Трагедия - это ещё не конец

      Цзинь Цзысюань был измотан.       Изнеможение пробирало его до костей. Усталость гнетуще висела на его конечностях, тяготила голову и сердце, и он хотел только одного: заползти в постель с Яньли, Цзиньлином и Жуланем, прижаться к жене, сыновьям и спать сто лет. Если он думал об этом, то расстраивался из-за того, как устало его тело - вчерашний день был ужасным, хотя физически он не перенапрягался. Не было причин, чтобы его ноги казались свинцовыми, а руки весили больше, чем наковальни.       Цзинь Цзысюань заставил себя сесть, скривившись, когда гостиничная кровать заскрипела под ним, и прижал ладони к глазам. Если бы пришлось гадать, то, по его оценке, спал он примерно четыре часа. Для заклинателя этого должно было быть достаточно.       Но вчера они добрались до второго приюта, где должны были находиться трое детей Вэнь. Но нашли они только одного. По словам начальника приюта, двое других скончались сразу после прибытия.       - Они были так слабы, господин Цзинь, - пробормотал мужчина с печалью в голосе. - Девочка продержалась до утра, а мальчик… он слишком устал. Всё, что мы могли сделать, это устроить им надлежащие похороны.       Цзысюань кивнул, сказал, что понял, и попросил отвести его на могилы, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Хуайсан же взял выжившего ребенка Вэнь и повёл его знакомиться с двумя другими детьми, которых они нашли в первом приюте. Друг друга малыши не узнали и, к счастью, они были слишком юными, чтобы узнать одежду Цзысюаня, так что они не кричали при виде него, как А-Юань.       Когда отряд устроился в гостинице на ночь, Цзысюань подумал о мёртвых детях и громко рыдал в течение получаса. Затем его вырвало и рвало до тех пор, пока в нём не осталось ничего, кроме желчи, горя и ярости.       Он и сейчас чувствовал себя опустошённым. Пустым.       Он вздрогнул.       Когда накануне Цзысюань всё-таки уснул, ему приснилось, что он проснулся дома в Цзиньлинтае, услышав плач Жуланя, вошёл в детскую и увидел, что кроватка пуста, а его ребёнок пропал, и он нигде не мог найти своего сына, но всё время слышал его плач.       Комок подступил к горлу Цзысюаня, и мыслями он снова вернулся в Ланьлин. Прежде чем они ушли, Не Хуайсан выследил двух младенцев, которые, по утверждению Мэн Яо, были усыновлены местными семьями. Оказалось, что они выросли счастливыми и здоровыми малышами, сытыми и, по-видимому, очень любимыми. Таким образом, Хуайсан и Цзысюань согласились с тем, что будет лучше попытаться найти биологических родителей младенцев среди выживших Вэней, и уже с ними обсудить сложившуюся ситуацию, прежде чем предпринимать какие-либо действия и, уж тем более, забирать детей.       Но с тех пор Цзысюань не мог перестать думать об этом.       С одной стороны, если бы Жуланя похитили у него, чтобы воспитать в чужой семье, Цзысюань сделал бы всё возможное и невозможное, чтобы вернуть его домой. Но с другой стороны, они не знали, кому принадлежали дети, живы ли их родители, и Цзысюань не мог не думать об А-Юане. Если в Пристань Лотоса явится незнакомец, чтобы оторвать А-Юаня от Вэй Усяня и отдать биологическим родителям, которых мальчик не помнит, разве это правильно?       Он не знал. Ему не нравилось не знать - он сам чувствовал себя ребёнком, потерянным и беспомощным, и ему отчаянно хотелось, чтобы Яньли была рядом с ним. Она знала бы, что делать или, по крайней мере, что сказать, чтобы Цзысюань почувствовал себя лучше. Если бы Яньли была здесь, он мог бы обнять её и позволить ей утешать себя, пока он плакал бы из-за зверств, совершённых его кланом.       Кроме того, если бы Яньли была здесь, Жулань и А-Лин тоже могли бы быть здесь, и он мог бы держать их в безопасности на своих руках, он мог бы прогнать страхи об их похищении.       Цзысюань хотел слетать обратно в Пристань Лотоса и забрать свою семью, или, может быть, даже поручить кому-то другому взять на себя задачу выследить Вэней. Кому-то, кто справится лучше, кто лучше разбирается в людях, и в детях, и вообще в выслеживании. Кому-то достаточно сильному, чтобы не распасться на части в одиночестве в темноте.       Но он не мог. Это был его долг, и он не мог уклониться от него. Он не мог.       Так что, он вылез из постели и оделся, проявляя свою обычную заботу о своей внешности и находя лишь небольшое утешение в знакомых движениях. Затем, когда он был готов, он спустился вниз, чтобы заказать завтрак и приготовиться к новому дню прочесывания незнакомых улиц в поисках незнакомых лиц, в то время как Не Хуайсан спрашивает каждого мужчину, женщину и канарейку, которых он смог найти, знают ли они о беспризорных детях, что могли появиться в городе два года назад.       Незадолго до того, как Цзысюань и Хуайсан добрались до второго приюта, они прошли через первый город в списке, где, как утверждал Мэн Яо, тот оставил детей на произвол судьбы. Они ничего не нашли. Несколько уличных торговцев, с которыми говорил Хуайсан, вспомнили, что заметили пару малышей, которые, казалось, соответствовали скудным описаниям, но все свидетели утверждали, что не видели их уже больше года.       - Вэй Усянь говорил, что некоторые беспризорники чувствуют себя в большей безопасности, переезжая из города в город, - угрюмо напомнил Не Хуайсан во вторую ночь поисков, после того как они дважды обошли каждый дюйм города и не нашли никаких признаков беспризорных детей…       Цзысюань не знал, можно ли надеяться на оставшиеся города. Они уже наведались в большинство мест, которые были обозначены в списке - они посетили оба детских дома и два из трёх публичных домов. Для Цзысюаня визит во второй бордель оказался проще, чем в первый - по иронии судьбы, потому что он вышел куда более сложным. Хозяйка яростно защищала женщин, которые работали в её доме, и Цзысюаню с Хуайсаном потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы убедить Мадам, что они не собираются причинять вред Вэням. Только когда она получила письменное заверение Цзысюаня в том, что женщины будут защищены, отмеченное его личной печатью, она привела их.       