Трагедия - это ещё не конец

      Вэй Ин почувствовал, как его сердце разрывается в груди, когда слёзы Цзычжэня намочили его рубашку. Юноша цеплялся за него, словно тонул, всё его тело дрожало и подёргивалось, но его рыдания на плече Усяня были душераздирающе тихими, даже приглушёнными.       - Цзычжэнь, - пробормотал демонический заклинатель. - Цзычжэнь, если ты хочешь пойти за ними и сказать им, что отрекаешься от меня, иди. Я понимаю, я буду знать, что ты не это имеешь в виду.       Цзычжэнь покачал головой, и его пальцы сильнее сжали мантию на спине Вэй Усяня.       - Нет, я не могу, не могу! - Но затем он издал слабый сдавленный крик и отстранился, глядя то на Вэй Усяня, то на Цзян Чэна с потрясённым выражением лица. - Если только ты не хочешь, чтобы я с-с-с…       - Нет! - отрезал Вэй Ин как раз в тот момент, когда Цзян Чэн сказал:       - Не будь идиотом!       - Мы не хотим, чтобы ты куда-то уходил, - настаивал Усянь, и Цзычжэнь с тихим стоном опустил лицо обратно. Тут же Вэй Ин положил руку ему на затылок и нежно погладил по волосам. - Всё в порядке, Цзычжэнь, всё в порядке. Мы не хотим, чтобы ты куда-то уходил. Прости, Цзычжэнь. Мне так, так жаль…       Он беспомощно замолчал, взглянув на Цзян Чэна. Цзычжэнь видел, как сжимаются челюсти главы Цзян, видел, как тот дрожит, пытаясь сдержать свой гнев, но самым сильным чувством в глазах Цзян Чэна была сердечная боль, и он выглядел потерянным. Цзян Чэн слегка покачал головой, когда Вэй Ин посмотрел на него: он тоже не знал, что сказать.       - Мне очень жаль, - снова пробормотал Усянь, прижимая юношу ближе. - Мне так, так жаль.       - Н-не… твоя… вина, - всхлипнул Цзычжэнь, и Вэй Ин вздрогнул, потому что так оно и было, но услышав это, Цзычжэнь, вероятно, не почувствовал бы себя лучше. - Они… они… я не… я не… я… я люблю их!       - Я знаю, - прошептал демонический заклинатель, ощущая, как из глаз текут слёзы. - Знаю, Цзычжэнь, знаю.       - Я… я… думал… я думал, что они…       Вэй Усянь закрыл глаза, прижавшись губами к волосам юноши:       - Прости, Цзычжэнь. Я так виноват. Но мы здесь… Мы здесь, Цзычжэнь, и мы любим тебя. Мы так тебя любим, хорошо?       - И ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить это, - твёрдо добавил Цзян Чэн, положив руку на спину Цзычжэня. - Ничего. Но запомни: что бы ты ни делал, как бы сильно ты ни облажался, мы всегда, всегда поможем тебе найти дорогу домой. Вот как это работает в этой семье, хорошо?       Усянь поморщился, когда Цзычжэнь вздрогнул от формулировки, а Цзян Чэн скривился.       - Мы любим тебя, - повторил Вэй Ин. - Мы любим тебя так сильно.       Он хотел сказать больше, но не знал, что именно. Он ничего не мог сделать, вообще ничего не мог сделать, кроме как прижимать Цзычжэня к себе, пока изнеможение не заглушит плач.       * * *       - Но что нам делать? - снова спросил Цзинъи, хотя и знал, что это бесполезно. У Сычжуя и Цзиньлина было не больше идей, чем у него самого. Как они могли? Никто из их родителей не отрёкся от них. Ни один из их родителей…       - Мы… мы спросим, не хочет ли он поговорить об этом? - предложил Цзиньлин с гримасой, которая говорила о том, что он предпочёл бы заняться чем угодно другим.       - Не знаю, поможет ли это, - пробормотал Сычжуй. - Я… я честно не знаю, что сказать… И мы… мы все вернули наших родителей.       - Но это несправедливо! - воскликнул Цзинъи, наверное, уже в пятнадцатый раз. - После всего, что он сделал…       - Мы знаем! - прервал его Цзиньлин, скрестив руки на груди. - Мы были там. Мы знаем столько же, сколько и ты.       Цзинъи нахмурился и ткнул его костылём:       - Я знаю, что ты знаешь! Но чего я не знаю, так это того, что, чёрт возьми, мы должны делать!       - Цзинъи, Цзинлин, перестань, - устало попросил Сычжуй, и Цзинъи вздохнул.       Он всё ещё помнил гнев на лице главы Оуян, когда тот выбежал из Пристани Лотоса накануне, как будто тот был тем, кто пострадал, как будто это его выгнали из семьи без всякой причины.       Цзинъи стиснул зубы, сжимая костыли так сильно, что у него заболели пальцы.       - Я хочу преследовать их и бить до тех пор, пока они не начнут просить прощения, - прорычал он, прежде чем спохватиться. Он ждал, что Сычжуй упрекнёт его, но вместо этого друг только вздохнул.       - Не думаю, что это поможет, - мрачно сказал он.       - Конечно, нет, - подхватил Цзиньлин, - иначе дядя не позволил бы им покинуть комнату целыми и невредимыми.       Вспоминая выражение лица Цзян Чэна, Цзинъи поверил в это. Но вспоминать лицо Цзян Чэна было ошибкой, потому что он увидел его, когда вместе с Сычжуем и Цзиньлином поспешил в офис после того, как глава Оуян с супругой выбежали из дома.       Юноши прибыли как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вэй Усянь и Цзян Чэн ведут Цзычжэня по коридору, и окликнули их…       И Цзычжэнь оглянулся через плечо, и он посмотрел…       Он посмотрел…       «Опустошённый» - единственное слово, которое смог придумать Цзинъи. Он был бледен, а его глаза - красными и опухшими, и на его щеках оставались подсыхающие дорожки слёз. И когда Цзычжэнь увидел друзей, он закрыл глаза и отвернулся, а Вэй Усянь взял на себя большую часть его веса и оттолкнул троих юношей, взглядом приказывая им уйти.       - Мы найдём вас позже, - сказал он, а затем вместе с Цзян Чэном и Цзычжэнем скрылся за углом, а потом и вовсе забаррикадировался в комнатах главы Цзян. Сейчас уже было следующее утро, к тому же середина утра, и с тех пор они не видели Цзычжэня.       