***
Когда граф позвал девушку на прощальное чаепитие, она не возражала. Оставив Спартанца на милость Сэма и Когмана, которому за это утро уже трижды поручили почистить серебро, Салли позволила графу побаловать ее лимонным творогом. Вкусный десерт оказался как нельзя кстати. Самое то, чтобы настроиться на позитивный лад. — Ну, что вы теперь скажете о своих миротворцах, мисс Салли? — спросил ее граф, посматривая на Когмана, который полировал уже отмытую от птичьих фекалий левую ногу Спартанца с помощью платочка, смоченного в розовой воде. Сэм все еще возился с правой. — По существу, мы остались такими же, какими и были, — ответила Салли. Ощущение разочарования от путешествия в Англию испарилось, оставив на его месте вежливое равнодушие. — Наша цель заключается в спасении человечества как вида. — Вы все еще так думаете? — Да. Впрочем... сейчас я могу дополнить свой ответ. Я говорила, что не желаю вновь уничтожать людей, но теперь и не считаю, что миротворцы должны исчезать совсем. Она допустила ошибку, полагая, что исчезновение миротворцев будет таким уж полезным. Возможно, им лучше остаться. Чтобы облагородить человечество. — Мы должны заботиться о мире, чтобы он стал идеальным, — проговорила она. — Заботиться? — переспросил граф Фолган, смотря в чашку с чаем. — Контролировать. — И кого, по вашему, вам следует контролировать? — Людей, — незамедлительно ответила Салли. — Они должны измениться. Научиться понимать. Если они поймут фундаментальные инстинкты, то поймут конфликты и смогут их устранить. А миротворцы им в этом помогут. Они восстановят мир. Вместе с людьми. И в этот раз надолго. Весь следущий час граф Фолган делился с Салли различными историями из своей жизни. Причем в каждой из них непременно упоминались автоботы. Граф даже рассказал ей, что его замок является убежищем для многих трансформеров, которые уже не могут функционировать в полную силу, поскольку все их детали давно проржавели от старости. Потом до Салли дошло, для чего он это затеял — граф таким образом плавно подвел ее к насущному вопросу о сотрудничестве миротворцев и автоботов. Но поскольку он обещал ей больше не поднимать данную тему, Салли должна была начать разговор первой. И вопрос подвергся новому обсуждению. Салли заявила, что на сей раз не имеет особых возражений против предложения графа и готова пустить в ход, по крайней мере, одного робота. Однако сочла за необходимое высказать опасения по поводу сомнительной пользы сотрудничества миротворцев с людьми, напомнив ему все известные ей случаи их безрассудного поведения. Салли полагала, что в нынешних обстоятельствах соблазнов использовать Излучение могло оказаться гораздо больше, чем раньше. А, как известно, соблазнам чаще поддавались, чем игнорировали. Это могло означать только одно... Заполучив Излучение, люди совершат куда более страшные вещи. Выслушав ее очень внимательно, граф Фолган ответил: — Вы прибегаете к доступной вам мере здравого смысла. Однако, мисс Салли, вам едва ли представится еще одна такая возможность «позаботиться о нашем мире» без значительного ущерба. Можете хоть прямо сейчас полететь к охотникам и все там у них разнести! — он широко улыбнулся. — Я бы на это посмотрел. Без значительного ущерба? Это он так хотел сказать, что миротворцы могут использовать трансформеров как щит? Предлагал сделать вид, что они тоже являются кибертронцами, якобы тогда никто о них не прознает. Разумеется, кроме самих кибертронцев. Впрочем, если не привлекать их внимание, то задумка может и сработать. Если не брать в расчет, что Излучение миротворцев, которое все именуют Матрицей Судьбы, теперь будет у многих на слуху. Салли начала мять пальцами вилку поясного кабеля на униформе. Она была острой и напоминала наконечник охотничьей стрелы. А затем вдруг сказала: — Я являюсь командиром секретного отряда миротворцев и должна уберечь эту тайну от людей, автоботов и десептиконов, но вот ирония — теперь нас ищут и те, и другие. — Тогда будет разумно полагать, что рано или поздно они вас обязательно найдут, — добродушно сообщил граф и предложил ей выпить еще чаю. Салли согласилась и набросала в чашку побольше лимона. Затем положила на блюдце парочку лимонных долек и принялась их есть, предварительно посыпав сверху сахаром. — Разве не очевидно, что следующим вашим шагом должно стать объединение с меньшим из зол? Тогда ей придется излить душу перед Оптимусом. Должен ли он узнать? Помочь ей разобраться? Единственный способ понять это — спросить его самого. Однако Салли не была готова к такому шагу. Поведение миротворцев отнюдь не рассчитано на всеобщее одобрение. Она даже подумывала не вмешиваться в поиски Матрицы Судьбы (теперь-то искать ее стало бессмысленно, раз она все узнала) и просто вести себя естественно. А там… проведет стратегическое совещание с командой и будь что будет. Может, десептиконы еще передумают насчет генераторов Энергетических лучей в их роботах и найдут себе какой-нибудь другой источник энергии? Вместо ответа Салли спросила то, что, признаться честно, интересовало ее давно: — Что вам известно о кино? — Обожаю фильмы о пришельцах. Вы знаете, раньше их часто изображали в виде человечков с раздутыми серыми головами. Хотя мне больше нравятся боевые треножники, — и граф, увлекшись, приступил к цитированию:— «Громадный, выше домов треножник, шагавший по молодой сосновой поросли и ломавший на своем пути сосны; машину из блестящего металла, топтавшую вереск; производимый ею грохот, сливавшийся с раскатами грома. Блеснула молния, и треножник четко выступил из мрака; Он исчезал и появлялся при новой вспышке молнии уже на сотню ярдов ближе...» Весьма воинственная природа была у тех марсиан, вы не согласны? Граф говорил так уклончиво, словно намекал на какую-то тайну, разгадка которой лежала на поверхности. — Если вы пытаетесь провести аналогию между треножниками и миротворцами, то напрасно, — проинформировала Салли. — Марсиане были захватчиками. Мы — нет. — Да, они были хладнокровными и рациональными, щеголяли по улицам в боевых машинах и уничтожали людей, вместо того, чтобы вступить с ними в контакт. Однако мне всегда казалось, что они стремились воплотить куда более грандиозные замыслы, чем простое умерщвление человечества, вы так не считаете? Салли покачала головой, дескать, не знаю, и опять заговорила о своем: — Я спрашивала вас о кино. При нашей первой встрече мы сказали, что снимаем фильм, а вы ответили, что делаете то же самое. — Я никогда не говорил, что это было неправдой, мисс Салли, — граф пристроил трость к креслу. — Значит, в той глуши вы оказались не случайно. Как и они. — А вот что вы делали там на самом деле? — Отчасти мы сказали вам правду: в наши планы действительно входили съемки. Однако тогда на первом месте стоял поиск артефактов... И тут ее осенило. Артефакты! Ну конечно! В замке графа спрятана целая коллекция с различными старинными побрякушками. И потом, не зря же они с Сэмом все время что-то изучали и постоянно где-то пропадали. Салли предполагала, что Сэм прятался здесь от охотников. Теперь она знала наверняка, что парня пригласили сюда не только ради его безопасности. — Не правда ли, я был более удачливым охотником за сокровищами, мисс Салли? — спросил граф Фолган. — Я отправился на поиски следов древней реликвии, а наткнулся на горстку любителей приключений в компании небезызвестных нам автоботов. Вы угодили тогда в серьезные неприятности? Салли насторожилась. — Вы за нами следили. — За некоторыми из вас давно, за другими совсем недавно, а третьих увидел впервые. Но мы, очевидно, не можем уделить всем им должного внимания, ведь, как вы уже поняли, мисс Салли, сейчас меня занимает тесное знакомство с вами и только с вами. Отсюда разговор естественным образом перетек к чувствам Салли, которые, по мнению графа, она испытывала к командиру автоботов. Для Фолгана было очевидно, что увлечение Салли Оптимусом, возникшее в какой-то момент времени их знакомства, всенепременно станет сильнее и в конечном итоге приведет к тому, что она «не будет знать, как без него жить». Однако Салли сообщила, что эмоциональные связи являлись непродолжительными и что она не верила ни в какую влюбленность. Будучи миротворцем, Салли предпочитала действовать головой, а не сердцем. — Вы отрицаете факт наличия эмоциональной связи, хотя и присоединились к Оптимусу Прайму, — ответил ей граф. — Становление союзником и тесное сотрудничество с автоботами — весьма сомнительная аргументация для доказательства вашей теории. Среди людей у Оптимуса есть и другие сторонники, помимо меня. — Однако только вы, мисс Салли, стали его союзником, потому что хотите все контролировать. Вы долго наблюдали за ним. Оценивали его действия. И пришли к весьма обнадеживающим выводам, — граф сделал паузу и подался вперед. — Он вам понравился. И теперь вы стали частью его команды, потому что хотите доказать себе обратное и, как и прежде, сделать всю работу сами, чтобы вам больше не пришлось так сильно нуждаться в нем. — Нет, я просто хочу находиться там, чтобы присматривать, — проронила она. — Чтобы присматривать, достаточно просто сидеть в стороне, вместо того, чтобы быть рядом с ним. — Важно не только наблюдать, но еще и присматриваться к поведению. Чтобы я могла предсказать дальнейшие действия. Для этого мне нужно полностью погрузиться в процесс. Было бы замечательно, если бы я могла попасть в голову Оптимуса. Смотреть на мир и ощущать его в точности, как он. — Быть одним целым? — Я не понимаю, к чему вы клоните. — Вы с ним спали, мисс Салли? — Нет, — ответила она и потерла виски. Головокружение усиливалось от одного лишь взгляда на Спартанца, а перед глазами замаячили причудливые пятна света. — Пока нет. Но я уже предложила ему. — Вот как? — Да. Оптимус согласился. — Как вы думаете, почему? — Всем живым существам время от времени нужно заниматься сексом, чтобы получить разрядку. За исключением животных, которые спариваются ради воспроизведения потомства. Очевидно, мы с Оптимусом соответствуем некоторым требованиям друг друга, чтобы удовлетворить базовую потребность. Между нами не могла установиться эмоциональная связь. — Тогда задайте себе вопрос: «Почему именно он?» На Земле сейчас полно трансформеров. Почему бы не выбрать для вашей миссии любого из них? — Нет, у Оптимуса очень запоминающаяся внешность и приятный низкий голос, благодаря чему окружающие лучше его воспринимают. К тому же у него больше, чем у остальных, развиты такие качества, как справедливость, сострадание, искренность и эмпатия. Так что он... — Красавчик? — подсказал граф Фолган. — Применимость утверждения о взаимосвязи привлекательной внешности и успеха научно доказана, поэтому Оптимус идеально подходит на роль благородного спасителя, — кивнула Салли. — Вы используете Оптимуса Прайма, чтобы спасти мир. И вы не осознаете, каким образом это связано с вашими отношениями? — Мы всего лишь напарники, — только и выговорила Салли. Признать наличие эмоциональной связи? Очевидно, граф Фолган просто развлекался на всю катушку, подшучивая или издеваясь над ней. Она знала, что не может ни в кого влюбиться. Ее душа давно растворилась в дыму и пламени. Салли ненадолго вернулась в комнату, чтобы собраться к отлету. Кто-то собрал все вещи в сумку, пока ее не было. Затем поблагодарила графа за гостеприимство и попросила разрешения вступить с ним в переписку по электронной почте. Он согласился. Пожелав Сэму удачи, Салли забралась в кабину Спартанца и подключилась к роботу. Калибровка далась непросто, и соединиться получилось лишь со второго раза. Ее нехило потряхивало после вчерашней «прогулки» по Лондону, а голова была словно из ваты. Ничего удивительного, что когда она, наконец, подключилась к роботу, из носа пошла кровь. — Спартанец, бортовой номер AS-841, на связи, — произнесла Салли по линии внутренней связи с миротворцами, — как там с погодой? — Добрый день, Спартанец, AS-841, — ответила Сократия, — наблюдается сдвиг ветра, видимость недостаточная, возможны ливневые осадки. Рекомендуется полет по пилотажно-навигационным приборам. — Принято, — Салли взглянула на экран, заметила Когмана, который махал ей рукой, и помахала ему в ответ. — Взлетаю через пятнадцать минут. — Вас поняла. Хорошего полета, Спартанец. После этого голосовой помощник женским голосом произнес: — Приветствуем вас на борту AS-841. Экипажу приготовиться к взлету. Просьба пристегнуть ремни безопасности и не отстегивать их до посадки. Приятного полета. Салли почувствовала, как дернулся Спартанец, когда заработали двигатели. Она легко и быстро подняла его в воздух. Еще несколько минут она ныряла и выныривала из облаков, пытаясь найти чистые куски неба, а в мыслях планировала встречу с автоботами.***
