(Мама)

— Мамочка, прости, — умолял Фрэнк, заходя в дом следом за матерью. С тех пор, как они выехали со школьной парковки, она не сказала ему ни слова и даже не бросила на него ни одного из своих так знакомых Фрэнку презрительно-холодных взглядов. Вообще, на самом деле женщина даже ни разу его не ударила, будто сочтя своего сына недостойным даже такого обращения. Пока директор говорил о том, насколько серьёзна была ситуация и как усердно они старались остановить распространение видео, женщина молчала. Она открыла рот лишь после того, как её спросили — видимо, выбитые из колеи её ледяным взглядом — в порядке ли она. И, хотя для Фрэнка не было неожиданностью то, что она ответила, эти слова шокировали Добрую Советчицу Карен, директора и его заместителя. — Это позор, — произнесла женщина, — что это существо — мой сын. Позор! Я знаю, что Фрэнк не самый умный ребёнок, но я даже никогда не могла подумать, что он окажется настолько тупым! Фрэнк всё больше и больше падал в её глазах. Директор умолял её сохранять спокойствие, на что она ответила, что не может. Её передёргивало при одной мысли о том, что именно она родила этого жалкого содомита. После этих слов директор предложил ей выйти в холл, чтобы поговорить наедине. Фрэнк знал, что ей скажут: её поведение «неуместно», и те вещи, которые она сказала ему в кабинете, могли быть расценены как оскорбление личности и достоинства. Ей уже однажды сказали об этом, после чего она не разговаривала с Фрэнком две недели. Фрэнк боялся, что мама больше никогда не скажет ему ни слова. Молчание не означало то, что она перестанет его бить — ей не нужно было открывать рот, чтобы причинить ему боль. Мальчик напряжённо думал, как он может заставить маму простить его — или хотя бы взглянуть на него, чтобы она поняла, как ему жаль. — Мамочка? — прерывисто прошептал Фрэнк, поднимаясь наверх за женщиной, будто забыв про то, что ему было запрещено появляться в её комнате. — Мама? Мама, прости, пожалуйста! Женщина молча захлопнула дверь, но Фрэнк лишь на секунду замешкался, а потом приоткрыл её и проскользнул в спальню. — Мамочка?.. Пожалуйста, поговори со мной. Прости меня... Она молча стояла, не разворачиваясь и тяжело дыша, будто в попытке умерить свою злость. Это пугало мальчика, но он знал: если она начнёт на него кричать, то это тягостное молчание закончится. Она выплеснет всё, что есть в ней, и забудет на следующий же день о своих словах. Даже если она была слишком жестка и груба, Фрэнк был готов принять на себя весь её гнев. Так он хотя бы не чувствовал себя одиноким... — Я не виноват, мама. Они... они все смеялись надо мной. Мам, я не знал, что у него была камера! Пожалуйста! — Грязный содомит, — пробормотала женщина себе под нос. — Пожалуйста, мамочка! Не обратив на мальчика никакого внимания, она сняла кардиган и подошла к шкафу, чтобы взять футболку. Фрэнк умолял её просто сказать ему хоть что-нибудь, но сдался и ушёл, когда женщина начала расстёгивать блузку. Он ждал в коридоре, пока мама переоденется, а потом пошёл следом за ней, буквально наступая ей на ноги. Фрэнк знал, что таким поведением он только раздражает маму, но ничего не мог поделать с собой — он был в отчаянии. Он уже чувствовал себя отрезанным от всех. Неважно, что его рассказ о том, как над ним смеялась вся школа, мог в будущем быть использован против него — Фрэнк лишь хотел какого-то знака от мамы, движения, кивка — чего угодно, лишь бы только она не перестала его замечать. — Мамочка... Он повторил это, казалось, с