Трагедия - это ещё не конец

      Цзиньлин был недоволен своим пребыванием в Цинхэ.       Он никогда не любил конференции по совершенствованию, и уж точно не ожидал, что ему понравится эта. К сожалению, выбора не было, потому что Цзинь Цзысюнь - человек, который, как ему говорили, был «героем» и величайшей занозой в боку Старейшины Илина - оказался ещё большим засранцем, чем Цзинь Чан. На самом деле, то, что Цзиньлин слышал о Цзинь Цзысюне, заставило его чувствовать себя почти виноватым за то, что он подумал о Цзинь Чане в том же предложении.       Иногда он чувствовал себя виноватым из-за этого, но ему продолжал сниться ядовитый голос кузена, который дразнил Цзиньлина за то, что тот сирота. Голос насмехался над тем, что его мать была дурой из-за того, что доверилась Вэй Усяню, и что, отправившись в Безночный город, она выбрала боевого брата, а сына бросила на произвол судьбы. После этих снов Цзиньлин ещё крепче обнимал своих родителей и задавался вопросом, правильно ли ненавидеть малыша, которым в настоящее время был Цзинь Чан.       Цзиньлин не хотел снова видеть Цзинь Цзысюня. И он не хотел встречаться с Цзинь Гуаншанем, а ведь это была бы их первая встреча - его дед умер, когда Цзиньлин был ещё совсем маленьким, и он совершенно не помнил его. Ему не хотелось слушать, как его собственные родственники станут пытаться защищать собственное зло и клеветать на Вэй Усяня. Он уже знал, какую горькую риторику они изберут - всю свою жизнь он ничего другого и не слышал. Всю свою жизнь он слушал ложь и верил в неё. Но всё же он не ожидал, что Цзинь Цзысюнь назовет его лжецом и обвинит в том, что он выдаёт себя за адепта Ланьлин Цзинь, чтобы отвлечь внимание от собственных преступлений.       И он очень боялся того момента, когда Мэн Яо вызовут для дачи показаний.       Цзиньлин не видел человека, которого когда-то называл маленьким дядей Яо, с тех пор, как был активирован талисман для путешествия во времени. Мать спросила его, не хочет ли он пойти в подземелье, чтобы увидеть своего маленького дядю, пока они ещё были в Пристани Лотоса, но Цзиньлин отказался. Его чувства к Мэн Яо и Цзинь Гуанъяо оставались слишком сложными и слишком неудобными. Во время путешествия от Пристани Лотоса в Цинхэ Цзиньлин мельком увидел Мэн Яо со склонённой головой и связанными руками, но быстро отвёл взгляд. Но даже такого быстрого взгляда оказалось достаточно, чтобы сотни чувств вступили в борьбу за место в его сердце. Хуже всего было горе - постоянно всплывающая на поверхность часть его, что искренне скучала по своему маленькому дяде.       Цзиньлину всегда очень нравилось Нечистое Царство - там его никто толком не знал. Там его никогда так не раздражало, что у него не было друзей, которых можно было бы навестить. У него должны были быть друзья в Ланьлине, но из-за происков Цзинь Чана и его головорезов и постоянного полугодового отсутствия - у него не было ни одного. В Пристани Лотоса с друзьями тоже не сложилось; здесь не было никого его возраста, учитывая, насколько сильно Орден Цзян пострадал во время войны. Но в       Цинхэ не было причин, по которым у него должны были быть друзья. И это делало ситуацию намного проще, с этим юноше справиться было легче.       Но теперь, когда он думал о своих мытарствах в исчезнувшем прошлом-будущем, он начинал сердиться ещё сильнее, потому что теперь у него были друзья, но Цзинъи и Сычжуй не смогли отправиться в Цинхэ, а Цзычжэнь был даже мрачнее него самого. Цзиньлин понимал, почему, но не знал, как это исправить, и злился от собственного бессилия.       Прошлым вечером они видели главу Оуян. Делегацию Ордена Юньмэн Цзян вели в их комнаты, а глава Оуян и глава Яо проходили мимо. Ученик Не, указывающий им путь, остановился для приветствия, но Цзян Чэн зашагал прямо вперёд, упорно игнорируя обоих мужчин, и хотя Цзычжэнь, Вэнь Цин и Вэнь Нин опустили головы в формальном поклоне, все остальные ученики Цзян (включая Цзиньлина) смотрели на лидеров Орденов враждебно. Цзиньлина так и подмывало сказать обоим главам какую-нибудь гадость, но это, по меньшей мере, привело бы к дипломатическому конфликту.       Что ещё более важно, это расстроило бы Цзычжэня.       К счастью, конференция по совершенствованию, организованная Не Минцзюэ, была очень эффективной, поэтому им не пришлось страдать в течение нескольких дней, маринуясь в водовороте вынужденных любезностей и светских разговоров. Вместо этого конференция началась уже на следующее утро после их прибытия. Но как бы Цзиньлин ни был благодарен за это, он не мог сдержать тревогу, расползавшуюся по его желудку и вверх по пищеводу, когда он и Цзычжэнь последовали за своими дядями, Вэнь Цин и Вэнь Нином в холл.       