Оптимус не выходил на связь со вчерашнего вечера. Из-за этого в голову Салли лезли разные мысли. Приходилось то и дело одергивать себя, чтобы не забывать, где она находится. Отвлекаться от полета нельзя, иначе есть риск случайно потерять установленную с роботом нейросвязь и превратиться в кучку скользких внутренностей, свалившись с огромной высоты. Пожалуй, связь можно было восстановить и в падении. Но говорили, что в подобных условиях сделать это почти невозможно из-за сильной тряски, меняющегося давления и полной дезориентации, которая появлялась у операторов. Так что никаких посторонних мыслей и вопросов без ответов. Тем более Салли знала, что автоботы вместе с Кейдом и остальными находились в Чикаго. Получила сообщение от Сократии, которой было поручено следить за их передвижениями. Но почему никто из автоботов не отвечал Салли, когда она пыталась связаться с ними по рации? Уж не из-за того ли, что они снова активировали Осколок? Поэтому связь прервалась? Или на отряд совершили нападение, и они просто не могли ей ответить? А может быть, они уже выяснили, что Матрица Судьбы — это генераторы Излучения миротворцев, и теперь только и ждали ее появления, чтобы она во всем созналась? Салли раздумывала, что из этого могло оказаться наиболее близким к правде, как вдруг изображение на экране в кабине Спартанца стало расплывчатым. А потом видимость пропала совсем. Начались осадки? Но нет, голосовой помощник обьявил, что случилось повторное задымление какой-то секции. Правда, на этот раз рекомендовалось провести технический осмотр крыльев. — Свяжи меня с диспетчером, — произнесла Салли голосовому помощнику. Не хватало еще рухнуть в море. Вот будет замечательный конец для Салли Джеймс — захлебнуться соленой водой и утонуть, застряв в груди у гигантской машины! — Спартанец, это Кардинал, — отозвалась Сократия по линии внутренней связи. — Мне нужно место для посадки, — произнесла Салли. — Ситуация экстренная. — Вас поняла, Спартанец. Я подберу безопасные площадки, рассчитанные на посадку машины с такими габаритами, чтобы вы смогли перевести дух. — Возникла болтанка под облаками. У меня на борту серьезное задымление, — из носа вновь хлынула кровь. Пришлось вытирать рукавом. Так быстрее. И не надо думать, как быть с управлением, пока ищешь салфетку. — Боюсь, неполадка с двигателями. Не знаю, смогу ли взлететь после посадки. На том конце воцарилось молчание. Все, что услышала Салли — тихие переговоры между миротворцами. — Сколько осталось до Атланты? — уточнила Сократия. — Тысяча двести тридцать миль. Скорость тысяча шестьсот девятнадцать узлов. Не самая высокая скорость для Спартанца. Через несколько минут рация вновь зашипела: — Спартанец, это Кардинал. Уменьшите тягу, снижайте высоту и меняйте курс. Мы встретим вас в Чикаго. — Спартанец вас понял, уменьшаю тягу, снижаю высоту и меняю курс. — Принято, Спартанец, буду вести вас до посадки. Еще один случай, когда все идет не по плану. Еще одна ситуация, с которой придется считаться. Добравшись до Чикаго, Салли совершила посадку в обозначенном Сократией районе. Силовое начало трещать и мерцать, и вскоре Спартанец стал полностью видимым для окружающих. К счастью, к этому моменту план у миротворцев был полностью готов. Согласно уговору, Сократия вместе с Салли должны оперативно разобраться со Спартанцем, пока Антика, оператор Сойки-1, в это же время отвлекает внимание взрывами или выстрелами в разных частях города, при этом не попадаясь никому на глаза. Пока ждала подмогу, Салли укрыла робота под землей в канализационном тоннеле под заброшенным зданием. Приземлилась через шахту доступа к подземным трубопроводам и опустилась где-то на шестьдесят футов вниз. Назвать приземление мягким не повернулся бы язык: в спешке пришлось действовать быстро, поэтому со стороны все выглядело так, будто в здание угодила ракета. Дождавшись, когда на Спартанца перестанут сыпаться камни и различные обломки, Салли покинула кабину управления и оказалась в подземных лабиринтах. Задумываться о конспирации не пришлось. В такой темноте получилось бы разглядеть только тех, кто находился совсем рядом. Да и под землей никого, кроме крыс и бездомных не было. Причем последние редко контактировали с внешним миром. Им проще было бы оглушить или убить Салли (все равно крысы обглодали бы ее останки за пару дней и потом растащили бы по шахте), а Спартанца разобрать на детали для своих нужд, чем идти и сдавать ее властям. Все, что сюда попадало, для них в первую очередь источник полезных материалов, а уже потом все остальное. Впрочем, сейчас, кроме грызунов сюда пока никто не набежал. А вскоре к месту посадки прибыли миротворцы. Сами вытащили Спартанца из шахты и пообещали незаметно отбуксировать его обратно на базу. Скорее всего, план пришлось изменить, раз прилетели сразу двое. На уточнения времени не было, и это поняли все, когда где-то неподалеку загрохотали выстрелы и на них посыпались куски здания. Салли не успела забраться к Кардиналу, чтобы улететь вместе с миротворцами, и между ними в мгновение ока вырос непроходимый каменный завал, который отрезал ее от команды и от шахты, через которую она спустилась. Да тех пор, пока не осела пыль, лучше было стоять и не рыпаться. Появится еще возможность добраться до своих. Однако вскоре пришло осознание, что все совсем не так радужно, как хотелось бы: где-то очень близко затрещала вторая очередь, и Салли пришлось отдать миротворцам приказ улетать без нее. Так они и поступили. Укрывшись силовыми полями, Кардинал и Сойка-1 устремились в небо вместе со Спартанцем. А еще через минуту после их стартового маневра искать выход из лабиринта начала Салли. Новичку здесь долго не протянуть, особенно без плана подземных проходов. Зато бездомные могли ориентироваться даже без фонариков. Салли же пришлось полагаться на удачу и знание о том, что тоннели проходили под многими улицами, а значит, где-то должен был находиться и другой проход наверх. Сквозь мрак под завалами свет фонарика на гарнитуре почти не пробивался. Глаза то и дело ослепляла оседающая каменная пыль, а желудок стремился избавиться от пищи, едва нос улавливал смрад гниющей плоти и помойки. Салли била дрожь, дышать становилось тяжелее с каждой минутой. Безоружная, раненая, сбитая с толку, она проползла несколько ярдов на животе и бегом миновала два или три поворота. Время от времени она оборачивалась назад и светила фонариком в каждый темный угол. Ей казалось, что кто-то идет за ней по пятам и вот-вот набросится со спины. А спустя минут тридцать и вовсе стали мерещиться странные силуэты и крысы размером с енота. Да уж, если бы не завал, который разделил ее с миротворцами, она бы ни за что не согласилась идти по этому многоуровневому лабиринту. Заблудиться без карты тут можно в два счета — слишком много различных дополнительных помещений, труб и шахт. В какой-то момент Салли пронзило такое отчаяние, что захотелось вцепиться в рацию и позвать на помощь автоботов. И плевать, что ее увидят в костюме миротворца. Оптимус, помоги! Но тут луч фонарика зацепился за красные стрелки-указатели на обшарпанных стенах. По ним Салли добралась до разрушенного технического прохода, после чего забралась по неустойчивым каменным завалам на уступ. С уступа можно было попасть наверх, только если подпрыгнуть не меньше, чем на десять футов. По счастью, откуда-то с краю свисали гибкие трубки. Салли обхватила одну из них руками, занесла ногу, уперлась ею во что-то твердое и осторожно выбралась на поверхность. Затем выползла на улицу и залетела в первое попавшееся на пути здание. С собой она прихватила только рацию для связи с автоботами и сумку с вещами, и теперь нужно было как можно скорее переодеть униформу миротворца. Видимо, она бегала по подземным лабиринтам кругами, потому что следы ее приземления виднелись не так уж далеко. Снаружи тем временем шло настоящее сражение. Миротворцам даже необязательно было использовать силовые поля — на лица никто бы и не посмотрел. Салли выглянула наружу через разлом в стене. Один из противников — автобот, Бамблби, ударил десептикона по голове и вырвал ему руку вместе с встроенным в нее оружием. Следом раздался треск, и над антеннами-усиками желтого разведчика пролетел второй десептикон, которого поразили циркулярные пилы Рэтчета. Автоботы кивнули друг другу и прижались спина к спине, явно прикрывая чье-то отступление... Чье же? Ответ нашелся быстро: в здании, где укрылась девушка, раздались звуки шагов и запыхавшиеся голоса. Осознав, что переодеться она уже не успеет, Салли спешно начала искать что-то, что получится накинуть прямо на форму. Кофта и штаны? Или куртка? Спрятать форму под слоями такой одежды не выйдет, как ни пытайся. Но тут ее взгляд зацепился за длинный балахон черного цвета. Он лежал прямо на полу, весь покрытый толстенным слоем побелки. Спрятав гарнитуру в сумку, Салли обмотала вокруг пояса кабель, который соединял ее со Спартанцем, и быстро надела балахон. Вроде не отличишь от платья, правда, очень старомодного. Потом подошла к стене, где под свисающей шторой имелась большая трещина, чтобы посмотреть, что происходит в соседнем помещении. Она увидела, как Рэтчет, Бамблби, Кейд, Шейн и еще двое мужчин вбежали внутрь. Рассекречивание ее личности не произошло. Зато произошло вот что. Салли стала отходить от стены, как вдруг ее нога задела деревянную лавку. Лавка с ужасным скрежещущим звуком сдвинулась в сторону. А уже через три секунды на все помещение раздалось громкое: — Сектор 7! Оружие на землю! Руки за голову! Ничего не поделаешь, надо выходить. — ФБР! — крикнула в ответ Салли, резко выскакивая к ним из-за стены, и, подняв обе руки вверх, тут же добавила: — Но оружия не выдавали. — Салли! Твою мать! — Кейд, бледный и потный, опустил инопланетную пушку и ладонью отодвинул ствол пистолета того человека, который крикнул что-то про «Сектор 7» и что ей нужно сдаться. — Спокойно, народ. Это свои. — Свои? — уточнил кудрявый мужчина в длинном черном кожаном плаще. — Свои — это те, кто знает, какие трусы ты недавно купил, сколько их у тебя всего, где и в каком порядке ты их хранишь. Она это знает? — Чувак, — предостерегающе начал Кейд, и Салли заметила, как Бамблби, издавая непонятные гудки, с досадой развел руками. — Заканчивай уже! Это Салли-Джесси-Джонси. Она союзник автоботов. И наш друг. — Союзник автоботов? — недоверчиво переспросил он. — Да, — ответил Кейд. — Она? — вновь спросил он. — Да, она. У тебя проблемы с глазами? Мужчина подошел к ней вплотную, посветил фонариком прямо в глаза и раскрыл удостоверение с жетоном. — Ладно, союзник автоботов. Я — агент Сеймур Симмонс, «Сектор 7». Знаешь, что это значит, крошка? Знаешь? Знаешь? Это значит совершенно секретно! Пуф! Тайна, загадка, секрет. Если спросят, молчи до конца дней и не вздумай сказать моей маме. — Он повернулся к Кейду. — Она подозрительная. — А затем обратился к тому, кто, видимо, был его напарником: — Голландец, она подозрительная? — Весьма, — ответил высокий человек крупного телосложения, в черном деловом костюме, со светлыми волосами, продолговатой формой лица, четко очерченной челюстью и пронзительными голубыми глазами. — Голландец, что это за поза? — спросила у него Салли. — Руки на поясе. Довольно агрессивно. Голландец, глядя на нее исподлобья, внезапно смягчил взгляд, удивленно приоткрыл рот и быстро, словно застуканный на месте преступления подросток, скрестил руки на груди. — Теперь поза стала защитной, — прокомментировала Салли, в точности скопировав положение его рук. — Вау, так она психолог! Она разговаривает как психолог! — сказал Симмонс, когда Голландец, не зная, куда деть руки, стремительно выпрямил их вдоль тела и при этом случайно выронил на пол несколько крошечных устройств. — Эти мозгоправы хуже пришельцев, которые проникают в ваш разум, а потом вцепляются своими мерзкими щупальцами прямиком в мозг. — Джесси — подружка Оптимуса и работает на федералов, — поправил Симмонса Кейд. — Сбавь обороты, ладно? — и обратился к Салли: — Какого хрена ты начала орать про ФБР? — Вы закричали первые, — справедливо отметила она. — Мы первые за... Да я чуть не пристрелил тебя, Джесси! — завопил Кейд. — Ты и правда хорошо стреляешь. Может, попробуем без кричалки? — на полном серьезе предложила Салли. — Ты прицелишься, а я выпрыгну еще раз, но буду молчать. — Тебе по голове ракетой прилетело? — уточнил Кейд, пока Салли приветствовала автоботов. — Когда ты вернулась? — Сегодня. Вылетела из Англии первым же рейсом. — Ну, это еще можно объяснить. А, ясно, он хочет знать, как она оказалась в Чикаго. — Мастерсон позвонил, сказал, нужна помощь, — проговорила Салли. — Это тоже можно объяснить, — кивнул Кейд, пристально ее разглядывая. — А что нельзя? — Твой внешний вид. Ты решила стать гласом Божьим? — Я не знаю, что это значит, потому что не верю в Бога, — ответила Салли, осмотрев себя. Черный балахон оказался не простой одеждой, а монашеской рясой. — Ты спряталась в церкви, — Кейд явно на что-то намекал. — Это просто здание, — ответила Салли. — На обычном фундаменте. Мне пришлось спрятаться здесь, потому что оно оказалось ближе всех. — Ты будешь удивлена, Салли, но Бог существует и он отвечает на все молитвы... — Вера в Бога помогает людям реализовывать потребность найти смысл жизни, обрести надежду или же получить утешение, — не согласилась Салли. — Но с ним, — Кейд указал куда-то наверх, — можно поговорить. — Что там? Крыша? — спросила Салли, задрав голову. — Куда ты показываешь? — Я говорил тебе про небо. Салли посмотрела на Кейда так, будто он был подопытным мышонком, над которым ставили крайне интересный опыт. — И что ты обычно говоришь небу? — настороженно уточнила Салли. — Нет, Салли, никто не говорит с небом. Может казаться, что ты говоришь с ним, но на самом деле ты говоришь с теми, кто там находится. — С облаками? Но они не смогут ничего тебе ответить, Кейд, — Салли выглядела обеспокоенной. — Рэтчет, скажи ему. — Зачем ты приплетаешь сюда Рэтчета? — удивился изобретатель, — Он хороший медик. — У автоботов, не у людей, — напомнил Кейд. — Да, но его мнение как специалиста все равно будет авторитетным. — Так, все, Джесси, угомонись. И да, — он взял ее за локоть, — Бог слышит