Трагедия - это ещё не конец

      Это оказалось труднее, чем ожидал Вэй Ин, стоя на краю двора и наблюдая, как Цзян Чэн приветствует Вэней в Пристани Лотоса. Усянь знал, что это будет эмоциональный день, и он подготовился к нему (по словам Вэнь Цин, в последнюю пару дней он был слишком похож на наседку для своих Вэней, но она была единственной, кто жаловался). Он предвидел слёзы, которые текли сейчас из его глаз, когда семьи воссоединялись, и когда родители искали в небольшой толпе своих детей, которых там не было. Он был готов, когда А-Юань робко поздоровался с несколькими знакомыми ему двоюродными братьями, сжимая рубашку Вэй Усяня так сильно, что ткань начала рваться.       Он ожидал, что воспоминания о лагере всплывут на поверхность. Та ужасная ночь, смрад крови, гниения и смерть под дождём… Он ожидал, что воспоминания вернут его к свидетельствам Вэней, в тот день, когда они рассказывали о своих травмах Лань Цижэню и Цзинь Цзысюаню. Это было нелегко, но он этого ожидал и выдержал.       Но он не ожидал, что память отбросит его ещё дальше.       Он не ожидал увидеть, как Цзян Чэн мягко и искренне разговаривает с маленькими испуганными детьми, и почувствовать призрак руки Цзян Фэнмяня вокруг своей. Он не ожидал, что воспоминания эхом отзовутся в нём, затягиваясь, как петля, вокруг его сердца.       Они прибыли в Пристань Лотоса на лодке. Вэй Ин никогда раньше не плавал на лодке, но ему это понравилось. Было что-то забавное в том, как она качалась на воде, как плавно и быстро она неслась вниз по реке. Рука дяди Цзяна лежала на плече Вэй Ина почти всё время, и он рассказывал самые замечательные истории. Истории о маме и отце, о проказах и приключениях, которые они пережили с дядей Цзяном ещё до того, как родился Вэй Ин. Слушая речь дяди Цзяна, Вэй Ин подумал, что может представить себе лицо отца, подумал, что слышит смех своей мамы.       Нервы затрепетали в животе Вэй Ина, как светлячки, когда лодка коснулась края причала. Дядя Цзян сказал, что он возвращается домой, что теперь он будет жить здесь, но это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что, если дядя Цзян передумает? Что, если он решит, что Вэй Ин не так хорош, как его мама и папа, и отошлёт его?       - Пойдём, - сказал дядя Цзян, грациозно ступая на пирс и протягивая руку, чтобы помочь Вэй Ину подняться. Когда Вэй Ин благополучно оказался на причале, дядя не отпустил его. - Это Пристань Лотоса, А-Ин. Здесь мы с твоим отцом выросли.       Удивление начало наполнять грудь Вэй Ина, такое лёгкое и сильное, что каким-то образом оно успокоило нервы, пока дядя Цзян вёл его через самое чудесное и красивое место, которое Вэй Ин когда-либо видел. Всякий раз, когда они проходили мимо кого-либо, человек кланялся дяде Цзяну и улыбался Вэй Ину, и никто не прогонял его и не проклинал в лицо!       Они как раз направлялись в красивый зал с тем, что, без сомнения, было самым красивым креслом, которое Вэй Ин когда-либо видел, когда позади них раздался резкий голос.       - Четыре месяца.       Дядя Цзян напрягся, обернувшись, и Вэй Ин повернулся вместе с ним, глядя широко раскрытыми глазами на женщину, вошедшую в зал следом за ними. Она была очень красива, но смотрела на Вэй Ина хуже, чем когда-либо смотрели уличные торговцы, а на её руке сверкало кольцо, которое потрескивало фиолетовыми молниями, когда она встречалась с ним взглядом. Машинально Вэй Ин крепче сжал руку дяди Цзяна.       - Цзыюань, - сердечно ответил дядя Цзян, хотя в его голосе было напряжение, которого Вэй Ин раньше не слышал.       - Четыре месяца, Фэнмянь, - сказала женщина, шагнув вперёд. - Тебя не было четыре месяца.       Рука дяди Цзяна немного напряглась, и когда он заговорил, его голос звучал почти гневно.       - Я уехал не на отдых, Цзыюань. Это Вэй Ин. Вэй Ин, это моя жена - Юй Цзыюань. Вы можете звать её…       - Госпожа Юй! - тут же сказала Юй Цзыюань, и её острый, как бритва, взгляд метнулся к дяде Цзяну. - Всё остальное я бы восприняла как большое неуважение.       - Цзыюань…       - Ну, он должен стать учеником, не так ли? Слугой, как его отец? Как ещё ему называть меня?       - Он не будет воспитан как слуга, - возразил дядя Цзян. - Мы воспитаем его как молодого господина вместе с А-Чэном. А-Чэну было бы полезно иметь старшего боевого брата.       Глаза женщины расширились, ярость в них была раскалённой добела и ужасающей.       - Старшего боевого брата?       - Вэй Ин старше.       - А-Чэн - твой сын! Как может сын слуги быть его старшим боевым братом? - Глаза женщины сузились, а зубы оскалились почти как у волка, и Вэй Ин отшатнулся. - Если, конечно, Вэй Ин не твой…       - Юй Цзыюань! - рявкнул дядя Цзян, и Вэй Ин вздрогнул, когда госпожа Юй выпрямилась. Однако прежде чем она успела заговорить, дядя Цзян продолжил: - Что бы ты ни думала о Цзансэ Саньжэнь, что бы ты ни думала о ней, Вэй Чанцзэ был мне как брат! Ты, кажется, так стремишься забыть это! Если бы я не... Они мертвы, Цзыюань. Они ушли. И теперь А-Ин является частью Ордена Юньмэн Цзян, и он остается здесь.       Губы Юй Цзыюань были сжаты так сильно, что казались мертвенно-белыми, и она резко выдохнула через нос.       - Очень хорошо. Он будет подопечным. Больше ничего. Он не будет обращаться к моим детям как к сестре или младшему брату - он может называть А-Ли шицзе, а А-Чэна… К А-Чэну он будет обращаться как к Цзян Чэну. Нет необходимости постоянно напоминать А-Чэну, что его отец сделал сына слуги его старшим боевым братом.       - Очень хорошо, - твёрдо сказал дядя Цзян, а Юй Цзыюань развернулась на каблуках, но затем остановилась и вновь повернулась.       - Было бы странно, если бы ты назвал его А-Ин, Фэнмянь. Люди подумают, что он твой собственный ребенок.       Вэй Ин моргнул, нервно взглянув на дядю Цзяна. Это не имело для него особого смысла - его звали А-Ин. Так его называли мама и папа, так его называли все. Он не понимал, почему с дядей Цзяном всё будет по-другому. Но госпожа Юй ничего не объяснила, а дядя Цзян ничего не сказал. Через мгновение госпожа Юй повернулась и зашагала прочь, а Вэй Ин выдохнул, сам не осознавая, что задерживал дыхание.       И тут он услышал вой, от которого застыла кровь…       И лай…       Он закричал и запрыгнул на дядю Цзяна, который с ворчанием поймал его.       - Вэй Ин!       - Собаки! - Вэй Ин взвыл, карабкаясь как можно выше по дяде Цзяну, ужас охватил его с такой силой, что он подумал, что его сейчас стошнит. – Д-д-д… Дядя Цзян, дядя Цзян, не дайте им схватить меня, пожалуйста, пожалуйста!       - Всё в порядке, - попытался успокоить его мужчина и погладил по спине. - Всё в порядке, я избавлюсь от собак. Здесь ты в безопасности, А-Сянь. Ты в безопасности здесь. Ты дома.       - Папа? - позвал А-Юань немного нервно, и Вэй Усянь, моргнув, вернулся в настоящее и посмотрел сверху вниз на своего сына.       - Хм?       А-Юань нерешительно погладил Вэй Усяня по щеке.       - У тебя всё нормально? Твои глаза далеко…       Вэй Усянь криво улыбнулся и поцеловал А-Юаня в кончик носа:       - Я в порядке, маленькая редиска. Я просто отвлёкся. Ты что-то говорил?       - Мн! - А-Юань кивнул, и его голос прозвучал так похоже на Лань Чжаня и Сычжуя, что сердце Вэй Ина сжалось. - А-Юань всё ещё живет с папой и отцом, верно? Теперь, когда все, все эти кузены вернулись?       - Конечно, - заверил его Усянь, оставляя десятки лёгких поцелуев на щеках и лбу своего сына, пока тот не начал хихикать и протестовать. - Я же говорил тебе, теперь от меня не избавиться. Ты застрял со мной навсегда, во веки веков.       - Хорошо, - произнёс А-Юань, наклоняясь вперёд, чтобы поцеловать папу в щёку. Он был значительно менее грациозен, чем Вэй Усянь, и это был такой же удар головой, как и поцелуй, но Вэй Усянь не возражал.       - Вэй-сюн, вот ты где!       Усянь усмехнулся, повернувшись к своему другу.       - Не-сюн! С возвращением в Пристань Лотоса.       - Спасибо. – Хуайсан помахал веером А-Юаню. - Привет, А-Юань.       Малыш немного застенчиво улыбнулся и помахал в ответ рукой:       - Привет, дядя Не.       Хуайсан улыбнулся, но в его взгляде появилось напряжение, когда он посмотрел на Вэй Усяня.       - Вэй-сюн, можно с тобой поговорить? Наедине?       Внезапно А-Юань ахнул.       - О, а старший дядя Не тоже здесь? - с любопытством поинтересовался он, оглядывая толпу.       - Старший дядя Не? - Вэй Усянь поднял брови. Судя по всему, предсказание Цзян Чэна о том, что А-Юань будет магнитом для дядей, сбывалось.       А-Юань мрачно кивнул.       - Старший брат И говорит, что старший дядя Не - брат дяди по мечу, а поскольку дядя - брат отца, это делает старшего дядю Не братом отца! Это означает, что он старший дядя Не А-Юаня.       - Брат по клятве, - поправил Вэй Усянь, слегка заинтересованный тем, чему Цзинъи учит его сына. - Так Сичэнь старший дядя Лань? Или старший дядя Сичэнь?       - Нет, - твёрдо сказал А-Юань, качая головой. - Просто дядя. Сычжуй говорит, что дядя есть дядя. - Внезапно А-Юань, казалось, восстановил ход мыслей и снова посмотрел на Хуайсана. – Старший брат И говорит, что меч старшего дяди Не такой большой, что А-Юань мог бы использовать его как кровать! Это правда, дядя Не?       Хуайсан постучал веером по подбородку.       - Да, ты, вероятно, достаточно мал, чтобы лежать на Бася, но я не думаю, что она будет удобной кроватью. Вообще. Я бы не рекомендовал это.       - О-о-о, - протянул А-Юань и серьёзно кивнул.       - На этот раз старшего дяди Не здесь нет, - сказал Вэй Усянь. – Есть просто дядя Не, который хочет поговорить со мной. Куда делся наш отец?       - Он сопровождает некоторых Вэней в их комнаты, - ответил Хуайсан, и Вэй Усянь кивнул, изучая толпу.       - Верно… Ах, отлично. Чэн-Чэн!       Цзян Чэн поднял взгляд, но Вэй Усянь успел отпрыгнуть и уже стоял за спиной своего брата.       - Чего ты хочешь? – обернувшись, с подозрением спросил тот.       - Ну вот, А-Юань, подожди с дядей Чэном, - быстро проговорил Усянь, и А-Юань тут же взобрался на спину главы Цзян.       - Что?.. Подожди… Вэй Усянь! - рявкнул Цзян Чэн, поднимая руки двух девчушек, которых Цзысюань оставил рядом с ним. - Я здесь немного занят!       - Слишком занят для А-Юаня? – захныкал малыш, делая свои самые большие, самые печальные глаза, и лицо Цзян Чэна тут же растаяло.       - Я никогда не буду слишком занят для А-Юаня, - сдался он, неловко вытягивая шею назад, словно пытаясь встретиться взглядом с племянником. - Но у меня нет рук, и я должен следить за тем, чтобы все устроились. Тебе придётся держаться самому, как обезьянке.       - Я могу держаться! - радостно воскликнул А-Юань, а затем вскарабкался ещё выше по спине Цзян Чэна и потянул его за волосы, чтобы устроиться прямо на дядиных плечах. - Тогда, если ты пойдёшь быстро, я смогу держаться вот так! - Он обвил своими маленькими ножками шею главы Цзян и обхватил руками его лицо, закрывая глаза, и Вэй Усянь с Не Хуайсаном расхохотались.       - Похоже, ты справишься с этим, А-Чэн, - отсмеявшись, проговорил Вэй Усянь и похлопал брата по руке, прежде чем повернуться к Хуайсану. - Пойдём в библиотеку?       - Давай. - Хуайсан кивнул, и Цзян Чэн крикнул им вслед сквозь стиснутые зубы:       - Вэй Усянь, ты худший старший брат в мире!       Вэй Усянь улыбнулся, но воспоминание сделало его улыбку горько-сладкой. С того самого первого дня, ещё до того, как она встретилась с ним, Юй Цзыюань была непреклонна в том, что он не старший брат Цзян Чэна. Когда Усянь был моложе, он надеялся, что если он будет достаточно хорошим старшим боевым братом и достаточно хорош в совершенствовании, она может передумать.       Сейчас это не имело значения.       Он отогнал эти мысли на задний план и направился в библиотеку, где устроился за столом напротив Хуайсана.       - Итак, Вэй-сюн, как далеко ты продвинулся? - сразу же спросил тот, и его глаза изучали взгляды Вэй Усяня со сталью, которая напомнила ему хищную птицу. - У тебя есть какие-нибудь успехи?       - Ещё нет, Не-сюн, - извиняющимся тоном ответил Усянь, криво улыбаясь, когда Хуайсан надулся. - Я прочитал всё, что ты мне прислал, клянусь! Но я пока не уверен в решении. Пока. Мы с этим разберёмся.       Хуайсан отвернулся, плотно сжав губы и глядя на озеро. Его пальцы так крепко стискивали веер, что побелели костяшки пальцев, и Вэй Усянь протянул руку и сжал плечо друга.       - Эй, - пробормотал он и, дождавшись, пока Хуайсан посмотрит на него, продолжил: - Я сказал, что собираюсь во всём разобраться. И я разберусь. У нас есть время, Не-сюн. Обещаю, у нас есть время.       - Тебе легко говорить, - натянуто вымолвил Хуайсан, отводя взгляд, и Вэй Усянь слегка поморщился.       Если бы над головой Цзян Чэна висело проклятие, он не был бы таким терпеливым… На самом деле, он, вероятно, был бы намного менее терпеливым. В конце концов, ему потребовалось несколько дней после того, как ядро Цзян Чэна было расплавлено, чтобы вырезать своё собственное ядро и спасти его.       - Не-сюн, - пробормотал он, - обещаю, сейчас это вопрос - мой главный приоритет. Я стараюсь. Это займёт время, я знаю, но в другой временной шкале это было за пять лет до того, как твой брат был убит, и тогда Цзинь Гуанъяо усугубил ситуацию. - Он сделал паузу и снова сжал плечо Хуайсана. - Прямо сейчас я не могу экспериментировать так свободно, как хотелось бы, но это просто означает, что к тому времени, когда я начну, я проведу больше исследований.       Хуайсан взглянул на него и слегка нахмурился:       - Почему ты не можешь? Ты ранен?       - Нет, нет, - быстро сказал Вэй Усянь, на мгновение замявшись. Затем он застенчиво улыбнулся. - Я, э-э… я только что вернул своё золотое ядро.       Брови Хуайсана приподнялись, но он выглядел гораздо менее шокированным, чем ожидал Вэй Усянь.       - Ой! Как?       - Подожди… Ты не удивлён, что я его вообще потерял?       - О, я понял это давным-давно, - беспечно ответил Хуайсан, щёлкая веером, и Вэй Усянь отстранился, качая головой.       - Ты что?       Хуайсан закатил глаза, но его тон был мрачным, когда он говорил.       - В Ланьлине, когда мы узнали, что Вэнь Цин была похищена, ты сказал, что у Цзинь Гуанъяо нет золотого ядра, и он думал, что Вэнь Цин может перенести в него чужое. Учитывая, что это было именно тем, на что вы со старшим братом наткнулись во время операции по спасению, она явно на это способна. А это означает, что она делала это раньше. Ты единственный человек, которого я знаю, который исчез на некоторое время, а затем внезапно перестал использовать традиционное совершенствование, несмотря на то, что был потрясающ в этом. Без каких-либо реальных объяснений. А потом ты пожертвовал всем, что у тебя было, ради Вэнь Цин и её людей. Что означает, предположительно, что она отдала твоё ядро кому-то другому. Цзян Чэну, я думаю. Он сказал, что Вэнь Цин и Вэнь Нин помогли ему после падения Пристани Лотоса.       Вэй Усянь тяжело вздохнул.       - Они помогли. Однако он не знал о пересадке. Он не знал, пока не вернулись А-Чжуй и остальные. Они заставили меня рассказать ему. А тогда я придумал для него историю о Баошань Санжэнь и её горе, это… сейчас не важно.       Не Хуайсан поднял бровь:       - Ты отдал своё золотое ядро и ничего ему не сказал?       Вэй Усянь застонал:       - Не-сюн! Меня уже отругали и Цзян Чэн, и шицзе и Лань Чжань. Мне не нужна лекция снова.       Не Хуайсан посмотрел вниз, закрыв веер. Он вздохнул, и его глаза выглядели печальнее, чем Вэй Усянь когда-либо видел.       - Я не собираюсь читать тебе лекции. Если бы это был я, я бы сделал то же самое. Старший брат… Вэй-сюн, если… если он… у меня больше никого нет… - Голос Хуайсана сорвался, а вместе с ним и решимость Вэй Усяня.       - Эй, - тихо произнёс он, пересаживаясь ближе к Хуайсану и крепко обнимая его. Хуайсан тут же прижался лицом к плечу Усяня и, вздрогнув, тот крепче обнял его.       - Мы исправим это, Не-сюн. Если будущий я и будущий ты думали, что мы сможем это сделать, то, конечно, мы сможем. И ты не сам по себе. Я знаю, что я не совсем Чифэн-цзунь, но я здесь.       - Это был ужасный месяц, Вэй-сюн! - Голос Хуайсана звучал наполовину жалобно, но в тоже время достаточно громко, чтобы Вэй Усянь криво улыбнулся.       - Не самый лёгкий, да.       Фыркнув, Хуайсан сел:       - Ты ещё даже не придумал с чего начать?       - Ещё нет, - мягко сказал Вэй Усянь. Он был бы более раздражён повторным допросом, если бы голос Хуайсана не звучал так мрачно и безнадёжно. - Как только я это сделаю, я дам тебе знать, и мы сможем поработать над этим вместе.       Хуайсан вздохнул с видом побитого котёнка:       - Я просто чувствую себя таким бесполезным.       - Не-сюн, ты и Павлин только что освободили больше дюжины женщин из публичных домов, куда их не следовало продавать, и вы забрали с улиц ещё больше детей. - Ухмылка тронула щёки Вэй Усяня. - И, очевидно, купили каждому из них самые дорогие наряды, какие только можно было найти. Не думай, что я не заметил! Хуайсан закатил глаза, но также начал очень быстро махать веером, как он всегда делал, когда был чем-то огорчён.       - Не самые дорогие, Вэй-сюн, но ты бы видел их… Они все были одеты в такие грязные, жуткие лохмотья. Это было ужасно! Ты не можешь себе этого представить, ты… - Он замолчал, когда Вэй Усянь поднял брови, и его щёки покраснели сильнее, чем любая мантия Вэней, которую Вэй Усянь когда-либо видел. - Э-э-э... в смысле, я э-э-э...       Вэй Усянь фыркнул:       - Всё в порядке, Не-сюн. Но да, я могу представить, во что они были одеты.       - Ну, не мог же я оставить их в лохмотьях! - воскликнул Хуайсан. - Конечно, им нужна была новая одежда! И что мне было делать?.. Покупать новые тряпки? Нет-нет, так не пойдёт. Так что, если ты хочешь сказать, что теперь все они выглядят презентабельно, то да, ты прав.       - Вы могли бы представить их как дворян на свадьбе! Ты понимаешь, что, вероятно, потратил на один наряд больше, чем их семьи когда-либо зарабатывали за год?       Не Хуайсан сердито посмотрел на него поверх веера:       - Вэй-сюн, если ты не хотел, чтобы они вернулись хорошо одетыми, тебе не следовало посылать за ними Цзинь-сюна и меня.       Вэй Усянь рассмеялся:       - Правда, правда… - Движение в окне привлекло его внимание, и он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо проходят Цзычжэнь, Цзинъи и Цзиньлин, последние двое препирались, в то время как Цзычжэнь закатывал глаза. На глазах у Вэй Усяня Цзинъи нанёс удар Цзиньлину своим костылем, от которого тот легко увернулся.       Цзинъи был единственным, кто продолжал пользоваться костылями - Сюэ Ян почти раздробил кости в его лодыжке, и, вероятно, пройдёт ещё несколько недель, прежде чем она заживёт достаточно, чтобы обходиться без них. Это было неприятным напоминанием обо всём, через что прошли четверо мальчиков, и Вэй Усянь резко вздохнул, поворачиваясь к Хуайсану.       - Не-сюн, ты знаешь о расследовании в Цзиньлинтае больше, чем мы, не так ли? - Когда Хуайсан кивнул, Вэй Усянь взял себя в руки. - Не-сюн, мне нужно, чтобы ты рассказал мне всё, что знаешь о главе Оуян.       * * *       - Цзычжэнь, можно тебя на минутку?       Цзычжэнь поднял взгляд, волосы на его затылке встали дыбом. Лицо Цзян Чэна было нейтральным, но что-то в его голосе заставило нервы юноши напрячься. Тем не менее, он кивнул и последовал за мужчиной со двора. Цзян Чэн молчал, но в его плечах чувствовалось напряжение, что Цзычжэню совсем не понравилось.       