Зимняя сказка

Грег нашёл вариант для разрядки, сам себе не отдавая в этом отчёта. Он работал как проклятый. Нечеловеческим усилием он заставил себя практически не вспоминать о случившемся, непривычно загружая себя работой. Засиживаясь допоздна в больнице, разбирая накопившиеся бумаги, отбывая столь ненавистные часы в клинике, он не осознавал, что делает всё, чтобы каким-то гипертрофированным образом доказать, что думает о Кадди. Впрочем Хаус не переставал отпускать новые изощрённые саркастические шуточки в адрес сослуживцев, параллельно занимаясь написанием статьи по аномалиям строения почек, черновики которой давно лежали у него в долгом ящике. Он стал меньше спать и больше обращать внимания на боль, стал тратить меньше времени на себя и больше на работу. Казалось, он испытывал себя, проверяя, насколько интенсивный график он выдержит. Под конец недели Уилсон решил зайти к Хаусу. С понедельника у него не было ни минуты свободной, чтобы уделить внимание кому-то ещё кроме своих раковых больных. — Привет, Грег. Держи, — он поставил на стол коробку с салатом. — Привет, Уилсон, — Хаус отвлёкся от компьютера, где читал статью о болезни Альцгеймера.- Спасибо, конечно, за салат, но сегодня ты можешь поужинать полноценно, я не голоден. Джеймс пожал плечами. — Дело твоё. Как ты? В действительности Уилсон хотел рассказать, что был у Кадди, хотел рассказать, как она себя чувствует и что она всё- таки очень сильная, но промолчал. Он прекрасно помнил коротенький диалог с Хаусом две недели назад. Он влетел в кабинет Грега, задыхаясь от быстрого бега по коридорам и радостно сообщил: — Кадди пришла в себя! Хаус даже не поднял взгляда от журнала. — Мм.классно. — был весь ответ. И больше ни слова, ни движения, вообще ни намёка на какую-либо реакцию. — Уилсон… Уилсон… Джеймс вернулся из воспоминаний и с удивлением обнаружил, что Хаус щёлкает перед ним пальцами.По его сосредоточенному загоревшемуся идеей взгляду Уилсон понял, что тот уже выдумывает какой-то синдром. — Кру-уто, — восторженно выдал Грег, — рассеянность внимания. Джеймс, тебя надо лечить, — с уверенностью сказал он. — Я просто задумался. И прекрати щёлкать перед моим носом пальцами! — Раздражённо сказал Уилсон, отводя руку Хауса. — Хм, как хочешь. Но если опять впадёшь в астрал, то я тебя оттуда вытаскивать не стану. — пригрозил Хаус.- Кстати, ты был у Кадди? Знаю, что ей стало получше. Джеймс не был подготовлен к такому вопросу и несколько секунд думал, как ему реагировать. — Кто тебе сказал? — Ох, Уилсон, Уилсон, — покачал головой Хаус и по- отечески похлопал Джеймса по плечу, — благие вести разносятся сами собой и приносят людям счастье. — Вижу, что с тобой всё хорошо, Хаус. Ты в своём боевом духе. Вот сейчас бы тебе подсунуть больного.Думаю, ты бы его вылечил в минуту. — Да-а, — мечтательно протянул Хаус. — Но таких нет! Впрочем, — он лукаво посмотрел на Джеймса, — может рассмотрим причины твоего пошатнувшегося внимания, а? — Дай- ка подумать, — Джеймс принял задумчивый вид. — Мм… не согласен. И я пойду уже. — Вечно ты так поступаешь со своими друзьями, — насупился Хаус и снова уткнулся в монитор.- Салат не трожь, он уже мой! И Уилсон отдёрнул руку от коробки, которую намеревался забрать. Дверь за Джеймсом захлопнулась, и Хаус, помедлив минуту, достал мобильный телефон и набрал номер. — Доктор Догерти? Это Грегори Хаус. Привет-привет. Как там состояние Лизы Кадди? Только, надеюсь, ты помнишь наш уговор… Уилсон уходил домой около девяти вечера, и проходя мимо кабинета Хауса, заметил, что тот всё ещё работает за компьютером. Сам Грег ушёл с работы только после десяти. Нога болела неимоверно; день, проведённый в сидячем положении, сказывался негативно. Опираясь на трость больше, чем обычно, Грег дошёл до своей машины и, скривившись от боли, сел внутрь. Он повернул ключ зажигания и откинулся в кресле. Постепенно боль становилась менее сильной, и он смог выпрямиться. В этот момент в стекло кто-то постучал. В окне машины появилось лицо Джессики Холт. Хаус удивлённо открыл дверь. — Я свои часы в