Трагедия - это ещё не конец

      Цзиньлин в одиночестве сидел в комнате своей матери, пытаясь сосредоточиться на медитации. Попытка с треском провалилась. Все остальные отправились завтракать, но Цзиньлин не был голоден. Его желудок скручивало сотней узлов, и совсем не помогло, когда мать очень тихо спросила, собирается ли он сегодня поговорить с Вэй Усянем.       Юноша страстно жалел, что вообще заговорил с ней об этом. Выражение лица матери, когда он сказал, что зарезал её любимого брата, было душераздирающим. И каждый раз, когда он вспоминал ужас и печаль на её лице, невидимые тиски всё сильнее и сильнее сжимались вокруг его груди. Цзиньлин знал, что мать уже отметила… натянутые… отношения Цзиньлина с Вэй Усянем раньше, но ей не нужно было знать, он не должен был говорить ей…       Он просто был так расстроен.       Столько всего вышло наружу.       И он так и не научился контролировать то, что говорит.       Мама, конечно, забеспокоилась, когда Цзиньлин сказал, что не пойдёт завтракать, но она достаточно быстро ушла, когда он пообещал поесть позже.       Он сделал долгий, глубокий вдох. Попытался сосредоточиться.       В дверь тихонько постучали. Вполне возможно, что это был самый тихий стук, который он когда-либо слышал - несколько секундных ударов призрачных пальцев по двери, - и он немного нахмурился.       - Войдите.       Ответа не последовало. Цзиньлин решил, что стук ему послышался и уже собирался снова закрыть глаза, когда увидел, что дверь приоткрылась на дюйм, и из-за неё выглянула маленькая головка с парой глубоких карих глаз. Когда глаза остановились на юноше, круглое личико сморщилось, а тонкие бровки низко нахмурились, что выглядело как тревога.       - Э-э… Могу я тебе помочь? - неловко спросил Цзиньлин, и головка исчезла. Затем дверь приоткрылась ещё чуть-чуть, и внутрь проскользнула маленькая девочка.       Цзиньлин сразу же узнал в ней А-Сю, одну из двух малышек, что следовали за его отцом, как утята, с тех пор, как тот привёл их в Пристань Лотоса. Юноша знал, что их взяли на воспитание их дальние родственники из Вэней, но малышки всё равно тяготели к его отцу, и тот с удовольствием проводил с ними довольно много времени, прежде чем отправиться на конференцию.       Цзиньлин не был уверен, что когда-либо видел А-Сю без её сестры. Почему-то сама по себе она казалась ещё меньше - малышка была едва ли на несколько дюймов выше А-Юаня, хотя, если он правильно помнил, ей было шесть лет. Как всегда, она держала большой палец во рту, и, глядя на Цзиньлина, издала тихий звук, не шевеля губами. Это было немного похоже на мычание, хотя короче, и звучало больше как вопрос. Затем она постучала пальцем по центру своего лба и снова издала этот звук, вопросительно впившись в юношу глазами.       - Э-э… - снова протянул Цзиньлин. - Я не знаю, что это значит.       А-Ся поджала губы, выглядя очень обеспокоенной, и снова издала вопросительный звук, ещё несколько раз ткнув пальцем в лоб. В последний раз она ткнула так сильно, что между её бровями образовалась небольшая красная отметина, и юношу осенила идея.       - Ты имеешь в виду А… эм-м, дядю Цзиня? Ты ищешь дядю Цзиня?       Крошечная улыбка тронула уголки губ, и А-Ся кивнула.       - Его здесь нет, - с сожалением произнёс Цзиньлин, и глаза малышки стали очень круглыми и печальными. - У него есть кое-какая работа в Ланьлине, это займёт некоторое время.       А-Ся удручённо повесила голову, покусывая большой палец, и уставилась в пол. Цзиньлину стало жаль её. Он также чувствовал себя очень неловко, но сумел добавить:       - Но он вернётся. Не знаю когда, но он скоро приедёт.       А-Ся взглянула на него, и хотя она по-прежнему не сказала ни слова, у юноши сложилось отчётливое впечатление, что она ему не верит. Совсем.       В дверь снова постучали, и Цзиньлин снова позвал:       - Заходи!       И совершенно не удивился, увидев, как в комнату проскальзывает А-Син. Её настороженные карие глаза взволнованно заметались между А-Ся и Цзиньлином.       - Старший брат Лин, - проговорила она, немного застенчиво. - Мы сожалеем. Мы искали дядю Цзиня.       - Я знаю, - сказал Цзиньлин, кивая на А-Ся. - Я только что сказал, что ему нужно было срочно вернуться в Ланьлин, но он ещё приедет в гости. Скоро, я надеюсь.       - О-о-о, - грустно протянула А-Син и посмотрела на сестру. А-Син не выглядела удивлённой, но была явно расстроена, и, протянув руку, обхватила ладошку А-Ся тонкими пальчиками. - Простите, что побеспокоили Вас, старший брат Лин. Мы тогда пойдём.       - Подождите секунду! – воскликнул Цзиньлин, не выдержав уныния на их лицах. - Он собирается вернуться. У него просто есть дела, которые он должен сделать… Теперь он глава Цзинь, так что он очень занят, но он обязательно вернётся. - Цзиньлин сделал паузу, а затем, подумав, добавил: - И он обязательно захочет увидеть вас двоих, когда вернётся.       А-Ся взглянула на А-Син, которая теперь выглядела удивлённой.       - Он… он захочет? - прошептал старшая девочка недоверчиво.       - Конечно, захочет, - уверил её Цзиньлин, и А-Син робко улыбнулась. Но и она, и А-Ся всё ещё выглядели немного потерянными, немного нерешительными, как будто они не знали, что им теперь делать, и Цзиньлину стало жаль их. - Эй, - произнёс он как можно мягче, - мы ведь тоже друзья, не так ли? Почему бы вам не устроиться поудобнее и не рассказать мне как прошла ваша неделя? Случилось ли что-нибудь интересное, пока нас не было?       Девчушки на мгновение заколебались, а затем подошли и сели рядом с ним.       - Не слишком захватывающе, - сказала А-Син, и в её голосе звучало облегчение по этому поводу. - Но однажды старший боевой брат Эр вернулся из Пристани Лотоса с игрушками для всех, - поведала она тоном чистого удивления, - даже для всех нас! У меня теперь есть вертушка и кукла, а у А-Ся - кукла и трещотка!       - В самом деле? - спросил Цзиньлин, не в силах сдержать ухмылку перед лицом её энтузиазма. - Замечательно!       - Ага! - согласилась А-Син и кивнула, похлопав себя по широкому поясу, из-за которого выглядывали лицо и руки маленькой тряпичной куклы. Цзиньлин заметил, что А-Ся тоже носит свою куклу за поясом, а, услышав слова сестры, младшая девочка полезла в карман и вытащила трещотку, продемонстрировав её Цзиньлину.       - Какая красивая! – искренне восхитился юноша, и А-Ся улыбнулась шире, чем за всё утро. Она крутила в ладонях погремушку, ухмыляясь звуку, который та издавала, и Цзиньлин почувствовал, как его собственная ухмылка становится шире. - У меня была такая, когда я был маленьким. - На самом деле, у Цзиньлина была дюжина погремушек и, вероятно, больше игрушек, чем А-Син и А-Ся когда-либо видели в своей жизни к тому времени, когда ему исполнилось три года, но при мысли об этом юноша почувствовал себя виноватым.       - Мне она нравится, - сказала А-Син, кивая, - но всё же мне больше нравятся вертушки, и старший боевой брат Эр сказал, что я могу взять одну для себя! - Она сделала паузу, глядя на Цзиньлина. - Старший брат Лин, так всегда бывает в Пристани Лотоса? У тебя просто… просто есть еда, игрушки и одежда, и ты можешь оставить их себе?       Комок подступил к горлу Цзиньлина, и он кивнул, пытаясь сдержать улыбку.       - Да, - твёрдо сказал он. - Никто не собирается отбирать у тебя твои вещи.       А-Син тепло улыбнулась ему, а А-Ся потянула сестру за рукав, а затем указала сначала на свой пояс, потом на Цзиньлина, и, посмотрев на юношу широко открытыми, полными надежды глазами, застенчиво улыбнулась.       - А-Ся спрашивает, не хочешь ли ты поиграть с нами, - объяснила А-Син, и Цзиньлин почувствовал что-то очень тёплое в центре своей груди.       - Хорошо, - ответил он, улыбаясь и кивая. - Хотя у меня нет куклы.       - Ты можешь одолжить Лили, - радостно заявила А-Син, доставая из кармана ещё одну маленькую куклу. Эта была непохожа на аккуратные, хорошо сделанные маленькие игрушки, висевшие у неё и её сестры на поясе. Голова куклы представляла собой спутанный клубок бечёвки, прикреплённый к кресту из двух маленьких палочек вместе с куском застиранной ткани, изображающим платье, и перетянутым на «талии» куклы такой же грязной бечёвкой.       - Я не умею играть в куклы, - немного неуверенно признался юноша, взяв предложенную игрушку. В детстве у него было множество маленьких солдатиков, но он всегда играл один, так что не был уверен, существуют ли какие-то правила, о которых он не знал.       - Не волнуйся, мы тебя научим, - сладко проворковала А-Син, стягивая куклу с пояса.       Как оказалось, играть в куклы с А-Син и А-Ся по большей части означало воспроизводить сказки и весёлые маленькие истории, которые они, казалось, придумали сами. Честно говоря, для Цзиньлина эти истории были болезненно скучными, но он знал, что они не для него, и было что-то приятное в том, чтобы слушать счастливую болтовню А-Син и лёгкое мычание А-Ся, которое малышка начала издавать гораздо чаще, как только почувствовала себя более комфортно. Главным образом, растущий голод давал юноше знать, сколько времени прошло, и он старательно пытался придумать, как бы поделикатнее предложить своим подружкам прекратить игру и что-нибудь поесть, когда раздался стук в дверь.       Это был гораздо более громкий стук, чем у любой из девочек, и они обе немного подпрыгнули, но не выглядели слишком встревоженными. Дверь открылась прежде, чем Цзиньлин успел что-то сказать, и, как и ожидалось, внутрь вошёл Вэй Усянь. Он удивлённо моргнул при виде двух девчушек, а затем усмехнулся.       - О, привет! Извините, я не знал, что у А-Лина есть компания.       - Привет, главный ученик, - сказала А-Син, а А-Ся слегка помахала ладошкой.       Вэй Усянь помахал в ответ, а затем слегка наклонился, улыбаясь:       - Вы двое не возражаете, если я ненадолго украду А-Лина?       - Нет, главный ученик, - ответила А-Син, вставая и поднимая А-Ся на ноги.       Цзиньлин вернул им куклу, и две маленькие девочки, отвесив пару очаровательных поклонов, убежали. Вэй Усянь улыбнулся племяннику и с небрежным видом присел рядом с ним.       - Итак, - проговорил он и, встретившись взглядом с юношей, безмятежно улыбнулся. - Тебя не было всё утро. Шицзе сказала, что ты, возможно, захочешь поговорить со мной?       Голод Цзиньлина исчез в одно мгновение, сменившись тошнотой.       - Нет!       Вэй Усянь удивлённо моргнул.       - Ой - Он сделал паузу и слегка нахмурился. - А-Лин, всё в порядке?       Чувство вины ещё сильнее сжало живот Цзиньлина, когда он вспомнил ту ужасную, ужасную ночь, когда вспомнил, как вонзил Суйхуа в живот своего дяди. В то время Вэй Усянь никогда не называл его А-Лин. Цзиньлин, вероятно, откусил бы ему за это голову.       - Я в порядке, - напряжённо вымолвил он и попытался встать, но Вэй Усянь протянул руку и крепко, но нежно обхватил его запястье.       - Эй, - сказал он с лёгким упрёком, его голос звучал совершенно серьёзно. - Что случилось, А-Лин?       Цзиньлин не любил, когда Вэй Усянь был серьёзен. Он был серьёзен во многих худших воспоминаниях Цзиньлина, он был серьёзен, когда что-то шло не так или становилось слишком опасным. Цзиньлин задрожал.       - Ладно, теперь ты меня пугаешь, малыш, - проговорил Вэй Усянь, положив другую руку на плечо юноши. - Ты побледнел… Ты собираешься потерять сознание?       - Нет, - защищаясь, пробормотал Цзиньлин, и Вэй Усянь сжал его плечо.       Сердце юноши пропустило удар. Он не должен был рассказывать об этом своей матери, он не должен был никому рассказывать; он должен был позволить чувству вины грызть его и поглотить его изнутри навсегда.       - Хорошо, - сказал Вэй Усянь, его лицо исказилось от беспокойства. - Но А-Лин… Если ты не хочешь говорить о чём бы то ни было, это нормально. Но можешь ли ты пообещать мне, что тебе не будет больно? Что мне не нужно тащить тебя к Вэнь Цин, чтобы она уколола тебя иглами?       - Я не ранен! - запротестовал Цзиньлин, и Вэй Ин, казалось, немного расслабился. Чувство вины скрутило внутренности юноши.       - Хорошо, - повторил Усянь, слегка откидываясь назад. - Я понимаю нежелание говорить о некоторых вещах, даже когда шицзе считает, что ты должен. - Он криво усмехнулся и подмигнул Цзиньлину. - В таком случае тебе действительно нужно что-то сделать, чтобы…       - Я сделал что-то плохое! Раньше, в будущем! - выпалил Цзиньлин, чувствуя, как чувство вины подкатывает к горлу.       Глаза Вэй Ина расширились, и юноша крепко зажмурился.       - О-о-о… - медленно протянул Усянь. - Хорошо… что это было? Тебе нужна помощь?       