Когда-то нервозность Цзычжэня была вызвана страхом, что он попал в беду, но теперь всё было по-другому. Цзян Чэн был чем-то обеспокоен… Этого было достаточно, чтобы обеспокоить и Цзычжэня.       - Цзян-сюн, - нерешительно проговорил он. - Всё нормально?       Цзян Чэн вздохнул, остановился, но через мгновение снова продолжил идти.       - Могло быть и лучше, - хрипло проворчал он. – Ну, давай же, шагай.       Сглотнув, Цзычжэнь последовал за ним. Они подошли к кабинету главы Цзян, и юноша сразу же отметил, что ставни в комнате закрыты, а на дверях висят талисманы. Прямо в центре кабинета стояли Вэй Усянь и Не Хуайсан, и с замиранием сердца Цзычжэнь догадался, о чём пойдёт речь.       Через несколько дней после их спасения Цзян Чэн и Вэй Усянь отвели его в сторону и сказали, что у Не Хуайсана были некоторые опасения по поводу его отца в связи с лагерями на тропе Цюнци, учитывая, что он предоставил людей для их охраны. Они спросили, не возражает ли Цзычжэнь подождать ещё немного, прежде чем поговорить с ним. Подождать до тех пор, пока они не узнают, до какой степени вовлечён в это дело его отец.       - Это твой выбор, - серьёзно проговорил Вэй Усянь. - Если ты хочешь, чтобы он был здесь сейчас, мы пошлём за ним.       Цзычжэнь не возражал подождать. Ему не нравилась складывающаяся ситуация, и каждый раз при мысли об отце скручивало желудок, но он думал, что лучше знать правду, чем нет. Маленькая детская часть его души утверждала, что отец, конечно же, не знал, как плохо обстояли дела, конечно же, он поверил своим заклинателям, когда те сказали, что никогда не обращались жестоко с заключёнными, находящимися под их опекой. Цзычжэнь всегда считал своего отца хорошим человеком, хотя и упрямым и пренебрежительным.       Но взрослая часть его не была уверена.       Теперь, когда юноша увидел, как Вэй Усянь посмотрел на него и на долю секунды поморщился, прежде чем улыбнуться, у него возникло ощущение, что он знает, какая часть его самого была права. Во рту стало очень сухо.       - Я позволю вам поговорить, - тихо сказал Не Хуайсан, кивнув Цзян Чэну и Цзычжэню, но Цзычжэня осенила мысль, и он резко вдохнул.       - Подожди! Я… я просто хотел сказать спасибо, господин Не.       Не Хуайсан моргнул, выглядя сбитым с толку:       - За что?       Цзычжэнь неловко переступил с ноги на ногу, чувствуя, как его щёки немного горят.       - За… за то, что отправил меня обратно. Сюда. Я знаю, что это был ты в будущем, и сейчас ты не помнишь, и мы не возлагаем на людей ответственность за то, что они сделали в будущем, но… но я не могу поблагодарить ту версию тебя. А он… У тебя не было причин это делать. Вэй Усянь, Цзян Чэн и Цзэу-цзюнь, они… Все они отправляли назад людей, о которых заботились, но ты… Ты даже не знал меня. И ты всё же… Ты всё же пожертвовал собой, чтобы отправить меня обратно, и… и я хотел бы поблагодарить ту версию тебя, которая это сделала, я… прости, это… это странно, но…       - Не извиняйся, - тихо вымолвил Не Хуайсан. - Ты прав, я не… Это я. Я не заслуживаю твоей благодарности. Но как бы там ни было… Всегда пожалуйста. - Он сделал паузу, а затем слегка кивнул. - Но если ты думаешь, что та версия меня была примечательна этим, я надеюсь, ты знаешь, что ты тоже. - Глаза Цзычжэня расширились, а Не Хуайсан грустно улыбнулся. - На самом деле даже больше. Та версия меня пыталась отомстить за старшего брата и, по-видимому, убила единственных друзей, которые у меня оставались. Меньшее, что я мог сделать в той ситуации, это попытаться помочь. Но у тебя не было никаких причин верить Вэй-сюну в будущем. Сычжуй был воспитан Лань-сюном, и они с Цзинъи, очевидно, уже шли в связке, и ясно, что Цзиньлин был связан с Цзян-сюном, но ты… Тебя воспитал человек, который ненавидит Вэй-сюна, который распускал слухи о нём со времен кампании «Выстрел в Солнце», но ты всё ещё здесь. Ты слушаешь своё сердце. Это немаловажно.       Рот Цзычжэня был приоткрыт. Он осознал это спустя смущающе долгое мгновение и захлопнул его, дико глядя на Вэй Усяня и Цзян Чэна и качая головой.       - Я просто… я… это просто… имело больше смысла.       - Тем не менее, он прав, - негромко произнёс Цзян Чэн. - По правде говоря, ты не должен был быть здесь. Но я рад, что это так.       - Мы все рады, - добавил Вэй Усянь и печально улыбнулся. Он потянулся вперёд, обхватил Цзычжэня за плечи и притянул его к себе. - Вот почему мы все так любим тебя.       Цзычжэнь почувствовал, как его щёки вспыхнули ярко-красным, но он не мог не улыбнуться, даже глядя на тёмные доски пола.       - Ну, я тебя ещё почти не знаю, - как ни в чем не бывало сказал Не Хуайсан, распахивая веер. - Но я бы хотел узнать. Если будущий я отправил тебя обратно, было бы правильным, если бы мы стали друзьями. Так что, хватит говорить «господин Не» - «Не-сюн» звучит куда лучше.       Всё ещё слишком косноязычный, чтобы ответить должным образом, Цзычжэнь кивнул, а Хуайсан улыбнулся и вздохнул.       - Я позволю вам всем поговорить, - торжественно изрёк он и направился к двери. - Увидимся за ужином.       С этими словами он ушёл. Цзян Чэн закрыл за ним дверь и с тяжёлым вздохом активировал талисман глушения.       Цзычжэнь дважды сглотнул.       - Это… речь о моём отце, не так ли?       - Да, - не стал отрицать Вэй Ин. - Нам следует сесть.       Цзычжэнь позволил Усяню подвести себя к столу и осторожно сел, стараясь, чтобы его руки не дрожали. Братья сели по обе стороны от него, обмениваясь взглядами, которые Цзычжэнь не мог толком прочитать. Через мгновение Цзян Чэн отвёл глаза, и Вэй Усянь вздохнул.       - Цзычжэнь… что ты знаешь о причастности твоего отца к лагерям на тропе Цюнци?       Цзычжэнь поморщился.       - Не так уж и много, - признался он. - Я знаю, что некоторые адепты нашего Ордена несли там караульную службу, и что двое из них были убиты. Но это было не то, о чём мы когда-либо говорили…       - Конечно, нет. - Вэй Усянь кивнул. - Почему?.. - Он вздохнул, на мгновение взглянув вниз, прежде чем снова встретиться взглядом с Цзычжэнем. - В тот день на тропе Цюнци охранники, которых убил Вэнь Нин… Они были одними из худших, теми, кто обращался с заключенными наиболее жестоко. Это они убили его. - Желудок Цзычжэня скрутило, и он вздрогнул, а Вэй Усянь тяжело вздохнул и продолжил: - Мы… уже знали это. Но расследование… Оно выявило тот факт, что Цзинь Гуаншань продал многих Вэней в качестве рабочей силы нескольким более мелким Орденам и кланам - в первую очередь тем, которые были больше всего обижены на Вэней и больше всех других уважали Ланьлин Цзинь… Включая твоего отца. По-видимому, глава Оуян был одним из тех, кто сам пришёл в лагерь, чтобы выбрать нужных ему людей. Он купил двадцать человек… - Вэй Усянь замолчал, глядя на юношу с болью в глазах. - Цзычжэнь, все эти люди уже мертвы. Очевидно, когда они закончили работу, глава Оуян захотел, чтобы все они были казнены за «преступления, совершённые ими во время войны». Но он знал… он знал, что никто из них не был заклинателем. Или солдатом. Все Ордены и кланы, купившие рабочую силу, знали, что Ланьлин Цзинь убил всех солдат.       