(Мама)

— Воу, подожди, с тобой всё нормально? — спросила Эллен, когда Джерард приблизился к ней, растирая лицо в попытке согнать румянец с щёк (но понимая, что делает всё только хуже). — Да-да, — пробормотал он, опустил руки, стараясь вести себя чуть более нормально, и встал за главную кассу. — Точно? — продолжила девушка и окинула его взглядом из-за крутящейся стойки, на которой перевешивала сумки . — Ага, — протянул Джерард. Эллен наградила его тем же взглядом, какой использовала Донна, когда в доме что-нибудь выходило из строя, но никто не признавался, чья это вина. — Уверен? — Ну… Фрэнк упал, — начал парень. — А он в порядке? — Да… Я поймал его, но… — Но?.. — с нажимом переспросила Эллен. — Но моя рука как-то оказалась у него под футболкой, и это очень стрёмно, — щёки Джерарда опять запылали, и он наклонился над стойкой. — Ты засунул руки ему под футболку?! Чёрт, да что вы там вообще делали? — Это вышло случайно! Он не доставал до верхней полки, а ему надо было убрать туда туалетную бумагу, он полез наверх и… И оступился. — Ну, хорошо, ты поймал его, так в чём проблема? — закатив глаза и похлопав парня по спине, поинтересовалась Эллен. — Моя рука была у него под футболкой! — И что? Ты знаешь, почему это так неловко? Да потому что ты сам считаешь всю эту ситуацию неловкой. Вы оба парни, ты же не схватил его за сиськи, правильно? — Да, но я всё равно дотронулся до его… до его груди, — Джерард уставился на свою правую руку так, будто она только что его оскорбила – будто она по своей воле соскользнула и коснулась соска Фрэнка. — И? Вы оба парни. Ничего же такого не случилось. Джерард решил больше ничего не говорить. Эллен никогда не поймёт его; если он начнёт всё ей объяснять, она, скорее всего, просто станет его презирать. Когда Джерард понял, что трогает не грубую ткань собственной футболки, а кожу Фрэнка, в его голове одна за одной завертелись всякие мысли. Объятие, которое, по сути, было жестом защиты, быстро превратилось в ужасную, кошмарную идею: сдвинуть руку немного выше и потрогать ещё чуть-чуть. Всё это случилось так быстро, что Джерард моментально воплотил свою мысль в реальность. Он почувствовал, как кожа Фрэнка покрылась мурашками и как сжался его сосок от прикосновения. Джерард потряс головой, пытаясь выбросить воспоминание из головы, но это не сработало. Он фантазировал и, пока работал, пытался придумать, как бы ему снова подобраться так же близко. Это было неправильно – так, чёрт возьми, неправильно, – но Джерард ничего не мог с собой поделать. Может, у него слишком давно никого не было… Да, наверное, в этом всё дело: прошло очень много времени с тех пор, как он касался другого парня, и поэтому в его голове всё смешалось. — Чёрт. Я забыл. — О чём? — отозвалась Эллен, наблюдая, как Джерард поднимается из-за стойки. — Я обещал принести Фрэнку стремянку, чтобы он больше не падал, — Джерард взял маленькую жёлтую складную лестницу возле стеллажа с сигаретами и завернул за угол, спеша к рабочему месту Фрэнка. Увидев его, Фрэнк замер на месте и густо покраснел, из-за чего щёки Джерарда тоже вспыхнули. — Я принёс тебе лестницу, — пробубнил парень и поставил стремянку на пол рядом с Фрэнком, не желая подходить ближе и смущать его. — Так что… аккуратно, окей? Ма прибьёт меня, если я не верну тебя домой в целости и сохранности. — Хорошо, — прошептал Фрэнк в ответ, бросил взгляд на открытую коробку у своих ног, как-то съёжился, будто пытаясь спрятаться, и вернулся к работе. Джерард внимательно осмотрел его, постаравшись сделать это украдкой, и заметил, что тот слегка прихрамывает. — Тебе не больно? — поинтересовался он, желая подойти, потрепать по плечу и хоть как-то успокоить, но заставляя себя сохранять разумную дистанцию. — Я подвернул лодыжку, когда упал, — объяснил Фрэнк и покосился на парня, как будто боясь смотреть ему прямо в глаза. — Может, тебе присесть хоть на минуту? Тебе надо… Давай я посмотрю, что у тебя с ногой. Ты мог потянуть связки, — парень обошёл стремянку, приблизившись к Фрэнку, и тут же почувствовал ещё