Мой дом - это ты

Правая нога Люка выстукивала быстрый ритм под стулом, на котором он сидел, тогда как выражение его лица оставалось дружелюбно-нейтральным. От титанических усилий, призванных сохранить это приятное лицо, а также от необходимости носить защитную маску в помещениях в летнюю жару, на висках выступил пот. Люк провел пальцами по краешку стола, подвинул уголок резюме так, чтобы оно лежало строго параллельно линии столешницы, переложил скрепку в лоток со скрепками из лотка с канцелярскими кнопками. Пытался заземлится. Не получалось. — Ммм-мистер Сэнд, если я правильно понимаю, на последнем месте работы вы задержались всего на пять месяцев, почему? Эйчар лениво скользила взглядом по резюме очередного соискателя, но он знал, что эта незаинтересованность обманчива. — Э-э-э… Личные причины. — Люк звучал так, будто обворожительно улыбался, хоть собеседница и не могла видеть его улыбки под маской. — Необходимо было переехать в столицу. — Зачем? — Девушка была вполне дружелюбной, но он понимал, что вряд ли нравится ей. Он был квинтэссенцией того, чего работодатели обычно чурались как огня — частые переезды, отсутствие оконченного образования, слишком разные сферы деятельности в резюме. — Эээ… Семейные обстоятельства. — Люк уже знал, что провалил собеседование. Девушка смотрела на него снисходительно, как на ребенка. — Мистер Сэнд, смотрите, я, как представитель компании, хотела бы иметь некоторые гарантии, что вы через четыре-шесть-двенадцать-не-важно-сколько месяцев не решите вновь переехать и мне не придется спешно искать нового сотрудника. Я вижу, что за последние шесть лет вы сменили… девять? - ого! - мест работы. Какие гарантии вы можете предоставить, что этого не произойдет снова? Люк поерзал на неудобном стуле, потер маску обеими руками, хотя из всех утюгов специалисты всех мастей настойчиво призывали никогда не прикасаться к ней, пока она надета на вас. — Э-э-э… Никаких. Вы же понимаете, что на самом деле никаких, да? Глаза эйчара больше не улыбались. Люк поднялся. — Спасибо, что уделили время. Широкими шагами он преодолел расстояние от стола до двери, распахнул ее, и, выйдя за порог, собрал всю волю, чтобы не захлопнуть дверь со всей силы. Люк не был мудилой, а девушка не была виновата в том, что хотела найти сотрудника, который не свалит одним днем без предупреждения, не потрудившись передать дела. Он вспомнил последнее место работы на Пайке, которое бросил, даже не уведомив наставника о своем уходе. Может, все-таки мудила? — До свидания, — он улыбнулся девушке, наконец, сняв маску с лица, — желаю скорее найти подходящего кандидата, — и закрыл дверь. День начинался хреново. Накоплений у Люка оставалось немного, а жизнь в столице была дороже, чем в любой другой части Вестероса. Учитывая небольшую ежемесячную помощь приюту, он мог оставаться без работы еще месяц. Не помогая Элис — полтора с натяжкой. Он вытащил телефон из кармана, желая набрать ее и расспросить о встрече в администрации города, когда увидел уведомление о сообщении в мессенджере с неизвестного номера. — Привет, Лео. С Барри все в порядке. Как нога? И тут же второе: — Это Эймон. И прикрепленное фото — довольная улыбающаяся блондинка с раскосыми глазами, в обнимку с псом на траве возле шезлонгов. Лена. Хелейна. Люк улыбнулся своему смартфону. Он позволил теплу разлиться в груди, сдерживая чувство вины и излишнюю рефлексию. Должен ли он оправдываться перед кем-то, что обрадовался этим сообщениям с фото? Что рад был увидеть живой и счастливой девушку, которая буквально приняла мученичество из-за того, как позорно он провалил миссию в Штормовом пределе много веков назад. Мысль пошла куда-то не туда. Это все не твоя вина, не твоя. Он вдохнул и выдохнул коротко и шумно, как учили на занятиях по пилатесу, и набрал ответ. — Круто. Вижу, Барри счастлив. Это ваша сестра? Ответ пришел мгновенно. — Ага. Она обожает животных. Люк не знал, как поддержать разговор. — Спасибо за инфу, — ответил он, — вижу, Барри в хороших руках. Люк убрал телефон и решил съездить в приют. Хоть сегодня он не должен был волонтерить, но помимо леди, у которой Люк снимал квартиру, Элис была единственной его знакомой в столице. С ней он