—~—
Негромкий стук в дверь каюты окончательно вырвал Эда из неглубокой дремоты, в которой он плавал, нежась, уже некоторое время. Он нехотя распахнул глаза, и первое, что увидел перед собой — золотистые кудри на затылке Стида. И тут же необычайно остро ощутил, что прижимается грудью к его спине, а его колено придавливает сверху бедро Стида. Эд дернулся, немного резче, чем хотел, и Стид вздрогнул, потревоженный этим движением. — Капитан? — робко позвал голос из-за закрытой двери каюты, чутко растолковав тишину, последовавшую вслед за стуком. Французик — так называли говорившего другие члены экипажа, как смутно припомнил Эд. — Баттонс просил передать, что мы приближаемся к Кипящему. Будем на месте примерно через час. Французик замолчал, словно ждал ответа, а затем продолжил говорить, еще более неуверенно, чем прежде: — А еще Таракан просил узнать, когда вы прикажете подать вам завтрак. Я… передам ему, чтобы зашел позже, например, через час. И Французик тактично удалился — Эд слышал его затихающие шаги по гулкой древесине. — Стид? — прошептал он, как только шаги замолкли, и немного потряс Стида за плечо. Стид громко вздохнул — почти застонал — и пробормотал что-то недовольное сквозь дремоту. — Пора просыпаться, приятель, — настаивал Эд. Он кинул взгляд в окно и ужаснулся. — Солнце уже высоко. Не дождавшись его ответа, Эд встал с дивана, с трудом разгибая затекшее колено. Он нашарил свои сапоги, натянул их, взглядом поискал куртку — она по-прежнему лежала на кресле, забытая со вчерашнего вечера. Эд застегнул ее на все пуговицы, под самое горло, а затем провел рукой по волосам, стремясь хоть немного пригладить их. Стид в это время зашевелился, перевернулся на спину и окинул его сонным взглядом. Он был очаровательно растрепан и дул губы, как будто обиженный чем-то. Эд не сдержал усмешки. — Ты любишь поспать, — заметил он с улыбкой. — Эдвард? — позвал Стид, нахмурившись. — Тебе стоило разбудить меня, чтобы я уступил тебе диван. Ты наверняка плохо спал, все по моей вине. — Ошибаешься, — возразил Эд и в два шага сократил дистанцию между ними. Он наклонился к севшему на диване Стиду и притянул его за ворот рубашки (успев заметить мелькнувшее на лице Стида выражение паники), чтобы поцеловать. В голове немного повело из-за собственной смелости (наглости?) — будто он сделал слишком глубокий вдох после того, как долго был под водой. Стид издал негромкий звук — нечто среднее между стоном и писком, — и Эд отстранился, проводя большим пальцем по его влажным губам. — Я уже давно не спал так хорошо, — добавил он, усмехнувшись, и Стид рвано выдохнул. — Кстати, заходил Французик, — как бы между делом бросил он, поворачиваясь в сторону выхода. — Передал, что мы прибудем на остров через час. А еще сказал, что Таракан накроет завтрак — тоже через час. Так что тебе лучше поспешить. — Что… Заходил?! — переспросил Стид высоким взволнованным тоном. — Эдвард, что значит заходил?! Эдвард хмыкнул, а затем закрыл за собой дверь каюты, оставив Стида ломать голову в догадках.—~—
Они прибыли на Кипящий даже быстрее, чем предполагал Баттонс, — сегодня ветер сопутствовал им с самого утра. Эд хмуро наблюдал, как матросы «Анны» перекидывают трап на «Месть», на который тут же ступил Иззи, еще более недовольный, чем обычно. — Мистер Баттонс, будьте добры, оставьте нас, — попросил Эд, и старпом Стида молча кивнул. Ему нравилась эта исполнительность — его собственному первому помощнику не помешала бы хотя бы доля такой покорности. — Иззи, — поприветствовал он нараспев, стараясь не показывать своего раздражения. — Эдвард. — Иззи дернул плечом, что можно было истолковать почти как дружелюбный взмах рукой. — Парни уже начали загружать добычу на шлюпки — понадобится несколько ходок, чтобы перевезти все. — Отлично, — равнодушно кивнул Эд. Он оперся спиной о фальшборт, поглядывая на золотистый песчаный пляж Кипящего. — Уверен, вы справитесь без меня, правда, Иззи? Иззи