Трагедия - это ещё не конец

      Страх сдавил внутренности Вэй Усяня, и он, волоча ноги, направился в свои комнаты. Солнце начало садиться, заливая озеро множеством красок, но у демонического заклинателя не было времени любоваться красотами природы. Несколько дней он откладывал разговор с А-Юанем, а ведь ему давно следовало сообщить о том, что его папа и отец собираются в новую поездку. Теперь время поджимало, тянуть и дальше было несправедливо. Завтра они уезжают в Цинхэ. Нужно было обязательно сказать об этом А-Юаню сегодня вечером.       Он не хотел. Вздохнув, Вэй Усянь подошёл к собственной двери и поднял руку, чтобы открыть её.       И тут он замер.       Внутри Сычжуй читал вслух рассказ из книги сказок, его голос был одновременно спокойным и динамичным, идеально подходящим для декламации истории, и, несмотря ни на что, Вэй Усянь почувствовал, как в груди расцветает тепло. Так тихо, как только мог, он выглянул из-за двери, и его сердце растаяло. Сычжуй сидел на маленькой кровати А-Юаня, и малыш прижимался к нему так близко, что был наполовину на коленях у юноши. Либо Лань Чжань, либо Сычжуй уже переодели А-Юаня в пижаму, и его маленький игрушечный кролик Луобо был у него в руках, пока он с восторгом слушал сказку, и эта картина была почти невыносимо восхитительной для сердца Вэй Усяня.       А-Юань знал, что Сычжуй был, как выразился А-Ю, «его большим я». Он присутствовал при слишком многих разговорах, чтобы не понять этого. Вэй Усянь объяснил всё младшему сыну, как мог, и как можно короче, а также подчеркнул, что услышанное нужно держать в секрете, и А-Юань был забавно невозмутим всем этим. Он просто казался счастливым, что у него есть ещё один старший брат, и он обожал Сычжуя.       Это очень радовало Вэй Усяня.       - …и это конец, - сказал Сычжуй, закрывая книгу и улыбаясь А-Юаню.       - Мне понравилось! - воскликнул малыш, прижимаясь к юноше, и посмотрел вверх. Его глаза загорелись. - Папа!       - Здравствуйте, мои редиски! – произнёс Усянь и вошёл в комнату с улыбкой на губах. Он оглянулся через плечо и увидел, что Лань Чжань медитирует у стола. Возлюбленный казался отрешённым от мира, но, почувствовав взгляд Вэй Ина, он тотчас открыл глаза и мягко улыбнулся. - Старший брат Чжуй рассказал сегодня хорошую историю?       - Мн! - А-Юань многозначительно кивнул, но позади него Сычжуй выразительно смотрел на Вэй Усяня, а Лань Чжань встал и подошёл ближе, и Вэй Усянь понял, что они ополчились против него. Они желали убедиться, что он сделает то, что должен был сделать.       Демонический заклинатель заставил себя не вздыхать - чем легче будет выглядеть разговор, тем лучше А-Юань воспримет новость. По крайней мере, он на это надеялся.       - Ладно, А-Юань, - проговорил Усянь как можно беззаботней и ущипнул младшего сына за щёку. - Завтра мы с отцом должны отправиться в небольшое путешествие.       Малыш напрягся, его улыбка исчезла:       - Путешествие?       - М-м-м, - протянул Вэй Ин, кивая и тыча А-Юаня в нос. - Мы будем отсутствовать не очень долго - всего неделю или около того. А потом мы вернёмся, хорошо?       - Нет, - нахмурившись, сказал А-Юань, отворачиваясь от Вэй Усяня обратно к Сычжую. - Нет! Папа и отец остаются здесь.       - Мы ненадолго, - пообещал Вэй Усянь, - и после этого нам больше не придётся совершать столько поездок.       Хмурый взгляд ребёнка потемнел, став угрюмым:       - А-Юань тоже пойдёт.       - А-Юань не может пойти, - возразил Вэй Усянь. – Ему будет очень скучно.       - А-Юань тоже пойдёт! - Нижняя губа малыша начала дрожать. - Ты сказал, что папа, отец и А-Юань теперь останутся вместе, ты обещал!       - Я тоже не пойду, А-Юань, - мягко произнёс Сычжуй, сжимая плечо своего маленького я. - И старший брат И тоже. И тётя Ли, и бабушка, и четвёртый дядюшка будут здесь, чтобы присматривать за нами.       