***
Здесь было тихо, темно и зловеще, и с каждым новым шагом Эбигейл чувствовала себя все неуютнее и неуютнее. За территорией забора скрывалось нечто, больше всего похожее на свалку строительного мусора. Это выглядело еще страннее при наличии многочисленных камер по периметру высокого забора и сложного замка на металлической двери, которую Джил открыл целыми тремя ключами. Когда они только подошли ко входу, Вентру почему-то была уверена, что они полезут через забор, или Тореадор достанет отмычки, но тот спокойно достал из кармана связку ключей. Под ногами то и дело попадались осколки кирпичей, обломки досок и распушенные куски утеплителя, вспыхивающие на свет фонаря грязно-белым. Здание склада виднелось впереди, возвышаясь над разрухой темным мрачным куполом. Ровным счетом ничего не происходило, но девушка ощущала нарастающее чувство тревоги, словно бы царапающее изнутри. В какой-то момент идущий впереди Тореадор замер и, обернувшись, коротко приложил палец к губам, а потом кивнул в сторону сломанного бетонного кольца, мимо которого они пробирались в темноте. Только тогда, когда и Джил, и Эбигейл прижались к шершавому выпуклому боку конструкции, он нарушил молчание. — Мне показалось, я видел какое-то движение. Жди здесь. Девушке ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть и пронаблюдать за тем, как ее спутник отделился от бетонного кольца, крадучись направившись в сторону склада, а потом и вовсе пропал из виду. Привыкшие к темноте глаза метались по строительному мусору, в надежде заметить знакомую фигуру, но безрезультатно. И снова пришло время долгому и мучительному ожиданию. Обострившийся от напряжения и тревоги слух не улавливал ничего подозрительного: ветер, треплющий обрывки целлофана, далекий гул проносящихся мимо машин, редкие крики птиц. Ни света фонариков, ни голосов, ни воя сигнализации. Эбигейл ощущала себя героиней фильма ужасов, друг которой отправился на разведку и по закону жанра не должен был вернуться. Но несмотря на тревогу, Вентру то и дело казалось, что все это какая-то игра или розыгрыш. Что они с Джилом попросту забрались на заброшенную стройку, чтобы пощекотать нервы, словно парочка подростков, сбежавших от строгого родительского контроля. Наверное, глупо, но Эбигейл всегда завидовала таким вот подросткам. Их авантюрам, дурацким поступкам, побегам из дома в ночное поле, прыжкам у костра, разведенного на свалке. Всего этого у младшей Крайтон никогда не было. Был только огромный, но совершенно неуютный дом, вечно болтающая по телефону мать и учеба, как попытка, наконец, отвлечься от происходящего вокруг. Впрочем, юношеские воспоминания были не единственным, что беспокоило Вентру. Только сейчас до нее в полной мере начало доходить, зачем именно они здесь. И что Хэтти, Макс, погибший Фрэнк, Красавчик и вспыльчивая Соланж — на самом деле их противники. Раньше Эбигейл мало думала об Анархах, и это было очень легко — она не знала никого из них. Крайтон охотно принимала позицию своего Сира и других Вентру. Сейчас же все становилось гораздо сложнее. И пусть они еще не успели стать друзьями, но… От размышлений ее отвлек тихий звук — песок негромко заскрипел под толстой подошвой ботинка появившегося из ниоткуда Джила. Девушка резко вздрогнула, торопливо зажимая рот руками, и обернулась в его сторону. — Никого. Пойдем, — Тореадор протянул руку, помогая Вентру подняться. — Надо спешить. Остальной путь до склада прошел быстрее, но в таком же полном молчании. Джил явно о чем-то задумался, да и Эбигейл было не до разговоров. Несмотря на разведку Тореадора, ей все время казалось, что кто-то следит за ними из темноты. Железные ворота склада были плотно закрыты. Массивный замок был явно новым, с толстой дужкой и блестящим, почти не поцарапанным отверстием для ключа. Джил полез в карман