Катализатор

Алан не обманул: идти оказалось и впрямь недалеко. Брюква недоверчиво держал дистанцию, а Алан постоянно оборачивался, проверяя, не потерялся ли он, даже останавливался подождать - очень предусмотрительно с его стороны, но Брюква, прямо скажем, не оценил. Самым правильным было бы молча покинуть ту комнату и вернуться к себе. Включить наушники и засесть до вечера в учебной кабинке, чтоб через пару месяца не пришлось ничего просить у Алана. Это надо было сделать даже не после безумного предложения - намного раньше. Ещё когда он увидел в руках Алана картридж с аудионаркотиком. Почему он этого не сделал? Может, потому, что в уме отпечаталось: "Пернатых я не боюсь". Может, потому, что Брюкву возмутило до глубины души это бесстрашие? Это ведь не нормально. Алан наверняка блефовал. И Брюкве до одури хотелось вывести его на чистую воду. Как можно не бояться зверей, что натасканы охотиться на людей? Рушить жизни и лёгкой рукой вычеркивать перспективы? Нет, конечно, это делают не сами Пернатые, а Система. Но без Пернатых Система не видела бы и половины того, что она видит, не слышала бы и части тех показаний, что всплывают потом в суде. Пернатые считаются достаточно беспристрастными, чтобы их показания в суде ставились выше показаний нормальных людей. Алан вполголоса трепался о чём-то с гидропоником - судя по гидропонику, он считал, что идёт ожесточённая битва принципов. Судя по Алану, он решил, что вот-вот обзаведётся новым другом. Брюква пытался запоминать дорогу, но однообразные голые стены, местами обглоданные до арматуры, не оставили ему шансов. Через пятнадцать минут он уже понятия не имел, где находится. Казалось, ещё чуть-чуть - и он всерьёз задумается, шагает ли он по полу или уже по потолку. Алан вдруг остановился, как вкопанный, и громко шикнул. Остальные студенты тоже замерли, гидропоник - и тот захлопнул свой аккордеон. - Они здесь. Считайте, нам повезло, - сообщил Алан с видом ведущего передачи про животных и подкрался к двери. Погодите, двери? Нет, просто к очередному проёму, зияющему в стене коридора подобно язве, прислонили мятый лист пластика. Если присмотреться - пыль на полу разворошённая. Алан приблизился к импровизированной двери на цыпочках и, встав с другого края, отчётливо постучал. Два-два-один. Брюква даже дыхание затаил, но так не услышал шагов. Только пластик шаркнул по бетону, а в образовавшуюся щель высунулся гренец - смуглый, коренастый с желтоватыми белками глаз и тёмно-каштановыми сосульками волос. Он, кажется, приходился ровесником студенту-гидропонику, но по Нижним сложно сказать. К ним, живущим на объедках Верхних и Средних, зрелость со старостью приходят гораздо раньше. - Вам чего? - с явным недоверием спросил гренец. Он цепко держался за кусок пластика, будто тот мог хоть от чего-то его спасти. Студенты молчали. Брюква взглянул на Алана - тот, дико довольный, смотрел ничего не подозревающему гренцу в затылок. Гренец нахмурился и повторил громче - голос сразу сдал в хрипоту, простуженный. - Чего надо, а? Алан легонько, нарочито медленно тронул оборванца за плечо. Гренец пискнул и, неуклюже взмахнув рукой, своротил дверь на пол. В полёте он ещё пытался ухватить импровизированный щит, но, увидев Алана, шарахнулся обратно в комнату, как от ядовитой змеи. Алан заулыбался ещё шире и шагнул следом. - Давно не виделись, Хуан, - жизнерадостно заявил Алан. - Слушай, моим друзьям понравился товар, но не понравились цены. Не подсобишь, а? Остались ещё такие? - он широким жестом вытащил из кармана картридж. Гренец тем временем взбивал рыжую пыль ногами, пытаясь отползти. В комнате обнаружился и другой гренец - но тот при появлении Алана даже не шевельнулся. Возможно, последовать примеру товарища ему помешал здоровенный ободранный фиксатор, закусивший стальной пастью левую ногу до колена. Доплыв по пыли до окна и ткнувшись макушкой в стену, простуженный гренец затих. Второй, с фиксатором, с явным трудом переставил раненую ногу и бросил неприветливо: - И тебе здравствуй. - О, ты ещё жив. Можно поздравить? - весьма вежливо уточнил Алан и, не дождавшись ответа, показал на так и застывших в коридоре студентов, которые не знали, куда себя девать. - В общем, у меня для вас клиенты. Отсчитаете таких, люмов по триста, не больше? Алан протянул картридж самому спокойному. - У нас нет, - напряженно бросил второй гренец, даже не взглянув на картридж. - Да ну? А если поискать хорошенько? - предложил