***
— Насколько крохотен твой мозг, — шипел Накахара, пока в машину забирался Осаму, весь взъерошенный и помятый, но до ужаса счастливый. — Что ты решил, будто полезть под машины, а потом прыгнуть в реку будет хорошей идеей?! Дазай, блять, если ты заболеешь, а потом заразишь меня, босс начнет что-то подозревать! И я только вчера вечером с тобой обсуждал мелкого, но нет, ты уже прешься навстречу опасности! — Да плевать, Чуя! Меня приняли, понимаешь? — у альфы начинал дергаться глаз — Дазай, окрыленный тем фактом, что он теперь не безработный и уже со следующей недели может начать помогать людям или что он там собрался делать, совсем его не слушал, растекаясь на задних сиденьях автомобиля. — Остальное — пустяки, выпью таблетки, лягу спать, с утра буду здоров. Погоди, — Чуя закатил глаза — видимо, осознание все же его настигло. — Дорожные камеры, да? — Поздравляю, твой мозг только что вырос до размера кокоса. Да, Дазай, камеры. Знаешь, что мне сегодня сказал Мори-сан? — он резко шлепнул по руке омегу, который позарился на бардачок с леденцами. — Что ты теперь официально считаешься нашим врагом, и что пока твои руки работоспособны, остальное не имеет значения. Я буквально могу прямо сейчас сломать тебе позвоночник, — Накахара зарычал, гневно выруливая с парковки агентства на дорогу. — Но пока ты не будешь полностью парализован, босс мне ничего не сделает! — Во-первых, тебе нужно знать, куда бить, иначе ты действительно оставишь меня парализованным, так что нет, спину ты мне не сломаешь. Во-вторых, Мори бы все равно рано или поздно узнал, а тот факт, что он углядел меня по камерам, просто небольшой косяк. Расслабься, — Осаму вновь протянул руку вперед, но в этот раз уже уцепился за чужой пояс, как-то пытаясь успокоить Чую. — Фукудзава-сан сказал, что он общался с Танедой, — что за Танеда, Накахара все еще не знал. — А, следовательно, в курсе моего прошлого. Стал бы он принимать меня на работу, осознавая, что тем самым нацелит мафию на свое агентство? Я так не думаю. Чуя только раздраженно тцкнул, переключая радио на что-то музыкальное. Дазай тут же узнал песню и принялся тихо мычать ей в ритм, пока альфа фырчал и раздувался, словно огромный наполненный гелием красный шар. Он совершенно не осознает всей серьезности этой ситуации! Хотя, Осаму не мог не осознавать, он ведь всегда был на шаг впереди Огая, но вдруг именно в этот раз, в этот единственный день он позволил своим мозгам расплавиться, а после утечь вниз по реке? Но… Накахара вздохнул. Черт с этим. От того, что он сейчас будет злиться и пыхтеть, ничего не поменяется, так что, шумно выпустив из носа воздух, Чуя плавно надавил на педаль газа, постукивая пальцами по рулю вместе с чужим мычанием. — К слову, они настояли, чтобы меня осмотрела их врач, Йосано-сенсей, — Накахара издал тихое «хм-м», и Дазай продолжил. — Уверен, их не столько заинтересовало то, что я искупался в речке, сколько мой живот, но теперь я знаю, что мелкий живой, крупный, а еще прицепился поближе к моему позвоночнику и вытянулся. Доктор сказала, именно поэтому живот такой небольшой. Надеюсь, ты доволен, — сзади раздалось тихое ворчание. — Посадил в меня живую глисту, которая лезет к моей спине. — Конечно, прыгаю от счастья, — саркастично ответил ему Чуя. — Еще что-то сказала? — Нет, ничего, только то, что с моей «щуплостью», — в зеркале заднего вида были прекрасно заметны воздушные кавычки. — Удивительно, что пацан такой большой вышел. Спросила, крупный ли отец, — Осаму тихо, но совсем не скрывая хихикнул, пытаясь сдержать смех, хотя это не очень хорошо вышло. — Я сказал, что ты… Пха-ха-ха… Велик душой… Ай! — машина резко остановилась, и омега, будучи непристегнутым, резко улетел в пространство для ног. — Коротышка! — Показалось, голубь на дорогу сел. Поездка показалось весьма быстрой, хотя ехали они около двадцати минут. Дазай успел несколько раз назвать Мори «старым маразматиком» и «идиотом с манией преследования», чем неслабо разбавил напряженную атмосферу на душе Накахары, после чего они