Цзысюань надеялся, что последний бордель будет таким же, но когда он спросил хозяйку второго, что ей известно о нём, её лицо помрачнело.       - Ничего хорошего, - буркнула она. - Их методы грубы, и они мало заботятся о женщинах, находящихся у них на службе. Для тебя, господин Цзинь, более важно то, что я знаю о тамошних женщинах Вэнь. Я бы ничего не знала, если бы не одна молодая женщина, которая около года назад попросилась присягнуть на верность моему дому. Раньше она работала в том месте. - Последние два слова были произнесены как проклятие. - Её выгнали за то, что она забеременела. В любом случае, я приняла её услуги, и когда она узнала, что некоторые из её новых сестер были из Вэней, она смогла рассказать об их родственниках в своём предыдущем доме. По её словам, за время её пребывания там скончались две женщины. Из того, что я слышала, они были убиты болезнями, которые в любом уважаемом доме… - Тут она замолчала, её ноздри на мгновение раздулись, прежде чем она расправила платье и вздохнула, сложив руки перед собой. - Меня не удивит, если вы обнаружите, что они купили гораздо больше женщин у Ваших учеников, чем у любого другого дома, господин Цзинь. Для них все женщины одноразовые.       Согласно его списку, последний бордель приобрёл в общей сложности одиннадцать женщин. Цзинь Цзысюань совсем не ждал от встречи с ними чего-то хорошего.       Между тем, однако, им предстояло посетить ещё два города. До первого они легко доберутся сегодня, особенно если уедут пораньше, а если повезёт, то смогут добраться и до второго города. Хотя, учитывая, что они путешествовали с Не Хуайсаном, они могли не покинуть гостиницу раньше полудня.       Когда Цзысюань вошёл в столовую, пара учеников Не встала и поклонилась ему, прежде чем взбежать вверх по лестнице, без сомнения, чтобы разбудить своего молодого господина. Если не считать ещё пары учеников и двух рано поднявшихся женщин Вэнь, комната была пуста, поэтому Цзысюань заказал себе завтрак и приготовился ждать. Было странно - заказывать себе завтрак. За очевидным исключением войны, он никогда раньше не путешествовал без множества слуг, и они всегда заботились о таких вещах для него. Так вот, он был единственным Цзинем в группе, и Не с ними были в значительной степени учениками, а не слугами. Единственной смутно знакомой вещью был тот факт, что они забронировали всю гостиницу.       Слабый румянец давнего стыда залил щёки, когда Цзысюань вспомнил, что сделал то же самое в Цайи, непреднамеренно оставив Яньли и её братьев без жилья. В то время он думал, что будет выглядеть дураком, позволив им остаться, когда он недвусмысленно приказал очистить гостиницу. Боже, каким же он был дураком.       На этот раз это был вопрос практичности и безопасности. Несмотря на то, что ученики Не всегда были на страже, а девять женщин и трое детей уже выздоровели, они представляли собой растущую группу, и всегда существовала вероятность того, что кто-то сможет узнать кого-то из Вэней. Казалось маловероятным, что на них нападут напрямую - ни Хуайсан, ни Цзысюань не скрывали свои личности, к тому же, с ними была дюжина сильных бойцов Ордена Не. Этого должно было быть достаточно, чтобы отпугнуть даже самых глупых заговорщиков. Тем не менее, лучше было избежать конфронтации.       Когда официант с низким поклоном и улыбкой принёс действительно ужасный чайник чая, Цзысюань почти услышал, как Мянь-Мянь смеётся над ним.       Несмотря на его опасения, ученики Не вскоре смогли уговорить Не Хуайсана спуститься вниз, а ещё одна пара учеников разбудила детей, умыла и одела их. К тому времени, когда все были накормлены и готовы отправиться в путь, едва наступила середина утра, и у Цзысюаня появилась небольшая надежда.       Примерно на час.       Пока они не добрались до следующего города. Он был маленьким, достаточно маленьким, чтобы обыскать его за несколько коротких часов, и там вообще не нашлось детей на улице. Из тех людей, с кем они разговаривали, одни были возмущены тем, что богатые дворяне так плохо отзываются об их городе, что считают, будто горожане позволяют детям голодать на улице. Другие смутно припоминали пару одетых в тёмное малышей, что прятались в тени переулков в течение нескольких месяцев, прежде чем исчезнуть. Никто не мог сказать им, куда делись дети.       Сейчас детей там не было.       С тяжёлым сердцем и тошнотой в животе Цзысюань согласился, что им следует двигаться дальше. К тому времени, когда они добрались до второго города, солнце начало садиться, поэтому отряд сразу же направился к гостинице, выкупив все номера и щедро заплатив двум гостям, которые там жили, чтобы они пошли в другое место.       Когда путешественники сели ужинать, Хуайсан небрежным тоном заговорил с официантом:       - Вы давно здесь живёте, любезный?       - Всю жизнь, господин, - ответил тот, склонив голову, и поставил на стол несколько действительно вкусно пахнущих блюд.       Хуайсан кивнул, глядя на мужчину снизу вверх:       - Мы ищем троих детей, которые могли быть брошены здесь около двух лет назад. Вы не знаете, где нам их искать?       Официант слегка нахмурился.       - Ну… чаще всего дети, которым некуда идти, пробираются в храм. О них заботятся монахи. Итак, я бы начал с этого, но за городом есть ещё и заброшенный сарай. Известно, что там укрывались бездомные, и я слышал, что недавно кто-то видел там пару детей. Маленьких, - добавил он, подняв руку примерно до уровня Сюаньюя. - Один из монахов храма отправился на их поиски, но никого не нашёл.       