(Мама)

Слэш
Перевод
NC-17
В процессе
1051
переводчик
senbermyau бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
планируется Макси, написано 457 страниц, 48 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено в любом виде
Награды от читателей:
1051 Нравится 827 Отзывы 351 В сборник Скачать

Глава одиннадцатая

Настройки текста
Майки понял, что слишком увлёкся игрой, когда развернулся, чтобы посмотреть, как там Фрэнк, и увидел, что тот спит, свернувшись на кровати Джерарда. Его ладони были прижаты к груди, а пальцы, в костяшки которых он уткнулся носом, были крепко сцеплены в замок. Вся поза выглядела так, будто Фрэнк был готов защищаться от нападения — будто бы он был готов к боли всегда, даже во сне. Майки было грустно осознавать это. Но наступала ночь, и им с Фрэнком нужно было пойти спать, пока Донна не спустилась вниз и не начала настаивать на соблюдении нового комендантского часа. — Можешь оставить его здесь, — сказал Джерард, когда Майки потянулся, чтобы потрясти Фрэнка за плечо. — Ага, конечно, оставлю я его здесь с тобой, — съязвил подросток, продолжая будить своего друга, пока тот не подскочил на кровати, часто дыша. Ещё пару секунд он не мог никак понять, где находится, и нервно оглядывал комнату, пока не наткнулся взглядом на Майки. — Что? — спросил он, пытаясь перевести дыхание. — Сколько времени? — Я хотел уйти наверх до того, как мама спустится сюда сама, — ответил ему Майки. — Ладно, — тихо и немного невнятно сказал Фрэнк, не успевший ещё отойти от сна, и снова огляделся, но, заметив Джерарда, который стоял возле телевизора, сразу же опустил голову, слез с кровати и побрёл, пошатываясь, к лестнице. По пути наверх подросткам пришлось задержаться в гостиной: родители Майки показали Фрэнку, где лежит еда, на случай, если он ночью проголодается. Это смутило Фрэнка, можно сказать — унизило его, и Майки чувствовал себя абсолютно не в своей тарелке, видя, как сильно его друг пытается скрыть стыд за фальшивой улыбкой. Донна сказала Фрэнку, что она уже положила матрас у Майки в комнате, но если наверху ему будет неудобно, то он всегда может спуститься и лечь на диване. Фрэнк не мог перестать благодарить её, пока Майки наконец не уговорил его пойти спать. Поднявшись наверх, Уэй-младший вытащил пижаму и ушёл в душ, оставив Фрэнка наедине с самим собой — ему наверняка нужно было отдышаться, поплакать или просто покричать в подушку. Фрэнк умел держать себя в руках на людях, не выдавая эмоций, но Майки знал: то, что с ним происходило дома, ранило его гораздо больше, чем он показывал. Его извечное спокойствие было маской. И Майки лишь в очередной раз убедился в этом, когда вернулся в спальню и увидел плачущего Фрэнка. — Прости, — произнёс тот, когда заметил в дверях Майки. Он попытался стереть с лица слёзы, но лишь размазал их, придав себе только ещё более жалкий вид. — Да всё нормально, — Майки пожал плечами. Да, он волновался за своего друга, но знал, что не имеет смысла лезть к нему в душу, когда он расстроен: он либо не скажет ничего, либо разозлится (конечно, разозлится настолько, насколько он мог). В том, что Фрэнк был несчастлив, была вина лишь его матери, но подросток никогда не скажет о ней ничего плохого — даже если она говорила, что ненавидит его, и доказывала это каждый день. Фрэнк был таким понимающим, и в этом заключалась его преданность, которую Майки никогда не сможет понять, как бы ни старался. — Я не понимаю, что происходит, — сказал вдруг Фрэнк. — Чего именно ты не понимаешь? — Всё это с мамой и в школе... Я не знаю, есть ли ещё у кого-то то видео, и каждый день мне кажется, что оно может вернуться в любой момент. Учителя обращаются со мной как с пустым местом, а все остальные постоянно смеются, — он начал быстро-быстро моргать, стараясь побороть готовые снова вырваться слёзы. — Потом я иду домой, мама злится и кричит, а на следующий день всё начинается по новой. Я не знаю, что делать. Всё это так... тяжело. — Когда-нибудь станет легче, Фрэнк. Тебе осталось всего лишь отучиться пару лет, а