Дыхание Цзычжэня застряло в горле, а в желудке зародилась тошнота. Это означало… это означало, что люди, которых купил его отец, были невинны, такие же невинные, как А-Юань, Сычжуй и их семья… Это означало, что его отец знал, что они никогда никому не причиняли вреда. Он и раньше слышал, как его отец говорил о Вэнях, всегда с горечью, всегда настаивая на том, что никому не следует позволять выжить, но он не думал… не думал…       Он не осознавал…       - Эй, Цзычжэнь, дыши, - внезапно сказал Цзян Чэн, сжимая его запястье.       - Вы уверены? - выдавил он, почти отчаянно переводя взгляд с Цзян Чэна на Вэй Усяня и обратно. - Они… Он не мог… Он думал, что они солдаты, или… или…       - Насколько мы можем быть уверены, не побывав там сами, - тихо проговорил Вэй Усянь. - Есть записи, документы. Свидетельства, собранные на данный момент, кажутся последовательными.       - Судя по тому, что сказал глава Оуян сразу после того, как Вэй Усянь отправился на тропу Цюнци, он думал, что каждый член Цишань Вэнь до последнего заслуживает смерти, - сказал Цзян Чэн, и его голос стал ещё тише. - Некоторые люди говорят, что зло течёт в их крови, что оно снова отравило бы мир, если бы хоть одному Вэню позволили выжить. Судя по тому, что я видел, глава Оуян был одним из них. Меня не удивит, если он не думает, что сделал что-то плохое. Цзычжэнь чувствовал, как дрожит его нижняя губа, чувствовал, как слёзы подступают к горлу, образуя ком. Воспоминания кружились вокруг него: вот отец учит его владеть мечом; вот крепко обнимал после его первой ночной охоты; вот хвалил его за одобрительные отзывы, что он получил от своих наставников; вот он ругает его за то, что он читает слишком много романов, за то, что витает в облаках…       Вэй Усянь нерешительно положил руку ему на плечо:       - Цзычжэнь?       - Я… я не думал… Когда, когда он сказал, что Цишань Вэнь заслуживает того, чтобы их убили до последнего человека, я… я не думал, что он… что он имел в виду… Что он… Он… он… как он мог это сделать? Как? Как он мог увидеть это место и… Зная, что люди там никому не причинили вреда, и… и…       - Не знаю, - пробормотал Вэй Усянь, заключая Цзычжэня в объятия. Тут же Цзычжэнь прижался к нему, не в силах сдержать дрожь, отчаянно пытаясь сдержать рыдания. - Прости, Цзычжэнь. Я бы хотел, чтобы нам не пришлось говорить тебе. Но… но мы должны. Во-первых, ты заслуживаешь знать, а во-вторых… - Вэй Усянь вздохнул, и его рука легла на голову Цзычжэня. Слёзы горели в глазах юноши, и он затаил дыхание. - Мы никогда не скажем тебе, что ты не можешь видеться со своим отцом. Что ты не можешь сказать ему правду обо всём. Но мы должны спросить тебя, считаешь ли ты это хорошей идеей. И мы просим тебя, если ты решишь рассказать ему, то сделай это здесь, чтобы мы могли убедиться, что он не станет угрожать тебе или кому-либо ещё.       Мысль о том, что отец угрожает ему, на секунду показалась смешной… Эта секунда потребовалась Цзычжэню, чтобы осознать, что в настоящее время он находится в объятиях Старейшины Илина, что в настоящее время он осуждает своего отца в присутствии единственного человека в мире, которого его отец, казалось, ненавидел больше всего.       Что бы он на это сказал?       Что, если бы Цзычжэнь рассказал отцу, а отец рассказал бы всему миру?       - Что бы ты ни решил, - заговорил Цзян Чэн, - мы с тобой. И что бы ни случилось дальше, мы позаботимся о тебе. Ты - семья. Вот как это работает.       Цзычжэнь глубоко вздохнул и слегка отстранился, снова взглянув на обоих молодых людей.       - Что… что, по-вашему, мне следует сделать?       Братья переглянулись.       - Мы не можем тебе ответить, - ровным тоном произнёс Цзян Чэн. - Мы знаем, что ты хотел бы поговорить с ним. Если это поможет тебе, то ты должен это сделать. Но… есть риски, если мы не будем делать это осторожно.       Цзычжэнь попытался сглотнуть, но ком в горле никуда не делся. Слёзы горели в его глазах, когда он прошептал:       - Он неплохой отец. Он… он мало слушает, но, в остальном, он… он был хорошим отцом. Я… я также думал, что он хороший человек…       - Прости, Цзычжэнь, - покаянно вымолвил Вэй Усянь. - Тебе не нужно решать сейчас, ладно? Подумайте об этом. Поговори с Сычжуем, Цзинъи и Цзиньлином, если хочешь, но не чувствуй себя обязанным. Это касается тебя, Цзычжэнь. Тебе решать, что тебе нужно. Что ты хочешь. Просто подумай об этом.       - У сестры тоже всегда есть хороший совет, - предложил Цзян Чэн. - Она хороша в том, чтобы помочь тебе понять, чего именно ты хочешь.       - Я думаю… - прошептал Цзычжэнь, - думаю, я хочу знать. Узнать то, что знал он, понять… Я хочу понять… Я хочу услышать это от него. Я хочу… Я хочу его увидеть. И мою мать. - Слова пришли легче, чем он ожидал.       - Хорошо, - мрачно кивнул Вэй Усянь. Он не выглядел разочарованным, что было облегчением. - Хорошо. Тогда мы пригласим их в Пристань Лотоса.       Внезапный трепет страха пронзил Цзычжэня, и он вздрогнул.       - А как же Вэни? Если, если он…       - Он ничего не сможет с ними сделать. Они под моей защитой - политически у него связаны руки. И если он всё равно попытается что-то предпринять, он не сможет приблизиться к ним, - твёрдо сказал Цзян Чэн. - Поспи с этими мыслями сегодня вечером… Если ты уверен, что это то, чего ты хочешь, приходи завтра первым делом, и тогда я напишу сообщение.       - Хорошо, - прошептал Цзычжэнь.       * * *       Три дня спустя Цзычжэнь стоял, зажатый между Вэй Усянем и Сычжуем, посреди главного двора и наблюдал, как его отец и мать входят в Пристань Лотоса. К ужасу Цзычжэня, глава Яо шествовал рядом с ними, а по бокам от них вышагивала дюжина учеников - гораздо больше, чем приличествовало для простого визита.       Комок подступил к горлу, и Цзычжэнь почувствовал, как Сычжуй наклонился к нему боком, выражая молчаливую поддержку.       