Нюансы интеррасовой коммуникации

— А разве ты ещё не забрал свои вещи из доставки грузов? — Нет. Я был занят изучением схемы энергетических конфигураций корабля, — Ранмийтти легко и изящно соскользнул вниз со своей ниши и приземлился на ноги даже не промяв металлической плитки, словно весил не больше пера. — Пришлось не только просмотреть сами схемы, но и пообщаться с техниками-энергетиками на инженерной палубе, лично проинспектировать каждый энергопилон и реактор, чтобы в дальнейшем не делать ошибок с распределением нагрузок в боевых условиях. — Что ж, будем рады компании, — Хуф пожал плечами верхних конечностей. — Тем более, этот... Вдович не станет нарываться в присутствии кёдийца. — Уже были прецеденты? — кёдиец по-птичьи повернул голову и приподнял бровь над самым крупным глазом. — Один не особо умный человек решил, что может диктовать свои правила. «Ксенодрочеров тут не любят», — собезьянничал Хуф, кривляя Вдовича. — Звучит как угроза расправой. — Я вообще не понимаю, как на флотскую службу Республик допустили новорсца, — прошипел Гектор. — Ну ничего, зарвётся хоть раз — и контр-адмирал лично устроит «чистку кадров», — он развернулся по направлению к двери. — Пошли. Гектор был даже рад тому, что кёдиец им навязался: уже на выходе из лифта на грузовой палубе им опять пришлось нарваться на Вдовича. Но, заметив рядом с Дженкинсом многоглазого и многохвостого великана, тот предсказуемо слинял в туман и прикрылся тучкой. Грузовая палуба, коридор к трюмам. На раздаче грузов оказался, как ни странно, гишлаг. Гектор едва челюсть не уронил: Если уж на борту завелись эти кентавроиды, то неудивительно, что место нашлось таким как Вдович. Как оказалось, гишлаги занимали должности не только в грузо-логистическом подразделении, но и составляли добрые двадцать процентов штата космической пехоты. Об этом проболтался гишлаг-логистик, оказавшийся весьма спокойным и рассудительным «малым». А ещё Гектор узнал, что «гишлаг» слово весьма грубое и оскорбительное по отношению к этим существам: сами они себя называют «сэфары». А гишлагами их называли гин-яне, и с их языка это слово переводится как «грязное вьючное животное». — Вот и верь потом ящеркам на слово, — пробубнил Гектор. — Вечно они смотрят на всех свысока, даже на тех, кто выше их ростом. — На самом деле я рад, что меня и моих братьев допустили к службе, — речь ги... простите, сэфара была медлительной, что указывало на трудности с освоением языков. — Многие считают нас отребьем и пушечным мясом, — он сверился со своими списками, сделал пометки в них и достал три датапада. После — повёл всех троих в трюм и достал из грузового контейнера два чемодана. — Лейтенант Хуфха... ра... раки, — он прочитал подпись на одном из чемоданов по слогам, после чего передал д’арахару вместе с одним из датападов. — Распишитесь. Получив роспись, он так же сверился с именем на чемодане Гектора и дал второй пад на подпись. — Лейтенант Найр, ваш груз в другом трюме. Следуйте за мной, — гишлаг направился к другому контейнеру, отркрыл его, достал кофр и поставил перед кёдийцем. — Распишитесь. — Благодарю. — Знаете, мне даже как-то спокойнее с вами, — признался Гектор, едва они покинули склады. — Конечно, вы меня всё ещё пугаете, но... — Я всё ещё тебя пугаю? — Ранмийтти приподнял все свои брови. — Я не стал тебя считывать при первой встрече, поэтому... — Не надо меня «читать», — отрезал Гектор. — Я... не люблю, когда кто-то роется в моём личном пространстве. И в голове, тем более. Наличие псионических способностей у этого великана пугала. Но вместе с тем — приводила в некое подобие восторга: он и подумать не мог, что существуют индивиды, способные на такие вещи. А спектр возможностей кёдийской псионики и вовсе поражал. — Мне просто... немного не по себе с теми, кто без напряга даст мне тысячу очков форы. Вот ты, Хуф. У тебя шесть рук, восемь глаз, ты можешь вытворять ими такое, чего я в жизни не смогу — да хотя бы удовлетворить женщину этими самыми руками, просто держа их на всех эрогенных зонах. А о твоих почти магических талантах, Мийтти, я вообще молчу — просто, блять, Аурелион Сол в реальном мире! — Кто? — Аурелион Сол. Ну, персонаж из онлайн-игры. Он ещё звёздами плюётся, — пожал плечами Гектор. Говорить о том, что Сол в своё время был его любимым героем, он, конечно же, не стал. — А персонажи, похожие на меня, в этой игре есть? — поинтересовался Хуф. — Есть. Сисястая такая паучиха, тебе понравится. ...