Цзысюань рассеянно поблагодарил официанта и взглянул на Хуайсана.       - Ты думаешь о том же, о чём и я? - тихо спросил тот, и наследник Цзинь подозрительно нахмурился. В последний раз, когда сам он задал Хуайсану этот вопрос, тот сказал: «О порно?» с таким невинным выражением лица, что Цзысюаню потребовалось мгновение, чтобы понять, что именно он произнёс. Затем его щёки покраснели, а       Не Хуайсан хохотал почти целую минуту.       - Я не знаю, о чём ты думаешь, - пробормотал Цзысюань. - Но я думаю, нам стоит пойти и посмотреть на тот сарай сегодня вечером. Если дети в храме, они в достаточной безопасности, чтобы подождать утра, но, согласно списку, детям, оставленным здесь, было от четырёх до шести лет. Они ещё малютки. Если они снаружи и одни, мы должны найти их.       - Ты мог просто сказать «да», - лукаво произнёс Хуайсан, откусывая большой кусок мяса. - Вот о чём я думал.       - Да, хорошо, - сказал Цзысюань, закатывая глаза. - Я усвоил урок.       Одна из ближайших учениц Не сочувственно посмотрела на наследника Цзинь и перевела взгляд на Не Хуайсана:       - Если хочешь, господин, я оставлю здесь нескольких учеников, чтобы гарантировать, что все наши гости устроятся.       - Спасибо тебе, Руши, - сказал Хуайсан, продолжая набивать рот.       Цзысюань снова закатил глаза, взял со стола пару запаренных булочек и, на всякий случай, засунул их в мантию.       - Я действительно думаю, что нам пора идти, - многозначительно проговорил он. - Темнеет.       Хуайсан обиженно надулся, его щёки были полны, как у хомяка. Рядом с ним Не Руши деликатно рассмеялась.       - Если подумать, если хочешь, господин, я пойду вместо тебя, а ты можешь остаться здесь.       Хуайсан сглотнул, указывая на неё палочками для еды.       - Отличная идея! Вот почему ты моя любимица, Руши.       Всего Цзысюаня сопровождали четыре ученика. Они быстро нашли кого-то, кто указал им дорогу к заброшенному сараю, и к тому времени, как они добрались до него, заходящее солнце почти полностью скрылось за горизонтом, окрашивая небо в розовые и красные тона, которые напомнили Цзысюаню цветы лотоса.       Он так скучал по Яньли, что это причиняло боль.       Сарай был действительно старым - он разваливался. С одной стороны на крыше красовалась большая зияющая дыра, а дверь свисала с петель. Кто-то перетащил через дверной проём нечто, похожее на старое корыто для поения скотины. Цзысюань шагнул к нему, но в этот момент кто-то зашевелился внутри, маленькая фигурка осторожно перелезла через бортик корыта, спиной к ним. Затем девочка повернулась, и кровь отхлынула от её лица так быстро, что она стала бледнее луны. Не сводя глаз с Цзысюаня, малышка судорожно вздохнула, а затем широко раскинула руки, блокируя дверной проём, и закричала:       - Беги! А-Ся, А-Ся, беги, беги, беги, беги, беги!       - Всё в порядке! - поспешно выкрикнул Цзысюань, подняв руки, но потом вспомнил, что держит свой меч, и, тихо выругавшись, бросил клинок на землю.       - Не подходи ближе! - заорала девочка, её голос дрожал почти так же сильно, как и она сама, но подбородок был упрямо вздёрнут, а руки оставались сильно раскинутыми в стороны.       - Ладно, не буду! - покладисто произнёс Цзысюань, его сердце колотилось о грудную клетку. Ужас и чувство вины боролись с изумлением и облегчением в его груди, потому что эта девчушка выглядела напуганной им, что означало… что, он надеялся, означало…       Они нашли одного из детей, и, судя по тому, как она кричала, возможно, двоих.       Цзысюань быстро опустился на колени, оттолкнул меч подальше от себя и снова поднял руки.       - Я не подойду ближе, - пообещал он. - Никто не подойдёт ближе. Мы просто хотим поговорить с тобой.       Губы девочки задрожали, а на глаза навернулись слезы. Позади неё мелькнула ещё одна тень, а затем ещё более тихий голосок издал бессловесный всхлип. Вторая крошечная фигурка перепрыгнула через корыто с водой и столкнулась с первой девочкой, крепко обняв её сзади, и зарыдала ей в спину.       Девочка ахнула.       - Нет, - прошептала она, одной рукой потянувшись назад, чтобы схватить ребёнка позади себя, в то время как другая её рука оставалась вытянутой в защитном жесте. - А-Ся, А-Ся, беги!       Всхлипнув, младшая девочка, А-Ся, покачала головой, глядя на Цзысюаня с сердечной болью и ужасом в глазах.       - Пожалуйста! - взмолилась А-Ся, её голос хрипел, как будто она была больна. - Пожалуйста…       - Я не причиню вам вреда, ни одной из вас, - сказал Цзысюань так серьезно, как только мог. - Обещаю. Я знаю… Я знаю, что люди из моего Ордена причиняли вам боль раньше. Я знаю, почему вы боитесь. Но я обещаю, я совсем не хочу причинять вам боль. Не могли бы вы присесть, чтобы мы поговорили? Мы принесли еды…       Девочки не шевелились, замерев, как вкопанные. Старшая девочка с подозрением смотрела на Цзысюаня широко открытыми глазами, но маленькая А-Ся… Глаза А-Ся были пусты. Безнадёжны. Её губы шевелились, повторяя и повторяя мольбу, но слов не было слышно, и казалось, что она уже сдалась.       - Я здесь, чтобы помочь вам, - тихо промолвил Цзысюань, залезая в рукав своей мантии и вытаскивая приготовленные на пару булочки. Всего их было три, и он наклонился вперёд, насколько мог, не двигая коленями, и положил тряпицу с угощением на пол. - Вот.       Глаза старшей девочки резко опустились и каким-то образом расширились при виде еды. Булочки были ещё теплыми, от них поднимался пар, растворяясь в вечерней прохладе. Глаза А-Ся тоже опустились, и она облизнула потрескавшиеся губы, прежде чем крепко сжать их и снова спрятать лицо на спине старшей девочки.       