цзычжэнь, ты можешь взять Вэй Усяня?       Цзычжэнь молча кивнул, и глава Цзян снова обратил внимание на Цзинъи. Он сглотнул. Травмы были обширными, и Цзян Чэну не хотелось усугублять ситуацию. Он сказал Цзычжэню, что, вероятно, хорошо, что Цзинъи потерял сознание, так как это, вполне возможно, уменьшит боль. Но, честно говоря, так ли это, он не знал. Так осторожно, как только мог, он поднял Цзинъи с земли и прижал к своей груди. Юноша тихо всхлипнул, его глаза блуждали под веками, а лицо хмурилось. Цзян Чэн вздрогнул.       - Всё в порядке, - пробормотал он, поправляя хватку. - Всё в порядке, Цзинъи, с тобой всё будет в порядке. - Взглянув на остальных, он повысил голос: - Поехали.       Но затем, менее чем через две минуты после того, как они взлетели, Цзян Чэн услышал позади себя надрывный крик Цзычжэня и, обернувшись, увидел, как Вэй Усянь стремительно падает на землю, а Цзычжэнь и Цзиньлин летят за ним на своих мечах. Цзян Чэн закричал от ужаса, но юноши уже поймали его брата. Каждый из них схватил Вэй Усяня за руку, но голова его свесилась на грудь, и он выглядел, как тряпичная кукла, и Цзян Чэн бросился вниз так быстро, что у него заслезились глаза.       Юноши опустились на землю всего за несколько секунд до него, и демонического заклинателя уложили на траву.       - Вэй Усянь! - позвал Цзычжэнь, тряся его за плечо, а Цзиньлин попятился, нервно дёргая себя за волосы.       - Что случилось? - воскликнул он, переводя взгляд с Цзян Чэна на Вэй Усяня. - В чём дело?       - Я не знаю, - ответил Цзычжэнь, и тут веки Усяня дрогнули.       Он был бледен, слишком бледен, и на глазах у Цзян Чэна его брат застонал.       Цзычжэнь покачал головой:       - Одну секунду он был в порядке, а потом… Я слышал… Это звучало так, как будто он был… Как будто он задыхался, но когда я спросил, он… Я подумал, может быть, он плачет, но… Но потом он… Он просто упал, и…       - Дерьмо, - пробормотал Цзян Чэн, присел на одно колено и, балансируя с Цзинъи у своей груди, протянул руку, чтобы схватить брата за плечо. - Вэй Усянь! Вставай!       Глаза демонического заклинателя ещё сильнее зажмурились, а затем распахнулись, и он ахнул, резко выпрямившись. Потом, так же быстро, остатки краски сошли с его лица, и он бы снова упал, если бы Цзян Чэн и Цзычжэнь всё ещё не держали его за плечи.       - Эй, эй, посмотри на меня! - потребовал Цзян Чэн, его сердце бешено колотилось в груди, когда Вэй Усянь моргнул, а затем встретился с ним взглядом. Зрачки его брата были обычного цвета, что было хорошо, но они были также немного расширены, и он не мог вспомнить, хорошо это или плохо, или не имеет значения. - Что случилось? У тебя всё нормально? Ты ранен?       Вэй Усянь слегка покачал головой, а затем его щёки вспыхнули румянцем, и он наклонил голову, поднося руки к лицу.       - Чёрт, - прошептал он, а затем всхлипнул. – Дерьмо!       - Вэй Усянь, скажи мне прямо сейчас, тебе больно? - настаивал Цзян Чэн, и его брат слегка покачал головой. Его пронзила небольшая волна облегчения, за которой последовало осознание. Он уже видел раньше, как выглядит паника; видел, как пережитый ужас заставляет воинов падать в обморок ещё долго после окончания битвы. Цзян Чэн никогда не думал об этом до войны, но ему пришлось быстро научиться, когда он стал лидером Ордена. Ему просто повезло, что в первый раз, когда паническая атака лишила его дыхания, сестра всё ещё жила в Пристани Лотоса. Он понизил голос: - Ты испугался? Полёта? Ты поэтому упал?       Вэй Ин сердито посмотрел на него, но он явно был слишком истощён, чтобы спорить, и Цзян Чэн глубоко вздохнул.       - Верно. Хорошо. Мы можем воспользоваться моментом, если…       - Нет, - выплюнул демонический заклинатель, отпрянув назад. Рука Цзычжэня упала с его плеча, словно обожжённая, и Вэй Усянь слегка вздрогнул. - Цзинъи нужен врач.       С этим нельзя было поспорить, но Цзян Чэн всё ещё колебался. Вэй Ин раньше прекрасно летал, но это было с Лань Ванцзи и Лань Сычжуем, и он не думал, что поднимать эту тему было хорошей идеей.       - Дядя… - тихо сказал Цзиньлин тоном, явно спрашивавшим: «Что мы будем делать?» - и Цзян Чэн подавил крик. Он не знал, что они собираются делать и как это исправить…       Вэй Усянь издал ужасный горький смешок:       - Просто оставь меня здесь. Просто…       - Нет, мы тебя не бросим! - оборвал брата Цзян Чэн, прежде чем тот смог продолжить. - Ты полетишь позади Цзиньлина. Цзычжэнь может держаться позади тебя и страховать тебя, и таким образом, если ты снова потеряешь сознание, они смогут удержать тебя в воздухе. Либо ты цепляешься за мою спину, как чёртова обезьяна, но если ты выберешь этот вариант, им всё равно придётся ловить тебя, если ты упадешь, потому что у меня заняты руки.       Теоретически он мог бы, конечно, попросить Цзычжэня или Цзиньлина взять Цзинъи, но что-то в нём не позволяло так поступить. Он был немного выше и шире обоих юношей, и он был взрослым, и втайне – и это самое главное – он не хотел отпускать юношу. Его (почти) племянник был ранен, и Цзян Чэн не смог остановить это, и он не мог отпустить его, пока не убедился, что тот в безопасности.       - Мы не возражаем, Вэй Усянь, - мягко сказал Цзычжэнь. – Делай так, как тебе удобно.       - И никто другой никогда не узнает! - выпалил Цзиньлин. - Этого никогда не было!       Вэй Усянь посмотрел на племянника, и уголок его рта слегка дёрнулся, а затем он закрыл глаза. Через минуту он встал, слегка покачиваясь, и осторожно положил руку на плечо Цзян Чэна.       - Хорошо, - сказал тот, отказываясь проявлять какие-либо эмоции по поводу того, что брат чувствует себя с ним в большей безопасности. Сейчас в голове или в сердце Цзян Чэна не было места, чтобы справиться с этим. Вместо этого он позволил Вэй Усяню обнять себя за плечи, чувствуя, как живот брата прижимается к его спине. - Ты готов?       Вэй Усянь кивнул, а затем уткнулся лицом в его плечо. Сначала они поднимались медленно и устойчиво, но после быстрой проверки с Цзычжэнем и Цзиньлином, Цзян Чэн снова ускорился. Они не могли позволить себе больше терять время.       Несмотря на то, что он мог ожидать, было странно комфортно чувствовать своего брата так близко позади себя. Хотя его хватка была железной, Вэй Усянь на самом деле не опирался всем своим весом на Цзян Чэна, так что не было никакого лишнего физического напряжения, а дополнительная духовная сила не имела большого значения, когда он работал на адреналине. И когда она исходила из золотого ядра, более сильного, чем Цзян Чэн когда-либо смог бы сформировать сам. Вместо того чтобы напрягать, его брат был теплом у него за спиной, и это немного ослабило страх Цзян Чэна, когда он был так близко.       Но через некоторое время Цзян Чэн заметил, что движения груди Вэй Усяня на его спине стали неровными и дрожащим, и он почувствовал странную влажность на своём плече.       - Вэй Усянь?       - Я в порядке, - выдавил тот, и голос его звучал хуже, чем когда-либо слышал Цзян Чэн. - Я не упаду.       - Тебе лучше этого не делать, - предупредил его Цзян Чэн. Он сделал паузу. - Скажи мне, если у тебя закружится голова или что-то еще…       - Скажу. - Вэй Усянь фыркнул. - Я… Прости, Цзян Чэн.       - Ну, это глупо. Ты много сделал в своей жизни, о чём нужно сожалеть, но сейчас я не могу придумать ничего, за что нужно извиняться, - сказал Цзян Чэн, и руки Вэй Усяня крепче сжались вокруг него.       Некоторое время демонический заклинатель молчал. На самом деле, прошли часы, прежде чем он снова заговорил, и его голос был таким тихим и надломленным, что его унесло бы ветром, если бы лицо Усяня не было так близко к уху Цзян Чэна.       - Что, если они ушли навсегда? Цзян Чэн, я… я не… я не могу…       Комок подступил к горлу Цзян Чэна, а глаза защипало от слез:       - Это не так.       - Ты этого не знаешь. Я не могу… Я не могу их найти. Цзян Чэн, Цзян Чен, я не могу их потерять, я не могу, я не могу!       Цзян Чэн сморгнул слёзы, пытаясь не желать, чтобы сестра была здесь. Она знала бы, что сказать, как позаботиться об их брате. У неё были бы слова для таких вещей, слова, которые Цзян Чэн не мог сказать, она могла бы утешить Вэй Усяня в тысячу раз лучше, чем он. Но сестра была ещё в часе пути, и Цзян Чэн был всем, что было у его брата.       - А-Сянь, - проговорил он, и его голос застрял в горле, - я с тобой, хорошо? Что бы ни случилось, я… Я помогу тебе. Мы исправим это, хорошо? Я здесь.       