все мои слова. — А он ответит прямо сейчас, если я начну угрожать тебе? — поинтересовалась Салли, и Рэтчет захохотал. — Тебя не учили не бесить окружающих? — спросил Кейд. — Если тебе нужна поддержка, необязательно обращаться за ней к сверхъестественным силам. Ты можешь поделиться переживаниями со мной, чтобы я смогла помочь тебе разобраться с проблемами. — Проехали... — Ладно, — весело произнесла Салли. — Где тот боевой робот, что стал моим парнем? — Оптимус прикрывал наше отступление вместе с Хаундом, — сказал Кейд. — Значит, вы с ним вместе? — Оптимус и я? — уточнила Салли. — Да. Почему ты меня спрашиваешь? — Потому что вы... партнеры — ты и он. — И мы должны сходить на свидание, — как будто вспомнив о чем-то важном, произнесла Салли. — Пойдете на свидание? — Кейд повесил пушку на плечо. — Да, конечно же. Мы партнеры, — повторила Салли. — Но сперва я собираюсь заняться с ним сексом. — Ага... Что?! Его глаза стали выражать не удивление, а близкое к шоку состояние. Шейн потер рукой шею. Его рот округлился, со свистом испуская выдох. Симмонс мгновенно оторвал взгляд от планшета, на котором они с помощником изучали какие-то, вероятно, важные данные. Голландец уставился на Салли с не меньшим шоком. В наступившей тишине звук падающего экраном на пол планшета прозвучал особенно четко. Симмонс и Голландец синхронно опустили головы вниз. Потом переглянулись и опустились на корточки, чтобы поднять и проверить устройство. — У тебя проблемы со словом «секс», Кейд? — спросила Салли Кейда. — Нет у меня никаких проблем! — возразил он. — Здесь нечего стесняться. Изобретатель потер ладонями лицо. — А ты не думаешь, что парень, который является здоровенным инопланетным роботом, немного не вписывается в человеческие представления о сексуальных отношениях? — Я считаю, что Оптимус в постели будет замечательным, — произнесла Салли. — Это безумие, — Кейд сложил руки на поясе и уставился в потолок. — Почему? Я привлекательная, финансово независимая женщина с высоким уровнем интеллекта. — Как ты представляешь себе сам процесс? Оптимус, он же... — воскликнул Кейд и зашипел: — Он грузовик! — Грузовик, который спасает мир! — добавил Шейн. — Так я пересплю с грузовиком, который спасает мир? — воодушевилась Салли. — Это интересно! После этого Кейд сдался. А уже вскоре агент Симмонс подозвал их к себе. Оказывается, за эти минуты, пока она переговаривалась с изобретателем, он и Голландец успели что-то надумать. Какой-то следующий шаг. — Вы собрали сведения о Матрице Судьбы? — поинтересовалась Салли и попросила у Голландца планшет. Из-за падения стекло у него покрылось сетью мелких трещин. А некоторые области сенсорного экрана перестали реагировать на касания, и пользоваться гаджетом стало попросту неудобно. Приспособившись к работе с поломанным устройством, Салли молча уставилась в планшет. Там было открыто приложение с фотографиями знаменитых или же являющихся историческим наследием объектов. То есть старинными библиотеками, пирамидами и прочими похожими сооружениями. Некоторые из них являлись памятниками федерального значения. — Эти снимки... — начала Салли. — Это и есть тот материал, который поможет нам вычислить местонахождение Матрицы? Мы будем действовать методом исключения? По очереди посещать каждое из этих потенциальных мест расположения Матрицы, исключая те, которые не подошли? — Нет, — уверенно заявил Кейд. — А как вы обычно находите всякие инопланетные сокровища, от которых зависит выживание планеты, если нет конкретных координат? — спросила Салли. — Посмотри-ка сюда, крошка-мозгоправ, — Симмонс показал ей серию других снимков, а на них... Ну да, схематичные рисунки крылатых роботов с подписью «Великаны» и те самые следы Излучения миротворцев. Причем некоторые из этих фотографий Салли видела в черной папке графа Фолгана. — Символы! Здесь! Повсюду! И никакие это не символы. Просто следы, оставленные энергетическими лучами. Даже непонятно, как вообще сохранились. — А теперь взгляни на это, — Симмонс выхватил планшет и сунул ей в руки небольшую железку. По виду железка напоминала тубу для транспортировки опасных ядов. Только этот был больше, и на нем имелась гравировка — какие-то кибертронские символы. Ничего особенного. Но тут Бамблби дотронулся до него, и туб распался на две части, между которыми, словно вспышки молнии, замелькала энергия... Салли чуть не свалилась с ног. Перед ней был энергетический луч! Бамблби направил открытую тубу к полу. С губ Салли сорвался предупредительный возглас. А затем Бамблби провел тубом по каменной поверхности. Луч, прочерчивая за собой черный след, выжег несколько пятен, которые в точности совпадали с теми следами на снимках. Очевидно, Излучение контролировала какая-то сила внутри тубы, иначе они все (автоботы и люди) вместе со зданием давно бы взлетели на воздух. Эти штуки опасны даже в небольшой концентрации. — Что это? — спросила Салли приглушенным голосом, прекрасно зная ответ. — Прародитель всей неживой природы и ключ к возрождению! — произнес агент Симмонс, неотрывно глядя на то вспыхивающий, то затухающий энергетический луч. Хотя с таким размером проще было называть его отрезком, а не лучом. — Священный грааль, который жаждет заполучить наш старый добрый ИНП-1. Матрица Судьбы, мизерная ее часть, спрятанная в древнем носителе. А теперь внимание! — агент Симмонс стряхнул сажу с пола и указал на оставшиеся после луча следы. — На что похоже, а? Ничего не напоминает? — он вновь начал размахивать планшетом. — Стопроцентное совпадение следов со следами на снимках! — Эти следы и есть ключ к Матрице, — резюмировал Кейд. — Светящаяся туба и картинки — это все наши подсказки? — Салли старалась, чтобы ее голос звучал невозмутимо. — Это все, что тебя интересует? — спросил Кейд. — Я слышал, как ты кричала, Джесси. — Он сделал шаг в ее сторону и, едва заметно кивнув, выдал: — Ты уже видела эти штуки раньше. Салли кивнула. Потом спохватилась, что едва не выдала крайне ценную информацию. Стоит им выяснить, что она не только знает, где находится Матрица Судьбы, но и прекрасно умеет ей пользоваться, — союзу конец. Пришлось лгать: — Мне кажется, я видела что-то такое, когда сюда переносили Кибертрон. Колонны космического моста испускали похожий свет. — Невозможно, — возразил Рэтчет. — Космический мост — уникальная технология автоботов, позволяющая преодолевать пространство и время. — Он присел на одно колено и провел пальцами по полу. На его руке тут же замерцала крошечная вспышка, словно остаточное электричество, но вскоре стремительно исчезла. — Я никогда не видел прежде такой необычной энергии. — Где вы нашли этот... носитель? — спросила Салли. — Вили и Брэйнс сперли его у десептиконов. Мегатрон охотился за ним, — ответил Кейд, косясь под ноги. Салли опустила глаза и обнаружила, что изобретатель наступил на красный кабель ее униформы. Видно, она не слишком хорошо закрепила его на поясе. — Самое время тебе сказать что-нибудь полезное, Джесси, ты ведь летала в Англию за ответами, удиви нас. — У меня плохая новость — мы все должны найти Матрицу, не зная как она выглядит, — объявила Салли, быстро закинув кабель ногой под балахон и обернувшись ко всем. — Ее признаки: свечение, излучение мощной энергии, которая может нас убить, и, вероятно, очень большой возраст! — Нельзя ли поточнее? — проворчал изобретатель. — Сосредоточься на деталях и фактах, Кейд, — сказала Салли. — Нам известно, что за Матрицей охотятся десептиконы. Значит, и спрашивать про нее нужно у них. Молчать совсем она не могла. Уклоняться от ответа тоже, иначе бы ее точно в чем-то заподозрили. Остается только придумать наиболее правдоподобный ответ. — И что ты предлагаешь? — Кейд ждал от нее подробностей. — Давайте поймаем десептикона и пригрозим, что врежем ему, а потом подсыпем что-нибудь в бензобак, если он нам ничего не расскажет, — без тени сомнения заявила Салли. — Какие мы кровожадные, — усмехнулся Рэтчет. — Тебе жить надоело? — спросил Кейд, увернувшись от летящего в него камня. Бамблби повернулся так неуклюже, что часть стены практически обвалилась. — Чем ты опять недоволен, Кейд? — возмутилась Салли. — Десептиконов здесь сотни на весь округ, а нам нужен всего один разведчик. — Ты хочешь отловить десептикона? —Кейд направился к дверям, чтобы оценить обстановку снаружи. — Это тебе не какая-то там зверюшка. — Нет, погоди, — остановил его агент Симмонс. — Подружка автобота права. Эти поганые десептиконы уже давно осели на нашей планете и наверняка что-то знают. Так это обычно и бывает, не правда ли? Вся ценная информация всегда прячется в недрах тьмы. И тут подал голос Голландец: — Есть! — держа в руках портативный компьютер, он щелкнул пальцами. — Нашел. Идентичные следы обнаружены на музейных экспонатах по всему миру. Египет, Индия, Китай, США. Большинство объектов искусства найдены во время раскопок. — То есть никаких подсказок нет? — уточнил агент Симмонс. — Нет. Но я выяснил, что часть объектов была вывезена из США на зарубежные выставки и затем возвращена обратно. — И снова тупик! — произнес агент Симмонс, ни к кому конкретно не обращаясь. — Не совсем. Я уже вычислил их геолокацию... сейчас... — он застучал пальцами по клавиатуре. — Вот! В основном это Джорджия. Большинство экспонатов были переданы местным музеям через площадку eBay. — Можно выйти на поставщиков и узнать, где именно эти злостные расхитители гробниц их раскопали? — спросил агент Симмонс. — Конечно, — очень медленно протянул его помощник. — Голландец, ты сверхмощная первоклассная ищейка. Теперь мы ими займемся, пойдем по следу. А вы, — обратился агент Симмонс к Кейду и остальным, — дожидайтесь подкрепление, следите за десептиконами и не дайте гадким лепреконам обчистить сокровищницу! Все случится именно здесь. В Чикаго. Чикаго — это нулевой километр... Да! Снаружи агента Симмонса и Голландца ждали Дрифт и Кроссхейрз, так что Салли, Кейд и Шейн остались в компании Рэтчета и Бамблби, как только они уехали. Дальше разговор особо не клеился и звучали разве что дежурные фразы, команды или просьбы — что-нибудь подержать, помочь обустроить место для укрытия или постоять на карауле. Кажется, они решили остаться тут на ночь. — Так на вас напали десептиконы? — спросила Салли Кейда, держа его инопланетную пушку, пока он и Шейн сдвигали лавки, чтобы соорудить место для ночлега. — Да, напали, — изобретатель вытер пот со лба, забрал у нее пушку и принялся бережно раскладывать прихваченное с собой оружие. — Ты же записал все на камеру? — спросила Салли сурово. — Помнишь, я просила снимать автоботов и звать журналистов. — Я ничего не снимал, Джесси, — проворчал Кейд. — У меня и других дел хватает. Салли наградила его недовольном взглядом. Как он мог забыть про камеру? — Я выскажу свое мнение по этому поводу, Кейд. Я очень многое тебе выскажу. Стоя на коленях, изобретатель вздохнул и потер переносицу: — Ты вроде как специалист по жертвам. Могла бы спросить, не пострадал ли я, или что ты там обычно говоришь в таких случаях. — Сражался не ты. Сражались автоботы, — напомнила Салли. — Люди ведь ушли с поля боя, разве не так? — Ты снова умничаешь? — Ума мне не занимать. И я сказала тебе правду. — Знаешь что, Салли, мы с тобой разговариваем на разных языках. Без Дрифта и Кроссхейрза, которые укатили вместе с агентом Симмонсом и Голландцем, отряд заметно поредел. Однако в течение следующего часа пополнился сразу двумя автоботами: наконец-то прибыли Хаунд и Оптимус. Салли сделала пару шагов к лидеру автоботов и, когда Оптимус наклонился к ней, бросилась ему на шею. Так ведь обычно делают все возлюбленные? Виснут друг на друге при любой возможности. Секунду Оптимус колебался, потом тоже обнял ее, прижав к себе рукой. Какое-то время Салли испытывала блаженство от упоительного чувства, которое, кажется, было каким-то образом связано с лидером автоботов. Затем Оптимус поднял ее так, что она оказалась на уровне его лица, и они поцеловались, впервые за последние дни. — Не стесняйся, Джесси, повисни на нем, — язвительно сказал изобретатель, — только на этот раз полностью, вы прекрасно смотритесь вместе. — Я оседлала его, Кейд, — сказала Салли, когда Оптимус опустился, а она продолжила восседать у него на ногах. — Я сижу на нем сверху, я наездница. Это считается за «полностью». Уже стемнело, когда они разделили между собой смены для дежурства. Пока одни спали или занимались приготовлениями, кому-то другому надлежало стоять на часах с автоматом на плече и следить, чтобы никто чужой не проник в их временный лагерь. Что касалось автоботов, то они патрулировали снаружи и прочесывали ближайшие кварталы в поисках противника. Первыми на дежурство заступили Хаунд, Рэтчет и Шейн. Бамблби и Оптимус остались в здании и ждали своей очереди. Салли от смены освободили совсем: несмотря на бодрый и решительный вид, она чувствовала себя плохо и едва стояла на ногах. Управление Спартанцем изматывало будь здоров. Впрочем, совсем без дела ее не оставили и отправили на поиски пищи и медикаментов. Вернувшись из супермаркета, она сразу же объявила: — Я придумала новое задание для нашего опыта по обмену ролями. — Что на этот раз? — проверив, нет ли за ней хвоста, спросил Кейд. — Познакомьтесь, — сказала она и показала им апельсины, на которых нарисовала черные глазки, — это Страшилка, Джейсон и Майло. — Ты дала имена апельсинам? — А ты разговариваешь с Богом — невидимым существом, которого нет рядом, Кейд. Апельсины подпитают твою разбушевавшуюся фантазию. По