Утрата всего человеческого

      Глава 3       Наверное, о маленьком тет-а-тете Джона и Шерлока поползли слухи (а как могло быть иначе после их не совсем осторожной встречи в не совсем уединенном месте?) ― в тюрьме начали перешептываться. При появлении Шерлока самые грязные сплетники затыкались, а Джону пришлось мириться с множеством любопытствующих взглядов, и это начинало действовать ему на нервы.       С Шерлока взять было нечего. Незнакомым он представлял Джона кратко ― «Он со мной», а все ухмылки, гигиканья и гомофобные насмешки почему-то всегда доставались только Уотсону.       Джон понимал, что для большинства зэков он теперь оказался среди отбросов человеческой биомассы и общаются с ним исключительно из-за связи с Шерлоком. Он спрашивал себя, правильное ли принял решение.       Один Анджело был в восторге, хотя у него сложилось неверное представление об их отношениях. Он выстрогал из деревянного бруска подсвечник, воткнул в него свечку и под большим секретом вручил ее Джону, чтобы, как он с усмешкой выразился, «создать настроение». Джон поставил свечу на стол и иногда, когда вечерами ему становилось одиноко, зажигал ее. Желтый свет напоминал ему городские огни.       Как бы то ни было, Шерлока Джон видел редко. Тот вечно где-то пропадал, появлялся только в столовой и на проверку, еще время от времени тащил Джона для безличного «общения» в какой-нибудь сырой темный тюремный угол.       Пошел слух, что в стене за одним из своих плакатов Шерлок роет подкоп для побега. Его камеру вверх дном перевернул Моран, ничего не нашел, но при обыске конфисковал все сигареты, и теперь Шерлок пребывал в постоянном раздражении.       Он заставил Джона делать ему массаж головы, когда обнаружил его особый талант в этой области. Держать в руках голову размякшего от удовольствия Шерлока было даже приятно. От каждого движения пальцев тот почти мурлыкал.       ― Иногда, ― гортанно пробормотал Шерлок, пока Джон кончиками пальцев массировал ему виски, ― я спрашиваю себя, что еще ты умеешь делать своими чудесными руками.       ― Могу придушить тебя, ― невозмутимо ответил Джон.       Они растянулись на кровати Шерлока, Шерлок улегся между ног Джона, удобно устроив голову у него на груди.       ― Мне нужно найти еще способы успокаиваться, ― задумчиво пробормотал Шерлок низким приятно рокочущим голосом. ― Я слишком хорошо всех здесь знаю, так что читать по ним уже не так весело. И этот ублюдок забрал мои последние сигареты.       ― Тебе вредно курить, ― машинально сказал Джон, пряча улыбку. ― Ты столько дымишь, что я удивляюсь, как твои легкие еще не сжурились.       ― Спасибо, доктор. И вы не такой уж прекрасный образец человечности ― врач-убийца.       Джон сразу закрыл рот на замок и продолжил массаж. Он перебирал пальцами мягкие темные кудри, теплые в ладони, утихомиривая спрятанный под плотью и черепом гигантский мозг. Шерлок рисковал с головой уйти в очередную хандру, и, судя по всему, надежды на то, что его что-нибудь все-таки отвлечет, не было ни малейшей. Джон быстро изучил его настроения.       ― Мне нравятся твои ноги, ― рассеянно сказал Шерлок, сел и захватил костлявыми пальцами лодыжку Джона. ― Ты знаешь, что это первое, что я в тебе заметил? По ним видно, что ты был спортивного телосложения, долго носил тяжелые ботинки, и что тебе не повезло попасться Морану.       ― Ты много думаешь обо мне, ― заметил Джон, глядя на изящную линию его спины.       ― Я люблю новые вещи, ― просто сказал Шерлок, разминая в руках пятку Джона. ― Раз уж я все о тебе выяснил, я подозреваю, что и ты мне надоешь. Так случается почти со всем. И даже с людьми.       ― Ясно, ― сказал Джон. Он знал, что Шерлок намеренно его дразнит, но слова все равно ранили. ― Так как же ты все обо мне выяснил?       ― Очень просто, ― усмехнулся Шерлок.       ― Ну, расскажи.       Шерлок улегся на живот Джона и сцепил вместе пальцы.       ― Раз ты здесь, значит, совершил серьезное преступление. Ты не в блоке А, где сидят убийцы, насильники и криминальные авторитеты, значит, приговор был со снисхождением. Но посадили тебя все равно за убийство, иначе не дали бы пожизненный. Что-то подтолкнуло тебя на преступление.       Джон медленно кивнул.       ― Я сразу тебя заметил, ― сказал Шерлок. ― Ты сидел за столом, держался особняком, вздрагивал от громких звуков ― от стука металла по металлу в столовой, а на твоем лице отпечатались признаки бессонной ночи. Значит, очевидно ― посттравматическое расстройство. Ты солдат, пришел с беспощадной войны, тебя выучили реагировать на опасность. Кто-то тебя напугал, и ты увидел в нем угрозу. И убил. ― Он ухмыльнулся, его светлые глаза сияли. ― Я сам проверил на тебе эту гипотезу. Ты автоматически реагируешь на угрозу физического насилия.       ― Значит, я для тебя своего рода эксперимент? ― спросил Джон подчеркнуто равнодушным голосом.       Шерлок прикрыл глаза. Лицо у него было расслабленное, безмятежное и невинное.       ― Расскажи мне, как ты его убил.       ― Я был пьяный, ― сказал Джон. ― Особо ничего не помню.       Шерлок до боли сжал его бедро, и Джон откашлялся. Давно он уже не вспоминал о том, что произошло.       ― Я пошел в паб со своими бывшими товарищами по регби. Все было по-старому, будто с универа ничего не изменилось. Никто не вспоминал про мое плечо. Я был счастлив, пропустил пару стаканчиков. Потом еще.       Шерлок усмехнулся, но Джон продолжал. Ему надо было выговориться.       ― У меня всегда была склонность к алкоголизму, как и у всей моей семьи. Но в ту ночь я просто подумал «да пошла она, вся эта моя собственная чертова жизнь». Все ушли, я остался, пока меня не вышибли. На улице было темно, сухой холод напомнил мне ночи в Афганистане. Я понятия не имел, куда иду, денег на такси у меня не было. Я слишком поздно понял, что забыл телефон в пабе, и не знал, как туда вернуться.       ― Ты был подавлен, паниковал, ― заметил Шерлок. ― А когда ты пьян, это скверно.       ― Да, ― согласился Джон. ― Так вот, тот гопник шел по улице навстречу мне, такой же пьяный в хлам. Наверное, его тоже вышибли откуда-то. Он был на целую голову выше меня, с таким выражением в глазах, что я подумал, что он меня прирежет или что-то в этом духе. Я плохо помню. Мы поравнялись и задели друг друга плечами, он развернулся ко мне и начал выкрикивать оскорбления. Признаюсь, я был в ужасе, перед глазами стояла пелена. Я бил его по голове, пинал ногами до тех пор, пока он перестал шевелиться.       ― Как безнравственно, ― заметил Шерлок. ― А что потом?       ― Полностью признал свою вину.       Джон почувствовал, как Шерлок потрясенно напрягся. Он перевернулся, подминая Джона под себя.       ― Ты что?       ― Я его убил, ― сказал Джон, на этот раз тише. ― Он был чьим-то сыном, чьим-то братом. Мне было… так погано.       Шерлок скользнул по нему взглядом.       ― Ты признал себя виновным по всем статьям обвинения.       ― Меня все равно воротило от этой жизни.       ― Ты рассказал им о своем расстройстве? Заключил какое-нибудь досудебное соглашение?       Джон покачал головой.       Шерлок, похоже, страшно разозлился.       ― Ты идиот!       Он рванул пуговицы на робе Джона, практически срывая ее с него. Джон на мгновение был оглушен яростью его действий.       ― Тупой, безмозглый дурак! ― зашипел Шерлок.       Горячим ртом он кусал и сосал каждый обнажающийся из-под робы дюйм кожи Джона.       ― Такой наивный, такой эмоциональный. Разве ты не видишь, каким слабым делают тебя эти чувства?       ― Господи, Шерлок, не сейчас…       Грубые простыни на кровати Шерлока натирали Джону спину. Он видел решетки других камер и, вспомнив ухмыляющиеся лица, замер от страха. Пока их никто не застукал, но он не готов был к сексу на публике.       ― Ты что, эксгибиционист? ― прошипел он, и глаза Шерлока вроде бы прояснились.       ― Под одеялом, ― пробормотал он, обхватил Джона рукой за талию, приподнял, чтобы вытащить из-под него одеяло, и потянул их обоих в кровать. Джон оказался прижат животом к тонкому матрасу, а горячий тяжелый Шерлок навалился сверху. Одеяло полностью накрыло их, пятна света виднелись только там, где ткань истерлась от ветхости.       ― Презерватив, ― настойчиво сказал Джон, услышав, как Шерлок смазывает себя. Чтобы дышать, ему пришлось неуклюже повернуть голову на бок.       ― Нет, ― отозвался Шерлок. Он прижал Джона всей тяжестью своего тела. ― Мои условия. А учитывая, как тебе нравится самопожертвование…       Джон прерывисто вздохнул и резко заткнулся, потому что Шерлок вошел в него пальцами, умелыми движениями растягивая его, разминая гладкие мышцы.       Потом он повернул пальцы так, как нужно, и Джон почувствовал, как свело внизу живота. Шерлок насмешливо хмыкнул и повторил движение, и Джон почти беззвучно застонал в матрас.       ― Простата, ― сказал Шерлок, как будто Джон не знал. ― Когда-нибудь играл с ней?       Джон покачал головой.       ― Ты не знаешь, что потерял, ― фыркнул Шерлок и безжалостно трахал пальцами Джона до тех пор, пока тот не начал практически тереться об простыни готовым лопнуть членом. Сейчас все было по-другому. Шерлока никогда раньше не волновало удовольствие Джона.       Мягкие губы провели по плечу, шее Джона, прикусили мочку уха. Низкий голос:       ― Шлюшка.       Джон почувствовал усмешку на коже.       ― Иди ты, ― огрызнулся он.       Джон вздрогнул, когда Шерлок выдернул пальцы, и напрягся и стиснул зубы, когда почувствовал давление чужого члена. Тот вошел на удивление легко. Торопливые движения вновь разбудили старое жжение и боль, но на этот раз в ощущении появился оттенок удовольствия. То, что при других обстоятельствах могло бы стать тупой болью, смягчилось до чего-то пограничного, глубокого, неукротимого.        Шерлок вошел в него полностью, и Джон прикусил губу, чтобы заглушить стон, чувствуя, как сладостное ощущение разлилось по всему паху. Удовольствие было сильнее, ярче, чем от пальцев. Он пошевелился под Шерлоком, поерзал в хватке его рук, чувствуя, как внутри пульсирует член.       Шерлок был повсюду ― в ощущении наполненности, до конца затопившем Джона, в запахе на укрывающем их одеяле, жар его тела давил в спину. Шерлок тихо дышал над ним. Джон не видел его, но мог представить ― потного, взъерошенного, с раскрасневшимися от прилившей крови щеками, совсем не похожего на привычного себя.       Шерлок очень нежно начал двигаться, и Джон выдохнул от удовольствия, упиваясь ощущением эластичности собственного тела.       ― М-м-м, ― пробормотал Шерлок, мучительно медленно двигая бедрами туда-сюда, ― эта поза для тебя лучше.       Джон подался ему навстречу, желая больше стимуляции, но Шерлок снова прижал его к матрасу.       ― Темп задаю я.       ― Шерлок, ― раздраженно пробормотал Джон.       Шерлок теснее прижался к спине Джона, чтобы прошептать прямо ему в ухо.       ― За этим одеялом совершенно другой мир, Джон. Если тебе хочется привлечь внимание к тому, чем мы занимаемся, то я с радостью трахну тебя как шлюху, потому что ты и есть шлюха. Но тогда мне придется сбросить одеяло.       ― Только не здесь, ― ответил Джон, задыхаясь. Ему было мало.       ― Я открыт для предложений.       ― В туалете. Закроемся занавеской ― ах!       Шерлок обернул их обоих одеялами, протащил Джона через крошечное пространство камеры, толкнул к стене и задернул тонкую занавеску. Тело Шерлока состояло сплошь из длинных гибких линий, и Джон на мгновение отвлекся.       ― Так лучше? ― пробормотал Шерлок совсем рядом. Дыша через рот, он наклонился и прижался лбом ко лбу Джона, пристально глядя ему в глаза. От Шерлока пахло потом ― сильный, бесспорно мужской запах.       Джон пропустил сквозь пальцы черные кудри, которые нежно гладил несколько минут назад, и Шерлок, горячо выдохнув, усмехнулся ему в губы. Он начал двигать бедрами, тереться членом о живот Джона, прижиматься к нему всем своим жестким длинным телом, пока между ними не осталось ни дюйма. Вблизи вид у него был совершенно безумный.       Джон кивнул.       Шерлок перевернул его и прижал к покрашенной бетонной стене.       ― Ты мой, Джон, ― зарычал он, безжалостным толчком загоняя член внутрь Джона. Джон резко вздохнул, царапнув ногтями бетон.       ― Шерлок! ― тихо выдохнул он.        Шерлок медленно двигал бедрами, внимательно наблюдая за его реакцией, чтобы найти правильный угол.       ― Чей ты?       ― Твой! ― простонал Джон, и хватка на его бедрах стала железной.       Шерлок начал трахать его по-настоящему. Он припечатал Джона к стене и практически насиловал ― так сильно колотил об бетон, что если бы Джон не держал равновесие, он бы весь остался в синяках. Ноги подкашивались, когда Шерлок приподнимал его. Он брыкался, извивался, глотал собственные стоны, а Шерлок раз за разом подводил его невыносимо близко к краю, но не давал переступить черту.       ― Шерлок, ― молил Джон. ― Шерлок, мне нужно…       Шерлок зарычал Джону на ухо, вытащил член и кончил ему на ягодицы. Потом он схватил Джона за плечи и развернул лицом к себе, прижимая к стене. Наклонив голову, он прижался губами к его шее. Длинная рука скользнула вниз и чувственно обхватила его член. Джон был так близко, что ему хватило всего лишь пары движений, и он беззвучно вскрикнул от удовольствия, вцепившись в Шерлока. Ему казалось, будто позвоночник в огне, и от этого ощущения он почувствовал такую слабость, что едва не рухнул на пол.       Они отлепились друг от друга и стояли в этом закутке, дыша так, как будто пробежали марафон. Мир стал прежним. Во внезапной тишине их дыхание казалось Джону неестественно громким.       Шерлок протянул Джону салфетку, и, обернув одеяло вокруг своей тонкой талии, вышел за занавеску, чтобы принести его робу.       Джон вытерся и спустил салфетку в унитаз.       ― Роба, ― объявил Шерлок несколько минут спустя, уже одетый в майку и спортивные штаны. Джон поспешно натянул робу ― он беспокоился о времени, ему нужно было вернуться в свою камеру до поверки.       