Тебе нужна помощь?       Цзиньлин пытался сказать дяде, что он пронзил его мечом, а первой мыслью Вэй Усяня было: не нужна ли ему помощь? Юноша почувствовал, как слёзы горят под его закрытыми веками.       - Прости, дядя Сянь. Я так виноват! Я… я… ударил тебя мечом!       Повисла долгая тишина, и Цзиньлин не мог дышать. В предыдущей временной шкале Вэй Усянь, казалось, сразу же простил его, но теперь их отношения были другими, теперь он был дядей Сянем, и если Цзиньлин разрушил их, если он разрушил всё…       - Ты ударил меня мечом?        Вэй Усянь казался немного растерянным, но менее удивлённым, чем ожидал Цзиньлин, и он не казался таким расстроенным, как должен был. Крепче зажмурив глаза и подавив всхлип, Цзиньлин кивнул.       - Где? - спросил Вэй Ин, и голос его по-прежнему не звучал расстроено - в его голосе отчётливо звучало любопытство.       Юноша осторожно открыл глаза. Ему показалось, что он увидел лёгкую грусть в нахмуренных бровях Вэй Усяня, но в его глазах отражалось лишь любопытство, и он выжидающе смотрел на Цзиньлина.       - В Цзиньлинтае, - медленно произнёс юноша, и Вэй Усянь криво улыбнулся.       - Нет, я имею в виду, куда, - уточнил он, водя рукой вверх и вниз по своему телу. - Куда?       Смущение и стыд смешались в животе Цзиньлина, и он слегка покачал головой. Он не понимал, почему Вэй Усянь не был расстроен, почему его так интересовало, куда Цзиньлин ударил его мечом, но он знал, что должен ответить ему.       - Сюда, - мрачно сказал он, указывая на своё тело, и глаза Вэй Усяня необъяснимым образом загорелись.       - Сюда? - воскликнул он, кладя руку над бедром прямо туда, куда вонзился клинок Цзиньлина. Юноша кивнул с комком в горле, а Вэй Усянь рассмеялся. - Ах, А-Лин… ты действительно миниатюрный Цзян Чэн, целиком и полностью!       - Я… что?       - Ну, именно сюда воткнул свой меч Цзян Чэн! - слишком весело, по мнению Цзиньлина, сообщил Вэй Усянь. - Когда я был, м-м-м… когда я «дезертировал из Ордена». Я сломал ему руку за это.       Сбитый с толку Цзиньлин покачал головой.       - Он… Дядя пронзил тебя мечом? Прямо там?       - Ага, - закивал Вэй Усянь. Постепенно его улыбка немного сузилась, став более серьёзной. - А-Лин… Если дело было в Цзиньлинтае, я полагаю, это случилось сразу после того, как ты узнал, кто я такой, верно? - Комок подступил к горлу Цзиньлина, и он кивнул, снова опустив взгляд. Вэй Усянь протянул руку и сжал его ладонь. - Всё в порядке, А-Лин, не беспокойся об этом. Я понимаю.       Цзиньлин недоверчиво прищурился:       - Понимаешь?       Вэй Усянь проникновенно взглянул на него.       - Если бы я был на твоём месте и меня всю жизнь учили, что Старейшина Илина был тем человеком, который убил моих родителей, который убил сотни других людей, а затем я узнал, что он действовал как мой друг в течение нескольких дней… Я, вероятно, нанёс бы удар в более фатальное место.       Цзиньлин нахмурился. Его глаза горели.       - Но… но…       Вэй Усянь обнял племянника за плечи и притянул к себе:       - Не беспокойся об этом, А-Лин. Действительно. Я не ранен, и я сомневаюсь, что будущего меня случившееся так уж удивило. Всё в порядке.       - Это не так, - запротестовал юноша, но не смог заставить себя вырваться из объятий. - Я причинил тебе боль, я просто… я пронзил тебя мечом, и…       - И я знаю, почему ты это сделал, - заверил его Вэй Усянь. - Всё кончено, А-Лин. Я в порядке.       Не в силах сдержаться, Цзиньлин сильнее прижался к дяде.       - Мама расстроилась из-за меня, - признался он, и Вэй Усянь вздрогнул.       - Ах, ты сказал шицзе? Ей тоже не очень понравилось, когда Цзян Чэн проткнул меня мечом. Ей даже не нравится, когда мы ссоримся. Но всё в порядке, А-Лин. Она не собирается держать на тебя зла или печалиться очень долго. Тем более что я никогда от этого не страдал… Я совершенно не пострадал.       Вопреки самому себе, Цзиньлин поднял брови.       - Ты совсем не пострадал? Но ты только что сказал, что дядя пронзил тебя мечом.       - Ах, это было много лет назад. - Усянь сжал плечи Цзиньлина. - Правда, А-Лин. Всё отлично. Обещаю.       - Если ты так считаешь, - неуверенно пробормотал Цзиньлин, - дядя Сянь.       Вэй Усянь просиял, как и всегда, когда Цзиньлин называл его дядей Сянем, и ущипнул Цзиньлина за щёку.       - Только не говори ничего Лань Чжаню, ладно? Я действительно не думаю, что ему нужно знать.       Припомнив ледяной взгляд Ханьгуан-цзюня, Цзиньлин целиком и полностью согласился с дядей.       * * *       Для Вэй Усяня самым ярким событием недели после казни Цзинь Гуаншаня стало то, как Цзэу-цзюнь, сам того не подозревая, соревнуется с Цзян Чэном за роль любимого дяди А-Юаня. Лань Сичэнь был явно взволнован самой идеей иметь племянника, и, казалось, он был совершенно без ума от А-Юаня. Он принёс ему несколько подарков - хотя, когда он успел их найти между расследованием и конференцией по совершенствованию, Вэй Усянь понятия не имел. Там были игрушки, книги и ужасно много конфет, но, без сомнения, фаворитом А-Юаня стала маленькая продольная флейта, которую вручил ему Сичэнь.       - Это прямо как Чэньцин, прямо как у папы! - воскликнул малыш, прижимая флейту к груди, а затем бросаясь на ноги Лань Сичэня. - Спасибо, спасибо, спасибо, дядя! Ты можешь научить меня, ты можешь научить меня? Пожалуйста?       С благословения Вэй Усяня Сичэнь приступил к обучению А-Юаня, как правильно направлять дыхание в дульце и как формировать простейшие ноты. Хотя флейта явно была сделана для ребёнка, она была прекрасна, определённо ланьского оттенка – синего - и украшенная серебряными бабочками. Выполнена с таким совершенным мастерством, что даже самые пронзительные восторженные нотки А-Юаня можно было сносно слушать.       А-Юань обожал уроки со своим дядей Си, и вскоре он начал ходить за ним хвостом, выпрашивать истории или умоляя, чтобы тот поиграл с ним. Вэнь Цин превозносила явно безграничное терпение Цзэу-цзюня, но Вэй Усянь видел, что поведение главы Гусу Лань больше похоже на снисходительность - ему нравилось проводить время с А-Юанем, и А-Юань знал это.       Лань Сичэнь также старался проводить время с Сычжуем, и когда А-Юань увидел, как сильно его старший брат любит Лань Сичэня, его обожание, казалось, возросло до небес. Это было чудесно, совершенно восхитительно и до смешного сводило Цзян Чэна с ума.       Когда Цзян Чэн вручил безделушки, которые он «случайно» подобрал во время «случайной» поездки в Цайи, А-Юань обнял его за ноги и поблагодарил, а затем немедленно побежал к Сичэню, чтобы показать своему дяде Си новые сокровища. В другой раз Цзян Чэн угостил А-Юаня конфетами и рассказал ему забавные истории из детства Вэй Ина, и А-Юань всё смеялся и смеялся, а затем побежал обратно к дяде Си, чтобы попросить истории об отце. Лань Сичэнь, конечно же, подчинился, явно не обращая внимания на растущую ярость Цзян Чэна, когда он рассказывал А-Юаню очаровательные истории о маленьком Лань Чжане. Интрига продолжалась всю неделю, пока Цзян Чэн не стал явно раздражительным; он совершенно чётко считал часы до ухода Лань Сичэня.       Так было до тех пор, пока днём перед отъездом Лань Сичэня не прибежал А-Юань и не дёрнул Цзян Чэна за рукав, пока тот отчитывал Вэй Усяня за… что-то. Вэй Усянь не обращал на отповедь внимания, так как Цзян Чэн очевидно просто давал волю чувствам - он лишь краем уха отметил, что в воплях брата звучало что-то связанное с бесстыдством.       - Дядя Чэн! Дядя Чэн!       - Да, А-Юань? - устало спросил Цзян Чэн. - Что дядя Си дал тебе на этот раз?       - Песню, - с гордостью произнёс А-Юань. - Для дяди Чэна.       Цзян Чэн моргнул, глядя на племянника широко открытыми глазами:       - Что?       - У меня есть для тебя песня, - объяснил А-Юань и поднёс флейту к губам. Ноты звучали чуть резче, чем должны были, и его пальчики были неуклюжими и медленными, когда они выводили трели, но всё же А-Юаню удалось сыграть несколько первых строк юньмэнской народной песни, и Цзян Чэн просиял. Когда же А-Юань опустил флейту, Цзян Чэн ликующе завопил и поднял А-Юаня на руки.       - Это было чудесно! - воскликнул он, уткнувшись носом в нос А-Юаня. - Намного лучше, чем играет твой папа. И эта песня была для меня?       А-Юань кивнул.       - Для дяди Чэна. Старший брат Лин говорит, что причина, по которой ты был таким тихим, в том, что ты сварливый, и А-Юань хотел помочь.       Вэй Ин фыркнул, когда в глазах Цзян Чэна мелькнуло раздражение, но его брат решил изобразить улыбку, легонько ущипнув А-Юаня за кончик носа.       - Спасибо, - поблагодарил он. - Я чувствую себя намного лучше.       - Ты должен поблагодарить и дядю Си, - мудро заметил А-Юань, и Вэй Усянь хихикнул в рукав, когда брови Цзян Чэна дёрнулись, как будто он пытался не нахмуриться. - Это он научил меня.       - Конечно, я поблагодарю дядю Си, - пробормотал Цзян Чэн, и Вэй Усянь рассмеялся. - Кстати, об отце: папе и мне нужно пойти и увидеть его прямо сейчас. Можешь пойти с нами, если хочешь, но это будет большой взрослый разговор, так что может быть скучно.       - Я пойду, - решительно проговорил А-Юань и, сунув конец своей флейты в рот, принялся жевать её так же, как раньше жевал Чэньцин.       - Подожди, что? - удивился Усянь. - Почему мы идём к Цзэу-цзюню?       Цзян Чэн послал ему испепеляющий взгляд:       - Вэй Усянь, я как раз говорил тебе…       - Я не слушал.       - Вэй Усянь…       - Это не очень вежливо, папа, - упрекнул его А-Юань и нахмурился. – Дядя Си говорит, что когда ты не слушаешь кого-то, когда он с тобой разговаривает, это всё равно, что сказать, что ты не любишь его или не отражаешь его.       - Отражаешь? - Вэй Усянь слегка улыбнулся. - Ты имеешь в виду уважение, А-Юань?       - Мм, - согласился малыш, кивая. - Ты неуважительно отнёсся к дяде Чэну, и это нехорошо. Ты должен извиниться.       - Ха! - Цзян Чэн слегка ухмыльнулся. - Возможно, всё то время, что ты провёл со своим дядей Си, было, в конце концов, хорошим делом. - Вэй Усянь закатил глаза, а Цзян Чэн слегка покачал головой. - Нам нужно обсудить некоторые детали, прежде чем Цзэу-цзюнь уйдёт. О вашей свадьбе и последующих приготовлениях… И о том, когда Сычжуй и Цзинъи собираются «впервые» отправиться в Гусу.       Вэй Усянь замер.       Он не думал о… он не осознавал…       Но конечно. Сычжуй и Цзинъи были Ланями до мозга костей, и скоро Лань Лицинь официально заявит на них права, и они вернутся в Гусу, и с ними всё будет в порядке, потому что Лань Сичэнь присмотрит за ними, не говоря уже о родителях Цзинъи, бабушке и дедушке. И они, в любом случае, были вполне способны позаботиться о себе, и Гусу был недалеко, если путешествовать на мече, и они могли навестить…       Но Вэй Усянь не сможет видеть их каждый день. Если он останется в Пристани Лотоса, где так мучительно хотел быть, он большую часть года будет вдали от Сычжуя. Его сын будет без обоих отцов, и всё это из-за эгоистичного, глупого выбора Вэй Усяня. а также…       А также…       - Папа!       Вэй Ин вздрогнул и взглянул на младшего сына. А-Юань смотрел на него с беспокойством, и Усянь заставил себя улыбнуться.       - Ах, прости, редиска, что ты говорил?       - Не я, а дядя Чэн, - неодобрительно произнёс А-Юань. - Ты снова не слушал его.       Вэй Усянь слабо улыбнулся, потирая затылок:       - А… прости, Цзян Чэн.       Цзян Чэн закатил глаза:       - Успокойся. У нас есть дела.       - У нас есть дела, папа, - согласился А-Юань и закивал, а Вэй Усянь заставил себя улыбнуться сыну.       - Конечно, есть, редиска.       Когда они прибыли на встречу, шицзе, Лань Чжань, Лань Сичэнь и Лань Цижэнь, который прибыл в Пристань Лотоса днём ранее, уже были там. Чай уже был подан, и все присутствующие выглядели спокойными, даже счастливыми. Что ж, Лань Цижэнь не выглядел особенно счастливым, но, с другой стороны, когда Вэй Усянь был в комнате, он никогда не выглядел счастливым.       Как принимающая сторона Цзян Чэн, опустив А-Юаня на пол, поприветствовал заклинателей поклоном, а малыш тут же подбежал к столу и попытался сесть на колени Лань Чжаню и Лань Сичэню одновременно. Сначала оба Нефрита были недостаточно близко, чтобы он мог справиться с задачей, но затем глава Лань придвинулся ближе к своему брату, и А-Юань радостно откинулся на их сомкнутые плечи. Стараясь скрыть любые признаки беспокойства на лице, Вэй Усянь устроился рядом с Лань Чжанем, но Цзян Чэн откашлялся, и Яньли взяла его за руку. Сидеть в тесноте между братом и сестрой было не так уж и страшно, поэтому Ваньинь не стал протестовать, когда они все уселись.       