крайней мере, их хотя бы можно увидеть и подержать в руке. — Это просто невыносимо! Слышишь? Невыносимо! Иногда с тобой очень трудно работать, Салли, — отозвался Кейд, забрав Страшилку, а заодно и пакеты с продуктами: водой, арахисовым маслом, галетами и вяленым мясом. — Автоботам тоже трудно сражаться с десептиконами и одновременно нас защищать, — проговорила Салли, передавая Шейну Майло. Джейсона она оставила для себя. — Фактически они разрываются на два фронта. Со стороны кажется, что это просто, но на деле это далеко не так. Для чистоты эксперимента лучше было бы снова уменьшить настоящих автоботов. Жаль, что сейчас у нас нет Осколков, чтобы это сделать, но... Кейд перебил ее: — Жаль, что у нас нет Осколков, чтобы уменьшить автоботов?! Ты серьезно? — А что такого? — Звучит обидно, — подсказал Шейн. — Почему? — Нельзя же так в открытую, Салли! — возмутился Кейд. — Это неправильно. — Я всего лишь стараюсь мыслить объективно. — Что? Объективно? А тебе бы понравилось оказаться размером с горошину? Нет! — он сам ответил на свой же вопрос. — Ну и что нам делать с этими апельсинами? — Мы будем их защищать. Я, ты и Шейн. Так же, как автоботы защищают нас. — Почему именно апельсины? — Мне нравятся апельсины, — ответила Салли, подкинув плод высоко вверх и ловко его поймав. — У тебя на них аллергия? — Тебе отдали их бесплатно? — проигнорировав ее вопрос, уточнил Кейд. — Почему мне должны были отдать бесплатно апельсины? Я заплатила за них продавцу в супермаркете. — И тебя не выперли оттуда в таком виде? — Я никак не могу понять, о чем ты говоришь, Кейд. Иногда мне кажется, что ты тоже с другой планеты. — Напряги извилины, Джесси-Джонси, ты выглядишь как монашка из фильма ужасов. Кто-нибудь мог подумать, что ты пришла насильно распространять Библии и брать пожертвования для храма. К очередному подшучиванию по поводу костюма Салли отнеслась спокойно. Главное, что удалось спрятать под ним форму миротворца, а остальное не так уж важно. Но все же будет лучше побыстрее переодеться. Кейд прав: видок тот еще. Кровь на виске (видимо, ударилась в шахте), кровоподтеки под носом, болезненная бледность. И все это сверху прикрыто черным монашеским балахоном. Поэтому, улучив момент, Салли сняла униформу и переоделась в свою одежду. Пока Кейд дежурил, а Шейн спал на двух соединенных вместе лавках в обнимку с Майло, она стояла у входа и смотрела на тубу-носитель с энергетическим лучом. Агент Симмонс назвал его мизерной частью Матрицы Судьбы. Но для Салли он — нечто большее. Смертоносная энергия. Источник самых жутких из ее кошмаров. Вот что это за вещь.***
К утру у них сформировался план —Кейд вместе с Рэтчетом, Бамблби и Шейном найдут потерявшихся во вчерашней суматохе Вили и Брэйнса и отправятся искать наиболее лояльных к людям десептиконов, чтобы узнать у них про носитель с лучом, а Салли поедет в Майами за джипом, который она там оставила. Кейд сказал, что в военный городок они больше не вернутся и найдут место, где трансформеры (старые и те, которых он время от времени находил) не будут слишком выделяться. Поэтому ей предстояло уладить вопрос не только с машиной, но и с работой. И желательно как-нибудь пересечься с другими миротворцами. Сложно. Почти невыполнимо. Особенно если учесть, что Оптимус был назначен ее сопровождающим, и с рассветом они вдвоем покинули Чикаго. Если верить словам агента Симмонса, скоро они сюда вернутся, чтобы вступить в схватку с Мегатроном. Салли оставалось только понять, кем она будет в этой битве: союзником автоботов, миротворцем или и тем и другим? В Майами они прибыли не через прогнозируемые двадцать часов, а гораздо раньше. Все потому, что у Оптимуса, как и у любого автобота, имелась особая высокоскоростная передача. Правда, использовал он ее только на тех участках дороги, где не было камер. Уже в городе сделали остановку. Салли облокотилась на грузовик, попивая апельсиновый сок из бутылки, и потратила несколько минут, чтобы поговорить по телефону с Фейт. Одна из близняшек назначила встречу, но не сообщила для чего. Потом Салли вспомнила о знаках внимания к партнеру и свободной рукой начертила на грузовике несколько сердечек. Часа через два она, наконец, забрала машину и была готова немедленно отправиться в офис ФБР, чтобы побыстрее разобраться с делами и потом спокойно передохнуть. Однако ехать на джипе так и не смогла. Кто-то перерезал тормозные шланги, и тормозная жидкость больше не подавалась в колодки. О неисправности Салли догадалась, не сумев затормозить при выезде на трассу. Пришлось использовать ручник, чтобы не выкатиться на дорогу или, чего доброго, не въехать в тягач, который стоял впереди. А затем под колесом джипа обнаружилась небольшая лужица тормозной жидкости. Опасаться намеренного повреждения машины поводы имелись, особенно после встречи с Карателем. Однако в информационном пространстве Салли все еще не идентифицировали как союзника автоботов, а значит, и утверждать, что шланги именно перерезали, было нельзя. В конце концов, джип не только что сошел с конвейера, и они могли лопнуть сами. Пришлось связываться с Кейдом. Он много знал о машинах. Увы, изобретатель сказал, что без осмотра ничего определить не получится. Однако поделился наблюдением, что если в джипе что-то действительно резали, то делали это быстро, а значит, разрез должен находиться примерно посередине шланга и идти поперек. Если же повреждение шло вдоль, скорее всего, он просто износился и лопнул. Салли осмотрела шланги с помощью фонарика на телефоне. Линии поперечных разрезов на них оказались настолько ровными, что сомнений не осталось: перерезали их намеренно. А тут еще и Кейд по рации напомнил, что уже осматривал джип, и если бы шланги пришли в негодность, он бы об этом знал. Вот так новости! Выходит, пока ее не было, кто-то злонамеренно повредил тормозную систему в ее машине. Но кто? Обычные хулиганы? Или же кто-то другой? И что более важно: обладал ли этот «другой» возможностью вычислить по номерам, что джип принадлежал именно ей? Если да, то теперь у Салли прибавится проблем. Во-первых, непредвиденные траты на замену деталей. Во-вторых, угроза. Перерезанными тормозными шлангами ей либо сделали предупреждение, либо... открыли охоту. Между тем время пребывания в Майами было расписано по секундам. Главная беда, конечно же, охотники. Они прочесывали город и цветами их явно встречать не собирались. Пришлось временно оставить джип и ехать в офис бюро расследований. Не без помощи Мастерсона Салли оформила перевод в Чикаго. Там, само собой, обещали все уладить и прислать на ее место замену. А вот с джипом решить вопрос все-таки не вышло. Если кто-то перерезал шланги из-за ее причастности к программе союзников автоботов, глупо было брать машину в принципе — номера уже видели, а то и вовсе установили слежку. Джип Салли очень нравился, и расставаться с ним она не хотела. Решение оставить его в Майами имело вынужденный характер. На уличных экранах вовсю крутили новости. Большая часть репортажей была посвящена, разумеется, трансформерам. По улицам сновали люди: кто-то спешил домой после работы, кто-то неспешно прогуливался, а кто-то прилип к экранам и вовсю смотрел новостной выпуск. Когда в репортаже замаячили кадры сражения в Чикаго и на экране крупным планом появился трансформирующийся красно-синий тягач, Салли запоздало вспомнила о конспирации. Оптимус просигналил ей, и она без вопросов запрыгнула к нему. Они проехали несколько кварталов, завернули за угол какого-то высокого здания и оказались в наименее оживленной части города. Выяснилось, что охотники оцепили несколько районов вместе с выездами и проверяли грузовой транспорт, так что им срочно понадобилось укрытие, чтобы переждать опасность. Помощь пришла, откуда не ждали. Владелец автомойки для грузовиков, автобусов и габаритной спецтехники предложил двадцатипроцентную скидку за комплексную мойку и химчистку салона тягача. Салли согласилась и заверила, что даст больше озвученной суммы, но «грузовик остается на всю ночь». Торговались они около десяти минут. Владелец автомойки согласился предоставить им на сутки теплый бокс, специально предназначенный для стоянки грузового транспорта, а Салли внесла тридцатипроцентную предоплату. Цена за клининговые услуги, конечно же, в общую стоимость не вошла. — Интересно, сколько их там? — произнесла Салли, подсматривая через окно за проносящимися мимо бронированными автомобилями. Охотники подняли даже авиацию: небо то тут, то там рассекали вертолетные лопасти. На улице стемнело. Здесь, на автомойке, они проторчали уже больше четырех часов. За это время Оптимусу предоставили все обещанные услуги клининга. Салли видела, как сперва моющие средства распыляли по тягачу с помощью насосной установки, а потом омывали мощной струей воды. Сама она тоже попросилась освежиться, и владелец автомойки отвел ее через улицу в помещение для персонала, где имелась микроскопическая душевая кабинка. Когда Салли вернулась, чтобы перегнать тягач в бокс, вернее, сделать вид, что за рулем именно она, мужчина бросал на нее косые взгляды. Кажется, он кое о чем догадался, пока помогал грузовику плескаться в водичке. Оптимуса ведь часто показывали в агитроликах, да и шеврон фракции автоботов не был таким уж невидимым. Но вслух ни о чем таком, конечно, никто не заговорил. Наверное, владелец автомойки боялся трансформера. А может быть, был на их стороне. Салли оторвалась от разглядывания улицы, подошла к Оптимусу и уперлась головой в дверцу. Давно пора проявить еще какой-нибудь знак внимания. Иначе вся эта любовная чушь будет выглядеть неубедительно. Но что сделать? В итоге сказала то, что, пожалуй, хотела бы с ним обсудить: — Когда мы были в Чикаго, я чуть не оказалась погребена заживо в канализационной шахте. Мне хотелось, чтобы ты был там, рядом со мной, и помог мне. Думала, ты захочешь знать. Салли привыкла разбираться с проблемами сама. Однако, если бы в тот момент в шахте появился лидер автоботов, она вцепилась бы в него с такой силой, что попытайся он отодвинуться, у нее в руке наверняка остался бы кусок металла от его руки. Вот вам и беспощадный миротворец! Салли думала, что Оптимус ответит ей через интерком. Но нет. Услышав ее слова, он со свистом проскользнул колесами и мгновенно трансформировался. — Что бы там ни приключилось, Салли Джеймс, — строго произнес Оптимус, опустившись на одно колено, — я надеюсь, это стоило твоей жизни. — Уловила... Как мой опекун, ты говорил мне быть осторожней. Но как товарищ по оружию понимаешь, что жертвы неизбежны. Вот и решил задать мне перцу, объединив в себе сразу две эти роли. Но вопрос в другом, Оптимус, — Салли покачала головой. Лидер автоботов в течение минуты изучал ее взглядом. — Это странно, — продолжила тем временем Салли. — В нашей команде есть и другие автоботы: Дрифт, Бамблби, Кроссхейрз, Хаунд и Рэтчет. Однако первым, о ком я инстинктивно подумала в момент опасности, был именно ты. — Давай немного изменим формулировку, Салли, — она и не заметила, как Оптимус подсунул под нее руку, и она оказалась у него на ладони. — То, что ты назвала странным — лишь справедливо отвечающая условиям нашего соглашения закономерность. — Да, — Салли вяло поковыряла пальцами огненную раскраску на его груди и отвернулась. Посмотрела на круглый стол, который находился в углу бокса, увидела на нем силиконовый полимер и закусила губу. — Видимо, закономерность. Ответ последовал незамедлительно: — Мы близки, — твердо напомнил Оптимус, шевельнул колесиками на антеннах и склонил голову, с видимым интересом разглядывая, что же там такого выделывали с его краской. — Эта близость дает мне возможность потискать тебя и порезвиться с твоими контактами? — рассудительным тоном поинтересовалась Салли. — Не меньше моего, — невозмутимо заявил лидер автоботов, подразумевая, что он имеет точно такое же право трогать ее, как и она его, и счел своим долгом напомнить: — Однако моя задача — предостеречь тебя от необдуманных поступков. Ты подверглась нападению, — упомянул он, видимо, Баррикейда и его напарника, малютку Френзи, — и пострадала после. Меня беспокоит, что осуществление задуманного заставит тебя прыгнуть выше, чем это кажется возможным. — Наоборот. Лучше заняться этим сейчас, пока мы отдохнувшие и полны сил. К тому же рана на ее руке уже зажила. Оптимус покачал головой. Прищурился и пророкотал, что сам он не имеет возражений, но пусть она подумает получше, дескать, у них слишком большое несоответствие габаритов, а еще он ужасно сильный и может ей навредить. — Мы только попробуем, — продолжила настаивать Салли. — И потом, всегда можно остановиться, если что-то пойдет не так. — Упрямица. — Искорка, — лукаво вторила ему она. — Просто скажи, что нужно делать. Или покажи. Может, что и получится. Салли разделась до нижнего белья и влезла в одноразовый защитный комбинезон: сначала натянула брюки, затем по очереди оба рукава и застегнула молнию по горло. Развлекаться с автоботом совсем без одежды нельзя. Мало ли где у него заискрит или коротнет. А если вдруг какой-нибудь шланг прорвет, то и вовсе с головы до пят моторным маслом окатит. Да еще Искра, источник питания любого трансформера, могла лишить зрения и оставить на память парочку ожогов. Поэтому к нынешней экипировке Салли добавила резиновые перчатки и защитные очки. Нет, мысль о том, что она будет лежать перед Оптимусом абсолютно голой, ее ни капли не смущала. Да и для него человеческая нагота вряд ли значила то