Не Хуайсан приветствовал их возле двери, улыбаясь чуть более натянуто, чем обычно.       - Цзян-сюн, Вэй-сюн, ваши места вон там, пожалуйста.       - Спасибо, Не-сюн, - тепло отозвался Усянь, и наследник Не многозначительно кивнул.       Когда Цзиньлин увидел, где именно находятся их места, тревога немного улеглась. Делегацию Ордена Цзян устроили справа от Не Минцзюэ, и они оказались отделены от Чифэн-цзуня только местами, занятыми несколькими старейшинами Ордена Не, и пустым столом, который, предположительно, принадлежал Хуайсану. Цзян Чэн, как и положено, занял место в первом ряду, справа от него пристроился Вэй Усянь, но слева - остался пустой стол. Цзиньлин и Цзычжэнь сели позади главы Цзян, а рядом с ними, за спиной Вэй Усяня, расположились Вэнь Цин и Вэнь Нин. Целительница сидела с прямой, как шомпол, спиной, Вэнь Нин же, напротив, немного съёжился, словно пытался стать как можно меньше.       Справа от делегации Цзян находились Лани, Лань Сичэнь и Лань Цижэнь в первом ряду, а Лань Ванцзи и Лань Хаоран – во втором. Устраиваясь за своим столом, Вэй Усянь подмигнул Ванцзи, и, к смущению Цзиньлина, уши Ханьгуан-цзюня покраснели, и он улыбнулся в ответ.       Цзиньлин был уверен, что за расположением гостевых мест, вероятно, скрывался какой-то более важный политический смысл, но его не волновало, что это было. Он просто радовался тому, что оказался там, где оказался. Если ему и придётся высидеть эту ужасную конференцию, то, по крайней мере, он сможет сделать это в окружении людей, которым доверял.       - Господин Не, - раздался одиозный голос главы Яо, - неужели Вы действительно хотите провести совещание именно так - с Призрачным Генералом, гордо сидящим, как будто он один из нас?       Цзиньлин нахмурился, увидев, что Вэнь Нин (который изначально выглядел совсем не гордым) сжался ещё немного, но Не Хуайсан усмехнулся, раскрывая веер.       - Ну, а где ему ещё быть, глава Яо? - поинтересовался он с лёгким наигранным удивлением.       - Он… Но он… Он свирепый труп! – Выпалил глава Яо с возмущённым видом, а Не Хуайсан слегка покачал головой.       - Господин Вэнь сохранил сознание, - медленно произнёс он и немного понизил голос. – Но, глава Яо, если ты беспокоишься, что не сможешь одолеть в бою одного-единственного свирепого трупа, я могу попросить старшего брата приставить к тебе больше охранников. Пожалуйста, не волнуйся!       Глава Яо покраснел от унижения.       - Мне не нужны дополнительные охранники, - сухо процедил он, и Хуайсан кивнул:       - Хорошо. Дай мне знать, если передумаешь! Твоё место здесь.       Комната начала постепенно заполняться, делегации многочисленных малых Орденов и кланов занимали свои места, и сердце Цзиньлина ускорилось в груди. Когда делегация Цзинь вошла в зал, его сердце забилось так быстро, что стало больно. Он во все глаза смотрел, как человек, который должен был быть его дедушкой, сел напротив Цзян Чэна. Цзинь Цзысюнь сел позади него.       Мгновением позже вошел отец Цзиньлина. Не теряя времени, он подошёл к Не Минцзюэ и поклонился.       - Глава Не, учитывая тему этой встречи, я не чувствую, что имею право сидеть рядом с главой Цзинь. Будет уместно, если Вы как хозяин конференции позволите мне сесть с семьёй моей жены.       - Конечно, - согласился Минцзюэ и указал на свободное место рядом с Цзян Чэном.       Цзиньлин наблюдал, как Цзинь Гуаншань густо краснеет. Рядом с ним тоже был свободный стол. И даже когда Не Минцзюэ опустился на своё место и зал погрузился в тишину, место рядом с Цзинь Гуаншанем оставалось пустым.       - Я предполагаю, - начал глава Не, каким-то образом звучавший в двух словах благороднее, чем глава Яо когда-либо говорил в своей жизни, - что все знают, почему мы здесь собрались. Основная цель этой конференции - обсудить неправомерные действия Ордена Цзинь, выявленные в ходе расследования функционирования лагерей на тропе Цюнци.       - Ну, ну, глава Не, - отеческим тоном проговорил Цзинь Гуаншань, но его вроде бы мягкий голос ржавым железом проскрежетал по спине Цзиньлина. - Я по-прежнему оспариваю любые заявления о неправомерных действиях. Это конференция, а не суд. Давайте не будем говорить о предположениях, как будто это неопровержимые факты. Я хотел бы напомнить конференции, что в настоящее время в их присутствии находится демонический заклинатель. Человек, который, как известно, убил бесчисленное количество людей с помощью…       - Бесчисленное количество? - резко оборвал его Цзян Чэн. - Если мы не говорим о предположениях как о неопровержимых фактах, то где ваши доказательства такого обвинения?       - Цзян Чэн, - снисходительно произнёс Цзинь Гуаншань, и Цзиньлин ощетинился от знакомого имени. - Я не могу серьёзно относиться к этой конференции, если Ланьлин Цзинь будет преподноситься как более важная проблема, чем Старейшина Илина.       - Тогда скажи мне, глава Цзинь, в чём твоя проблема со Старейшиной Илина? Какое великое зло он сотворил, против чего вы возражаете?       - Глава Цзян, - вмешался лидер клана, которого Цзиньлин не знал. - Я понимаю, что на тропе Цюнци явно произошло больше, чем было первоначально заявлено, иначе не было бы смысла в этой конференции. Однако в течение двух лет было общеизвестно, что Вэй Усянь и Призрачный Генерал совершили убийство на тропе Цюнци, и Вы сами никогда раньше этого не оспаривали - за исключением последней встречи в Ланьлине. Наоборот, Вы заявили, что он дезертировал из Юньмэн Цзяна и больше не поддерживает с Вами никаких отношений, и всё же он сидит рядом с Вами. При всём уважении, глава Цзян, я был бы признателен за отчёт по данному вопросу, и я хотел бы услышать собственный отчёт Вэй Усяня о тропе Цюнци.       - Я понимаю, глава Хэ, - степенно вымолвил Цзян Чэн и склонил голову, отчего кровь в жилах Цзиньлина похолодела.       Это Хэ Су? Разумеется, Цзиньлин не узнал этого человека, потому что его печально известное падение произошло до первого дня рождения юноши. Он всегда знал, что клан Тиншань Хэ был уничтожен, когда он был ребёнком, за попытку убить Цзинь Гуаншаня, что их злой и извращённый лидер привёл клан к гибели. Хэ Су описывали как властолюбивого злодея, холодного и жестокого, но он выглядел немногим старше Цзян Чэна и, по мнению Цзиньлина, говорил вполне разумно. Глядя на молодого человека сейчас, юноша не мог не задаться вопросом, была ли вина Тиншань Хэ тоже ложью. Либо так оно и было, и в другой временной линии молодой лидер и весь его клан были убиты по ложному обвинению, либо этот человек, и правда, был злым и извращённым и замышлял падение великих Орденов. В любом случае, Цзиньлину стало немного дурно, но он отвлёкся от жутких мыслей, когда дядя продолжил говорить.       - Как я выразился в Ланьлине, я сожалею, что позволил моему старшему брату дезертировать без разбирательств. Я жалею, что не стоял с ним тогда. И я уверен, что он будет рад дать свой отчёт.       Вэй Усянь кивнул, хотя и посмотрел на Не Минцзюэ.       - Глава Не, я знаю, что мы немного отклонились от первоначального плана конференции… Я буду рад подождать или представить свой отчёт сейчас - как Вы посчитаете нужным?       Не Минцзюэ одарил Вэй Усяня взглядом, удивительно похожим на взгляд сухого раздражения, которые дядя кидал на самого Цзиньлина, когда был старше и устал – весёлый и раздраженный одновременно.       - Дай отчёт сейчас же, господин Вэй. Может быть, тогда мы сможем вернуться в нужное русло.       Вэй Усянь склонил голову:       - Очень хорошо. По правде говоря, ситуация, сложившаяся на тропе Цюнци, корнями уходит во времена до начала войны. Я подружился с Вэнь Нином во время лекций в Облачных Глубинах, а позже, во время идеологической обработки в Цишане, он сделал этот опыт значительно более терпимым.       - Как? - перебил его один из учеников, сидящий позади главы Яо. - Я не помню, чтобы он делал что-то проще.       - Ну, это потому, что тебя не бросали в темницу с проклятым волком за то, что ты болтал с Вэнь Чао в огороде, - легко произнёс Вэй Усянь, хотя Цзиньлин заметил, как рука его дяди Сяня немного сжалась вокруг Чэньцин. Он вспомнил, как Вэй Усянь убегал от Феи на рынке, крича так, словно его преследовал демон. В то время это выглядело так забавно, но сейчас Цзиньлину идея о том, что его дядя Сянь оказался запертым в темнице с волком, казалась куда менее забавной. - Вэнь Нин пришёл, чтобы усыпить эту чёртову тварь и дать мне лекарство, чтобы я мог продержаться до следующего утра.       - О, я помню эту историю! - закричал Не Хуайсан, размахивая веером. - Ты выглядел ужасно, когда тебя привели на следующий день, Вэй-сюн.       - Спасибо, - сухо произнёс Вэй Усянь. - В любом случае, позже… - Он сделал паузу, и его голос стал тяжелее. - Когда Вэнь Чао разрушил Пристань Лотоса, Цзян Чэн попал в плен. Когда Вэнь Нин услышал о нападении, он сразу же приехал из Илина. Без него я бы никогда не вытащил Цзян Чэна из Пристани Лотоса. Он накачал вино Вэнь Чао и его солдат снотворным и сам принёс Цзян Чэна в мою лодку. Затем он отвёз нас в Илин, к Вэнь Цин. Цзян Чэн был ранен… - Он заколебался, взглянув на брата, и тот кивнул. Вэй Усянь нервно сглотнул и продолжил: - Мой брат был близок к смерти. Вэнь Цин спасла его. Они прятали нас и нашу сестру до тех пор, пока Цзян Чэн не поправился достаточно, чтобы отправиться в путь. За это впоследствии они оба были заключены в тюрьму кланом Вэнь. После того, как мы покинули Илин, я не видел их до дня охоты на горе Байфэн.       Локоть Цзычжэня упёрся в бок Цзиньлина, и Цзиньлин вздрогнул, осознав, что его челюсть отвисла. Он быстро закрыл рот и уставился на свои руки. Он этого не знал. Не знал, что его дядя Сянь умер бы без помощи Вэнь Нина. Цзян Чэн, воспитавший Цзиньлина, ненавидел Вэнь Нина, и Цзиньлин вырос, также ненавидя Вэнь Нина.       Ещё до того, как они ушли в прошлое, ненависть Цзиньлина к Вэнь Нину начала угасать, и с тех пор он стал относиться к нему почти нейтрально, но теперь…       - Я нашёл Вэнь Цин в Ланьлине в день охоты, - продолжал свой рассказ Вэй Усянь, и Цзиньлину захотелось зашипеть, чтобы он остановился, подождал и дал время всё обдумать, но он, конечно, не мог этого сделать. Вместо этого ему пришлось слушать, как Вэй Усянь рассказывает о том, что сказала ему Вэнь Цин. Он должен был слушать, как Вэй Усянь описывает то, что он обнаружил в лагерях; как он описывает младенца А-Юаня, цеплявшегося за спину своей бабушки, пока та по приказу охранников таскала в руках флаг, приманивающий нечисть.       Вэй Усянь подробно описал состояние, в котором он застал Вэнь Нина. Как, вернувшись в лагерь, они с Вэнь Цин обнаружили, что охранники убивают заключенных, чтобы помешать им дать показания; как Вэнь Нин указал на четверых охранников, которые убили его. Как он позволил Вэнь Нину убить их.       - Я сожалею о горе, причинённом их семьям, - наконец серьёзно проговорил Вэй Усянь. - Но я не жалею, что лишил их жизни. С тех пор я никого не убивал, и Вэнь Нин тоже.       - Нелепо! Я слышал о сотнях убийств, приписываемых вам… - начал было глава Яо, но Вэй Усянь посмотрел на него, и тот замолчал.       - Есть ли у Вас какие-либо доказательства подобных утверждений? Можете ли Вы хотя бы назвать мне имя жертвы, помимо друга двоюродного брата друга? - Вэй Усянь горько улыбнулся. - Как Старейшина Илина, я был слишком занят, пытаясь выжить в Могильных курганах, чтобы бегать по стране, грабить могилы и приносить в жертву девственниц, или что-то ещё, что по слухам, я делал. - Он сделал паузу на мгновение. - Если того, что я сказал до сих пор, недостаточно, чтобы убедить конференцию в том, что я был прав, спасая Вэней, я понимаю. Я надеюсь, что, когда будут обнародованы все результаты расследования, вы поймёте ситуацию лучше.       - Действительно. - Лань Цижэнь степенно кивнул. - Вероятно, эти результаты можно будет представить, если главе Не будет разрешено продолжить конференцию в соответствии с её повесткой.       Челюсти Цзинь Гуаншаня сжались:       - При всем уважении, учитель Лань, я не нахожу слова Старейшины Илина достаточными, чтобы оправдать его вину, и я не желаю продолжать конференцию с таким человеком среди нас. И что насчёт его Тигриной Печати Преисподней? Глава Цзян утверждал, что его брат уничтожил Печать, но я ещё не видел никаких доказательств…       Раздался лязг металла, когда Вэй Усянь высыпал осколки Печати прямо на пол перед собой, прежде чем вытащить из кармана последний кусок - тот, который они использовали, чтобы создать его новое ядро.       - Вот они, - сказал он с лёгкой улыбкой. - Осмотрите их, если хотите. Печати больше нет. Вы даже можете оставить эти кусочки себе, если хотите. Но я хотел бы сохранить этот. - Усянь кивнул на кусок в своей руке. - Для воспоминаний.       - Очевидно, что это та часть, которая сохраняет силу! – тут же вставил Цзинь Гуаншань, и Вэй Усянь встал и пересёк комнату с осколком Печати в руке. Половина присутствующих в зале схватилась за свои мечи, но бывший демонический заклинатель просто протянул пустой обломок Печати Гуаншаню.       - Пожалуйста, глава Цзинь, осмотрите его, если хотите. Вы обнаружите, что в нём больше нет никакой ни духовной, ни демонической, ни какой-либо иной энергии.       