Арсеналом заведовал человек — коренастый норвежец по фамилии Гуньярссен. — Так, заполните вот эти формы и предъявите мультиайди, — он сунул бланки заявления Гектору и Хуфу под нос, после чего сверил идентификационные данные с оными в системе. — Ага, вроде подлинные. Ладно, заполняйте формы, и я выдам вам пистолетики. А вы, уважаемый... — он обратился к кёдийцу. — Мне оно без надобности. Я здесь за компанию. — Ну, без надобности так без надобности. Тем более, на выдачу оружия кёдийцам распоряжений не поступало. — Об этом не беспокойтесь. Табельное получено — можно возвращаться на жилую палубу, раскладывать вещи, идти в душ и ложиться спать. Перебирая вещи в своём чемодане, Гектор не преминул заглянуть в кофр кёдийца. Заметив интерес человека, Ранмийтти даже не стал возмущаться, даже наоборот, воодушевился. — Если хотите, можете посмотреть поближе. Мне прятать нечего. — Это... книги? — Гектор взял в руки нечто вроде шкатулки, похожей на классический твёрдый переплёт, выполненное из лёгкого металла. — Это портативная ячейка хранения. Открой. Открыв шкатулку, Гектор присвистнул. Пространства внутри этой «шкатулки» было... куда больше чем снаружи. — Это... нарушает законы физики! Как? — Всего лишь применение технологии искривления пространства с помощью простых гравимагнитных схем. Позволяет хранить достаточно объёмные детали в более компактном виде и не заботиться об их тяжести: при вложении в ячейку любой вес перераспределяется внутри её гравитационного поля на молекулярном уровне. — Круто... — Я бы подарил её тебе, но на распространение технологий Кёд среди других рас наложен запрет. Но, я надеюсь, со временем его отменят. — Я бы и не стал просить такой крутой подарок, — Гектор вернул ячейку владельцу. — И в этих ячейках ты хранишь свои вещи? — Да. Так удобней, нежели складывать всё в один кофр. Главное — не забывать, где что лежит, — Ранмийтти выложил все свои «ячейки» в шкафчик, достал последнюю, занимавшую всю площадь кофра, и открыл. — А здесь у меня «гардероб». Первым туда полез Хуфхарараки и выудил... а чёрт знает, что это, но ткань — едва прозрачная, с перламутровым отливом, — заинтересовала д’арахара. — Вижу, л-т Хуфхарараки ценитель качественного белья. — Белья? — у Гектора округлились глаза. Развернув предмет гардероба, Хуф явил взору нечто похожее на набедренную повязку, украшенную вычурным орнаментом из кристалликов и переплетающихся линий красного и оранжевого цвета. — Это у кёдийцев такой аналог кружевных трусов? — предположил Гектор. — Вроде того. — А верхняя одежда? Ранмийтти достал из ячейки нечто вроде длинной юбки или даже японских штанов хакама, также совмещённое с корсетом. Как и на хакама, на бёдрах «юбки» красовались треугольные вырезы, а задняя их часть соединялась с корсетом широкими шлейками по бокам от хвостов. Корсет также украшен «кружевом» из кристалликов и цветных линий, но уже индигового цвета. Ткань, к удивлению Гектора, оказалась полупрозрачной, похожей на тонированное стекло. И что под ней можно спрятать? — У кёд не принято «прятать» тело, если вас смущает прозрачность моей одежды. — Удивительная ткань, — восхитился д’арахар. — У нас, к слову, тоже принято носить прозрачное — широкие штаны, у людей они называются «шаровары», — а то и вовсе ходить без них. А по принятии титула храмовника наши мужчины носят уже плотные полотняные штаны и надевают хэффирь — головной убор, закрывающий и голову, и лицо, и шею со всех сторон. Женщины носят хэффирь со дня первой свадьбы и до тех пор, пока не становятся матронами — тогда им разрешено