же, что и для людей. Однако в целях безопасности, пожалуй, с полноценным обнажением лучше повременить. Впрочем, немного подумав, бегунок молнии Салли все же опустила до живота, значительно обнажив область груди. — Постарайся не раскрошить мне кости, Грузовичок, — предупредила она. — Забирайся, — Оптимус, приняв полулежачее положение с приподнятой верхней частью туловища, помог ей вскарабкаться на себя. Колени уперлись в подбрюшный металл. Неудобно. Куда ни посмотри, виднелись либо металлические детали, либо открытая проводка. В плане выбора зон для стимуляции особо не разгуляешься. Не зная, как лучше подступиться, Салли начала с самого простого: опустила ладони на брюшную область и жадно провела по соединениям дизельного двигателя. Почти сразу автобот под ней заметно напрягся. Вряд ли ему так уж часто полуобнаженные человеческие женщины вот так наминали бока, да еще и сидели на нем верхом. Однако, когда руки Салли принялись с осторожностью трогать смыкающиеся и размыкающиеся детали, обводя каждую по контуру, расслабился и принялся с интересом наблюдать за ковыряниями партнерши. Наверное, Салли все-таки ожидала чуда и надеялась, что возбудить автобота удастся проще, чем она себе представляла. Но чуда не произошло. Она даже разочаровалась, когда спустя час процесс так и не сдвинулся с мертвой точки. От непрерывного воздействия на провода и шланги у Салли уже руки начали затекать, а ничего стоящего так и не случилось. При этом жутко хотелось сменить положение — болела спина, ныла шея, а в коленку неприятно вдавливалась какая-то деталь с острыми углами. Впрочем, шевелиться никто так и не осмелился, боясь погубить и без того хрупкую магию момента. Салли начала сомневаться, стоит ли при таком раскладе в принципе заходить дальше, как вдруг бокс наполнило едва различимое гудение, как будто где-то рядом пустили ток. Она убедила себя, что это хороший знак, и продолжила свои нехитрые прикосновения. Затем ее пальцы нащупали гибкий прозрачный маслопровод и принялись машинально его поглаживать. — Салли! — Оптимус дернулся, как от удара высоковольтным разрядом и быстро заговорил: — Только не там... — Больно? — Она прикоснулась к маслопроводу снова и сжала его. — Это пытаешься сказать? — Нет! — корчась от повторного воздействия на маслопровод, Оптимус низко зарокотал и внезапно толкнулся всем корпусом навстречу ее руке. — Проклятье! — Тише ты, Оптимус! — девушка крепко вцепилась в металлическое подбрюшье, с опаской поглядывая на наливной бетонный пол. — Ты же меня так с себя сбросишь. В следующую секунду вокруг нее сомкнулись пять металлических пальцев, и она оказалась зажата в кулаке автобота. — Я тебя держу, Салли, — заверил ее Оптимус. Обхват пятерни ощущался таким мягким, что Салли едва ли могла его ощутить. В какой-то момент в голову даже закралось подозрение, что Оптимус не касался ее вовсе, а использовал свое невидимое электромагнитное поле, которое позволяло автоботам притягивать к себе вещи, удерживая их в состоянии парения, и примагничивать к себе людей. Видимо, в этот раз Оптимус влил в него чуть больше энергии, чем обычно. Иначе откуда взялось это странное покалывание во всем теле, как будто кожу пронзили сотни крошечных иголок? Да еще и какая-то сила вновь намертво прихватила Салли к лидеру автоботов — не оторвешь. — То, что я делаю с тобой сейчас, — приступила к объяснениям Салли, поглаживая оказавшийся крайне чувствительным маслопровод, — земные партнеры называют предварительными ласками. Это такие... обычаи. Использование определенных слов или действий помогает партнерам настроиться на секс. Иными словами, предварительные ласки запускают в организме особые физиологические реакции, которые помогают сделать процесс проще и приятнее. Ты ведь что-то ощутил, когда я трогала маслопровод? — Да, была перекрыта подача масла. Салли удержала себя от того, чтобы закатить глаза. Ну и что делать с такими информативными сведениями? Понятно, что по части межвидовой интимной близости опыт у обоих был скромный, а точнее сказать нулевой, но хотелось бы расчитывать на что-то более интересное. Не зря же она так долго билась над его шлангами. — Я не о том, Оптимус. Тебе хотя бы понравилось? Ты так толкнулся, что я чуть не слетела на пол. — Прости, — всматриваясь в нее, произнес Оптимус. — Маслопровода чрезмерно восприимчивы к внешним раздражителям. — Поняла. — Я задам тебе встречный вопрос, Салли: какие реакции происходят у тебя? — Ну... — она опустила руку к своей промежности. — Например, вот здесь становится мокро. — Ваши обычаи инициируют прорыв подачи смазки? Салли поцеловала его в щеку и сказала: — Ну уж нет, дружочек, у людей ничего там не прорывает. Это называется по-другому. Но если тебе удобнее говорить так, то ладно. Пожалуйста. Правда, каждый человек в вопросе сексуальных предпочтений крайне индивидуален. И то, что нравится одному, может совершенно не впечатлить другого, — сказала Салли, вновь стиснув пальцами маслопровод. — У трансформеров сексуальная активность происходит иначе? Опишешь мне ваши обычаи? — Мы сливаемся, — пропыхтел Оптимус. — Перекачиваем топливо... Синхронизируем данные, обмениваясь памятью поколений. — Как это? По правде говоря, тема секса с автоботом вызывала у Салли недоумение. Она задавала Оптимусу вопросы и вербализировала ту информацию, которую успела усвоить, пока в голове не нарисовалась более-менее ясная картинка. Оказывается, что у трансформеров имелся некий процесс слияния, который по сложности на порядки превышал примитивное человеческое совокупление. Что-то там соединялось, синхронизировалось, искрилось, вызывало резонанс в цепях и перезагружалось из-за резких скачков напряжения, которое потом резко сбрасывалось. При должном усердии могло даже прорвать подачу смазки. Что до перекачки топлива... Тут все понятно и без объяснений. Нравилось им баловаться совместной заправкой и заливать друг дружке топливо по самую горловину. Неясно, какого рода удовольствие трансформеры получали от сброса напряжения (так Салли условно назвала близость между кибертронцами). Только вот, похоже, что оно сильно отличалось от человеческого оргазма. Что делать с подобным открытием, Салли пока не знала. Она-то столкнулась с таким впервые и с трудом представляла, как, что и до какой степени ей предстоит у автобота стимулировать, чтобы слепилось нечто, хотя бы отдаленно напоминающее то самое невероятное ощущение. Сразу вспомнилось, что трансформеры чувствительны к перепадам температур. Не слишком полезно, но уже что-то. Потом удалось определить, что с тактильным восприятием у Оптимуса таки полный порядок: любое внешнее воздействие посылало в его голову импульсы, откуда потом на разные участки тела подавались соответствующие сигналы. То есть и приятно сбросить напряжение вполне себе сумеет. Тоже неплохо. Так плавно подошли к выводу, что удовольствие автоботу может принести серьезное механическое воздействие, брызги жидкостей и оптическое излучение. Придется поэкспериментировать. — Давно ты ни с кем не сбрасывал напряжение? — поинтересовалась Салли. — Давно. С тех пор, как погиб Кибертрон, нам надлежало защищать тех, кому удалось вырваться из пекла битвы. Как же сделать ему приятно? — Может, мне следует тебя заправить? Или прокинуть провод и ударить током? Или как-нибудь нагреть? — предложила Салли, решив не сбрасывать со счетов идею о скачках температур. — Боюсь, Салли, если я нагреюсь еще, из меня посыплются искры. Салли рассмеялась. — Значит, с человеческими женщинами ты не спал? — Нет. Ну, по крайней мере, ей не надо объяснять ему базовые принципы. Логично предположить, что, прибыв на Землю и оставшись тут жить, трансформеры изучили человеческую расу. И потом, Вили... Этот крошечный проныра, который подолгу зависал на порносайтах, наверняка просвещал своих товарищей по полной программе. Уж он-то знает, что к чему, если даже ее грудь полапал. К тому же, по неподтвержденным слухам, для трансформеров организовали специальные места, где они могли при желании удовлетворить свои физиологические потребности с земными женщинами. Как ни удивительно, а проститутка, которая разбиралась в межвидовом сексе (если таковая все-таки существовала), сейчас была бы гораздо полезней, чем она. — Почему решил сделать это со мной? — Ты этого хотела. — Ты не отказался. — Не отказался, — согласился он. — И это приводит нас к тому, Салли, что наше желание совпало с обоюдными стремлениями. — Я не ищу длительных отношений, — отстраненно напомнила она. — Салли! — рявкнул Оптимус. Подействовало. Она тут же подняла на него широко распахнутые глаза. И улыбнулась, как всегда обольстительно, чтобы направить разговор в другое русло: — Все, Искорка, я придумала, как нам обоим сбросить напряжение. Мы с тобой будем действовать по очереди и контролировать действия друг друга. Тогда никто из нас не останется обделенным. Салли села на корточки. Потом подумала и переползла повыше. Устроилась примерно посередине между широкой грудью с огненной раскраской и головой. Затем наклонилась, провела кончиком языка по его губам и поцеловала. Во рту тут же появился металлический привкус. Ясное дело, что полноценным этому ритуалу не стать, ведь Оптимус не мог поцеловать ее в ответ (разве что просто прислониться губами). Но было приятно. Еще бы теперь сообразить, как добиться чего-то путного в постели. — А сейчас ты хоть что-нибудь почувствовал? — спросила Салли, отстранившись от него. — Только то, Салли, какая ты мягкая. И я нахожу интересным, что получаю удовольствие лишь оттого, что целуешь меня ты. Понятно. Значит, ему нравилось не столько действие, сколько ощущение близости между ними. Салли наклонилась и поцеловала Оптимуса еще раз, теперь уже в уголок губ. Провела рукой по трепещущим лицевым пластинам. Прикоснулась к рожкам-антеннам и крутящимся на них колесикам. Оптимус с шумом стравил воздух и резко отшатнулся. — Уши у тебя — зона с повышенной восприимчивостью к тактильной коммуникации, да? — догадалась Салли, тут же отняв руку. — Я запомню. Оптимус сверкнул фоторецепторами, пророкотал что-то невнятное и качнул головой. — Что с тобой? — спросила Салли, упираясь руками в металлическую грудь. — Так сильно понравилось? — Да. Неужели? — А если оттаскать тебя за... — Салли руками изобразила у себя на голове рога, — ... них — это окажет мягкое успокаивающее действие, будет ощущаться, как интенсивная щекотка или как следует встряхнет все твои узлы? — Нахалка, — беззлобно пророкотал Оптимус. — Извини. Я не хотела тебя оскорблять. Просто ты так забавно брыкался, — поделилась наблюдением Салли. Но, не сдержавшись, все же спросила: — Оптимус, прости, я опять о своем, но мне правда интересно: а у всех трансформеров такие чувствительные антенны или только у тебя? Оптимус, в силу своей наставнической природы, разумеется, постарался ее просветить. Сказал, что это типичная черта для его вида. Однако Салли почему-то не покидала мысль, что если бы сейчас он был грузовиком, то точно окатил бы ее водой из брызговиков воспитательной взбучки ради. Наконец, отлипнув от антенн, Салли просунула руку под комбинезон, плавно спустила лямку бюстгальтера с плеча и улыбнулась. Дальше случилось нечто необычное. Чтобы притянуть к себе вещи трансформеры обычно использовали свои электромагнитные поля. В отличие от силовых полей миротворцев, поля трансформеров были абсолютно невидимыми и не имели никакой формы, как бы обтекая своих хозяев. С помощью него Оптимус стянул вторую лямку, и бюстгальтер Салли опустился достаточно низко, чтобы он мог увидеть ее грудь. Салли приникла к мощной грудной клетке Оптимуса, устраиваясь на нем поудобнее, и продолжила ласкать его поцелуями и оглаживать руками. Потом ненадолго задумалась, переползла обратно к животу, достала силиконку в виде геля — такую обычно использовали для обработки деталей автомобиля — и принялась втирать полимер в металл, уделяя особое внимание примыканиям корпусных элементов. Может, нужного эффекта она не добьется, но и не навредит. Вскоре Салли заметила, что за ее руками начала неотрывно следовать рябь — верный предвестник трансформации. Это заставило ее увериться, что она на правильном пути. Однако, приподняв защитные очки, Салли на всякий случай предупредила: — Если вдруг ты начнешь непроизвольно превращаться в грузовик, Оптимус, пожалуйста, скажи заранее, чтобы я успела с тебя слезть, и ты не размозжил мне череп колесами. Она подмигнула ему, вновь натянула очки и принялась смазывать силиконовым полимером маслопровод. Мысленно радуясь, что отыскала одноразовый комбинезон, который потом можно будет спокойно выкинуть. Если такая силиконка попадет на одежду, ее уже не спасти. Равномерно распределять полимер по досягаемым для рук механизмам, узлам и соединениям Салли не прекращала до тех пор, пока у нее не закружилась голова. Видимо, головокружение спровоцировали испарения различных машинных жидкостей или что-то в этом роде. Пришлось задерживать дыхание и продолжать работу. Впрочем, надолго Салли не хватило. Оптимус рокотал от удовольствия, когда она вытащила руки из его брюшины и часто задышала ртом, пытаясь глотнуть свежего воздуха. Перчатки блестели от полимера и пятен какой-то маслянистой жидкости светло-коричневого цвета. Жидкость издавала удушливый запах, но и не была едкой. Решив взять короткую передышку, Салли подобралась поближе к голове Оптимуса, опустила обе ладони на его щеки, и они соприкоснулись лбами. Низкий рокот автобота на мгновение сбился, но почти сразу