потом... — Майки запнулся. Было бессмысленно пытаться утешить Фрэнка: да, когда-нибудь он закончит школу, и его больше не будут доставать одноклассники. Но что потом? Потом он останется дома со своей матерью, полностью в её власти. Может быть, ему удастся найти работу, но что остановит эту женщину от того, чтобы забирать его зарплату? Миссис Айеро любила не только причинять боль, но и контролировать: она не позволяла Фрэнку оставаться дома, когда сама уходила куда-то, и вряд ли будет позволять это в будущем. — Не понимаю, что я ей сделал... — Ты ничего не сделал, — сказал Майки, сел рядом с Фрэнком и положил руку ему на плечо в утешающем жесте. — Даже своей бабушке я не нужен. Никто из родственников не хочет видеть меня... Я просто не понимаю, что я такого сделал, ведь должна же быть хоть какая-то причина! — Все твои родственники больные, ясно? Все твои грёбаные родственники просто больные, дело не в тебе. Фрэнк шмыгнул носом и опустил голову, всё ещё пытаясь вытереть с лица слёзы, которые продолжали капать. — И почему меня не забрал папа? Мамочка сказала, что это он заставил её оставить меня, тогда почему он сам меня не взял тогда? — Не знаю. Может, он пытался, а твоя мама не дала ему это сделать. — Мама меня ненавидит. Она не стала бы держать при себе то, что ненавидит. — А вдруг она ненавидит больше твоего отца, чем тебя? — Не думаю, что... — А ты подумай. Она эгоистка и поэтому не любит, когда что-то идёт не так, как хочется ей. Если бы ей пришло в голову, что твой папа будет счастливее, если заберёт тебя, она бы сделала ему назло и не отдала тебя. — Всё равно не думаю, что она бы так сделала, — упрямо сказал Фрэнк, качая головой. — Нет. Она... Она злится на него, потому что он меня не забрал. Она ненавидит меня и не стала бы просто так оставлять. Майки снова не нашёлся с ответом. Всё, что было у него в голове в тот момент — ругательства в адрес миссис Айеро, и он был уверен, что Фрэнк никогда не захочет их услышать. Он бы начал снова её защищать, независимо от того, что именно сказал бы Майки. Да, она была семьёй Фрэнка, но Майки всё равно его не понимал. Она заставляла его плакать каждый день. Так как он всё ещё мог её любить? Парня выдернуло из мыслей, когда он ощутил, как к нему сбоку прижимается Фрэнк и укладывает голову ему на плечо. — Фрэнк, я пойду спать, — прохладно сказал он и начал подталкивать друга, чтобы он сел. — Спокойной ночи, — грустно пробормотал Фрэнк, лёг на футон и плотно завернулся в одеяло. Когда Майки выключил свет, тишина стала невыносимой — ему не давала спокойно уснуть душевная боль друга, но он не знал, что сказать. Чем больше Фрэнк шмыгал носом и всхлипывал, тем хуже чувствовал себя Майки. — Фрэнк? — Что? — прошептал тот. — Ты не можешь просто... не знаю, остаться у нас? — Зачем? У меня есть свой дом. — Потому что... Потому что я хочу, чтобы ты остался, — но они оба знали, что дело было в матери Фрэнка. Не было смысла повторять это ещё раз. — Твои родители не захотят, чтобы я жил здесь, — сказал Фрэнк. — Я просто буду есть всё подряд и мешать всем. — Ты не будешь никому мешать. Моя мама тебя любит. — Я не понимаю, — пробормотал подросток себе под нос. — Не понимаешь что? — спросил Майки нетерпеливо. — Твоя мама любит меня? Парень поморщился и перекатился на бок, уставившись в окно так, будто ожидая увидеть там ответ на вопрос Фрэнка. — Да, любит, — тихо сказал он. Может, говорить, что Донна, которая видела Фрэнка максимум раз пять, любит его, было не самой хорошей идеей... Тут Фрэнк пробубнил что-то, но Майки не расслышал, что именно: — Что? — Ничего, — отрезал подросток. Майки вздохнул и не стал больше ничего говорить. Если бы Фрэнк был не так глуп, он бы остался у них, но парень знал, что следующим утром он уйдёт обратно домой. Фрэнк всегда возвращался, хотя теперь точно знал, что его матери на него плевать. Наверняка он за ночь придумает какую-нибудь дурацкую причину, чтобы уйти домой — что-то вроде «я нужен ей» или даже «если я не уберусь дома, она расстроится». Он вернётся, и