остановились неподалеку от дома. Чуя как и обычно натянул на лицо маску и очки, чтобы максимально скрыть лицо, а на голову — капюшон от толстовки, пряча яркие волосы. Осаму же шагал спокойно и расслабленно, словно не жил в одном из самых криминальных районов города и не было никакой вероятности, что однажды его попытаются изнасиловать в каком-то темном переулке. Поднялись в квартиру (Дазай запыхался на четвертом пролете, так что пришлось остановиться и подышать), открыли дверь, только сняли обувь… — А я все думала, когда же вы явитесь. Первым и весьма очевидным желанием было в одних носках бежать обратно в машину, сесть в нее и уехать так далеко, насколько хватит бензина. Осаму за спиной Накахары сделал первый осторожный шаг назад, но тут же оказался остановлен чужой рукой: Чуя схватил его за запястье, не позволяя двинуться дальше, потому что прекрасно знал — раз Кое их поймала, от попытки побега все будет только хуже. Оставалось только надеяться, что Озаки глубоко поебать на принципы их организации, и она предпочтет целостность ее ученика возвращению в мафию Дазая. — Как вы нас нашли? — омега задал тот самый вопрос, который сейчас крутился в голове у Накахары, избавив его от необходимости раскрывать рот, потому что Чуе казалось, что если его губы разомкнутся хотя бы на один сантиметр, он точно начнет торговаться с женщиной и по итогу останется без половины своего винного запаса. Кое пожала плечами и шагнула в гостиную; только сейчас бывший Двойной Черный заметил, что она даже сняла обувь перед тем, как зайти в квартиру. — Глупый вопрос для кого-то настолько умного, Дазай-кун. Твои методы слежки сыграли против тебя, к тому же, несколько моих девочек оказались весьма способными в шпионаже, — ну да, точно. Трое бывших гейш, которых Озаки не так давно забрала к себе под крыло, показали отличные результаты в испытаниях мафии, а потому получили предложение не просто развлекать гостей танцами и песнями, а действительно работать. — Я хотела обсудить это еще днем, — взгляд скользнул на Накахару. — Но ты так уверенно мне врал, так надеялся, что я поверю, я просто не смогла тебя разочаровать именно тогда. — Вы так добры, — прошипел сквозь зубы Осаму, теперь уже волоча за собой альфу и говоря за них двоих. — Давайте сразу к делу: чего вы хотите? Точно не денег и точно не чего-то материального, вы и так можете достать все, что пожелаете; к тому же, вы никогда не захотите что-то силой забрать у коротышки. Вы хотите что-то от меня? Чтобы я вступил в мафию или, не знаю, сделал что-то? — Боже, Дазай-кун, — Кое наигранно изумилась, присаживаясь на старый диван и отправляя Золотого демона открыть окна. — Я еще ничего не сказала, а ты уже перешел к торгам. Так переживаешь, что Мори поймает тебя и открутит Чуе-куну голову? Он может, конечно, но ты ведь умный мальчик и должен понимать реалии. — И каковы же ваши «реалии»? — На данный момент ими является запах молока. Мальчики, — женщина вздохнула и в ту же секунду расслабленно легла на спинку дивана, мягко, но с осуждением смотря на двух идиотов. — Что вы успели натворить? — Так получилось, — Чуя наконец-то раскрыл рот и тут же его захлопнул, стоило Дазаю вновь шагнуть вперед, засунув руки в карманы джинсов. Узел толстовки, до этого плотно висевший на его тазовых костях и хотя бы своим объемом прикрывавший выступ, сполз вниз, демонстрируя слегка выделявшийся живот. — И что с того, сестрица? Чуя — взрослый, и он способен сам решить, что делать со мной и с мафией. — Он прав, — Накахара вновь встрял в разговор. На секунду он ощущал себя так, как ощущают маленькие дети, когда два родителя ругаются по какой-то причине, косвенно связанной с ними, а они сами ничего не могут сделать, только изредка вставлять два-три слова. — Ане-сан, при всем моем уважении, но его беременность касается лишь нас двоих. Озаки шумно вздохнула, легко поглаживая зону лба около виска: — Она касается всех, Чуя, как ты не понимаешь… Как только до Мори дойдет информация о том, что у вас будет ребенок, он превратится в голодного