Цзинь Гуаншань усмехнулся, но взял амулет, и его хмурый взгляд потемнел, когда он повертел обломок в руках. Цзиньлин знал, что там не осталось даже дуновения энергии обиды - Лань Ванцзи играл «Очищение» в десять раз больше, чем было нужно, прежде чем они использовали этот кусок, чтобы удержать части нового ядра Вэй Усяня.       - Я отказываюсь верить, что это Тигриная Печать Преисподней, - после долгого молчания произнёс Цзинь Гуаншань. - И почему ты хочешь сохранить этот кусок?       - Потому что я сделал эту Печать, - простодушно ответил Вэй Усянь и протянул руку в немой просьбе вернуть осколок. - И морда на этом осколке у тигра милая. Что касается доказательства того, что это и есть Печать, я не знаю, что вам сказать. Она вся здесь, и она уничтожена. Лань Чжань был там, когда это случилось.       - Это Тигриная Печать Преисподней, и её сила ушла, - бесстрастно подтвердил Ханьгуан-цзюнь. - Её негодование было в значительной степени поглощено Кровавым прудом в Могильных курганах.       - Кажется, я припоминаю, глава Цзинь, - сказал Вэй Усянь, - что Вы хотели, чтобы я передал Печать Ордену Ланьлин Цзинь, потому что она была слишком сильна для одного человека. Потому что она была слишком нестабильна - потому что она ранила Ваших заклинателей во время кампании «Выстрел в Солнце». Я согласен, что она была слишком мощной и слишком опасной. Вот почему я уничтожил её. Я надеюсь, что уничтожение Печати сможет принести пострадавшим заклинателям некоторое утешение, наряду с моими извинениями за травмы в первую очередь. Я в отчаянии выковал Печать в Могильных курганах после того, как Вэнь Чао сбросил меня в них. Я держал Печать из-за страха, что на меня нападут, задавят, что я увижу повторение резни в Пристани Лотоса и буду беспомощен, чтобы остановить это. Но я понимаю беспокойство кланов. Поэтому Печати больше нет. После всего сказанного я должен спросить главу Цзинь: каковы были Ваши намерения, когда Вы пытались выковать свою собственную Печать?       От слов Старейшины Илина по комнате пронеслись бормотание и шёпот, и Цзинь Гуаншань посмотрел на него снизу вверх:       - Я не знаю, о чём ты…       - Я тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос! - с рыком проговорил Не Минцзюэ. - Мы нашли папки с планами в кабинете Цзинь Гуанъяо, многие из них написаны Вашей рукой. Мы видели неудачные прототипы, которые вы одобрили. Я спрашиваю, глава Цзинь, если Вы собирались забрать Печать, чтобы подавить её, почему Вы тогда пытались сделать свою собственную?       - Что бы вы ни нашли в кабинете Гуанъяо, это не имеет ко мне никакого отношения! Этот человек пытался убить моего сына! Он явно работал и над тем, чтобы подставить меня за моей спиной!       - Гуанъяо выразил сожаление по поводу того, что отправил меня на тропу Цюнци, не сказав мне о причастности Су Шэ. Он и Цзэу-цзюнь направлялись в долину, чтобы предотвратить ухудшение ситуации, когда Су Шэ встал на их пути, - сказал Цзинь Цзысюань. - Я полагаю, что большинство присутствующих уже проинформированы об этом?       - Это так, - подтвердил Не Минцзюэ. - В любом случае, расследование обнаружило больше улик, чем просто документы в кабинете Цзинь Гуанъяо. Мы также обнаружили подземелья в Ланьлине, в которых в качестве заключенных содержались свирепые трупы, а также несколько других, подвергшихся экспериментам демонов. В этих подземельях были и чертежи новой Печати. Кроме того, на двери был замок, для открытия которого требуется духовная энергия, и там есть следы духовной энергии, которые явно принадлежат Вам, глава Цзинь. Итак, я повторяю вопрос: каковы были Ваши намерения, когда Вы пытались выковывать собственную Печать?       Цзинь Гуаншань нахмурился, а затем снова усмехнулся, сунув осколок Печати обратно Вэй Усяню.       - Почему бы и нет? Если Старейшина Илина собирался удержать такую силу, почему бы мне не найти способ противостоять ей?       Цзиньлин взглянул на лидеров других кланов. Все они выглядели встревоженными, хотя пара кивала вместе с Цзинь Гуаншанем. Глава Яо был одним из них, его голова властно качалась вверх-вниз, и Цзиньлин почувствовал, как внутри него поднимается волна отвращения.       - Вы имеете право защищать своих людей так, как считаете нужным, - холодно признал Не Минцзюэ. - Однако это не даёт Вам право пытать и убивать невинных людей, чтобы заработать на их жизнях. Но я забегаю вперед. Прежде чем мы приступим к оглашению результатов расследования, я полагаю, Вы хотели бы выдвинуть обвинение в выдаче себя за другое лицо, Цзинь Цзысюнь?       