Научи меня летать

      Серые стены здания высились прямо перед Соланж. Они с Фрэнком прибыли сюда вечером, едва проснувшись, и теперь смотрели на многочисленные окна пятого этажа, выискивая нужные.       После информации, доставленной Дарреном прошлой ночью, рыжая Бруджа была готова рвануться в Гринвич-Виллидж немедленно, и только стремительно приближающийся рассвет сумел охладить ее пыл.       — У меня плохое предчувствие, Анжи, — Фрэнк выглядел нервным. Он то и дело оглядывался по сторонам и морщился от мелкого, но неприятного дождя. — Ты уверена?       — А ты хочешь оставить Робина им? — ответила та вопросом на вопрос и решительно двинулась в сторону подъезда. — Хватит трусить!       — Я и не трушу, — недовольно отозвался Фрэнк, но, тем не менее, двинулся следом за Бруджей. По пути он пару раз оглянулся на оставленный на парковке желтый мотоцикл Соланж. Вокруг было довольно спокойно: прохожие не обращали на них ни малейшего внимания, да к тому же противный дождь и так многих разогнал по домам.       — Ты, наконец, идешь? — девушке уже поднадоело держать металлическую дверь подъезда. — Или так и будешь оглядываться всю ночь?       Фрэнк молча кивнул, торопливо подходя и перехватывая мокрую ручку. В подъезде было чисто и также пусто. Не дожидаясь лифта, рыжая Бруджа стремительно понеслась вверх по лестнице, умудряясь при этом не слишком шуметь тяжелыми ботинками. Фрэнк плелся позади, ругаясь про себя на то, что Соланж отказалась брать с собой Макса.       Способности Малкавиана могли бы тут очень пригодиться, но рыжая Бруджа не хотела ничего об этом слушать. Макс, по ее мнению, был слишком мямлей для таких дел, а в собственной крутости она вообще редко сомневалась.       — Останься тут, — до нужного этажа остался один лестничный пролет. Девушка резко остановилась, перекрывая бородачу дорогу наверх. Фрэнк остановился как вкопанный, привычно подчиняясь приказу. — Я попробую сама с ним поговорить. Предупредишь меня, если что-то пойдет не так.       Бородач согласно кивнул и спустился еще на пару ступеней вниз, наблюдая за тем, как его спутница поднимается выше, постепенно скрываясь из виду.       Нехорошее предчувствие появилось у него ровно с того момента, как мотоцикл Соланж остановился у этого дома, но кто он был такой, чтобы с ней спорить.       Оставив Фрэнка за спиной, девушка ощутила себя немного спокойнее. Его хоть и по большей части молчаливое, но весьма осязаемое неодобрение угнетало и давило, заставляя сомневаться в собственных решениях.       Больше всего на свете Соланж ненавидела сомневаться. Все эти долгие рассуждения и метания выводили ее из себя, а уж разработка долгих и подробных планов так и вовсе вгоняла в состояние Зверя. Если бы Харриет не сорвалась бы так срочно, скорее всего, она отдала бы своему Дитя совсем иной приказ. Но Хэтти тут не было.       Нужная ей дверь оказалась плотным металлическим монолитом. Девушка еще раз внимательно осмотрелась, прислушалась, а затем тщательно изучила замок. Он оказался довольно сложным, но типовым и знакомым. Рыжая достала из кармана набор отмычек и увлеченно закопошилась в замке. Несколько негромких щелчков оповестили ее о том, что взлом удался. Соланж передернула плечами и аккуратно потянула дверь на себя. Она ожидала караулящих ее гулей, выстрелы и тревогу. Но вместо этого Бруджу встретил только абсолютно пустая и темная прихожая без каких-либо признаков чужого присутствия.       Вот этот факт заставил девушку серьезно напрячься. Она рефлекторно сжала пальцы и аккуратно двинулась вглубь квартиры. У нее было при себе оружие, но им девушка владела куда хуже собственных кулаков.       