В нескольких шагах от них Цзян Чэн склонил голову.       - Глава Оуян, первая госпожа Оуян, добро пожаловать в Пристань Лотоса. Глава Яо, Ваше присутствие неожиданно. Добро пожаловать в Пристань Лотоса.       - Глава Цзян, - властно проговорил глава Яо. - Приятно вернуться в Пристань Лотоса, но я не могу сказать, что обстоятельства идеальны.       - Я был обеспокоен, глава Цзян, тем, что твоё приглашение выглядело чем-то вроде вызова, - заявил отец Цзычжэня. - Учитывая Ваше неожиданное желание предоставить убежище отбросам, которые сожгли Пристань Лотоса дотла, и абсурдность этого расследования, которое Вы слишком хотели провести в Ланьлине, казалось благоразумным привести свидетеля.       Цзычжэнь почувствовал, как Вэй Усянь напрягся рядом с ним, сердитая дрожь пробежала по его рукам, которые были прижаты к рукам Цзычжэня, но, с другой стороны, Сычжуй наклонился ближе, снова прижимаясь к нему.       - Я скажу вам это только один раз, поэтому предлагаю вам выслушать. - Голос Цзян Чэна был почти рычащим. - Ни один из Вэней в Пристани Лотоса не несёт никакой ответственности за то, что произошло в тот день. Это гражданские лица – в основном старики, женщины и дети. Заклинателей мало. Никто из них не участвовал в войне. Подонки, которые сожгли Пристань Лотоса, мертвы. Наш народ отомщён. Я не позволю вам обесчестить их память, перекладывая вину на тех, на ком её нет! Это понятно?       - Глава Цзян, Вы, конечно же, понимаете, что мы не имеем в виду неуважение, - вмешалась мать Цзычжэня, и сердце юноши сжалось. Он хотел подбежать к ней, уткнуться лицом в родное плечо и обнять так крепко, чтобы она протестующе рассмеялась, но он не мог. Он знал, что не может. - Нам просто трудно это понять… Война всё ещё является для нас таким недавним горем.       - Это недавнее горе для всех нас, - решительно припечатал Цзян Чэн. - Но это не должно оправдывать убийство невинных людей. В любом случае, мы пригласили вас сюда не для этого. У меня есть несколько вопросов относительно наших торговых соглашений, глава Оуян. Я надеялся поговорить с Вами и Вашей женой наедине.       - Глава Яо, - вступила в разговор Цзян Яньли, прежде чем кто-либо успел продолжить, - Нам действительно повезло, что Вы тоже здесь. Мне очень хотелось поговорить с вами о деле, которое, ах, откровенно говоря, немного смущает, при всех более важных вещах, но... Ну... - Она на мгновение замолчала, краснея. - Ну, если вы все заставите меня спросить здесь, это о Вашем портном, глава Яо. Ваши мантии всегда просто великолепны, и я с удовольствием нашла бы что-нибудь подобное для А-Сюаня…       Где-то позади себя Цзычжэнь услышал фырканье Цзинъи, хотя он не думал, что глава Яо воспринял это на свой счёт, судя по тому, как тот выпятил грудь, задумчиво поглаживая подбородок.       - Наш разговор не займет много времени, - добавил Цзян Чэн, явно стараясь, чтобы его голос звучал ровно. - Пока они ждут, Цзян Цзяньюй отведёт ваших учеников в столовую, чтобы немного освежиться. Глава Оуян, первая госпожа Оуян, сюда, пожалуйста.       Отец Цзычжэня и глава Яо обменялись многозначительными взглядами, а затем кивнули, и родители Цзычжэня подошли за Цзян Чэном. В сторону Цзычжэня. Юноша затаил дыхание, когда они прошли мимо него, но его отец смотрел только на Вэй Усяня, а его мать даже не взглянула в их сторону.       - Да ладно, - пробормотал Вэй Усянь, осторожно подталкивая Цзычжэня вслед за ними, и Сычжуй на мгновение сжал его руку.       - Ты знаешь, где мы будем, - шепнул он, и Цзычжэнь кивнул, следуя за Цзян Чэном и своими родителями в кабинет главы Цзян.       Вэй Усянь по-прежнему был рядом с ним. Главе Оуян не потребовалось много времени, чтобы это заметить.       - Глава Цзян… Что он здесь делает?       - Мой брат здесь, чтобы помочь в обсуждении, - хладнокровно сообщил Цзян Чэн, закрывая за ними дверь кабинета и активируя ещё одно заглушающее заклинание.       - Я отказываюсь обсуждать какие-либо условия торговли со Старейшиной Илина, - раздражённо выплюнул отец Цзычжэня, и юноша вздрогнул.       - Хорошо, что это не совсем обсуждение торговли, не так ли? – беззаботно произнёс Вэй Усянь, накручивая кончик ленты для волос на пальцы.       - Мы вызвали вас сюда по очень личному делу, - заявил Цзян Чэн, прежде чем глава Оуян снова заговорил. - И очень деликатному. Мы просим вас выслушать нас. Цзычжэнь?       Мать Цзычжэня тут же посмотрела на юношу, а затем издала тихий, резкий вздох, её глаза расширились.       - Простите, глава Цзян, что Вы только что сказали?       - Я говорил тебе об этом мальчике, А-Фан, - проворчал отец Цзычжэня, глядя на него. - Двоюродный брат Вэй Усяня, который носит такое же имя, как и наш сын. Тот, кто свидетельствовал о засаде господина Цзинь Цзысюня на тропе Цюнци.       - Ах, да, - кивнула его мать, и Цзычжэнь сглотнул.       Во рту было очень, очень сухо.       - Очевидно, этот двоюродный брат достаточно важен, чтобы участвовать в столь частном разговоре.       - Папа, - простонал Цзычжэнь, слово самопроизвольно сорвалось с его губ.       Что ж. Это сработало.       Когда рот его отца распахнулся от изумления, Цзычжэнь поклонился.       - По правде говоря, меня зовут не Вэй Цзычжэнь, - быстро сказал он. - Меня зовут Оуян Цзычжэнь, и я ваш сын. Я знаю, это кажется невозможным и нелепым, но это правда… Меня отправили в прошлое с некоторыми из моих друзей, и…       - Нелепо! - выплюнул его отец, и Цзычжэнь отпрянул.       Глава Оуян направился к двери, но Вэй Усянь преградил ему путь.       - Мы просили тебя выслушать, глава Оуян, - мягко, но непреклонно произнёс он. - Может быть, Цзычжэнь и не мой двоюродный брат, но я буду защищать его, как если бы он был моим братом. Итак, слушай.       Сердце стучало в горле, когда Цзычжэнь посмотрел на мать. Она внимательно его изучала, её лицо было исполнено подозрения, а рука лежала на руке его отца. Но хотя она и хмурилась, она не смотрела в упор и не выглядела разъярённой.       - Я… я ваш сын, - сказал юноша дрожащим голосом. Вопреки себе, Цзычжэнь почувствовал, как по его щеке скатилась слеза, и глубоко вздохнул. - Я знаю вас. Я знаю, мама, что ты любишь петь ужасные, сентиментальные песни о любви, которые сводят папу с ума; что ты любишь растения, но умудряешься убить каждое из них, когда-либо посаженное в горшок. Я знаю, папа, что ты покупаешь одно и то же ароматическое масло в одном и том же крошечном киоске в Таньчжоу с тех пор, как был в моём возрасте, потому что ты считаешь, что никто не делает его так, как это делает мастер Ли. Я знаю, что вы… что вы хорошие родители, и что А-Кан - идеальный ребенок. Что он терпеливый, умный и воспитанный, и что он повсюду таскает меня и А-Шана, если мы устаём, не спрашивая. Он бы также носил бы и А-Цин, но она слишком независима. - Внезапно осознание, которое он каким-то образом упустил, ударило Цзычжэня прямо в лицо, и он уставился на небольшую выпуклость живота своей матери. - Я знаю, что ты беременна, - прошептал он, - её зовут Мэйсян. Она была… будет тихой, милой, но умной. Я думаю… Я думаю, что она умнее всех нас…       - Ты утверждаешь, что ты наш Цзычжэнь? - спросила его мать, голос её слегка дрожал.       - Я твой Цзычжэнь, - сказал юноша срывающимся голосом. - Был… инцидент в храме… Могущественный заклинатель ударил Ханьгуан-цзюня ножом и заключил в тюрьму меня и моих друзей, вместе с главой Цзян, главой Не и Цзэу-цзюнем, и… Они хотели, чтобы Вэй Усянь создал талисман, чтобы убить всех остальных лидеров Орденов и кланов, включая… включая тебя, отец. Но он не сделал этого. Вместо этого он создал талисман, чтобы отправить нас в прошлое. Он смог использовать Тигриную Печать Преисподней, и мы не думаем, что этот талисман когда-либо сможет быть использован снова по ряду причин, но именно поэтому я здесь. И именно поэтому я был на тропе Цюнци… В жизни, которую я вёл, Цзинь Цзысюань был убит там Су Шэ, который контролировал Вэнь Нина. Это было то, что, как мы знали, нужно вовремя предотвратить, чтобы мы смогли обезопасить всех.       Долгое время его родители молчали. Они просто смотрели на него с пустыми лицами, и Цзычжэнь старался не задерживать дыхание.       Затем, после бесконечного, мучительного момента, его отец пробормотал:       - Цзычжэнь?       Даже когда слёзы навернулись на его глаза, юноша улыбнулся и кивнул.       - Это я, папа.       Его отец шагнул вперёд, а затем улыбнулся самой слабой улыбкой, которую Цзычжэнь когда-либо видел, и обнял его. Это было гораздо более быстрое и жёсткое объятие, чем юноша привык получать от отца, но всё же это было объятие, а потом его обняла мать, и облегчение нахлынуло на него с такой силой, что ему захотелось заплакать.       Но затем его мать отстранилась, её рука крепко сжала его запястье, и она посмотрела на Цзян Чэна.       - Глава Цзян, как ты посмел скрывать это от нас? Если он прибыл в день празднования одного месяца Цзинь Жуланя, значит, он здесь больше месяца!       - Мама, - начал Цзычжэнь, но его отец перехватил инициативу.       - Он ничего не сказал в Цзиньлинтае… Очевидно, вы намеренно удерживали его подальше, может быть, даже силой…       - Как да… - начал Цзян Чэн, но Вэй Усянь схватил брата за запястье, и тот медленно выдохнул.       - Никто меня ни к чему не принуждал! - быстро сказал Цзычжэнь. - Папа, мама, я хотел помочь. Но я не хотел доставлять неприятности, ни клану, ни тебе, и поэтому не хотел ничего говорить, пока всё не разрешится! Это был мой выбор! Они всегда давали мне выбор. Вэй Усянь даже разрешил мне использовать Суйбянь! Я мог уйти в любое время, если бы захотел.       - Что ты ему дал? - прошипел глава Оуян, болезненно сжимая запястье Цзычжэня. - Я не допущу, чтобы мой сын подвергался твоим злым уловкам!       - Расслабься, - сухо сказал Вэй Усянь. - Суйбянь - мой меч. Цзычжэнь хорошо им владел.       Цзычжэнь пользовался им как дубиной, но было приятно знать, что люди всё ещё хорошо о нём отзываются.       - Папа, - умоляюще произнёс Цзычжэнь. - Вэй Усянь спасал мне жизнь больше раз, чем я могу сосчитать. Он хороший человек, но его неправильно понимают, и…       - Хороший человек? Разве ты ничего не знаешь о демоническом совершенствовании, которое он практикует? Злые уловки, развращающие всё и всех вокруг него? А как же люди, которых он убил? - запротестовал его отец, отпуская запястье Цзычжэня, и юноша почувствовал, как слёзы горят у него на глазах.       - А сколько людей убил ты, отец? Говорят, ты знал, что в тех лагерях нет солдат, но послал туда охрану и купил невинных людей в рабство, и говорят, что ты убил их? Это правда?       Отец горько рассмеялся:       - Это совсем другое. Клан Вэнь уничтожил гораздо больше жизней, чем мы когда-либо тронули. Когда их работа была завершена, им был дан милосердный конец. Возможно, у них не было мечей, но они внесли свой вклад в военные действия. Они помогли своему Ордену втоптать наш в землю. Все они были соучастниками.       - Там были дети, папа, - прошептал Цзычжэнь.       - Я не имел никакого отношения к детям, - возразил его отец, но он не выглядел таким взволнованным, как надеялся юноша.       - Мой двоюродный брат был убит на тропе Цюнци, - сказала его мать, глядя на него. - Я нежно любила его. Ты никак не мог этого не знать. Ты хочешь сказать, что считаешь его жестоким в обращении с заключенными? Что ты поверишь словам Вэней, а не своим собственным родственникам? Слова прозвучали как удар. Краем глаза юноша видел, как Цзян Чэн и Вэй Усянь ощетиниваются, но они не вмешивались. Они сказали ему, что не будут вмешиваться, если он сам об этом не попросит.       Губы юноши задрожали.       - Да, - прошептал он. - Да.       Его мать отшатнулась и сделала несколько шагов назад. Она прижала руку к сердцу и медленно покачала головой, а его отец усмехнулся. Что-то в этом звуке казалось сломанным.       - Цзычжэнь, - сказал он, и это было именно так, как он всегда говорил, когда был серьёзен, и это было так знакомо, что причиняло боль, - мы поклялись после событий на тропе Цюнци, что Вэй Усянь навсегда останется врагом Балинг Оуян. Что если великие кланы могут простить его проступки - это одно, но мы не могли. Ты знаешь это. Не может быть, чтобы ты этого не знал.       - Но если он не совершал проступков, о которых мы говорим…       - Цзычжэнь! - резко сказал отец и замолчал. - Скажи мне, если мы уйдем сейчас, ты поклянёшься прекратить всякое общение с Вэй Усянем? Поклянёшься ли ты никогда больше не проводить время в его обществе, держаться подальше от порочного пути, который он себе проложил?       Дыхание Цзычжэня болезненно перехватило горло:       - Что? Нет, я не могу! Папа, он мой друг, он хороший человек, я ему доверяю...       Но отец покачал головой.       - Как мы могли воспитать тебя таким неблагодарным? Таким непочтительным сыном?       Боль пронзила грудь юноши, и его глаза расширились:       - Что? Я не… Папа, я не неблагодарный и не непочтительный, я…       - Ты предпочёл Вэй Усяня своей семье, своему клану! Своему собственному отцу! Что это, если не сыновья непочтительность? - спросил его отец, а мать кивала, кивала, и лицо у неё было грустное, но при этом ужасно решительное.       - Я ничего не выбирал! - запротестовал Цзычжэнь, в нём нарастала паника. - Ты… ты учил меня всегда стараться поступать правильно, и это всё, что я сделал! Я хотел убедиться, что мои друзья в безопасности, прежде чем я найду тебя, я не… я не выбирал…       - Нет, ты выбрал, - тихо проговорила его мать. – Ты чётко и ясно изложил свой взгляд на произошедшее. Если ты не отречёшься от Вэй Усяня и не разорвёшь с ним связи, ты не оставишь нам выбора.       Цзычжэнь чувствовал себя так, словно упал прямо в самую холодную часть озера, как будто что-то обвилось вокруг его шеи и потащило его вниз.       - Не… не оставлю выбора? Мама, о чём ты говоришь? Мама?       - Первая госпожа Оуян, - сказал Цзян Чэн, делая шаг вперёд, но женщина снова покачала головой.       - Как мы можем позволить тебе продолжать называть себя нашим сыном, если ты заявляешь о родстве с убийцей, с которым наш клан поклялся враждовать? Ты взял его имя, Цзычжэнь.       - Мама, - прохрипел Цзычжэнь, едва дыша. Он не понимал - но он понимал - и всё так быстро выходило из-под контроля. - Мама, я…       - Она права, - поддержал отец глухим и обиженным голосом. - Встать рядом с ним… Ты предал нас, Цзычжэнь, и мы не можем…       - Нет! – Юноша заплакал. - Если он не делал того, о чём говорили люди, тогда вражда беспочвенна, не так ли? Отец, мама, я никогда вас не предавал, я никогда, я никогда не предам вас! Я люблю вас! Я люблю вас, папа, мама, пожалуйста!       Отец закрыл глаза и отвернулся, а мать покачала головой.       - Мне очень жаль, - сказала она. - Очевидно, мы, должно быть, сильно подвели тебя. Но мы не подведём других наших детей, и мы не подведём нашего Цзычжэня.       - Что ты говоришь? – Юноша ахнул. - Мама, что ты такое говоришь?       - Я говорю, что пока ты будешь рядом с Вэй Усянем, ты никогда больше не будешь называть меня матерью, - сказала она, и Цзычжэнь подавил крик. - Возможно, ты родился от нас, но своим выбором ты разорвал эту связь. Возможно, если бы мы тебя лучше воспитали, такого бы не случилось. Как бы то ни было, ты больше не являешься частью семьи Оуян и тебе не рады в Балинге. Ты не приблизишься к моей семье, особенно к моим детям.       Сдавленный крик вырвался из горла Цзычжэня, и Вэй Усянь шагнул вперёд.       - Первая госпожа Оуян, - сказал он, - я понимаю Вашу вражду со мной. Но Цзычжэнь не сделал ничего такого, что могло бы предать Вашу семью, и когда он попал сюда, у него не было другого выбора, кроме как присоединиться ко мне. Не делай этого. Пожалуйста.       - У нас есть сын по имени Оуян Цзычжэнь, - холодно произнёс глава Оуян, открывая глаза и снова глядя на Цзычжэня. В его глазах была душевная боль, но её заслоняли гнев и отвращение, и юноша покачал головой. - Это не ты. Возможно, однажды ты одумаешься… Если ты это сделаешь, если захочешь отречься от Вэй Усяня и всего, что с ним связано, тогда, возможно, ты снова присоединишься к нашему клану. До тех пор не возвращайся в Балинг.       - Папа, - всхлипнул юноша, протягивая руку к отцу, но тот отступил, отступил, и Цзычжэнь почувствовал, как его сердце разрывается внутри него. – Папа, мама, пожалуйста…       - Держись от нас подальше, господин Вэй, - резко проговорила его мать, глядя прямо на него и вытирая слёзы с лица. - Пожалуйста.       - Я думаю, будет лучше, если мы уйдём, - сказал его отец, демонстративно отводя взгляд от задыхающегося Цзычжэня.       - Подождите! - рявкнул Цзян Чэн, когда его родители направились к двери.       - Вы собираетесь приказать мне отменить мои слова? – возмутился глава Оуян, глядя на Цзян Чэна. - Вы думаете, раз Ваш Орден больше моего, Вы можете указывать мне, кого я могу и не могу изгонять из моего Ордена?       Изгнание. Изгнание. Изгнание.       Слово ударило юношу, как стрела, пронзив болью его грудь, и он почувствовал, что падает.       - Нет, - прорычал Цзян Чэн, и Цзыдянь вспыхнул на его запястье. Он сделал глубокий вдох, и энергия успокоилась. Немного. - Ты - чёртов идиот, раз сделал то, что только что сделал, но я не вправе тебя останавливать. Однако я должен сообщить вам, что если вы скажете хотя бы одно слово об этом кому-либо за пределами этой комнаты, вы очень пожалеете. Если вы когда-нибудь сделаете что-нибудь, что может навредить или даже угрожать Цзычжэню, включая раскрытие его личности или факта, что путешествие во времени когда-либо происходило с кем-либо за пределами этой комнаты, вы столкнётесь с полным гневом Ордена Юньмэн Цзян, и я могу заверить вас, что Ханьгуан-цзюнь, Цзэу-цзюнь, Цзинь Цзысюань и Не Минцзюэ будут рядом с нами, с поддержкой или без поддержки своих кланов. Если вы когда-нибудь сделаете что-нибудь, что причинит вред Цзычжэню, я убью вас!       - Ты угрожаешь мне, глава Цзян? - прорычал его отец, наполовину вынимая свой меч из ножен.       Вэй Усянь сразу же оказался перед Цзычжэнем, и его отец слегка съёжился.       - Да, - и не подумал отпираться Цзян Чэн и добавил, взглянув на юношу: - Молодец, что держишься.       - И если вам интересно, почему мой брат не перечислил имя Старейшины Илина вместе с остальными, то это потому, что теперь я полностью вернулся в Юньмэн Цзян, - сказал Вэй Усянь со смертоносной улыбкой на лице. – Но, будьте уверены, нет ничего, чего бы я ни сделал, чтобы уберечь Цзычжэня. Так что, если вы хотите уйти от него, мы вам позволим. Если вы хотите притвориться, что его не существует, это нормально. Но если вы будете угрожать ему, вы пожалеете, что вообще родились.       Мать Цзычжэня стала пепельно-белой, а отец задрожал, но ни один из них не смотрел ни с сожалением, ни с сомнением. Они отрекались от него, и…       - Если хотите, вы можете сказать главе Яо, что новая сделка, которую мы предложили Ордену Оуян, была настолько оскорбительной, что вы немедленно уходите, - сказал Цзян Чэн. - Но скажете ему хоть слово из того, что было сказано на самом деле, и вы пожалеете об этом.       Отец долго смотрел на него, а затем издал громкое: «хм» - и, промчавшись мимо главы Цзян, вышел за дверь. Мать шагала рядом с ним.       Они даже не оглянулись.       - Цзычжэнь, - позвал Усянь срывающимся голосом. Его рука зависла над плечом Цзычжэня, как будто он не был уверен, будет ли его присутствие желанным. - Цзычжэнь, мне очень, очень жаль.       Юноша уткнулся лицом в грудь Вэй Ина и зарыдал.