выслеживающего волка, который не остановится, пока не получит свое. Так как ты, идиот, теперь во вражеской организации, они наверняка вступятся за тебя и примут этот конфликт как свой собственный, что приведет к — я предполагаю — вооруженной стычке. На тебя, — она указала на Чую. — Мори попытается морально надавить, а, может, найдет какого-то эспера, чтобы промыл тебе мозги. И как только мальчик родится, все станет лишь хуже. Ни одной спокойной ночи, постоянная угроза… — Никто не говорил, что он останется у нас, — Осаму сложил руки на груди (всякий раз, когда омега нервничал, он не знал, куда можно их деть). — Мы с Чуей решили, что отдадим мелкого на усыновление. — Это мало, что меняет, — Кое махнула рукой. — Подобным решением вы лишь втянете пару несчастных гражданских в этот огромный конфликт. Она была права, но, к сожалению, это парни осознали лишь в этот самый момент. Сейчас все действительно зависело от того, насколько сильно Мори не готов отпускать Дазая из-под своего контроля, насколько он поехал умом и насколько далеко готов пойти, чтобы получить хотя бы частицу от своего ученика. Возможно, Озаки сейчас нарочно запугивала их, чтобы получить что-то желаемое (вот только что?), а возможно, она наоборот недооценивала, на что Огай готов ради достижения цели. Осаму опустил задумчивый взгляд на живот, словно пытаясь прожечь его насквозь: как из-за рождения всего лишь одного человека, который может даже не выжить, ведь всякое бывает, две серьезных организации могут настолько сильно обозлиться друг на друга? Этот ребенок сейчас даже не осознает, что он такое, у него нет имени, он даже дышать еще не может, но одно его появление может оставить в руинах всю Йокогаму. И почему-то… Почему-то Дазай чувствовал подобие гордости, тлеющее в глубине груди. — И что вы предлагаете сделать? Очевидно, если бы была возможность сделать аборт, мы бы его сделали, — диалог продолжил Накахара. — Я ведь не могу просто взять и вырвать у Скумбрии матку вместе с зародышем, он будет отбиваться. — О, я надеялась, что у вас есть план получше, чем сплавить мальчика теоретическим офисным клеркам, но, как видно, его нет. Что ж… — Кое ненадолго замолчала, разглядывая узор на ковре, после чего вздохнула так, что ее плечи поднялись и опустились в унисон с ее грудной клеткой. — Я помогу вам найти тех, кто сможет увезти ребенка подальше от конфликта, после чего придется разыграть сцену с мертворождением. На это вы хотя бы способны? — Почему вы это делаете? — Осаму поднял подбородок, с вызовом смотря на Озаки. — Если правда вскроется, Мори-сан вас не пощадит. — Не думай, что я рискую своей жизнью и карьерой ради тебя, предатель. Я просто не хочу, чтобы на теле Чуе-куна остались уродливые шрамы от пыток или сражений, — Чуя скривился, не зная, как ему ответить на подобное. — К тому же, он — мой ученик, и только я имею право наказывать его за ошибки. Мори следует держать свои клешни при себе. Кое поднялась с дивана и, сделав пару шагов к парням, остановилась у Дазая, спокойно опустив ладонь на его живот. Омега молча позволил ей это сделать, метаясь между саркастичными ядовитыми благодарностями и молчаливым соглашением с ее планом, но несмотря на все это сложно было не заметить, как на губах Озаки промелькнула улыбка. В конце концов, Осаму всегда казалось, что она действительно считала Накахару своим родственником, пускай и не то чтобы братом, и не то чтобы сыном. Между ними существовала родственная связь, которую нельзя было описать ни одним из существующих сейчас слов, ни как-то нарисовать; а раз они были семьей, значит, мальчик тоже каким-то образом был с ней связан. Как странно. — Я разберусь с приемной семьей в ближайший месяц. До этого времени постарайтесь не попадаться на глаза, камеры, — выразительный и недовольный взгляд на Дазая. — И вообще меньше будьте вместе. Чуя-кун, я постараюсь сделать все возможное, чтобы увести внимание Мори на другие конфликты, но помни, что я не всесильна. — Конечно, Ане-сан. Спасибо вам за помощь и за… молчание тоже. — Мне мало одних лишь слов, — Озаки тихо и воркующе засмеялась. — Припоминаю одно итальянское вино, которое ты все предлагал распить, но не было момента. Думаю, будет честным отобрать его у тебя.***