Дверь в комнату была приоткрыта, но совсем чуть-чуть. Соланж остановилась, еще раз внимательно прислушалась и резко распахнула дверь. Перед глазами Бруджи предстало небольшое недостроенное помещение — голые стены со следами краски, отсутствие мебели и одинокая лампочка под потолком.       И Робин, который обернулся в сторону незваной гостьи. Одежда на нем была местами порвана, а небольшая круглая дырка на рубашке явно свидетельствовала о том, что вампира протыкали колом. Но сейчас кола в его теле не было, как и иных физических сдерживающих факторов, вроде наручников.       Встретившись глазами с Соланж, Тореадор дернулся так, будто его ударили, и шарахнулся вглубь комнаты, подальше от двери. Удивление в его глазах сменилось страхом.       — Робин, это же я, — озадаченная таким поведением девушка шагнула вглубь комнаты, но атлет, вместо того, чтобы шагнуть навстречу, еще сильнее вжался в стену, окончательно удивив Бруджу.       — Робин?       — Стой, Анжи! Не подходи! — его громкий, переходящий на крик возглас заставил ее остановиться. Еще никогда рыжая не видела, чтобы атлет был настолько напуган. — Не подходи, пожалуйста…       — Что случилось, Робин? Что не так?       — Он был прав, когда сказал, что кто-нибудь из вас придет, как же я его ненавижу. — Прости меня, Анжи…       Соланж не сразу поняла, что произошло в следующую секунду. Еще мгновение назад Робин был у стены, а теперь уже его кулак летел прямо в ее лицо. Она чудом успела увернуться — тренированное тело среагировало раньше головы, а дальше удары последовали градом.       Соланж заставила свое тело ускориться, и это хотя бы немного помогало ей отражать атаки Робина, но он неумолимо теснил ее к двери, вынуждая тратить все свои силы исключительно на защиту. Брудже и раньше приходилось с ним драться, и она прекрасно знала, что заметно уступает ему в этом.       — Я снова у него на Узах, — выдохнул Робин, когда его кулак больно проехался по ребрам Соланж — кожаная куртка и рука лишь немного сумели его смягчить, — Он приказал мне напасть на любого из знакомых мне Анархов. Любого из вас. Прости меня! — сильные, словно стальные, пальцы Тореадора, вцепились в кисть рыжей, сжимая до хруста.       Соланж дернула руку на себя, усиливая хруст, быстро сменяющийся дикой болью.       Кисть безвольно обвисла, делая левую руку бесполезной, годящейся лишь для какой-никакой защиты. Девушка стиснула зубы, стараясь отступать не так быстро, как хотелось бы. Она должна была его выслушать.       Бруджа чувствовала, как разрастающаяся в ее сердце ненависть к Сиру Робина и Камарилье, обжигает ее изнутри, постепенно застилая глаза привычной алой пеленой. Нельзя!       Усилием воли Соланж подавила рвущегося наружу Зверя, и отступающая было боль расцвела новыми красками. Не тратя больше времени на бесполезные попытки увернуться, она пинком распахнула дверь и выпрыгнула на пустую лестничную площадку. Она думала, что на этом Тореадор остановится, но он, продолжая осыпать ее многочисленными ударами, рванулся следом.       Бежать по лестнице было слишком рискованно — шумно, долго, к тому же Соланж сильно сомневалась, что продержится все эти несколько пролетов. Пришедший ей в голову вариант тоже не отличался безопасностью, внизу могли бы быть люди, но…       — Фрэнк! Беги! Мотоцикл к подъезду! — крикнула девушка, надеясь, что бородач ее услышит, и рванула к подъездному окну. Открывать его не было ни времени, ни сил — Бруджа просто прыгнула в оконный проем, ломая стекло собственным телом и полетела вниз на асфальт.       Пустынная улица встретила ее тусклым светом фонарей, дождем и запахом бензина с мокрым асфальтом. Соланж неудачно приземлилась, разодрав к чертям весь правый бок от плеча до лодыжки. Посмотрев наверх, она увидела Робина, выглядывающего в зияющую дыру разбитого стекла.       