молча кивнул, проследил за его взглядом. — Что ты прикажешь делать нам на этом жалком клочке земли почти целый месяц, Эдвард? — спросил он через некоторое время, с отвращением косясь на остров. — Парни либо сопьются, либо сойдут с ума от скуки. — Не знаю, Иззи, — легко, слишком легко отозвался Эд. Ему не было ни малейшего дела до прихотей собственной команды. — Уверен, ты найдешь чем их занять — ведь что-то вы делаете, когда меня нет на корабле. Соберите какие-нибудь фрукты, наловите рыбы, расставьте силки на дичь. Думаю, похлебка Косого Джона стоит у всех уже поперек горла, так что парни будут более чем рады поесть нормальную пищу. — Но… — хотел возразить Иззи, но Эд перебил его жестом руки. — Если кто-то заскучает, пусть возьмут шлюпку и отправятся в ближайший порт — уверен, там найдется бордель. Только пускай не болтают лишнего — иначе языки отрежу. — Эдвард… — снова начал Иззи, но Эд опять его перебил, с заметным раздражением: — Что еще, Иззи? — Нам не стоило приходить сюда так рано, — нетерпеливо сказал он. — Если мы будем стоять на месте, нас будет легче выследить. Эд закатил глаза. — И кому в голову взбредет выслеживать нас, Иззи? — Ты знаешь кому, — он еще больше понизил он голос. — Британскому Флоту, вот кому. — Глупости, Иззи. — Эд раздраженно цокнул языком. — Они не найдут нас здесь. Никто не знает про Кипящий. В тебе говорит твоя паранойя. — Посмотрим, что ты скажешь, когда они приставят дуло ружья к затылку твоего драгоценного Боннета, — выплюнул Иззи с внезапной озлобленностью, и все в глазах Эда на мгновение побелело от ярости. — Не смей, — прошипел он, хватая Иззи за горло. Тот захрипел, и Эд чуть сильнее сжал пальцы, вынуждая его заткнуться. — Не смей даже произносить его имя, пес. Иззи попытался что-то сказать, но пальцы Эда мешали ему. Он смотрел на него покрасневшими глазами, покорно принимая судьбу. — Эдвард! — услышал Эд окрик за спиной и разжал пальцы. Иззи судорожно вздохнул и схватился обеими руками за горло. — Стид, — отозвался он, не сводя тяжелого взгляда с лица Иззи. — Сегодня ты покончил с утренними процедурами на удивление быстро. Глаза Иззи расширились — в них промелькнуло понимание, страх, отвращение. Он бросил быстрый взгляд на Стида, а затем уставился на Эда. — Ты не мог… — прошептал он одними губами. — А кто меня остановит? — так же негромко возразил Эд с вызывающей усмешкой. — Я беру, что хочу, Иззи. Разве ты забыл — я чертов Великий Кракен. — Но, Боннет, он ведь… — Еще одно слово, и я швырну тебя за борт, — прорычал Эд ему в самое лицо, сократив расстояние между ними, чтобы Стид наверняка не услышал угрозы. Иззи крупно сглотнул, кинул на него последний взгляд и умчался с палубы, на ходу выкрикивая грубые команды матросам на «Анне». — Неприятности в раю? — удивился Стид, провожая Иззи взглядом. — Просто напомнил своему старпому о его обязанностях, — пояснил Эд, даже не взглянув вслед Иззи. Вместо этого он рассматривал Стида, долго, жадно, не скрывая восторга. — Ты выглядишь… изумительно. — Я… — Стид вздрогнул и провел рукой по своему бледно-розовому камзолу. — Спасибо, — улыбнулся он. Кракен в груди зашевелился, одобрительно заворчал, и Эда снова обожгло чувство голода, уже знакомое ему со вчерашнего вечера. В этот раз Кракен жаждал отнюдь не крови, и Эд едва сдержал дрожь и внезапную необходимость притянуть Стида, впиться зубами в его шею, показать всем, кому он принадлежит. Эд сглотнул и попытался улыбнуться. — Твоей команде лучше тоже начать готовить шлюпки к спуску на воду. На берег лучше причалить с приливом — течение само поведет вас. Я попрошу Клыка отправиться с вами — он хорошо знает здешние воды. — О, я не поплыву со всеми, — сказал Стид так просто, как будто это был само собой разумеющийся факт. Эд на мгновение растерялся. — Ты не… почему? — Ты остаешься на корабле, — пояснил Стид. — И я, как радушный хозяин, должен составить тебе компанию и обеспечить развлечение. — Ты вовсе