(Мама)

У Джерарда кружилась голова, и хотя он знал, что лежание на кровати ничем не поможет, сидеть он был не в состоянии — начинало тошнить. Он бы поднялся наверх и поискал ещё выпивку, но был почти на сто процентов уверен, что выпил всё, кроме виски, а начинать пить шоты* ему не хотелось. Он вздохнул и перевернулся на спину; от смены позы его снова замутило. Когда вдруг кто-то начал спускаться по лестнице, Джерард несколько секунд пытался сообразить, что это за звук, а потом увидел Фрэнка. Внутри у него всё приятно затрепетало в первый раз за несколько часов, и он заулыбался. Он мысленно ругал себя на чём свет стоит и пытался подавить дурацкую ухмылку, но ничего не мог с собой поделать. Фрэнк был слишком милым, таким нерешительным и мягким... Он боязливо поглядел на Джерарда и наконец сел на свою кровать. — Привет, — начал парень, хихикая. Хорошее начало беседы. — Привет, — прошептал Фрэнк, покусывая нижнюю губу. — М-да, привет! — повторил Джерард, расхохотался во весь голос и повернулся на бок, лицом к Фрэнку. — Ты пьяный, — ответил ему Фрэнк не осуждающе, а скорее немного испуганно. Хотя даже «немного» хватило, чтобы улыбка исчезла с лица Джерарда. — Да… — Тебе не стоит… пить. — Ты сам напился, — ответил парень, мгновенно реагируя на указание Фрэнка. — Ты напился и описался, и мне… Мне пришлось тебя переодевать! Вообще-то он знал, что должен хранить это в секрете, но ему было наплевать. Он не позволит осуждать его за нетрезвость, потому что это не он вырубился после безудержной пьянки и потом описался. — Что? — Фрэнк в ужасе посмотрел на парня. — Ты… Да, ты… Весь такой правильный… «Тебе не стоит пить»! Да ты сам упился так, что, блять… мне пришлось тащить чистые шмотки тебе. Всё-таки он не мог сказать это вслух. Фрэнк уже и так расстроился, а Джерард не хотел доводить его до слёз. — Ты… Ты мне сказал, что я это сделал… ты сказал… — Фрэнк перепуганно распахнул глаза. — Не парься, я не смотрел, — соврал Джерард, махнув рукой. — Не хотелось быть… Я же не извращенец. Кажется, Фрэнк немного успокоился, но всё равно не был до конца убеждён. — Фрэнки… Ну и почему ты так на меня смотришь? — поинтересовался парень, устав от того, что его собеседник просто сидит и не сводит с него глаз. Если он хочет попялиться — пускай, вот только это можно сделать и сидя рядом… Тогда Джерард сможет коснуться его, дотронуться до лица, ощутить нежную кожу, погладить мягкие бёдра… — Не знаю… — Я не сделаю тебе больно. — Уж надеюсь, — ответил Фрэнк и вымученно усмехнулся в попытке скрыть неловкость. — Нет, я никогда не сделаю тебе больно. Ты милый, знаешь? О том, что ты милый, — парень снова рассмеялся и закрыл лицо руками. Всякий раз, стоило ему посмотреть на Фрэнка, он думал: «Этот мальчишка слишком милый». Он слишком милый, мягкий и тёплый. — Иди сюда, — продолжил он, вытягивая руки и мечтая о том, чтобы они стали длиннее: тогда он бы смог достать до Фрэнка, который сидел на другой кровати. — Нет, — отказался Фрэнк. — Почему? — удивился парень, хихикая, хотя секундой раньше пытался изобразить на лице вселенскую печаль, чтобы Фрэнк ему поддался. — А зачем тебе это надо? — А зачем ты упрямишься? — Потому что ты пьяный! — воскликнул Фрэнк. — Да, но я пьяный и счастливый. Я не сделаю тебе больно. Казалось, что Фрэнк серьёзно обдумывает его предложение. Джерарду это польстило. — И зачем я тебе там нужен? — осведомился он. — Я хочу тебя обнять. — Зачем? — Боже… Затем, что я пьяный и ты мне нравишься. Фрэнк застонал и встал с постели. На секунду он замешкался, но, увидев, что Джерард продолжает широко ему улыбаться, наконец подошёл и сел на самый край его кровати. Парень не стал сразу на него набрасываться и прижимать к себе, как хотел изначально; он решил немного подождать и показать, что умеет быть терпеливым (наверное, больше он хотел доказать это себе, а не Фрэнку). — Эй, — окликнул он Фрэнка и ткнул в него пальцем. — Что? — Я хотел с тобой поболтать. — Поболтать? — О