и, добыв из него ту же связку, что девушка видела перед входом на саму территорию, и потянулся к замку. От нечего делать Эбигейл вертела головой по сторонам. И тихо охнула, столкнувшись взглядом с круглым красноватым глазом камеры, смотрящим прямо на нее. — Джил, камеры точно не работают? — Да, — разомкнутая дужка с тихим звяком выскочила из парных дужек. — Не нервничай, все будет хорошо. Внутри помещения было тоже темно, сухо, душно и пахло машинным маслом, растворителем и бензином. Сюда не попадал звездный свет и отсветы далеких фонарей, поэтому, когда Тореадор закрыл дверь за их спинами, Вентру поняла, что не видит ничего. Совсем ничего. — Мы не справимся без света… — начала было она, как в темноте что-то щелкнуло, и кромешную черноту разорвал белый конус яркого света фонарика. — Я подготовился, — хмыкнул Джил. — Держи. Второй такой же фонарь оказался в руках девушки, и она поспешила его включить. В огромном помещении находилось несколько разобранных машин и огромное количество всяких деталей. Чуть дальше обнаружились и целый транспорт: пара легковых, один крытый грузовичок и три мотоцикла. Эта часть склада явно была отведена под автомастерскую. За следующей же дверью обнаружился целый оружейный склад, заставивший широко распахнуть глаза даже мало разбирающуюся в этом Вентру. Револьверы, автоматы, дробовики и целые ящики патронов, холодное оружие от охотничьих ножей до самых настоящих мечей, упаковки взрывчатки. — Неплохо они подготовились, я даже не ожидал, — Джил внимательно осматривал каждый ящик, высвечивая фонарем его содержимое или название, которое, впрочем, было далеко не везде. — Смотри, даже разрывные патроны имеются. А вот и зажигательные. И бронежилеты. Неплохо поработали. Эбигейл только кивнула, продолжая осматриваться. В ее голове до сих пор не укладывалось, что именно это и есть конечная цель ее задания. Все оказалось так быстро и… просто? Да, пожалуй, проще, чем девушка думала изначально. Даже как-то… — Эбби, не думаю, что нам стоит здесь сильно задерживаться. Давай сделаем то, зачем пришли и уйдем отсюда. Вентру только кивнула и запустила руку в небольшую сумочку. На дне, среди обычных вещей, на этот раз был еще баллончик с краской. Отличная вещь для того, чтобы отметить места для установки взрывчатки. Даже при наличии имеющейся здесь, склад вполне мог сложиться, словно карточный домик. Помещение не отличалось ни мощностью конструкции, ни противоударными стенами. Да и чертеж этого места вряд ли займет много времени.***
Из ванной глухо доносился шум набираемой воды, плотные жалюзи полностью скрывали вид ночного города. В комнате ярко горел свет, отчего белые стены и мебель казались еще белее, чем всегда. Обычно Эбигейл это успокаивало. Она не любила темных помещений и тусклого света, и ее последние приключения только уверили ее в правильности этой нелюбви. Но все-таки сейчас девушка чувствовала себя неуютно, даже несмотря на знакомые стены и сидящего на диване Джила. После задания он не поехал к себе, а отправился вместе с Вентру к ней, успев предложить это ровно до того момента, как она сама открыла бы рот, чтобы его об этом попросить. Эбигейл чувствовала себя виноватой. Мысли об Анархах то и дело всплывали в голове. Даррен, покойный Фрэнк, Макс… Уехавшая Хэтти. Все они были приятными личностями, лучше многих знакомых ей камарильцев. И почему-то сейчас она должна их предать. К горлу подступало странное чувство, будто девушка наглоталась болотной грязи, и та булькает где-то под подбородком, не желая ни рухнуть вниз, ни выплеснуться наружу. — Как ты думаешь, мы поступаем правильно? — голос предательски дрогнул, несмотря на то, что она пыталась его контролировать. На экране ноутбука мерцало письмо — отсканированная карта с пометками, краткая информация о месте, количество предполагаемых