клинике отработал, — невозмутимо произнёс он. — Нет, доктор Хаус, я не собираюсь спрашивать вас о клинике, — улыбнулась она. — Я хотела попросить вас подвезти меня домой. Я задержалась дольше обычного, и мой автобус уже не ходит. — Может быть, вы просто возьмёте такси? — А, может, вы сделаете одолжение и всё-таки довезёте меня? Я живу недалеко. — Недалеко? То есть вы можете пройтись пешком? — Вы такой шутник, Грегори! — взвизгнула она и, оббежав машину, уселась на пассажирское место. — Я живу на Портлайн, сорок. Хаус повернулся к ней. Раскрасневшееся на морозе лицо сорокалетнего травматолога, Джессики Холт светилось неподдельной радостью. Она держала на коленях бордовую сумочку и выжидающе смотрела на Хауса в надежде, что он скоро поедет. — Неделя без работы в клинике, — безапелляционно заявил он. Холт помолчала, прикидывая в уме, стоит ли дорога до дому так дорого, и, придя к определённому выводу, сказала: — Три дня. — Неделя. — Три дня, — повторила она, широко улыбаясь. — Неделя, и я ещё покатаю вас вокруг вашего квартала. — Три дня. — Ладно, — согласился Хаус и нажал на газ.- Вы же всё равно понимаете, что неделя. — Да, — с готовностью кивнула она, — именно поэтому я с вами и спорю. Хаус покосился на неё. Они молча ехали по улицам, пока не повернули на Портлайн. -…тридцать восемь, тридцать девять, сорок… конечная. Ваша остановка, доктор Холт. — Хаус, вы просто чудо! — воскликнула она и, потянувшись к Грегу, звонко чмокнула его в щёку.- Всего доброго, доктор, — подмигнула она и вышла из машины, оставив после себя только лишь приторно- сладкий запах духов. Хаус посмотрел налево, посмотрел направо, посмотрел прямо перед собой и пожал плечами. Он решительно не понимал, что произошло. И это непонимание ему решительно не нравилось. *** В тот же вечер доктор Догерти навестил Кадди. Он извинился, зайдя в палату и застав там пациентку в обществе другой женщины — Всё в порядке, я уже ухожу, — поспешила сказать та. — Ну, держитесь. Осталось немного. Мы вас в скором времени ожидаем обратно. — Спасибо, что навестила, Кэмерон. — поблагодарила Кадди и, проводив её взглядом до двери, посмотрела на доктора. — Как вы себя чувствуете, Лиза? — спросил Догерти. — Я.- начала Кадди, но её прервала медсестра, зашедшая в палату. — Извините, но ваша посетительница сказала, что забыла вам передать, — сказала она и поставив в вазу на столике букетик таких же самых цветов, какие приносил Уилсон, поспешила выйти, попутно бросив на доктора Догерти подозрительный взгляд. Кадди нахмурилась, стараясь что-то вспомнить. — Но у Кэмерон же не было цве... — У меня для вас прекрасная новость, — быстро перебил доктор, — ваши анализы приходят в норму. Внутричерепное давление восстановилось. А снимки костей руки подтверждают, что в понедельник можно будет снять гипс. Вы удивительно быстро идёте на поправку. Кадди закрыла глаза и выдохнула. — Боже, как хорошо, — с облегчением сказала она. — А ноги? Я, конечно, понимаю, что там сложнее… Догерти сцепил руки в замок. — Вам придётся потерпеть ещё пару недель. Кости хорошо срастаются, но… — Но? — Сказать вам точно есть ли угроза тому, что вы не сможете ходить, я смогу примерно тогда же, когда мы снимем гипс. У вас снижена чувствительность обеих ног, но в восьмидесяти процентов из ста подобных случаев она восстанавливается без проблем. — Уверена, что я вхожу в те восемьдесят процентов, — твёрдо сказала Кадди и улыбнулась.- Значит, я жду понедельника. — Да, — кивнул Догерти, — и мы вас частично освободим от гипсовых оков. — Спасибо. Всего доброго, доктор Догерти. — До свидания, доктор Кадди. Лиза посмотрела в окно. Зимой так рано темнеет. Вроде бы и не так уж поздно, а на улице уже ничего не разглядишь, кроме снега, и фонаря, который ловил в свой свет белых искристых мух. Нет, она не просто не может оказаться в оставшихся двадцати процентах, ведь тогда она не сможет работать. А Кадди не представляла себе жизни без своей работы. Она просто не умела жить по- другому. Работа была ей домом, семьёй и любовником, и она к этому давно привыкла.