не обязан, Стид, — попытался переубедить его Эд, хотя все внутри него противилось этим словам. — Но я хочу. — Стид улыбнулся, тепло, приветливо, и дыхание Эда перехватило. Кракен взревел оглушающе, торжествующе. — Я тоже этого хочу, — признался Эд, на мгновение задержав взгляд на губах Стида. Стид заметил это и слегка порозовел. Однако он вовсе не выглядел смущенным, и Эду это понравилось. Команда «Мести» погрузилась в шлюпки только через несколько часов — именно столько им понадобилось, чтобы закончить делать то, что они делали (что показалось Эду абсолютно бессмысленной суетой, кроме, разве что, Таракана, озабоченного тем, чтобы приготовить снедь своему капитану, и Баттонса, который молча, при помощи Олуванде и Джима, готовил «Месть» к продолжительному простою). Он позвал на борт Клыка и распорядился сопровождать членов экипажа Стида на Кипящем. Клык, кажется, был совсем не против — за короткий промежуток времени, пока он находился на борту, он успел подружиться с мальчишкой, Люциусом, и плешивым Черным Питом, который всюду таскался за ним. — Не забудь показать им руины, Клык, — напомнил Эд, когда они заканчивали последние приготовления. — И следи, чтобы наши парни не сильно задевали их — передай им, что отвечать будут лично мне. — Есть, капитан, — покорно отозвался Клык, покосившись на него испуганно. — Руины? — задумчиво переспросил Стид, подходя к нему со спины. Во время сборов команды он где-то пропадал вместе с Люциусом и Французиком, и сейчас выглядел слегка обеспокоенным. — Древний город аборигенов, которые жили когда-то на Кипящем, — охотно пояснил Эд. — Они покинули остров, когда вулкан уничтожил город. Ты в порядке? — Да, просто… — Стид неуверенно махнул рукой в сторону своей команды. — Это первый раз, когда они остаются сами по себе, и я немного переживаю… Эд негромко рассмеялся. — Приятель, с ними все будет в порядке. Они не дети, а матерые пираты — ну или хотят ими быть. К тому же, с ними Клык — а где Клык, там и Айвен. Они не дадут их в обиду. Мои парни не посмеют тронуть их — они знают, что иначе с ними будет. Стид покосился на него, но не стал уточнять, что именно он имел в виду, и Эд был благодарен. Он не хотел посвящать Стида в детали своих наказаний для команды. — Я понимаю, но все же… — Стид вздохнул. Эд, воспользовавшись тем, что экипаж «Мести» уже спустил шлюпки на воду, откуда они не видели их, поцеловал Стида, прикусив его нижнюю губу. Щупальца Кракена заволновались, ощупывая его потеплевший низ живота. — Тебе стоит придумать, чем нам заняться до вечера, иначе я сам придумаю, — низко произнес Эд, и зрачки Стида расширились. — Я… да, пожалуй ты прав, — согласился он, откашлявшись.—~—
Лучшим развлечением, которое смог придумать Стид, была демонстрация его обширной библиотеки. Будь на его месте кто-то другой, Эд бы уже давно заскучал, но это был Стид и от всего, что он делал, веяло какой-то завораживающей энергией. Он показывал Эду свои любимые книги, периодически зачитывал особо запомнившиеся ему отрывки, и Эд слушал с интересом, восторженно. Это было невероятно, но, кажется, Стид не врал, когда сказал ему, что действительно прочитал все эти книги. Затем они поужинали холодным мясом, сыром и фруктами прямо в каюте Стида, и Эд предложил выйти на палубу. Корабль был непривычно тихим и пустым. Он мерно покачивался на волнах, море с плеском ударялось о борта, негромко шуршали спущенные паруса. Луна шла на убыль, но была все еще достаточно яркой — ее мягкий свет заливал палубу. Эд чувствовал умиротворение, наблюдая за далекими кострами на берегу Кипящего. Обе команды, кажется, подружились, — до него долетали обрывки шанти, исполняемые нестройным хором голосом, взрывы хохота и довольные выкрики. Он невольно вспомнил, как и сам он, еще будучи человеком, любил подобные беззаботные ночи, проведенные на берегу. Наутро он, как правило, просыпался с раскалывающейся головой, отплевая и отряхивая песок, но с