Из горящих окон квартир начали выглядывать любопытные. Торопливо поднявшись, девушка поспешила обогнуть здание — парковка находилась на противоположной ее стороне, и Фрэнк, если услышал крик (на что та искренне надеялась), должен был быть уже где-то там.       Она уже пробегала мимо подъезда, когда увидела грузную фигуру Фрэнка, оседлавшую ее мотоцикл, на котором тот смотрелся, словно взрослый дяденька на игрушечной машинке. После недолгого замешательства (бородач не так часто имел дело со спортивными моделями, предпочитая чопперы) ему все-таки удалось завести «коня» напарницы.       Мотор взревел, желтая Honda рванула с места, легко преодолевая жалкие метры расстояния между парковкой и домом, Соланж кинулась навстречу и… Она не поняла сразу, что произошло. В воздухе раздался резкий хлопок, и на площадке возле дома вдруг стало ярко, словно днем, ветер стал обжигающе-горячим, и прежде, чем девушка смогла правильно оценить происходящее, она рефлекторно отпрыгнула назад, уходя с траектории несущегося на большой скорости мотоцикла. Мотоцикла, полыхающего, как факел…       — Фрэнк!       Honda пронеслась еще несколько метров прежде, чем остановилась, врезавшись в стену другого дома. Раздался еще один хлопок, в небо повалил черный густой дым, откуда-то донеслись крики, требующие вызвать пожарных и полицию.       Соланж уже ничем не могла ему помочь, она слишком хорошо это знала, но какое-то время все еще продолжала полусидеть на асфальте, словно надеясь, что-то, что она видит — неправда. Потом, когда громкий вой сирены оповестил о приближении полиции, девушка поднялась и торопливо покинула место происшествия.

***

      В просторных апартаментах Райана Уокмана почти всегда было прохладно и едва уловимо пахло сандалом. Сам хозяин удобно расположился на мягком, обитом бархатом старомодном диване и лениво перебирал страницы свежего издания «London Review of Books» (1). Эссе его авторства находилось на восьмой странице, но примоген Тореадор был слишком занят своими мыслями, чтобы предаться тщеславию и в очередной раз его перечитать.       Гули Уокмана должны были доставить его новоприбывших гостей из дорогой гостиницы, в которую он их вчера устроил, на встречу в его квартире. Беседа, по задумке Райана, должна была состояться в непринужденной неформальной обстановке, именно поэтому он не перенес встречу на нейтральную территорию. Примоген Тореадор был почти уверен, что Шарль возьмет Лидию с собой, так что ее прибытие в город не стало для него совсем уж неожиданностью. Хотя Уокман искренне надеялся, что у нее найдется повод остаться.       В отличие от его кровного брата, маленькая леди Сильверстайн была куда осведомленнее в политике и неплохо разбиралась в манипуляциях и уловках, на которые способны сородичи. И она имела на собственного Сира такое влияние, которое ему, Райану, пока и не снилось.       — Впрочем, — успокаивал себя Уокман, — я тоже давно не неонат, чтобы так сильно волноваться. Лидия не так много смыслит в местной политике, так что ряд преимуществ у меня все-таки есть.       Его мысли прервала негромкая музыкальная трель входного звонка, оповестившая о прибытии гостей — у гуля были свои ключи, но он не смел открыть дверь, не предупредив об этом хозяина. Райан поднялся с дивана, коротко посмотрел в большое зеркало в резной деревянной раме и навесил на лицо ослепительную улыбку.       «Ну что ж, приступим, — произнес он про себя, как хороший хозяин, направляясь лично открывать дверь дорогим гостям, — Нельзя заставлять их ждать».