Алан. - Нет у нас. У Иты есть, - вдруг вякнул первый и тут же глухо взвыл. Второй, не пожалев больную ногу, наступил ему на пальцы. - Ита здесь? - мгновенно оживился Алан. - Нет, - слишком уж поспешно отрезал второй. Первый все еще возился в пыли, разнесчастно подвывая. - Послушайте… Брюкве с каждой секундой происходящее нравилось всё меньше. И совсем не потому, что продавцами оказались Нижние - в конце концов, кого ещё он ожидал встретить в Муравейнике? В заброшенных районах, перетекающих сквозь Границу в те самые Нижние Уровни? Его беспокоило то, что устрашающего вида гренец при виде какого-то студента-историка упал на спину, да так и валялся, словно замученный детьми жук. Погодите, он руки на груди сложил? Никак, молится? Брюкве поплохело, от ткнул гидропонику, самому старшему из идиотов, локтём под ребро. Тот понял жест по-своему и, прочистив горло, заявил: - Дойль, так ты соврал. Мы что, просто так сюда тащились? - Просто дай мне минуту, ладно? - раздражённо отозвался Алан. Каким-то образом Алану всё же удалось договориться о сделке. Ну, как договориться: он просто влез в стоящий в углу мешок гренцев - те почему-то не разорвали его на ленточки за покушение на непосильным трудом нажитое - и гордо объявил, что гренцы - лжецы, и картриджи у них на самом деле есть. От исходных пяти клиентов осталось лишь три, желающих платить. Два других и Брюква усердно делали вид, что сами не знают, зачем пришли. Как только они вышли - Алан даже галантно вернул на место “дверь” - в комнате тут же закопошились. Гренцы собирали манатки, причём в спешке. - Нижние такие паникёры, - фыркнул Алан, пересчитывая анонимки. Ему не пришлось настаивать на доле - гренцы без напоминаний отсчитали ему чуть ли не половину. Судя по их виду, они готовы были отдать всё. - Сколько раз у них закупался, а они всё зверем смотрят. А потом Алан поднял глаза на Брюкву и спросил вкрадчиво: - А ты что же, передумал? Вроде сам рвался с нами. - Как-то не внушают доверия, - пожал плечами Брюква. Он не стал уточнять, кто. Алан фыркнул: - Ну, как знаешь. А гидропоник тем временем решил испытать приобретение и полез в карман за наушниками. - Эй, потерпи хоть до общежития! - недовольно бросил Алан. - На себе никого не потащу. *** - Тебе лучше подождать в машине, - повторил Тайсон в третий раз. Льюис сделал вид, что обращаются не к нему - всё стоял около дверей кабинки, сложив руки на груди. Его манера пропускать мимо ушей неугодные указания раздражала Тайсона сверх всякой меры. Льюис охотно согласился стать его телохранителем, однако свою автономию отстаивал с той же решительностью, с которой крошил любого, кто не так посмотрит в их сторону. Тайсон не решался ставить его на место: Льюис, как-никак, был старше. Да чего там - опытнее. Но сейчас это скорее мешало. Льюис рылся в коммуникаторе, избегая зрительного контакта. Когда он опустил глаза, по кромке радужки, под серыми линзами, мелькнул полумесяц ярко-голубого. Но если Тайсон чему и научился у тэррианца, так это упрямству. И умению вовремя приврать. Тайсон поднялся с кресла. - Разговор будет довольно личный, - попытался намекнуть он. Льюис только фыркнул и покачал головой. Мол, даже не старайся. - Не уйду, пока не скажешь, кого ждёшь. - Госпожу Фриду Фольткест, - самым честным голосом заявил неуловимый информатор Равенны. - Врёшь, - Льюис мгновенно потерял интерес к разговору. - Это почему? - возмутился Тайсон. В бога господин информатор не верил, поэтому приходилось верить в себя. И Тайсон верил, что прекрасно владеет собой. Жестами, голосом, взглядом - всем, что может выдать ложь. В конце концов, если бы не владел, давно лежал бы в биореакторе с имперской пулей во лбу. - Фрида никогда не опаздывает, - Льюис пожал плечами и взглянул прямо, ожидая признания. Тайсон вздохнул и шутливо поднял руки. - Подловил. Льюис терпеливо наклонил голову. Тайсон решил играть любимыми картами тэррианцев: равнодушием и многозначительным молчанием. Он вернулся к креслам, где на журнальном столике ждал кофе на двоих - явно пережаренный. Слуги господина Марчи, как всегда, перестарались с тёплым приемом. Тайсон оценивающе понюхал кофе. - Они не читали инструкцию, - мрачно заключил Тайсон. - В чём дело, господин Фишер решил заняться чем-то совсем грязным? - Льюис был жутко недоволен, что его вынудили говорить. - Во что ты вляпался? Наркотики, нелегальные слуги? - В Бездну тебя, не каркай, - Тайсон отхлебнул кофе и мгновенно