Когда формальности были соблюдены, Лань Сичэнь улыбнулся.       - Хорошо, для разнообразия, поговорить о чём-то приятном, - тепло произнёс он. - Я думаю, мы все можем согласиться с тем, что было бы лучше провести свадьбу раньше, чем позже.       Вэй Усянь определённо согласился с этим. Когда они поженятся, он сможет загнать А-Юаня, Сычжуя и Цзинъи в их собственные спальни, а он и Лань Чжань смогут насладиться уединением. За исключением того, что ему не придется выгонять Сычжуя и Цзинъи, потому что их здесь больше не будет. Его сердце упало, как камень.       - Кроме того, - продолжал Цзэу-цзюнь, - мы с Ванцзи обсудили, как лучше поступить с формальностями и техническими вопросами после свадьбы. Я предлагаю вам обоим оставаться членами своих кланов и почётными членами кланов друг друга. Точно так же А-Юань и любые другие дети, которые у вас могут быть, должны будут выбрать основной клан, когда они станут достаточно взрослыми, но всегда будут считаться почётными членами другого клана. Ванцзи выразил желание жить здесь после свадьбы, чтобы господин Вэй мог продолжать выполнять свои обязанности перед Орденом Юньмэн Цзян и Вэнями, и мне это кажется вполне приемлемым. Но я прошу вас проживать хотя бы месяц в году в Облачных Глубинах, а чтобы никто не счёл, что вы уклоняетесь от своих обязанностей перед Орденом Гусу Лань, Ванцзи, я прошу тебя приходить домой как минимум раз в два месяца.       - Это действительно нормально? - недоверчиво поинтересовался Вэй Усянь, не в силах отвести нервный взгляд от Лань Цижэня. Яньли сжала его руку.       Учитель Лань глубоко вздохнул и неодобрительно посмотрел на Вэй Усяня.       - Нет правила, согласно которому, чтобы быть членом Гусу Лань, нужно постоянно проживать в Облачных Глубинах, господин Вэй.       Усянь взглянул на Лань Чжаня, и тот слегка улыбнулся ему, и Вэй Ин улыбнулся в ответ, а затем снова подумал о Сычжуе и Цзинъи. Он мог навещать их с Лань Чжанем каждые два месяца, мог навещать их каждый месяц, но всё же…       Не обращая внимания на продолжающийся кризис Вэй Усяня, Лань Сичэнь просиял.       - Замечательно! Я полагаю, что лучший способ сделать это… Это чтобы Ванцзи вернулся со мной в Гусу завтра, чтобы мы могли должным образом объявить о помолвке. Хотя это немного неортодоксально, я не вижу ничего неуместного в его возвращении сюда на следующий день. У Ванцзи есть обязанность заботиться об А-Юане, и вполне вероятно, что более длительная разлука причинит вашему сыну некоторые страдания.       - Дядя Си, - нервно позвал А-Юань, глядя на него снизу вверх, но Цзэу-цзюнь улыбнулся так тепло и утешительно, что даже Вэй Ин почувствовал себя немного лучше.       - Всё в порядке, - пообещал он. - Мне нужно, чтобы твой отец вернулся со мной завтра в Гусу, но ты можешь остаться здесь со своим папой, а отец вернётся на следующий день.       Глаза А-Юаня сузились, и он смотрел то на Лань Чжаня, то на Лань Сичэня.       - Следующий день?       - Уже на следующий день, - пообещал Лань Сичэнь, и А-Юань глубоко вздохнул.       - Э-э-э… хорошо… - пробормотал он, откинувшись на плечи Близнецам-Нефритам.       - Я бы также предложил, чтобы Сычжуй и Цзинъи отправились с нами, - сказал Лань Сичэнь, и сердце Вэй Усяня сжалось. - Для старейшины Лицинь самое время заявить о них - те, кто игнорирует правила борьбы со сплетнями, скорее всего, будут больше отвлечены помолвкой. Мы можем гарантировать, что юноши будут приняты в клан, и их имена будут записаны в реестр и так далее. Кроме того, таким образом, если они захотят, то смогут, либо остаться в Облачных Глубинах, либо вернуться в Пристань Лотоса с Ванцзи.       Сердце Вэй Усяня остановилось.       Что?       - Как так? - спросила Яньли, слегка склонив голову набок, и Цзэу-цзюнь улыбнулся ей.       - Они должны быть двоюродными братьями Юй Цзиньлина, не так ли? Или, по крайней мере, они как бы выросли вместе с ним. Было бы логично, если бы они до недавнего времени жили в Пристани Лотоса и теперь полны решимости, помочь с расселением Вэней. Обычно, если кто-то хочет стать членом Ордена Лань, он должен учиться у старейшин Облачных Глубин, но Ванцзи - их «двоюродный брат», и никто никогда не подвергал сомнению его честность. Он мог бы их обучать. Более того, Совет старейшин не будет протестовать, потому что им известно происхождение мальчиков и известно, что они уже знают всё, чему их следует учить. - Он сделал паузу, обдумывая. - Осенью мы проведём лекции этого года. Сычжуй и Цзинъи должны присутствовать, как и Цзычжэнь, и Цзиньлин. Это было бы хорошо для них и хороший способ снова интегрироваться в клан. Но если на данный момент Пристань Лотоса больше способствует их исцелению или их счастью, это нас устраивает. В будущем они могут делить своё время по своему усмотрению. Как сказал дядя, нет правила, согласно которому каждый Лань должен постоянно жить в Облачных Глубинах.       Пока Цзэу-цзюнь говорил, Вэй Усянь недоверчиво смотрел на Лань Цижэня. Этот человек не протестовал и не жаловался, он даже не кривился при мысли о нарушении правил или формировании исключений. Поймав взгляд Вэй Ина, учитель Лань прочистил горло и многозначительно посмотрел на Лань Сичэня, и Усянь затаил дыхание.       Улыбка Цзэу-цзюня изменилась, став немного твёрже, немного острее - это была улыбка, которую он показывал, когда говорил серьёзно, и Вэй Усянь почувствовал, как земля уходит из-под ног…       - Однако, - сказал Лань Сичэнь обманчиво приятным голосом, - я думаю, будет справедливо, если уж главным местом жительства наших влюблённых станет Пристань Лотоса, то Облачные Глубины станут местом проведения свадьбы.       - Я понимаю важность этого, - осторожно сказала Яньли, - но я много лет планировала свадьбы моих братьев, Цзэу-цзюнь.       - Конечно, я буду рад любому Вашему вкладу, молодая госпожа Цзинь, - проговорил Лань Сичэнь почти нетерпеливо, и Вэй Усянь чуть не рассмеялся. - Но свадьба будет проходить в Гусу.       - Очень хорошо, - сказала Яньли, склонив голову, и Вэй Ин моргнул:       - Эй, разве я не имею права голоса в этом?»       - Нет, - хором ответили шицзе и Цзян Чэн, и Усянь закатил глаза.       - Если ты согласна, молодая госпожа Цзинь, я подумал, что свадьбу можно провести в конце следующего месяца, - предложил Лань Сичэнь, и Вэй Усянь поднял руку.       - Подожди секунду, - попросил он и почувствовал, как половина комнаты напряглась от серьёзности его голоса. - А как насчёт проблемы Не? Разве мы не должны подождать, пока это не уладится?       - Не понимаю, зачем, - возразил Лань Сичэнь и слегка нахмурился. - Дева Вэнь сказала, что, по её оценкам, пройдёт шесть месяцев или около того, прежде чем ты будешь полностью готов к миссии такого масштаба, и свадьба в течение этого времени не означает, что старшему брату придётся ждать дольше.       Вэй Усянь неловко поёрзал:       - Разве это не… праздновать, когда они…       - В лучшем положении, чем они были на протяжении столетий? - тихо спросил Лань Сичэнь. - Господин Вэй, до сих пор у Минцзюэ никогда не было причин полагать, что он переживёт тридцатилетие. На данный момент он здоров. Поверь мне, ни он, ни Хуайсан не станут на тебя обижаться.       - Хорошо, - медленно кивнул Вэй Усянь, - но как насчёт Ланьлин? Через полтора месяца там по-прежнему будет бардак… Что, если Павлин не придёт, а потом не придет шицзе и…       - А-Сянь, - мягко произнесла Яньли, положив руку ему на плечо. - Ничто не помешает мне прийти на твою свадьбу. Надеюсь, А-Сюань тоже сможет присутствовать, но если нет, мы отпразднуем с ним позже.       - Ладно, ладно, - сдался Вэй Усянь, но его паника нарастала, и когда он посмотрел на Лань Чжаня, Лань Чжань выглядел обеспокоенным и…       - Сянь-Сянь, - Яньли нежно улыбнулась ему, - всё в порядке. Тебе позволено иметь приятные вещи. Ты заслуживаешь того, чтобы у тебя были хорошие вещи. И все немного волнуются, когда начинают планировать свадьбу - это совершенно нормально.       Так вот что это было? Он действительно просто занервничал? Прошло так много времени с тех пор, как он был взволнован, с тех пор, как в его нервах не было ни страха, ни горя. Он посмотрел на Лань Чжаня, на А-Юаня и неуверенно улыбнулся.       - Тогда хорошо, - прошептал он, - давай поженимся.