там его снова начнут бить, морить голодом и всячески издеваться... Но Майки ничего не мог с этим поделать. Ему оставалось только надеяться на то, что в следующий раз миссис Айеро сделает Фрэнку так больно, что он соберёт свою волю в кулак и уйдёт из дома. У него был выход, он был не один — может, в следующий раз он это поймёт и начнёт что-то делать со своей жизнью. *~*~*~*~* Джерард не мог спать — не тогда, когда в его доме был Фрэнк. Может быть, в парне говорили инстинкты или привычки, но каждый раз, когда он уже балансировал на грани между сном и бодрствованием, он слышал какой-нибудь звук и тут же представлял, что это подросток крадёт что-то. Это отбило у него всякую охоту спать. Да, он знал, что не может думать так о Фрэнке без всяких доказательств его вины, но не сомневался, что Фрэнк по сути своей был вором. А воры крадут всегда и везде. Фрэнк крал из магазинов, так что же могло остановить его от того, чтобы обокрасть их дом? Может быть, он решит взять еду. Джерарду было наплевать, поднимется ли он наверх и увидит, как Фрэнк рассовывает консервы по карманам — или будут ли это деньги, украшения его матери, пистолет отца... Он не мог просто лечь спать и позволить этому случиться. В конце концов парень решил, что с него хватит, и решил подняться в гостиную, чтобы лечь там на диване. Он взял подушку, завернулся в одеяло и лениво протащился по лестнице, наткнувшись по дороге на все возможные косяки. Когда Джерард оказался на первом этаже, то остановился там ещё на минуту, ожидая услышать, как Фрэнк ходит по дому, но услышал он лишь обычный скрип и постанывания деревянных ступеней, как это обычно бывает по ночам в старых домах. Джерард был удивлён, что Фрэнка не было на кухне, но тут же сообразил, что мальчик сыт: он плотно поужинал. Парень уже устроился на диване, как услышал так ожидаемый им звук открываемой двери на втором этаже. По тому, куда направились шаги, Джерард понял, что кто-то вышел именно из комнаты Майки, и хищно ухмыльнулся: теперь Фрэнк придёт вниз. Было почти два часа ночи, наверняка он решил, что все уже спят, и теперь настало время для того, чтобы спуститься, обшарить все шкафы и припрятать самое ценное в рюкзак, чтобы утром выйти из дома как ни в чём не бывало. Сердце парня забилось быстрее от ожидания, но только ждать ему пришлось долго. Мальчик так и не спустился. Кто бы там наверху не ходил — Майки или Фрэнк, — он пробыл в ванной минуты две, а потом сразу же вернулся в спальню. Джерард вздохнул и перевернулся на бок, чувствуя себя немного подавленным. Насколько нужно быть больным человеком, чтобы получать кайф от поимки вора? Насколько нужно быть больным человеком, чтобы получать кайф от поимки ребёнка, который всего лишь хочет есть? Джерарду было стыдно, и этот стыд нахлынул на него так же быстро, как и удовлетворённость, которую он ощутил, услышав первые тихие шаги наверху. Он должен был жалеть Фрэнка, а не ухмыляться его предсказуемости. *~*~*~*~* Голод разбудил Фрэнка в половину пятого утра. Подросток пытался бороться с ним так же, как делал это дома, но знание, что еда — еда, которую он мог пойти и съесть — ждала его внизу, делало всё намного хуже. Фрэнк пролежал полчаса на спине, сжимая живот, но в конце концов не выдержал, осторожно встал с футона и прокрался к двери, время от времени испуганно поглядывая в сторону спящего Майки. Но Майки всегда крепко спал, и такая ерунда, как скрип половиц, не могла разбудить его. Выйдя из комнаты и притворив дверь, Фрэнк пересёк коридор и начал спускаться по лестнице. В темноте было сложно не споткнуться, но подросток оступился всего лишь один раз и то сразу же успел восстановить равновесие, не упав со ступенек. Оказавшись в гостиной, Фрэнк вдруг замер: на диване кто-то спал, но он не мог разглядеть, кто именно. Неважно, была ли там Донна, Дон или Джерард — подросток почувствовал, что его тошнит. Голод мигом исчез. Фрэнк хотел вернуться наверх, но его будто пригвоздило к месту. Он был в ужасе. Вдруг ноги подвели его, и он рухнул на пол у подножия