приятно ноющим телом. Он усмехнулся и поднес к губам простую жестяную кружку с теплым вином с пряностями, которое приготовил Стид. Сам Стид молча стоял рядом с ним, баюкая свою кружку в ладонях. Он снова выглядел обеспокоенным и даже немного опечаленным. — Эй, приятель, — позвал Эд негромко. — Может быть, расскажешь, что у тебя на уме? Стид вздохнул и посмотрел на него косо. — У меня из головы никак не выходит твой вчерашний рассказ — о том, что значит для тебя быть человеком. Я… — Он запнулся. — Мне жаль, что ты страдаешь, Эдвард. Прошу тебя, не надо причинять себе боль… из-за меня. Ты… ты волен уйти, если хочешь. — О чем ты? — Эд нахмурился и выпрямился. — Ты не хочешь, чтобы я оставался на «Мести»? — Нет, я… — Стид вскинул руку, нервно взъерошил волосы. — Боже, это оказалось сложнее, чем я представлял себе. Ты сказал… ты сказал, что каждая минута в обличье человека причиняет тебе боль. И я… не хочу, чтобы ты страдал — потому что, вероятно, ты считаешь, что чем-то мне обязан… Своим вниманием, или… — Стид, — твердо перебил его Эд, хватая за руку. Он осторожно сжал запястье пальцами, мягко опустил руку вниз. — Я вовсе не считаю себя обязанным тебе. Я остаюсь человеком, потому что сам так хочу. Мне нравится твоя компания — и я бы предпочел ее не лишаться. Только… только если ты сам не попросишь меня уйти. — Я бы не стал просить о таком, — прошептал Стид, глядя на него черными в лунном свете глазами. — Хорошо. Потому что я не хочу уходить, — так же шепотом ответил Эд и медленно, словно во сне, потянул Стида к себе. Он вытащил из его ослабевших пальцев кружку с вином, поставил ее на фальшборт, рядом со своей. Затем приобнял за талию и прижался щекой к волосам, втягивая запах — лаванда, роза, полевые цветы. — Я собираюсь поцеловать тебя, ты не против? — пробормотал он ему в ухо и слегка прикусил мочку. Стид ощутимо вздрогнул. — Раньше тебе не нужно было мое разрешение, — поддразнил Стид, и это стало последней каплей. Эд сразу же впился в его губы — страстно, почти грубо, как требовал от него Кракен с самого утра. Стид слабо застонал и приоткрыл рот, впуская его. Эд жадно запустил в рот язык, исследуя с благоговейной одержимостью, не оставив Стиду и шанса на то, чтобы перехватить контроль. Он развернул его спиной к фальшборту и вдавил в него всем своим телом. Его рука поползла вверх по спине Стида, кончики пальцев задержались на шее, а затем погрузились в его волосы. Эд сжал их в кулак, потянул, несильно, но ощутимо, и Стид застонал так громко и развратно, что этот звук мгновенно эхом отозвался во всем теле, заставив каждую его клеточку вибрировать от возбуждения. — Тебе нравится, когда я тяну тебя за волосы, да? — горячо прошептал он в ухо Стида и толкнулся бедрами. Стид всхлипнул и кивнул. — Ты можешь быть смелее, Стид, — я тоже люблю, когда меня тянут за волосы. Ему не пришлось просить дважды — Стид мгновенно вскинул руки, зарываясь пальцами в его волосы, и Эд довольно зарычал, прикусывая его шею, чувствительное место прямо под ухом. — Вот так, Стид, покажи мне, чего ты хочешь. — Он широко провел языком по месту укуса, и Стид содрогнулся. — Эдвард… — пробормотал (проскулил) он и посмотрел на него черными глазами. — Да, приятель? — Эд поймал его нижнюю губу зубами, потянул, слегка прокусил, но тут же зализал рану. — Чего ты хочешь? — Я… — Он не закончил — застонал, когда Эд снова повел бедрами, давая ему почувствовать свой стояк, одновременно с этим терзая укусами его шею. — Ну же, Стид, — поддразнил он, темно, низко, позволив Кракену на мгновение взять контроль на собой. — Только скажи — я дам тебе все, что ты попросишь. Стид выдохнул, судорожно, с присвистом. Резко дернул его за волосы, вынуждая оторваться от своей шеи. Эд не удержал стона и мрачной усмешки. — Моя кровать. Сейчас же, — сказал (приказал) он, и Эд почувствовал новую волну возбуждения. Ему нравилось, когда Стид командовал. Прежде чем они дошли, Эд не удержался