показывать лицо, наравне с мужчинами. — А как у вас с гендерным неравенством? — поинтересовался Гектор. — По большей части и мужчины и женщины равны в правах, и те и другие могут занимать высокие должности при современной власти. Но испокон веков у нас матриархат, укоренившийся по большей части в семейный уклад: женщина может иметь до семерых мужей, она же распоряжается имуществом. Мужья же после свадьбы переезжают в её дом и находятся в её подчинении, хотя сейчас это лишь номинально. — А развод? — Куда более неприятен для мужчины, так как он уходит от жены буквально с тем, с чем пришёл, а нажитое во время брака остаётся при жене и других её мужьях. — Мда... — Гектор поджал губы. — А в человеческой культуре как это происходит? — У нас всё более... разнообразно. Много стран и этносов, много культур и у каждой по-своему. Но у большинства так — один муж и одна жена. Сейчас оба пола находятся в равенстве, но большую часть истории женщина занимала подчинённую позицию. — А что насчёт кёдийцев? — Хуф снял с себя штаны, сложил их на полку. Гектор поспешил отвести взгляд, так как белья на «человеке-пауке» не было. — А что у кёдийцев? — Ранмийтти, кажется, был удивлён. — У кёд нет разделения на мужчин и женщин, даже понятия «пол» или «гендер» у нас нет. Каждый из нас может как дать своё семя другому, так и принять его, выносить и родить потомство. — То есть вы гермафродиты? — Верно. — Чёрт! — нервно улыбнулся Гектор. — У вас, получается, и общество... почти идеальное? — Не соглашусь. Но и тебя переубеждать не стану. Но вы ведь знали, что гин-янцы тоже гермафродиты, как и кёд? — Чего? И в самом деле. Теперь понятно, почему эти гады липнут и к мужчинам и к женщинам, не принадлежащим к их расе. И почему никто не видел их женщин воочию — их просто не существует. Впрочем, как и кёдийских. А Ранмийтти тем временем снял гловелетты, завёл руки за спину и потянулся к застёжкам корсета, расстёгивая их одну за одной. После — стянул с себя этот странный предмет гардероба, оставшись в «кружевных трусах». — Так вот какое оно, кёдийское бельишко, — присвистнул Гектор, разглядывая набедренную повязку уже на теле. Выглядело оно как широкий поясок с полотнищем, свисающим вниз и закрывающим пах. Вот только нихрена оно не скрывало — за узорами отчётливо проглядывалось нечто, похоже на довольно пухлые наружные половые губы. — Ой, — он неловко отвёл взгляд. — Да ладно тебе, Гектор! — Хуфхарараки ткнул его под бок. — Сам же сказал — нам придётся друг перед другом раздеваться. Так что снимай форму и пошли в душ. Гектор закатил глаза, но всё же расстегнул китель, повесил его в шкафчик и снял штаны. — Если тебе интересно моё тело, можешь разглядывать без стеснений, — Ранмийтти снял с себя «трусы» и повернулся к Гектору. — В культуре Кёд не принято стыдиться своей или чужой наготы, даже напротив. — Мне просто неловко, вот и всё, — пробубнил Гектор. — У нас нагота никакого смысла не несёт, — Хуф закрыл свой шкафчик. — Просто традиции устанавливались ещё с незапамятных времён, когда ещё не было сканеров, но постоянно менялась власть и то и дело вспыхивали народные недовольства. В прозрачных штанах сложно спрятать оружие, чем пользовались правители. — У людей тоже были периоды истории, отличавшиеся «особым» отношением к наготе. Даже сейчас существуют сообщества нудистов, но по большей части публичное обнажение вне раздевалок и душевых считается непристойным. Не говоря уж о том, чтобы открыто пялиться на чужие гениталии. — Тем более. Это всего лишь наружная часть генитального кармана, — Ранмийтти провёл пальцем по своим «половым губам». — Сами гениталии спрятаны внутри. — Как и мои. Да расслабься ты! — Хуф похлопал Гектора по плечу. — Тем более, мы тут все свои. Ну почти... — Вот-вот, «почти». Раздевшись догола и обернув полотенце вокруг бёдер, Гектор направился к дверям кубрика. Хуф своё тоже взял, но понёс в руках, а Ранмийтти и вовсе своё не взял. — Ты кое-что забыл, — Гектор потеребил край своего полотенца. — Мне оно ни к чему.