***

      Задняя сторона клуба «Crazy grizzly» все еще навевала на Эбигейл неприятные воспоминания — оттуда отлично просматривался тот самый злополучный переулок, по которому они с Джилом удирали от гулей Конли. Сейчас он был также темен, зловещ и пуст.       Мелкий дождь, моросящий сверху, не добавлял уюта — куртка Вентру покрылась мелкими мокрыми пятнами, а крупные очки застило водяной пеленой. Из переполненных мусорных ведер отвратительно пахло. Задняя дверь клуба, почти сливающаяся со стеной, по-прежнему была плотно закрыта — девушка только вздыхала и смотрела на часы.       Этим вечером, стоило ей выйти из дневного оцепенения, как телефон Вентру зазвонил. Номер был незнаком, да и голос она не сразу узнала — на том конце провода был ее Сир, который настоятельно рекомендовал поторопиться с выполнением задания.       Она понятия не имела, что послужило причиной подобных рекомендаций, а Джервис Уокман привычно ничего не пояснил. Прежде чем положить трубку, примоген Вентру отпустил пару нелестных комментариев в адрес Джила и посоветовал своему Дитя перестать таскаться за ним как привязанной. После того, как Сир отключился, Эбигейл демонстративно хмыкнула молчащей трубке и хотела было набрать номер Тореадора, но передумала.       Не то чтобы она вняла словам Сира, — его предрассудки по поводу Тореадоров были известным фактом — скорее, девушка задумалась о том, что она и вправду скорее мешает Джилу, нежели помогает, вынуждая его срываться и кидаться спасать ее из разных передряг. В конце концов, Вентру должна была стать его помощницей, а не обузой.       Поэтому, немного подумав, Эбигейл набрала Даррена. Тот ответил далеко не сразу, и голос у него был какой-то совершенно безрадостный. Сказав, что клуб официально закрыт, Носферату предложил ей приехать и подождать его у запертой двери заднего входа.       Именно это Вентру сейчас и делала, прождав уже лишние двадцать минут после условленного времени. Теперь телефон Красавчика талдычил «абонент временно недоступен», а Эбигейл металась между желанием вернуться домой и остаться здесь, дождаться Даррена и все-таки выяснить, что именно происходит.       Дверь открылась тогда, когда она уже окончательно отчаялась ждать и уже собиралась уходить. Замок громко щелкнул, и металлическая дверь приоткрылась, демонстрируя девушке лицо Носферату. Даррен выглядел откровенно несчастным. Увидев Эбигейл, он коротко махнул ей рукой. Не испытывая более ничье терпение, Вентру скользнула внутрь помещения и оказалась в коротком коридоре, заканчивающимся еще одной металлической дверью.       — Ты не очень-то вовремя, — Носферату остановился у противоположного конца коридора, прислонившись спиной к двери. — Я бы сказал — вообще не вовремя.       — Что случилось?       — Ничего хорошего… — негромко буркнул Даррен, прислушался, а потом продолжил.       — Хэтти уехала, Робина похитили. Анжи рвет и мечет. Тебе лучше не попадаться ей на глаза лишний раз. Она теперь за главную.       — Она сейчас там?       — Пока нет, но может вернуться в любую минуту. Ты еще уверена, что хочешь туда?       — Да, — Эбигейл коротко кивнула, хотя после таких предостережений ей больше всего хотелось развернуться и уйти.       — Как знаешь, — Носферату пожал плечами. — Только, если что, Джила там тоже нет. Выдвинул этот последний аргумент, Даррен вопросительно уставился на Вентру, но та лишь недовольно дернула плечом.       — Я не собираюсь вечно прятаться за Джила, Даррен. У меня своя голова на плечах имеется. Пойдем.       — Ну, как знаешь, — окончательно сдался Носферату, открывая ключом внутреннюю дверь.       В знакомом Эбигейл большом зале было не так многолюдно, как она привыкла видеть, бывая здесь. Смертных тут не наблюдалось, зато были незнакомые ей сородичи, которые тут же уставились на Вентру и на приведшего ее Даррена. Из знакомых тут был только Макс, который привычно сливался с местностью, отгораживаясь от внешнего мира своим портфелем и бумагами. В помещении повисла долгая тишина, нарушаемая разве что негромким жужжанием мух где-то под потолком.       Наконец, Эбигейл не выдержала этого напряженного молчания:       — Что случилось? Почему все такие мрачные? Присутствующие переглянулись и посмотрели на Вентру с какой-то покровительственной жалостью, а розововолосая девушка даже решила ответить:       — Робин в плену. У своего Сира. Ты же знаешь, кто такой Робин?       — Нет. Анархи еще раз удивленно и даже как-то настороженно попереглядывались, но тут вмешался Даррен:       — Она новенькая, ее даже становили до того, как Робин ушел от Сира. Это долгая история, Эбби. Ты знаешь Райана Уокмана?       — Примогена Тореадор? Да, конечно.       — Робин — его Дитя, ушел к Анархам, долгое время не появлялся в городе, только недавно приехал и тут же…       Носферату не успел закончить фразу. Дверь со стороны запасного выхода не то, что открылась — она распахнулась, с грохотом впечатавшись в стену. Так сильно, что со стойки бармена упало несколько бутылок и со звоном разбилось, добавляя грязи и беспорядка.       Следом за этим в зал ворвалась Соланж — взмыленная, в рваной куртке и не менее рваных джинсах. От нее настолько тянуло яростью и злостью, что Анархи разом шарахнулись подальше от двери, Эбигейл предусмотрительно повторила их маневр, во все глаза глядя на встрепанную рыжую Бруджу. Против обыкновения, в ее руках не было мотоциклетного шлема.       Оглядев притихших Анархов, Соланж с таким же грохотом захлопнула дверь, потом вышла на середину зала и, выдохнув, произнесла:       — Фрэнк погиб.       — Что?! — почти выкрикнул Макс, заставив Эбигейл резко обернуться в его сторону.       До этого она никогда не слышала, чтобы Малкавиан говорил громче, чем шепотом. Другие Анархи тоже были поражены печальным известием — девушка с розовыми волосами прижала руки ко рту, а Даррен тихо выдохнул: «Не может быть…»       — Да. Погиб, — мрачно продолжила рыжая Бруджа, обводя взглядом своих собратьев по секте. — Думаю, пока мы ходили за Робином, кто-то установил взрывчатку на мой мотоцикл. Скорее всего, хотели убить меня, а Фрэнк просто случайно попался. Робин теперь снова на Узах у этого зазнавшегося придурка-Уокмана! И мы не можем к нему сунуться!       — Э… Почему? — Даррен влез с вопросом, который зародился почти у всех в этой комнате, но других желающих его озвучивать не нашлось.       — Потому что ему приказано нападать на каждого знакомого Анарха! Каждого, черт дери Уокмана! Нам надо…       — Я могу сходить к Робину, — Эбигейл вышла из-за спин Даррена и еще одного незнакомого ей мужчины. Оказаться прямо перед Соланж было страшновато, но отмалчиваться Вентру хотела еще меньше. — Он меня не знает, значит, я смогу к нему подобраться и поговорить. Возможно, это поможет…       Рыжая Бруджа резко развернулась к говорившей. Эбигейл видела, как на бледном лице заходили желваки — Соланж была совершенно не рада не то, что выслушивать план Вентру, но и вообще видеть ее здесь, на собрании Анархов. Она была близка к тому, чтобы вышвырнуть неприятную ей личность прямо сейчас, и Вентру это прекрасно понимала. Но, несмотря на взрывной характер, Соланж умела мыслить здраво и запихивать свои антипатии куда подальше.       — Хорошо, попробуй на следующую ночь. Думаю, сегодня туда бесполезно соваться — и так слишком много шума. Даррен, выясни, если его перетащат в другое место. А мне сейчас надо немного успокоиться. Черт!       Соланж потянула за собачку, собираясь расстегнуть молнию, но та намертво заела. Коротко выругавшись, рыжая Бруджа резко дернула края куртки в разные стороны, вырывая застежку с «мясом», после чего стянула кожанку с себя, скомкала ее и швырнула через весь зал, едва не попав в Даррена.       Из карманов полетела всякая мелочь: скомканные бумажки, мятые флаеры, визитки и парочка огрызков карандашей. Ничего больше не говоря, Соланж резко развернулась и направилась к еще одной двери — прямо за стойкой.       После того, как дверь за спиной Соланж захлопнулась, Анархи тут же зашушукались, активно обсуждая услышанное. По большей части они говорили о смерти Фрэнка — для многих он был хорошим другом, да и сама Эбигейл расстроилась, узнав о гибели бородача, хотя почти не знала его.       Не решаясь влезать в чужие разговоры, она рассеянно прогулялась по залу, раздумывая, что же ей теперь делать со своим смелым заявлением. Пошевелив носком туфли скомканные флаеры, вылетевшие из кармана куртки Соланж, девушка хотела было пойти дальше, но тут ее внимание что-то привлекло.       Это запросто могло оказаться как зацепкой, так и пустышкой. Быстро оглянувшись по сторонам и выяснив, что никто не обращает на нее никакого внимания, Эбигейл подхватила с пола небольшой картонный прямоугольник и быстро сунула его в сумку.