Только он собирался отдернуть занавеску и уйти, Шерлок схватил его за руку и толкнул обратно, снова пряча от посторонних глаз.       ― Шерлок! ― запротестовал Джон, но его оборвали мягкие губы, прижавшиеся к его собственным губам. Шерлок целовал его так, словно мысленно анализировал контуры его языка ― настойчиво, нетерпеливо и жадно. Вбирая в себя, запоминая о Джоне что-то новое.       Они оторвались друг от друга, Джон с широко раскрытыми глазами, Шерлок ― лениво-насытившийся.       ― Тебе лучше поторопиться, ― сказал он. ― Скоро поверка.       Джон вырвал руку из хватки Шерлока и убежал с бешено колотящимся сердцем.       ***       После поверки двери с лязгом захлопнулись, ознаменовав окончание еще одного дня. Джон все еще дрожал после встречи с Шерлоком, в нем бурлили адреналин и перевозбуждение. Он вздрогнул, когда услышал шаги Морана, идущего мимо камер. Стук ботинок раздавался все ближе и ближе, и Джон инстинктивно отшатнулся подальше от решетки.       Уходи, уходи, уходи…       Моран внезапно остановился и развернулся лицом к Джону, в безжалостном свете флуоресцентных ламп его высокая фигура проступала темным силуэтом.       ― И где тебя носило? ― жестко и холодно спросил он. ― Залетел в камеру как раз перед поверкой. Наркотой балуешься? Пришил кого-нибудь? Чем еще балуешься на досуге ты, никчемный кусок дерьма?       Джон не решился ответить. У Морана был строгий вид, но это не могло одурачить Джона ― он заметил в глазах надзирателя усмешку и попятился еще дальше.       ― Убегать бесполезно, ― фыркнул он. ― Ты крыса в ловушке, Уотсон.       ― Убегать от чего? ― спросил Джон смело, хотя на самом деле особой смелости не чувствовал. Даже Шерлок был настороже с этим садистом Мораном, обладавшим здесь безграничной властью.       ― У начальника есть к тебе несколько вопросов, ― отрезал Моран. Он отпер камеру, наручники на его поясе звякнули и блеснули в полоске света, когда он вошел внутрь. ― Руки.       Джон был так раздавлен тюремной рутиной и дисциплиной, что автоматически поднял руки еще до того, как успел осознать, что делает. Он опустил руки по швам и очухался.       ― А здесь я на них ответить не могу?       Лицо Морана исказила безобразная гримаса.       ― Ты всегда такой борзой, да?       ― Я просто спросил. Вдруг… мы все сэкономим время.       ― Знаешь, что нам сэкономит время? ― Моран внезапно вытащил дубинку и стукнул ей по раненному плечу Джона.       Невыносимая боль обожгла его. Джон вскрикнул, схватился за руку и неуклюже повалился на колени. Моран снова занес дубинку. Он больше не скрывал ухмылки.       ― Хватит! ― начал Джон, но следующий удар пришелся по уху, и Уотсон свалился на бок. Перед глазами все поплыло, в голове зазвенело. Он отчаянно царапал холодный пол, пытаясь сжаться в комок, а Моран не унимался.       Остальные зэки начали шуметь, их крики под градом сыпавшихся ударов доносились как сквозь вату. Зэки цеплялись за решетки, некоторые нарочно подбадривали Морана, но вскоре все вопли превратились в возмущенные.       ― Жестокое! Жестокое обращение!       ― Он его прикончит!       ― Вонючий козел!       Избиение прекратилось, Моран попятился, торопливо засовывая дубинку за пояс. Джон неуверенно распрямился и взглянул на Морана ― тот наспех приводил в себя в порядок.       Плечо ломило. Джон был уверен, что Моран нарочно бил по нему.       ― Вставай, ― приказал Моран отрывистым голосом с оттенком испуга.       Джон поднялся так быстро, как смог, осторожно встал на ноги. Он хорошо научился скрывать боль.       ― Руки.       На тяжелый металл на запястьях невозможно было не обращать внимания. Моран схватил Джона за руку повыше локтя и вывел из камеры, потом из блока В, яростным взглядом оглядывая каждого зэка, который, по его мнению, подходил слишком близко к решетке. Джон бросил осторожный взгляд в сторону камеры Шерлока. Он не сразу его увидел, но Шерлок стоял там, в тени, чуть в стороне от решетки. Он был слишком далеко, чтобы можно было разобрать выражение его лица, но Джон заметил, как напряженно сжаты его кулаки, будто он готов разорвать все, что попадется под руку.       ― Вперед смотри, Уотсон, ― рявкнул Моран, и Джон послушно уставился в землю перед собой.       Джона провели через ряд грозных на вид постов охраны, а потом он внезапно оказался в устланном ковром коридоре с обоями на стенах. Административная зона. Как будто он вернулся в свой офис ― при мысли о свободе сердце Джона стало биться быстрее.       Моран сильнее сжал руку Джона и толкнул его к большой двери с табличкой «Начальник тюрьмы».       ― Имей в виду, если вздумаешь дурить, у меня есть право сделать с тобой, что угодно, ― прошипел Моран. ― Иногда я могу и переборщить. Усек?       Джон коротко кивнул и напрягся, когда Моран потянулся через него и постучал в дверь.       ― Войдите! ― выкрикнул чересчур веселый голос.       Джон представлял себе начальника тюрьмы пожилым военным в отставке, занимающим старомодный кабинет, оборудованный картотекой, в которой хранится всё самое важное и необходимое.       Но начальник оказался не военным, не пожилым и картотеки у него не было. Он был молод, бледен, с узкими руками, а таких огромных черных глаз Джон еще не видел. Он сидел за элегантным почти пустым столом, на котором все место занимал тихо шумящий компьютер. Он улыбнулся Джону как ребенок, которому только что сказали, что будет на десерт. Улыбка была больше похожа на оскал.       ― Доктор Уотсон! ― выкрикнул он. ― Или я могу называть вас просто Джон? Наверное, так будет удобнее, вас ведь, в конце концов, вычеркнули из медицинского реестра после всей этой истории с убийством.       Джон не мог вымолвить ни слова, он просто уставился на начальника тюрьмы, приоткрыв рот. Начальник внезапно начал смеяться.       ― Ах ты, миленький глупыш. Садись, Джонни, нам нужно поболтать.       Наверное, Морану показалось, что Джон слишком долго раздумывает, и он толкнул его на стул напротив, дав затрещину по больному уху. Джон поморщился и сжал руки в наручниках в кулаки.       ― Я должен извиниться за главного надзирателя, ― растягивая слова, сказал начальник тюрьмы. ― Он проявляет слишком большое… рвение.       Джон промолчал.       ― Ты уже можешь разговаривать. Только не груби.       Джон выпрямился на стуле, наручники звякнули.       ― Простите, сэр.       ― Сэр! ― хихикнул начальник тюрьмы, бросив на Морана смешливый взгляд. ― Мне это нравится!       Джон подумал, что они с ним примерно одинакового роста, только он коренастый, а начальник тюрьмы типичный задрот, который перебивается кофе и от случая к случаю ― шоколадками. Но Джона не покидало щемящее чувство, что этот такой вроде безобидный образ не что иное, как притворство. В черных глазах начальника тюрьмы не было и следа флегматичности, они были яркими, острыми, живыми, с намеком на недюжинный интеллект.       Джон поерзал на сиденье. На нем почти не осталось живого места.       ― Зачем вы притащили меня сюда?       ― Ох, ― вздохнул начальник тюрьмы. ― Думаю, я просто хотел познакомиться с тобой поближе. Мне очень интересно узнать про твои увлечения.       В голове у Джона было пусто.        ― Увлечения?       ― Ну, чем вы, стукачи, занимаетесь. Интриги, заговоры, побеги. Обычная хрень.       ― Нет у меня никаких увлечений.       ― Моран?       Джон задохнулся, когда Моран опять съездил ему по уху раскрытой ладонью ― ухо обожгло, в голове зазвенело.       ― Я не понимаю, о чем вы! ― отчаянно сказал Джон, руки Морана удерживали его на стуле. ― Ничего я не замышляю!       ― А как насчет твоих друзей? ― спросил начальник тюрьмы. Он отвернулся, рассеянно набирая что-то на компьютере, будто Джон не сидел напротив, расцветая синяками.       ― Я не знаю ни о каких заговорах, ― выдохнул Джон. ― Пожалуйста, если вы подозреваете, что я…       Он не удержался и вскрикнул, когда Моран опять его ударил.       ― Я тебе не верю, ― сказал начальник тюрьмы, поворачиваясь в кресле и складывая руки так, что невольно напомнил Джону Шерлока. ― У меня есть записи с камер наблюдения, на которых ты бегаешь по всему корпусу на тайные сходки со всем известной ходячей проблемой. Одним высоким, тощим умником. Что на это скажешь?       ― Если Шерлок что-то и замышляет, то я ничего про это не знаю, честное слово, ― тут же отозвался Джон.       Он вздрогнул, когда Моран снова замахнулся, но начальник тюрьмы покачал головой.       ― Не надо! ― он наклонился к Джону, положил ладони на стол и прищурил глаза. ― Он говорит правду.       Черные глаза начальника тюрьмы сверлили Джона, но на лице медленно расцветала ухмылка. Джон был искренне рад тому, что их разделяет стол. Он предпочел бы оказаться запертым в карцере с Мораном, чем подпустить ближе этого странного человека.       ― Посмотрите на это милое неведение. Ты вовсе не его сообщник. Так кто же ты тогда?       Джон смотрел на него и сглатывал. Начальник тюрьмы осклабился, показывая зубы.       ― Ах, ах! Это просто… ну разве это не фантастика! Шерлок Холмс замарал ручки! ― он откинулся на спинку кресла и хохотал несколько минут, чуть ли не хватаясь за живот.       Джону становилось все более и более неуютно.       ― Шерлок! Чистый, как свежевыпавший снег Шерлок! ― начальник тюрьмы, наконец, выпрямился, вытер глаза. ― Приятно знать, что он так же обуреваем страстями, как и мы. Уведи его, Моран. Ничего полезного мы из тюремной подстилки не выбьем. Господи боже! А я-то думал, что ты опасен.       Моран откашлялся и потоптался.       ― Хмм. Сэр.       ― Что? ― отрывисто спросил начальник тюрьмы. Потом глаза его загорелись, он широко ухмыльнулся от уха до уха. ― Ах да. Конечно. Приношу свои извинения. Какой же я небрежный. ― Он резко развернулся и, рассеянно улыбаясь, продолжил набирать что-то на компьютере. ― Джон, во время нашей беседы я невольно заметил… кажется, этим вечером у тебя были неприятности?       Принтер на столе зашумел.       Джон, окончательно сбитый с толку, рассеянно заморгал.       ― Что, простите?       Начальник тюрьмы поднял бровь, жестом указав на синяки Джона.       ― Ты подрался с другим заключенным. Видел, кто это был? Нет? Как жаль.       Джон нахмурился.       ― Это был не заключенный, а надзиратель Моран…       ― Надзиратель Моран успел как раз вовремя, чтобы разнять вас, ― оборвал его начальник тюрьмы. ― Ты благодарен ему за помощь.       ― Заключенный, который раздобыл где-то надзирательскую дубинку? ― огрызнулся Джон.       ― Ну, порой зэки бывают весьма изобретательны, ― заметил начальник тюрьмы. Он вытащил из принтера лист бумаги и аккуратно подвинул его Джону вместе с дорогой перьевой ручкой. ― Распишись внизу.       Джон неуклюже взял ручку ― наручники мешали, пробежал глазами бумагу и нахмурился.       ― Я не подпишу это! ― возмутился он. ― Не было такого, это Моран… ай!       Пальцы Морана больно надавили на больное плечо, и в глазах Джона сразу побелело.       ― Тебе нравится усложнять себе жизнь? ― спросил начальник тюрьмы, разглядывая свои аккуратные ногти. Наверное, он был из того сорта мужиков, которые делают маникюр. ― Это весьма непростой способ выживания.       ― Но это неправда, ― настаивал Джон.       ― Если вкратце, детка, ты убийца, ― возразил начальник тюрьмы. ― Всем на тебя наплевать. Думаешь, есть люди, выступающие за права убийц? Их меньше, чем ты думаешь. И большинство из них сами убийцы.       ― Есть же инспекции. Правительственные расследования, ― сказал Джон. ― Я подниму шумиху. Я позову сюда всех, пусть посмотрят на шарагу, которой вы руководите. Куда идут бюджетные деньги? Вы понимаете, что значительное число зэков в моем блоке живут в практически невыносимых условиях? И мне кажется, вы не особо заморачиваетесь по этому поводу.       ― Бюджет у нас ограниченный, ― пренебрежительно фыркнул начальник тюрьмы. ― Я ничего не ворую. Посылаю отчеты по всем расходам.       Джон не отступал. На его памяти никто: должностные лица, больничные попечители, армейские чиновники ― терпеть не мог, когда начинали ковыряться в его владениях. Находили способ избежать этого. Так что он продолжал действовать на нервы начальнику:       ― Вы уверены? Правительство любит урезать необоснованные траты. Они могли бы… пересмотреть ваш, без сомнения, тщательно выверенный бюджет.       Моран готовился вцепиться ему в плечи, но угрюмый вид начальника тюрьмы перерос в ухмылку, потом в хихиканье.       ― Ты мне нравишься, ― сказал он, тыча худым пальцем в грудь Джона. ― Ты умнее, чем кажешься. Ладно, тогда как насчет сделки?       Джон наклонил голову.       Начальник тюрьмы усмехнулся.       ― Птичка принесла мне на хвосте, что ты интересовался, в чем… суть преступления Шерлока. Узнать про это ― задачка не из легких, учитывая, что он никому ничего не рассказывал. Но передо мной его личная карточка. ― Он щелкнул мышкой.       Это было заманчиво, но…       ― Я не откажусь от моего права жаловаться на злоупотребления ради того, чтобы выяснить, что натворил Шерлок.       ― Моран больше тебя не тронет, если ты не нарушишь главное правило, и ему придется вмешаться, ― быстро сказал начальник тюрьмы. ― Ты скулишь, что тебя побили. Я разрешу тебе провести ночь в больнице, там тебя подлатают, и завтра ты вернешься как раз ко времени отдыха как новенький.       Джон думал, шестеренки в мозгу бешено крутились.       ― И он не будет трогать Шерлока. А еще мне нужны никотиновые пластыри, много.       ― Считай, уже сделано, ― сказал начальник тюрьмы. ― Подписывай.       Если бы Джон был умнее, ему, наверное, удалось бы провернуть более выгодную сделку. Но в быстрой словесной баталии ему никогда не хватало сообразительности и, кроме того, ему хотелось как можно быстрее выбраться из этого ядовитого логова. Он подписал бумагу, начальник тюрьмы выхватил у него листок и передал ему личную карточку Шерлока. Джон сложил ее, чтобы потом прочитать.       ― Для давалки ты довольно умен. Наверное, сосать с проглотом полезно для интеллекта, ― усмехнулся начальник тюрьмы. ― А теперь, пожалуйста, вали на хрен с глаз моих.