и еще раз прижал Стида к стене в коротком коридоре, ведущем в каюту. Он впился губами в его рот, пытаясь одновременно расстегнуть его жилет. Пуговиц было слишком много, и Эд зарычал, разочарованный тем, что не может прикоснуться к коже Стида прямо сейчас. — Твоя чертова многослойность, — прошипел он, безуспешно дергая одной рукой пуговицы. — Терпение, Эдвард, — произнес Стид и перехватил его запястье. Его пальцы двигались медленно, мучительно медленно, Эд едва стоял на месте от нетерпения. — Разве ты не хочешь насладиться процессом? — Я хочу трахнуть тебя, — прорычал он, пытаясь прикусить его губу, но его снова остановила рука Стида, с силой дернувшая его за волосы. Кажется, он дал ему слишком много власти, запоздало подумал Эд, не скрывая стона удовольствия. Кракен в груди нетерпеливо заворочался, разворачивая свои жадные щупальца. Стид неспешно расстегнул жилет, затем так же неспешно потянул рубашку, вытягивая ее из плена шелковых кюлот. Он не дал Эду прикоснуться к себе — перехватил запястье, поднес его к губам, поцеловал тонкую кожу над венами. Эд замер, Кракен в нем испуганно сжался. Разумеется, Стид оставался джентльменом во всем. — Я хочу, — прошептал он, его дыхание теплым пульсом коснулось кожи запястья, — чтобы ты не спешил. Хочу запомнить каждую деталь. Впервые в жизни Эд растерялся, не зная, что ответить. Он сглотнул, а затем с благодарностью подался вперед, когда Стид несильно надавил на его шею, вынуждая наклониться. В этот раз Стид не дал ему перехватить контроль над поцелуем — он вел мягко, нежно, прикосновения его губ были легче крыла бабочки, и Эд растворился в этом ощущении. Они целовались долго, неспешно, и Эд не помнил, когда в последний раз ощущал такую ласку. Никогда, наверное. Он позволил Стиду завести себя в каюту, усадить на кровать. Завороженно наблюдал за белыми, порхающими в сумраке руками, которые один за другим снимали камзол, расстегнутый жилет, рубашку. Не удержался и поддался вперед, чтобы прижаться раскрытыми губами к его бледному животу. Стид коротко выдохнул и провел пальцами по его волосам. Эд вздрогнул — прикосновение было мягким, ласковым, сильно отличалось от всего, что было ему привычно в подобные моменты. Он потянул Стида, усадил себе на колени, — Стид совершенно не сопротивлялся, и в голове Эда вело от этой покорности. Кракен внутри него нетерпеливо пульсировал, нашептывал, вынуждал грубо впиться, терзать белую кожу, напоить его столь желанной кровью, взять то, что его по праву. Эд прикусил щеку изнутри, зажмурился, мотнул головой, словно это могло избавить его от властного желания Кракена. Стид заметил — конечно же, он не мог не заметить. — Все в порядке, — заверил он шепотом, убирая его упавшие на лицо волосы за ухо. Это было слишком для Эда — слишком нежно, слишком заботливо, слишком ярко. — Делай, что должен, Эдвард — я даю тебе свое разрешение. — Нет, — простонал Эд, впиваясь пальцами в бока Стида. От грубости прикосновения бледная кожа покраснела, на ней остались глубокие белесые лунки — следы его ногтей. Эд силой заставил себя разжать пальцы, прикоснулся к этому месту губами, словно надеялся сцеловать причиненную боль. Стид вздрогнул. — Я не хочу, только не так, только не с тобой… Он не заставит меня… — Эд, посмотри на меня, — позвал Стид. Эд послушался: Стид расплывался, виной тому была горячая пелена на глазах. Эд моргнул, вынуждая слезы сбежать по щекам. Кракен с отвращением выдохнул, больно впился щупальцами в его внутренности — Эд упрямо сжал зубы, сдерживая дрожь. Он не станет поддаваться, не станет. Кракен не возьмет того, чего требует. — Я хочу, — прошептал Эд пересохшими губами, провел по ним языком, смачивая, — хочу оставаться Эдом. Я не хочу быть… им, Стид. Он… он хочет причинить тебе боль. Я не могу этого допустить. Стид посмотрел на него, долго, благодарно. В его глазах не было страха — только тепло, симпатия. Эд прикоснулся к его лицу, осторожно, словно оно