тысячу раз, но женщина игнорировала его, продолжая готовить себе обед. Через пару минут Фрэнк осмелился встать между кухонной тумбой и мамой, заглядывая той в лицо. — Отойди. — Мама, скажи что-нибудь, пожалуйста. — Мне нечего сказать тебе. Отойди. Фрэнк продолжал стоять там, где стоял, даже после того, как женщина с размаху ударила его в лицо. — Я сказала, отойди! Меня тошнит от одного твоего вида! — Мамочка, я знаю, но, пожалуйста, не... — мальчик вскрикнул, когда женщина схватила его за волосы и с силой потянула, пока он, извиваясь, не рухнул на колени в попытке вырваться. Когда Фрэнк оказался на полу, она пнула его между ног, а потом взяла свою тарелку и ушла с ней в другой конец кухни. Фрэнк лежал, прижав руку к паху и тихо поскуливая, когда вспышки боли слишком сильно отдавали в спину. Женщина игнорировала мальчика. Лишь закончив ужинать, она встала и на выходе из кухни наступила ему на руку, всем весом надавив каблуком туфли на его хрупкие пальцы. Потом она снова прошипела: «Грязный содомит» — и ушла. Мальчик не двигался, пока женщина не вернулась обратно. Но и тогда он лишь вяло увернулся от пинка, направленного ему в лицо, и отодвинул вторую руку с пути матери. *~*~*~*~* После уроков Майки хотел зайти к Фрэнку, но, подходя к его дому, он увидел припаркованную машину миссис Айеро. Поэтому Майки просто пошёл дальше. В какой-то степени он хотел зайти затем, чтобы наорать на Фрэнка за глупость — ведь именно из-за него вся школа думала, что именно Майки был вторым парнем на видео, ведь Фрэнк наотрез отказывался рассказать, кто это был. Но, когда подросток увидел, что мама Фрэнка дома, он почувствовал знакомое ощущение страха. Если она была дома, то она уже успела наказать Фрэнка... Фрэнку и так было больно, и Майки не хотел сделать ему хуже, выместив на нём свою злость. Поэтому Майки пошёл домой и заперся у себя в комнате. Он даже не спустился на ужин, пока все не закончили есть. Но и тогда он просто взял тарелку с холодными остатками и поднялся обратно в комнату, чтобы поесть в одиночестве. Джерард пытался узнать у него, что случилось, но Майки на все вопросы отвечал, что не хочет говорить об этом. Спустя полчаса его брат наконец сдался. На следующий день Фрэнка опять не было в школе, а слухи о нём всё продолжали обрастать новыми подробностями. Кто-то говорил, что Фрэнка видели, когда он отсасывал членам школьной рок-группы за футбольным полем, а кто-то — что у него СПИД и он через несколько месяцев умрёт. Кое-кто спрашивал у Майки, был ли это он вторым парнем с видео, но Майки не обращал на них никакого внимания. Он нашёл в видео одно маленькое доказательство в свою пользу. На парне в видео — на Кайле Бреннере (хотя никто и не поверил Майки, когда он рассказал о нём) — были спортивные штаны. Майки под страхом смерти не надел бы эту дрянь. Многие с ним согласились, но потом меняли тему и спрашивали, знал ли он, что его лучший друг — педик. Когда уроки наконец закончились, Майки зашёл в Spend ‘N’ Save, чтобы купить Фрэнку фруктовых стаканчиков и ещё чего-нибудь поесть. Зашёл он, кстати, как раз вовремя: его старший брат задержал женщину средних лет, которая пыталась украсть зарядку для телефона. Джерард даже дождался, пока она выйдет (и сработает сигнализация), а потом заставил её вернуться. Затем кассирша позвонила в полицию, но Майки не видел, как воровку увозили в участок — он расплатился и ушёл, не задерживаясь. *~*~*~*~* Фрэнк долго не открывал Майки. Но тот не отчаивался. Вместо того, чтобы просто стучать