И вновь Цзысюань поймал себя на том, что желает, чтобы рядом с ним сейчас была Яньли или Мянь-Мянь. Они бы знали, что сказать, чтобы дети почувствовали себя лучше, чтобы им было комфортно… Чёрт возьми, даже Хуайсан был бы лучше, чем он был, учитывая, что вид его мантии не напоминал бы им монстра.       Но их здесь не было, а ученики Не отступили назад и застыли на месте молчаливыми тенями, так что он сделал глубокий вдох и попытался вспомнить, какие слова он планировал сказать раньше.       - Меня зовут Цзинь Цзысюань, - осторожно начал он. - Недавно мне сказали, что мой отец и некоторые другие люди из моего Ордена сотворили поистине ужасные вещи. Я думаю, вы знаете некоторые вещи, о которых я говорю. Поскольку они были такими плохими, мы с друзьями проводим расследование, чтобы убедиться, что все плохие люди в моём Ордене понесут наказание за то, что они сделали. И мы хотим убедиться, что люди, которым мой Орден причинил боль, в безопасности и защищены.       Глаза малышки по-прежнему оставались пусты. А-Ся взглянула на старшую девочку, которая недоверчиво смотрела на Цзысюаня и при этом была так похожа на Мянь-Мянь, что тот слегка улыбнулся.       - Я понимаю, почему вы мне не доверяете. Но я верю, что это мой брат привёл вас сюда… Я не думаю, что он назвал вам своё имя, но я думаю, что это был он. Он… он умный, но иногда он очень глупый. Он должен был привести вас в безопасное место, но вместо этого он решил, что отвезти вас куда-нибудь, в «менее опасное» место, будет лучше. Мне жаль. Но я пытаюсь это исправить. Ешьте, пожалуйста. Обещаю, они не отравлены. - Он сделал паузу. - По словам моего брата, вас здесь осталось трое… С вами был ещё мальчик. Правильно?       Девочка постарше моргнула, а затем слегка кивнула.       - Он тоже здесь? - спросил Цзысюань, его сердце бешено колотилось, надеясь на чудо, но девочка покачала головой.       - Он… он слышал… - Девочка замолчала и снова покачала головой, зажав рот ладошкой. Она была похожа на стрелу, готовую вылететь из лука, натянутую и дрожащую от нетерпения, и Цзысюань постарался не паниковать.       Если две малышки сбегут, их будет легко поймать, но он не хотел преследовать их или ловить.       - Пожалуйста, не бегите, - мягко попросил он. - Никто не причинит вам вреда, обещаю. И мы также не хотим причинять мальчику боль. - Он сделал паузу, силясь решить, как заставить их меньше бояться.       «Ты должен напомнить им, что ты тоже человек», - сказала ему Мянь-Мянь однажды в Облачных Глубинах, пытаясь убедить его подружиться с некоторыми из наследников других Орденов и кланов. В то время каждая часть этого разговора казалась Цзысюаню смешной, но это было единственное, что он мог придумать сейчас.       - Как я уже сказал, меня зовут Цзинь Цзысюань, - проговорил он, тщательно продумывая каждое слово. - Я знаю, что люди, которых вы встречали и знаете как «господ Цзинь» - это плохие люди, поэтому, если хотите, вы можете называть меня дядя Цзинь. У меня замечательная жена по имени Цзян Яньли, она выросла в месте под названием Пристань Лотоса. Там очень красиво и очень безопасно… Мой шурин, Цзян Чэн, является главой Ордена Цзян, и он очень хорош в этом. Все в Пристани Лотоса в безопасности, когда он там. У нас с Яньли есть ребёнок по имени Жулань. Он ещё очень маленький… Ему нет ещё и двух месяцев. Но я думаю, что он идеален. У меня есть два младших брата…       «И, возможно, больше, и, по крайней мере, одна тайная сестра», - мрачно подумал он, прежде чем быстро отогнать эту мысль на задворки своего разума.       - Тот, кого вы встречали, он… сложный. Но ещё у меня есть маленький младший брат по имени Сюаньюй - он не намного крупнее тебя, хотя ему сейчас девять. Я встретил его совсем недавно. Мне нравится… Мне нравится заниматься самосовершенствованием, и мне нравится поэзия, и я совсем не люблю садоводство, но я построил пруд с лотосами для своей жены, потому что я очень её люблю.       Пока он бормотал, рука старшей девочки медленно, медленно опустилась. Она убрала руки А-Ся со своей талии, а затем метнулась вперед и схватила одну из булочек с земли, потом рванула обратно к сараю, её грудь тяжело вздымалась.       Цзысюань только улыбнулся.       - Ты можешь вернуться за добавкой, если еда вам понравится, - предложил он. - Это не так вкусно, как то, что готовит Яньли, но терпимо.       Старшая девочка оторвала небольшой кусочек булочки и осторожно прожевала его. Она моргнула, словно удивлённая, и долго смотрела на еду, прежде чем разорвать булочку на две части и осторожно передать большую часть А-Ся, которая накинулась на угощение с волчьей жадностью.       - Осторожно, - машинально предупредил Цзысюань. - Если вы будете есть слишком быстро, у вас случится несварение желудка. - Он позволил девочкам спокойно поесть, бесстрастно пронаблюдал, как они тщательно облизывают свои пальцы, а затем тихо заговорил: - Могу я узнать, как вас зовут? Сколько вам обеим лет?       Резко вдохнув, старшая девочка сказала:       - Я А-Син. Это А-Ся. Мне восемь. Ей шесть.       - Спасибо, что рассказали мне. - Цзысюань кивнул. - Приятно познакомиться. Ты помнишь свою фамилию?       А-Ся вздрогнула, а челюсти А-Син сжались.       - Человек сказал, что мы должны забыть об этом, иначе нас заберут обратно.       - В Цюнци? - спросил Цзысюань, побледнев. - Вам никогда не придется возвращаться туда. Никогда. Лагеря там больше нет, и никогда больше не будет. - Он сделал паузу. - Если вы позволите, я бы хотел отвезти вас обеих в Пристань Лотоса. Все Вэни, которых мы знаем, которые выжили в лагерях, там. Некоторых из них спас мой зять, а некоторых сейчас собираем мы. Но я понимаю, почему вы мне не доверяете. Так как насчёт того, чтобы поговорить о Пристани Лотоса, здесь и сейчас? Возьмите булочки, и… Вот… - Цзысюань стянул плащ, скомкал его и осторожно бросил в сторону девочек. - Завернитесь, чтобы не замерзнуть. И я расскажу вам всё о Пристани Лотоса, а вы уж решайте, идти вам с нами или нет. Хорошо?       