вчерашнем, — Джерард забавно скривился, показывая, что ему тоже неловко говорить об этом вслух. — Это необязательно. Мне… Прости, что я всё это сказал. Я просто… — Чш-ш-ш, — перебил его парень, водя пальцем по ноге Фрэнка. — Ты мне тоже нравишься. — Потому что ты… ты пьян. — Нет, потому что ты милый. Фрэнк покраснел. Джерард засмеялся, оттого что тот так смутился и растерялся, что не нашёлся с ответом. — Джерард, ты пьяный. Ты не думаешь, что говоришь, — Фрэнк начал было подниматься, но парень ухватился за подол его футболки, не отпуская. — Фрэнки. Ты милый. Я хочу тебя обнять. Иди сюда. — Нет, — возмутился Фрэнк, отодвигаясь немного дальше. — Почему? — Потому что я тебе не нравлюсь как надо! — крикнул он, резко встал и отошёл к своей кровати. — Не нравлюсь! И никому больше не нравлюсь. — Фрэнки… — Хватит! Ты пьяный. — Когда ты пьяный, ты не делаешь то, чего тебе не хочется, — парень закатил глаза. — Ты мне нравишься, потому что я пьян и мне плевать на то, что ты не должен мне нравиться. Фрэнк ничего не ответил и сел на кровать, опустив голову. — Слушай… Ты мне нравишься… давно. — Давно? Ага, — Фрэнк снова начал придираться к словам, и Джерарду это не понравилось. — Ты мне так сильно нравишься, что я постоянно о тебе думаю. Я стою на работе и вспоминаю тебя… Я хочу до тебя дотронуться. — Что? — вскинув голову, переспросил Фрэнк. — Хочу потрогать тебя… Фрэнки? Иди сюда. Вернись. — Зачем? — Детка… Фрэнк густо покраснел, но всё же встал и нерешительно проскользнул обратно. — Садись, — сказал парень. Фрэнк повиновался, придвигаясь чуть-чуть ближе к Джерарду. — Ты очень пьян, — прошептал он. — Да, — выдохнул Джерард и заставил себя сесть, несмотря на подкатившую тошноту. — Я хочу всё обсудить. — Хорошо. — Почему я тебе нравлюсь? — начал Джерард, откидываясь на спинку кровати и попутно перекладывая подушку поудобнее, чтобы она подпирала его. — Не знаю. — Значит, я нравлюсь тебе не по-настоящему, — ответил Джерард, чувствуя себя немного разочарованным. — Потому что ты ко мне добр, — тут же добавил Фрэнк, будто чувствуя своего собеседника. — И… ты смешной, ты слушаешь меня и… — Ты просто милашка, — перебил его парень, не в силах принимать комплименты, но так и не вернув ни одного назад. — Хватит уже так говорить! Это неправда. — Фрэнки, ты маленький, загорелый и… мягкий. Вот это я в тебе и люблю, — сказав это вслух, Джерард сел и обвил Фрэнка руками, прижимая к себе. Он вздохнул так умиротворённо, будто обнял самую мягкую подушку в мире, и положил голову на плечо Фрэнка. — Я… Ты мне вправду очень нравишься, — прошептал тот, совсем сдавшись. — Я уверен в этом. — М-м, ты мне очень нравишься, — повторил парень; его рука скользнула по боку Фрэнка, тот поёжился, но не отодвинулся. Это придало Джерарду уверенность, и он опустил руку ниже, на его бедро, а потом задрал его футболку и провёл пальцами по голой коже под ней. Фрэнк снова прикусил губу, в его глазах отражалось глубокое сомнение, а Джерард тем временем медленно вёл ладонью всё выше и выше. И только он хотел было коснуться соска, Фрэнк вздрогнул и начал отползать в сторону. Парень не стал удерживать его, а наоборот, совсем отпустил. Пусть он поймёт, что именно теряет — потом вернётся за большим. Так и будет. Джерард знал, что так и будет. — Фрэнк… Джерард хорошо слышал, как наверху его родственники хохочут и громко разговаривают. Все так заняты. Никому и в голову не придёт спуститься к ним… Фрэнк взглянул на него, рвано выдыхая. — Я тебе нравлюсь? — спросил он, меняя позу и скрещивая ноги. — Да, нравишься, — ответил парень, пожал плечами и хихикнул. Следующее утро обещало быть нелёгким: мало того что он обязательно встанет с похмельем, ему ещё и придётся разбираться с Фрэнки. Как бы поступил взрослый человек? Отпустил бы Фрэнка, поцеловал в щёку и сказал бы идти спать, пока он сам трезвеет. Но, конечно, Джерард не хотел быть взрослым. Он хотел, чтобы у Фрэнка не было таких грустных