лестницы. Фрэнк не мог встать и лежал там, панически хватая воздух ртом. Семья Майки ничем не была похожа на семью Фрэнка, но подросток так долго жил в страхе, так долго старался быть невидимым, что не мог подняться и пойти в кухню, либо же подняться и вернуться наверх. Он боялся, что половицы предадут его, будут скрипеть и разбудят того, кто спал на диване. Он боялся, что этот человек придёт наверх, найдёт его и накричит за то, что он болтается по дому, пока все спят. Если там Джерард, то он подумает, что Фрэнк собирается их обокрасть, разбудит родителей, и те вышвырнут его на улицу. Может быть, они ещё и не разрешат Майки разговаривать с ним. Поэтому Фрэнк остался на полу. Он простоял на коленях почти пятнадцать минут, пока не успокоился достаточно, чтобы вернуться наверх. Но при первом же шаге ступенька под ним громко проскрипела, и человек на диване перевернулся, что-то пробурчав. Это должно было подстегнуть Фрэнка бежать, но если он убегал от своей матери, то потом всё было только хуже. Подросток снова бессильно опустился на ступени лестницы, прислушиваясь и выжидая. Ещё несколько минут он ничего не слышал и поэтому снова решил пойти наверх, но каждое его движение сопровождалось шуршанием одеяла с стороны дивана. Фрэнк преодолел на коленях всего лишь три ступеньки, когда тот, кто был на диване, его заметил: — Эй. Это не было произнесено слишком громко или слишком грубо, но всё равно Фрэнк испугался так сильно, что упал, больно ударившись рёбрами о жёсткое дерево. Когда он издал низкий стон боли, человек на диване встал. — Что ты делаешь? Голос принадлежал Джерарду — человеку, которого Фрэнк не хотел сейчас больше всего видеть. Теперь Джерард подумает, что он вор и выгонит его на улицу... Подросток хотел сказать, что он не хотел ничего воровать, а лишь спустился, чтобы поесть, но от страха его горло болезненно сжалось, он не мог сказать ни слова и бросил все силы на то, чтобы сдержать себя в руках и не расплакаться. Слёзы лишь докажут его вину, и это было позорно — позорно в его возрасте плакать по поводу и без. — Что ты делаешь? — снова спросил Джерард, встав с дивана и лениво подойдя к лестнице. Не услышав ответа, он протянул руки и с лёгкостью поставил Фрэнка на ноги, будто тот совсем ничего не весил. — Ты упал с лестницы? Что случилось? — Я х-хотел позавтракать, — пролепетал Фрэнк, дрожа и инстинктивно обнимая себя руками. Через секунду он понял свою ошибку и попытался скрыть истинную эмоцию, потирая ладони друг о друга, как будто ему холодно. Но он поднял голову, посмотрел Джерарду в лицо и увидел, что того этим не одурачить. — Позавтракать? — сонно поинтересовался Джерард. — Снаружи ещё темно. Что ты... ладно, неважно, — он отвернулся и вдохнул. — Сколько вообще времени? — Не знаю, — прошептал Фрэнк, все ещё дрожа. Он хотел собраться с силами и вести себя хоть один раз не как пятилетний ребёнок, но было сложно сделать это, когда каждый нерв в его теле зудел от страха и напрягался. Каждую секунду Фрэнк ждал, что на него накричат, ударят или выкинут на улицу. За ночь похолодало, и он совсем не хотел бродить по городу до утра, пока не откроется школа. — Чёрт, — простонал парень, всё ещё безуспешно пытаясь проснуться до конца. — Хочешь завтракать? Ну пошли, — вместо того, чтобы отправить Фрэнка на кухню одного, Джерард положил ему руку на плечо и проводил его. — Что ты будешь? Хлопья? — Мне нельзя, я... Я не переношу лактозу, так что... — О, точно. Точно... У нас есть... Чёрт, не знаю, — бормотал Джерард, открывая шкафчики один за другим. — Есть блины, но я наверняка сожгу их... Чёрт. — Мне лучше пойти обратно в постель, — пробормотал Фрэнк. — Ещё рано, я не хочу мешать. — Ты никому не мешаешь, — Джерард зевнул, подошёл к холодильнику, открыл дверцу и уставился внутрь с таким же отсутствующим видом, с каким до этого осматривал шкафчики. — Есть вафли. — Мне нравятся вафли, — сказал подросток, обнадёжившись. — Отлично. Вафли, — рассеянно произнёс Джерард, вытаскивая коробку замороженных вафель и разрывая упаковки. — Уже