И медленно, нерешительно А-Син кивнула.       * * *       В общем, последние три недели были самыми трудными в жизни Цзинь Цзысюаня. Даже кампания «Выстрел в Солнце» не истощила его так сильно. Даже когда они проигрывали битву за битвой марионеткам Вэнь Жоханя, а Цзысюань был подавлен безнадёжностью и горем, он не пал так низко, как сейчас. Он не чувствовал себя таким неудачником - тогда он знал, что всегда будет новая битва, что он будет продолжать сражаться, пока они не выиграют войну, или пока он не умрёт.       Но сейчас…       Теперь они почти вернулись в Пристань Лотоса, и из двадцати трёх детей, которых Мэн Яо тайно вывез из лагеря, Цзысюань нашёл только девять.       Меньше половины.       Трое, они точно знали, были мертвы. О двух им рассказали в приюте, и это было достаточно тяжело, а вот третий… Третий умерший ребенок скончался от болезни на улице, и об этом им рассказал его девятилетний брат. Все три жизни Цзысюань оплакивал, он оплакивал троих детей, которых никогда не встречал, но он знал, что память о них будет преследовать его вечно.       Вместе с памятью о тех, кого они не смогли найти.       Цзысюань знал, что, вполне вероятно, некоторые из этих детей тоже мертвы. Через несколько дней А-Син решила довериться Цзысюаню настолько, чтобы сказать ему, что Вэнь Бо, мальчик, которого оставили с ними, услышал слухи о Старейшине Илина и его армии Вэней. Он ушёл, намереваясь их найти.       Цзысюань слишком хорошо знал, что он так и не прибыл.       С тех пор, как он встретил А-Син и А-Ся, Цзысюань ни разу не надевал одежды своего Ордена. Вместо этого он купил несколько комплектов простой, невзрачной одежды (Хуайсан утверждал, что она всё ещё очень модная), которая вообще не связывала его ни с каким кланом. Было странно ходить в чём-то другом, кроме золота - настолько странно, что он чувствовал себя почти голым, но это было гораздо лучше, чем казаться угрозой. Потребовалось больше часа разговоров, чтобы убедить А-Син и А-Ся пойти в гостиницу, и только когда они провели ночь с женщинами и детьми Вэнь, они перестали выглядеть так, будто собираются сбежать. Цзысюань никогда, никогда не хотел, чтобы какой бы то ни было ребёнок снова боялся его.       Он бы ходил по городу в нижнем белье, если бы это было необходимо.       Стыд от этого не мог быть больше, чем чувство вины за то, что они нашли меньше половины детей Вэнь. Тем не менее, несмотря на провал Цзысюаня, общее количество беспризорных детей, которых они привели в Пристань Лотоса на самом деле равнялось шестнадцати. Семеро из них, как он знал, никогда не имели ничего общего с Вэнями, но некоторые дружили с другими детьми Вэнь, а другие – просто… были одни.       Если Цзысюань и узнал что-то во время своего путешествия, так это то, что сейчас на улицах живёт слишком много детей. Это было затяжное последствие войны, наплыв сирот, чьи семьи оказались полностью разрушены, и сердце Цзысюаня болело при виде их всех. Большинство детей были худыми, некоторые даже истощёнными, грязными, кишащими вшами, покрытыми царапинами и синяками, и желудок наследника Цзинь горел от осознания того, что прежде он не уделял им столько внимания, сколько думал.       Теперь это изменилось. Теперь всё изменилось. Цзысюань поклялся никогда больше не закрывать глаза на чужие беды, и это путешествие казалось очень хорошим местом для начала.       Итак, все, кто хотел, возвращались с ним. Если Цзян Чэну не нужны семеро, которые не имеют ничего общего с Вэнями, Цзысюань заберёт их в Цзиньлинтай, хотя мысль о том, чтобы привести любого ребёнка в свой Орден, каким тот был сейчас, вызывала у него дискомфорт.       Когда они добрались до Юньмэна, это стало большим облегчением. Скоро он сможет поговорить об этом с Яньли, поговорить с Яньли обо всём. Он сможет обнять её, сможет прижать к себе своих сыновей и увидеть Сюаньюя, и не может быть, чтобы он не почувствовал себя хоть немного лучше.       Когда они приблизились к воротам Пристани Лотоса, Цзысюань остановил экипажи, чтобы все женщины и дети смогли войти в Пристань Лотоса по собственной воле, чтобы они могли видеть, куда они направляются.       Тут же уже знакомая девочка взяла Цзысюаня за руку и посмотрела на него с любопытством:       - Это действительно здесь, дядя Цзинь?       Цзысюань невольно улыбнулся и кивнул А-Син. Несмотря на то, что большинство детей предпочитали Хуайсана (Цзысюань винил в этом почти полностью тот факт, что Не Хуайсан подкупал их всех сладостями, игрушками и историями), А-Син и А-Ся прониклись симпатией к Цзысюаню… как только их первоначальный страх исчез. Должно быть, он сделал что-то правильно, если А-Син чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы заснуть у него на руках, в то время как А-Ся использовала его колени в качестве подушки и пускала слюни на его одежду, когда храпела.       - Да, это Пристань Лотоса, - сказал он, кивая. Он уже собирался указать на ворота, но в этот момент с другой стороны появилась А-Ся и схватила его за руку.       Большой палец её свободной руки был крепко зажат во рту, и она смотрела на ворота Пристани Лотоса проникновенными глазами.       На самом деле он не слышал, чтобы А-Ся произнесла хоть слово, после отчаянных криков: «Пожалуйста!» в ту ночь, когда они встретились, и Цзысюаню казалось, что он чаще видел, как она сосёт большой палец, чем нет. В пять лет она, вероятно, была немного старовата для такой привычки, но Цзысюань уже отругал двух других детей за то, что они указали на это.       