Цзян Чэн появлялся раз или два, но Вэй Усянь не вышел ни разу, и Цзян Яньли была единственной, кого они впустили в комнату. Это она рассказала Цзинъи и остальным, что произошло.       Что родители Цзычжэня отреклись от него.       Что они признали, что он был тем, за кого себя выдавал, и всё же отвергли его.       Цзинъи до сих пор помнил боль и страх, которые он испытал в Курганах, когда его бабушка и Лань Цижэнь обвинили его в том, что он выдавал себя за члена клана Лань. Даже тогда он был уверен, что бабушка никогда не отвернётся от него, если узнает правду. Он оказался прав, но он не мог себе представить, как было бы больно, если бы это было не так.       Это было бы невыносимо.       В дверь постучали.       - Войдите, - тихо сказал Сычжуй, и дверь скользнула в сторону.       - Цзычжэнь! – Цзинъи ахнул, вскакивая на ноги, но тут же получил напоминание о том, почему это была плохая идея: раскалывающая боль пронзила ногу, а костыли застучали по полу в двух разных направлениях.       Слабая лёгкая улыбка тронула уголки рта Цзычжэня, но она не сильно отвлекла от ужасной бледности его лица или тёмных тяжёлых мешков под глазами.       - Привет…       - Как ты себя чувствуешь? - настойчиво спросил Цзиньлин, но Цзычжэнь вздрогнул, а Сычжуй слегка покачал головой.       - Цзиньлин, - осуждающе пробормотал он, и Цзиньлин покраснел.       - Всё в порядке, - проговорил Цзычжэнь, но его голос был тихим и хрупким, и он совсем не был похож на голос Цзычжэня. И он не ответил на вопрос Цзиньлина.       - Что мы можем сделать для тебя? - мягко спросил Сычжуй, и, к ужасу Цзинъи, лицо Цзычжэня чуть сморщилось, а губы слегка задрожали.       - Не знаю, - пробормотал он, и Цзинъи пришлось бороться с желанием бежать к Балинг и до смерти забить главу Оуян своими костылями. - Я не хочу говорить об этом, если можно…       - Конечно, всё в порядке, - заверил его Сычжуй тёплым, спокойным голосом, который утешал Цзинъи в самые тяжёлые дни. Он протянул руку, взял Цзычжэня за руку и повёл его к постели, чтобы сесть рядом с ними. - Мы не обязаны ни о чём говорить, если ты не хочешь. Или мы можем поговорить о бесполезных мелочах, если хочешь. Всё, что пожелаешь.       Цзычжэнь издал рваный, глухой смешок:       - Я не знаю, чего хочу…       - Все хорошо, - пробормотал Сычжуй. Он взглянул на Цзинъи всего на долю секунды, на ту единственную, мимолётную секунду впустив в свои глаза тревогу и безнадёжность, а потом моргнул, снова скрывая их за маской спокойствия, которой он, должно быть, научился у Цзэу-цзюня. - Мы можем начать болтать о чепухе, и ты можешь сказать нам, чтобы мы замолчали, если хочешь.       Цзинъи очень надеялся, что Сычжуй догадался, о какой ерунде он хочет поговорить, потому что Цзинъи не мог придумать ни одной вещи, которая не имела бы прямого отношения к семье - его или чьей-то ещё - и, судя по тому, как исказилось лицо Цзиньлина, тот думал о том же.       Но Сычжуй начал говорить о кроликах в Облачных Глубинах и о том времени, когда они с Цзинъи заблудились на обратном пути после того, как покормили их. Цзинъи хорошо это помнил. Это, конечно, была его вина. Он заметил, что кроликам особенно нравятся листья одуванчика, поэтому настоял на том, чтобы пойти по их следу в лес, чтобы собрать побольше. Пока они шли, Сычжуй также сорвал цветы, с радостью заявив, что подарит их отцу, когда они вернутся домой.       К сожалению, в семилетнем возрасте ни один из них не осознал, что, сорвав и листья, и цветы, они не оставляют абсолютно никакого следа, по которому можно было бы вернуться.       - …когда мы поняли, что заблудились, мы не знали, что делать, поэтому Цзинъи заявил, что если мы закричим достаточно громко, кто-нибудь придёт, чтобы отчитать нас, и таким образом нас найдёт.       Цзиньлин фыркнул, а Цзинъи нахмурился.       - Это был хороший план. Это сработало.       - Мм. – Сычжуй кивнул, улыбаясь. – Цзэу-цзюнь нашёл нас. К тому времени уже стемнело, поэтому мы подумали, что прошло несколько часов, но на деле это было не так уж и долго.       - И мы даже не попали в беду, - самодовольно заявил Цзинъи, хотя, когда он это сделал, он вспомнил, чем закончилась история.       - А-Юань! А-Юань!       По спине Цзинъи пробежал холодок, и он удивлённо взглянул на Сычжуя. Он никогда раньше не слышал такого громкого голоса Ханьгуан-цзюня и никогда не думал, что он может быть таким испуганным. Подхватив их на руки, Цзэу-цзюнь поспешил на звук голоса.       - Ванцзи, они здесь, - произнёс он спокойно, а затем, задыхаясь, Ханьгуан-цзюнь прорвался сквозь деревья перед ними с потрясённым выражением на лице.       - А-Юань, - выдавил он, тут же выхватив Сычжуя из рук брата и прижав его к себе.       Сбитый с толку, Цзинъи перевёл взгляд с Цзэу-цзюня, который выглядел обеспокоенным, на Сычжуя, который выглядел таким же сбитым с толку, как и сам Цзинъи. Тем не менее, Сычжуй успокаивающе погладил отца по волосам и позволил Ханьгуан-цзюню крепче прижать себя к груди.       - Ванцзи, - пробормотал Цзэу-цзюнь. - Они в порядке. Собирали одуванчики для кроликов и заблудились. Дети гуляют. Это нормально.       Но Ханьгуан-цзюнь без слов отвернулся от Цзэу-цзюня и Цзинъи и понёс Сычжуя прочь. Цзэу-цзюнь вздохнул и посмотрел на Цзинъи.       - Цзэу-цзюнь, всё в порядке? - неуверенно спросил тот, и Цзэу-цзюнь улыбнулся так тепло, что нервы Цзинъи мгновенно растаяли.       - Всё хорошо. Просто Ванцзи не так давно вышел из уединения, так что это первый раз, когда он не смог найти Сычжуя, пока тот находится под его опекой. Родители очень пугаются, когда дети исчезают, - мягко пояснил Цзэу-цзюнь, и Цзинъи опустил голову.       - О, - глубокомысленно произнёс он, глядя вниз на зелёные листья, которые он по-прежнему сжимал в ладони, и на пару одуванчиков, выпавших из рук Сычжуя, когда отец уносил его.       - Всё хорошо, - повторил Цзэу-цзюнь, покачивая Цзинъи на бедре. - Давай вернёмся, пока мы не опоздали на ужин, хорошо?       Теперь стало понятно, как никогда раньше, почему Ханьгуан-цзюнь так боялся. Почему он запаниковал, когда Сычжуя не было там, где он должен был быть.       - Когда Фея была щенком, она любила гоняться за кроликами. Однажды она погналась за ними к кроличьей норе и застряла… Когда я её догнал, из ямы торчали только хвост и задние лапы. Мне понадобилась целая вечность, чтобы вытащить её… - Цзиньлин сделал паузу, глядя на свои руки.       Разговор продолжал иссякать, вокруг них повисла неловкость, от которой Цзинъи не знал, как избавиться. Цзычжэнь почти не встречался с ними взглядом и ничего толком не говорил, но и не просил их замолчать. Цзинъи не знал, что сказать. Он не знал, что делать.       Потом в дверь снова постучали.       На этот раз Сычжуй взглянул на Цзычжэня, ожидая его кивка, прежде чем ответить: «Войдите».       Цзинъи не ожидал, что будет удивлён тем, кто вошёл в дверь – в Пристани Лотоса не было недостатка в людях, которые хотели бы проведать Цзычжэня - но он удивился.       Это был Не Хуайсан.       - Доброе утро, - поздоровался он с застенчивой улыбкой и слегка неуклюжим поклоном, и Сычжуй, Цзиньлин и Цзычжэнь поднялись на ноги, чтобы поклониться. Цзинъи последовал их примеру, на этот раз не забыв ухватиться за костыли для равновесия. - Извините, что прерываю.       - Ты не помешал, - возразил Сычжуй. - Как мы можем помочь?       - Я слышал о том, что произошло вчера, - сказал Не Хуайсан, поморщившись, и взглянул на Цзычжэня, прежде чем слегка приподнять подбородок. - Я надеялся, что, возможно, смогу помочь тебе отвлечься.       Цзинъи тоже взглянул на Цзычжэня. На лице юноши появилась тень любопытства, и он спросил:       - Что ты имел в виду?       Что-то очень похожее на озорство сверкнуло в глазах Не Хуайсана, когда он улыбнулся.       - У меня есть план идеального отвлечения от всего и вся… Если хочешь. Это будет весело.       - Хорошо, - нерешительно проговорил Цзычжэнь, взглянув на остальных, и все трое кивнули.       Если бы это могло заставить Цзычжэня почувствовать себя лучше, Цзинъи сделал бы всё, что угодно.       Не Хуайсан усмехнулся, слегка взмахнув руками.       - Отлично! Следуйте за мной сейчас же и молчите! Мы же не хотим, чтобы нас поймали?       Мгновенно в Цзинъи вспыхнуло любопытство, но он увидел, как Сычжуй слегка нахмурился.       - Почему? – с опаской спросил он.       - Это сюрприз, - ответил Не Хуайсан, хотя и помахал им небольшим листком бумаги, прежде чем отложить его в сторону. - Вот куда мы направляемся, на случай, если кто-то забеспокоится или что-то случится, и им нужно будет найти нас. Но мы не пойдём далеко. Ну, давайте же! - Он развернулся к двери, но затем, казалось, передумал и снова повернулся, чтобы наставить сложенный веер на Цзинъи. - Как далеко ты можешь идти?       - Довольно далеко. – Цзинъи пожал плечами и поправил костыли. Благодаря тому, что Цзинъи постоянно наказывали стойками на руках, его руки не так сильно уставали, как могли бы в противном случае. - Я имею в виду, что не думаю, что идти на ночную охоту было бы хорошей идеей, но пройдёт какое-то время, прежде чем мои руки устанут.       - Мы не собираемся на ночную охоту, - возразил Не Хуайсан с лёгким ужасом, и его нос забавно сморщился. - Ладно, помолчи сейчас, идём.       Волнение вспыхнуло в животе Цзинъи, когда Не Хуайсан вывел их из комнаты, а затем и из Пристани Лотоса, уворачиваясь от каждого ученика Цзян и Вэня, которых они видели. Когда они направились в лес, Цзинъи не спускал глаз с Цзычжэня. Он видел вспыхивающую, время от времени, искорку любопытства в тусклых глазах своего друга, но по большей части Цзычжэнь выглядел так, будто находился за тысячу миль отсюда.       Они минут двадцать углублялись в лес, пока Не Хуайсан не вывел их на небольшую поляну. В центре поляны лежала вязанка дров, опоясанная кругом из подушек, одна из которых была уложена на низком пне. Сбоку стояло несколько больших замысловато сплетённых корзин.       Не Хуайсан вытянул руку, и дрова загорелись. Глаза Цзинъи расширились, когда из костра вырвались розовые и фиолетовые языки пламени, после цвета сменились на синий и зеленый, желтый и оранжевый, а затем вновь стали фиолетовыми и розовыми.       - Ух, ты! Как ты это сделал? - воскликнул Цзиньлин с благоговением в глазах, а Не Хуайсан усмехнулся, слегка выпятив грудь, и достал из рукава веер.       Вместо ответа он слегка пожал плечами и кивнул в сторону подушки на пне.       - Я подумал, что тебе будет легче подняться оттуда, чем с земли.       Цзинъи был слегка удивлён этой мыслью и улыбнулся:       - Спасибо!       Не Хуайсан снова кивнул, а затем подошёл к корзинам, придирчиво оглядывая их.       - Теперь, прежде чем мы начнём, запомните: есть всего два правила! Прежде всего, никому, кроме Цзычжэня, не позволено упоминать о том, что произошло вчера. Если ты хочешь поговорить об этом, Цзычжэнь, мы можем, но иначе это запрещено! Во-вторых, если в какой-то момент вы почувствуете тошноту, ради всего святого, скажите об этом прежде чем вас вырвет и вы устроите беспорядок. Понятно? Замечательно!       - Э-э… - Сычжуй заколебался, но Цзинъи ухмыльнулся и кивнул. У него возникла мысль, что он знает, в чём состоял план наследника Не.       И действительно, Хуайсан полез в ближайшую корзину и вытащил пять чашек и несколько кувшинов.       - Это алкоголь? - спросил Цзиньлин, и его глаза расширились.       Хуайсан усмехнулся.       - Э-э… го-господин Не, при всём уважении, я… я не уверен, что это такая уж хорошая идея, - с сомнением вымолвил Сычжуй, а Не Хуайсан выпрямился и протянул чашку Цзычжэню.       - Если не хочешь, ты не обязан пить, - возразил он. - Но нет лучшего способа забыть ужасные вещи, чем выпить с друзьями.       Цзычжэнь поджал губы, но потом кивнул, взял чашку и осушил её одним махом. Печально улыбаясь, Хуайсан снова наполнил чашку и вернул её с мягким предупреждением:       - Давай помедленнее с этим. Садись, устраивайся поудобнее.       Цзычжэнь выглядел немного неуверенно, поэтому Цзинъи тоже решил сесть. Доковылял до пня и опустился на подушку. Подушка оказалась на удивление удобной, и он отложил костыли, улыбаясь, когда Цзычжэнь присел на подушку рядом с ним.       Затем Хуайсан налил ещё одну чашку и посмотрел на Цзинлина.       - Ты когда-нибудь пил раньше? - поинтересовался он, и Цзиньлин надулся, как разъярённая птица.       - Конечно, я пил!       Но Не Хуайсан поднял брови, а Цзинъи осуждающе уставился на друга, и щёки Цзиньлина медленно покраснели.       - Нет причин смущаться, Цзиньлин, - сказал Цзычжэнь и слегка улыбнулся. - Ты моложе нас.       Цзиньлин нахмурился, но затем его губы скривились, и он вздохнул:       - Нет, я никогда не пил.       - Тогда ты начнёшь с одной чашки, и мы пойдём дальше, - мудро произнёс Хуайсан, прежде чем пристально посмотреть на Цзинъи. - У тебя тоже есть только одна для начала. Ты Лань.       - Эй!       - Ты - Лань, - повторил Не Хуайсан, передавая Цзинъи чашку, в то время как Цзиньлин сел с другой стороны от Цзычжэня. - Я не рискую. Мне не нужно, чтобы ты потерял сознание и упал с пня.       - Грубо, - пробормотал Цзинъи, но взял предложенную чашку. Это было не совсем безосновательно - он только один раз пил алкоголь и знал, что его переносимость не особенно высока. Но всё равно.       - Но ты, - продолжил Хуайсан, протягивая чашку Сычжую и с любопытством глядя на него. - Ты не Лань по происхождению, так что, вероятно, не потеряешь сознание после одной чашки.       - Ах… - Сычжуй заколебался и не взял чашку, вместо этого прикусив губу.       Цзинъи внимательно взглянул на друга, опуская чашку.       - Сычжуй, - позвал он, и его друг быстро посмотрел на него. - Если не хочешь, не надо. Но если тебя беспокоят только правила, то нет никаких правил, запрещающих пить в Пристани Лотоса.       Сычжуй слегка поморщился:       - Я… это запрещено…       Цзинъи пристально посмотрел на друга, ожидая, пока тот встретится с ним взглядом:       - Но ты хочешь?       - Я…       - Никакого давления! - вмешался Не Хуайсан, доставая из коробки светло-голубой кувшин. - Это просто вода, если хочешь. Но если ты всё же рискнёшь попробовать, у тебя не будет проблем.       Сычжуй с сомнением взглянул на Хуайсана:       - Ханьгуан-цзюнь…       - Ты серьёзно думаешь, что он будет возражать, учитывая обстоятельства? И учитывая, что Вэй-сюн всё время пьёт? – Хуайсан сделал паузу на мгновение, а затем улыбнулся. - Я настолько уверен, что ни у кого не будет проблем, что возьму на себя полную ответственность, если кто-то попытается нас отчитать, хорошо? Но всё равно - никакого давления. Пей, только если хочешь. - Улыбка Хуайсана стала более ностальгической, и он наклонился, чтобы толкнуть Сычжуя локтём. - Знаешь, я раньше видел брата Сичэня пьяным.       - Я тебе не верю, - тут же заявил Цзинъи, но при мысли об этом внутри него поднялось ликование.       - Это правда, верите вы в это или нет, - с самодовольной улыбкой проговорил Не Хуайсан, медленно обмахивая себя веером. - В Цинхэ. Итак - возьми чашку с водой или вином или с тем и другим, и я расскажу вам историю.       Сычжуй кивнул и, поколебавшись на мгновение, взял в каждую руку по чашке. Затем он сел с другой стороны от Цзинъи и осторожно поставил обе чашки перед собой. Вместо того, чтобы сидеть в кругу вокруг костра, они образовали небольшой круг рядом с Цзинъи, чтобы лучше слышать друг друга.       - Итак, - после небольшой паузы вновь заговорил Не Хуайсан, усевшись на подушку и поёрзав, пока не почувствовал себя комфортно, а затем откинулся назад и глотнул вина. - Это случилось несколько лет назад… Кажется, мне было около тринадцати? Может быть, немного меньше. Я не могу вспомнить. Но, в любом случае, старший брат начал заставлять меня ложиться спать очень рано, когда брат Сичэнь был в гостях, что я считал весьма несправедливым, поэтому как-то ночью я решил улизнуть и посмотреть, чем они занимаются. Мне потребовалось немало времени, чтобы найти их, но, в конце концов, я решил проверить тренировочную площадку, потому что это было последнее место, куда, по мнению старшего брата, я когда-либо добровольно приду. То, что я нашёл… - Хуайсан слегка рассмеялся, покачав головой, а затем вновь откинулся назад, улыбаясь, как довольный кот. - Я обнаружил, что старший брат пытается убедить брата Сичэня прекратить танцевать. Брат Сичэнь был так взволнован всем происходящим… Он нашёл перо на земле и ахнул, как будто нашёл кусок золота. Брат Сичэнь был по-настоящему пьян и думал, что всё прекрасно.       