Дазай ходил по квартире, словно призрачная тень, периодически ударяясь плечами о дверные косяки, матерясь и меняя траекторию. Он не находил себе места, и Чуя в принципе понимал причину такого поведения, но все же мельтешащий перед глазами Осаму, пока он пытался работать, немного раздражал. Тем не менее, сказать альфа ничего не мог: омега и так почти сразу же после ухода Кое начал жаловаться на то, как все это ему надоело, у него внезапно заныла спина, в голове появилось целое море идей о том, как Накахара мог прикончить своего босса, чтобы тот «перестал до меня докапываться и смирился с тем, что проебался», так что если хождение и скрип половиц могли закрыть парню рот, приходилось смириться. К сожалению, действовало это не очень долго, и уже спустя десять минут Дазай лез на чужие колени, вытягиваясь на кровати целиком (Чуя работал полулежа, держа ноутбук гравитацией, поэтому когда Осаму шлепнулся на его живот, тот сразу же упал вниз, ударяя омегу по голове). — У меня болит спина. Это твоя сестрица виновата, — недовольно проворчал Дазай, потирая ушибленное место, а Накахара только и мог, что со вздохом отставить устройство в сторону и вытянуть руку вбок, надавливая пальцами на область крестца. — О-о, ну так-то лучше, — если бы омеги могли мурчать, то Чуя был уверен, что Осаму сейчас оглушил бы его своими звуками. — Чиби, мне не очень нравится вся эта идея с усыновлением какими-то дальними знакомыми Ане-сан. — Почему? На мой взгляд, это самое оптимальное решение. Она права: если мы просто отдадим мелкого обычным людям, есть определенный шанс, что они пострадают от рук босса. — Пха, — раздался смешок; Накахара тут же скептически поднял бровь, смотря на Дазая сверху вниз. — Тебе сегодня открыли глаза на то, на что Мори-сан готов пойти, лишь бы заполучить этого ребенка и меня, а ты все еще зовешь его «боссом». Скажи, если он скажет тебе убить меня, ты последуешь его приказу? — Не неси чепуху. Это просто рабочая субординация, не более. — Тем не менее, сестрица зовет его просто по фамилии. Тебе-то что мешает делать так же? — Это действительно то, о чем ты хочешь поговорить, или ты просто нудишь, потому что устал? Осаму тут же поднял голову и выразительно посмотрел на Чую: брови были нахмурены, рот приоткрыт, а в глазах так и читалось немое «Накахара Чуя, не охуели ли вы часом?» — иными словами, полный шок и недовольствие. — Мой песик начал слишком часто лаять на хозяина, я так погляжу. Возможно, — и это пораженное выражение лица моментально сменилось на игривую ухмылку; пальцы потянулись вверх, цепляя альфу за чокер и вынуждая наклониться вниз. Дазай довольно, мягко коснулся губами чужих губ, прижимаясь к ним как можно плотнее, проталкивая язык глубоко, столкнул его с языком партнера, но на секунду оторвался. — Стоит научить тебя хорошим манерам. — Кажется, у тебя болела спина? — нет, альфа не был против вечернего секса, но все же что-то его останавливало. Признаться честно, каждый раз, как он заходил на знакомый каждому черно-желтый сайт и видел рекламу, где трахали беременного омегу, ему становилось слегка не по себе — да, у Осаму живот еще не был полностью оформлен и больше смахивал на последствие похода в фастфуд, но само осознание, что в нем был еще один человек, оно… Несколько отталкивало. — Или ты просто жаловался, чтобы вызвать у меня чувство вины? — Ну почему же, спина действительно болит, поэтому твой конь сегодня будет в стойле. Я ведь сказал: ты должен научиться побольше молчать. Сам догадаешься или мне нужно произнести это вслух? Оу. Ну, так даже лучше. В отличие от запаха омеги, который был настолько специфичен, что даже Накахару от него порой мутило, на вкус Дазай был очень даже ничего. Слегка солоноватый, но в остальном абсолютно пресный — тем не менее, мать-природа распорядилась так, что альфы любили чувствовать