Неукротимый: из-за любви двух мальчиков

      Полная луна была прекрасна.       Но Вэнь Цин даже не потрудилась взглянуть на неё. Она насмотрелась на свою долю полных лун в Могильных Курганах, каждая из которых была больше и ярче, чем эта; каждая отмечала ещё тридцать дней жизни в том богом забытом месте. Пройдёт ещё немало времени, прежде чем она сможет смотреть на ночное небо и просто наслаждаться его красотой, вместо того, чтобы гадать о том, что принесёт завтрашний день и хватит ли пропитания на всех.       Мысленно фыркнув, целительница выскочила из-за столика и подошла к окну. Время уже перевалило за полночь, и все крепко спали. Она даже могла слышать храп Четвёртого дядюшки за пару дверей от неё. Но сама Вэнь Цин была не в состоянии заснуть: нервное возбуждение переполняло её, заставляя бодрствовать, мешая хоть чем-то занять свои руки или прогнать тоскливые мысли, полные воспоминаний и сожалений.       Например, как получилось, что Вэнь Нин мог видеть то, чего не могла она?       Ведь если для Вэнь Цин не было ничего важнее её драгоценного младшего брата, то и для Цзян Ваньиня ничто не имело большего значения, чем его брат и сестра. То, как она высказалась против него перед столькими людьми, всё ещё вызывало чувство стыда... даже два дня спустя.       Это Вэй Усянь виноват в том, что попытался столкнуть их! Просто потому, что он был в восторге от своего Ханьгуан-цзюня, он решил, что может начать разбивать всех на пары?!       Что ж, после её гениального выступления Цзян Ваньинь наверняка предпочтёт держаться от неё на расстоянии. Ни один уважающий себя мужчина не вернётся за второй порцией унижения после того, как его гордость была растоптана в пыль.       Ещё раз раздражённо вздохнув, Вэнь Цин отвернулась от окна. Последние несколько правил Ордена Гусу Лань запрещали им покидать комнаты после комендантского часа, но, возможно, короткая прогулка всё же допустима.       Целительница сделала шаг к двери и замерла, когда та распахнулась.       * * *       Это повторялось снова и снова. Пристань Лотоса охвачена пламенем, малиновые и жёлтые языки лижут знакомые крыши, превращая прекрасно обработанное дерево в золу; с неба падают сажа и пепел.       Эту сцену Цзян Чэн пережил в своих снах уже тысячу раз, но она не становилась менее болезненной.       Он всегда стоял на месте, как вкопанный, не в силах ни помочь, ни закричать, ни просто пошевелиться, и рядом не было Вэй Усяня, который мог бы его поддержать. Цзян Чэн мог только с ужасом ощущать, как жар разгорающегося пламени обжигает кожу, и слушать как звенят мучительные крики его товарищей-учеников. Это продолжалось не так уж долго. Он знал, что когда всё закончится, и пламя и крики утихнут, он увидит отца и мать, лежащих среди десятков мёртвых тел, усеивающих залитый кровью двор.       Это был просто кошмар. Он знал это. Цзян Чэн пытался, он каждый раз пытался пробудится от него, но не мог. Он всегда был вынужден смотреть до конца. Сегодняшний кошмар, однако, был другим. Всё началось так же, но на полпути маленькие язычки пламени начали подниматься вверх, оплетая друг друга, свиваясь в маленький золотой шар на фоне почерневшего от сажи неба. Когда золотой шар поплыл прочь от его горящего дома, Цзян Чэн встал, чтобы последовать за ним, удивлённый тем, что на этот раз может двигаться. Он проходил мимо опустевших рыночных прилавков и безлюдных домов, пока не вышел на дорогу. Но долго идти по ней не пришлось: местность внезапно изменилась, и вот уже Цзян Чэн поднимается по пологому склону голой горы.       Он не узнавал окружающий его пейзаж, но каким-то образом знал, что возвращается по своим собственным следам двухлетней давности, направляясь к дому бессмертной Баошань Саньжень. На этот раз у него не были завязаны глаза. Он мог видеть, куда идёт, хотя смотреть было особенно не на что. И никого вокруг. Когда Цзян Чэн добрался до вершины, то услышал женский голос, низкий и повелительный. Он резко обернулся. Рядом никого не было. Но вот голос прозвучал снова, требуя, чтобы он представился. Цзян Чэн сказал, что он Вэй Усянь из Ордена Юньмэн Цзян. Бессмертная заклинательница спрашивала его об одном и том же по меньшей мере полдюжины раз. И каждый раз он давал один и тот же ответ. Затем голос исчез, а золотой шар, маячивший неподалёку, поплыл к нему. Он подплывал всё ближе и ближе, пока не вошёл в тело Цзян Чэна, согревая и укрепляя его.       