убедился, что люди Марчи не просто проигнорировали инструкцию по приготовлению - они её ритуально сожгли и сплясали на пепле. Тайсон решил посчитать это за личное оскорбление. Пока Тайсон разглядывал неотфильтровавшуюся гущу на дне чашки, Льюис зашёл с другой стороны. Буквально. Всё окно загородил своей доблестной тушей. Тайсон мысленно вздохнул. - Я не могу выполнять свою работу, не зная, от кого прикрывать ваш уважаемый зад, господин Фишер. - Сейчас твои услуги не требуются. - Я не слуга. Могу и ослушаться. - Могу и уволить. Льюис не был параноиком. Неожиданности, которых боялся Тайсон, Льюис устранял, не моргнув глазом - и потом лишь брался разгребать последствия. Но сейчас даже невозмутимая задница телохранителя чуяла неладное, и чуяла, честно говоря, справедливо. Тайсон знал: справедливо. И жалел, что не может сообщить это Льюису - может, хоть тогда он перестал бы мяться с ноги на ногу и проверять локтём, на месте ли кобура. Кого он обманывает, не перестал бы. Наоборот, схватился бы за оружие. Ведь Тайсона хотел видеть человек, через которого министр Белотт и вышел на информатора Равенны. Прошлая такая встреча закончилась парой не предусмотренных архитекторами "Новы" дырок в стене - пришлось, по негласным правилам равеннской дипломатии, целый вечер слушать соображения господина Марчи о политическом климате Равенны. И тут скрытые за полупрозрачными панелями лампы вдруг хрустнули, затрепетали - и потухли. А потом "Нова" зашлась болезненным воем, словно подбитый зверь. Секундное промедление - и Тайсон схватился за коммуникатор. Сердце упало. Краем глаза увидел, что Льюис тоже полез в свой, примерно с таким же эффектом. Коммуникаторы не отзывались. А пару секунд спустя дверь в кабинку распахнулась сама собой, и зелёные стрелки на стенах требовательно замигали. Тайсон выглянул в коридор - мимо них, напряжённо гудя дыханием и шагами, уже двигались другие клиенты, не менее напряженные и растерянные. Стекались, по указке аварийных систем, к магнитным дверям в углу фойе. Кто-то уже справился с предохранителем на пятнадцать секунд, двери пискнули - и распахнулись, впуская в здание ветер. Они с Льюисом переглянулись молча. Льюис решительно вынырнул в коридор, рванул против течения, раздвигая толпу - к дверям в служьи переходы. Оттеснил слугу, пытавшегося сдвинуть за собой двери, рявкнул на подоспевшего на помощь охранника. Стоять на пути у Льюиса - что под грузовой челнок лезть. Тайсон услышал краем уха: "Замыкание... Возгорание". "Нову" и впрямь обесточило - полностью, кроме "бессмертных" систем на атомных генераторах. Но люди упускали кое-что важное. Пока поток людей, организованно-тревожный, нёс Тайсона к выходу, он украдкой присмотрелся к чужим коммуникаторам. Разные модели, от громоздких, под старые технологии - до привычных зеркальных браслетов. И ни у одного не горел ни один индикатор, ни одна лампочка. Словно вся техника, в солидарность с "Новой", совершила самоубийство. "Нову" обесточило не замыкание. *** Рик, вроде бы, сделал всё правильно. Лифт на десятый слой, потом до окна и направо по указателям. Бойлерную он и впрямь нашёл, а вот на короткой лестнице, ведущей прямо в кабинку, вместо "20-L" красовалось "20-М'. Рик на всякий случай прошёлся по коридору, пересчитывая стыки дверей кончиками пальцев: нумерацию кабинок в Нове было проще простить, чем понять. Номера и впрямь шли вразнобой - точнее, служьи переходы просто не совпадали по планировке с коридорами для свободных гостей - но ни одной кабинки L Рик так и не нашел. Может, он заблудился? Или... Когда Рик сделал большой круг по пустым коридорам и снова вернулся к злополучной кабинке 20-М, все вдруг встало на свои места. Надо было говорить чётче. Или хотя бы дождаться, пока выключится сушилка. Рик аж застонал от досады. И тут стены взвыли в унисон. Рик не понял сначала, откуда доносится этот звук - казалось, отовсюду разом. Бархатные красные стены вибрировали, источая тяжелый-тяжелый стон. Желудок сжался до размеров грецкого ореха. На автопилоте Рик вернулся к лифтам - ни один не работал. Только сейчас он заметил, что на стенах проступили зелёные голографические указатели. Зелёные стрелки вели его всё дальше от лифтов и окон - все глубже в кроваво-красное, дрожащее от воя нутро Новы. Паника уже подступала к горлу, но Рик пока что держал её в узде. Не пахло ни дымом, ни жжёной проводкой - Тайсон показал ему однажды этот рыбный запах, чтобы