охранников. Гули Князя ждали только отмашки, чтобы выдвинуться по нужному адресу, установить взрывчатку и сравнять склад Анархов с землей. — Я знаю, что это и была наша цель, но до этого я никого из них не знала и не думала… — …что все будет так сложно? Тореадор поднялся с дивана и подошел к сидящей за столом девушке. Его руки сжали напряженные плечи. — Да. Отправляя тебя на это задание, твой Сир даже не подумал о твоем эмоциональном состоянии после него. Он гнался исключительно за своей репутацией и попыткой прыгнуть еще на несколько ступеней выше. Уокману плевать на тебя, как плевать и Князю, и всем этим управляющим городом верхам. Для всех них ты всего лишь пешка на доске, Эбби. Нужная, но легкозаменяемая. Ощущение Джила за спиной помогало немного успокоиться. Теперь растерянность несколько отступила и появилась злость. Все нарастающая злость на Сира, затащившего ее в этот отвратительный мир, о котором она предпочла бы не знать, потом — злость на мать, из-за которой она сбежала в Нью-Йорк, злость на отца, который отвернулся от нее только потому, что она не родилась мальчиком. Накапливаемая долгие годы злость и ненависть ничуть не уменьшились и не забылись. Все это время они только спали, загнанные на подсознание, и теперь вырывались наружу злыми мыслями. — Да пошли они все! — Эбигейл резко подскочила со стула, едва не уронив мышку. Джил торопливо отступил назад, сунув руки в карманы. Вентру же продолжила бесноваться. Она мерила шагами просторный холл, отчаянно жестикулируя. — Они не имеют права мне приказывать! Никто из них! Я… я никогда не имела свободного выбора! Кулак с громким стуком впечатался в стену, Эбигейл зашипела сквозь зубы. Костяшки болезненно заныли, но сейчас ей было все равно. — И мне плевать на их чертову политику! Анархи хотя бы относились ко мне, как к личности, а не как к пешке! Второй раз кулак лишь едва коснулся обоев, Вентру вздрогнула и, прислонившись плечом к стене, сползла на пол. — Ненавижу их, — уже прошептала она, сжимаясь в комок. А потом почувствовала, как Джил опускается рядом, обнимает ее и прижимает к себе. Джил, ее любимый Джил, единственный, кто ее понимает. — Давай сбежим к Анархам? Действительно уйдем к ним? Пошлем к дьяволу всю эту Камарилью…. Тореадор молча кивнул, а потом, нагнувшись, поцеловал Эбигейл в макушку. — Ты права, именно так и следует поступить. Достаточно уже они использовали тебя. Пора принимать решения самостоятельно. Улыбнувшись, девушка победно вскинула голову, тут же встречаясь взглядом с Джилом. Она потянулась к нему, выпрямляясь и обнимая за шею. Как ни странно, спонтанно принятое решение сейчас казалось все более и более правильным. Тем более, что сейчас Эбигейл была не одна. — Тогда мы можем собрать вещи и уйти прямо сейчас… — но Тореадор лишь грустно покачал головой, осторожно ловя лицо Эбигейл в ладони. — Сейчас нет, мне нужно уладить кое-какие дела. Это недолго. — Можно, я пойду с тобой? — Прости, но нет. Это только все усложнит. К тому же, — он улыбнулся и коснулся губами ее щеки. — Тебе нужно немного успокоиться, Эбби. И еще немного подумать. Я поддержу тебя во всем, но то, что ты задумала — очень рискованно. — Я знаю. Джил? — Да? Мысль, пришедшая ей в голову была такой же внезапной и дерзкой, как и мысль с побегом. И в то же время такой же правильной. — Я хочу предложить тебе Узы. Обоюдные Узы. Эбигейл думала, что Тореадор удивится, засомневается и попробует отказаться. Но вместо этого он вновь кивнул и потянулся к вороту собственной рубашки. Обнажившаяся шея выглядела беззащитной, тем более, что сама Вентру согласилась бы и на руку, но после того, как Джил наклонился к ней — потянула вниз ворот свитера. — Я буду первым, — отозвался он прежде, чем девушка ощутила на своей коже острые клыки. Короткая боль сменилась наслаждением