возобновился. — Ты издаешь странные звуки, Оптимус. И светишься. С тобой точно все в порядке? — Салли буквально обволокло мягким голубым свечением, которое от него исходило. На ум тут же пришла занятная мысль, и Салли не преминула ей поделиться: — Ты что, начинаешь светиться, когда возбуждаешься? Оптимус пристально посмотрел на Салли, взвешивая услышанное, и сверкнул фоторецепторами: — Мы еще посмотрим, что будет происходить с тобой, когда это начнешь делать ты, Салли. Вибрация его голоса тут же передалась ей. Салли почувствовала, как в теле опять началось покалывание от поля, а ее кожа покрылась мурашками. Она медленно двигала руками вперед и назад. Пальцы в резиновых перчатках, не торопясь, гуляли по его шее, груди, подбрюшью и швам между металлическими сегментами. В попытках подразнить могучего автобота. — По-моему, выражение «стальной пресс» никогда еще не было столь близко к действительности, — проговорила она. — Я имею удовольствие любоваться на литые мышцы в прямом смысле этого слова. Салли подняла на него глаза. Оптимус сидел и тяжело отдувался. Не удержавшись, она обвела по контуру языки красного огня на его груди. Пальцами. Каждую огненную завитушку. Они блестели из-за нанесенного на грудные секции полимера. — Области на твоей броне, которые закрашены не красным цветом — это такая перевернутая версия синего огня? — Салли внимательно разглядывала рисунок и невольно его почесывала. — Или огнем являются только эти красные пятна? Лидер автоботов моргнул и растерянно оглядел себя. — Оптимус, почему ты так себя разукрасил? — с неподдельным интересом спросила Салли. — Учитывая, что воздействие высоких температур вызывает процесс плавления металлического материала, а ты целиком состоишь из него, и фактически огонь может тебя расплавить, твой выбор раскраски — весьма оригинальное решение. — Я не разукрашивал себя, Салли, — Оптимус с досадой тряхнул головой. — Помолчи. Не удержавшись, Салли вновь поскребла огненные завитушки. И еще раз. И последний... — Прекращай играть с моей краской, Салли Джеймс, — строго пророкотал Оптимус. Упс! Она и не заметила, как начала внаглую расковыривать лакокрасочное покрытие. В боксе стало невыносимо жарко, и Салли приспустила с плеч комбинезон. Затем наклонилась к Оптимусу очень-очень близко и ощутила знакомый резкий запах — сочетание солярки, бенгальских огней и металла. Недолго думая, Салли отыскала соединения топливной системы и запустила в них одну руку. Погладила. Потерла. Сжала. И снова погладила. Внезапно костяшек пальцев коснулось что-то горячее и вибрирующее. Вздрогнув от неожиданности, Салли резко убрала конечность от светящегося голубым топлипровода и только позже заметила, что таких в топливной системе автобота имелось явно больше одной штуки. Издавая прерывистое урчание, Оптимус кое-как объяснил ей про главные магистрали, что это, мол, тоже чувствительные штуки и светятся голубым из-за циркулирующего в них энергона. После этого на лице Салли появилась загадочная улыбка, и она незамедлительно провела вдоль одной из магистралей рукой. Руке тут же передались ритмичная вибрация и тепло. Тогда Салли накрыла магистраль ладонью гораздо более решительно и принялась ее разминать, сжимать и смазывать. Протяжно урча, автобот нагнулся, чтобы видеть, что именно происходит у него в подбрюшье. Салли приноровилась тереть магистральные топлипровода так эффективно, что вскоре его окутала сеть крошечных стрекочущих голубых молний. Затем зазвучал неприятный и резкий звук — так бывает, когда высоковольтные провода линии электропередач начинают постреливать искрами. В боксе замигали лампы. Потом — вспышка, и в глаза Салли ударил яркий сноп света. Хорошо еще, что на ней были защитные очки. В них не очень удобно, но ради безопасности глаз приходилось терпеть. Салли заметила, что ее волосы начали наэлектризовываться и назойливо прилипать к лицу. Ноздри уловили едва ощутимый запах горелой проводки. В голову закралось подозрение: может, Оптимус не шутил, и с него и впрямь станется разлететься на искры от перенапряжения? Для перестраховки Салли решила пока не трогать магистрали и припасти их на сладкое. Вместо этого она спустилась обратно к маслопроводу. Удушливый запах немного выветрился, или это она уже к нему привыкла, а значит, можно уделить внимание и этой области. Салли выдавила на ладонь еще силиконки и обмазала ею гибкий маслопровод. Услышав сдавленное грудное рычание автобота, задумалась. В голове возникло предположение: вдруг этот участок обладал наибольшей чувствительностью за счет разницы в материале? На свой страх и риск Салли ущипнула маслопровод со всей силы. Оптимус издал невнятное мычание и резко взбрыкнул. Его мотор заработал быстрее. Что означало: насчет маслопровода Салли оказалась абсолютно права. Похоже, где автобота ни ласкай, ток все равно возьмет свое. Не прекращая тереть маслопровод, Салли вскоре увидела, как кое-где на нем опять заплясали крошечные молнии размером с грифельный стержень карандаша. Интересно, если их коснуться, они ее ужалят, как и подобает электричеству, или эффект будет такой же, как от прикосновения к плазменному шару? Все-таки люди часто соприкасались с автоботами, и от этого пока еще никто не умирал. Наверное, благодаря тому, что их токопроводящие части были хорошо изолированы. Все это — и свечение, и вибрации, и покалывающие касания Оптимуса при помощи электромагнитного поля, и ее собственные ласки — заставляло живот Салли трепетать от первобытного желания. Хотя и нехило сбивало с толку. Маслопровода и топливные магистрали Салли стимулировать еще не приходилось. Ни разу в жизни. Да и кому! Пришельцу из космоса, который даже органическим существом не являлся. Пожалуй, Салли все-таки пробирало немалое смятение. С другой стороны, чем больше она вовлекалась в процесс, тем сильнее ее разбирало любопытство: чем же все это в итоге закончится? И получится ли хоть что-нибудь вообще? Кажется, Оптимусу нравились ее ласки. Что до нее, то отклик собственного тела Салли объясняла потребностью, спровоцированной длительным отсутствием секса и тягой к новизне, а не наличием эмоциональной привязанности, о которой говорил граф Фолган. Это простая дружеская помощь. Никаких чувств у нее не было. И быть не могло. Никаких... Совсем... Оптимус потер костяшками пальцев ее щеку. — Салли... — Тебе чего-то хочется? — прошептала она, ощущая в груди покалывание от щемящей нежности к командиру автоботов. Да что это с ней такое? А как же хваленый самоконтроль? — Обработай контакты... Быстрее! — А не коротнет? — усомнилась Салли. — Не с таким полимером, — напряженно ответил Оптимус. — Он не проводит электрический ток. — Ясно, — засмеялась Салли, соблазнительно изогнувшись, и, подцепив пальцами какую-то пружинку, натянула и резко отпустила ее. Пружинка вернулась в исходное состояние с громким хлопком. Судя по замерцавшим фоторецепторам, у кого-то явно произошел скачок напряжения. — Обними меня и коснись губами моих губ. Оптимус рывком сгреб Салли в охапку, а затем наклонил к ней голову, чтобы она смогла получить желаемое. Салли провела языком по металлическим губам, скользнула между ними и поцеловала его долгим поцелуем, надеясь, что автобот не сомкнет челюсть и не отщелкнет ей язык, пока это продолжается. Затем отстранилась и прикоснулась к его губам рукой. Оптимус толкнулся навстречу ее пальцам неожиданно мягко. Салли содрогнулась в сладком предвкушении. Когда она закончила с обработкой контактов, ее лицо было мокрым от пота. И пара. Все потому, что Оптимус неоднократно стравливал горячий воздух, и тот оседал на ней мелкими каплями влаги. — Ты раскаляешься, Оптимус, — только теперь Салли начала замечать, насколько он стал горячим. — Мои датчики фиксируют увеличение температуры и у тебя, — невозмутимо ответил он ей. И то верно. Салли было очень тепло. Впрочем, она недолго наслаждалась комфортной температурой, потому что из-за жара автобота скоро стало нестерпимо душно. Теперь комбинезон не только защищал, но и мешал: Салли начала в нем запревать. Пот образовался на спине, на сгибах локтей, под коленями и между бедер. А еще после объятий перед комбинезона сверху до низу покрылся вязким слоем силиконовой смазки вперемешку с той вонючей коричневатой жидкостью. Все из-за того, что на груди автобота остались излишки полимера, а Салли именно там к автоботу и прижималась. Что еще хуже, такие же загрязнения обнаружились и на ее бюстгальтере. Так не пойдет. Пачкать дорогое качественное белье — последнее дело. Сняв с руки перчатку, Салли подцепила ногтем вторую и аккуратно избавилась от расходника. Затем расстегнула застежку бюстгальтера, по очереди выскользнула из лямок (их пришлось стягивать через рукава комбинезона), бросила его к остальной своей одежде и вновь натянула перчатки. На ней остались только они, распахнутый комбинезон, трусики и защитные очки. Просунув руки обратно к маслопроводу, Салли слушала, как урчал автобот, довольно реагируя на то, как она массирует ту часть детали, до которой могла дотянуться. После этого Оптимус еще долго позволял ей ковыряться в шлангах, давая возможность привыкнуть. До тех пор, пока не разъехались в стороны грудные створки и не вспыхнул голубой свет, полностью перекрывший белое освещение в боксе. — Что это? — спросила Салли, отпуская маслопровод. — Что это там у тебя светится? — Вот сейчас и выяснишь, — лукаво произнес Оптимус. — Это та самая штука? — Салли замахала руками, изображая в воздухе нечто круглое. — Это и есть твоя Искра? — Да, Салли. Это она. Разглядывая сине-голубой шар с желтыми бликами, Салли вспомнила Кейда. Вернее, его ожог. — Люди ведь не могут до нее дотронуться, правда? — Ну, сейчас-то она тебя не должна стращать, — сказал Оптимус. — Можешь прикоснуться, Салли, только очень осторожно. Пока Искра в камере, тебе ничего не угрожает. Возможно, Искры касаться все же не стоило. Все-таки она являлась источником питания, в котором циркулировала невероятно мощная энергия, раз уж она была способна поддерживать жизнь в таких крупных созданиях, как трансформеры. Да и в душе поселилось сомнение: может, демонстрацией Искры он хотел показать, что между ними не просто интрижка, а что-то гораздо более глубокое? Однако Салли так и подмывало сунуть руку в этот сверкающий сгусток энергии и перещупать его вдоль и поперек. Наверное, так чувствовали себя дети, которым запрещали совать пальцы в розетку. — Она похожа на шаровую молнию. На кончиках пальцев образовалось покалывание от концентрированной голубой энергии, которая нетерпеливо стремилась соединиться с пальцами девушки, невзирая на перчатки. От Искры к рукам Салли то и дело тянулись тонкие нити голубого цвета, которые встречали на своем пути преграду в виде сферы из вещества, похожего на очень прочное стекло, — внутренней защитной оболочки. Внешняя же оболочка, которая теперь была слегка приоткрыта, состояла из металла и выглядела куда более надежно. К слову, разглядывая Искру даже через защитные очки, Салли ощущала нестерпимое жжение в глазах. Нечто похожее происходило, если смотреть зимой на искрящийся снег, от которого отражается свет солнца. Потом еще долго видишь повсюду розовые и зеленые точки. Салли наклонилась ниже. Нити Искры коснулись стеклянной оболочки в том месте, куда легли пальцы. Резкая боль заставила ее одернуть руку. — Какая горячая! — вскрикнула она. — Я обожглась. — Тише, Салли. — Заметив, что произошло, Оптимус взволнованно под ней зашевелился. — Ничего. Помажу средством от ожогов, — сказала Салли, понимая, что медикаменты ей не понадобятся. — Спасибо, что показал Искру. Оптимус наклонил голову, прижался горячим лбом к ее и привлек Салли ближе к себе. Хотя, казалось бы, куда уж ближе. Ее грудь расплющило об уже сомкнувшиеся грудные створки. Салли невольно вздрогнула от соприкосновения нежной кожи с жестким металлом. Ее тело трепетало от удовольствия, предвкушая каждое «поглаживание» электромагнитного поля. Она не пыталась отстраниться и лишь медленно растворялась в тепле автобота. И даже тогда, когда Оптимус коснулся ее шеи в том месте, где находился зонд, и их обоих ударило током. Салли не потребовалось смотреть на него, чтобы почувствовать: синие фоторецепторы строго сощурены. Он ждал пояснений. И тогда с губ Салли сорвался самый дурацкий ответ, который только можно было придумать: — Я человек. Его рокочущий голос был ровным и контролируемым: — О твоей видовой принадлежности мне известно так же хорошо, Салли, как и о том устройстве, что спрятано у тебя внутри. Ее сердце совершило медленный кувырок в груди. Хотя удивляться было нечему. Оптимус просканировал ее еще в первый день их знакомства. А потом еще раз в мотеле, когда сказал, что ей лучше ему не лгать. Об остальном же лидер автоботов знать не мог. В ином случае все поиски Матрицы Судьбы давно бы прекратились. И все-таки... Что ей теперь ему говорить? — Почему меня бьет током всякий раз, когда кто-то из автоботов или десептиконов дотрагивается до него? — спросила она. — Полагаю, контакт с нашим видом вызывает резонанс, — предположил Оптимус. — Это было приятно? — Пожалуй. — Тогда решено, — Салли встала и, пока его большая ладонь сжимала ее правый локоть, чтобы она не упала, опустилась чуть ниже подбрюшья. Туда, где предположительно располагалось заправочное отверстие. — Можешь трогать меня там, если захочешь еще, Оптимус. Только, пожалуйста, не усердствуй. — Никак не пойму, что у тебя на уме, Салли Джеймс. — Боюсь, если бы ты узнал мои