знал. Возможно, кто-то просто неосторожно закурил сигарету открытого типа - а в Нове такого нельзя. Возможно, что-то сгорело на кухне. Кофе. Кто-то очень неудачно пожарил кофе. Вспомнив, что именно сюда Тайсон продал последнюю партию зёрен с Грена, Рик фыркнул. Он будет в гневе и обязательно сообщит господину Марчи, что думает о таком варварском обращении с божественным сырьём. Да, всё так и кончится. Ссорой с господином Марчи. Тайсон, Льюис, Микото с госпожой Фольткест - все они будут в порядке. Впереди показалась металлическая дверь, окружённая зелёным ореолом. Рик сам не заметил, как подбежал к ней и навалился на рычаг. Ладони вспотели. Дверь не двинулась с места. Нова заходилась звериными стонами. Нет. Быть не может. Рик вдавил ручку до упора, налёг всем весом - но дверь даже не скрипнула. Он упирался ногами, морща неплотно прижатый ковролин, наваливался спиной. Бесполезно. А зелёные стрелки издевательски упирались в эту дверь. Дразнили: вот он, твой путь к спасению. Просто выйди в эту дверь. В последнем рывке Рик налетел на дверь плечом, замолотил по железу ладонями: - Кто-нибудь! Откройте! Куда ведёт эта дверь? Наверняка, как в Централионе, на внешнюю пожарную лестницу. Услышит ли его кто-нибудь за завыванием воздуховодов, за натужным ором сирены? Догадается ли дёрнуть одну из десятков дверей, обнаружить, что именно она почему-то сломана? Рик знал ответ, но не хотел признавать в нём правильный. Он схватился за коммуникатор, но единственное, что отразилось на безжизненном экране - бледное лицо какого-то слуги, застрявшего в крысиных норах. Рик встряхнул рукой раз, другой - никакого эффекта. Будто батарейка села. Вот только Рик помнит, что ещё в машине батарейка в углу экрана светилась зелёным. Рик кинулся к другим дверям, дёрнул первую попавшуюся в сторону - магнитный замок, лишённый тока, не сопротивлялся. Ему открылся ход для слуг, прямо в кабинку для переговоров. Маленькая лифтовая платформа, правда, не работала, зато короткая гладкая шахта была открыта настежь. Рик прыгнул с разбегу, оттолкнулся от стены - ботинок скрипнул и сорвался практически мгновенно, но Рик успел зацепиться за край. Ещё не подтянувшись, он увидел ободранные до бетона стены, стопки багрово-красных стенных панелей. На месте встроенных светильников торчали соцветия проводов. А дверей, ведущих в общий коридор, не было совсем. Рик аж выдохнул. Знатно извалявшись в строительной пыли, Рик всё же выкарабкался - и тут же рванул в переходы, гораздо более просторные и гостеприимные. Впрочем, гостеприимными назвать пропахшие сырой краской и клеем стены мог только слуга. Рик быстро взял курс на главное фойе, а по дороге заглядывал в пустующие проёмы. Инструменты, техника - всё на месте, кроме людей. Они, видимо, успели выбраться. Это обнадёживало. Рик уже видел высокую арку. Вид встал перед глазами: справа от входа - стойка администрации, слева - зал ожидания. Помнится, они с Микото однажды - глубоко под ночь, когда уже кончились желающие делиться секретами - бессовестно оккупировали пухлые кресла, любовались на кромку Бездны, усеянную огнями, и поедали какую-то дрянь, которую запрещает Микото госпожа. Что-то жареное, точно. Потому что, вполне предсказуемо, кто-то из них оставил на одном из кресел жирное пятно. Почему-то это воспоминание, всплывшее на мгновение, показавшее спину из воды, словно подводный гигант с Элена, уняло панику. Он до сих пор не чуял гари. Не слышал криков - хотя, возможно, тут следует отдать должное господину Марчи, не экономившему на звукоизоляции. К тому же, рабочие явно как-то отсюда выбрались. Не заперли же они за собой двери на амбарный замок. Эленский кит, красуясь сизым боком, протаранил толщи воды и поднялся к небу. Кого он увидит первым, вырвавшись из ловушки? Скорее всего, Микото. Самого высокого и заметного. Но и Льюиса нельзя снимать со счетов - Тайсон в детстве всегда твердил: в любой непонятной ситуации держись господина Мицека. Непонятные ситуации случались так часто, что у Рика, кажется, целая нейронная сеть образовалась, чья роль лишь в том, чтобы находить в толпе лиц разукрашенного шрамами Льюиса. Когда кит ухнул обратно в ледяной океан, Рика захлестнуло волной облегчения. До фойе оставалось всего ничего, когда на другом конце коридора появилось две фигуры. Особенно в глаза бросился беловолосый эленец, прямой и тонкий, как старомодная антенна. Рик притормозил, не веря своим глазам. Рику понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить имя слуги. Оно крутилось на языке, что-то со звёздами, эленцы любят такие имена, странные и гордые. Холодные и отстраненные, под стать самим эленцам. - Каллисто? - окликнул он. Обернулись оба, и слуга-эленец, и девчонка. Каллисто не сразу, но тоже узнал Рика. Рик не сдержал вздоха и сорвался на бег. Эленец прищурился, хмурясь - и зачем-то покосился на спутницу. А та поглядела на Рика с улыбкой - без удивления, без смятения, без чего бы то ни было, подходящего ситуации. И заявила прямо: - Тебе лучше не идти с нами. Рик не добежал несколько шагов. Остановился, как по команде. В конце концов, это и следовало считать командой: на вид девчонка приходилась Рику ровесницей, зато на ней, в отличие от Рика и эленца, не было ошейника. И пусть одета она была в какую-то грязную рухлядь, одна поверх другой, от ярко-желтого жилета до линялой футболки, выглядывающей в растянутый ворот свитера - это ничего не меняло. Даже то, что Рик не сразу разглядел её второй глаз. Правый, скучно-зелёный, тёмный и мутный, как бутылочное донышко, терялся на фоне левого. Сверкающего плавленым золотом. Над головой что-то скрежетнуло, словно металлом о бетон. Каллисто шарахнулся, вытаращившись в потолок. *** Когда Алан присел завязать вычурные шнурки - настоящие, не декоративные даже - Брюква зачем-то остался рядом. Остальные поднимались дальше черепашьим ходом, не без радости - Алан всю дорогу шёл впереди, задавая лютый темп. Даже Брюква выдохся, а этот задохлик чуть ли не через ступеньку шагал. А ведь они прошли этажей двадцать, не меньше. То, что Алан тянет время, Брюкве стало понятно довольно быстро. Он слишком уж пристально следил за тем, как исчезают со стены над ними тени чужих голов, слишком уж чутко вслушивался в бормотание, которое смешивалось в колодце лестниц в густой, неразборчивый гул. Когда остальные ушли этажей на пять, а Алан до сих пор не справился с одной парой шнурков, Брюкве стало взаправду жутко. И всё равно он не успел среагировать, когда Алан резко поднялся и каким-то образом оказался у него за спиной. - Выход - туда, - вдруг шепнул ему Алан и подтолкнул в тёмный боковой коридор. Из него пасло сыростью, затхлостью, а по стенам тянулись зеленоватые потёки. Брюква, замешкавшись, глянул наверх, куда ушли остальные. - Это сток, - продолжал Алан, будто не заметив. - Нижние проточили. Никуда не сворачивай - и выйдешь к сорок девятому квадрату Радианы. Снизу, естественно - но лифтов там хватает. - А остальные? Алан только подмигнул: - Они тоже выйдут, у них есть я. Но мне не хочется губить хорошего человека. - Губить? - заторможено переспросил Брюква. - Ну, видишь ли... - Алан положил руку ему на плечо. - У меня есть причины думать, что нас уже кое-кто ждёт. И мне бы не хотелось, чтобы из-за желания приглядеть за пятью идиотами ты попал под горячую руку. Тебе слишком нужна эта специальность. Я прав? Брюква не ответил. - Просто возвращайся в общежитие, ладно? И если не хочешь проблем - лучше промолчи про то, что вообще куда-то ходил сегодня. Пусть это будет наш секрет. В горле пересохло. Сплошные клише - Брюква мог поклясться, что, услышав что-то подобное в прошлой серии “Роз и пистолетов”, закатил глаза и фыркнул. Вот только из уст Алана это почему-то звучало убедительнее, чем из уст опытного актёра. Может, всё дело в том, что актёр не смотрел в камеру так лихорадочно, так горячечно. Если бы Брюква не мог поклясться, что ни на секунду не спускал с Алана глаз - поклялся бы, что тот неведомым образом успел что-то принять. Брюква, глядя Алану в глаза, сказал медленно: - Я понял. Эти проблемы ему и впрямь не нужны. Тем более что Алан сам охарактеризовал их правильно: пять идиотов. Брюква не собирался становиться шестым, что бы это ни значило. - Я рад, ты принял разумное решение, - Алан усмехнулся - и тут же посмотрел наверх, где шаги студентов сменились чуть более уверенным гомоном. Им показалось, что они узнают дорогу. Брюква молча скинул с себя руку Алана и зашагал в указанном направлении. Торопливо, не оборачиваясь. Алан, убедившись, что кайрос исчез за дальним поворотом, в гуще Муравейника, улыбнулся. Наступает кульминация спектакля. Он взаправду присел на одно колено, приводя в порядки модные тканевые шнурки. До ужаса дурацкие - в таких не побегаешь нормально, не подерёшься. Ещё споткнёшься и сам себе нос расквасишь в полёте - противники со смеха помрут. Впрочем, если они из тех, что "брать