Цзинъи не мог удержаться от улыбки при этих словах. На самом деле это было легко представить, проще, чем он мог ожидать. Цзэу-цзюнь был улыбчивым человеком, и мысль о том, что он так очарован жизнью, звучала приятно. Это звучало замечательно, и гораздо лучше, чем всё, что приключилось с ними в прошлом месяце или около того.       Однако Сычжуй выглядел немного удивлённым, и он взглянул на две чашки, немного помешкав, прежде чем взять ту, в которой был алкоголь, и перевёл взгляд на Цзинъи.       - Ты уверен? - уточнил Цзинъи, и Сычжуй нервно улыбнулся. - Вместе?       Сычжуй кивнул:       - Вместе.       И они дружно выпили.       - Это что, и правда должно быть так противно на вкус? - спросил Цзиньлин, сморщив нос и уставившись в свою чашку. - Я не думаю, что это работает.       - Это занимает больше двух секунд, - ответил Не Хуайсан, и когда он это сказал, Цзинъи почувствовал тепло, проходящее через него с головы до ног.       Это было приятно, очень приятно, как если бы он укутался в пушистое одеяло, за исключением того, что он совсем не чувствовал сонливости. Счастье закипело в нем, и он завозился на пеньке, пытаясь найти положение поудобнее.       - Эй! Ты уже красный! - радостно воскликнул Цзиньлин, указывая на нахмурившегося Цзинъи.       - Нет, - возразил он, а Цзычжэнь слегка кашлянул:       - Ты немного порозовел, Цзинъи.       - Пф! – фыркнул тот, качая головой.       - Вот, я купил колоду карт, - сообщил Не Хуайсан, залезая в карман. - Я знаю несколько фантастических игр с выпивкой…       И именно так их пикник стал похож на вечеринку. Алкоголь быстро подействовал на Цзиньлина, несмотря на его более ранние протесты, сделав его щёки ярко-красными (и явно более красными, чем у Цзинъи) и вызвав икоту, хотя он также стал значительно болтливее. На самом деле, это было очень мило: он открыто болтал обо всём, что было у него на уме, без какой-либо своей обычной неловкости. На её место пришла серьёзность с широко открытыми глазами и склонность похлопывать по коленке того, кто сидел рядом с ним.       Цзычжэнь воспринял это похлопывание без возражений, хотя, может быть, потому, что не заметил. Он не был красным, но его глаза были ярче, хотя и немного остекленели, и он улыбался живее и охотнее, чем раньше. Время от времени, он отвлекался, глядя на окружающий их лес так, словно в нём были ответы на все вопросы во Вселенной, но это не было угрюмым поиском. Вместо этого Цзычжэнь казался довольным, и когда он был внимателен, он смеялся громче всех, часто хватаясь за живот и ахая после того, как кто-то выдавал плохую шутку или рассказывал забавную историю.       Интересно, что алкоголь, казалось, не сразу подействовал на Сычжуя. Долгое время, даже когда мир вокруг него мягко покачивался, как мирная лодка, Цзинъи не мог видеть, что Сычжуй чем-то отличался от себя трезвого. Он выпил четыре чашки, прежде чем поднял на Цзинъи остекленевшие глаза и странно глупо улыбнулся.       - Старший брат, - пробормотал он, упираясь головой в здоровую ногу друга, и сморщил нос. - Твои ноги воняют.       - Только когда ты утыкаешься носом в мой ботинок! - запротестовал Цзинъи, хотя он был слишком счастлив, чтобы обидеться.       - Хм. - Сычжуй встал. - Есть ещё? Я хотел бы ещё, пожалуйста.       - Сначала воды, - распорядился Хуайсан, указывая своей чашкой на Сычжуя, и тот надулся. - Одна чашка воды, тогда ты сможешь выпить больше вина.       Надутые губы Сычжуя мгновенно превратились в улыбку, и он нетерпеливо кивнул:       - Хорошо, господин Не!       - Ай-я, я вам всем сказал: зовите меня Не-сюн! - потребовал Хуайсан, махнув рукой. - Вы говорите «господин Не», и я думаю, что у меня проблемы.       Сычжуй ахнул, развернулся и схватился за кувшин с водой, будто это был спасательный круг:       - У нас проблемы?       - Нет, - быстро проговорил Цзинъи, чтобы Сычжуй не запаниковал. Это было забавно - когда он протягивал свою чашку, его рука немного покачивалась из стороны в сторону. - Ещё, пожалуйста, Сычжуй. Нет, только не воды!       Сычжуй кивнул и, слегка пошатываясь, поспешил обратно за вином, снова наполняя чашку Цзинъи. Пока он пил, Цзинъи заметил, что Хуайсан внимательно наблюдает за ним. На самом деле он не мог сказать, насколько пьян был наследник Не - он не знал его достаточно хорошо, чтобы понять, было ли хихиканье вызвано алкоголем или просто тем, какой он есть.       - Ты смотришь на меня, - сказал Цзинъи, указывая на Хуайсана, просто чтобы было ясно, о ком он говорит.       - Да, - бесстыдно ответил тот. - Чтобы убедиться, что ты не упадёшь с пня.       Полностью и бесповоротно оскорблённый до глубины души, Цзинъи выпрямился:       - Я бы не упал с пня! Я очень, э-э… гм… Сычжуй, как это называется?       - Хм?       - Слово. Слово, которым я являюсь! Почему я не упаду!       Сычжуй тупо уставился на него.       - Не неуклюжий? - подсказал Цзычжэнь, и Цзинъи нетерпеливо кивнул.       - Это! - настаивал он, вновь решительно кивнув, от чего у него немного закружилась голова. - Не неуклюжий.       - Я голоден, - внезапно сообщил Цзычжэнь, и у Цзинъи тут же заурчало в животе.       