большую неловкость от того, что собирается снова до него дотронуться. — Всё нормально, — сказал Фрэнк, отступая назад. Сначала парень подумал, что Фрэнку отвратительно находиться рядом с ним, мерзко думать о том, что он касался его, несмотря на то, что это было почти случайностью – но потом до него вдруг дошло, что Фрэнк просто закончил разгружать одну коробку и переключился на следующую. — Точно? Вообще-то ты хромаешь. — Да. Бывало и похуже, — ответил ему Фрэнк так, будто это и впрямь ничего не значило, но эти слова задели что-то внутри Джерарда. Но, пожалуй, в его жизни действительно были вещи посерьёзнее. — Дай мне взглянуть, вдруг ты потянул связки, — продолжил настаивать парень. — Всё нормально. Просто немного болит, — прозвучал не менее упрямый ответ. — Ладно. Я… Тогда я пойду, — закончил разговор Джерард, неловко помялся на месте и ретировался в другой отдел. В магазине было немного посетителей, поэтому он просто бесцельно шатался туда-сюда, выравнивая и поправляя всё, что стояло на полках. И всё бы ничего, но он вечно выбирал те отделы, из которых было видно Фрэнка… *~*~*~*~* Когда они добрались домой, Фрэнк тут же побежал в спальню, взял пижаму и отправился наверх, в душ. Поездка в одной машине с Джерардом только сильнее взбудоражила его, и он никак не мог выкинуть из головы воспоминания о том, что чувствовал и ощущал. Он хотел в тот момент только убежать, увеличить расстояние между собой и Джерардом, чтобы успокоиться и отговорить самого себя от этого. Да, отговорить себя от этой дурацкой, эгоистичной, нечистой влюблённости. Джерард дотронулся до него не из-за того, что Фрэнк ему нравится – он сделал это только ради того, чтобы Фрэнк не упал, не повредил себе что-нибудь и продолжил работать. То прикосновение ничего не значило. Да, то нежное, аккуратное, заботливое касание было пустышкой, ничем. Но, так или иначе, Фрэнк всё равно ужасно раскраснелся, проскользнув мимо Донны в ванную. Он запер за собой дверь и устало опустился на пол, не будучи уверенным в том, чего он хочет: кричать и плакать или просто сидеть и нервно трястись. С той самой секунды, как он ощутил ладонь Джерарда под своей футболкой, он был на грани и чувствовал себя… странно. Он хотел быть рядом с Джерардом, но та часть сознания, что ещё могла рационально мыслить, фигурально погрозила ему пальцем и не дала сделать ни шагу. Джерард не хотел, чтобы он цеплялся к кому бы то ни было. Желание обниматься и прижиматься к людям было неприличным и слишком уж детским для парня его возраста. Более того, это считалось грешным, и что уж говорить об образах, которые то и дело мелькали в голове Фрэнка. Если Джерард узнает об этом, то возненавидит его. И тогда всё прекратится: не будет больше ободряющих слов, приятных подарков, нежности, мягкости в их отношениях – всего того, что последовало за его попыткой покончить с собой вследствие особо депрессивного настроения. Ничего не будет. И Фрэнк слишком хорошо понимал, что без любви и поддержки Донны и Джерарда жизнь просто не стоит того, чтобы её продолжать. Ему надо обрубить эти чувства, переступить через них, успокоиться наконец и позволить всему войти в прежнюю колею, пока он не разрушил свою новую семью так же, как старую. Он медленно начал раздеваться и включил душ, чтобы вода успела нагреться, пока он снимает джинсы. Он заставил себя опустить взгляд вниз, когда стягивал боксеры, и полностью «насладиться» кошмарными шрамами и синяками. Это всегда будет напоминанием того, почему они с Джерардом не могут быть вместе – точнее, лишь одним напоминанием из множества. Он не был достоин этого. Он был уродливым, мерзким и просто испорченным. Пусть Джерарду и вправду нравились мужчины, но он бы никогда не решился быть рядом с кем-то столь отталкивающим. Наконец, чувство того, будто он на грани, пропало. Фрэнк стоял перед зеркалом в ванной и вдруг начал рыдать, прикрывая себя, когда на отражение стало совсем невозможно смотреть. Он принял душ, но и тогда не смог перестать плакать. Его сознание услужливо подсовывало воспоминания о