Там, вдалеке.

В их семье он был источником древнего знания. Источником и проводником. Разумом и душой. Самая суть процесса, продолжающегося на протяжении веков, воплотилась в этом человеке.

*** "Дорогая моя сестра, до меня дошли слухи, что семья, частью которой ты стала и с которой живёшь сейчас, не гнушается чёрной магии... Говорят, местные прячут детей от тебя по ночам. А брат твоего мужа якшается с самим дьяволом... Что это, сестра? Разве не понимаешь ты, что любую ересь надо уничтожать на корню? Что по долгу своей работы мне надо бы наведаться к тебе и провести инспекцию, сопроводив её реальными арестами и реальными наказаниями?! Я понимаю, дорогая Нина, что тебя всегда привлекали подобные вещи. Тебе недостаточно было того мира, который есть. Тебе хотелось мир, в котором ты будешь управлять абсолютно всем. Который по щелчку пальцев будет давать тебе все, что ты пожелаешь. Но неужели до тебя никак не может дойти: такой мир строится только на чужих костях! Путем преступления! Неужели тебе не жаль детские жизни?! Что ты с ними делаешь?! Пьёшь кровь, режешь на части, варишь заживо в своих изуверских ритуалах?! Я ещё не была у тебя. Не было возможности. Но когда-нибудь я приеду. И заставлю тебя заплатить за все, что ты сделала. За душу каждого похищенного ребёнка! Помни: с любой ересью я расправляюсь очень быстро! Один её запах чую на расстоянии! У меня глаз наметан! Жди приезд Инквизиции! А. Л.." *** После долгих бесед с Младшим Владом, потом с младшим Каиным... После долгих часов бесполезного рысканья по городу... После долгого и какого-то зловещего разговора со странной Степной "девой" Оспиной... Одна единственная случайная встреча с местным "гуру" — и на тебе готовый адрес. Бакалавр, наконец, нашёл склад, покинутый Мясниками. В складском помещении обнаружилось вскрытое тело. Чьё — непонятно. Может быть, Симона. А, может, и нет. Данковский какое-то время молча рассматривал найденную картину. Какое-то предчувствие подсказывало: это — не Симон. Почему, сложно сказать. Возможно, потому что труп выглядел каким-то слишком заурядным. Никакой тебе мистической атмосферы, чёрной дымки, повисшей в воздухе, отдалённого церковного пения или, на худой конец, синей крови... Хотя все выпотрошенные тела на вид достаточно стандартны... И было бы странно, если бы вышеперечисленные признаки, наоборот, присутствовали... Он все же не мог отделаться от ощущения неестественности такой находки. Но Каины с готовностью приняли обнаруженный объект и на этом закрыли дело. "Что ж... Ладно, если они действительно на этом успокоились. Хотя... Может, они сделали так, чтобы не привлекать лишнее внимание к этой истории?.. И к своей семье. А семья у них ещё та...". В памяти всплыли слова мальчика, навевающие какое-то тревожное подозрение: "Тело — ничто! Особенно для моего дяди." "Странно..." Заглянув ненадолго в дом, надеясь на самом деле хотя бы поспать пару часов, Даня наткнулся на письмо, оставленное Рубиным. "Так..." Хотя в тексте Станислав был предельно краток и всего лишь приглашал заглянуть к нему на пару слов, для Данковского это стало прекрасным подтверждением всех его догадок. А именно: уважаемый коллега действительно нарушил табу и увёл тело из-под носа у Каиных, чтобы исследовать как источник болезни, так и причины, по которым почтенный старец прожил более ста лет... Рубин приглашал заглянуть к нему в тайную лабораторию, чтобы поделиться неким важным обнаружением. А, может, потому что ему нужна помощь. Даниил вздохнул и устало рухнул на стул, дать немного передохнуть ногам. А дальше — надо идти к Рубину. Помогать любопытствующему коллеге. И, может быть, узнать что-то важное по той теме, которая всю жизнь интересовала его самого. *** Старик со странной смесью жалости и презрения смотрел на недавно разбившегося колено мальчишку. Тот, сжав от обиды зубы, наспех стёр вытекшую кровь найденной неподалёку травой. — Не боись физической боли. – хмыкает седой наблюдатель. Голос скрипит, напоминая звук, характерный для давно не открывавшихся дверей. Мальчик хмурится, но молчит. — Тело — ничто! — старик почти смеётся. На губах его появляется загадочная улыбка. — Сегодня ты расшиб колено, завтра поранишь руку, а послезавтра у тебя заболит зуб. Если концентрироваться на этих ощущениях, так ты далеко не уедешь. Помнишь, чему я тебя учил? Закрой глаза. И представь себе место, в котором никогда не было никаких тел. Изначальное место. В котором обитала твоя душа ещё до того, как ты родился в этом бесполезном теле. Представь себе. Ну? Боишься попробовать? Мальчик старательно жмурится, потом шепчет: — Колено болит. — Глупый ты. — старец разводит руками. — Раб своих физических ощущений. Ты из тех, кому нужно, чтобы ветер дул в лицо, над головой пели птицы, а под ногами мягко шуршала трава. Но все это — то, чего нахватался ты в этой, человеческой жизни. А тебе нужно заглянуть за её пределы... Мальчик хмурится, потом снова недовольно потирает колено. — Дядюшка, Каспар ещё слишком мал для таких фокусов. – в