Цзиньлин глубоко вздохнул, и Цзычжэнь ободряюще хлопнул его рукой. Всё было нормально. Они ждали этого. Его отец поддерживал его. Всё было хорошо.       - Да, - подтвердил Цзинь Цзысюнь и, с ненавистью в глазах взглянув на Цзиньлина, вздёрнул подбородок. - Мальчик, что сидит сейчас с адептами Ордена Юньмэн Цзян, выдавал себя за члена нашего Ордена на тропе Цюнци. У него даже была красная отметина на лбу. По отношению к Ланьлин Цзинь это величайшее неуважение!       - Очень хорошо, - сказал Не Минцзюэ тоном, который подразумевал, что он считает это дело пустой тратой времени. – Господин Юй, как Вы относитесь к этим обвинениям?       Цзиньлин встал и поклонился - сначала Не Минцзюэ, а затем так поверхностно, как только мог, Цзиням.       - Извините, если Вы приняли меня за члена Вашего Ордена, но я немного сбит с толку. Я был одет в жёлтое, а не в золотое. Мы возвращались с ночной охоты, которая пошла… ну, немного не так… - Цзиньлин прикусил губу и потёр затылок, застенчиво улыбнувшись: его мать и Вэй Усянь потратили целых десять минут, обучая его на днях именно для этой цели. - Мы устроили настоящий беспорядок, и в середине охоты моя одежда была полностью испорчена. У торговца, которому мы помогли, нашлось несколько жёлтых мантий для меня. Они у меня здесь.       Он сунул руку в рукав и вытащил жёлтые мантии, которые они купили на рынке в Пристани Лотоса, затем запачкали кровью и немного застирали, так, чтобы остались чёткие пятна. Лицо Цзинь Цзысюня побледнело.       - Это не те, что ты носил.       Цзиньлин изобразил замешательство на лице, переводя взгляд с Цзычжэня на своего отца и Цзинь Цзысюня.       - Э-э-э, это они…       - Вы действительно были сосредоточены на более тонких аспектах его одежды, господин Цзинь? Несмотря на всё, что происходило вокруг? - лениво поинтересовался Вэй Усянь.       - Он носил ярко-красную отметину! – не желая сдаваться, воскликнул Цзысюнь и в сердцах сплюнул.       Цзиньлин расширил глаза и слегка покачал головой.       - Нет-нет, никакой отметины не было! - внутренне трепеща, солгал он. - Господин Цзинь, извините за путаницу… Это была кровь.       - Все трое мальчиков были в крови, - заявил Вэй Усянь, качая головой. - Ты хватаешься за соломинку, Цзинь Цзысюнь.       - Это чушь собачья! - прорычал тот. - Он носил метку!       - Нет, - возразил Цзиньлин и помотал головой.       Цзинь Цзысюнь поднялся на ноги, потянувшись за мечом, и Цзян Чэн, Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань тотчас встали и их ладони легли на рукояти собственных клинков.       Не Минцзюэ поднял руку.       - Этого достаточно! – рокочуще громко проговорил он и посмотрел на Цзинь Цзысюаня: - Господин Цзинь, Вы были там в тот день. По-вашему, это были те одежды, которые он носил? На нём была метка или он просто был весь в крови?       - Я не обращал особого внимания на одежду, - ответил Цзинь Цзысюань, - но он не выдавал себя за ученика моего Ордена, и на его лице явно была кровь.       Цзинь Цзысюнь холодно рассмеялся:       - И мы должны верить тебе на слово, Цзысюань? Слову человека, отвернувшемуся от собственного Ордена?       - Эй, если ты всё ещё думаешь, что он одержим, Цзян Чэн может ударить его Цзыдянем, - слишком бодро предложил Вэй Усянь, на что Цзинь Цзысюань закатил глаза, а Цзян Чэн вздохнул.       - Я не отвернулся от своего Ордена, - возразил кузену Цзинь Цзысюань. – Но, зная, что сделал Ланьлин Цзинь, я не могу с чистой совестью сидеть рядом с тобой.       - Мы отклонились от повестки, - заметил Не Минцзюэ. - Лань Хаоран, ты тоже был там. Вы когда-нибудь встречались с господином Юй раньше?       - Нет, глава Не, не встречался, - решительно произнёс отец Цзинъи.       - А для тебя это выглядело так, будто на нём была красная метка, или это было похоже на кровь?       - Я могу понять, почему господин Цзинь был в замешательстве, это действительно было немного похоже на ярко-красную отметину, - сказал Лань Хаоран, склонив голову. - Но я более чем уверен, что это была кровь.       - Есть ли кто-нибудь ещё, кто будет это оспаривать? - спросил Не Минцзюэ, оглядывая зал. Сердце Цзиньлина ускорилось в груди: он знал, что вряд ли кто-то сможет возразить, учитывая, что его историю поддержал отец. Все остальные, кто присутствовал в тот день на тропе Цюнци, находились слишком далеко, чтобы стать надёжными свидетелями. - Хорошо. Теперь, когда с этим делом покончено, предлагаю всем сесть, чтобы я мог без дальнейших перерывов поделиться с конференцией результатами расследования.       