чувствовал себя комфортно. Хотелось просто увидеть ее, может, поговорить. — Привет, — сказал он просто, когда оказался в зоне видимости Элис, которая, тяжело дыша, таскала огромные упаковки кошачьего и собачьего корма из машины в административное здание. — Я помогу? — Что ты тут делаешь, мальчик? Сегодня не понедельник, не среда и даже не суббота. Проваливай. Совсем личной жизни нет? — за ядовитыми словами скрывалась искренняя заинтересованность и привязанность к этому потерянному молодому человеку, успевшая прорасти в сердце женщины. — Неа, Кэп, никаких дел. Собеседование провалил, домой ехать не хочу. Хозяйка приюта вздохнула и кивнула на коробки в багажнике: — Тогда давай, помогай. Что сказать, не знаю, но работой загрузить всегда могу. — Идеально. — Люк улыбнулся. Когда все было сделано, солнце стояло еще высоко. Люк продолжал вертеться вокруг Элис, ища, чем еще мог бы себя занять. Она подала идею. — Возьми-ка на прогулку Еву, Черри, да Криспи с Беном. Тут недалеко открылась тренировочная площадка, а эти четверо давно не выбирались за пределы приюта. Сможешь совладать с четырьмя? Люк искренне обрадовался, чуть не хлопнув себя по лбу от того, что не сам он до этого додумался. — Спрашиваешь. По двое в каждую руку — отлично проведем время. До собачьей площадки было минут десять прогулочным шагом. Люк хорошо ладил с этими собаками, он позволил себе погрузиться в мысли, зная, что доберется до места без происшествий. Он обдумывал сопроводительное письмо на одну из вакансий, которую заприметил сегодня утром по дороге на собеседование, когда радостный лай всех четырех собак вернул его в реальность. Вдоль ограждения, внутри новенькой тренировочной площадки с громким лаем носился туда-сюда Барри. А за ним, неизменно отставая на секунду, носился Эймонд. Распущенные волосы танцевали то вправо, то влево. Люк захохотал. — В следующий раз плети косу. Невоспитанная собака — это похлеще, чем езда на байке. — Тебя забыл спросить. Все было прекрасно, пока ты не заявился со своими адскими псами. — Слова могли уколоть, но улыбка на лице Эймонда кричала о том, что он это не всерьез. Он, наконец, совладал с собакой, пристегнув его ошейник к поводку. — Подержи. — Не спрашивая, он передал поводок Люку, который едва смог удержаться на ногах от теперь уже пятерых собак, которые прыгали вокруг него, рвались с поводков и отчаянно лаяли. Эймонду это зрелище, похоже, доставляло удовольствие. Он неторопливо достал резинку из кармана толстовки и завязал волосы в низкий пучок. Люк огляделся. В четверг в четырнадцать часов площадка была пуста, если не считать их шумной компании. Он отстегнул всех собак с поводков и отпустил от себя. Эймонд, кажется, был не против. Оба синхронно опустились на скамейку — вспотевший Люк с усталым вздохом, улыбающийся Эймонд — с идеальной в своей небрежности прической, прямой спиной и выуженным откуда-то ланч-боксом. Он открыл его и протянул Люку. — Сестра сделала. Будешь половину? Люк понял, что еще ничего не ел сегодня из-за нервов перед собеседованием и с благодарностью взял половину сэндвича. — Как нога? Ты не ответил на вопрос в сообщении. Любезная заинтересованность Эймонда и его улыбка плавили Люка хуже летнего солнца. Но чтобы обойтись без аварий — вымышленных или реальных — вроде той, что случилась, когда они ехали на байке, следовало договориться с собой. Люк принял решение быстро. Не факт, что смог бы выполнить, но он попытается. «Это не Эймонд», — сказал он себе. «Это другой человек, у него лицо Эймонда, но я не буду ждать от него поступков и слов Эймонда. Эймонд никогда не отдал бы мне половину сэндвича, никогда не поинтересовался бы состоянием моей ноги после падения, никогда не помог бы своему старшему брату воспитывать его собаку». — Все в порядке, только синяки. — Люк отмахнулся от такого незначительного для него вопроса, вопроса о чем-то, что произошло всего несколько дней назад, но уже стало прошлым, и подивился самому себе: впервые в жизни ему захотелось жить этим самым моментом, а не тем, что было и будет. Слушать собачий лай, пение птиц, едва различимое за ним, вдыхать теплый воздух с нотками морской воды, жмуриться от солнца, пробивающегося сквозь ветви над