комнату беззвучно заходит девочка лет пятнадцати с чёрными волосами до плеч. — Ему сейчас только в войнушку играть да по лестнице бегать. — Это не просто лестница! — вскакивает Каспар, несмотря на ушибленное колено. Девчонка смеётся. — Да, это не простая лестница. — улыбка старика становится ещё загадочнее. — Это волшебная лестница. И ты в этом совершенно прав, Каспар. Это самое волшебное место во всем мире. Тут даже я не поспорю. Но. Есть одно маленькое но. Она настолько волшебная, что все её волшебство пока ещё не можешь увидеть даже ты сам... Вот подожди чуток... Лет десять. А, может, и пять. И ты увидишь все собственными глазами. *** — Мне-то ты можешь сказать... — Данковский строго смотрит на своего "коллегу". — Ведь это ты Каина унёс. Рубин, только что расплывчиво бормотавший что-то о возможном создании вакцины, вдруг замолкает и напрягается. — Я понимаю твой интерес. — добавляет Даниил. — Я же сам ради этого старца и приехал. Хотел знать секрет его вечной жизни... И сейчас хочу. Что-то же в нем явно особенное... Станислав тяжело покачал головой. — Даже и отрицать нечего... — Я так и знал! — заключает Данковский. — Пожалуйста, коллега, поделитесь со мной информацией! Мне очень, позарез, нужно это знать... — Ну, про само тело ничего интересного не скажу. Обычное оно по всем показателям. Разве что, не скажешь, что ему за 100 лет. Ему как будто 70-80... Возможно, процесс старения и разрушения тканей был странным образом остановлен, когда он был в возрасте своего брата Георгия... Но мне сложно судить. Я даже не знаю, братья ли они в полном смысле слова. Ладно, Георгий и Виктор. Но Симон... Ведь одни и те же родители не могли родить их на свет за такой промежуток времени... А о том, кто родил Симона, нет даже никаких записей... Он словно сам собой появился из глубины веков. Может, вовсе и не люди его породили... Хотя что я несу? Бакалавр задумчиво дотронулся пальцем до края губ. — То, что их не могли родить одни и те же люди, это верно... И сам феномен такого рода близнецов достаточно любопытен. — Когда я был ещё маленьким, Каиных все побаивались. Говорили, они связаны с тёмной магией. Нина их, Хозяйка тогдашняя, детей воровала. Что с этими детьми потом было, никто не знает. Ни одного не нашли. Говорят, прячут они чуть ли не дьявола, да только о дьявольских делах их никто не знает за пределами семьи. Чужаков они не любят. Иногда пригреют у себя каких-нибудь особенных гениев. Как Стаматиных, Люричеву или как тебя, но при этом в тайны свои не пускают. — Собственно, я очень удивился, увидев здесь Стаматиных... — Данковский вспомнил недавнюю встречу. — Знал их ещё когда учился. Старший примерно таким и был. А вот младший, смотрю, загоняет себя... — Они ж близнецы. — Ну, близнецы-то да. Но Пётр всегда по умолчанию считался младшим. Он из редкого сорта людей. Мысль гениальная, а в реальной жизни любой дурак может его обидеть. Если бы не брат, Петя бы и до ВУЗа-то не дожил... Сильно всегда трепали его. А Андрей приходил и давал в ответ такой сдачи, что на Петьку никто впредь руку не смел поднять. Странный он, конечно, но и голова у него действительно варит. Рубин задумчиво помолчал. — Ну, все вы столичные нужны Каинам по каким-то своим причинам. Я же в их дела и не лезу. Мне интересно было изучить возбудитель этой болезни. Попробовать сделать от неё вакцину. — И как? Действительно ли это неизвестная миру болезнь? — Действительно. Я скажу больше. Вирус, вызывающий её, просто неуловим... Похоже, спустя некоторое время после смерти зараженного... А, может, и после самого заражения, он бесследно исчезает из крови. Как будто пытаешься поймать за хвост невидимку. Ломает он что-то в организме, и пропадает. А человек, между тем, начинает умирать. — Хм... — Как ты понимаешь, для такого исследования этот покойник недостаточно "свеж"... — Ох... — Бакалавр даже замирает от того, насколько кровожадно это звучит. — Так нам нужен свежий инфицированный покойник? — Ну, зачем весь. Достаточно заражённых тканей. И результат вскрытия. Мне просить о помощи больше некого. В этом городе вскрывать тела страшный грех. А вскрыть тело такого человека как Симон... Каины убьют меня, если найдут. Степняки тоже. Они и так меня едва терпели ... — Только где нам взять такое тело... — Можно обратиться к Сабурову. Он, как-никак, комендант. Многие дела города знает... Да и Сабуровы, на мой взгляд, мягче остальных. Они знают практически обо всех "тёмных личностях" города, но не устраивают охоту на ведьм, здраво понимая, что ничего хорошего от неё не будет. Они, конечно, не простят и не амнистируют... Но хоть и не убьют просто так. Данковский задумчиво мычит, а сам вспоминает свою недавнюю встречу с Бурахом. Разве не он здесь считается человеком, которому резать можно? И, который, тем более, сам заинтересован в поиске решения?.. Но упоминать имя "мсье убийцы" при "мсье похитителей тел" однозначно не стоило. Как и упоминать, что сам Даниил каждый день волей-неволей сталкивается с этим "зверским потрошителем".