том, как руки Джерарда касались его кожи, но он всякий раз говорил себе, что недостоин этого, и заставлял себя опустить голову, увидеть причину. Закончив мыться, он остался в ванной ещё ненадолго, чтобы унять рыдания: если Донна увидит его таким, то обязательно спросит, что не так. Что ж, его глаза точно будут красными, но он надеялся, что сможет быстро проскочить в подвал и спрятаться там, оставшись незамеченным. Пробыв в ванной почти час, Фрэнк наконец-то вытерся и надел пижаму с облегчением от того, что его тело снова прикрыто. Теперь он не видел своих синяков и пятен разного цвета на коже, но забыть о них он всё же не успел и чуть не довёл себя до слёз, пока шёл в свою комнату. Он даже проигнорировал Донну, которая поинтересовалась тем, как прошёл его первый рабочий день. У Джерарда всё ещё горела прикроватная лампа; он сидел на кровати и что-то рисовал, когда Фрэнк с опущенной головой вошёл в комнату. Джерард в самый неудачный момент поднял взгляд. — Эй… Что случилось? — спросил он, отложил скетчбук в сторону и поднялся с кровати. Фрэнк мотнул головой и лёг на свою постель. — Фрэнк… Не надо так себя вести. У тебя всё болит от работы или… Фрэнк зажмурился, ощутив, как под весом Джерарда, который сел рядом, прогнулся матрас. Парень принялся гладить его по плечу, и Фрэнк впился зубами в свою нижнюю губу, когда на него нахлынуло желание – отчаянная мольба о том, чтобы Джерард коснулся его так же, как в магазине. Но этого никогда не случится, это никогда и не должно было происходить вообще. И если Джерард когда-нибудь узнает о пошлых, развратных, грешных мыслях Фрэнка, он никогда больше не сможет даже обнять его. — Что не так? — снова спросил парень. — Всё так, — отмахнулся Фрэнк, натягивая одеяло на плечи. — Уверен? Ты выглядишь очень уж расстроенным. — У меня болит нога, — последовал быстрый ответ. — До сих пор? От того, что ты упал? — Ага. — Думаешь, растяжение? — Нет. Всё нормально, — прошептал Фрэнк, зажмуриваясь ещё крепче. — Если ты плачешь, значит, не нормально. Можно посмотреть? — Правда, я в порядке, — возразил он, но толку не было: Джерард уже откинул одеяло с его ног. — Какая из них? — Правая, — пробормотал Фрэнк, поёжившись, когда парень взял его за правую лодыжку и пощупал её. — Не выглядит распухшей, ничего такого… Она хрустит или сдвигается со своего места, когда ты ходишь? — Нет. — Кажется, не растяжение, — он отпустил ногу Фрэнка, и тот моментально поджал колени к груди, прячась под одеялом. Фрэнк уже было подумал, что Джерард поверил ему, но всё же он достаточно времени провёл с его семьёй, чтобы не считать их всех – и Джерарда в частности – такими наивными. — Фрэнк… что всё-таки случилось? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне. — Ничего, — ответил он, всё так же не открывая глаз. — Это всё насчёт… твоей мамы? Суда? — Нет. Я говорю: ничего. Всё нормально, правда. — Ты плачешь. С тобой не всё нормально. Ну же, поговори со мной. Фрэнк покачал головой, не желая выглядеть совсем уж жалким. Если и есть малюсенький шанс того, что Джерард когда-нибудь полюбит его, то этот шанс будет просто раздавлен, если он не сможет держать себя в руках. Джерард ведь постоянно просит его не вести себя по-детски… — Фрэнк… скажи хоть что-нибудь. — Я просто устал, и у меня болит нога, — тихо откликнулся Фрэнк, цепляясь за своё одеяло. Джерард должен, наконец, отстать от него, он должен просто вернуться к себе в кровать и надеть наушники. Он должен уйти, пока сам себе не напомнил, почему он не может любить Фрэнка… — Ладно. Если я буду нужен… то просто скажи, — парень встал и выключил свет. Фрэнку моментально стало лучше, и не прошло много времени, как в темноте слёзы снова потекли по его щекам. *~*~*~*~* Следующий день оказался первым в жизни Фрэнка, когда ему пришлось совмещать учёбу и подработку. Он должен был выйти на смену в шесть, а Джерард работал с четырёх, поэтому отвезти его пришлось Донне. Конечно, из-за этого Фрэнк понервничал, потому что не желал доставлять ей лишние неудобства, но женщина отмахнулась от его