Ощущение было странно знакомым. Как ностальгия.       Цзян Чэн вздрогнул и проснулся, широко распахнув глаза. Тело бил пот, а сердце бешено колотилось... но вместо того, чтобы закричать, он почувствовал замешательство.       Почему ему приснилось то время, когда Баошань Саньжэнь восстанавливала его ядро?       Не потому ли, что ему так и не удалось загнать Вэй Усяня в угол?       Цзян Чэн планировал допросить брата после окончания собрания глав Орденов. Они с Вэй Усянем тогда последовали за Цзинь Цзысюанем и господином Ланем к главному входу, где Лань Цижэнь развлёк их великолепным зрелищем: менторским тоном он зачитывал правила Ордена Лань Цзинь Цзысюню, который краснел и сердито пыхтел под заклинанием молчания Лань, но вынужден был прослушать импровизированную лекцию до конца. Озадаченный Цзинь Цзысюань и присоединившиеся к нему Яньли и Минцзюэ с интересом и мстительным удовлетворением наблюдали за процессом «порки».       Когда же Цзини покинули Облачные Глубины, Цзэу-цзюнь пригласил лидера Ордена Не и Цзян Чэна остаться на ночь. Тогда-то Цзян Чэн и вспомнил о своём плане допросить братца, но было поздно: Вэй Усянь и Ханьгуан-цзюнь к тому времени исчезли. Это была единственная причина, по которой глава Цзян принял приглашение Цзэу-цзюня. Это, и взгляд его понимающих глаз, который красноречиво говорил о том, что он знал правду о ядре Вэй Усяня. Что, конечно, означало, что Ханьгуан-цзюнь тоже знал об этом.       Цзян Чэн не удивился бы, если бы и учитель Лань тоже знал. Он не забыл, как старший заклинатель защищал Вэй Усяня на свадебном банкете и назвал его героем. Опустившись на жёсткую кровать в гостевых покоях, Цзян Чэн шумно выдохнул и провёл рукой по лицу. По прошлому опыту он знал, что сегодня ночью ему больше не удастся уснуть. Если бы он вернулся в Пристань Лотоса, он бы схватил Саньду и Цзыдянь и отправился на одно из своих тренировочных полей, чтобы измотать себя. Здесь, в Облачных Глубинах... Он поморщился. Начни он ломать среди ночи манекены и деревянные столбы, наверняка нарушил бы около сотни правил.       Не хватало ещё, чтобы его наказали перед Стеной послушания.       Цзян Чэн плотно сжал губы. Возможно, прогулка помогла бы... Он замер при звуке пронзительного крика.       Кто это был?       Затем он вспомнил, что большая комната для гостей, в которой он находился, была рядом с теми, в которых он останавливался три года назад с сестрой и Вэй Усянем... и которые сейчас занимали Вэнь Цин и её семья.       Крик повторился снова. Это точно была Вэнь Цин, он был уверен в этом!       Вскочив с кровати, Цзян Чэн схватил Саньду и выбежал на улицу. Гостевые покои приглашённых учеников располагались примерно в двухстах футах от основных зданий. Дверь в ближайшую комнату была приоткрыта, и он бесшумно скользнул ближе.       Вэнь Цин стояла за своей кроватью лицом к лицу с вооруженным злоумышленником. Тёмные мантии, обнажённый меч. В комнате было слишком темно, что бы разглядеть незнакомца, к тому же тот находился к Цзян Чэну спиной. Цзыдянь на руке нагрелся, однако глава Цзян всё ещё мешкал, прикидывая как лучше поступить. Но тут косой луч лунного света пробился сквозь неплотно задёрнутую штору на окне и упал на бледное лицо целительницы, и одновременно с этим незваный гость поднял свой меч.       Цзян Чэн среагировал молниеносно: фиолетовый кнут устремился вперёд, обернулся вокруг лезвия и, с силой потянув, глава Цзян вырывая меч из рук его хозяина. Злоумышленник резко обернулся и оскалился, наблюдая, как Цзян Чэн свободной рукой ловит его меч.       - Отдай его обратно!       Это был Сюэ Ян.       - Что ты здесь делаешь? - требовательно спросил Цзян Чэн, мысли путались в его голове.       Почему Сюэ Ян был здесь, когда Вэй Усянь, Ханьгуан-цзюнь и другие отправились в Могильные Курганы, чтобы найти его?       - Удивлён, увидев меня? - Несмотря на свой гнев, Сюэ Ян ухмыльнулся. - Ускользнул от твоих друзей.       - Как скажешь. - Цзян Чэн крепче сжал рукояти обоих мечей. Теперь у него оказалось три вида оружия, включая Цзыдянь, в то время как у Сюэ Яна не было ни одного. Однако он не собирался вести честную игру, пока Вэнь Цин всё ещё здесь. Целительница тем временем схватила что-то с прикроватного столика и начала медленно обходить кровать.       Цзян Чэн напрягся. Должно быть, выражение лица выдало его, потому что Сюэ Ян вдруг резко развернулся и схватил Вэнь Цин за запястье в тот момент, когда она почти проскользнула мимо него. С ядовитой улыбкой тёмный заклинатель одной рукой прижал целительницу к себе за талию, а другой - обвил её шею.       - Отпусти её! - потребовал Цзян Чэн, Цзыдянь всё громче потрескивал у него на запястье.       - Нет, не думаю, что отпущу, - ответил Сюэ Ян, продолжая улыбаться. - Жизнь за жизнь. Она спасла Цзинь Гуанъяо, так что ей придётся заплатить. Нет, это должно быть много жизней за одну. Она спасла ему жизнь, так что она и её семья заплатят за это.       - Ты с ума сошёл?!       Сюэ Ян только улыбнулся шире, не соглашаясь и не возражая. Вэнь Цин молчала, но краем глаза Цзян Чэн заметил, что её свободная рука возится с чем-то в кармане юбки. Но тут Сюэ Ян снова полностью завладел его вниманием: он вытащил из рукава кинжал. В воздухе внезапно появился резкий запах, знакомый и тошнотворный.       - Что это, чёрт возьми, такое?       Сюэ Ян самодовольно улыбнулся и с любовью взглянул на оружие в своей руке:       - Что-то, с чем я играл некоторое время.       - Последний кусок иньского железа?       Вместо ответа тёмный заклинатель поднял кинжал, и тело Цзян Чэна напряглось, готовясь прыгнуть вперёд... Но вдруг свободная рука Вэнь Цин поднялась и опустилась, хлопнув ладонью Сюэ Яна по бедру.       - Ах! - Выругавшись, Сюэ Ян пошатнулся, и Вэнь Цин вырвалась из его хватки.       Цзян Чэна почти перестал дышать, когда тёмный заклинатель снова поднял кинжал, намереваясь вонзить его в спину целительницы. С сердцем, подскочившим к горлу, он выронил Цзянцзай и, прыгнув вперёд, обхватил девушку свободной рукой. Используя инерцию, развернул их, и вскрикнул, когда Сюэ Ян опустил клинок. Лезвие глубоко вошло в его правое плечо, и волна огня прокатилась по всему телу.       - Цзян Чэн! - воскликнула Вэнь Цин.       Он не слишком нежно подтолкнул её к двери и закричал:       - Убирайся отсюда!       Целительница покачала головой, и между её пальцами появились две иглы. Цзян Чэну хотелось плакать от отчаяния, но вместо этого он хмыкнул, когда Сюэ Ян выдернул кинжал из его плеча и бросился на Вэнь Цин.       - Нет, не смей!       Цзян Чэн снова запустил сверкающую плеть, вынудив тёмного заклинателя прервать атаку. Стиснув зубы от жжения в плече, он снова и снова размахивал Цзыдянем, удерживая всё более расстроенного противника на расстоянии.       - Прекрасно! Будь по-твоему! - зарычал Сюэ Ян и, выскочив из комнаты, растворился в ночи.       Тяжело дыша, глава Цзян рухнул на колени.       - Цзян Чэн! - Вэнь Цин опустилась на пол рядом с ним.       - Что ты с ним сделала?       - Проткнула своими иглами, - ответила целительница с лёгкой ухмылкой. - После стольких угроз было приятно наконец привести это в исполнение.       - Ты потрясающая, - с жаром произнёс Цзян Чэн.       Вэнь Цин слегка закатила глаза и встала.       - У тебя кровоточит плечо. - Её голос снова стал деловым.       - Это может подождать.       - Это отравление иньским железом.       - Это не имеет значения! Я должен найти этого малолетнего убийцу!       - Стой спокойно!       Цзян Чэн оставил попытки встать. Его разум словно раскололся на части, одна из них настаивала на том, чтобы броситься в погоню за Сюэ Яном, другая - хотела наслаждаться прикосновениями Вэнь Цин, пока они продолжаются (какими бы болезненными они ни были), а третья напоминала ему, что он недостаточно одет. В остальном он просто пытался справиться с болью, которую испытывал.       - Почему ты не спала? - спросил он, заметив, что целительница полностью одета.       - Я была... занята.       Цзян Чэн фыркнул.       - Я не причиняю тебе слишком много боли?       Цзян Чэн сразу же нахмурился. Было чертовски больно, но он не собирался в этом признаваться. Вместо этого он спросил:       - Ты чувствуешь запах дыма?       