мысли, Искорка, то мог бы взорваться. Едва он прознает ее прошлом, немедленно отвернется. А пока... Салли попросила Оптимуса открыть лючок заправочного отверстия. Затем открутила крышечку, вознамерившись рассмотреть то, что скрывалось внутри. И озадаченно зависла, пытаясь осмыслить происходящее. Все потому, что кроме стандартного заправочного отверстия у автобота там больше ничего не пряталось. Увы, надлежащий опыт, который подсказал бы Салли, как стимулировать заправочное отверстие, у нее отсутствовал, так что действовать пришлось по наитию. Руки, снова в перчатках, пробежались по краям горловины. Оптимус провел пальцем вверх вдоль ее позвоночника, отчего Салли со стоном выгнула спину. После этого отодвинул руку и стянул с девушки защитный комбинезон до поясницы, не прикасаясь к ней. Опять электромагнитным полем воспользовался. Теперь Салли оказалась обнажена не частично, как это было прежде, а по пояс. В другой раз Оптимус провел рукой примерно в дюйме от ее шеи, и затылок Салли прострелило несильным разрядом тока — среагировал зонд миротворца. Звук ее прерывистого дыхания эхом отразился от каменных стен бокса. Не совсем приятно. Но и не больно. Ощущение было скорее будоражащим. К тому же она сама разрешила себя там трогать. Так что жаловаться не на что. Затем Оптимус, оттолкнувшись спиной от стены, заключил ее в кольцо из обеих рук и окутал электромагнитным полем. Он снова отрегулировал его мощность, и сейчас поле ощущалось точно так же, как бурлящий поток пузырьков воды в бассейне. Щекотно. Секунду-другую Салли переполняло это нереальное ощущение скачущих по коже бурлящих пузырей, а потом из-за внезапного скачка напряжения случился воздушный пробой. Пузыри мгновенно сменились жалящими иголками-искрами, и Салли зажмурилась. — Оптимус, а ну-ка сдавай назад, все жжется! — прошипела она, потирая ужаленные током предплечья. — Я навредил? — Оптимус беспокойно под ней заворочался. — Да, немного. Хотя это не очень опасно, — заверила она. — Просто постарайся больше не включать так сильно. — Извини, Салли, это вышло случайно. — Вообще-то поначалу поле ощущалось приятно. Может, попробуешь еще раз? И Салли вновь оказалась зажата в уютном коконе из сцепленных рук. Поежилась от щекотки, ощутив вокруг себя давление невидимого электромагнитного поля. Это не было похоже ни на что из того, что она когда-либо испытывала. Поле напоминало огромное одеяло, которое настойчиво обволакивало тело со всех сторон. Оно задевало даже ее промежность, поглаживая, надавливая, щекоча изнутри. От нахлынувшего блаженства у Салли перехватило дыхание и она издала жалобное хныканье. Видимо, Оптимусу показалось, будто поле вновь вышло из-под контроля, потому что он поспешил расцепить руки. Тогда Салли схватила одну из собиравшихся улизнуть конечностей, потерлась щекой о ладонь и помогла ей обернуться вокруг верхней части своего тела: живота, ребер, подмышек и груди. Микротоки тот час же просочились под нежную кожу и... Салли захихикала, беспомощно извиваясь на месте, не в силах увернуться от интенсивной щекотки, которую автобот создавал электромагнитным полем. Оптимус проворачивал этот трюк снова и снова, вынуждая Салли дергаться и заливаться смехом, пока она не начала задыхаться и молить о пощаде. Потом Салли сосредоточила свое внимание на нижней части тела автобота. Вернее, на тех ее областях, куда не был нанесен полимер. Салли прошлась языком по граням на внутренней стороне бедра автобота, подразнила трещины и сколы, намеренно избегая заправочного отверстия. Для такого большого создания человеческий язык, должно быть, сродни щекотке. Но что поделать. Все равно никаких идей на тему альтернативных средств в неясную голову не приходило. Да и не бежать же на их поиски прямо сейчас в разгар весьма занятной совместной активности. Оптимус молча наблюдал за тем, что вытворяла партнерша с его ногами и подбрюшьем, наклоняя голову, как сорока, которая выискивала кусок мыла. Ну и отлично. Пусть посмотрит, как занимаются сбросом напряжения люди. Хоть это и была всего лишь имитация, которая, впрочем, усиливала желание у обоих не хуже настоящего процесса. Правда, совсем скоро у Салли устал язык, да и от привкуса металла во рту уже порядком подташнивало, так что пришлось опять переходить на руки. Она скользнула к заправочному отверстию и принялась смазывать силиконовым полимером резьбу между ним и резьбовой крышкой. Одновременно с этим пальцы второй руки проникли в заливную горловину. Они то смыкались, действуя внутри нее как единое целое, то размыкались, ловко ощупывая стенки и резьбу и задевая чувствительные датчики и сенсоры, которые там располагались. Вскоре старательная работа руками окупилась: Салли услышала, как Оптимус довольно крякнул и издал прерывистое грудное урчание. В ответ на его волнение и вовлеченность внутри нее что-то сладостно затрепетало. На ее щеках вспыхнул румянец, а колени сомкнулись вместе. Салли принялась за смазку резьбы с таким усердием, что Оптимус, утратив всю свою грациозность, тяжело стравил воздух и в конечном итоге вспорол руками бетонный пол. К тому времени, как она убедилась, что в заправочном отверстии уже достаточно полимера, низкое рычание автобота сопровождалось почти непрерывным шипением стравливаемого воздуха, а наблюдательные фоторецепторы светились одновременно угрожающим обещанием и сдержанностью. Между тем у Салли тоже имелись насущные потребности. Мышцы внизу живота дрожали, а бедра тщетно терлись друг о друга. Что же делать? Для начала Салли закрутила резьбовую крышечку обратно и провернула детали друг относительно друга. Защитный лючок заправочного отверстия закрылся, а все прочие элементы и крепления паховой брони вернулись на свои места с приглушенным и равномерным «ш-ш-ш». Затем, после некоторой неловкой возни, Салли повторно присмотрелась к лючку. Он был округлым и слегка выпирал, напоминая небольшой бугор. Недолго думая, Салли расставила колени по обе стороны от выпуклой области, опустила бедра и, удерживая свой вес на руках, потерлась о лючок промежностью. Внизу живота мгновенно разлился жар, грудь стала вздыматься чаще. Салли зажмурилась от удовольствия. Бугор лючка весьма эффективно стимулировал ее промежность. В конце концов, в том месте, где она елозила по автоботу киской взад и вперед, трусики заметно повлажнели. Страшно захотелось только одного: податься вперед, чтобы усилить трение, и продолжать тереться снова и снова, лишь бы поскорее довести дело до конца. Жаль не время. Внезапно автобот самопроизвольно шевельнулся и подался ей навстречу, плавно двинув бедрами. Теперь Салли вконец растерялась. Она не знала, что именно подтолкнуло его к активности, но Оптимус, тихо рыкнув, совершил еще один подобный толчок. То ли хотел ей помочь, видя, как она изловчилась тереться о выпуклость его лючка, то ли что-то другое. Салли ахнула и поерзала, нуждаясь в большем. Однако новых толчков так и не последовало. Вместо этого они оба замерли и растерянно уставились друг на друга. — Ладно, все в порядке, — ободряюще заверила Салли. — Давай продолжим. В фоторецепторах Оптимуса сверкали голубые огненные блики. Салли провела ладонью вдоль его предплечья — там располагались латные наручи, выполненные в виде наслоенных друг на друга металлических пластин, — и соединила их ладони вместе. Какое-то время так и сидели, рука к руке. Салли была рада, что могла держаться за Оптимуса, потому что чуть позже с его поддержкой у нее получилось удобно устроиться у его подбрюшья. — Ляг прямее, — сказала она. — Пора заняться твоими магистралями. — Я не против, Салли, чтобы ты их расшевелила. — Конечно, ты серьезно сдерживался, помогая мне не убить себя током. Теперь ложись, — повторила она свою просьбу. Салли заставила Оптимуса принять более горизонтальное положение и опереться на локти. После этого сняла одну перчатку, а вторую оставила для обработки главных топливных магистралей. Несколько минут они с Оптимусом просто лежали — она сверху, он снизу — и смотрели друг другу в глаза. Зато когда автобот потерся подбрюшьем о ее чувствительную грудь, Салли рвано выдохнула и, наконец, обхватила рукой светящиеся топлипровода. Оптимус накрыл ее спину своей пятерней, слегка придавив, чтобы не выскочила. Салли мгновенно испытала новый прилив нежности. Ее давно никто так не обнимал. С партнерами по сексу было хорошо и даже очень, но ничьи руки не дарили ей такого ощущения безопасности и умиротворения. Салли вдруг захотелось невозможного: прильнуть к теплому боку командира автоботов, чтобы он укрыл ее от всего мира. Несколько секунд девушку буквально переполняло странное ощущение счастья. Но она быстро подавила в себе столь идиотский эмоциональный порыв. Ну разве не ерунда? Видели бы ее сейчас остальные миротворцы. Точно бы посмеялись. Или решили бы, что она утратила способность мыслить рационально и, как следствие, командовать отрядом. Ситуация выглядела настолько несуразно, что Салли, конечно, начала смеяться. Ее веселье оказалось заразительным: Оптимус улыбнулся и пошевелил колесиками на антеннах. Все выглядело так странно и так нелепо. Впрочем, Салли было наплевать. Физический контакт с автоботом странным образом успокаивал ее. Вызывал необъяснимое желание притиснуться к нему под бочок, свернуться калачиком и больше не волноваться о будущем. Беспокойная от влажной ноющей пульсации между ног, Салли чувствовала... Электромагнитное поле коснулось ее киски через два слоя ткани, посылая по телу волну дикой дрожи. Салли подавилась воздухом, рывком подалась бедрами вперед и выгнулась, случайно хлопнув ладонью по подбрюшью. Почему-то только теперь она вспомнила, что Оптимус мог распространять поле всем своим телом, а не только руками. Не важно, на какой части автобота она сидит, поле все равно до нее доберется. Салли прижималась к нему плотнее и безжалостно сжимала топливные магистрали, уверенно скользя по ним рукой вверх и вниз. Оптимус окутывал ее полем, водя над ней ладонями. Но вдруг его рука замерла, и электромагнитное поле исчезло. — Что-то не так? — разочарованно спросила Салли. — Мы не сможем соединиться с тобой так, как тебе это может представляться, Салли. Я разорву тебя на части. Это точно. Как выяснилось, никаких половых органов у трансформеров не было. А из всего, что более-менее могло бы сойти за член, имелся только щуп, который кибертронцы величали тестером. Это такой кабель с наконечником в виде тонкой иглы длиной с человеческий указательный палец, диодами и микроскопической камерой, который использовался для прощупывания напряжения в цепях. Однако здесь в силу вступали чувство самосохранения и здравый рассудок, который по-дружески подсказал, что это в нее точно не влезет. — Салли, — Оптимус слегка боднул ее головой, будто спрашивая, что ему делать дальше. Уж точно не толкаться в нее этой штуковиной с иглой на конце. — Я думаю, — ответила она. — Давай скорей. — Есть один вариант. Он не идеальный, но попытаться стоит. — Говори, чего хочешь, — твердо сказал автобот. — Постараюсь исполнить. — Где у тебя телескопические тросы? Оптимус выполнил ее просьбу и выставил наружу четыре гибких телескопических троса. Два первых почти сразу проникли под комбинезон и крепко примотались к основанию бедер. А вот два других опустились на живот, проползли по ребрам и залегли в ложбинку между грудей. «Странное чувство, — подумала Салли. — Как будто в проводах запуталась». Тросы поползали по ней еще немного. Прошлись по внутренней стороне от локтей и до подмышек. И мимо пупка. А вот дальше возникла заминка. В смысле, тросы, обмотавшись вокруг ее тела, замерли и очень скоро вообще перестали подавать признаки жизни. Как будто заторможенные змеи, которые пригрелись на теплом местечке, чтобы понежиться под солнцем. Пришлось брать их самой и показывать, где и как нужно двигаться. Один трос Салли направила к своей груди. Вопреки стереотипам, у некоторых женщин эта область не являлась достаточно чувствительной, а потому прикосновения к ней, как правило, не возбуждали. Однако у Салли грудь была одной из сильных эрогенных зон, поэтому проблем здесь не возникло. Второй трос оплел ее руку уже сам, без подсказки, как раз в тот момент, когда Салли, уперевшись локтем другой руки в металлическое подбрюшье, медленно засунула в себя один, два, а потом и три пальца. — Только не спеши, Оптимус, — еле слышно прошептала Салли и непроизвольно застонала, едва трос прижался к ее промежности через тонкую ткань нижнего белья. — Ради всего святого, двигайся плавно и осторожно. Она вытащила из себя пальцы и опустила трос на промежность поверх белья, как бы заменяя им свою руку. Оптимус моргнул. Затем решительно прищурился. Прозвучала абсолютно уверенная команда: — Ноги раздвинь шире. И у Салли потемнело в глазах от приятного давления, которое создал втиснувшийся между ее бедер трос. Ну что с ним сделаешь? Пришлось раскорячиваться так, чтобы и ему было удобно, и она могла дотянуться до магистралей. Тросы обвились вокруг ее тела. Обхватили поперек груди. Проползли по бокам. По животу и над лобком. Все это время Оптимус заинтересованно наблюдал за партнершей, а его подбрюшье напряженно гудело. Но тут телескопические тросы внезапно застыли. Совсем. Секунду-две они не приходили в движение, после чего совершили резкий рывок вдоль ее позвоночника. Салли неодобрительно затрясла головой. — Ну правда, Оптимус, давай полегче... Очевидно, для автобота такое перемещение тросов было очень слабым, но Салли показалось, что с нее содрали