Вэнь Аньцзин сказала ему в ту ночь, когда они нашли А-Син и А-Ся, что она уверена, что их родители мертвы. Что она видела, как они умирали, как видели А-Син и А-Ся. Две девочки пережили невообразимую травму, и если это означало, что А-Ся постоянно сосала большой палец, пусть будет так. Хотелось надеяться, что они смогут помочь ей перерасти это, помочь всем детям пережить те ужасы, которые война и жадность Цзинь Гуаншаня навлекли на них, но в то же время Цзысюань не думал, что кто-то другой должен указывать им, как справляться.       - Вау… - выдохнула А-Син, её глаза расширились. - Это так красиво, дядя Цзинь.       - Так и есть, - согласился Цзысюань и слегка улыбнулся. - Я же говорил тебе.       - Ага… Хотя там много воды, - немного скептически проговорила девочка. - А что, если будет сильный шторм, и всё затопит и смоет?       Цзысюань сделал паузу, чуть нахмурившись:       - Я не знаю.       - Возможно, Вам следует спросить об этом главу Цзян, - серьезно сказала А-Син. - На всякий случай. А-Ся не любит лодки.       А-Ся один раз кивнула, а затем издала негромкое фуканье, которое прозвучало как дополнение.       - Однако ей нравятся лотосы, - поведала А-Син, и А-Ся дважды кивнула, слегка улыбнувшись с большим пальцем во рту. - Они её любимые цветы.       - У А-Ли они тоже любимые. - Цзысюань улыбнулся А-Ся.       На мгновение малышка улыбнулась в ответ, но потом посмотрела вперёд и тихонько всхлипнула, остановившись как вкопанная. Она была не единственной - несколько женщин и детей, ходивших вокруг них, замерли на месте, и Цзысюань поднял глаза.       Ворота пристани Лотоса были широко распахнуты, и Цзысюань увидел, что Цзян Чэн собрал своих учеников, чтобы поприветствовать их. Однако перед учениками стояла группа Вэней из Могильных Курганов, с тревогой глядя на приближающуюся группу.       Цзысюань присел рядом с А-Ся и посмотрел ей в глаза:       - Это большая группа людей, не так ли? - А-Ся кивнула, её рука сжалась вокруг большого пальца Цзысюаня и, вполне возможно, перекрыла кровообращение. - Не волнуйся. Все они друзья. Вы в безопасности здесь. Я обещал это раньше, и я обещаю это снова. - Он слегка повернулся, чтобы встретиться с нервными глазами А-Син. - Ты понимаешь?       Обе девочки кивнули, и А-Син прошептала:       - Да, дядя Цзинь.       И Цзысюань повёл их дальше. А-Ся оставалась очень близко к нему, и хватка А-Син становилась всё крепче и крепче, когда они двигались к голове группы.       Цзян Чэн вышел им навстречу, кивнул Цзысюаню и Хуайсану с усталой улыбкой и повернулся лицом к небольшой толпе гостей.       - Добро пожаловать в Пристань Лотоса, - немного мрачно провозгласил он. - Юньмэн Цзян предлагает вам убежище здесь, если вы захотите его принять. Мы подготовили для вас несколько временных комнат на данный момент - есть более подробные планы на будущее, но я уверен, что вы все устали от путешествия. Этими планами можно поделиться после того, как вы помоетесь, поедите и отдохнёте. Пожалуйста, входите.       Цзысюань не мог не бросать взгляды на пришедших с ними Вэней, пока Цзян Чэн говорил. Женщины выглядели слегка недоверчивыми, в то время как дети в основном казались сбитыми с толку. Но когда Цзысюань последовал за главой Цзян внутрь, они дружно двинулись за ними.       Оказавшись внутри, Цзысюань отступил в сторону, и почти сразу же Вэнь Инъюэ, первая женщина, с которой Цзысюань заговорил в Могильных Курганах, вскрикнула, вырвалась из толпы и бросилась к своим сёстрам. Лёд тронулся. Ещё один мужчина выбежал вперёд, протягивая руки одному из мальчишек. Другая женщина из Курганов, с которой Цзысюань раньше не встречался, упала на колени, и двое старших детей бросились к ней.       Но как бы сильно ни воспарило сердце Цзысюаня при виде этих встреч, оно упало, когда он посмотрел на детей, глядящих поверх толпы со слезами на глазах, поскольку они не видели своих родителей; когда он посмотрел на взрослых, что смотрели на детей, которых он вернул, чьи лица морщились от горя, когда они увидели, что их детей среди них нет.       А-Син и А-Ся крепче сжали его руки.       - Ты молодец, - тихо сказал Цзян Чэн, и Цзысюань покачал головой.       - Меньше половины, - прошептал он, и шурин положил руку ему на плечо.       - Это начало, - заверил он, а затем поморщился. - Э-э, прежде чем ты сделаешь что-то ещё, ты… ты, вероятно, захочешь пойти и увидеть сестру и А-Лина.       - Почему? - сразу же спросил Цзысюань, пристально глядя в лицо своего шурина.       Цзян Чэн продолжал морщиться, выглядя немного виноватым и смущённым, но он не выглядел испуганным…       - Возможно, в какой-то момент Цзиньлину было немного нехорошо, но сейчас он в порядке! Сестра всё объяснит, - быстро добавил Цзян Чэн, и Цзинь Цзысюань глубоко вздохнул, считая до трёх.       Затем он посмотрел на девочек рядом с ним:       - Мне нужно пойти и увидеть А-Ли. Но это мой шурин, Цзян Чэн. Помнишь все истории, которые я рассказывал тебе о нём?       - Глава Цзян. - А-Син кивнула, а А-Ся застенчиво хихикнула, прижав большой палец к губам.       - В яблочко. Вы двое можете подождать здесь с ним - он присмотрит за вами, а я увижу вас позже, хорошо?       Девочки хмуро кивнули, а Цзян Чэн моргнул, недоверчиво уставившись на шурина, но тот уже проходил мимо, вместо этого переместив хватку девчушек на него.       - Где они?       - В комнатах сестры, - машинально ответил Цзян Чэн и, спохватившись, воскликнул: - Подожди, Цзысюань, я занят…       Не говоря ни слова, Цзысюань повернулся и зашагал так быстро, как только мог, через Пристань Лотоса. Ему было всё равно, занят ли Цзян Чэн… Если бы Цзиньлин был болен, кто-то должен был сказать ему об этом.       