Челюсти Цзинь Гуаншаня сжались, и, похоже, он хотел возразить, но придержал язык, когда Цзян Чэн, Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань заняли свои места. Неохотно Цзинь Цзысюнь тоже сел.       И Не Минцзюэ начал.       И вскоре Цзиньлин почувствовал тошноту. Он знал, что расследование ничего хорошего не выявит. Он знал много подробностей о том, насколько всё было плохо. Но он не знал всего, не осознавал масштабов ужасов, царящих в лагерях на тропе Цюнци и в подземельях его родного Цзиньлинтая, в которых до сих пор содержались заключенные, над которыми Цзини ставили эксперименты.       Ему хотелось бежать, заткнув уши руками и зажмурив глаза, или хотя бы спрятать лицо, пока всё не закончится. Он не хотел слышать о пытках, экспериментах и жестокости. Он не хотел слышать об изнасилованных женщинах и убитых детях. Он не хотел думать о маленьком А-Юане, который был где-то рядом с описываемыми вещами.       Он никогда не знал, что когда-то у Сычжуя была старшая сестра.       Он никогда не знал, что его бывший Орден убил её в ходе экспериментов с энергией обиды и демоническим заклинательством.       Он задавался вопросом, знает ли об этом Сычжуй.       Судя по болезненно-бледному лицу Цзычжэня рядом с ним, он не думал, что Цзычжэнь имел об этом хоть какое-то представление. Он чуть придвинулся к своему другу, а Цзычжэнь немного прислонился к нему. Легче не стало.       А Не Минцзюэ продолжал говорить. Время от времени, он обращался к Вэнь Цин или к Вэнь Нину, чтобы те могли высказать свою точку зрения или дать свидетельские показания. И если целительница говорила со спокойной уверенностью, то Призрачный Генерал спотыкался на своих словах, но, тем не менее, продолжал говорить. В других случаях Не Минцзюэ обращался к людям, участвовавшим в расследовании. Наиболее тяжёлыми для Цзиньлина стали показания одного из адептов Лань, который рассказывал, как играл «Расспрос» на пустынных теперь равнинах тропы Цюнци и общался со страдающей душой семилетнего мальчика.       Иногда Не Минцзюэ вызывал Мэн Яо, чтобы тот ответил на возникшие в ходе повествования вопросы. Это было ещё тяжелее слушать. Большую часть времени его маленького дядю держали в углу зала, где он стоял между двумя охранниками, вне поля зрения Цзиньлина. Когда же Не Минцзюэ просил его выступить, Мэн Яо выступал вперёд и говорил тихо, но чётко, подтверждая доказательства, предоставленные следствием. Когда Цзиньлин смотрел, как тот говорит, у него скручивало желудок, и пальцы сжимались на рукояти одолженного меча. Более того, все снова обращались к нему как к Цзинь Гуанъяо, по имени, при звуках которого Цзиньлину теперь хотелось кричать.       Что ещё хуже, единственным, что сейчас могло отвлечь его от неприятных эмоций, которые он испытывал по отношению к своему когда-то любимому маленькому дяде Яо, были те ужасные вещи, которые тот говорил.       Ланьлин Цзинь пытал мирных жителей.       Ланьлин Цзинь солгал другим Орденам и кланам.       Ланьлин Цзинь использовал демоническое заклинательство на невинных людях.       Ланьлин Цзинь жаждал власти над миром заклинателей.       Конечно, это не остановило их попытки замять вопрос.       - Эти люди, которых вы называете жертвами, - хладнокровно произнёс Цзинь Гуаншань, когда Не Минцзюэ закончил говорить, - все они были из Цишань Вэнь. Насколько я знаю, ты не имеешь права диктовать, что мне делать с моими поверженными врагами.       Вэй Усянь рассмеялся, но Цзян Чэн бросил на брата острый взгляд, и тот прикусил язык. Тем не менее, даже без слов смысл разнёсся по комнате громко и ясно, и губы Цзинь Гуаншаня скривились в гневе.       Кого именно покорил Цзинь Гуаншань?       - Цишань Вэнь убил так много невинных людей, - вмешался глава Оуян, и Цзычжэнь напрягся. Как можно деликатнее, Цзиньлин протянул руку и сжал запястье Цзычжэня. - Я не понимаю, почему это не просто око за око!       - Тогда скажи мне, глава Оуян, - заговорил Цзян Чэн тихим, опасным голосом, который Цзиньлин слышал очень, очень редко, - если сегодняшняя конференция сочтёт, что Вы должны быть наказаны за несправедливую казнь гражданских заключенных, Ваш Орден будет наказан вместе с Вами? Должны ли Ваши дети платить за Ваши преступления?       Глава Оуян побледнел как смерть, а Цзычжэнь так крепко сжал руку друга, что ногти пробили кожу, но Цзиньлин не дрогнул.       - Это другое, - прошипел глава Оуян сквозь стиснутые зубы.       - Почему? – делано удивился Цзян Чэн. - Чем Ваши дети отличаются от тех, кого убили Цзини?       