возражений, едва не переборщив со своим счастливым безразличием – она тоже заметила, каким расстроенным накануне вернулся с работы Фрэнк. Так как вся бумага и салфетки были выгружены раньше, Фрэнка вместе с Эллен поставили разбираться с едой. Вечер понедельника был ещё и более оживлённым, чем воскресенье, и Джерард пребывал в немного раздражённом настроении из-за того, что не мог пялиться на Фрэнка половину рабочего дня, притворяясь, что наводит порядок на полках. Вместо этого он ходил по магазину; одна женщина пыталась украсть карманное зеркальце и помаду, а несколько часов спустя Джерард поймал мужчину, стащившего набор винтов и гаек. Пока парень был занят слежкой за покупателями, Фрэнк не отходил от Эллен, не привыкнув ещё к планировке магазина и периодически уточняя у девушки, куда убрать те или иные продукты. Но, видимо, часто задавать ей вопросы Фрэнк не осмеливался, поэтому Джерард не раз ловил его на том, что он подходит к Рэю – его чувства даже были почти задеты, когда он понял, что Фрэнк ни разу не пришёл к нему с вопросом. Фрэнк даже не написал ему ни одного сообщения, пока был в школе, и Джерард был практически уверен в том, что он его избегает. Он не знал, было ли это из-за того, что Фрэнк старался казаться более независимым (в конце концов, он плакал накануне вечером и отказывался от всякой помощи), или дело действительно было в том, что случилось тогда в магазине. И пока Джерард пытался сообразить, что же сказать Фрэнку, когда они вместе поедут домой, и как повести разговор, чтобы всё стало как раньше, Фрэнк тем временем продолжал попытки справиться с работой. Он обошёл три отдела с едой в поисках упаковок картофельного пюре наподобие тех, что держал у себя в руках. Он не хотел снова идти за помощью к Эллен из боязни, что доведёт её и она разозлится, но и Рэя нигде не было видно. Он уже отчаялся отыскать место для этих упаковок и даже почти решил идти к Джерарду… …Но он не хотел лезть к нему. Он хотел справиться самостоятельно, доказать, что может разобраться со своими проблемами и не нуждается в няньке. Ему и так было стыдно за то, что накануне не обошлось без небольшой травмы, так что этим вечером надо отработать без происшествий. В кои-то веки он нашёл место для пюре и вернулся к остальным коробкам. Он почувствовал небольшую гордость за себя, когда смог сам отыскать полки для горчицы и соуса даже не за пару минут, а за несколько секунд. Эллен, которая нечасто работала на складе и обычно стояла за кассой, за то же время, что Фрэнк разбирал одну коробку, справлялась с тремя; Фрэнк очень надеялся, что однажды сможет двигаться так же быстро. — Ты отлично справляешься, Фрэнки, — похвалила его Эллен, когда они принялись за третью тележку из шести. — Не очень-то, — пробубнил тот в ответ. — Ой, не надо, всё хорошо. — Я не знаю, что и куда ставить. — Ты привыкнешь. Сначала сложно понять, что и куда отправляется, но ты скоро начнёшь ориентироваться. Даже я путаюсь с некоторыми продуктами. — Да? — Да, постоянно. Здесь скоро будет всё ещё хуже, потому что мы планируем перестановку. — Что это значит? — спросил Фрэнк, окинул взглядом коробки и принялся переставлять их на одну из голубых магазинных тележек. Он открывал каждую партию товара, смотрел, что находится внутри, и если точно знал, где должны стоять вещи из коробки, то ставил её на самый верх. — Это значит, что нам поступают новые товары, и мы полностью меняем расположение вещей в торговом зале. — Меняете? — озадачился Фрэнк и заметно сник. — Но как я тогда вообще что-то найду? — Привыкнешь. Ты быстро учишься. Начни немного ценить себя, ладно? — сказала Эллен, улыбнулась ему и ушла в конец отдела, толкая перед собой тележку с коробками. Фрэнк почувствовал, как горят его щёки. Он не очень-то верил в то, что комплимент от девушки – это правда, но всё равно был польщён. Хотя у него до сих пор болело всё тело после работы на складе накануне, Фрэнк признался сам себе, что к концу смены чувствовал себя намного лучше, чем в прошлый раз. Да, у него ныли мышцы, но он почти не поднимал