Вэй Усянь издал тихий вопль, и Цзян Чэн напрягся, задаваясь вопросом, что из всего сказанного он не должен был говорить. Но затем его брат обнял его крепче, снова уткнувшись лицом в плечо Цзян Чэна. Его по-прежнему трясло, и казалось, что он всхлипывает, но он прижался так близко, что, возможно, Цзян Чэн всё же сделал что-то правильно.       Когда территория под ними стала знакомой, Цзян Чэн повысил голос, чтобы окликнуть племянника:       - Цзиньлин, ты можешь отправить сообщение своей матери? Сообщи ей короткую версию и дай знать, что мы едем, и скажи, чтобы она подготовила врачей.       - Хорошо, дядя, - ответил Цзиньлин, и чуть позже Цзян Чэн увидел, как золотой блеск духовной бабочки исчезает в небе перед ними.       Цзинъи в его руках застонал, лицо юноши скривилось от боли, и Цзян Чэн вздрогнул.       - Подожди, малыш, - пробормотал он, прижимая его немного ближе. - Мы почти на месте.       - Он в порядке? - хрипло спросил Вэй Усянь, и Цзян Чэн подавил желание завыть: «Я не знаю!»       Вместо этого он сказал:       - Он шевелится. Я думаю, что это, наверное, хорошо…       Вэй Усянь ничего не ответил. Он всё ещё дрожал.       Когда они опустились в Пристани Лотоса, Яньли ждала их во дворе. Цзян Чэн споткнулся при приземлении, совершенно измученный полётом на полной скорости большую часть дня - не говоря уже о том аде, который был в разгаре - но он не мог позволить себе роскоши упасть. Только не с Цзинъи на руках и Вэй Усянем на спине.       К счастью, как и следовало ожидать, сестра сразу же двинулась вперёд, взяла Вэй Усяня за руку и мягко потянула его прочь от Цзян Чэна.       - А-Сянь, - прошептала она, а затем обняла его.       На мгновение демонический заклинатель напрягся, но затем он сломался, рухнул в объятия сестры и всхлипнул ей в плечо. Сердце Цзян Чэна болело. Он не знал, откуда у Вэй Усяня ещё остались слёзы, чтобы плакать, или силы, чтобы стоять. Яньли провела руками по его волосам, что-то тихо бормоча, и встретилась взглядом с Цзян Чэном, многозначительно кивнув в сторону целителей.       - Я отведу А-Сяня в его комнату. Иди, - одними губами произнесла она, и Цзян Чэн благодарно кивнул.       С Цзиньлином и Цзычжэнем, похожими на безмолвные тени позади него, глава Цзян двигался через Пристань Лотоса так быстро, как только позволяла ему усталость. Он видел, что в доме врачей горит свет, и даже не потрудился постучать в дверь, прежде чем ворваться внутрь.       Сразу же он увидел Чжоу Юрана, лучшего врача Пристани Лотоса. Рядом с ним была гораздо более молодая женщина, в которой Цзян Чэн узнал одну из Вэней.       - Глава, - сказал Чжоу Юран, кланяясь. - Вэнь Инъюэ…       - Меня не волнует, кто она и откуда. Если она может помочь, она останется, если нет, ей нужно освободить место, - резко проговорил Цзян Чэн и опустил Цзинъи на кровать, на которую указал Чжоу Юран. - Он в плохом состоянии. Лодыжка сломана, возможно, сломаны рёбра, в боку до сих пор торчит нож - я не хотел вынимать его сам - и он весь изрезан к чёрту, некоторые порезы глубокие…       - В какой-то момент он потерял сознание? - спросил Чжоу Юран, вставая на колени у кровати и щупая пульс Цзинъи.       - Не то чтобы я в курсе. Он был в сознании, когда мы подошли к нему.       Чжоу Юран нахмурился, сжимая запястье Цзинъи, и сердце Цзян Чэна упало. Целитель надолго замер, и Цзян Чэн затаил дыхание. Затем Чжоу Юран слегка покачал головой, опустил запястье Цзинъи и, приоткрыв его веко, стал изучать зрачок.       - Вы сказали, что он был в сознании. Он действительно был в сознании? В здравом уме?       - Да, - ответил Цзян Чэн, отступая назад, чтобы освободить место, когда Вэнь Инъюэ прошла мимо с чашей с дымящейся воды.       - Сколько времени прошло между тем, когда он был ранен, и тем, когда вы его нашли? Вот этот нож? - спросил Чжоу Юран, срезая импровизированные повязки вокруг ножа на боку Цзинъи.       Цзян Чэн сначала ответил на второй вопрос.       - Да. Я точно не знаю, сколько времени - думаю, несколько минут.       Казалось, что они провели несколько часов в ловушке с внешней стороны этих проклятых щитов, до того, как те упали и они обнаружили Цзинъи в одиночестве, окровавленного, в грязи, но, на самом деле, он знал, что этого не могло быть.       