Губы А-Юаня опасно дрожали, когда он посмотрел на Сычжуя:       - Старший брат Чжуй, неужели они тоже уходили так часто, когда ты был маленьким А-Юанем?       Сычжуй напрягся, его глаза слегка расширились, когда он беспомощно посмотрел на Вэй Усяня, и демонический заклинатель тут же кинулся ему на помощь.       - Эй! – воскликнул он, опускаясь на колени у кровати, и посмотрел в глаза младшему сыну: - А-Юань, каковы правила относительно старшего брата Чжуя?       Малыш отвернулся:       - Не спрашивать его про его раньше…       - А-Юань, посмотри на меня, - серьезным тоном потребовал Вэй Усянь и, дождавшись, пока малыш встретится с ним задумчивым взглядом, продолжил: - Почему тебе не следует спрашивать старшего брата Чжуя о прошлом?       - Потому что это Большое Правило, - мрачно ответил А-Юань, и Вэй Усянь кивнул.       - Правильно - это Большое Правило. А что такое Большое Правило?       - То, которое ты не можешь нарушить.       У Лань Чжаня, стоящего позади Сычжуя и держащего руку на его плече, дёрнулся глаз. Вэй Усянь знал, что его возлюбленному не нравилась концепция «Больших Правил». «Правила не созданы для того, чтобы их нарушать, Вэй Ин», - частенько выговаривал он жениху, но, в конце концов, существовали правила, к которым нужно было относиться более серьёзно, чем к другим - те, которые было слишком опасно нарушать. Особенно малышу. Не подходите к воде без сопровождения взрослых. Не выходите на улицу в Пристани Лотоса без сопровождения взрослых. Никому не говори, что старший брат Чжуй на самом деле старший ты.       - Почему? – продолжал настойчиво спрашивать Вэй Ин.       - Потому что это опасно.       - Вот именно, - серьезно сказал Усянь. - И не только это. Ты можешь расстроить старшего брата Чжуя. Его «раньше» теперь нет, но есть моменты, по которым он скучает.       Глаза ребёнка расширились, и он быстро посмотрел на Сычжуя.       - Мне жаль! Я огорчил тебя?       - Я в порядке, А-Юань, - заверил его Сычжуй, но его голос был немного тихим, а в глазах мелькнула печаль, когда он взглянул на Вэй Усяня.       Боль пронзила сердце демонического заклинателя, острая и сокрушительная. Когда Сычжуй был в возрасте А-Юаня, Вэй Ин уже ушёл от него, и Вэй Ин не вернулся. В глазах Лань Чжаня тоже плескалась боль, которая заставила Усяня заподозрить, что мысли возлюбленного также вернулись к их отменённому будущему, и казалось, что рука Лань Чжаня чуть сжалась на плече Сычжуя.       - Прости, - снова произнёс А-Юань, переводя расстроенный взгляд с Сычжуя на Вэй Усяня. - Но… но папа, я не хочу, чтобы ты уходил!       - И я не хочу уходить, редиска. - Вэй Усянь вздохнул: - Но чем раньше мы отправимся, тем скорее вернёмся.       А-Юань посмотрел на Лань Чжаня:       - Отец тоже идет?       - Да, - сказал Лань Чжань, склонив голову. - Но ваш папа прав: мы не уйдём надолго. Мы скоро вернёмся.       Технически Лань Чжань мог остаться в Пристани Лотоса, его не вызывали на конференцию, но он отказался даже рассматривать возможность отпустить Вэй Усяня одного. Не тогда, когда тот всё ещё известен как злой Старейшина Илина и пока ещё оставался шанс, что кто-то попытается напасть на него.       Конечно, сказать А-Юаню, что отец уходит, потому что боится, что папа будет в опасности, он не мог.       - Иди сюда, редиска, - позвал Вэй Усянь, протягивая руки, и А-Юань подполз к краю кровати, обхватил руками и ногами грудь Вэй Усяня и сжал его, словно пытаясь задушить. - Мы не хотим идти. Но так надо, хорошо? Одна неделя, всего одна, и мы вернёмся.       А-Юань тихо всхлипнул, уткнувшись лицом в шею Вэй Ина.       - Всё ещё не хочу, чтобы ты уходил. Ты уверен, что А-Юань не может пойти?       - Совершенно уверен, - ответил Усянь. - Но, если тебе повезёт, мы приведём с собой дядю в гости. Как тебе такое?       - Дядю? - А-Юань отстранился, его глаза слегка загорелись.       - Ага, - подтвердил Вэй Усянь, тут же решив, что после того, как проклятая конференция закончится, Цзэу-цзюнь вернётся в Пристань Лотоса, нравится ему это или нет. - А после этого, если нам придётся отправиться в ещё одну поездку, мы возьмём тебя с собой, хорошо?       - Ладно. - А-Юань вздохнул, покачал головой и плюхнулся обратно на кровать, скрестив руки на груди. - Хотя мне это не нравится.       Вэй Усянь наклонился и ткнул А-Юаня в нос:       - Мне это тоже не нравится. Но что есть, то есть.       - Хм… - А-Юань встал на кровати и осторожно перелез через колени Сычжуя, чтобы протянуть руки к Лань Чжаню.       - Эй! - закричал Вэй Усянь, дуясь на возлюбленного, который обнял их младшего сына. - Почему ты идёшь за утешением к нему? Он тоже уходит! Почему отец получает все объятия? Меня наказывают за то, что я принёс плохие новости? А-Юань! Предатель! Сычжуй, меня предали!       Сычжуй криво усмехнулся и поманил его к себе:       - Сюда, сюда, Сянь-гэгэ.       А-Юань хихикнул, а Вэй Усянь ухмыльнулся, вскочил и, схватив Сычжуя, притянул его к себе.       - О, какое счастье иметь почтительного сына! - воскликнул он, драматично качая головой и прижимая старшего сына к груди. - Лань Чжань, ты можешь оставить себе этого А-Юаня - я заберу того, кто мне верен!       - Нет, ты должен держать и меня, - проговорил А-Юань, надувшись, хотя по-прежнему держал свои конечности, сплетёнными вокруг Лань Чжаня. - Ты обещал.       - О, я полагаю, ты прав… - вздохнул Вэй Ин, покачивая Сычжуя в руках. Вместо того чтобы протестовать, как он ожидал от подростка, Сычжуй тоже обнял его.       Инстинктивно Вэй Усянь сделал хватку менее жёсткой и более искренней.       - Люблю тебя, Сянь-гэгэ, - тихо пробормотал Сычжуй, и демонический заклинатель улыбнулся.       - Я тоже тебя люблю, - прошептал он в волосы сына.       - Ой! - взволнованно воскликнул А-Юань, явно либо не подозревая, либо безразличный к тому, что Сычжуй и Вэй Усянь переживали момент единения. - Когда ты вернёшься, могу я научиться плавать? Будет ли уже достаточно тепло?       - Я так не думаю, маленькая редиска, - признался Вэй Усянь, наблюдая, как разочарованно вытягивается лицо А-Юаня. - Но после того как мы вернёмся, пройдёт не так уж много времени и станет тепло. И тогда мы заставим тебя плавать, как рыбку, в мгновение ока! - Он отпустил Сычжуя, но не удержался и ущипнул его за щеку. - А-Чжуй, тебе пора идти на встречу с друзьями.       Сычжуй немного поколебался, и Вэй Усянь улыбнулся ему. Он понимал сомнения старшего сына - ему самому претила идея уехать от Сычжуя на неделю, он хотел бы держать его поближе, особенно сейчас, когда отъезд приближался, но ведь также приближалось самое долгое время, которое четверо путешественников во времени собирались провести врозь, впервые с тех пор, как они прибыли. Юноши хотели провести этот вечер вместе, до того, как Цзычжэнь и Цзиньлин уйдут, и Вэй Усянь считал, что это хорошая идея.       - Я проснусь, когда ты вернёшься, - пообещал он, - и завтра мы позавтракаем. Иди, проведи время с друзьями.       - Хорошо. - Сычжуй кивнул, взглянул на Лань Чжаня и, дождавшись его кивка, встал. - Увидимся позже.       - Подожди, подожди! Куда ты идёшь? - заволновался А-Юань, и Сычжуй улыбнулся ему.       - Просто собираюсь увидеть Цзиньлина и Цзычжэня. Я не покину Пристань Лотоса. Я остаюсь здесь с тобой.       - А… Хорошо, - сказал А-Юань и мрачно кивнул. - Тогда можешь идти.       * * *       Его ребенок становился таким большим. Теперь Жуланя было тяжёлее держать на руках, и в его маленьких конечностях чувствовалось больше силы, когда он радостно размахивал ими. На днях Цзысюань видел, как малышу удалось перевернуться с живота на спину, и удивлялся, как, чёрт возьми, столь крошечное событие может вызывать у него такую нелепую гордость.       Самое главное, самое чудесное - Жулань начал улыбаться. Теперь он улыбался отцу счастливой, липкой улыбкой, и даже когда его сердце пело при виде этого, Цзысюань чувствовал, как глаза щиплет от слёз, которые не были полностью вызваны счастьем.       В той жизни, которую знал Цзиньлин, Цзинь Цзысюань никогда не видел этого. В той жизни Цзысюань умер ещё до того, как увидел улыбку своего ребёнка.       В некоторые дни он почти не думал об этом. В другие – мысль ложилась тяжёлым грузом на его сердце.       С тех пор, как Цзысюань добрался до Пристани Лотоса, стало ещё хуже - за три недели, что он отсутствовал, Жулань так сильно вырос, и было больно, что он пропустил это, но ещё больнее было то, что он пропустил всё это с А-Лином. Он скучал по первой улыбке А-Лина и его первому смеху, его первым шагам и его первым словам - он скучал по всему тому, что пропустил.       Жулань же продолжал ворковать в блаженном неведении о печалях отца, и Цзысюань вздохнул, наклонившись, чтобы поцеловать ребёнка в лоб.       - Я люблю тебя, - пробормотал он, - люблю.       Малыш что-то неразборчиво пробурчал в ответ, и в этот момент в комнату проскользнула Яньли. Улыбка на её лице слегка померкла, когда она увидела выражение лица Цзысюаня.       - А-Сюань, - проговорила она с беспокойством в голосе и подошла к нему. - Что случилось?       Цзысюань вздохнул, слегка покачав головой. Он несколько дней избегал этого разговора, но завтра он должен был отправиться в Цинхэ, и он не хотел уезжать без объяснений. Ему потребовалось некоторое время, чтобы облечь свои мысли в слова, даже в своей голове.       - А-Лин с остальными, верно? - сказал он, и Яньли кивнула.       - Да, - медленно подтвердила она. - А-Сюань?       Цзысюань снова вздохнул, встретившись взглядом с женой.       - А-Ли… Ты должна была сказать мне, когда у А-Лина случилось отклонение ци. Мне… мне больно от того, что ты этого не сделала. Яньли слегка вздрогнула, вина и печаль мелькнули в её глазах, и она положила руку на плечо мужа:       - Прости, А-Сюань. Я никогда не желала причинять тебе боль, я действительно не хотела. Я… я ждала этого разговора. - Её голос слегка дрожал. - Мы можем сесть?       Цзысюань кивнул и позволил А-Ли провести себя к столу, где они сели. Яньли опустила голову и тихо вздохнула.       - Я понимаю, почему ты злишься, А-Сюань, правда, - начала она, но Цзысюань покачал головой.       - Я не сержусь, А-Ли, - возразил он, и Яньли удивлённо взглянула на него.       - Ты… - Она слегка покачала головой. - Как ты можешь не сердиться? Я была бы в ярости на твоём месте, я…       Цзысюань вздохнул, глядя на Жуланя. Даже после более чем года брака, даже с женой, которая, возможно, была лучшим слушателем во всём мире, открыто говорить о своих чувствах ему по-прежнему было неловко.       - Мне больно, - признался он, наконец. - У моего сына случилось отклонение ци, а меня рядом не было. Я не мог защитить его, не мог быть рядом с ним, и… он… он мог умереть, А-Ли. - Голос сорвался, и ему пришлось бороться с собой, чтобы не прижать Жуланя крепче. Если бы он прижал его сильнее, ребёнок мог бы пострадать. – А-Лин мог умереть, а я даже не знал, что что-то не так. Он мой сын. Я заслуживал знать, что происходит, и мне больно, что меня там не было. Мне больно, что я не мог помочь. Я… - Его голос вновь оборвался, задушенный непролитыми слезами в горле, и он сглотнул, закрыв глаза. Сделал глубокий вдох. - Я расстроен. Я обижен и расстроен, но я не сержусь.       