Хуайсан указал на вторую корзину:       - Она полна закусок. Угощайтесь!       Цзычжэнь ухмыльнулся, бросил через плечо: «Спасибо!», и поспешил к корзине. Вернулся он с целой горой фруктов, которые тут же раздал всем.       - Я хочу снова сыграть! - заявил Цзинъи, потому что прошлый раз он проиграл. - Давайте сыграем ещё раз!       Ухмыляясь, Хуайсан пересдал карты.       Цзинъи не был уверен, сколько времени они провели таким образом. Он чувствовал себя блаженно счастливым, в тепле и с лёгким головокружением, коротая время за игрой в карты и весёлыми историями. Последний раз он смеялся так много, когда появился «сумасшедший господин Мо»! Но казалось, что это было целую жизнь назад…       Рядом с ним Цзычжэнь фыркнул, потом он принюхался, а следом издал странный хлюпающий звук, и Цзинъи посмотрел вниз…       Его сердце упало так быстро, что он чуть не свалился с пня.       - Цзычжэнь! - воскликнул он, и его друг посмотрел на него снизу вверх, по его лицу текли слёзы.       В его кулаке была сжата слива, сок стекал по пальцам на грязь внизу, и Цзинъи собирался сказать ему, что нет смысла плакать из-за раздавленной сливы, если это он раздавил её, но тут рот Цзычжэня открылся, и он всхлипнул:       - Мама любит сливы, но… но она не… она не любит…       Слепая паника охватила разум Цзинъи, и он пытался придумать, что сказать, и он увидел, как господин Не поставил свою чашку.       - Цзычжэнь, - твёрдо сказал Хуайсан, - дело было не в тебе. Речь шла о Вэй-сюне и…       - Они ненавидят его больше, чем любят меня! - возразил Цзычжэнь, дрожа, и Сычжуй бросился через круг, чтобы обнять Цзычжэня.       - Ну, а мы нет! - воскликнул он, крепко обнимая его. - Мы любим тебя, Цзычжэнь, мы любим тебя!       - Я… я знаю. – Цзычжэнь снова всхлипнул, пряча лицо на плече Сычжуя. - Но отец, мама, они… они…       - Они отстой! - внезапно рявкнул Цзиньлин, и его сердитый голос перекрыл голоса всех остальных. Его лицо становилось всё краснее и краснее, и он ударил кулаком по земле рядом с собой. - Они самые ужасные, Цзычжэнь, они ужасны, и я собираюсь взять Фею и… - Он замолчал, его глаза внезапно расширились и стали отстранёнными, а затем он сдулся, уставившись в огонь. - Ой…       - Они… они не ужасны, - слабо запротестовал Цзычжэнь. - Я не… я не хочу, чтобы кто-то обидел их, я не… я просто хочу… я просто хочу, чтобы они… - Он замолчал, рыдания заглушили его слова, и Сычжуй поднял глаза, чтобы обменяться испуганным взглядом с Цзинъи. Но Цзинъи тоже не знал, что делать, особенно когда Цзычжэнь снова поднял голову, чтобы закричать: - Почему? Почему… Что мне теперь делать? Что делать…? Я должен их теперь ненавидеть?       - Да, - пробормотал Цзинъи, но, возможно, ему не следовало этого говорить, потому что Цзычжэнь вздрогнул.       Встав, Не Хуайсан подошёл ближе и протянул Цзычжэню носовой платок.       - Ты не должен их ненавидеть. Нет, если ты этого не хочешь. Тебе не нужно ничего делать. Они люди, Цзычжэнь. Они могут делать ужасные вещи… Они делали ужасные вещи… Но они также делали и хорошие вещи. Возможно, раньше они были тебе хорошими родителями. Но люди меняются, Цзычжэнь, и к хорошему, и к плохому, и ты не в силах это контролировать. Они могут передумать. Если ты хочешь оставить дверь открытой для них, это твоё дело. Но что касается меня, насколько я понимаю, они тебя не заслуживают.       Цзычжэнь высморкался и со слезами на глазах посмотрел на Не Хуайсана:       - Ты… ты меня почти не знаешь…       - И все же я это знаю.       - О! - выдохнул Сычжуй, слегка отстраняясь, чтобы встретиться взглядом с Цзычжэнем. - Если, если хочешь, Цзычжэнь, я могу поделиться с тобой моими отцами! Они… они оба уже любят тебя, я знаю! Если ты хочешь. И даже если ты не хочешь, они всё равно тебя любят. Но подумайте об этом! Я могу поделиться.       Цзычжэнь глубоко вздохнул и кивнул, наклоняясь в объятия Сычжуя, но затем его глаза расширились.       - Цзиньлин! Что случилось?       Цзинъи поднял глаза и, к своему ужасу, увидел, как Цзиньлин прижимает колени к груди и беззвучно рыдает в них.       - Ничего такого! - раздался приглушённый крик. – Ты… Это ничего не значит!       - Цзиньлин! - Сычжуй переводил взгляд с него на Цзычжэня и выглядел невероятно расстроенным из-за того, что не может дотянуться до них обоих и обнять их одновременно. - Что случилось?       - Я скучаю по Фее, понятно?! - крикнул Цзиньлин, глядя на них. – И… и это глупо, избалованно и эгоистично, потому что Цзычжэнь… Но я скучаю по ней, и я хочу, чтобы она была здесь, но она никогда не будет здесь!       - Она будет, - возразил Сычжуй. - Она просто ещё не родилась.       - Нет! - взвизгнул Цзиньлин, - потому что Вэй Усянь боится собак, а это значит, что дядя не позволит мне забрать её на этот раз!       - Подожди, что? - Цзинъи отпрянул. - Это не правда.       - Это так! - завопил Цзиньлин. - И это так забавно, когда Фея здесь, потому что он будет кричать и убегать, как сумасшедший, и это смешно, но теперь Фея ушла, и я никогда не смогу вернуть её!       - Это не так. - Цзычжэнь икнул. - Не эгоистично. Или глупо. Она была твоей лучшей подругой. Конечно, ты, - ещё одна икота, - скучаешь по ней.       Цзиньлин взглянул на Цзычжэня, его губы дрожали.       - Я говорил тебе, - пробормотал он, - не так ли? Раньше у меня не было друзей. До этого момента. Но у меня была Фея. И… и я… я предпочёл бы всех вас. Но я бы предпочёл… предпочёл бы и Фею.       - Цзиньлин! - снова закричал Сычжуй, оторвавшись от Цзычжэня, чтобы вместо этого обхватить Цзиньлина руками. - Мы тебя тоже любим! - Он глубоко вздохнул, а затем посмотрел на Цзинъи. - Цзинъи! Почему ты плачешь?       - Я не плачу! - запротестовал Цзинъи, вытирая щёки. - Просто все остальные плачут! Не-сюн, это была ужасная идея!       - Эй, я бы не стал заходить так далеко, - произнёс Не Хуайсан, звуча немного оскорбленно.       - Всё! - заявил Сычжуй, вставая на ноги. - Хватит плакать! Будьте счастливы. Мне надо пописать. Я собираюсь пописать.       - Не уходи далеко! – бросил ему вслед Хуайсан, когда Сычжуй зашагал в лес.       Цзинъи хмуро уставился на огонь, удивляясь, как это он из счастливого юноши превратился в печальное нечто. Если это то, что происходит, когда люди пьют, он не хочет делать это снова. Он всхлипнул, вытирая нос рукавом.       - Все в порядке, - пробормотал Хуайсан, передавая Цзычжэню ещё один носовой платок и ещё одну чашку. - Выпей воды. Вот и всё.       Цзычжэнь сделал глубокий, дрожащий вдох, глотнул воды и вытер лицо, а Цзинъи вздохнул.       Внезапно где-то в лесу Сычжуй взвизгнул, а затем он пронёсся обратно через лес с таким шумом, какого Цзинъи никогда от него не слышал.       - Посмотрите, что я нашёл! - взволнованно воскликнул он, волоча за собой две большие тачки. - Смотрите! Цзычжэнь, смотри! Посмотри, что я нашёл!       - Тачки, - тупо ответил Цзиньлин, - ты нашёл тачки. Я не думаю, что это очень интересно… Мы довольно близко к фруктовому саду, конечно, там будут тачки.       Полностью игнорируя Цзиньлина, Сычжуй пробежал по поляне, набивая тачки подушками, а затем схватил Цзычжэня за руку, рывком заставив его подняться на ноги.       - Давай, давай, от этого тебе станет лучше! - заявил он, сияя так ярко, что явно верил каждому своему слову, а затем подтащил Цзычжэня к тачке, поднял его и осторожно опустил внутрь. Затем он подкатил другую тачку к Цзинъи.       - Что ты делаешь? – с подозрением спросил тот, но Сычжуй просто сорвал его с пня и швырнул в тачку, после чего побежал обратно к Цзычжэню и взялся за ручки этой тачки.       - Цзиньлин, мы будем соревноваться с тобой! К тому дереву туда и обратно!       Он засмеялся и стал толкать свою тачку так быстро, как только мог, по поляне и в лес. Не Хуайсан вскрикнул, отскочив с дороги, но Цзиньлин залился смехом и вскочил на ноги, а следующее, что Цзинъи осознал, - он мчался по лесу на расшатанной тачке.       Цзиньлин завопил, и Цзычжэнь снова засмеялся. Он смеялся, смеялся и смеялся, и Цзинъи тоже смеялся, подняв руки, - хотя потом Цзиньлин перевёз его через корень дерева, и он наполовину вылетел из тачки.       - Арх! Цзиньлин, будь осторожен, когда рулишь!       - Рули сам, если тебе что-то не нравится!       - Моя лодыжка всё ещё сломана!       - Цзян Чэн, это…       - Что за…       Цзиньлин взвизгнул, остановившись так внезапно, что потерял равновесие и отшатнулся в сторону, и следующее, что Цзинъи осознал, это то, что он вылетел из тачки …       И приземлился в кустах. К счастью, его раненая нога по-прежнему болталась над землей, так что это не было катастрофой, но всё же…       - Ой…       - Что, чёрт возьми, здесь происходит? - закричал… Ох, это был крик Цзян Чэна.       Когда он сюда попал? Это не может быть хорошо.       - Дядя! Вэй Усянь! - воскликнул Цзиньлин, но тут же замолчал, и его голос зазвучал печально. - Вэй Усянь, ты… тебе грустно, что я не называю и тебя дядей? Потому что я… я думаю, что маме грустно, что я этого не делаю, но я не знаю… я не знаю, что делать, потому что раньше всё было иначе и…       - Боже мой, - выдохнул Вэй Усянь, и Цзинъи не мог понять, звучал ли в его голосе ужас или восторг. - Ты пьян? Хуайсан напоил тебя?       - Нет! Да. Может быть. Ты пьян! - заявил Цзиньлин.       - Откуда ты узнал, что мы здесь? - поинтересовался Цзинъи.       - Хуайсан оставил записку, - ответил Вэй Усянь, теперь в его голосе определённо звучало веселье       Цзян Чэн застонал:       - Тогда это будет «да» для пьяницы. Хуайсан!       - Мне это нравится, - сказал Цзиньлин, и это прозвучало так, будто он надулся, что было прекрасно, но…       - Может ли кто-нибудь вытащить меня из кустов? У меня в носу листья! - крикнул Цзинъи.       - Почему бы тебе просто не выбраться? - спросил Цзиньлин, и Цзинъи вздохнул, покачивая здоровой ногой.       - Сломан. Лодыжка.       - Это очень веская причина, по которой тебе не следует участвовать в пьяных гонках на тачках, - наставительно произнёс Вэй Усянь, но пока он говорил это, он также помогал Цзинъи выбраться из кустов, а затем взял его на руки, как младенца. Желудок Цзинъи странно закачался. - Ты ударился? Где твои костыли?       - Нет, - ответил Цзинъи, потирая нос. - Не здесь. У костра.       - Отлично. Давай тогда вернемся к огню и позовём Не Хуайсана.       - Подожди! - воскликнул Цзиньлин, с надеждой глядя на Цзян Чэна. - Дядя… ты меня подтолкнёшь?       - О, ради всего святого… - пробормотал Цзян Чэн, но потом закатил глаза и указал на тачку. - Залезай.       Цзиньлин с готовностью плюхнулся на подушки, и Вэй Усянь пошёл по их следу обратно к небольшой поляне, в то время как Цзян Чэн вёз Цзиньлина за ними.       Когда они добрались до поляны, то увидели, что Сычжуй возит Цзычжэня по кругу вокруг костра, они оба хихикают, а развалившийся на подушках господин Не подбадривает их. Однако, как только Хуайсан увидел Цзян Чэна и Вэй Усяня, он ахнул и мигом спрятал лицо за веером.       - Сянь-гэгэ! - завопил Сычжуй, его глаза загорелись. - Ты пришёл участвовать с нами в гонках?       - Я пришел убедиться, что Хуайсан не убил вас всех. - Вэй Усянь криво ухмыльнулся. - И, видимо, я был прав.       - Нет! - выдохнул Сычжуй. - Не-сюн, Не-сюн помогал!       - Теперь мы чувствуем себя лучше, - громким возгласом поддержал друга Цзычжэнь, и Цзинъи почувствовал, как Вэй Усянь вздохнул.       - О чём, чёрт возьми, ты думал, напоив их? - спросил Цзян Чэн, выкатывая Цзиньлина на поляну.       - Они все старше, чем были мы, когда выпивали в Облачных Глубинах, - заметил Хуайсан, и это прозвучало странно беззаботно. - Кроме Цзиньлина, который в том же возрасте. Но я присматривал за ними. А ваши чашки всё ещё в корзине.       Цзян Чэн сузил глаза:       - Наши чашки?       - Ну, я больше не могу приглашать тебя для пьяных шалостей. - Не Хуайсан вздохнул. - Ты лидер Ордена и дядя. Значит, ты не хочешь, чтобы тебя видели тайком сбегающим с нами. Но теперь, когда ты здесь, тебе ничто не мешает выпить.       Цзиньлин задохнулся от радости и схватил Цзян Чэна за рукав:       - Дядя! Дядя, останься!       - Сянь-гэгэ, ты тоже, ты тоже! - умолял Сычжуй, и Цзинъи кивнул.       - Назови мне хотя бы одну вескую причину, по которой мы не должны просто затащить тебя обратно в Пристань Лотоса и позволить Ханьгуан-цзюню разобраться с тобой? – хмуро спросил Цзян Чэн.       - Мне ещё не представился случай, чтобы меня покатали, - грустно промолвил Сычжуй, и Вэй Усянь хихикнул.       - Пожалуйста, останьтесь, - тихо попросил Цзычжэнь, его глаза были круглыми и печальными. - Мы веселились. Было бы неплохо, если бы вы остались.       Братья обменялись взглядами, а затем Цзян Чэн вздохнул и немного грустно улыбнулся Цзычжэню.       - Что ж, - сказал он тихо, - мы уж точно не откажемся.       - Толкай нас! - взволнованно воскликнул Цзиньлин. - Дядя, ты толкаешь меня, а Цзинъи и Вэй Усянь могут толкать Сычжуя и Цзычжэня, и мы можем мчаться! Мы можем участвовать в гонках! Не-сюн может быть судьёй! Давайте погоняем!       - О, да! Давайте погоняем! - Цзинъи был в восторге, и Вэй Усянь взглянул на него сверху вниз.       - Помнишь, как я вытащил тебя из кустов, Цзинъи? Потому что это произошло только что и, вероятно, произойдёт снова, если мы будем возить тебя на тачке.       - Я крутой! - запротестовал Цзинъи. - Я могу это выдержать.       - Уверен, что можешь, но у тебя ещё и лодыжка сломана.       - Пф! - усмехнулся Цзинъи. - Я полон сил! Я мог бы драться с медведем! Найди мне медведя, и я тебе покажу!       - Мой ответ – категоричное нет! – легко ответил Вэй Усянь, укладывая Цзинъи на одну из подушек.       - Нет! - снова запротестовал тот. - Легче вставать с пня! Это мой пень, так что я могу легко встать!       - В том-то и дело, - усмехнулся Вэй Усянь, и Цзинъи надулся.       - Но… но я ещё не успел, - протянул Сычжуй, и Вэй Усянь закатил глаза:       - Ладно, прыгай в тачку, редиска!       Радостный Сычжуй поменялся местами с Цзычжэнем, и тот отправился к костру и сел рядом с Цзинъи, а Вэй Усянь несколько раз прокатил тачку по поляне и между деревьями. Покачав головой, Цзян Чэн помог Цзиньлину выбраться из другой тачки и взял у Хуайсана чашу вина.       - Можно мне ещё одну, пожалуйста? - взмолился Цзинъи, и Цзян Чэн тут же протянул ему чашку воды. - Нет!       - Да, - припечатал Цзян Чэн. - Выпей это!       - Я всё ещё думаю, что смогу сразиться с медведем, - мятежно пробормотал Цзинъи, неохотно делая глоток воды, и Цзычжэнь похлопал его по колену:       - Думаю, ты сможешь.       - Дай мне сил… - вздохнул Цзян Чэн, и Цзинъи нахмурился.       - Вот, дядя! - сказал Цзиньлин, растянувшись на коленях у главы Цзян.       Цзян Чэн поднял брови.       - Что ты делаешь?       - Ты сказал дать тебе силы, - серьезно ответил Цзиньлин. - Я сильный.       Цзян Чэн рассмеялся, взъерошив волосы Цзиньлина:       - Вставай, дурачок.       В конце концов, Вэй Усянь и Сычжуй тоже вернулись к костру, чтобы сесть рядом с остальными, и Сычжуй тотчас прислонился к отцовскому плечу.       - Дядя Сянь! – внезапно позвал Цзиньлин, садясь и тут же хватаясь за голову. - Ой, голова кружится…       - Спокойно, - предупредил Цзян Чэн, и Цзиньлин слегка покачал головой.       - Э… в любом случае. Ты должен быть дядей Сянем, - твёрдо произнёс он, глядя на Вэй Усяня. – Дядя это просто дядя, а ты дядя Сянь. Даже если раньше тебя не было. Так что…       Рот Вэй Усяня приоткрылся, в его глазах заблестели слёзы, а на лице расплылась широкая улыбка:       - В самом деле?       - Мн! - ответил Цзиньлин, величественно кивая и сияя.       - Спасибо, А-Лин! - Вэй Усянь усмехнулся, протягивая руки, и Цзиньлин с готовностью рухнул в его объятья. - Я очень тебя люблю, А-Лин.       - Я тоже тебя люблю, дядя Сянь!       Сидевший рядом с Цзинъи Цзычжэнь фыркнул, и Цзинъи быстро посмотрел на него. Однако Цзычжэнь улыбался.       - Можем ли мы сыграть в другую игру? - тихо спросил он, и Не Хуайсан кивнул.       - Мы можем играть так долго, как ты захочешь, - решительно заявил он, и Цзинъи прислонился к Цзычжэню, обнял друга за плечи и прижался к нему.       - Мы любим тебя, - напомнил он другу, и Цзычжэнь кивнул, прислонившись головой к его макушке.       - Я знаю, - прошептал он.       - Тебе лучше, - констатировал Цзинъи, наблюдая, как Хуайсан раздает карты. - Тебе лучше.