Чжоу Юран хмыкнул:       - Очень хорошо. - Он сделал паузу, глядя на Цзян Чэна, и желудок главы скрутило. Он знал этот взгляд - это был взгляд «со всем уважением, глава Цзян, пожалуйста, подите вон сами, пока я не попросил Вас уйти», к которому врачи Пристани Лотоса частенько прибегали.       - Мы не будем вам мешать, - сказал Цзян Чэн, стараясь, чтобы это не звучало так неохотно, как он чувствовал. – Но в тот момент, когда вы закончите, я хочу, чтобы меня уведомили… И ещё: Цзинъи нельзя оставлять одного, ни на секунду!       - Понятно, глава, - с лёгким поклоном проговорил Чжоу Юран, и Цзян Чэн отправился восвояси, уводя с собой Цзиньлина и Цзычжэня. Оба юноши остановились сразу за дверью, не желая идти дальше, но как бы сильно Цзян Чэн ни хотел посидеть снаружи, пока врачи не закончат, он знал, что они ещё не могут остановиться.       - Пошли, - сказал он хрипло. - Сначала накормим вас обоих.       - Я не знаю, смогу ли я что-нибудь съесть, - пробормотал Цзычжэнь, и Цзян Чэн, положив руку на плечо юноши, на мгновение сжал пальцы. Цзычжэнь вскинул голову и с удивлением посмотрел на него.       - Я тоже, но если мы начнём терять сознание от голода или истощения, мы никому не поможем. Понял?       Цзычжэнь кивнул. Страх и горе на лице делали его очень молодым, и Цзян Чэн сглотнул, думая о том, что сделал бы его брат. Затем, вздохнув, он обнял Цзычжэня за плечи, притянул к себе Цзиньлина с другой стороны и повёл их на кухню. Кухня была пуста, за исключением единственного слуги, Лян Су, который поднял глаза, когда они вошли, и поклонился, а потом повернулся, снял крышку с большой кастрюли и разлил по трём мискам то, что пахло супом.       После этого, с поклоном и также без слов, он расставил миски на столе и удалился, и Цзян Чэн сделал мысленную пометку, чтобы поблагодарить его за это позже. Он подвёл юношей к столу и чуть ли не запихал им в руки ложки.       Некоторое время они ели молча, но затем Цзиньлин отодвинул свою миску, всё ещё наполовину полную, и обнял себя за талию.       - Почему всегда Цзинъи?       - Что? - спросил Цзян Чэн, и его сердце упало, когда Цзычжэнь тоже отложил ложку.       - Это его забрали, когда мы были в подземелье, а теперь… Это несправедливо.       Цзян Чэн тяжело вздохнул:       - Честно говоря, я думаю, это потому, что это удобно. Когда вы были в подземельях, это, вероятно, было для того, чтобы контролировать Цзэу-цзюня. Цзинъи - часть его клана, сын его двоюродного брата, его ответственность, его племянник. Взять тебя или Сычжуя вслед за ним было бы похоже на эскалацию. Сегодня, чем бы, чёрт возьми, ни было это защитное поле, оно пропустило только Ланей. Если бы они хотели контролировать Ханьгуан-цзюня, нападение на Цзинъи или Сычжуя было бы хорошим способом сделать это.       Цзиньлин уставился на него с удивлением и лёгким ужасом, и Цзян Чэн понял, что вопрос, вероятно, был риторическим. Однако его внимание быстро привлекло выражение лица Цзычжэня, потому что он чертовски хорошо знал это выражение.       - Это полный трындец, - хрипло сказал Цзян Чэн. - И какая бы запутанная логика ни скрывалась за всем этим, в конце концов, это не имеет значения. Было бы также плохо, если бы это был любой из вас.       Цзиньлин рассеянно кивнул, глядя на свой суп, но на лице Цзычжэня всё ещё был намёк на сожаление, тень взгляда «это должен был быть я». Цзян Чэн ткнул его в бок и приказал:       - Перестань так думать.       - Думать как? - спросил Цзычжэнь, и мрачное выражение его лица тут же сменилось недоумением.       - Думать, что было бы лучше, если б это был ты, - твёрдо произнёс Цзян Чэн. Его желудок неприятно сжался от столь откровенного разговора об эмоциях, но он не видел способа обойти это. - В этой семье этого было более чем достаточно, и это никогда не заканчивается хорошо. Так что перестань.       Цзиньлин перевёл взгляд широко раскрытых глаз с Цзян Чэна на Цзычжэня, а Цзычжэнь крепко сжал губы, отводя взгляд от них обоих.       - По крайней мере, если бы это был я, моя семья никогда бы не узнала об этом, - прошептал он.       - Но мы бы хотели знать! - резко проговорил Цзян Чэн, заработав на себе ещё один шокированный взгляд обоих юношей. Он почувствовал, как горит его лицо, и проклял себя за то, что когда-либо думал, что было хорошей идеей вести такой разговор без сестры или А-Сяня. - Просто заткнитесь и ешьте свой суп, вы оба.       