Он посмотрел на свою жену, заметив замешательство, вину и боль на её лице, и задался вопросом, как получилось, что даже при этом она была такой умопомрачительно красивой.       - Мне потребовалось несколько дней, - продолжил он, - но я понял, что причинило мне боль больше всего. А-Ли, ты всю свою жизнь взваливала на свои плечи заботы и печали своей семьи. Ты прячешь свои собственные страхи подальше и принимаешь всю возможную боль от своих братьев, чтобы вынести её самой, настолько, что ты не можешь представить, что моё возвращение в Пристань Лотоса сделает что-то ещё, кроме как увеличит твоё бремя. Но это не то, чем я хочу, чтобы мы были. Я хочу нести твою боль, твоё горе и твой страх так же стойко, как ты несёшь мои.       - А-Сюань… - прошептала Яньли, её глаза были полны слёз, и она медленно покачала головой. - Я так виновата.       - Всё, о чём я прошу, это чтобы ты говорила мне, - настаивал Цзысюань. - Что бы это ни было, где бы я ни был и что бы я ни делал, если что-то случится с тобой или с нашими детьми, я умоляю тебя сказать мне. Если я уйду завтра, полагая, что если что-то случится с Жуланем, ты оставишь меня в неведении, я… я не буду спать, пока не вернусь, А-Ли.       - Я скажу, - прошептала она со слезами на глазах и кивнула. - Я клянусь. Прости, А-Сюань, правда, я…       - Я знаю, - пробормотал Цзысюань, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. - Но я также знаю, что ты носишь в себе ночные кошмары А-Лина, и страхи Цзян Чэна, и душевную боль Вэй Усяня, и я знаю, что ты никогда не позволишь им увидеть, как сильно они на тебя давят. Но тебе больше не нужно нести всё это одной, А-Ли.       - Я… я не уверена, что знаю, как это изменить, - виновато проговорила она, и Цзысюань встретился с ней взглядом.       - Говори со мной, - попросил он, и Яньли издала водянистый смешок:       - А-Сюань…       - Я знаю, что разговор… не самое сильное из моих умений, - сухо сказал он, и Яньли слегка улыбнулась. - Но я хочу, чтобы ты говорила мне. Пожалуйста.       - Я постараюсь, - пообещала ему жена, и в этот момент Жулань начал хныкать, а потом плакать, а Яньли вздохнула, криво улыбаясь, и покачала головой.       - Это его голодный крик. – Она протянула руки, и Цзысюань с некоторой неохотой передал младенца. Жуланю не потребовалось много времени, чтобы успокоиться, и Цзысюань протянул руку, чтобы положить ладонь на запястье А-Ли.       - Я люблю тебя, - сказал он, и Яньли со слезами на глазах улыбнулась ему.       - Я тоже тебя люблю, - ответила она. Затем, через мгновение, она стала очень спокойной и произнесла: - Я не хочу, чтобы ты уходил. Я знаю, что ты должен, и я понимаю это, но я бы хотела, чтобы тебе не пришлось. Я бы хотела, чтобы А-Лину тоже не нужно было уходить… Никому из вас, правда… Это меня пугает. И я так скучаю по тебе, когда тебя нет рядом.       Цзысюань грустно улыбнулся:       - Я бы тоже хотел, чтобы мне не пришлось уходить. Я только что вернулся к вам…       Яньли взглянул на Жуланя:       - Находясь здесь, будучи дома, я… я бы хотела, чтобы мои родители могли их встретить. Жуланя и А-Лина, и остальных тоже. - Она вздохнула и снова посмотрела на Цзысюаня: - Ты будешь… Я знаю, что будешь, но… Ты будешь присматривать за А-Лином, пока меня нет рядом, не так ли?       - Я присмотрю, - пообещал он. - Он будет в порядке.       - Ему до сих пор снятся кошмары, временами по ночам он кричит, - забеспокоилась Яньли. - Он не любит говорить о том, что в них происходит, но иногда он хочет поговорить об этом, или даже просто иметь кого-то рядом, чтобы его обняли и сказали, что всё хорошо.       - Я знаю, - тепло проговорил Цзысюань, и плечи Яньли слегка расслабились. - Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться, А-Ли. Всё будет хорошо.