глаз и чтобы он перестал постоянно твердить о греховности и пороке. — Иди сюда, — попросил парень, приглашающе раскидывая руки. Фрэнк внимательно, но недолго смотрел на него, а потом живо подвинулся и обнял Джерарда за талию. А как бы поступил потом взрослый человек? Наверное, дал бы объятиям остаться таковыми и просто прижал бы Фрэнка к себе, как делал всегда в тяжёлые дни или после тех попыток суицида. Но опять же Джерард не хотел быть взрослым. Как только руки Фрэнка обвились вокруг него, он воспользовался случаем, прижался губами к его шее и положил ладони ему на бёдра, запустив пальцы под футболку. Фрэнк вздрогнул всем телом, сдавленно выдыхая в ухо Джерарду, пока тот прикусывал кожу на его шее. Парень был осторожен, пытаясь не оставить следов, потому что понимал, даже будучи пьяным, что Донна его убьёт, если узнает, что он трогал её драгоценного Фрэнки. Фрэнк был так близко, что почти касался своей грудью его; несмотря на это, Джерард провёл ладонями выше, обнажив живот Фрэнка, а потом одновременно погладил оба его соска большими пальцами. Фрэнк приоткрыл рот и дёрнулся назад; парень отпустил его, понимая, что сделает только хуже, если попытается удержать — тогда Фрэнк запаникует. Джерард не хотел его пугать, он добивался того, чтобы Фрэнк пришёл сам, почувствовал желание и поддался ему без стыда и сожаления. — Почему ты продолжаешь это делать? — спросил Фрэнк. — А тебе не нравится? — задал встречный вопрос Джерард. Фрэнк открыл рот шире, попутно придумывая, что ответить на это, но ни к чему не пришёл. Он покраснел, Джерард снова потянулся к нему и положил руки на его бёдра, притягивая к себе; он придвинулся ближе и даже позволил Джерарду снять с себя футболку, после того как тот пару минут целовал и покусывал его шею. Но его била дрожь, и Джерард занервничал. Он надеялся, что Фрэнк не напуган и не чувствует себя так, будто его к чему-то принуждают. Он хотел, чтобы Фрэнк чувствовал себя в безопасности. — Ты такой красивый, — прошептал Джерард, гладя его бёдра и чувствуя под пальцами мягкую кожу. — Ты… Специально трогал меня в магазине? — спросил Фрэнк, когда Джерард снова провёл пальцем по его соску. — Я пытался тебя поймать, — ответил парень, не желая признавать, что воспользовался ситуацией в своих корыстных целях. Он снова коснулся губами шеи Фрэнка и принялся покусывать её, притворяясь, что не замечает, как Фрэнк начал подаваться бёдрами вперёд в поисках чего-то, к чему можно прижаться. Он усмехнулся, но Фрэнк закрыл глаза и откинул голову назад, поэтому не увидел этого. *~*~*~*~* Фрэнк не мог собрать мысли в кучу; но факты оставались фактами: во-первых, он сейчас делает полную глупость, во-вторых, Джерард пьян, и, в-третьих, он сам желает предаться греху. Как только он приходил в себя и пытался прекратить происходящее, Джерард с помощью каких-то своих ужасных уловок заманивал его обратно. Он окончательно сдался, когда в один момент ощутил, что Джерард коснулся своими горячими губами его соска. Стало ясно: он никуда не денется. Он не может. Ему нужно ещё и даже больше. — Ты такой чувствительный, — произнёс Джерард, снова хихикая. Ему, видимо, казалось, что всё это смешно — или он просто был настолько счастлив. — Думаю, я знаю кое-что, что тебе понравится. — Ч-что? — спросил Фрэнк, догадываясь, что Джерард имеет в виду, и тут же напрягся. Он вспомнил тот день, когда был с Кайлом… Кайлом, который снял его на видео, Кайлом, который обещал вернуть услугу, но, конечно, этого не сделал. Той ночью и ранним утром он думал только о том, каким было бы ощущение рта Кайла вокруг его… греха. Но, влюбившись в Джерарда, он захотел узнать, каково это — чувствовать рот Джерарда. Но он сам уже не был таким, как тогда. Теперь он уродливый, и если Джерард продолжит упорствовать, то увидит всё сам. Он увидит ужасные шрамы и пятна; наверное, его даже стошнит от вида всего этого, ведь он пьян. Фрэнк стал отодвигаться назад, и, как и до этого, Джерард