было фарфоровым. Откинул волосы со лба, зарылся пальцами в мягкие светлые локоны. Голод и нежность боролись в нем. Стид перехватил его запястье, раскрыл судорожно сжатый кулак. Не отводя взгляда, поцеловал костяшки, одну за другой, переплел их пальцы вместе. Кракен испуганно сжался, как и тогда, в коридоре, и Эд наконец выдохнул. Голод исчез так внезапно, словно его и не было. Нежность заполонила его. Он подался вперед, обвил рукой спину Стида, притягивая его к себе, ближе, еще ближе, нашел его губы. Стид с готовностью ответил на поцелуй, Эд застонал ему в рот. Пальцы Стида, ловкие, умелые, расстегивали его куртку, и Эд пытался помогать им. Он дернул плечом, когда последняя пуговица выскользнула из петли, стряхивая свое тяжелое одеяние на кровать. И сам следом откинулся на подушку, утягивая Стида за собой. Эд целовал его медленно, всласть. Водил руками по обнаженной спине, плечам, животу, изучая, запоминая каждый изгиб. Стид прижимался к нему, слегка дрожал, и Эд проклинал холод своего тела за то, что не может подарить Стиду тепло, которого он так заслуживал. В какой-то момент руки Стида скользнули под его рубаху, потянули наверх, и Эд привстал на локтях, позволяя раздеть себя. Стид восхищенно выдохнул, когда его кожа обнажилась, провел кончиками пальцев по татуировке корабля, птице между ключицами, змее, которая опускалась вниз, терялась под поясом брюк. Каждое его прикосновение жгло кожу раскаленным металлом, и жар стекал в низ живота, собирался в ком. Эд прикоснулся к поясу бриджей Стида, запустил палец под него, неспешно расстегнул верхнюю пуговицу, но затем замер, наткнувшись на черный взгляд Стида, его усмешку. — Смелее, Эдвард, — выдохнул он, и Эд не удержался, сжал его на мгновение через тонкую шелковую ткань. Стид зашипел, разом утратив все свое самообладание, толкнулся ему в руку. Эд проглотил стон, приподнялся, обхватывая Стида обеими руками, и перевернулся, меняя их местами. Стид упал на подушки, его глаза широко раскрылись. Эд, не теряя ни минуты, расстегнул оставшиеся пуговицы, дернул кюлоты вниз, стягивая их вместе с нижним бельем. Наклонился вперед, впиваясь губами в выпирающую тазовую косточку. Стид охнул, нашел руками его волосы, попытался направить в сторону, к своему покачивающемуся члену, но Эд только хмыкнул. — Ну уж нет, — пробормотал он, позволяя своему дыханию обжечь низ живота Стида, прежде чем прикусить кожу. Стид дернулся и застонал. — Нетерпеливый, — усмехнулся он, зализывая укус. Он неспешно исследовал каждый приглянувшийся участок кожи, покрывал поцелуями-укусами, оставлял свои метки, бледно-красные на белой коже. Стид дышал часто, порывисто, его пальцы были все еще в волосах Эда, но не тянули, не пытались направлять, — просто лежали там, словно это было самое естественное для них место. Эд кинул на него взгляд из-под ресниц, на мгновение залюбовался: глаза Стида были прикрыты, искусанные покрасневшие губы ловили воздух, волосы растрепались, раскинулись нимбом по подушке. Он приподнимал бедра, толкался в никуда, из его рта сыпались едва слышные стоны-вздохи. Он был расслаблен, раскраснелся, и дыхание Эда сперло от того, каким красивым он сейчас казался. Он сглотнул, потянулся наверх, поцеловал его истерзанные губы медленно, зализывая языком раны, и Стид с готовностью застонал. Его пальцы нащупали пояс брюк Эда, подцепили верхнюю пуговицу — Эд одобрительно промычал ему в рот. Стид, осмелев, дернул остальные пуговицы, поспешно проталкивая их в петлицы. Спустил брюки, расстегнув последнюю. Эд выдохнул ему в шею, когда его болезненно каменный член выскользнул из брюк. — Ты уже готов для меня, правда, Эдвард? — промурчал Стид ему на ухо, прикусывая мочку, и Эд выругался со стоном, когда пальцы Стида свободно обвились вокруг него. — Скажи мне, чего ты хочешь? — прошептал Стид и потянул его за волосы. Они поменялись местами — в этот раз Эд не смог ничего ответить; он уже открыл рот, чтобы обронить