кожу. Так еще и очередной воздушный пробой электричества от поля случился. — Пытаюсь, Салли... Лежа в обнимку, автобот и девушка старались лучше приспособиться друг к другу. Прошло немало времени, прежде чем телескопические тросы приловчились тереться так, чтобы не скоблить нежную кожу девушки. Они проехались по обладающей повышенной чувствительностью впадинке у копчика, спустились ниже и опять скользнули между ее бедер. Салли ахнула и, опираясь локтями на подбрюшье Оптимуса, проворно нащупала оставленные без внимания магистрали. А немного погодя сдавила их так, что автобот тотчас же вторил ей низким грудным рокотом и вжал ее в себя до хруста костей. Воздух вокруг них трещал от напряжения. Один из самых активных тросов — настоящий живчик — протиснулся в область между ее бедром и киской. Каждая частичка в теле Салли чуть ли не заискрилась от изысканного удовольствия. «Живчик» принялся за работу, да так старательно, что вскоре ее ноги бесконтрольно задрожали, коленка скользнула по металлу, и нога съехала вниз. К счастью, Оптимус подсунул под Салли руку и помог ей устроиться на прежнем месте. Телескопические тросы стискивали девушку, оставляя на коже красные вдавленные отпечатки. Сердце бешено колотилось о ребра. Все мысли давно вылетели из головы. Наверное, поэтому Салли не сразу сообразила, что телескопические тросы начали наносить вред одежде. Оптимус, разумеется, тоже. Они сильно вжимались друг в друга, периодически сплетаясь в какую-то странную каракатицу, и, казалось бы, не замечали ничего вокруг себя. Салли хотела предупредить автобота сбавить обороты, чтобы не портил одежду. Однако голова соображала с трудом, и все, на что ее хватило, это поднять голову и взглянуть на себя. В лохмотья комбинезон не превратился, просто был немного попорчен. Но тут «живчик» зацепился за край трусиков... — Оптимус, Оптимус, нет! Стой! — закричала Салли, стуча кулаком по подбрюшью автобота. Поздно. Трос резко дернулся в сторону, чтобы освободиться от непреднамеренной сцепки с тканевым материалом. Ткань издала треск и мгновенно разошлась по шву. — Оптимус Прайм! — Салли попыталась оттолкнуть от себя «живчика» свободной рукой. Другой же она продолжала держать магистрали. — Это было очень дорогое белье! — Виноват. — Это... Ах! «Живчик», коснувшийся горячей плоти между ее бедер вместе с прохладным воздухом, не дал Салли договорить. Она была очень мокрой. И чувствительной. Во многом благодаря тому, что убирала с интимной области всю растительность. Почувствовав вспышку острого возбуждения между ног, Салли заерзала от нетерпения. Оптимус же, убедившись, что «живчик» скользит достаточно свободно, протолкнул его дальше. — Тормози! — задыхаясь от противоречивых эмоций, простонала Салли. Ее беспокоила мысль, что телескопические тросы касались ее без какой-либо преграды. Без одежды. Но тут автобот, довольно урча, вновь накрыл тросами половые губы, и все ее переживания канули в небытие вместе с осторожностью. Салли задрожала от пробежавшихся по спине мурашек. Тросы ощущались горячими и влажными от ее естественной смазки и вскоре уже легко скользили между ее ног, натирая кожу и заставляя выгибаться дугой от прошибающего током удовольствия. — Я тебе нравлюсь? — спросила Салли. Оптимус приподнял ее, коснулся щекой ее щеки, царапая гранями, внутри которых скрывалась защитная маска, и пророкотал: — Прелестная, напоминаешь молнию. — Почему молнию? — Салли засмеялась сквозь стоны. — Потому что скачешь на мне как егоза. — Угу, еще и током бьюсь. Салли просунула между ними руку и через ткань комбинезона сжала твердую выпуклость ласкающих ее тросов. — Возьми немного правее... Да. А теперь прижми чуть выше... Да, вот так. Ах! Она закусила губу и заскулила, прогнувшись в пояснице. — Иногда... мне тоже... очень нужна... разрядка. — Будет тебе разрядка, Маленькая Молния. С ее губ сорвался стон. Салли закрыла рот рукой, опасаясь, что их могут услышать, свела ноги сильнее и плотно прижала телескопические тросы к своей промежности. Она собиралась оттянуть момент кульминации, но продержалась недолго и, затрясшись, как осиновый лист, кончила с таким криком, какого и раненый зверь не издавал. Затем, отдышавшись, Салли просунула руку вниз и потерла клитор. Второй оргазм оказался не таким продолжительным и ярким, как первый, но все равно приятным. Потом к ее пальцам присоединились тросы, и Салли кончила в третий раз. Беспокойство о незащищенном контакте промежности с телескопическими тросами начало просачиваться внутрь. Нельзя было этого допускать. На тросах ведь могли остаться какие-то автомобильные жидкости и маслянистые смазки? Однако Салли была слишком удовлетворена, чтобы зацикливаться на чем-то подобном. Вместо этого она приподнялась и обхватила пальцами металл на подбрюшье автобота. — Ну ты даешь, Искорка. — Ты довольна? — Еще как. А что насчет тебя? Автобота, конечно, периодически скручивало под ней, когда Салли сжимала эти его топливные магистрали, но, кажется, до полноценного сброса напряжения они пока еще не дошли. Да и ей, признаться начистоту, хотелось большего. Только вот как все это провернуть? Оптимус — большой автобот. Как партнер... тоже большой, а еще тяжеленный и оружия при себе носит будь здоров. Получится ли у них сделать имитацию секса более правдоподобной? Выпутавшись из тросов, Салли подобралась к голове автобота и обхватила маленькими ладошками его подбородок. Сказала напрямую, что именно ей хочется попробовать и поинтересовалась, возможно ли будет это как-то осуществить. Оптимус задумку с проникновением уловил быстро. Правда, нашел ее немного странной. — Не опережай события, Салли, — предостерег он, — мы... — Не волнуйся, Искорка. Правила те же. Остановиться можно в любую минуту. По правде говоря, Салли и сама испытывала некоторые опасения. В прошлом у нее уже были мужчины с крупными габаритами. Да и тросы не выглядели такими уж толстыми. На глаз диаметром чуть меньше дюйма (от семнадцати до двадцати миллиметров). Вот только партнером Салли никогда не был автобот. Ее напрягала способность Оптимуса к трансформации. От одного представления, как трос внутри нее превращается в какую-нибудь штуку с острыми гранями, ее внутренности скукоживались. А еще она переживала, что не сможет контролировать его активность, если автобот слишком сильно увлечется. И все же... Несмотря на некоторые переживания, Салли вся дрожала от предвкушения. — Я все тебе покажу. Оптимус застыл, тревожно вглядываясь в ее лицо, после чего перехватил Салли поудобнее и подсунул под нее все четыре троса. Блестя на свету, один серебристый тросик — «живчик» — заскользил между розовых складок. Затем принялся толкаться в кожу, видимо, пытаясь нащупать вход. Наконец, отыскав цель, потерся и осторожно толкнулся в мокрую щель. Вполз внутрь. Оба — автобот и девушка — скованно замерли. — Салли? — у Оптимуса был очень сосредоточенный вид, хотя ему, судя по мигающим фоторецепторам, нравилось то, что она с ним проделывала. — Давай уже, — потребовала Салли, сжав его магистраль. Следующие три толчка, однако, почти не чувствовались. Трос вползал в нее только кончиком, замирал, а уже через секунду уползал в обратном направлении. И так по кругу. В конце концов Салли вопросительно приподняла брови. Оптимус, впрочем, оказался озадачен не меньше, чем она. В итоге оба глядели друг на друга совершенно растерянно. Возник вполне закономерный вопрос: «А что, собственно, дальше?» Салли подавила разочарованный стон. Она-то хотела продолжения приятной активности, а получалось что-то уж совсем не то. Понятное дело, что они с Оптимусом совсем разные и нечего требовать невозможного, но все-таки... Салли уже начала напрягать еле-еле ползающая внутри нее «змея», как вдруг трос, словно опомнившись, уверенно толкнулся глубже, ошеломляя ее слишком мощным стремительным проникновением. Затем принялся проталкиваться внутрь еще и еще, пока Салли не начала пытаться инстинктивно с него соскочить и не потребовала у Оптимуса немедленно прекратить движения. Чрезмерно возросшее внутри нее давление ощущалось далеко не приятным, а автобот, кажется, даже не понимал, что толкаться дальше было просто некуда. Серебристый трос мгновенно остановился и выскочил наружу. Немного передохнув, Салли предложила Оптимусу попробовать еще раз. Только теперь уже сама обхватила трос рукой, устроила у входа во влагалище и направила внутрь, контролируя глубину и угол проникновения. Когда он вошел, автобот и девушка застыли, привыкая к новым ощущениям от их связи. Чувствовать металл было... непривычно, и Салли почувствовала, как по ней пробежался холодок. Чуть позже она попросила Оптимуса пошевелить тросом. По ее указке автобот сделал одно плавное движение. Слишком плавное. Настолько, что Салли попросила сделать так снова, но только чуть быстрее. И лишь на четвертый или пятый раз она почувствовала примерно то, что нужно. Гибкий трос принялся извиваться внутри нее так ловко, что внутрення часть бедер начала несильно подрагивать. Салли застонала и быстро схватилась за магистрали, сдавив их так, что Оптимус зашелся протяжным низким рыком и стиснул ее обеими руками. Освещение в боксе принялось мигать. Салли даже не успела испугаться, когда вдруг оказалась крепко вжата в автобота. Да еще с такой силищей, что ее буквально впечатало в его подбрюшье. Почти не пошевелиться. Вслед за этим Салли почувствовала покалывание от накрывающих ее сверху ладоней. Будто с кончиков пальцев автобота слетали крошечные искры статического электричества. И безжалостно схватилась за магистраль, скользнув от форсунки до ее основания. Медленно. Стараясь сжимать топлипровод не хуже гаечного ключа. Второй рукой Салли взялась за незадействованную часть «живчика» и прижала ее к клитору. Покрытый ее соками трос на мгновение замер, а затем протолкнулся глубже и зашевелился, ощупывая стенки и приятно щекоча изнутри. Внизу живота все сжалось пружиной. По ее спине заструился пот. Дыхание стало прерывистым, а волосы прилипли к раскрасневшемуся, взмокшему лицу. Сейчас трос потрется еще немного, и тогда она... Нет, почему-то не трется. Нет, совсем не трется. Он вообще перестал двигаться. Что за непонятная заминка? Взмокшая, Салли вцепилась руками в подбрюшье автобота и заерзала на месте. — Оптимус, ну же!... Двигайся! — Салли... Сильнее сожми руки! — с трудом выдавил командир автоботов. Сделав в точности, как он просил, Салли тут же почувствовала, как загудела и зажужжала его грудная клетка. Затем потянула за маслопровод, и синие фоторецепторы замигали сильнее. Автобот уткнулся носом в ее щеку, насколько это позволяла разница между ними, а потом... Салли шлепнула по чувствительному маслопроводу и одновременно сжала магистрали, в последний раз сдавив сплетение напряженных топлипроводов. В следующий миг по боксу прокатился рокот. Стекла задрожали. А все имеющиеся в помещение лампы одновременно полопались, осыпаясь вниз осколками и искрами... — Салли... прости... больше не могу терпеть. Случилось что-то странное, но Салли не поняла. Она лишь вновь взглянула на Оптимуса и уже хотела спросить, все ли в порядке, как вдруг почувствовала, как по его корпусу забегала рябь, и детали начали смещаться и расходиться... — Искорка, стой! — она отчаянно застучала ладонями по его груди. Бесполезно. Автобот ни слова не услышал. — Оптимус, не вздумай трансформироваться! Однако трансформация все-таки произошла. Виной тому, конечно же, сброс напряжения. И либо так было предусмотрено, либо это Салли куда-то не туда нажала, но Оптимус начал стремительно менять форму, переходя в режим маскировки. Да еще и этот телескопический трос крепко-накрепко застрял в ней и никак не хотел вылезать обратно. В нее заполз страх: вдруг он проткнет ее насквозь или сделает что-нибудь ужасное с ее внутренностями? Под конец трансформации Салли, словно через узкую воронку, стремительно затянуло в красно-синий тягач. Оказавшись внутри полностью изменившегося автобота, она откинулась на пассажирское сиденье, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Затем кое-как протиснулась назад, разместилась с ногами на месте для сна и нащупала телескопический трос. Не раздумывая, Салли крепко ухватилась за металлическое основание и медленно вытащила из себя запчасть. Ее руки стали скользкими от вонючей вязкой жижи, едва она коснулась живота. Приятное наваждение полностью схлынуло, оставив после себя опасения и массу противоречивых ощущений. С одной стороны, Салли чувствовала разочарование, поскольку так и не достигла кульминации. С другой же негодовала на себя за столь опрометчивую утрату самообладания. Обычно она себе этого не позволяла. А теперь умудрилась прошляпить, как вся ее грудь, живот и бедра оказались залиты какой-то дурацкой гадкой слизью. Однако все это определенно меркло на фоне облегчения, которое Салли испытывала от одного лишь осознания, что внезапная трансформация никак ей не навредила. Автобот мог сильно ранить ее тросом. Или порвать на части, о чем и предупреждал. Однако же не ранил. Не позволил свалиться на пол. И даже не раздавил колесами, чему Салли была очень рада. Оставалось лишь понять, как выбраться наружу. Потому что тягач, стоя в кромешной темноте из-за выбитых пробок, кажется, отключился и заблокировал все двери. Устроившись на месте для сна, Салли улеглась на спину и стала дожидаться пробуждения Оптимуса. При этом в голове мелькнула лишь одна четкая мысль. Как же ей завести тягач, если на автомойку внезапно нагрянут охотники?