— Да как я, твою мать, вообще могу тебе верить! — истерично, на одном выдохе. — Я даже имени твоего не знаю!
— Хёнджин, — говорит он и делает ещё один шаг, оказываясь совсем близко. Уже привычные горячие руки ложатся Феликсу на плечи, а чужой голос, который должен растворяться в сумасшедшем потоке воздуха, звучит удивительно чётко и громко. — Меня зовут Хёнджин. А теперь давай выберемся из этого чёртового самолёта и сходим на свидание, — а затем целует, выталкивая Феликса в раскрытые двери.