в дверь, подросток решил звонить в неё снова и снова, пока у него не заболела голова, а Фрэнк не открыл дверь. — Что ты тут делаешь? — спросил Фрэнк, пряча часть своего лица за дверью. — Я принёс тебе поесть, — ответил Майки, поднимая пакет, который был у него в руке. — Ты не должен делать этого. Иди домой, — подросток попытался закрыть дверь, но Майки успел подставить между косяком и дверью ногу. Потом он вошёл и сразу же увидел, что Фрэнк так сильно пытался спрятать. Было ясно, что мама ударила его в глаз, — там был большой чёрный синяк — но он так сильно опух, что Фрэнк не мог его открыть. На скуле подростка резко выделялась ярко-красная линия, которая походила на ожог. — Фрэнк... Что это за хрень?! — Пытался помочь маме с ужином... — пробормотал подросток. — Чем она тебя ударила? — Сковородкой, — Фрэнк пожал плечами, как будто для него это было нормально — привычно. — Это что, ожог? — спросил Майки, дотрагиваясь до красной полосы на лице друга. Фрэнк дёрнулся и замотал головой. — Это я виноват. Она держала сковородку, и я просто... наткнулся на неё? — Наткнулся на сковородку? Фрэнк... — Да! Я подошёл слишком близко, мама развернулась, и я случайно обжёгся. Она не специально, правда. Она даже поехала в аптеку за мазью... — Чтобы у тебя на лице не осталось шрама, ага. Так никто не узнает, что она... — Она не специально! — прервал его Фрэнк, вдруг шатко всхлипнув. — Ясно?! Это случайность! Мамочка бы никогда так не сделала. Она любит меня! — Да ты глаз открыть из-за неё не можешь! — Я унизил её, — прерывисто прошептал подросток. — Я... я её опозорил. Ей так стыдно из-за этого видео теперь... — Но это не повод, чтобы тебя бить! — воскликнул Майки, схватил Фрэнка за плечо и отшатнулся, когда тот болезненно вскрикнул. — Да что за хрень?! — Не трогай меня! — Слушай, это уже переходит все границы. Может, ты... поживёшь у меня пару дней? — Нет! Я останусь с мамочкой, она... — Она. Делает. Тебе. Больно, — с расстановкой произнёс Майки, не в силах бороться с упрямством друга. — Я её унизил! Она теперь даже не разговаривает со мной — постоянно называет меня содомитом. Боже, не могу поверить, что это происходит со мной, — Фрэнк тяжело осел на пол и закрыл лицо руками. Одна из них была забинтована. Всего одного вечера хватило матери Фрэнка, чтобы оставить на нём ожоги, синяки и даже, возможно, сломать пальцы... — Я всё равно не понимаю, зачем ты это сделал, Фрэнк. Чем ты думал? — Майки сел на полу подле друга. — Я думал, что нравлюсь ему, правда нравлюсь! Если бы я сказал «нет», он бы ушёл, и всё... Майки не знал, что делать, когда Фрэнк начал плакать. Он действительно настолько сильно жаждал любви и внимания, что сделал бы всё, о чём бы его попросили, надеясь хотя бы на толику нормального, человеческого отношения в ответ. Конечно, если бы Фрэнк рассуждал логически, то понял бы, что ничего хорошего из этого выйти не может. Странно, что никогда до этого он не вёл себя так безрассудно, никогда так слепо не соглашался на то, что ему предлагали... Майки злился на своего лучшего друга, но он понимал, что всё это значит. У Фрэнка дела шли настолько плохо, что он просто выбрасывал абсолютно все рациональные и трезвые мысли из головы — ему казалось, что хуже уже всё равно не может быть. Даже если бы Кайл избил его или заразил чем-то, Фрэнку было нечего терять. Хотя, если бы Фрэнк знал, что всё произошедшее будет снято на видео и выставлено на всеобщее обозрение, он бы вряд ли сделал это... Верно? — А что сделала твоя мама, когда