тяжести; ещё Фрэнка очень порадовало то, что его лодыжка перестала болеть. Всё ещё не отойдя от случившегося вчера, Фрэнк чувствовал себя немного неудобно рядом с Джерардом, когда пришло время отметиться и уйти с работы. Чем ближе они друг к другу стояли, тем он больше смущался и волновался. Он ужасно боялся того, что его мысли могут внезапно выйти наружу, потому что тогда Джерард узнает, о чём он думает. Фрэнк смаковал память о прикосновениях Джерарда, воскрешал каждую секунду их близости, несмотря на то, что большую часть времени его мысли занимали ненависть к себе и уныние. Он помнил, какие мягкие руки у Джерарда, как они скользили по его бёдрам, бокам, груди… Но как только он начинал краснеть и смущаться, приходили плохие мысли. Он слышал голос своей матери, который напоминал о том, какой он уродливый, бесполезный и нечестивый ребёнок; иногда это был не её голос, а его собственный. Он сам себя втаптывал в грязь, говоря о том, что ничего не стоит и не заслуживает, о том, что он никогда не сможет завоевать симпатию Джерарда и ничего, кроме братской любви, ему никогда не видать. Фрэнк отметился на выходе и быстро пошёл к двери, не поднимая головы. Джерард молча последовал за ним, но когда они оба сели в машину, внимательно посмотрел на него в тусклом свете лампы. — Что? — спросил Фрэнк, поёрзав в кресле. — Что-то не так, — заявил парень. — Не так? — Ты весь день от меня прятался. Что случилось? — Ничего не случилось, — пробормотал он в ответ, радуясь тому, что в машине темно и Джерард вряд ли видит, как он покраснел. Ему уже надоело, что его так легко смутить, но он ничего не мог поделать с тем, как действовал на него парень. Фрэнк надеялся, что всё пройдёт само по себе, если он будет избегать Джерарда, но, конечно, одного дня было мало. — Фрэнк, не ври мне. Ты меня избегаешь. Почему? — Я просто работал, — ответил Фрэнк, напряжённо сглатывая. — Во время работы обычно не разговаривают. — Ты даже не ответил утром на мои сообщения, — казалось, это ранит Джерарда, и Фрэнк был искренне удивлён. Джерард ведь просто спросил, как дела в школе, а у Фрэнка ничего интересного не произошло, поэтому он даже не стал отвечать – не о чем было рассказать. — Мне нечего было сказать. — Да хватит уже. Давай серьёзно. — Я серьёзен и так, — пробубнил Фрэнк, попытался придать голосу хоть немного твёрдости, но провалился. — Это всё из-за того, что случилось вчера? Фрэнк был уверен, что вся кровь покинула его тело и прилила к щекам, которые горели так, будто их в самом деле подожгли. — Значит, я прав, — тихо произнёс Джерард, не дождавшись ответа.— Фрэнк, я просто пытался тебя поймать. — Я знаю, — бросил Фрэнк. Он хотел добавить больше, уверенно заявить, что те прикосновения его не волнуют и что он знает: вся та ситуация – случайность, но… Он боялся, что это всё будет выглядеть так, будто он оправдывается, и не хотел вызывать подозрений. Джерард не должен был знать о том, что чувствует Фрэнк. Ни за что. — Тогда в чём дело? Ты странно себя ведёшь. — Я нормально себя веду, — тихо возразили ему. — Фрэнк… — Джерарда это явно начало порядком доставать, а Фрэнк не хотел, чтобы он злился. — Я знаю, что ты не собирался меня трогать, — пробормотал Фрэнк, зажмурившись от стыда. Признать то, что случилось – грех. Фрэнк был в ужасе. А вдруг из-за того, что он сказал, Джерард догадается, что он на самом деле подчинился похоти? Джерард не должен был знать ни о чём, особенно о настоящих чувствах Фрэнка. Джерард не поймёт. Он будет в ужасе. Он может рассказать всё Донне, которая вышвырнет его из дома… Отдаст в другую приёмную семью, ведь он никому больше не был нужен, даже собственному отцу. Тогда у Фрэнка не останется никого. — Хорошо. Тогда почему ты меня избегаешь? — Я не избегал тебя, я просто работал, — в отчаянии произнёс Фрэнк, не в состоянии спокойно усидеть на месте и постоянно ёрзая, как будто ему жмёт ремень безопасности. — Ладно, — закончил разговор парень, повернул ключ и завёл машину. Фрэнк облегчённо вздохнул и покачал головой. Это было близко. Слишком близко.