не стал ему мешать. — Что такое, детка? — спросил он, удивлённо моргая и откидываясь на спинку кровати. Фрэнк начал оглядываться в поисках своей футболки, но, видимо, Джерард отбросил её слишком далеко. — Фрэнк… — Мы… Я-я не могу. — М-м-м, а почему? — Потому что… Я н-не хочу. — А я не буду делать всё, — ответил Джерард, наклонился и снова поцеловал Фрэнка в шею. После этого он стал аккуратно облизывать и прикусывать нежную кожу. Фрэнк снова застонал и придвинулся обратно к Джерарду, который на этот раз не удовлетворился поглаживаниями его боков. Джерард усадил Фрэнка к себе на колени; его эрекция тёрлась о грех Фрэнка через грубую ткань их джинсов. Джерард быстро спустился губами по шее Фрэнка, чтобы лизнуть сосок. Рукой он гладил и пощипывал второй его сосок, до тех пор пока Фрэнк не понял, что больше не в силах терпеть. Он приблизил свои бёдра к Джерарду и начал толкаться, отчаянно нуждаясь в близости, в касаниях. Больше всего он хотел, чтобы Джерард дотронулся до него там, но это означало, что ему придётся обнажиться — и тогда Джерард увидит всё. Неважно, какое удовольствие приносили прикосновения — Фрэнк не мог позволить Джерарду увидеть то, что у него там. Его стошнит. Он возненавидит его. Оттолкнёт. Может, ударит. Фрэнк застонал, когда Джерард задел его сосок зубами. Он ощущал, как чужие пальцы медленно спускались вниз по животу, заставляя мышцы подрагивать. Джерард провёл руками до пояса его джинсов и, пока Фрэнк не успел хотя бы громко вздохнуть или снова застонать, выказывая протест, расстегнул ширинку. — Д-давай не будем, — еле выдавил из себя Фрэнк. По нему не особо было заметно, что он против руки Джерарда, которая проскользнула в джинсы и дотронулась до него, касаясь так, как не делал никто и никогда. Фрэнк решил, что пока Джерард не опускается губами ниже его груди, то всё нормально, он не будет смотреть вниз и не увидит, что там. Но Фрэнк всё равно боялся, он не хотел, чтобы Джерард что-то видел, не хотел, чтобы его оттолкнули, не хотел, чтобы это всё когда-нибудь вообще заканчивалось. Фрэнк осторожно вытянул руку, проскользнул ладонью между их телами, чтобы дотронуться до промежности Джерарда. Тот моментально перевёл туда взгляд, и Фрэнк испуганно охнул, не в состоянии отстраниться, потому что пальцы Джерарда всё ещё были на его члене. — И чего ты делаешь? — поинтересовался Джерард, будто и вправду не понимая. — Я х-хотел... — Фрэнк начал робко отодвигаться назад, когда Джерард убрал свою руку, поспешно прикрыл пах ладонями, чтобы тот ничего не заметил, и неотрывно наблюдал за тем, как он расстёгивает уже свои штаны. Фрэнк понял, что всё закрутилось слишком быстро, когда его взгляд упал на орган Джерарда — на предмет очень, очень многих его грязных фантазий, — а потом почувствовал, как парень тянет его за руку. Они даже не успели толком поцеловаться, но пальцы Фрэнка уже обвили член Джерарда. Пару секунд спустя тот снова начал целовать и покусывать его шею и ласкать рукой внизу. Фрэнк был беспомощен под лавиной ощущений, накрывшей его, он пытался хоть как-то ответить Джерарду, сделать ему приятно, но чувствовал всё так резко и остро, что не мог пошевелиться. Когда Джерард опустил голову и мягко прикусил сосок Фрэнка, всё исчезло: Фрэнк кончил, в его сознании не осталось ничего, кроме одного-единственного слова: ГРЕХ. То, что они сделали, — грех. Они согрешили. И как же грех оказался хорош на вкус. Фрэнк обмяк и резко склонился, наваливаясь на Джерарда; он слишком сильно трясся, чтобы без поддержки пребывать в вертикальном положении или заставить руку двигаться, чтобы доставить Джерарду удовольствие. Тот, не протестуя, оттолкнул его руку и сам довёл себя до пика, не переставая шептать грешные слова Фрэнку на ухо. Он говорил, что Фрэнк милый, сексуальный. Говорил, что он идеальный и такой хороший. Фрэнк не поднимал голову с его плеча и пытался перевести дыхание. Постепенно перед его глазами перестали мелькать