и странным восхитительным чувством того, как кровь покидает мертвое тело. Во рту все еще ощущался вкус крови Джила. Кровь вампира и без того отличалась от человеческой, но привередливый вкус клана Вентру позволял выделить специфические нотки. Кровь ее Сира, Уокмана, отдавала какой-то затхлостью. Эбигейл помнила этот вкус, несмотря на то, что Джервис давно уже ее не поил. Кровь Тореадора оказалась густой и соленой с каким-то странным, щиплющим язык привкусом. Но зато она прогоняла ту, вставшую в горле грязь, и добавляла теплых приятных ощущений. После Уз, Эбигейл и Джил вцепились друг в друга, сменив вампирский Поцелуй, поцелуем человеческим. Долгим, торопливым, с привкусом крови обоих, которая, смешивалась, перетекая друг в друга. Первым отстранился Тореадор, остановив вновь потянувшуюся к нему Вентру тихим: — Вода. После которого та, ойкнув, подскочила и побежала в ванную. Вода и впрямь уже подобралась к самым бортикам и уже методично плескалась вниз. К счастью, лужа на полу еще не достигла катастрофических размеров. Она уже почти убрала всю воду, когда в дверь вежливо постучали. — Все хорошо? — голос Джила звучал обеспокоенно. Эбигейл тихо хмыкнула про себя. Несмотря на все произошедшее между ними, Тореадор все равно не забывал об этикете. — Да, ванна немного перелилась. Сейчас выйду. — Помочь? — Нет, я сама. Закончив, девушка застала Джила уже в прихожей. Тот стоял, прислонившись спиной к стене и задумчиво смотрел на экран своего телефона. — Уже уходишь? — Прости, я же говорил, что мне надо завершить свои дела. А тебе опасно здесь оставаться. Собери вещи и уезжай в Статен-Айленд. Там есть один дом, в нем постоянно сдаются квартиры. Я скажу адрес. Но ты все еще можешь передумать… — Я уже все решила. — Хорошо, — он глубоко вздохнул, а потом кивнул и потянулся к двери. — Завтра все решится. После того, как дверь за Тореадором закрылась, Эбигейл вернулась к ноутбуку, решительно удалила так и не отправленное письмо, а потом принялась собирать вещи. Все будет хорошо. Она была абсолютно уверена в том, что вместе с Джилом они справятся с чем угодно.***
Когда Даррен открыл глаза, Ребекки уже не было. Она ушла перед самым рассветом, уставшая, но довольная. Они долго прощались в коридоре, и Носферату до сих пор с трудом верилось, что их веселые деньки закончились. Впрочем, как говорила сама гулиха, ее хозяин очень мил и может позволить им хоть иногда видеться и уж точно не будет против звонков. В квартире были привычно тихо, компьютер смотрел со стола равнодушным темным прямоугольником, а когда Красавчик щелкнул мышкой, экран расцветился несколькими окошками — изображениями камер. Одна из них, входная, равнодушно демонстрировала пустой периметр, а другие же шли отвратительной серой рябью. — Твою мать! — Даррен дернулся, будто его ударили чем-то тяжелым, и принялся спешно нажимать нужные клавиши, проверяя работу программы. Может, просто небольшой сбой, может… Но рябь не исчезала, и Носферату ощутил, как по телу словно прошлась волна чего-то отвратительно липкого и холодного, словно лед. Значит ли это, значит… Но телефон молчал! Если бы что-то случилось, гули бы непременно рассказали ему о случившемся… Два телефона механически твердили «соединение невозможно», третий же, после долгих гудков, когда Даррен совсем отчаялся, все-таки сменился хрипловатым: — Алло? — Барни! — Носферату почти закричал в трубку, до боли вжимая ее в ухо. — Барни, ты… — Простите, но мистер Вайс сейчас находится в реанимации. На складе произошел взрыв, вы не могли бы… Даррен отшвырнул телефон, словно ядовитое насекомое, и рухнул на пол. Руки тряслись, чтобы хоть немного их успокоить, он сжал в кулаках длинный ворс мягкого ковра. Этого просто не могло случиться. Остальные еще спят и не знают о том, что произошло. Или, может, все это ошибка, случайность, и все не так, как он себе представил. Глубоко вдохнув и выдохнув, вампир заставил себя подняться, снова вернуться к монитору и плюхнуться на стул. Он должен узнать об этом все, что сможет прежде, чем сеять панику.***