Цзиньлин и Цзычжэнь переглянулись, но, к счастью, ни один из них ничего не сказал, и они послушно вернулись к еде. Желудок Цзян Чэна так скрутило, что меньше всего ему хотелось есть, но он заставил себя опустошить миску. Его ложка как раз царапала глиняное дно, когда в комнату вошёл слуга и низко поклонился.       - Глава, целитель Чжоу говорит, что лечение господина Лань завершено, и теперь ты можешь вернуться.       Цзиньлин и Цзычжэнь вскочили так быстро, что чуть не перевернули стол, и Цзян Чэн последовал за ними. Он не удивился, увидев, что Вэй Усянь стоит перед дверью в дом целителей, сжимая одной рукой Чэньцин, а другой - руку Яньли. Он больше походил на призрака, чем на человека - бледный, как мертвец, с красными, опухшими глазами. Цзян Чэн быстро подошёл к нему и схватил за запястье.       - Ты поел? - спросил он, бросив короткий взгляд на сестру.       Вэй Ин молча кивнул, и Яньли тоже кивнула, её лицо исказилось от печали. Затем Усянь тихо заговорил:       - Мы можем войти?       Цзян Чэн кивнул, открыл дверь и шагнул внутрь. Цзинъи по-прежнему был без сознания, но гримаса боли на его лице разгладилась, а самые глубокие раны были перевязаны и обработаны.       - Как он? - тихо спросила Яньли, протягивая руку к волосам Цзиньлина.       - Он выживет, - твёрдым голосом заявил Чжоу Юран. - И если предположить, что дальнейших осложнений не будет, и он доверится нашим приказам, нет никаких причин, по которым он не сможет полностью восстановиться. У него серьёзный перелом лодыжки - он вообще не должен нагружать её до особого распоряжения. Что касается сроков, то это сложно сказать. - Целитель сделал паузу, глядя на Цзян Чэна. - Его золотое ядро…       О, это было последнее, что им было нужно.       - Что с этим не так? - резко спросил Цзян Чэн, и Чжоу Юран покачал головой.       - Ничего, совсем ничего! Наоборот – оно удивительно сильно. Когда заклинатель получает травмы такого калибра, обычно вся его духовная энергия перенаправляется на их исцеление - таким образом, энергия, содержащаяся в его золотом ядре, истощается. Здесь, однако, его ядро, несмотря на то, что перенаправляет энергию на его раны, также удерживает внутри себя огромное количество остаточной энергии. Больше, чем я мог себе представить.       - Это плохо? – осторожно уточнил Цзян Чэн.       - По правде говоря, я не знаю, - признался Чжоу Юран. - В настоящее время я не думаю, что это представляет большой риск, но я не знаю, чем это вызвано, и удержание большего количества энергии, чем следует, может быть очень вредным. В худшем случае это может привести к отклонению ци.       - Вэнь Цин сказала, что у нас слишком много духовной энергии, - неуверенно произнёс Цзычжэнь, засунув руки в рукава. – У всех четверых. Это так? Потому что она сказала, что пока не стоит беспокоиться об этом… Но она всё же сказала…       Цзиньлин кивнул.       - Странно, я… я знаю, что должен быть измотан после такого долгого и быстрого перелёта, но я чувствую, что мог бы лететь всю ночь и даже целый день завтра, если бы захотел. Я устал, так устал, но мое ядро…       Сильно нахмурившись, Чжоу Юран протянул руку.       - Могу я? - Он измерил пульс Цзиньлина, а затем Цзычжэня, и его глаза расширились.       - Что такое, целитель Чжоу? - спросила Яньли тоном, максимально приближенным к нетерпению.       - Их ядра почти такие же, как у господина Ланя, хотя они содержат даже больше энергии… Я никогда не видел ничего подобного. Их ядра кажутся достаточно стабильными, но сама сила… У кого-нибудь из вас были другие симптомы? Раздражительность, галлюцинации, боль, дискомфорт, паранойя?       - Я так не думаю, - неуверенно проговорил Цзычжэнь.       - Считается ли это паранойей, если у вас есть веская причина быть параноиком? - напряженно спросил Цзиньлин, и Чжоу Юран покачал головой.       - Тогда кажется, что непосредственной опасности нет… Единственное, что я могу предложить, это продолжать следить за вами. - Целитель сделал паузу. - Что касается Лань Цзинъи, я считаю, что он достаточно здоров, чтобы его перевели в его обычную комнату, если мы будем действовать осторожно. Мы также будем продолжать наблюдать за ним и лечить его, но его не нужно держать здесь всю ночь.       - Когда он проснётся? - тихо спросил Цзиньлин, и Чжоу Юран устало улыбнулся ему:       - Не думаю, что до утра. Мы дали ему кое-что, чтобы облегчить боль, но это средство, скорее всего, продержит его в состоянии сна до завтра.       - Я возьму его, - глухо сказал Вэй Усянь, и Цзян Чэн слегка поморщился. Его брат выглядел так, будто умеренный ветерок отправил бы его лицом в лотосы, но он не был уверен, что указывать на это было бы хорошо.       - Могу я помочь? - негромко спросил Цзычжэнь, и Вэй Усянь прикрыл глаза. Затем он кивнул.       - Цзиньлин и я откроем двери, - предложила Яньли, и Цзян Чэн поджал губы, напряжённо наблюдая, как Вэй Усянь и Цзычжэнь несут Цзинъи между собой.       Когда они вышли из комнаты, Цзян Чэн немного задержался, чтобы поблагодарить доктора, поклонившись.       - Это мой долг, глава, - сказал Чжоу Юран, кланяясь в ответ. Он сделал паузу. - Я был бы намного медленнее без помощи Вэнь Инъюэ.       Впервые Цзян Чэн посмотрел на молодую женщину и также поклонился ей.       - Спасибо, Вэнь Инъюэ.       Женщина чуть покраснела и покачала головой.       - Ах, не надо, глава Цзян, пожалуйста! Это меньшее, что я могла сделать после всего, что Вы сделали для нас.       Чувствуя себя неловко, Цзян Чэн кивнул и задумался, может ли он сейчас отступить, но Чжоу Юран явно не закончил.       - Я учился у врачей Цишань Вэнь, - рассказал он. - Много лет назад. - Целитель тихо рассмеялся. - Много, много лет назад. Выяснилось, что моей учительницей была прабабушка Вэнь Инъюэ. Конечно, это было задолго до рождения Вэнь Жоханя. Странно, как жизнь может так вращаться в обратном направлении.       - Так и есть, - согласился Цзян Чэн, но тут к горлу подступил ком. - Спасибо вам обоим за службу сегодня вечером.       Он повернулся и вышел, прежде чем разговор успел продолжиться. Быстрым шагом он направился к комнатам Вэй Усяня, но прежде чем Цзян Чэн успел до них добраться, он увидел четыре фигуры на мечах, спускающихся с неба.       «Что теперь?» - раздражённо подумал глава Цзян, но когда заклинатели подошли ближе, он узнал их и ощутил странную смесь облегчения, шока и страха. Цзинь Цзысюань стрелял в него острым взглядом, а Не Минцзюэ и Лань Цижэнь прикрывали его с флангов, за ними следовал Не Хуайсан.       - Что случилось? – требовательно спросил Лань Цижэнь почти до того, как они приземлились. Он был таким же бледным, как Вэй Усянь, и его глаза были напряжены, чего Цзян Чэн никогда раньше не видел. Он подумал, что это может быть страх.       - Как много ты знаешь? - немного заторможено спросил Цзян Чэн. - Что ты здесь делаешь?       - Цзиньлин прислал мне сообщение, - ответил Цзысюань. - Он сказал, что Лань Ванцзи и Сычжуй были похищены, что Цзинъи тяжело ранен и что вы возвращаетесь сюда.       Цзян Чэн поморщился:       - Ну, это короткая версия.       - Как это случилось? – нетерпеливо спросил Лань Цижэнь.       Цзян Чэн решил рассказать эту историю так точно, как только мог.       - …но, насколько мне известно, Цзинъи ещё не проснулся, так что, у нас больше нет никаких подробностей, - закончил он, и Хуайсан застонал, упершись лбом в плечо брата. Не Минцзюэ молчал с тех пор, как они приземлились, и теперь он вздохнул, закрыв глаза.       - Дерьмо! Что, чёрт возьми, нам теперь делать?       - Сомневаюсь, что Цзинъи сможет рассказать нам больше, когда проснётся, но может быть что-то… - тихо произнёс Цзысюань.       - Цзян-сюн, - пробормотал Хуайсан, и Цзян Чэн поймал его взгляд. Во взгляде его приятеля была странная торжественность и сочувствие, которое умудрялось не ощущаться как жалость. - Вэй-сюн…?       Цзян Чэн слегка покачал головой.       - Он… отдыхает. Или, по крайней мере, я надеюсь, что это так. Он…       - Могу я увидеть Лань Цзинъи? – внезапно спросил Лань Цижэнь, и Цзян Чэн моргнул, немного удивлённый такой просьбой. Но он напомнил себе, что Цзинъи был членом внутренней семьи клана Лань, и Лань Цижэнь вполне мог захотеть его увидеть.       - Если Вэй Усянь не возражает, - сказал он, но, увидев выражение лица учителя, быстро уточнил. - В настоящее время Цзинъи и Сычжуй спят в комнатах Вэй Усяня. Мой брат… - Он изо всех сил пытался подобрать нужные слова.       - Конечно, это так, - еле слышно выдохнул Хуайсан. - Лань Сычжуй - его сын. Удивительно, как он смог удержаться в вертикальном положении, чтобы лететь обратно.       Цзян Чэн благодарно кивнул, игнорируя тот факт, что Вэй Усянь на самом деле не справился с этим. Он посмотрел на Лань Цижэня, который прикрыл глаза, и кивнул.       - Очень хорошо, - проговорил учитель, и голос его звучал измученно. - Если Вэй Усянь не хочет, чтобы его беспокоили, я подожду до утра.       Цзян Чэн низко поклонился:       - Спасибо, учитель Лань.       К счастью, Цзяньюй был достаточно близко, чтобы найти его за считанные секунды, хотя второй ученик выглядел несколько огорчённым из-за того, что ему пришлось искать подходящие комнаты для Не Минцзюэ, Не Хуайсана и Лань Цижэня среди всех их других посетителей.       - Мы знаем, что вы сейчас немного перегружены, - устало сказал Хуайсан. - Нас не обидят крошечные комнаты для гостей. Мы с братом и вовсе можем поделиться. В любом случае, я сомневаюсь, что мы будем много спать. У тебя есть библиотека, Цзян-сюн?       Цзян Чэн кивнул, и по его спине поползли мурашки.       - Она так же хорошо укомплектована, как и до войны, - сообщил он, не добавив, что в ней никогда не было такого объема, как в библиотеке Облачных Глубин. Однако он прибавил: - Все записи Вэй Усяня там. И книги, которые ты забрал из комнаты Цзинь Гуанъяо. Вэй Усянь, конечно, разбросал их по всей мастерской, но Яньли прибралась.       Не Хуайсан кивнул:       - Мы должны начать с этого, старший брат. Мы должны что-то сделать…       - Я присоединюсь к вам там, когда позабочусь о Лань Цзинъи, - сказал Лань Цижэнь, и Цзяньюй поклонился.       - Очень хорошо. Сюда, глава Не, господин Не.       Вздохнув, Цзян Чэн собрал столько энергии, сколько смог, чтобы вспомнить свои манеры, и повёл Лань Цижэня в комнаты Вэй Усяня. Цзинь Цзысюань последовал за ними, но Цзян Чэн не возражал. Особенно, когда Цзысюань, как и Лань Цижэнь, без возражений остались ждать у двери, когда Цзян Чэн вошёл внутрь.       Лань Цзинъи уложили в постель, Цзычжэнь и Цзиньлин устроились рядом с ним. Колени Цзиньлина были прижаты к груди, а руки Цзычжэня полностью исчезли в его рукавах. Вэй Усянь сидел на краю своей кровати, закрыв лицо ладонями, а Яньли - рядом с ним. Она что-то тихо говорила ему, но остановилась, когда появился Цзян Чэн.       Цзян Чэн прочистил горло:       - У нас посетители. Очевидно, кто-то отправил сообщение своему отцу.       Цзиньлин немного покраснел, и его подбородок вскинулся, словно защищаясь.       - Я не сожалею!       - Я просил тебя сожалеть? - негромко поинтересовался Цзян Чэн, слишком уставший даже для того, чтобы огрызаться. Он снова посмотрел на Вэй Ина. - Лань Цижэнь хочет видеть Цзинъи. Я сказал, что спрошу тебя, прежде чем впустить его.       Усянь слегка покачал головой, даже не отнимая рук от лица:       - Если он хочет. Мне всё равно.       Цзян Чэн кивнул, а Яньли поймала его взгляд, многозначительно кивнув в сторону Цзычжэня и Цзиньлина, а затем одними губами произнесла: «А-Сюань?» Цзян Чэн снова кивнул, развернулся и отворил дверь, приглашая Лань Цижэня и Цзысюаня внутрь.       - Как ты думаешь, ты сможешь затащить Цзиньлина и Цзычжэня в постель? Цзиньлин спал в комнате Яньли, думаю, там есть ещё одна свободная кровать, но…       - Я разберусь с этим, - пообещал Цзысюань, и с плеч Цзян Чэна сползла небольшая тяжесть. Он наблюдал, как Лань Цижэнь осторожно прошёл через комнату, посмотрел на Вэй Усяня, а затем отвёл взгляд с выражением, которое выглядело почти как боль. Учитель встал рядом с кроватью Цзинъи, и Цзычжэнь вскочил на ноги, убираясь с дороги.       Цзысюань тоже подошёл к кровати, помогая Цзиньлину подняться.       - Пошли, - пробормотал он, положив руку на плечо Цзычжэня. - Вам нужно отдохнуть. Он будет здесь утром. Ну, давайте же.       Неохотно юноши позволили себя увести. Лань Цижэнь ничего не сказал, глядя на Лань Цзинъи с выражением лица, которое Цзян Чэн не мог прочесть. Вместо того чтобы попытаться, он сел рядом с братом, достаточно близко, чтобы их плечи соприкасались. Вэй Усянь, казалось, почти ничего не замечал.       