узнала? — Она не разговаривала со мной, — захлёбываясь слезами, прошептал Фрэнк. — Она даже на меня ни разу не посмотрела. Она... она сказала директору, что ей стыдно из-за того, что я её сын... Не зная, как помочь Фрэнку и что вообще сказать, Майки отдал ему пакет с едой. К счастью, Фрэнк не стал отказываться и открыл один из фруктовых стаканчиков. — Мне страшно идти опять в школу, — тихо сказал Фрэнк после долгой паузы. — Да ладно, все уже немного остыли. Когда ты придёшь? — Наверное, на следующей неделе, — прошептал подросток. — Психолог сказала, что мне лучше остаться дома. — Ты будешь ходить к ней? — спросил Майки. Пару лет назад, ещё в средней школе над ним издевались, и поэтому его заставили раз в неделю ходить к школьному психологу, чтобы убедиться, что он не покончит с собой или не заявится одним прекрасным утром на уроки с ружьём. — Да. По понедельникам, средам и пятницам во время обеда. — Почему так много? — Майки был сбит с толку. — Они хотят узнать насчёт мамочки. — Они видели синяки? — Нет. Она начала кричать на меня, когда её вызвали. Они хотят, чтобы я рассказал о том, что она делает дома, но... Я уже знаю, что скажу. — Если ты скажешь правду, они могут помочь. — Я не хочу, чтобы мамочка была в тюрьме. Я люблю её. Она ни в чём не виновата. — Что она вообще им сказала? — спросил Майки, пытаясь разговорить Фрэнка, но тот лишь покачал головой: — Я не хочу говорить об этом. — Ты точно уверен, что не хочешь остаться у меня? Мама не будет против. — Нет, — Фрэнк открыл ещё один стаканчик и выпил весь сок, а потом проглотил пару кусочков персика. Майки вздохнул, но не стал настаивать, не желая, чтобы Фрэнк снова закрылся от него, несмотря на то, что у Майки были причины злиться на Фрэнка: из-за видео пострадала и его репутация. Но Майки знал и ещё кое-что: если Фрэнк снова отрежет себя от всего остального мира, он просто не выдержит. Майки никогда бы себя не простил, если Фрэнк покончил бы с собой из-за его давления. *~*~*~*~* В школе над ним всё ещё смеялись. Фрэнк старался держать голову низко, надеясь, что, если он не будет видеть других учеников, они не увидят его. Спустя несколько дней все приутихли; тема с видео больше не вызывала такого веселья, как поначалу. Фрэнка доставали лишь на обеде по вторникам и четвергам — единственным дням, когда он не был заперт в кабинете Карен — но и тогда он старался обращать внимание только на Майки и не слушать шёпот за своей спиной. Хотя у Фрэнка и Кайла был один общий урок, Фрэнк не стал даже пытаться заговорить с парнем. Он не хотел, чтобы над ним смеялись ещё сильнее. После того, как он увидел видео своими глазами, то сразу понял, что его снял Кайл. Он хотел подойти к Кайлу и задать ему один простой вопрос: почему? Почему именно он? Почему Кайл не мог оставить его в покое? Почему он не мог начать распускать слухи о Фрэнке вместо того, чтобы показать всем видео? Но Фрэнк знал, что ни к чему хорошему это не приведёт — у Кайла лишь появится больше причин для издёвок. К тому же, никто не поверит, что Кайл был тем, кому отсасывал Фрэнк. Фрэнк никогда не набрался бы достаточно храбрости, чтобы отомстить Кайлу, поэтому он запихнул эти чувства подальше, пока не перестал их ощущать вовсе. Они остались там, где он хранил злость по отношению к матери, к бабушке, к отцу. Снаружи он не выказывал ничего, надевая маску отчуждённости и безразличия. Он притворялся, чтобы не выглядеть лёгкой жертвой для своих обидчиков. Притворялся... Вот только он никогда не был хорош в этом.