Ему потребовалось всё самообладание, чтобы постучать в дверь, а не просто ворваться в покои жены, но, к счастью, Цзиньлин открыл дверь почти сразу.       - Папа, - сказал он, ухмыляясь, но в его глазах была вина, и Цзысюань быстро взял сына за плечи, изучая его лицо.       - Что случилось? - спросил он. - Цзян Чэн сказал, что ты болел? Когда это произошло? Ты всё ещё болен? Как…       - А-Сюань, дыши, - ласково проговорила Яньли, подходя к нему и целуя в щёку, но она тоже выглядела виноватой, и живот Цзысюаня скрутило. - Проходи, садись. Ты должно быть устал.       - Я не хочу садиться, - возразил наследник Цзинь, его тревога нарастала. - Что здесь происходит?       - Что ж, - медленно проговорил Цзиньлин, шаркая ногой по полу. - Вэнь Цин узнала, почему у нас четверых так много духовной энергии… Когда нас отправили обратно, фрагменты ядер людей, которые нас послали, застряли внутри нас.       - Хорошо, - напряжённо произнёс Цзысюань. – И..?       - Ну-у, - протянул Цзиньлин. - Она смогла это понять, потому что… потому что у меня, возможно, было отклонение ци.       Кровь Цзысюаня застыла в жилах, такая холодная, что всё его тело окаменело.       - Что? – хрипло прошептал он, а Цзиньлин посмотрел на него и поморщился.       - Я в порядке! - заявил он. - Это… это было ужасно и страшно, но всё закончилось, и теперь всё хорошо. Вэнь Цин прооперировала всех нас, чтобы извлечь фрагменты ядер и вместо этого поместила их в Вэй Усяня, чтобы у него снова было золотое ядро, так что, всё хорошо! И это больше не повторится.       Цзысюань покачал головой, впиваясь пальцами в плечи Цзиньлина.       - У тебя… у тебя было отклонение ци? Когда?       - Около двух недель назад, - ответил юноша, и у Цзысюаня закружилась голова.       - Почему… почему ты мне не сказала? - Он отчаянно посмотрел на А-Ли, качая головой. - Почему ты мне не сказала?       - Потому что ты бы вернулся, - тихо произнесла Яньли. - Вэнь Цин позаботилась об А-Лине и остальных. Мы не хотели тебя беспокоить.       - Конечно, я бы вернулся! - воскликнул Цзысюань, слова застревали в горле, даже когда он перешёл на крик. - Он мой сын, я… я заслуживаю знать, если он… если он… как ты могла не сказать мне?       - Мы знали, что ты расстроишься, - сказала Яньли, её голос слегка дрожал, а в глазах стояли слезы, и он мог прочитать на её лице, насколько серьёзным было отклонение ци, как она боялась, и он закрыл глаза. - Но, А-Сюань, ты бы ничего не мог здесь сделать, а… а то, что ты делал, очень важно…       - Я знаю, это! – прервал жену Цзысюань резче, чем хотел.       Цзиньлин вздрогнул.       Цзысюань сглотнул и вздохнул, убрав руки с плеч сына, и вместо этого обнял его.       - Никогда, никогда больше не скрывай от меня ничего подобного, ты понял? Если случается что-то такого масштаба, ты посылаешь мне бабочку или заставляешь кого-то сделать это.       - Хорошо, отец, - быстро согласился Цзиньлин и обнял его в ответ, а Цзысюань посмотрел на А-Ли поверх его головы и слегка покачал головой.       Затем он напрягся.       - Подожди… Что ты имел в виду под «чтобы у Вэй Усяня было золотое ядро»?       Яньли слегка поморщилась.       - Не только ты не знал, А-Сюань. Я тоже не знала до той ночи в Курганах… Это то, что А-Сянь сказал А-Чэну и мне, пока ты был снаружи. Вэнь Цин пересадила золотое ядро А-Сяня А-Чэну после того, как Вэнь Чжулю расплавил его.       Пока мысли Цзысюаня путались, Жулань заплакал в кроватке, и Яньли положила руку на запястье Цзиньлина.       - А-Лин, ты принесёшь его для меня?       Цзиньлин кивнул, на мгновение крепко сжал отца, а потом бросился за ребёнком, и когда он это сделал, Яньли шагнула вперёд и обхватила руками шею Цзысюаня.       - Мне так жаль, А-Сюань, - выдохнула она, приблизив губы к его уху. - Я просто… помимо всего прочего, я… я не могла… я не могла справляться ещё и с твоим страхом вдобавок…       Цзысюань тяжело вздохнул, прижал жену к себе и поцеловал её в лоб.       - А-Ли… Ты не думаешь, что я мог бы помочь тебе нести твоё бремя? Мы команда, не так ли? - Яньли подняла глаза, выглядя почти удивлённой его словами, и Цзысюань постарался не вздохнуть. - Забудь об этом. Всё отлично.       - А-Сюань… - Яньли сделала паузу, когда Цзиньлин подошёл с ребёнком, а Цзысюань протянул руки к младшему сыну.       Жулань почти сразу перестал плакать, когда Цзысюань прижал его к себе и поцеловал его маленькую головку. Это немного помогло излечить ноющую вину и горе, которые терзали его грудь последние несколько недель. Но только немного.       Цзысюань вздохнул, слегка покачав головой.       - Я устал, - сказал он. - Думаю, я приму ванну перед ужином.       - Конечно. – Яньли прикоснулась к его руке. - Мы пойдём и посмотрим, какая помощь нужна Цзян Чэну… Мы хотели сначала поговорить с тобой наедине.       - Спасибо, - вяло произнёс Цзысюань.       Если он надеялся, что горячая ванна поможет, то ошибался. Физически он почувствовал себя после неё лучше, но эмоционально он был также утомлён, как и прежде, и теперь, вдобавок ко всему, он пытался сосредоточиться на том факте, что Цзиньлин, его сын, перенёс отклонение ци, а затем операцию и его, Цзысюаня, рядом не было.       Это заставило его ощущать себя немного больным. Он глубоко вздохнул, усаживаясь на кровать, чтобы помедитировать… И тут в дверь постучали.       Дайте мне сил…       - Войдите, - проговорил он, лишь слегка стиснув зубы, но потом увидел лицо, которое просунулось внутрь, и не смог сдержать лёгкой улыбки.       - Сюаньюй! Как дела?       - Хорошо, спасибо, - ответил Сюаньюй, заходя внутрь с застенчивой улыбкой. Однако он выглядел нервным, и у Цзысюаня что-то перевернулось в животе. Если его младший брат пришёл сюда с новыми плохими новостями, он не был уверен, как воспримет это. - Старший брат… прости, я знаю, что ты только что вернулся, и я… я не хочу досаждать, но… но…       - Но что? - Цзысюань похлопал по кровати рядом с собой, и Сюаньюй сел рядом с ним, старательно отводя глаза. - Что случилось?       Сюаньюй глубоко вздохнул, а затем поднял голову:       - Цзиньлин, Цзинъи, Сычжуй и Цзинь Гуанъяо из будущего?       Шок поразил Цзысюаня, как стрела, в центр его груди, и единственное слово, которое он смог выговорить, было:       - Что?       Сюаньюй сглотнул и снова посмотрел вниз:       - До того, как ты ушёл, я слышал, как Цзиньлин зовет тебя папа, а у Жуланя любезное имя Цзинь Лин, но все называют его только Жуланем, а иногда Вэй Усянь называет Сычжуя «А-Юань», но его сына тоже зовут А-Юань, а маленький мальчик Лань, А-Ю, он называет Цзинъи «Большой Я». И также есть два Цзинь Гуанъяо и, я знаю, ты сказал, что они близнецы, но если они близнецы, почему у них разные фамилии? Кроме того… некоторые… некоторые вещи, которые Цзинь Гуанъяо сказал обо мне, это не имело смысла… Но смысл был, если бы, может быть, он был из будущего.       Цзысюань открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл. И снова закрыл. Как?... Как девятилетний ребёнок смог догадаться… Но тогда… Возможно, помог возраст Сюаньюя. Путешествие во времени было гораздо более правдоподобным объяснением, когда вы были ребёнком, с детским воображением и понятия не имели о том, насколько невозможными должны быть путешествия во времени.       Молча отчаявшись из-за непомерного количества людей, которые теперь знали правду, Цзысюань глубоко вздохнул и кивнул.       - Сюаньюй, то, что я говорю тебе здесь, не может покинуть эту комнату. Ты меня понимаешь? Это очень важно… - Когда Сюаньюй кивнул, Цзысюань вздохнул и продолжил: - Да, они пришли из будущего. Цзычжэнь тоже. Это было заклинание, которое нельзя использовать снова… Для него требовался инструмент, который с тех пор был уничтожен. Но Цзинь Гуанъяо, Цзиньлин, Сычжуй, Цзинъи и Цзычжэнь отправились в прошлое, да. Из-за этого многие плохие вещи, которые произошли бы сейчас, никогда не произойдут. Мэн Яо… младший, то есть он… он сделал что-то плохое, младший брат, я не буду тебе врать. Но он не так плох, как Цзинь Гуанъяо, и мы сделаем всё возможное, чтобы так и оставалось. - Он сделал паузу, взял Сюаньюя за руку и сжал её. - Одна из причин, по которой путешествие во времени должно оставаться секретом, заключается в том, что мы не хотим, чтобы люди зацикливались на том будущем. Его больше нет и никогда не будет. Не так, как это было. Цзинь Гуанъяо больше нет, и это будущее… не более чем воспоминание.       Сюаньюй медленно кивнул, но затем сглотнул и испуганно посмотрел на Цзысюаня.       - Я умер, не так ли? В том будущем? Цзинь Гуанъяо, он… он сказал, может, на этот раз мне не придется умирать, что значит, что в прошлый раз я… умер? Это из-за того, кем я стал? Я стал монстром?       - Что? Нет, конечно, нет! О чём ты говоришь, Сюаньюй? - спросил Цзысюань как можно мягче. Было трудно сдержать дрожь в собственном голосе. - Что он тебе сказал?       Глаза Сюаньюя наполнились слезами, и он сглотнул.       - Он, он сказал… он сказал, что единственная причина, по которой Вэй Усянь привёз меня в Пристань Лотоса… Это желание помешать мне стать тем, кем я стал раньше, и… и я не понял, потому что это не имело смысла, но если… но если я был чудовищем…       - Ты не был чудовищем! - твёрдо произнёс Цзысюань и наклонился, чтобы взять руки брата и ободряюще сжать их. - Сюаньюй, посмотри на меня. Ты никогда не был монстром или кем-то подобным. Никогда. - Он долго молчал, подбирая слова. - В том, другом будущем, Сюаньюй, произошли очень плохие вещи. И с тобой случилось несколько очень плохих вещей. В то время я умер, не успев встретиться с тобой, а после того, как я умер, тебя привезли в Цзиньлинтай. Но это не так… Наш отец нехороший человек, Сюаньюй. Жизнь была тяжелой для тебя, и ты пострадал. Кем ты стал… Тебе стало грустно, Сюаньюй. Грустно, больно и одиноко. Но мы не позволим этому повториться, хорошо? Теперь я здесь, и если со мной что-нибудь случится, у тебя всё ещё будет Яньли. И Цзян Чэн, и Вэй Усянь присмотрят и за тобой, и за твоей матерью, хорошо? Вэй Усянь пришёл за тобой, потому что ты никогда не заслуживал того, чтобы с тобой обращались так, как твоя семья, или как с тобой обращались в Цзиньлинтае в прошлом. Но ты никогда не был монстром. Я хочу, чтобы ты выбросил эту мысль из головы прямо сейчас. Ты понимаешь?       Слёзы потекли по щекам Сюаньюя, он всхлипнул и кивнул.       - Ты… ты у-умер, старший брат?       - Да, но всё в порядке. Мы избежали этого, Цзиньлин всё исправил, - сказал Цзысюань, поглаживая руки Сюаньюя.       Его брат сглотнул:       - Я… я ведь тоже умер, не так ли?       Комок подступил к горлу Цзысюаня, и он хотел солгать, но эти серые глаза смотрели на него так проникновенно, что он понял, что не может.       - Да. Но я обещаю тебе, Сюаньюй, что того будущего больше нет. Его больше нет. Ты никогда не будешь подвергаться такой опасности. Я не могу… я не могу обещать, что никогда не умру, как не могу обещать, что ты никогда не умрёшь. И я не могу обещать, что однажды солнце не взойдет на западе. Но я обещаю, что сейчас вокруг тебя много людей, которые защитят тебя и позаботятся о тебе. Теперь ты свободен, Сюаньюй. Ты будешь в порядке. Обещаю.       С небольшим всхлипом Сюаньюй позволил себе упасть на грудь старшего брата, его тощие руки обвились вокруг него, и Цзысюань прижал его к себе.       - Старший брат…       - Я здесь, - пообещал Цзысюань, закрывая глаза. - Я здесь.       Цзысюань был измотан.