Вэнь Цин помрачнела и начала принюхиваться, а затем поспешила к двери и выглянула наружу.       - Всё в огне!       Цзян Чэн с трудом поднялся на ноги и пошатнулся:       - Что?       - Наши комнаты! Я должна всех предупредить!       Цзян Чэн схватил её за руку:       - Я сделаю это. А ты беги за помощью.       Вэнь Цин недоверчиво посмотрела на него, в её глазах плескалась тревога.       - Они - моя семья. Я предупрежу их. Ты приведёшь помощь.       Цзян Чэн покачал головой:       - Я сказал, что сделаю это.       - Ты ранен.       - Я сказал, что сделаю это!       Вэнь Цин уставилась на него в ответ, её подбородок вздёрнулся.       - Прекрасно. Мы оба сделаем это.       * * *       Когда Цзян Чэн и Вэнь Цин, спотыкаясь, выбрались наружу, их встретила стена жара. Огонь уже охватил первые несколько комнат, и теперь пламя жадно распространялось по деревянному строению. Распахнулись двери, и первые несколько жителей выскочили на крыльцо с широко раскрытыми, полными замешательства и страха глазами. Из других комнат доносились панические крики.       Цзян Чэн замер, пот выступил у него на лбу.       Обжигающий жар на его коже...       Пристань Лотоса, поглощённая жёлтым и малиновым пламенем...       Все лежат мёртвые... мёртвые... мёртвые...       - ...Лидер Цзян! Возьми себя в руки!       Жёсткая хватка на руке вернула Цзян Чэна к действительности. Он повернулся и увидел, что Вэнь Цин пристально смотрит на него, выражение её лица было суровым, но понимающим. Цзян Чэн кивнул. Сейчас не время копаться в прошлом. Его родители и другие ученики Цзяна ушли, но для Вэней ещё не слишком поздно.       - Дева Вэнь, что происходит? - К ним подбежал заспанный пожилой мужчина.       - Четвёртый дядя! Это поджог! Мы должны вывести всех отсюда!       - О, конечно! - Мужчина ахнул и поспешил прочь.       * * *       То, что последовало дальше, для Цзян Чэна происходило как в тумане. Они с Вэнь Цин колотили в двери, кричали и выводили Вэней на улицу.Цзян Чэн то и дело стискивал зубы, старательно игнорируя боль в правом плече и, спотыкаясь, переходил от одной двери к другой, не обращая внимания на темноту, ползущую по краям поля зрения.       - Ты уверен, что в состоянии продолжать? - У Вэнь Цин хватило наглости спросить его об этом.       - Да! - Цзян Чэн недоумённо уставился на целительницу, пот стекал ему на глаза.       Вздохнув, Вэнь Цин схватила его левую руку и закинула себе на плечи, игнорируя его болезненное шипение, когда разорванная кожа раны натянулась. Вместе они доковыляли до следующей двери.       Подождите, разве среди них не было ребёнка?       Тот маленький сопляк, который подошёл к нему, когда он посещал Могильные Курганы, и неожиданно обнял за ногу?       Сын Вэй Усяня - где он?       Они нашли его ещё через несколько дверей - конечно, это оказалась последняя комната, - крепко прижимающимся к пожилой женщине.       - Тётя Цин! Злой дядя! – закричал малыш со слезами на глазах.       Цзян Чэн недоверчиво уставился на него. У Вэй Усяня хватало наглости оскорблять окружающих умением называть вещи своими именами, но его сын был ещё хуже! Он проглотил ответную реплику, и вместо этого вылил свой гнев в вопле: «Убирайтесь отсюда!». В тот же миг потолок зловеще заскрипел, обрушив на их головы град пепла.       Столпившиеся перед домом Вэни закричали от облегчения, когда увидели, как они вчетвером выскочили на улицу.       - Идём, идём!       Цзян Чэн повёл их к небольшому разрыву в пламени. Четвёртый дядя стянул с плеч наброшенное одеяло, намочил его водой из фляги и бросил на землю. Глава Цзян поспешно провёл Вэней через линию огня, и все они зашагали через тренировочное поле к основным зданиям резиденции Лань. Они были на полпути, когда впереди появилась группа людей в белых одеждах, спешащих им навстречу. Цзян Чэн услышал голос учителя Ланя, резким тоном отдававшего приказы искать пострадавших и тушить пожар.       Несмотря на поддержку Вэнь Цин, Цзян Чэн упал на колени, и его рука соскользнула с её плеч. Застонав, он почувствовал, как кто-то перекатил его на спину. Трава казалось прохладной и успокаивающе холодила плечо, притупляя огонь в ране.       Последнее, что увидел глава Цзян, были встревоженные глаза Вэнь Цин, а потом наступила тьма.