Глава Оуян ничего не ответил, скрестив взгляд с Цзян Чэном на долгие тридцать секунд, но потом потерял самообладание и, отвёдя глаза в сторону, поджал губы.       - Можно привести аргумент, что взрослые гражданские лица внесли свой вклад в военные действия, даже если они сами не сражались, но этого нельзя сказать о детях, - твёрдо заявил Не Минцзюэ.       - Я согласен, - холодно проговорил Цзян Чэн.       - Как и я, - сказал Лань Сичэнь. - Я бы даже стал возражать против вины взрослых гражданских лиц. У них не было власти ни над Вэнь Жоханем, ни над его действиями.       - Если предположить, что все они действительно гражданские лица, а не солдаты, маскирующиеся под таковых, я тоже согласен, - добавил глава Хэ.       - Те, кто выжил. - Вэй Усянь скорбно вздохнул. - Во всяком случае, те, кого мы нашли. Я могу поручиться за каждого Вэня из Могильных курганов.       - Тогда я тоже согласен! - воскликнул лидер одного из меньших кланов.       - Как и я, - мрачно проговорил Цинь Цанье, которого Цзиньлин впервые заметил с лёгким горько-сладким удивлением. Отец Цинь Су довольно часто бывал в Цзиньлинтае на протяжении всей жизни юноши. Цзиньлину он нравился.       По комнате прокатился новый рокот согласия, но явно не от главы Оуян. Тому бы подумать, что любой мог видеть, что приливы и отливы меняются, что было всё более и более плохой идеей вставать на сторону Ланьлин Цзинь, но…       - Есть что-нибудь ещё, что вы можете сказать в свое оправдание? – спросил Не Минцзюэ Цзинь Гуаншаня, и тот поднялся на ноги.       - Да! Это явно заговор с целью ослабить Ланьлин Цзинь! Никому из вас не было дела до того, что происходило с Вэнями два месяца назад! Вас это волнует только потому, что Не Минцзюэ, Лань Сичэнь и Цзян Чэн говорят вам, что вы должны, потому что вы не хотите наживать врагов среди великих кланов! Ясно, как день, что они хотят заменить меня моим слабонервным сыном! Им нужен Орден Цзинь, который легко контролировать, потому что им не нравится власть, которой я обладаю. Если вы с этим согласны, уважаемые лидеры Орденов и кланов, вы соглашаетесь на переворот! Посмотрите на этих «свидетелей», о которых они говорят! Вероломный сын шлюхи, ребёнок, который «случайно» выдал себя за члена нашего Ордена, двое из ближайшего окружения Вэнь Жоханя, Старейшина Илина и его двоюродный брат! Как кто-то из них может претендовать хотя бы на каплю честности?       - Что ж, - произнёс Лань Сичэнь впечатляюще приятным голосом, - было установлено, что «выдача себя за адепта Цзинь» была не более чем путаницей со стороны господина Цзинь, что и Вэнь Цин, и Вэнь Нин рисковали своими жизнями, чтобы помочь Ордену Юньмэн Цзян на войне, и что Вэй Усянь несёт гораздо меньшую вину, чем считалось. Если всё, что Вы можете сделать, это продолжать распространять ту же ложь, что и раньше, глава Цзинь, боюсь, Ваша защита слабее, чем Вы думаете. Более того, это не совсем уместно, но поскольку Вы решили назвать их людьми с низкой порядочностью, я бы сказал конференции, что, на самом деле, Вэй Цзычжэнь и Юй Цзиньлин убили Сюэ Яна. - По комнате пробежал ропот, и Цзиньлин удивлённо моргнул. Рядом с ним Цзычжэнь начал краснеть. - Они были среди группы, которую глава Цзян привёл к нам на помощь, как только мы с А-Яо смогли сообщить ему, что мы расправились с Су Шэ. Сюэ Ян сбежал в драке, и два молодых ученика Ордена Юньмэн Цзян встретились лицом к лицу, как с ним, так и с пятнадцатью свирепыми трупами, которых тот вызвал, чтобы сразиться с ними. Должен сказать, они самые впечатляющие и, несомненно, полезные адепты для любого клана. Примите мои поздравления, глава Цзян.       - Спасибо, Цзэу-цзюнь. - Цзян Чэн слегка поклонился Лань Сичэню, и Цзиньлин не мог не улыбнуться, слыша нотки гордости в голосе дяди. - Мы гордимся ими.       - Я тоже был свидетелем, - впервые заговорил Лань Ванцзи. - Как и дядя, и сюнчжан. И я должен спросить главу Цзинь: наша честность тоже под вопросом?       - Ясно! – Глава Цзинь фыркнул и нервно взмахнул рукавом. - Я отказываюсь и дальше слушать эту чепуху. Я ухожу.       Он сделал шаг к двери, которая была немедленно заблокирована рядом учеников Не.       - Ранее, глава Цзинь, Вы сказали, что это не суд. Так и было, но теперь я считаю, что, возможно, наша конференция должна стать таковым, - решительно заявил Не Минцзюэ, подняв брови. - Кто-нибудь возражает?       Вокруг стояла гробовая тишина.       Не Минцзюэ улыбнулся:       - Ну, глава Цзинь, не думаю, что ты куда-то пойдёшь.