живыми или мертвыми"... Вполне рабочая тактика. Цель ведь оправдывает средства. *** "Тебе лучше не идти за нами". Рик почему-то подумал: из-за того, что он слуга? Да, в "Нове" довольно строгие правила, слуге, что забрёл на гостевые этажи без сопровождения, обязательно сделают замечание, особенно если гостей много. Но, Бездна, кому какое дело до замечаний - сейчас? - Почему? - только и спросил Рик. - Потому что ты не добежишь, - запросто объяснила девчонка и улыбнулась так, будто Рик должен был каким-то образом понять, что это значит. Рик не знал, почему каждый волосок на нём стоял дыбом. Может, на него давило мертвенное молчание коммуникатора, может, пожарная сигнализация, которая на гостевом этаже надрывалась ещё громче, чем в служьих коридорах... - ...Тебе и правда лучше уходить, здесь опасно, - вдруг сказал слуга-эленец, все еще глядя в потолок. Такого классового предательства Рик совершенно не ожидал. Эленец хотел сказать ещё что-то, но девчонка схватила его за локоть и потащила куда-то. Крепко схватила, если верить тому, как поморщился эленец, вытерпевший замену нейробраслета. "Я и пытаюсь это сделать", - хотелось прокричать Рику, но вместо этого он, стиснув зубы, рванул следом. Нет, не следом - он шёл своей дорогой, просто их пути совпали. В таком случае, формально, он не нарушает требование свободного человека оставить их в покое. Скрежет над головой продолжался. Что-то падало, летало по бетонному полу, словно наверху кто-то играл в футбол железным ломом. Рик заметил: чем громче и яростнее становились звуки, тем чаще оборачивался Каллисто - и тем быстрее шагала странная девчонка. Вот он, последний поворот. Каллисто с девчонкой уже исчезли за углом, когда Рик позволил себе сорваться на бег... И со всего маху влетел в закрытую дверь. В прозрачную вставку ему улыбнулась девчонка - радостно и жестоко. Не пожалела времени, чтобы остановиться и закрыть двери, которые никогда не закрываются. Пять секунд. Рик вдавил рычаг и держал бездновы пять секунд. К счастью, дверь исправно поддалась. Когда он вывалился в просторное фойе, общее сразу для нескольких слоёв, эленец с желтоглазой девчонкой уже открыли последнюю дверь. Их силуэты размыл ясный полдень, Рик аж прищурился. Дверь оказалась с подветренной стороны, и в строительную духоту ворвалась осень. Рик вдохнул судорожно, жадно. Он рад был и холоду, и едким ноткам озона, что всегда спускались на Равенну в полдень. И Рик побежал им навстречу. Чуть не поскользнулся на искусственном камне, так гладко он был отполирован. Чуть не зацепился за провода, пролёгшие грузными телами поперёк дороги. Всё это могло произойти с определенной долей вероятности. Все шансы сложились в пользу Рика. Слишком близко была свобода. И ссора Тайсона с господином Марчи. Когда до двери оставалось пятнадцать шагов, девушка, всё это время любовавшаяся на что-то за дверью, схватила эленца за руку и выдернула на улицу. Когда до двери оставалось десять шагов, она обернулась на Рика, словно вспомнив о его существовании. Улыбнулась. А сверху оглушающе грохнуло - так трещали в передачах, расходясь, эленские ледники - и что-то вошло Рику в спину, раскалённое и твёрдое. В ушах ещё стоял рокот ледяных глыб, и диктор обстоятельно твердил, что звуки издаёт сминаемый внутри айсбергов воздух, вырываясь под огромным давлением сквозь трещины, а трещало уже не сверху - ближе, в груди. Диктор рассказывал о неслышных человеческому уху вибрациях, сотрясающих вековые ледники - а Рик их чувствовал. Как что-то рвётся. Как что-то впивается глубже. Сминая, дробя, разрывая. Только от Рика грохота не было, он не ледник. Лишь одному ему слышный треск. Свет, рвущийся снаружи, окружал два силуэта мерцающим ореолом. В голубых глазах эленца застыл страх, он отступил бы, да девчонка не дала - схватила за локоть, удержала на месте. Прямо в проёме аварийного выхода. "Потому что ты не добежишь". Рик хотел вздохнуть, но не смог. Лишь уставился на рваный конец арматуры, вышедшей у него из груди, и понял, что падает - словно Льюис толкнул его в спину. Но Льюиса рядом не было. Лишь бетон. Когда до двери оставалось пять шагов, сорвавшийся кусок потолка раздавил Ричарда, слугу информатора Равенны заживо. Ломалась в трёх местах каждая кость, ткани расходились по швам, лёгкие лопнули звонко, как воздушные шары. Боли было так много, что она перестала походить на боль. Тело словно охватило огнём. Что всё не гас, всё не гас. Рик не