— Что?! Ты уверен?! Точно?! — Соланж кричала это в трубку, уже выискивая по квартире джинсы. Кажется, вчера она швырнула их в стену так, что поясная пряжка развалилась надвое. И теперь, застегивая ремень, Бруджа то и дело колола пальцы острыми краями. Но сейчас это было совершенно неважно. Натянув первую попавшуюся под руку майку, Соланж вылетела в коридор. Привычные берцы стояли там же, где она их и оставила, но сейчас ей было некогда заниматься шнуровкой. Значит, кроссовки. То, что говорил Даррен, срывающимся голосом, просто не укладывалось в голове. Днем кто-то подорвал их склад. Оружейный склад со всеми припасами, которые они понемногу собирали и откладывали всю эту чертову кучу лет! Кто-то перечеркнул их труд тогда, когда они уже были близки к тому, чтобы оказать сопротивление Камарилье. — Кто это был, Даррен! Имя! В грязном подъезде Бруджа столкнулась с пьяной компанией, которые безмерно обрадовались, увидев перед собой женщину, и тут же полетели с лестницы, как кегли, стоило им заступить ей дорогу. В спину летели мат, проклятия, угрозы и болезненные стоны, но сейчас Брудже было плевать на них. Плевать на все. Глаза снова начинало застилать знакомой пеленой, усилием воли девушка гнала ее от себя. На улице было тихо — разбитый фонарь равнодушно освещал несколько дешевых побитых машин, разбросанных у подъезда, игнорируя отметки парковки. И как назло — ни одного владельца рядом. Бруджа взвыла от ярости, с размаху пнув мусорный бак. Тот покачнулся и упал, рассыпая по клочковатому газону грязное содержимое. Ей нужен был транспорт. Срочно! Ждать такси? Пока оно сюда доберется, Соланж будет только желать оторвать таксисту голову за медлительность, да и мало кто из работников развоза рисковал соваться ночью в эту часть Статен-Айленда. А тут еще и в небе громыхнуло так, что Бруджа резко задрала голову. И без того темное небо заволокли тучи, грозя скорым дождем. Потом раздался еще один раскат, но что-то в нем было не так. Или это не гром… Резкий яркий свет фар ударил по глазам, заставляя девушку рефлекторно поднять руку и отступить. Во двор влетел старенький мотоцикл, потрепанный, но судя по звуку двигателя весьма даже на ходу. Верхом на колымаге сидела какая-то малолетка — ярко-розовая куртка, короткие шорты, рыжеволосая голова без намека на шлем. Девчонка остановилась недалеко от подъезда, перекинула ногу через седло, вытащила ключ, хлопнула зубами пузырь из жвачки. — Да-да, Джимми, — захихикала она в трубку. — Эй! Что ты… Договорить школьница уже не успела — подскочившая к ней Бруджа выхватила из ладони ключ, оттолкнула в ее сторону и запрыгнула на металлического коня. Заглохший было мотор охотно взревел, знакомо завибрировал, и мотоцикл сорвался с места, быстро исчезая за поворотом. Соланж слышала, как девчонка что-то кричала ей вслед, но той было совершенно безразличны проблемы малолеток.***
На съемной квартире было неуютно и темно. Точнее как темно — лампы здесь горели исправно, но были куда тусклее тех, к которым привыкла Эбигейл. И темные, кое-где выцветшие и протертые обои на стенах не добавляли света. Вчера ей едва хватило времени хоть немного осмотреть свое новое обиталище, и только сегодня она смогла оценить все неудобство узкой скрипучей кровати и крохотных, захламленных комнат. Вентру не знала куда себя деть и чем заняться. Эмоциональный подъем от собственной решительности спал, возвращая к рациональности и мыслям. И так, она предала собственную секту, когда отказалась отправить письмо. Почему же сейчас она так отвратительно себя чувствует, хотя поступила