что-нибудь дразнящее, но смог только застонать, когда Стид крепко сжал его член в ладони. — Ну же, Эдвард, — пожурил он, водя пальцами, и Эд всхлипнул, толкаясь ему в руку. — Только скажи — я дам тебе все, что ты попросишь. Его голос лился, темно, напевно, наполненный похотью, напоенный собственной властью над ним. — Стид, — простонал Эд ему в шею. — Если… если ты сейчас не уберешь руку, то я не смогу дать тебе то, чего ты хочешь. — Вот как? — прошептал Стид, обжигая дыханием его ухо. — И чего же я хочу, Эдвард? Чего хочешь ты? — Ты знаешь… — только и смог сказать он. Все внутри него стонало в протесте, умоляло Стида не заставлять его произносить это вслух. Он не смог бы, не заставил бы себя, гордость, темными щупальцами обвивавшая его изнутри, помешала бы. — Скажи, — произнес Стид, и это прозвучало почти как приказ. Эд упрямо мотнул головой. — Скажи вслух, Эдвард. Чего ты хочешь? Кракен поднял голову, протестующе взревел, вынудил Эда сжать пальцы вокруг белого, нежного запястья Стида, останавливая его движения. Стид даже не дернулся, не поморщился — только смотрел на него, долго, выжидающе, покорно. Эд всхлипнул: от боли — внутри, там, где Кракен терзал его внутренности, заставляя причинить страдания, взять то, чего он требовал; от удовольствия — когда большой палец Стида прошелся по головке. Эд заставил себя разжать пальцы, один за другим, поднес руку к лицу Стида, глазами умолял не останавливаться. Стид понял взгляд без слов, продолжил водить ладонью. С губ Эда сорвался низкий стон-всхлип: — Тебя… Щупальца гордости, душившие его, дрогнули, отступили, уползая обратно в тьму его души, и слова посыпались легко, словно разом упали все стены, сдерживавшие их: — Тебя, Стид, я хочу тебя, пожалуйста, позволь мне… а-ах, позволь прикоснуться к тебе, позволь мне… — Эдвард. — Стид повернул голову, легко поцеловал его в центр запястья, Эд вздрогнул. — Я же говорил: я дам тебе все, что ты попросишь. Чего бы ты ни попросил. Голова на мгновение закружилась — Эду казалось, что он падает, падает куда-то вглубь, туда, откуда нет возврата. Он медленно, словно во сне, согнул ногу Стида, поцеловал колено — Стид дернулся, выдохнул. Потянулся рукой вверх, нашаривая что-то под подушкой, затем вложил Эду в руку крошечную бутылочку, пояснив с внезапным смущением: — Масло для рук… — Джентльмен-пират, — усмехнулся, восхитился Эд, наклоняясь, чтобы поцеловать его, коротко, нежно. — Всегда наготове. Масло был ароматным — в ноздри ударил знакомый запах лаванды, розы, полевых цветов, — на удивление теплым. Оно приятно обволакивало кожу, и Эд не удержался, растер его между большим и указательным пальцем, наслаждаясь ароматом. Стид выгнулся, всхлипнул, когда Эд осторожно протолкнул внутрь него первый палец. Эд замер, но Стид мотнул головой — волосы разметались по подушке золотым ореолом. — Не останавливайся, — простонал Стид, притягивая его к себе, и ему не нужно было просить дважды. Эд целовал, ловил каждый выдох, каждый стон, ловил свое имя, градом сыпавшееся с губ Стида, пока его палец двигался, сначала медленно, затем все быстрее. Возбуждение и нежность странно переплетались в нем, и это сводило с ума, было на грани разумного. Он не думал, не хотел думать о себе, все его мысли были направлены на Стида, на его всхлипы, на просьбы, приказы, команды, вырывавшиеся у него изо рта. Он добавил второй палец, затем третий, и голос Стида заглушил все мысли у него в голове, увлек его, как теплое течение. — Вот так, Эд, да… Еще раз, прошу тебя… Эд, Эд, сделай так еще… еще раз, да! Он согнул пальцы, погрузил их резко, всем телом ощущая крупную дрожь — Стида или его, он не мог разобрать. Стид извивался, громко вздыхал, шептал без конца, словно мантру, словно молитву, его имя в тишине каюты: Эд, Эд, Эд… Он был влажным, горячим, обжигающим, Эд хотел раствориться в нем, потеряться без остатка. На мгновение он забыл, кто он, что сделал, забыл про Кракена, про проклятие. В