знал, что произошло - хотел только, чтобы всё кончилось. А конец всё не шёл, всё не шёл. Пока всё не ухнуло во мрак. *** Менее пяти минут назад Остальная группа ждала Алана тремя этажами выше, на лестничной клетке. - А этот где? - спросил гидропоник, в плохо скрываемом нетерпении постукивающий ногой по полу. - Отлить понадобилось, - не моргнув и глазом, объяснил Алан. По его расчетам, Брюква уже должен быть достаточно далеко. По крайней мере, если Алан хоть немного разбирался в людях - Брюква едва сдерживался, чтобы не броситься наутёк. Учитывая среднюю скорость передвижения кайроса, наложившего в штаны (Алан нехилую статистику насобирал, спасибо Рою), он должен был уже выйти к межуровневым лифтам и лихорадочно пробивать себе билет в мир нормальных людей. Алан взглянул на коммуникатор, будто сверяясь с часами. - У нас есть… М-м, минуты три, я бы сказал, - Алан понятия не имел, есть ли у них хоть одна минута, но решил побыть щедрым. Ему ведь ничего не стоит, в конце концов. Гидропоник явно удивился его точности, поэтому Алан решил сразу же развеять недопонимание: - После чего вам придётся пояснить моим товарищам за своё поведение. К сожалению, это неизбежно. Пернатые уже “отрезали” этот сектор от остального Муравейника. Отсюда нет выхода - только если в Бездну броситься, но суицидальных наклонностей Алан у этой компании не наблюдал. - Товарищам? - уточнил кто-то из самых смелых. Алан проигнорировал вопрос и улыбнулся. - В ваших интересах не сопротивляться задержанию и не разбрасываться словами. Это уже не по протоколу, это лично от меня совет. Вы мне слишком нравитесь, ребята. Алан соврал лишь в одном. И студенты это явно почуяли, им оставалось лишь разобраться, в чём именно. Они вряд ли осознали до конца, что произошло, но между Аланом и остальными уже отчётливо пролегла граница, которую он так давно мечтал провести. Точнее, которая была между ними всегда - но которую те топтали, даже не замечая, пока Алан терпел. - Алан Дойль. Среднее звено Южного штаба Пернатых, - Алан заложил одну руку за спину и поклонился. От одних этих слов в голову шарахнул адреналин. “Крысиная игра” по-своему интересна, но как же утомляет жизнь норми. Алана постоянно накрывало тревогой: казалось, будто он бездельничает. Будто забыл сделать что-то важное. Просто не могло в сутках быть так много свободного времени, просто не могли мышцы не ныть, пока ворочаешься в кровати. Ему приходилось ходить перед сном вверх-вниз по аварийной лестнице, чтоб хоть немного вымотаться и не просыпаться за ночь раз по шесть. Всего пара месяцев в ритме норми, а Алан уже на стенку лез. Скажи ему кто до практики, что он будет скучать по плотному расписанию, рассмеялся бы в лицо. Сейчас же Алану было не до смеха. Тот, что всегда жульничал в карты и с горящим взглядом вещал про подвиги Десятого Лидера, состроил смешную мину - наверное, для устрашения, но Алан почему-то не проникся - и двинулся на Алана. Алан разрешил ему приблизиться, слегка польстил самолюбию, шарахнувшись в последний момент - перед тем, как студент “ловко” поймал его за грудки и встряхнул. - Ты когда дёрнуть успел, а? - мрачно спросил он, но страх было не спрятать. По крайней мере, от Алана. - “Дёрнуть”? - Алан оскорблённо приложил ладонь к груди. - Сладкий, я отродясь к этой дури не притрагивался. Мне мозги нужны свежими. Особенно в столь чудесном обществе. - Он сделал широкий жест в сторону остальной группы, которая до сих пор в ступоре глазела на отблески полицейских мигалок на потолке. - Столько подробностей для личных дел, только успевай записывать. А эта вылазка в Муравейник? Из-за несчастных пятидесяти люм? Клянусь, я не думал, что хоть кто-то согласится - просто решил подурачиться напоследок. Алан заржал. Давно он не смеялся полной грудью. Даже вздох после этого смеха показался другим. Пьяняще свежим, глубоким. - Вы не переживайте сильно, остальным тоже достанется, - решил успокоить несчастных студентов Алан. - Я всегда всех внимательно слушаю. У шулера-неудачника нервы сдали первым. Оно и неудивительно - вон как пальцы дрожат. Этот бедняга обмолвился однажды, мол, вся семья по социальному кредиту - погранично неблагонадёжная, а всё из-за жестокого режима. И в бездну тот незначительный факт, что его родители трудились, не покладая рук, на финансовую пирамиду - и должны спасибо сказать, что вообще не попали в слуги за такие деяния молодости. - Ты ж… подонок! Одной рукой удерживая Алана за