всполохи, и он чуть отстранился, чтобы прижаться губами к шее Джерарда. Он начал целовать, кусать и посасывать его кожу так же, как это делал парень. Джерард снова застонал, но не сразу смог довести себя до разрядки своей рукой. Фрэнк не понимал, что должен чувствовать, когда ощутил сперму Джерарда на своём животе. Тут же он почувствовал себя мерзким, грязным, грешным. Он вспомнил, как Кайл поступил с ним после всего, и испугался, что теперь произойдёт то же самое, что Джерард оттолкнёт его и скажет: «Спасибо, как-нибудь увидимся». Всё-таки Джерард до сих пор так и не поцеловал его... Когда Джерард закончил, Фрэнк быстро отстранился от него и застегнул свои джинсы, чтобы тот ничего не разглядел. Джерард же, который после всего этого безвольно рухнул на кровать, слегка мутными глазами наблюдал за ним. — Иди сюда, — мягко сказал Джерард. Фрэнк не стал сопротивляться. Больше всего ему не хотелось оставаться в одиночестве, поэтому когда парень позвал его, Фрэнк поспешил вернуться. Джерард жестом пригласил его лечь рядом, и Фрэнк послушался, перед этим простынёй вытерев сперму с груди и живота. Они лежали вплотную друг к другу; Джерард смотрел Фрэнку в глаза, а тот, не в силах надолго задержать на нём взгляд, пялился в стену. — Фрэнк? — М-м? — Я тебя люблю, — произнёс парень. По тому, как невнятно он это сказал, стало понятно, что он ещё не протрезвел. Фрэнк очень хотел ему поверить, но не знал, может ли сделать это. Если он доверится и вдруг выяснится, что всё это ложь, что это способ заткнуть его, чтобы Донна ничего не узнала, то его сердце разобьётся. Фрэнк не хотел больше страдать, поэтому для него поверить Джерарду значило сделать себя уязвимым. Джерард протянул руку и взъерошил волосы Фрэнка, а потом наклонился за поцелуем, на который Фрэнк охотно ответил, желая показать, что Кайл научил его делать языком. Но Джерард отстранился почти сразу, не углубляя поцелуй. Энтузиазм Фрэнка угас. — Ты милашка, — произнёс Джерард, вздыхая и сонно моргая, закинул руку на голый бок Фрэнка и притянул его к себе поближе, видимо, намереваясь так и заснуть. Фрэнку бы очень хотелось, чтобы Джерард наконец проявил фантазию и сказал что-нибудь другое... или хотя бы смог держать глаза открытыми. Зная, что либо Донна, либо кто-то ещё спустится в итоге их проведать, Фрэнк отодвинулся и встал с кровати, чтобы найти футболку. Джерард недовольно кряхтел, пока Фрэнк, надев футболку, не вернулся к нему и не лёг рядом, прижимаясь спиной к его груди. Парень так и не убрал свой член обратно в штаны и не застегнул ширинку, и Фрэнк очень надеялся, что Донна, если придёт к ним, ничего не заметит. Ей нельзя знать. Она возненавидит его, если всё раскроется. Тут же Фрэнк почувствовал пронизывающее сожаление о том, что произошло; оно поглотило всю радость, всё счастье и оставило только глаза на мокром месте. Он снова вспомнил, почему грешить — дурно, почему удовольствие — это плохо. Как он мог забыть? Как мог вообще позволить себе потеряться в касаниях Джерарда? — Детка? — позвал его Джерард, прижимая ближе к себе и утыкаясь носом в его лопатки. — Что? — спросил Фрэнк, тут же краснея от ласкового прозвища. Он хотел, чтобы ничего не менялось, и боялся, что Джерард сейчас уснёт, а утром проснётся и поймёт, что ненавидит его. — Я люблю тебя. — Я… Я тоже тебя люблю, — ответил Фрэнк, желая, чтобы слова Джерарда не были ложью. В его руках, в его объятиях он чувствовал себя в безопасности и хотел, чтобы всё осталось именно таким: чтобы его любили и заботились о нём. Фрэнк зажмурился и стал отчаянно молить Бога о прощении. Он знал, что согрешил, и ему было очень жаль, но он не только каялся, но и просил, чтобы всё это хоть что-то значило. У них завязывались нездоровые отношения, хотя казалось, что это был лишь несерьёзный порыв, — это ничем не отличалось от того, что было у них с Кайлом, — это было отвратительно и грешно, но Фрэнк хотел этих отношений. Он желал их больше всего на свете.