правильно? Может, не стоило так поступать, и надо было сделать, как планировалось изначально? Мысли метались в голове. Срочно хотелось что-то сделать. Не важно что, хоть что-нибудь! Что-нибудь кроме этой тишины и ожидания! Джил не появлялся. Еще вчера, прямо перед тем, как Эбигейл отключилась на дневной сон, он позвонил и сказал, что ей нужно срочно избавиться от телефона. Это было разумно, но сейчас Вентру ощущала себя словно в вакууме. Она уже успела походить из стороны в сторону, посидеть на старом продавленном кресле, постоять у пустого компьютерного стола и, наконец, со вздохом устроиться на диване. Вентру чувствовала себя опустошенной и выжатой как лимон. Сложно было сказать, сколько времени она провела так, бесцельно глядя в потолок. Из этого странного подвешенного состояния ее выдернул громкий, какой-то истерично-визгливый звонок в дверь. Девушка вздрогнула и буквально слетела с дивана, бросившись в прихожую. Джил? Да, это должно быть он, иначе кто еще будет искать ее здесь или… На особенно визгливой ноте звонок вдруг замолчал, словно захлебнувшись, и его тут же сменил стук в дверь, такой громкий, словно кто-то пытался ее вынести. Что могло такого произойти? Никакого глазка на плотном полотне не было, поэтому девушка торопливо протянула руки к замку, выкручивая его, дергая за ручку… А потом Вентру ничего не успела понять. Ее отшвырнули от двери резким ударом, таким мощным, что она пролетела полкоридора и впечаталась спиной и затылком в стену. В голове неприятно загудело, но в отличие от смертных ей это вряд ли грозило что-то больше, чем недолгой болью. — Что про… — начала было Эбигейл, и тут же столкнулась взглядом с разъяренной Соланж. За спиной Бруджи толпились другие Анархи, Вентру заметила пятерых. Кто-то из них смотрел на девушку с плохо скрываемой ненавистью, кто-то с сомнением, другие, вроде Лизетты, молча отводили глаза. Среди них маячила и высокая фигура Даррена, но при попытке девушки заглянуть ему в глаза, тот лишь опустил взгляд вниз. — Я не намерена с тобой болтать! — голос Соланж дрожал от плохо сдерживаемого гнева. Она в два шага оказалась возле Вентру и, сжав плотный ворот рубашки и свитера, вздернула ее вверх, как герой боевика какого-нибудь мелкого преступника. Да и вообще все происходящее больше походило на какой-то фильм. Эбигейл почти ждала, что вот-вот откуда-нибудь должен выпрыгнуть режиссер с каноничной фразой: «Камера! Мотор!» — Скажи… — она снова попробовала что-то сказать, но на этот раз получила сильный удар по лицу, отчего голова мотнулась, ударившись об обшарпанную шершавую стену. Била Бруджа метко и больно, с явным знанием дела. — Заткнись! — следующий удар пришелся между ребер, выбивая пусть и не жизненно необходимый, но нужный воздух из легких, на время лишая Вентру речи. Теперь она только открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. — Закройте дверь. Нам не нужны свидетели. Безмолвные Анархи послушно прошли дальше, занимая собой всю небольшую прихожую. Задержавшийся Даррен захлопнул дверь и провернул кругляшок замка. Где-то за ним осталась абсолютно пустая грязно-серая лестничная клетка с такими же прямоугольниками квартир. С соседями, которые никогда и ничего не слышат. И вот теперь девушке стало по-настоящему страшно. Эбигейл нервно задергалась в мертвой хватке Бруджи, безрезультатно пытаясь вырваться. Она не понимала. Она ничего не понимала! Она же не отправила то письмо! Почему?! — Джил, — это имя вырвалось из легких с едва попавшей туда порцией воздуха. — Где он? Позвони ему! Он все объяснит! — Не смей впутывать в это Джила! — почти прорычала Соланж, снова приложив Эбигейл спиной об стену, но ожидаемого удара не последовало. И только сейчас Вентру заметила, что в другой руке Бруджа сжимает крупнокалиберный револьвер. — Не смей… — холодное дуло до боли прижалось к виску, следом раздался негромкий сухой щелчок снимаемого предохранителя.***