смазку партнера на вкус, и Чуя от них не особо отличался: вот и сейчас, когда Осаму лежал на животе, поджав подушку под лицо и жуя зубами наволочку, парень очень активно водил языком по колечку мышц, порой проникая внутрь. Было приятно чувствовать, как чужие ноги дрожат от его движений, слышать влажные хлюпы и тихие, мычащие стоны, в которых периодически прослеживалось его имя. Спина, естественно, болеть либо перестала, либо Дазай забыл о ней, так как выгибаться настолько сильно наверняка было бы больно: омега вскинул зад кверху, опираясь на одни лишь коленки и поджимая пальцы каждый раз, когда Накахара касался рукой его члена. Чуя нарочно так делал, избегая излишней стимуляции. Нет, это была не месть, просто… Ему это нравилось. Нравилось слушать, как Осаму, находясь на самой грани, но не имеющий возможности ее переступить, умолял его дать ему кончить, добавить немного стимуляции, нравилось видеть его красное влажное лицо, слышать высокие визги, стоило лишь Накахаре резко набрать темп. Сейчас же он добавил лишь пару пальцев, чтобы добраться до простаты — одного языка все же было бы слишком мало — но и этого, конечно же, было недостаточно. — Коротышка, я-я-я… — а вот и первые недовольства. — Я тебе член откушу в следующий раз, если ты, ах, не прекратишь маяться… Х-хуйней… — Поживу без отсосов, — Чуя громко чавкнул, за что сильно получил пяткой по пояснице, но со смешком проигнорировал чужую попытку его ударить. — Да тебе ведь нравится, когда я тебя мучаю. — Нахуй… иди… — порой Накахаре казалось, что в задницу омегам встроена какая-то волшебная кнопка, сразу же отключавшая их сучий характер, и ею он считал простату: иначе Дазай бы продолжил с ним препираться, даже когда чужие пальцы сильно давили на нее, массировали, сжимали и вдавливали вглубь, а язык двигался по кругу, собирая выступающую смазку. Ему даже показалось, что влаги как будто стало немного больше. Наверное, в беременности были и определенные плюсы. Со временем Осаму замолчал, упираясь в подушку лбом и слегка изгибаясь в шее, чтобы у рта была возможность захватить как можно больше кислорода, жадно втягивая его в легкие. Чуя оторвался от его задницы, косясь вниз — член был красным, предэякулят стекал на простыню, бедный орган буквально умолял, чтобы к нему хоть кто-то прикоснулся и помог кончить, но увы, не сейчас. — А помнишь… — Чуя, умоляю, не надо. — Один раз ты смог кончить без рук. — Накахара Чуя, я удушу тебя во сне… — Тшш, все будет хорошо. Пришлось приподняться, чтобы рукам было более удобно шевелить пальцами внутри. Теперь движения больше походили на фрикции, Накахара раздвинул указательный и средний в стороны, толкаясь внутрь и постепенно вращая их в стороны; Дазай шумно вдохнул сквозь сжатые зубы, слегка меняя положение таза. Ему было приятно, Чуя это знал — потому что если бы Осаму не нравилось что-то из его действий, он бы очень ярко и открыто это выразил своими недовольными фырканиями, а раз он заткнулся, значит, уже на грани. Собственный член, к слову, тоже очень хотел присоединиться к подобному празднику жизни, так что альфа все больше и больше задумывался, а не войти ли… Но увы, был велик шанс, что ночью его и вправду придушат за такие действия. — Прекраща-а-ай… — Дазай громко застонал, начиная двигаться вперед и назад, как бы насаживаясь на пальцы партнера, а это означало только одно: он был действительно близок. Еще немного, совсем немного осталось, давай же, давай… — Чуя, пожалуйста, я не могу, мне надо…! — омега внезапно вскинул бедра, всем телом подаваясь вперед, прижавшись плечами к подушке, и кончил, пачкая спермой простыню. Накахара еще никогда не был так горд собственной рукой. — Я ведь говорил, что сможешь, — альфа, не особо пряча свой стояк, уселся рядом, похлопав Осаму по волосам чистой рукой. — Хороший мальчик, хороший. Теперь твоя очередь. — Еще чего, — вяло пробормотал парень, все еще оставаясь задницей кверху. — Я устал, я не хочу. Ты знаешь, где ванная, — его ладонь опустилась на бедро Чуи, легко его похлопав. — Удачи.