В конце концов, Лань Цижэнь обернулся, и, к удивлению Цзян Чэна, ему показалось, что учитель вот-вот расплачется.       - Я откланяюсь и помогу главе Не и господину Не в библиотеке. С вашего позволения, глава Цзян, мне не нужен эскорт.       Цзян Чэн смог лишь безотчетно кивнуть, и Лань Цижэнь ушёл, бесшумно прикрыв за собой дверь. Через несколько мгновений после того, как дверь закрылась, Вэй Усянь заговорил ужасным глухим голосом.       - Шицзе… Мне нужно сходить в библиотеку, или… или…       Цзян Чэн открыл было рот, чтобы запретить это, но Яньли заговорила раньше, чем он успел.       - А-Сянь, если бы ты пошёл в библиотеку, с чего бы ты начал? Что бы ты посмотрел в первую очередь?       - Я… я…       - Пожалуйста, доверься мне, А-Сянь, - мягко произнесла Яньли, поглаживая рукой его волосы. - Сегодня вечером просто поспи. Завтра мы с тобой поищем в библиотеке всё, что тебе нужно. Мы сделаем всё, что в наших силах, но сейчас ты должен отдохнуть. Пожалуйста. Для твоей шицзе.       - Шицзе, как я могу спать? Сычжуй… Сычжуй был зарезан, они зарезали его, шицзе, и… И Лань Чжань… Лань Чжань… Цзинь Гуанъяо, он хочет… Он хочет забрать ядро Лань Чжаня, я знаю, что он это сделает, и если… Если он угрожает Сычжую, Лань Чжань, Лань Чжань согласится, и они… они… - Голос Вэй Усяня сорвался, и он издал резкий вопль. - Шицзе, мне так больно, это… Лань Чжань… Лань Чжань…       - Прости, А-Сянь, - прошептала Яньли, прижимая его к своей груди. - Я так виновата.       - Как я могу спать? - горько всхлипнул демонический заклинатель. - Как… как, шицзе?       - Не пытайся уснуть, - проговорила она так надломлено, будто сердце её разрывалось. - Просто закрой глаза на несколько минут, пожалуйста? Для сестры.       Рыдая, Вэй Усянь прижался к Яньли, и она осторожно опустила его голову себе на колени, гладя по волосам. Чувствуя себя совершенно бесполезным, Цзян Чэн нерешительно протянул руку и похлопал брата по плечу. С новым горестным рыданием Вэй Усянь вцепился в запястье Цзян Чэна так сильно, что стало больно.       Долгое время они сидели молча, пока, наконец, дыхание Вэй Усяня не выровнялось, и его хватка на руке брата немного не ослабла.       - Он… он спит? - тихо спросил Цзян Чэн, и Яньли кивнула, взглянув на него. Её лицо было залито слезами, а губы слегка дрожали.       - А-Чэн, - прошептала она, - он… Я не знаю, как он справится с этим, если мы их не найдём… Если бы это были А-Лин и А-Сюань, я… я даже не могу представь себе, А-Чэн, слишком больно даже пытаться.       Цзян Чэну пришлось дважды сглотнуть, прежде чем он смог заговорить.       - Он… у него всё ещё есть мы … - Это было похоже на слабый ответ, и лицо Яньли сморщилось ещё сильнее от душевной боли.       - Да, - пробормотала она, - но Сычжуй - его сын. А Лань Ванцзи… Мы должны найти их, А-Чэн.       - Как? - Он задохнулся, беспомощность, которая свербела целый день в его груди, вырвалась на свободу. - Как, сестра?       Она покачала головой.       - Я не знаю. Я не знаю, но…       Цзян Чэн глубоко вздохнул:       - А-Юань… А-Юань всё ещё в порядке, не так ли? Он всё ещё в безопасности?       - Да, он в детской. Вэнь Нин и его бабушка с ним. - Яньли сделала паузу, глядя на Вэй Усяня. - Он не мог его видеть. А-Юаня. Я спросила, хочет ли он… но он… Он не хотел, чтобы А-Юань видел его таким, а также… Я уверена, что видеть его сейчас, когда Сычжуя больше нет, было бы так же больно, как и полезно… - Яньли снова замолчала, её взгляд поднялся, на этот раз, к Цзян Чэну. - А-Чэн… тебе тоже нужно отдохнуть. Ты устал.       Цзян Чэн не стал спорить.       - Я не оставлю его сегодня вечером, - сказал он, и сестра, слабо улыбнувшись, кивнула.       - Я бы тоже осталась, но скоро Жуланя нужно будет кормить, - сказала она. - И мне нужно проверить, что с А-Лином и Цзычжэнем.       Цзян Чэн кивнул:       - Я буду здесь.       Яньли осторожно встала, переложив голову Вэй Ина на подушку, и укрыла его одеялом. Руки братьев были всё ещё переплетены, и Цзян Чэн вытянулся на кровати рядом с Усянем. Сестра поцеловала их обоих в лоб, как будто они были детьми, а затем вышла из комнаты.       Это заняло некоторое время, но, в конце концов, Цзян Чэн заснул, сжимая руку брата в своей руке, и с тяжестью всего мира на сердце.