скоро мама встанет... — Я быстро поем, — сказал Фрэнк. Он не хотел болтаться у Донны под ногами, когда та будет готовить завтрак своей семье. — Что? — Я поем быстро... — О чём ты? — спросил Джерард, устало глядя на Фрэнка и засовывая в тостер четыре вафли. Подросток почувствовал, как в животе у него что-то нервно сжалось, когда Джерард объявил, что коробка пуста, и выбросил её. Он не хотел съедать всё. Что скажет Донна? Вдруг она хотела вафли? Или её муж? Она будет разочарована и не захочет больше видеть Фрэнка в своём доме... Когда готовые вафли выскочили из тостера, Джерард положил их на тарелку и передал Фрэнку, всё ещё время от времени лениво потирая глаза и зевая: — Ешь. Фрэнк принял от него тарелку и огляделся, неуверенный в том, должен ли он сесть за столом на кухне или уйти в гостиную. — Всё нормально? — спросил Джерард скорее скучающе, чем действительно заинтересованно. — Где мне... — Сесть? — Да. — Мне без разницы, — ответил парень. — Я пойду спать дальше. — Ладно, — ответил Фрэнк, неуверенно усаживаясь за стол. Когда он только поднёс вафлю ко рту, Джерард снова заговорил с ним: — Достать масла или ещё чего-нибудь? — Я не переношу лактозу, — повторил подросток так тихо, как только мог, в надежде, что парень не услышит. Его мать всегда злилась, когда речь заходила о его расстройстве. Иногда она в своём гневе обвиняла Фрэнка в том, что он заставляет её тратить больше денег, чем она бы могла: заменители молока и молочных продуктов обходились в разы дороже обычных. — Точно... Может, сироп? Хочешь, вытащу? Ты не будешь просто так есть их, им уже сколько? Полгода точно, они отвратительные. Держи, — закончив свою тираду, Джерард, не дождавшись ответа, открыл один из шкафчиков и вытащил запечатанную бутылку сиропа. Уже к тому моменту нервничавший Фрэнк запаниковал, увидев, как Джерард сдирает с бутылки упаковку, открывает её и ставит перед ним на стол. Фрэнк теперь не только съел все вафли, а ещё и полез в неоткрытые продукты... Донна возненавидит его, когда встанет и увидит всё это. Джерард специально так делает? Он хочет, чтобы Донна разозлилась и выгнала Фрэнка? Если он действительно хотел этого, почему просто не попросить его уйти?.. — Что с тобой опять? — Миссис Уэй... Она... Она будет на меня злиться, потому что я всё съел, — опустив голову, пробормотал мальчик. — Нет, она не будет злиться, — Джерард закатил глаза. — Ребёнок, моя мама будет в восторге от того, что этих чёртовых вафель больше нет, а на сироп ей наплевать. Ты хочешь есть или нет? Фрэнк коротко взглянул на бутылку, а потом перевёл взгляд обратно на свою тарелку с вафлями. — Боже, так мы никуда не продвинемся, — парень схватил многострадальную бутылку и выдавил на вафли так много сиропа, что самая верхняя из них едва выглядела съедобной. Он достал из ящика нож и вилку, положил их возле тарелки Фрэнка, а потом вышел из кухни и улёгся на диван. Подросток начал неловко есть вафли. Это не заняло у него много времени, хотя он и хотел бы, чтобы Джерард не добавлял так много сиропа к ним. Он знал, что парень сделал это лишь из своего упрямства. Он знал и ещё кое-что: да, Джерард не думал, что Донна будет злиться из-за сиропа, но теперь дело было не только в пропавших вафлях и открытом сиропе, но ещё и в грязной посуде. Когда тарелка Фрэнка опустела, он пошёл к раковине и стал её мыть, боясь, что в любой момент Джерард может встать и сказать ему, что Донна сама всё уберет и что не нужно беспокоиться из-за этого. Ему казалось, что невежливо съесть чью-то еду, а потом оставить после себя грязную посуду. — О, Фрэнк! Я и не знала, что ты уже встал. Когда сзади раздался голос, ноги снова подвели Фрэнка и он тяжёло осел на пол, закрывая голову руками. Это было у него уже на инстинктивном уровне — вбито регулярными побоями дома. Если мама видела его там, где он не должен был быть, то она подкрадывалась сзади, кричала, заставая его врасплох, и начинала бить. Сосредоточившись на мытье своей тарелки и той посуды, которая с предыдущего дня осталась в раковине, подросток