На улице было очень ветрено. Джил натянул воротник своей куртки повыше и недовольно посмотрел по сторонам. Вызванное им такси задерживалось. Телефон в кармане снова зазвенел, но он сбросил звонок, даже не взглянув на экран. Он знал, кто звонит. Соланж перезванивала раз за разом, а он раз за разом сбрасывал, упорно игнорируя ее попытку дозвониться. В голове появилась мысль выключить телефон или вообще попросту выбросить его в ближайшую урну. Он не хотел слышать Соланж ни сейчас, ни потом. Ему было достаточно первого звонка. Наконец, такси подъехало, и Джил нырнул на заднее пассажирское сидение, едва кивнул водителю. Машина тронулась, телефон в кармане снова зазвонил, но на этот раз он все-таки нажал на зеленую кнопку. — Джил, прошу тебя, выслушай меня! — в сбивающемся голосе Бруджи слышались слезы. Она глотала слова и вообще сейчас мало походила на привычную себя. — Она предательница! Мы доказали это! Я и Даррен! Она… -… была под моей ответственностью… — голос Джила звучал тихо и бесцветно, словно только усилия воли заставляли его проговаривать слова. — Но… — Я понимаю. Попрощайся от меня с ребятами. И с Харриет, когда она вернется. — Ты уезжаешь?! — голос Соланж сорвался. Воображение быстро дорисовало дрожащую в пальцах телефонную трубку и последние попытки не сорваться на истерику. — Да. И ты знаешь, почему… Ты знаешь, что я в тебя верил, верил, что ты будешь хорошим лидером и сможешь здраво принимать решения. Но, увы. — Что?! Что я должна была сделать?! — Дождаться возвращения Харриет и найти в себе силы не рубить с плеча, — последняя фраза Джила обдавала таким ледяным холодом, что невольно поморщился даже водитель. — Прощай, Соланж. Он сбросил вызов и тут же выключил телефон, достал из него сим-карту и сломал ее надвое. Остаток пути прошел в давящей тишине. Джил молча смотрел в окно, едва ли замечая хоть что-то за ним. Возле нужного подъезда автомобиль остановился. Заплатив, парень выбрался из машины и быстрым шагом отправился к подъезду. Лестничная клетка и коридор встретили его тишиной. У нужной двери Джил остановился и надавил на выпуклую часть звонка. Сигнал был почти неслышим отсюда, тем не менее, вскоре за дверью послышались чьи-то шаги. — Здравствуй, мой дорогой, проходи, — голос у госпожи Ирис был мягким, низким и обволакивающим, как теплое облако. В квартире, как и всегда, пахло какими-то благовониями, воздух был тяжелый, сероватый от дыма и горьковато-сладкий. Хозяйка квартиры мягко ступала впереди, увлекая гостя за собой, в единственную, но большую комнату. Здесь она снова опустилась в глубокое кресло и потянулась за пяльцами, небрежно брошенными на небольшой столик. Рисунок на гладкой ткани — закрученные в витиеватый узор озерные лилии — был почти закончен. Джил опустился в соседнее кресло, не дожидаясь особого приглашения, наблюдая за тем, как госпожа Ирис вновь взялась за иглу. Глядя на эту маленькую полную и какую-то уютную женщину очень сложно было сказать, что она умелая интриганка со стажем длиной в несколько человеческих жизней, а так же одна из самых сильных чародеев клана. — Когда ты уезжаешь, Джилрой? — наставница всегда звала его полным именем, но из ее уст это выходило как-то доверительно, а не официозно, как у большинства. — Через два часа. — Что ж, значит, у нас не так много времени. Я уже получила твои отчеты, и все-таки мне было бы интересно услышать обо всем лично. Ты же не откажешь мне в удовольствии? Ты интересный рассказчик. Джил слабо, но заметно улыбнулся в ответ на слова госпожи Ирис. Ему весьма льстили подобные высказывания, особенно исходящие от таких, как она. — Разумеется. Сначала я бегло пройдусь по итогам, а потом расскажу подробности. Начну с основного… Склад Анархов