ушах эхом стучало: Эд, Эд, Эд — и он целиком ощущал себя Эдом, впервые за тридцать лет, впервые в жизни. Он всхлипнул, упал вперед, спрятался в изгибе шеи Стида, прошептал (проскулил) дрожащее: — Стид… И замер, не в силах пошевелиться. Стид поцеловал его в висок, прошептал на ухо: — Все в порядке, дорогой. Я здесь, с тобой. Посмотри на меня. И он посмотрел, посмотрел, хотя знал, что дороги назад не будет, посмотрел, хотя знал, что утонет в его глазах. Стид улыбался, мягко, удовлетворенно, гладил его по волосам. — Я хочу почувствовать тебя, Эд. Прямо сейчас. Ему не нужно было просить дважды: Эд был уже готов, давно готов. Он сдвинулся, меняя позу, вылил остатки масла на член, провел по нему широко, вздрогнул от яркости ощущения. Подставил головку ко входу, толкнулся вперед, в жар чужого тела, и не сдержал вскрика. — Блядь! Стид обвил ногами его талию, пятками подтолкнул, одновременно направляя рукой, и в глазах у Эда все потемнело, когда он полностью погрузился. Звон в ушах почти заглушал стоны, мольбы Стида. Он сделал глубокий вдох, втягивая носом цветочный аромат Стида, мешавшийся с запахом его пота, и голова закружилась. — Стид… — простонал он ему в шею и начал двигаться, медленно, размеренно. Стид сказал что-то, прошептал горячо на ухо; слова дошли до него с запозданием, словно сквозь толщу воды: — Вот так, любимый… Я с тобой, я держу тебя, я не отпущу… И Эд всхлипнул, позволяя горячим слезам пролиться на кожу Стида. Эд двигался, чувствовал Стида везде: тугой жар его тела, сильные ноги, обвивавшиеся вокруг него, пальцы, впивавшиеся в его спину, губы, осыпавшие поцелуями его лицо, ухо, шею, волосы… Слышал его голос, чувствовал запах, растворился в нем без возврата, забыв обо всем на свете, кроме одной простой истины: Стид нужен ему как воздух. Он не выживет без Стида, не протянет и дня, не простит себя, если с ним что-то случится, убьет любого, кто посмеет уронить хоть волос с его головы… Эд толкался широко, размашисто, и Стид кричал, содрогался вокруг него. Эд взял в ладонь его член, подстроил движения руки под собственный ритм, и Стид кончил, горячие струи туго излились ему на пальцы, попали на живот, грудь. Эд чувствовал, что он и сам на грани, вот сейчас, еще один толчок… Оргазм был оглушающим — в глазах потемнело, в ушах слышался только звон. Наверное, он вскрикнул, наверное, вздрогнул, упал вперед, придавил Стида всем своим весом, — он не знал, не мог сказать наверняка, потому что сознание на миг покинуло его, оставив в блаженной тьме. Первое, что он почувствовал, когда пришел в себя — боль во всем теле, словно его только что разобрали, рассеяли на мелкие частицы, которые потом кое-как собрали вместе. Затем остальные ощущения нахлынули на него разом, волной: пальцы Стида, распутывавшие его беспорядочные кудри, влажное тепло его тела, его собственное громкое дыхание. Эд приподнялся на локтях, нехотя вышел, завалился набок, между Стидом и окном. Его внезапно охватила усталость, но не такая, как после превращения в Кракена, другая: приятная, мягкая, светлая. Он вздохнул, глубоко, полной грудью, и улыбнулся, поймав взгляд Стида. — Ты просто невероятный… — прошептал он, проводя тяжелой рукой по его щеке, убирая со лба влажные волосы. Стид прильнул к прикосновению, смазано поцеловал запястье. Вместо ответа Стид поцеловал его, и Эд с готовностью раскрыл губы, позволяя языку Стида скользнуть ему в рот. Он застонал, когда Стид отстранился. Холод обжег его, когда Стид встал с постели и ушел куда-то. Эд попытался проследить за ним взглядом, но веки были слишком тяжелыми, глаза сами собой слипались. Он смог приоткрыть их лишь раз, когда влажная теплая ткань прошлась по его животу и руке, стирая следы Стида. Эд удовлетворенно выдохнул, когда Стид наконец вернулся в постель, накрыл их одеялом, прижался спиной к его груди. Он устроил руку на его талии, на изгибе, который словно был создан для него, и позволил себе заснуть.