не заметил, что Донна уже спустилась. — Ох, Фрэнки! — когда он упал на пол, она издала странный звук: нечто вроде жалостливого смешка. Фрэнк не успел даже поднять голову и посмотреть на женщину, как она выключила воду, а потом положила руки ему на плечи и с лёгкостью подняла его. — Прости, не хотела пугать тебя, — сказала Донна, смеясь и приглаживая его волосы. Фрэнк вздрогнул, когда она взяла его за подбородок, но она не отпустила его, заметив это. Её глаза внимательно изучали его лицо на предмет синяков или царапин, и когда она осталась удовлетворена осмотром, то погладила подростка по щеке, а потом отпустила. — Почему ты не спишь? — Я... хотел есть, — прошептал Фрэнк. — Понятно. Джерард тебя накормил? — Д-да, он разогрел в-вафли. — Вафли наконец-то кончились? Отлично! — как и предсказывал Джерард, Донна была в восторге, запихивая пустую коробку в ведро. — Я ждала несколько месяцев, чтобы мальчики их прикончили. Не думаю, что у тебя ещё осталось место для завтрака, правда? — Я могу ещё есть, — тихо ответил подросток. Он не был голоден, но если будет ещё еда, то он с радостью позавтракает. Мама обещала накормить его, когда он вернётся, но были огромные шансы, что она передумает... — Хорошо. Я хотела испечь блины, но если ты ел вафли... Хм... — также, как и её сын, женщина тщательно исследовала все шкафчики, а потом открыла холодильник. — Как насчёт омлета? — Он не переносит лактозу! — прокричал Джерард из гостиной. — Ладно, значит, не омлет... — Извините, — быстро сказал Фрэнк. Паника поедала его изнутри, он начал чувствовать комок в горле и тошноту, что ещё больше приводило его в ужас. Он боялся, что если его стошнит, то это будет невежливо. Он съел еду Донны, испачкал посуду, открыл новую бутылку сиропа и всё это зря, потому что он выблевал весь завтрак, только истратив зря продукты. — Не извиняйся, милый, мы что-нибудь найдём. Вот! — Донна вытащила откуда-то перец, потом вернулась к тумбе, пошарила рукой под раковиной и нашла почти пустой пакет картошки. — Другое дело. Ты ешь перец? — Да, — сказал Фрэнк, смотря на пакет и тяжело сглатывая. Этого достаточно, чтобы приготовить обед на всю семью, включая Фрэнка. Он чувствовал себя таким виноватым за то, что снова ест слишком много, и страстно хотел попробовать остановить Донну, пока она на него не разозлилась. — Я м-могу... Могу... Могу помочь с готовкой. — Всё нормально, Фрэнки. Почему бы тебе не пойти посмотреть телевизор с Джерардом? Подросток нерешительно посмотрел в сторону дивана, а потом — обратно на Донну. — Я могу помочь вам... — повторил он, подходя немного ближе. Это было рискованно, но Фрэнк сомневался, что Донна ударит его также сильно, как мама, если её довести. — Только если ты сам хочешь. Хорошо, возьми нож из ящика — нет, не этот, вот тот, да. Возьми его и нарежь перец, — Донна передала ему упаковку и улыбнулась, положив на тумбу перед ним пластиковую разделочную доску. — Аккуратно, не порежься. Фрэнк внимательно следил, чтобы его пальцы не попали под лезвие, и следовал указаниям Донны, очищая перец и нарезая его маленькими кубиками, пока сама женщина была занята с картофелем. Когда она выложила все овощи на сковородку, добавила соль и специи, Фрэнк прижался к ней сбоку, осмелившись обнять её за талию и уткнуться головой ей в плечо. Было приятно находиться так близко к кому-то, кто не кричал и не бил его — он не мог сдержать улыбки, когда почувствовать, что вся тревога его покидает. Джерард спал, никому не мешая, а Донна была терпеливой, доброй и счастливой: ей нравилось готовить завтрак для всей своей семьи. Здесь было тепло и безопасно. Даже когда Фрэнк услышал на лестнице тяжёлые шаги — проснулся отец Майки, крупный и довольно устрашающего вида мужчина — он не испугался. По крайней мере, не после того, как он встал по другую сторону Донны, чтобы дать её мужу пройти. Фрэнк сомневался, что мужчина скажет ему что-нибудь по этому поводу, но даже если он попытается, Донна его не даст в обиду.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.