ними, медленно жевать, наслаждаясь вкусом и пытаясь угадать, положила ли Хелейна в сэндвич свинину или индейку… Наверное, можно жить так. Остановиться, перестать бежать с высунутым языком, точно гончая, закончить поиски, которые ничего не дают, перевести дух. Ну и что, что в такой переломный момент рядом оказался Эймонд со своей едой. Это не навсегда. Встретились на собачьей площадке, подумаешь. В следующий раз он пойдет на другую. Потом закончатся восемь недель, в течение которых новые хозяева Барри должны будут высылать ему сообщения о том, как проходит адаптация. А захочет — вообще попросит Эймонда писать Элис, а не ему. Люк улыбнулся этой откровенной успокаивающей лжи, которая насыщала не хуже сэндвича. — Итак, что ты делаешь здесь посреди рабочего дня? — спросил он. — Могу себе позволить. Я фрилансер и работаю в основном из дома. Но ты не волнуйся, мы все читали договор. Это, — он махнул в сторону резвящихся собак, — пес Эйгона, и он его никому не передает, я просто помогаю. Люк замахал руками, пытаясь прожевать слишком большой кусок как можно быстрее: — Все нормально. Я вам, ребята, почему-то доверяю. Сам не знаю, почему. Эймонд вернул Люку его же вопрос, словно воланчик — партнеру по игре в бадминтон: — А ты тут что делаешь? Сам почему не на работе? — У меня ее нет, — он пожал плечами. — Пока не удалось найти, я в столице три месяца, в активном поиске сейчас, но работодателям не нравятся мои частые переезды в прошлом и смена мест работы. — Много переезжал? — Жил во всех семи регионах. Уехал из дома в восемнадцать и с тех пор не возвращался. Так что… работа пока не находится. — Что ты ищешь? Мать, отца, братьев, невесту, свою прошлую жизнь. А, он про работу, конечно. Сэндвич вдруг перестал быть вкусным. — А воды у тебя случайно нет? — Люк старался, ох, как он старался! — Увы, нет. — Эймонд не стал повторять вопрос и задал новый: — А родился где? Погоди, дай угадаю! — Он посмотрел пристально, а потом заскользил взглядом туда-сюда по лицу Люка, его волосам, шее. — Ты похож на дорнийца с этими своими кудрями и глазами. — Довольный, он откинулся обратно на скамью и наконец покончил с едой. — Для дорнийца у меня кожа слишком светлая. — недовольно проворчал Люк , но в душе удивился, как он смог угадать. — Но, да, я из Дорна. А сам? Погоди, дай угадаю, — передразнил он Эймонда. Вряд ли это было смешно, но тот захохотал. Слишком много смеха, улыбок, расслабленности. Нет, это был не Эймонд. — Попробуй. Смешок. — Ты такой бледный, точно с севера. — Люк победно ухмыльнулся, когда Эймонд уставился на него, пораженный, но не смог притворятся дальше и тут же добавил с улыбкой: — да мне твой брат сказал, расслабься. Но Эймонд не расслабился, он почему-то напрягся, оторвал спину от скамейки, повернулся всем корпусом к Люку, несколько мгновений глядел, не отрываясь, а потом взял и поцеловал его. Бедная голова Люка опять было начала жить своей жизнью. Некстати вспомнилась Рейна, Арракс, Джейс. Что сказал бы Джейс, если бы узнал, что его младший брат целуется с Эймондом? Но Джейса здесь не было. Никого не было. А Эймонд был, целовал его, гладил руками плечи и шею, смотрел в глаза своими двумя глазами. Идеально. Люк открыл рот, схватил Эймонда за толстовку и ответил на поцелуй. Придвинулся близко-близко, хотел уже закинуть на него ногу, как вдруг увидел боковым зрением пару хорошеньких крошечных красных сандаликов неподалеку. Люк оторвался от Эймонда, легонько толкнув того в грудь. Прямо перед их скамейкой, стояла, открыв рот, маленькая девочка с йорком на руках. — Барри, ко мне. — Эймонд встал и направился вглубь площадки. Люк улыбнулся девочке неловкой кислой улыбкой, и та убежала. На Эймонда он не смотрел, когда пристегивал к поводкам всех своих собак, тихонько разговаривая с ними, рассказывая какие они молодцы, и как по возвращении в приют он обязательно угостит их вкусняшками. — Пока, — Эймонд поравнялся с Люком и остановился. — Я буду писать иногда. — Угу, — только и выдавил из себя Люк, делая вид, что занят с ошейниками и поводками, уперев взгляд в ботинки человека, которого хотел целовать снова и снова. Ботинки постояли еще пару секунд, а потом удалились. Люк не понимал, что он творит.