ворот, второй он попытался ударить в живот. Но уже в следующую секунду хрипло вякнул и сам сложился пополам, держась за пах. Ноги у Алана были длинные, даже длиннее, чем язык. Алан невозмутимо поправил рубашку и взглянул на остальных. - У кого-то ещё будут подобные заявления? Эмоции лучше выплеснуть сейчас - в штабе уже обычно сдачей не обойдётся. Вы же понимаете, правда? Прошу, будьте благоразумны. Ситуация и так не в вашу пользу, не надо её усугублять. Заявить о задержании, огласить предварительное объявление, призвать к здравомыслию и по возможности подавить агрессивный ответ. О да, Алан в ударе - всё по протоколу. Разве что концерт с раскрытием предателя в протокол не входил - протокол должен был начаться уже при встрече с отрядом задержания. Но это потому, что этот самый протокол не дознаватели писали. Алан и так два месяца чуть ли не молился на эту бумажку, пусть хоть последний день практики пройдёт по его правилам. С должным размахом. С бабахом, если вам так угодно. Алан был готов ко всему. Если смелых окажется всего парочка - начистить рожу самым наглым. Если додумаются брать числом, сделать вид, что не рассчитал силы, обратиться в бегство - только чтобы гарантированно захлопнуть мышеловку. Если окажутся умнее, чем Алан о них думает - спокойно обговорить условия и дождаться остального отряда прямо тут. Но был, как оказалось, сценарий, который не просчитал ни сам Алан, ни его протокол. За спиной свистнул замах. Пинбол не дал рефлексам притупиться за два месяца безделья. Алан рванул в сторону. Наугад, не глядя. Лишь краем глаза он успел заметить кайроса - того самого, кого он великодушно отпустил “на потом”. И ржавый кусок перил, летящий в лицо. Алану Дойлю, Пернатому со специализацией “дознаватель”, тут впору бы попрощаться с жизнью. Или поздороваться с инвалидной коляской. Кайрос бил всерьёз, а народец это был из рода “сила есть - ума не надо”. Кому, как не Алану, знать - у него в отряде такой есть. Помятуя, как всего года три назад Рой воспитательным тычком выбил одному норми зуб, в спарринг с ним никто вступать не хотел. За исключением таких любителей испытать судьбу, как Алан. Ржавый обломок всё ближе. Алан вскинул руки, закрываясь, но уже знал: не успеет. От внезапного хлопка заложило уши, а следом вся Равенна содрогнулась. Кайрос пошатнулся. Алан и вовсе полетел на пол. Обломок ударил прямо за ухом, обжигая болью - но по касательной. Голова Алана мотнулась в сторону, Алан перевернулся следом и упал на руки. Тут же оттолкнулся, вскакивая, и бросился на кайроса. Тот и так потерял равновесие - уронить его ударом под колени не составило труда. Ржавый обломок с лязгом отлетел в сторону. Ободранные ладони горели, нещадно пекло затылок - боль расползалась, пропитывая мышцы. Волосы липли к шее, то ли от крови, то ли от пота. Алан не мог проверить. Алан, стискивая зубы, давил на вывернутую руку кайроса, не давая ни шанса подняться. Алан взглянул на студентов исподлобья - шевелить головой было страшно. Кто-то упал и сидел теперь среди пыли и мусора, кто-то хватился за пустующий дверной проём. Судя по ошалевшим взглядам, ни у кого и в мыслях не осталось драться. - Что… Это было? - тихо спросил Алан. Ответа не знал никто. Даже ребята в тёмно-синей форме, с красными повязками на правом предплечье, вынырнувшие откуда-то из недр Муравейника десять секунд спустя. Адреналин отпускал: Алан, чувствуя, как мутнеет от боли взгляд, огляделся в поисках знакомых лиц. Увы, в основном старшие. Но, с другой стороны, какая разница. Любой Пернатый - друг и союзник. Как же просто, проще, чем с этими норми… Кто-то требовательно потрогал Алана за плечо. Может, даже потряс? Алан не заметил. В любом случае, у этого кого-то были магнитные наручники. Алан с чистой душой отдал ему добычу, а сам плюхнулся на пол рядом. Ему просто нужна была пара минут. Оценить повреждения, встряхнуться - и он снова будет в строю. Но оставлять его в покое товарищи не хотели: кто-то отодвинул липнущий к шее хвостик, полез к ране - Алан зашипел, отталкивая чужие руки. Выражать недовольство более связно у него не было пока сил. Ему всучили какую-то тряпку. Красную, чью-то повязку. Заставили прижать к голове и подняли на ноги, придерживая с двух сторон, повели куда-то торопливо. “Взрыв”, - выцепил Алан из слипшегося бормотания. И тогда, зажатый меж двух Пернатых, которых он наверняка встречал в штабе, но, хоть убей, не помнил, Алан осознал: вот он и дома.