взорван, в Камарилье волнения, верхи поговаривают о возможном ужесточении мер по отношению к Анархам. Старейшины делят власть. Вражда братьев Уокман из холодной войны вновь грозилась перейти в открытый конфликт, который предстояло решать и так издерганному Князю. Обе фракции, и Анархи, и Камарилья, были слишком заняты как своими проблемами, так и обострившимся неприятием друг к другу, чтобы замечать вокруг что-то еще… Госпожа Ирис рассеянно кивала, аккуратно оставляя на ткани стежок за стежком. Все это она знала и так, и почти ни о чем не расспрашивала. И поэтому ее вопрос на пересказе менее глобальной части событий оказался несколько неожиданным. — Ты получил право на Становление? — Да, Райан Уокман обо всем позаботился. Князь уже озвучил свое решение. Я становлю ее. — Похвально, — госпожа Ирис наклонилась к ставшей короткой нитке и поддела ее ножницами. Новая легко скользнула в узкое игольное ушко. — А та девушка, дитя младшего Уокмана? Джил промолчал, переводя взгляд на стену, туда, где обои заметно пожелтели. На цветном полотне проступало темное пятно. — Мертва. — Бруджа? — Да. Легкая улыбка тронула губы госпожи Ирис, но сложно было сказать, относилось ли это к диалогу, законченному куску вышивки или же ее собственным мыслям. — В каждом деле есть кто-то, кого можно и нужно разменять, Джилрой. Надеюсь, ты не сильно расстроен. Кстати, в прошлый раз ты забыл у меня свою книгу. Собеседница ненадолго отвлеклась от вышивки, ящик стола негромко скрипнул, словно сопротивляясь тому, что его открывают, маленькая рука госпожи Ирис погрузилась в деревянную нишу. Книга в мягкой серой обложке, которую женщина протянула гостю, знакомо-приятно шершавила ладони. Джил торопливо пролистал пожелтевшие от времени листы с пометками на полях, пока не наткнулся на неизменную закладку — фото, слегка обтрепавшееся по краям. Один уголок был оторван вместе с частью написанной ручкой даты. Осталось только «18.05.197…» Трое молодых людей стоят в обнимку на фоне главного корпуса принстонского университета. Улыбки на лицах, небрежно расстегнутые форменные пиджаки, у одного из них за плечом гитара. Парень рассеянно хмыкнул, переворачивая фотографию. Он и так отлично знал, что увидит на оборотной стороне, коричневато-желтой, в брызгах когда-то очень давно пролитого чая. «Т.Г., Дж.К. и Э.Д. Принстон навсегда!». — Спасибо, — Джил быстро захлопнул книгу и торопливо поднялся. Это фото всегда будило много воспоминаний. Порой даже слишком много. Настолько, будто тот весенний день, да и вообще весь Принстон до последнего своего коридора навсегда отпечатался под кожей, словно татуировка. Хорошо, что ему все-таки удалось забрать из университета все то, с чем слишком тяжело было расставаться. Пусть и не сразу. — Я бы побеседовала с тобой еще, но тебе действительно стоит спешить, — мягкий голос госпожи Ирис прервал поток мыслей и заставил парня вернуться к реальности. Очень скоро Нью-Йорк останется за спиной, и Джил получит свой заслуженный отдых. Он уже знал, куда поедет. Осталось только перехватить по дороге Эйлина и Ребекку, которые уже ждали его в безопасном месте. И нужно не забыть похвалить гулиху — она блестяще справилась со своим заданием. У самой двери Джил обернулся. Госпожа Ирис стояла рядом, так близко, что ему пришлось немного наклонить голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Поймав взгляд ученика, женщина улыбнулась, все так же мягко, но теперь в улыбке проглядывало нечто хищное и напряженно-внимательное. — Это лишь формальности, Джилрой. Но ты знаешь, я не могу рисковать. Джил поймал эту улыбку, почти отзеркалив ее, отразив в сплошном золоте глаз, затянувшем их естественный серый цвет. — Служу Сету, — одними губами произнес Джил, но госпожа Ирис его услышала. Миг, и ее глаза ответно полыхнули змеино-желтым.